Буэнос-Айрес. Несколько лет назад.
Анжи все время казалось, что ее вот-вот догонят. Проклятые стены детского дома остались далеко за пределами ее взора, но спокойствие не наступало. Она бежала вовсе не от здания, в котором за пятнадцать лет так и не обрела счастья. Нет, не ему Анжи принесла в жертву сбитые в кровь ноги. Та жизнь, что ей была уготована судьбой, то будущее, которое ждало сироту, найденную среди сборища наркоманов в одном из подвалов города, - вся эта перспектива никогда не устраивала Анжи. И поэтому, едва дождавшись отбоя, Сарамего ринулась прочь. Остановившись возле дерева, коих вокруг было превеликое множество, Анжи перевела дух и огляделась. Незнакомый район пах свободой.***
- Простите, - кто-то тронул ее за плечо. Вздрогнув, Виолетта резко распахнула глаза, уставившись на стоящую рядом с ней медсестру. Надо же, она умудрилась задремать в такой момент… Чертова бессонная ночь! – Вы привезли сеньора Варгаса, правильно? – уточнила женщина. Виолетта растерянно кивнула. Бессонная ночь дала о себе знать: голова ужасно болела, соображала она плохо, а сейчас нужно было быть собранной. - Сеньор в полном порядке, - с улыбкой успокоила ее медсестра. – Ему повезло, что вы оказались рядом. Еще пара минут – и было бы поздно. Виолетта вздрогнула от этого «поздно». - Можно мне к нему? - Конечно, - улыбнулась женщина. – Он пришел в себя, но не особо разговорчив. Скажите ему, чтобы поблагодарил вас, - добавила она вкрадчиво, когда Виолетта, толком не придя в себя, ринулась к палате, - ведь вы теперь его ангел-хранитель.***
Анжи нужно было чудо. Оказаться одной незнакомом городе – дело довольно простое. А вот выжить в нем – задача не из легких. Бродя по пустым улицам, она размышляла о том, как теперь жить и что делать. Выживать в детском доме было не столько необходимым, сколько обыденным занятием. Анжи хорошо помнила все, что происходило с ней за это время. И это подстегивало ее, заставляя босыми ногами ступать все дальше и дальше по холодной мостовой. Булочная, к которой она направлялась, находилась всего в паре кварталов отсюда. Достаточно, чтобы продумать все. - Эй, Золушка, - окликнул ее внезапно чей-то задорный голос. – Где же твои туфельки? Круто развернувшись на носочках, Анжи гордо вскинула голову, решительно посмотрев в лицо обидчику. К слову, стоящий прямо перед ней парень вовсе не выглядел злым и норовящим хоть как-то унизить девушку. Наоборот, его глаза, походка, улыбка – все это на секунду заставило Анжи пошатнуться. - Осторожнее! – моментально воскликнул незнакомец, вовремя схватив ладонь Сарамего и потянув ее на себя. – Осколок, - пояснил он все с той же улыбкой, кивнув на лежащее на земле изделие. – Золушки не должны быть такими неосмотрительными! Анжи запоздало сообразила, что он все еще сжимает ее в объятиях. Чертовски приятное ощущение… - Золушкам не нравится, когда их без спросу трогают! – вырвавшись, она осторожно отступила назад, показав юноше язык. – Так что, Золушки уходят! – резко развернувшись, она снова зашагала вперед.***
Виолетта робко улыбнулась лежащему на кровати Леону, разумеется, в ответ не получив ровным счетом ничего. Собственно, благодарности от самоубийцы она не ожидала. Но поговорить с Леоном было просто необходимо, ведь он… так безумно напоминал ей ее саму. Бывшей Кастильо становилось все труднее соображать. Голова шла кругом от всего, что навалилось на нее в последние несколько дней. Присев на стул рядом с кушеткой, она заботливо поинтересовалась: - Как ты? Леон фыркнул. Раздраженно и зло. Какая уж там благодарность… - Издеваешься… - Интересуюсь. - Зачем ты спасла меня? – юноша отрешенно покачал головой. – Неужели тебе не все равно? - Разумеется, нет! – к Виолетте вернулись силы, но лишь на это пылкое возражение. – Леон, я бы ни за что не дала тебе умереть, даже если это твое желание! - Вот именно, что мое! – внезапно сорвался на крик парень. – Почему никто не уважает то, чего я хочу?! Или вы считаете меня каким-то неодушевленным предметом? С какой стати ты решила, что можешь решать за меня?! - Я решала за себя! – резко оборвала его Виолетта. Жалость к парню сменилась раздражением. – Неужели ты бы поступил иначе? Почему считаешь, что я проявляю исключительно эгоизм, спасая твою шкуру? - Не нужно было этого делать! Просто прошла бы мимо, - Леон грустно усмехнулся. – Никто бы не заметил. Звонкая пощечина нарушила тишину больничной палаты. Руку обожгло, но Виолетта не остановилась. Сейчас в ней было куда больше решительности, чем когда-либо еще. Леон замер, явно не ожидая такой реакции. Кажется, он мало задумывался над тем, какой эффект производят его слова. - Ты чертов эгоист, Варгас! – тяжело дыша, выпалила Виолетта. – И ты не ценишь тех людей, которые каждый день борются за твою жизнь. Нати давно нужно было бросить тебя и быть счастливой. Но она остается! Ради тебя, ради своего брата! А ты считаешь всех эгоистами… Советую сначала посмотреть на себя самого! – кинув на юношу последний, полный презрения взгляд, Виолетта стремглав покинула кабинет.***
Она сидела на лавочке возле Студии и молилась, чтобы он пришел. Теребя в руках телефон, Людмила Ферро была уверена в том, что Федерико не обманет. Он придет. В его объятиях станет легче и спокойнее. Эгоистичная натура не позволяла ей оставаться одной в такой ситуации. Скандал в Студии обсуждали практически везде, и это серьезно било по репутации девушки. Она пережила бы и сплетни, и взгляды. Даже шепот за спиной не пугал ее так сильно, как вероятность того, что Франческа все знает. - Феде! – едва завидев парня, девушка тут же кинулась к нему, в ту же секунду ощущая невероятное чувство облегчения. – Как я рада, что ты пришел! - Людмила, не утруждайся, - холодный тон Федерико моментально разрушил все надежды девушки. Она неловко отстранилась, все еще боясь посмотреть парню в глаза. – Я знаю, что ты с Томасом, - Федерико не любил лишних прелюдий. Но сейчас она так отчаянно нуждалась во временной форе! – Я знаю, что ты спишь с ним, - обличающие слова резанули по больному. – Я не хотел верить, но… - Феде покачал головой. – Томас был весьма убедителен. Мы расстаемся, Людмила, - не обращая внимания на ошарашенный взгляд блондинки, Федерико развернулся и зашагал прочь, оставляя Людмилу наедине со своими мыслями.