Родной — тот, чья боль тебе больнее собственной. © М.Цветаева
Он никогда прежде не ненавидел пробки в городе так сильно. На полпути до больницы Диего бросил машину на обочине и побежал, изредка ловя на себе удивленные взгляды прохожих. Проходя таким образом милю за милей, он чувствовал какое-то сумасшедшее облегчение: он почти рядом. Держись, малышка. Ноги почти не слушались его, и понадобилась огромная сила воли, чтобы заставить себя идти вперед. Он черпал ее из слов, прокручиваемых в голове уже, казалось бы, в тысячный раз. Из решений, которые были ужасно неправильными. Из необдуманных поступков, которые в итоге решили все. Остановившись возле дверей больницы, Диего перевел дух, мельком взглянув на часы. Виолетта звонила час назад. И теперь ее молчание могло значить только одно: с Ниной все очень плохо.***
Белоснежного платья Виолетта не хотела практически никогда. Она вообще редко рассматривала предложенные Анжи варианты, все время лишь кивая или мотая головой. Она молчала. Диего потерял счет – так редко ему удавалось заговорить с невестой, вытянуть из нее хоть что-то, что могло бы облегчить ему задачу. Он ведь так хотел помочь ей, но не мог. Диего Домингес был эгоистом. И любил он тоже по-своему: крепко, эгоистично и как-то неправильно. Знала ли Анжи об этой черте его характера, когда пришла требовать жениться на своей дочери? Быть может. Диего помнил себя в тот момент и тогда, когда через пару дней пришел к Виолетте на ужин. Это были два разных человека. Кастильо сильно похудела. Натянутая, казалось бы, до предела кожа готова была лопнуть на скулах в любую минуту. Надевая кольцо на палец девушке, Диего заметил, как дрожат ее пальцы. Поднял голову и понял – Виолетта не плачет. Жмурится, будто бы на улице вместо дождя солнце. Жмурится и часто-часто моргает. - Я пойду в душ, - объявляет Кастильо, бросая подвенечный наряд в угол комнаты. Теперь они одни в его квартире, которую родители Домингеса любезно выделили молодоженам, так и не узнав о том, почему состоялась свадьба их сына. – Не ходи за мной, - с надрывом добавляет Виолетта, едва Диего прикасается к ней. – Пожалуйста. Уже через пару часов он очнется от размышлений, ворвется в душевую и вытащит почти бездыханное тело Виолетты на поверхность. Девушка задышит – часто, отрывисто, хрипя. - Зачем… Я хотела этого! Черт бы тебя побрал, Диего! – она впервые позволяет себе эмоции, плачет, истерически бьет его кулаками в грудь, но не разрешает успокоить себя. Не слыша его слов, Виолетта покидает ванную, закрываясь в комнате с намерением остаться одной. В ее мир никому нет входа, понимает Диего.***
- Что ты сделала с ней?! – едва заметив Виолетту у дверей палаты, Диего резко развернул девушку к себе, хорошенько ее встряхнув. – Что ты сделала с ней, идиотка?! Какого черта! – он с омерзением отстранился, замечая, что на лице Виолетты по-прежнему нет никаких эмоций. – Ты добилась этого, да? – она молча прикрыла глаза, спрятав лицо в ладонях, однако Диего не позволил ей прятаться. – Ты всегда хотела этого! Ты никогда не любила Нину, а теперь решила закончить начатое, убив нашу дочь?! Как ты посмела! – он снова затряс ее хрупкую фигурку, желая достучаться, добиться от Виолетты хоть чего-то, что могло бы доказать ему ее переживания, но тщетно. Девушка молча отстранилась, едва слышно шепча: - Прости меня. - Простить тебя?! – тут же прогремел Домингес. – Простить – тебя?! Нет, Виолетта, не дождешься! Ты убила ее! Ты убила Нину!***
- Сеньор Домингес, уверяю вас, это для ее же блага, - доктор сочувствующе взглянул на парня, похлопав его по спине. – Ваша жена в депрессии, и я, как психолог, не исключаю того, что она предпримет попытку суицида снова. - Я знаю, - глухо отозвался он. – Знаю, что так правильно. - Значит, договорились, - доктор встал из-за стола, протянув Домингесу руку для рукопожатия. – Уверяю вас, в нашей клинике с вашей женой ничего не случится. Он снова кивнул, пожал руку и вышел. Ему было плевать на то, как Виолетта отреагирует на его решение поместить ее сюда. Ему вообще было все равно на женщину, едва не убившую его ребенка. Проходя мимо ее палаты, он и не думал заходить. Только что-то больно щемило где-то под ребрами. Там, где уже давно умирало изнывающее от тоски и несчастной любви сердце.***
- Диего! – он резко поднял голову, едва завидев обладательницу этого родного, полного надежды голоса. Франческа побежала к нему, опускаясь на колени перед мужчиной, обхватывая руками его лицо и заставляя смотреть себе в глаза. Это казалось ему немым признанием: простила. Простит. Будет прощать. – Я здесь, - не стесняясь стоящей рядом Виолетты, она принялась покрывать поцелуями его застывшее, непроницаемое лицо, словно бы ее прикосновения могли облегчить ему учесть. – Милый, родной…! – она крепко обняла его, склонившись к уху Домингеса и часто-часто шепча: - Все будет хорошо, слышишь? С Ниной все будет хорошо, я тебе обещаю. Вот увидишь, все обойдется! – она сжала его лицо в ладонях, большими пальцами поглаживая заросшие щетиной щеки. – Она справится, Диего. А потом мы уедем, все вместе, как хотели. Слышишь, родной? Я обещаю тебе, - она припала к его губам, получив, наконец, желанное движение губ мужчины в ответ. Крепкие руки Диего прижали ее к себе, и Франческа выдохнула, зажмурившись от подступающих к горлу слез. Он зарылся лицом в ее волосы, ненавидя себя в тот момент так же сильно, как он мог лишь благодарить небеса за то, что они послали ее ему. Стоящая возле дверей палаты Виолетта молча наблюдала за ними, оставаясь все такой же – не дрогнула ни одна черточка на каменном лице. Она лишь сползла по стенке, сев на пол и спрятав лицо в ладонях. Снова закрывшись.***
Виолетта держала на руках Нину, молча перебирая темные волосы дочери и изредка улыбаясь кончиками губ. Он наблюдал за женой какое-то время, затем все же осмелившись подойти и сесть рядом. - Она очень на тебя похожа, - Виолетта подняла на него глаза. – Правда, - и он накрыл ее ладонь своей. Как раньше, пытаясь сказать повисшее в мыслях «Я рядом». Она чуть улыбнулась, кивнув. - Спасибо.***
Движения Франчески стали какими-то механическими. Она сидела на коленях перед Диего, не переставая шептать успокаивающие мужчину слова и перебирать его волосы. Виолетта по-прежнему сидела на полу, спрятав голову в коленях. Он понятия не имел, о чем она думает, что чувствует сейчас, когда ее дочь находится на волосок от смерти. Лишь однажды подняв голову, Виолетта столкнулась глазами с Диего. Это был единственный за долгое время раз, когда он видел ее такой. Подрагивающие, искусанные до крови губы шепнули короткое «Прости», после чего девушка поднялась на ноги и покинула коридор. Франческа чуть крепче сжала его руку.