Дарующая нежность

      Идти через лесопарк оказалось довольно приятно — погода была хорошей, дорога довольно широкой и немного в гору, а главное, что сторожевые псы им больше не грозили. Леорио в принципе чувствовала себя довольно спокойно, прекрасно понимая, что они справятся не только потому, что так было в известном ей будущем, но и потому что все эти три недели им позволяли жить и тренироваться на территории Золдиков: их мало того, что никто не выгнал, так ещё и обеспечили быт — по оговоркам охранников Леорио поняла, что дворецкие, которых они так и не увидели, позаботились и о незваных гостях, предоставив сменную одежду, средства гигиены и еду. Из того, что она помнила и успела узнать нового о семье Золдик, отчего-то казалось, что добро на их пребывание здесь дал кто-то из старших: дед или прадед, а может и сам отец Киллуа. Вряд ли это была инициатива самих дворецких, госпожи Золдик или кого-то из её других детей. А вот в чём были их мотивы — загадка, хотя вероятнее всего было то, что не такие уж здесь и бесчеловечные люди живут, и кто-то из них наверняка поощряет обретение друзей — это давало надежду, что всё будет хорошо.       Гон, идущий чуть впереди, был полон решимости и уверенности в своих действиях. Он шел так целенаправленно, словно совершенно не видел никаких проблем и препятствий. Даже удивительно, как ему хватило терпения усидеть на месте три недели. Глядя на него, Леорио понимала, что, если ему хоть кто-нибудь попытается помешать — этот несчастный огребет. Физически пока что вряд ли, но вот морально точно. Всё же есть у него поразительное умение ездить по мозгам, при чём не превращая всё в душещипательные монологи и даже не осознавая этого — на себе испытала как ни как.       — Там впереди кто-то есть, — произнёс Курапика, когда Гон остановился и принялся вглядываться вперед. Присмотревшись, Леорио и сама различили чей-то силуэт, а подойдя ближе все смогли рассмотреть, кто же преградил им дорогу. Приятная внешне темнокожая девочка-подросток в строгом черном костюме и тростью в руках спокойно смотрела на них, не предпринимая никаких действий ровно до того момента, пока им до неё не осталось метров десять.       — Уходите, — довольно холодно произнесла она, оглядывая всех троих. — Вы находитесь в частных владениях. Вас здесь не ждут.       — Мы вам звонили, и прошли через врата испытаний. — Гон выступил вперед, беря на себя основную роль в переговорах. Курапика и Леорио лишь переглянулись между собой, готовые в случае чего вытаскивать мальчишку из драки.       — Это не играет никакой роли. Дворецкие семьи Золдик не давали вам разрешения на проход. — Спокойно возразила девочка.       — А как его вообще можно получить? Мы говорили: мы друзья Киллуа, но нас всё равно не пустили! — Гон насупился, вспомнив, как получил отказ от дворецкого, с которым доводилось поговорить.       — И что с того? Разрешение всё равно ещё ни разу не выдавали. — Такой ответ был ожидаемым, ведь даже Зеборо с Сиквантом упоминали, что к ним в гости никто не захаживает.       — Значит, пройти можно только без разрешения? — осенило Гона, и на лице дворецкой впервые отразились эмоции — она была явно удивлена такими выводами.       — Кхм… Пока что, я вас не стану трогать, но, — девочка провела тростью линию между двумя колоннами, стоящими по краям тропы, — если сделаете хоть шаг за эту линию, мне придется вас убить.       — Гон? — тихо обратил на себя внимание Курапика, беспокоясь, что девчонка может воплотить свою угрозу в жизнь. Фрикс на это только рукой махнул, призывая не мешать ему. Леорио видя такую серьезность, вздохнула. Ну, убить их не убьют, раз до сих пор этого не сделали, но отколошматят судя по всему знатно.       Негритянка хмуро проследила за тем, как мальчишка смело шагает в её сторону и демонстративно наступает на начерченную линию. То, как она взмахнула тростью и хорошенько ударила Гона круглым набалдашником ни Курапика, ни Леорио, ни сам Гон — не различили, зато то, как Гон полетел обратно и поднял пыль с тропы — видели отчетливо. Сильна, и они ей в подмётки не годятся.       Курапика тут же выхватил деревянные мечи и встал на защиту Гона, Леорио, даже зная, что их не убьют, так же выхватила из кармана нож и присела рядом с лежащим на земле мальчишкой. Сердце у девушки бешено колотилось, а руки прям чесались осмотреть место удара.       — Ты как? — обеспокоенно спросила Паладинайт, глядя то на девчонку, нанесшую удар, то на Гона, начинающего подниматься.       — Нормально, — вытерев лицо рукавом, Фрикс хмуро глянул на дворецкую. — Не вмешивайтесь. Я сам разберусь.       — Гон… — Попытался настоять на своей помощи Курапика, но чертыхнулся и убрал оружие, понимая, что этот упрямец будет всё делать по-своему. Леорио недовольно нахмурилась, но возражать не стала, вспоминая бой с Ханзо и то, насколько упрям Гон в подобных ситуациях.       — Мы не хотим с тобой драться. Мы просто пришли к Киллуа. — Пояснил свои намерения Гон, поднимаясь на ноги.       — Это ничего не меняет. Я подчиняюсь только хозяевам. — Негритянка демонстративно подняла трость, намереваясь вновь нанести удар, если мальчишка опять переступит черту.       — Вот почему обязательно надо всё решать через драку, — будь у Леорио возможность плеваться ядом — плюнула бы. Её бесило, что даже простую беседу сильные мира сего умудряются превратить в сражение. Ей помнилось, что кто-то говорил, что противника можно понять лишь через удары, и вот Гон словно живое воплощение такого взаимопонимания. И ведь не факт, что он понял, что их не убьют, раз до сих пор этого не сделали. Просто прёт напролом, уверенный в каких-то своих выводах.       Гон вновь наступил на черту и дворецкая нанесла второй удар, отбросивший его назад.       Проследив за приземлением Фрикса, пролетевшего кубарем практически до того же места, что и в первый раз, Паладинайт поднялась и убрала нож обратно в карман. Жутко хотелось всё это остановить, но чертова рациональность и понимание правильности происходящего останавливали. Это было решение Гона, раз за разом принимать удары, но… Все слишком напоминало пятый этап экзамена, чёртов бой с Ханзо, когда он так же упрямо отказывался сдаваться и принимал удар за ударом. Как ему только не страшно, как он выносит всю эту боль… Она бы так не смогла.       — Не умеющий сдаваться идиот, — поморщилась Леорио, когда Гон принял третий удар, и сжала ладони в кулаки. Курапика согласно кивнул и тяжело вздохнул, прекрасно видя, что подруге неприятно наблюдать за происходящем — слишком мягкосердечная и при этом понимающая, но Курапика не сомневался в решении Гона, помня, как тот на чистом упрямстве вынудил сдаться Ханзо.       Паладинайт всё прекрасно понимала. И Гона, отчаянно желающего повидаться с другом и не умеющего сдаваться, и эту девочку, у которой есть приказ не пропускать их. Чертово понимание всех и вся. И всё же… Больнее всего было смотреть на Гона, видеть его стремление пройти вперед, и при этом не иметь возможности уберечь мальчишку от такого решения проблемы. Сама ведь решила не вмешиваться, да и что там — не представляет, как можно исправить всё конкретно сейчас. Остаётся только полагаться на него, на пресловутую удачу главного героя, кусочек которой так желала отхватить.       Очередной удар тростью пришёлся как раз в нос мальчишки, и Паладинайт зашипела себе под нос проклятья. Гон намерено терпел все эти удары, и даже уверенность в его действиях начала пошатываться — а вдруг всё будет иначе и его упрямство не сработает? Что, если он сейчас потеряет сознание? Что если…       — Ну хватит… Хватит уже… — послышалось совсем тихо, и Леорио в неверии глянула на девочку, преградившую им путь. — Не подходи!       Гон, не слушая, вновь наступил на черту и закономерно схлопотал тростью, прежде чем вновь направился к девочке, словно его единственно целью в жизни было пересечь эту полоску на земле.       — Не глупите! У вас ничего не выйдет! — Закричала дворецкая, и глянув на стоящих в отдалении Курапику и Леорио, обратилась уже к ним. — А вы чего встали?! Он же ваш друг! Остановите его!       Курапика не сдвинулся с места, уверенно и спокойно смотря за происходящим. Единственное, что его беспокоило сейчас, так это то, насколько хватит терпения подруги, прежде чем она вздумает кинуться на защиту Фрикса. Но краем глаза он заметил, что Леорио не двинулась с места, более того, она вдруг успокоилась и не менее уверенно, чем он сам, с каким-то превосходством, взглянула на эту девчонку. Он не знал, с чем связана такая резкая перемена, а Леорио просто поняла, что Фрикс намеренно или нет, но добился своего — вывел дворецкую на эмоции. А тот, кто первым потеряет контроль над ситуацией — с большей вероятностью проиграет. Совсем как Ханзо…       — Ну почему… — зашептал Гон, сжимая кулаки и смотря себе под ноги и вставая в очередной раз. — Мы же просто пришли к другу… Пришли просто увидеть его… Так почему?!       Леорио прикрыла глаза, слыша, насколько отчаянно звучат слова мальчишки. Он такой открытый и искренний в своей простоте, что даже не верится в существование кого-то подобного ему. Исключительная личность.       — Так зачем?! Зачем всё это?! — выкрикнув, Гон рванул вперед и со всей дури саданул по каменному столбу, разлетевшемуся на куски от того, сколько силы было вложено. Девочка в ужасе отскочила назад, уцепившись в свою трость и во все глаза смотря на Гона. — Почему?       — А?.. — Дворецкая вздрогнула, словно придя в себя. Она думала, что он ударит её. Что он нападет, что проявит жестокость и докажет тем самым, что он недостоин даже приближаться к господину Киллуа, но этот мальчишка выместил всю свою обиду и злость на несправедливое отношение просто разрушив столб.       — Я шагнул за черту. — Пояснил Гон и поднял на неё взгляд. — Так почему ты всё ещё меня не ударила?       У девочки дрожали руки, когда она заносила трость, и выглядела совсем не так решительно, как в первые минуты их встречи. Более того, казалось, она вот-вот расплачется или убежит.       — Ты не такая как Мике и другие сторожевые псы. — Своими словами Гон словно почву выбил из-под ног противницы. — Ты можешь скрывать свои чувства, но своё сердце не спрячешь. Когда ты услышала имя Киллуа… — Гон стал говорить куда мягче, да и взгляд его потеплел, что смотрелось на побитом лице как-то слишком проникновенно. — У тебя глаза на секунду стали очень добрыми.       — Пожалуйста, спасите господина Киллуа, — всхлипнула девочка, понимая, что проиграла, а по её щекам покатились слезы. Она помнила, как совсем юный господин хотел обрести друзей, но ему это было не позволено, и вот, кажется, они у него появились.       Звук выстрела в тишине лесопарка прозвучал оглушительно, и дворецкая завалилась на бок.       — Блядство! — Не удержалась Леорио и рванула вперед, но Курапика ухватил её за руку, останавливая — мало ли, стрелявший вздумает и ей черепушку прострелить.       — Стой! Стой… — Курапика крепче сжал запястье подруги, пока она не обернулась к нему и не посмотрела больным, затравленным взглядом. Так и хотелось высказать ей пару ласковых за безрассудство, не уступающее Гону, но её стремление помочь совершенно незнакомому человеку вынудило смолчать.       — Проклятье… — шикнула Леорио и сделала шаг назад, прежде чем зло взглянуть в сторону, откуда раздался выстрел. Из-за деревьев, словно ни в чем небывало, вышла женщина в старомодном платье, шляпой на голове, бинтами и визором, закрывающими лицо, а рядом с ней стоял миловидный ребенок в кимоно, и понять, девочка это или мальчик было весьма проблематично.       — Эти слуги ни на что не годны, — надменный, полный пренебрежения женский голос, показался самым отвратительным звуком, несмотря на всю свою мелодичность. А уж то, кому этот голос принадлежал, так и вовсе вызвало отвращение. Гон и Курапика не знали вышедшую из-за деревьев женщину и стоящего рядом с ней ребенка, и могли лишь догадаться, кто же она, но Леорио сразу поняла, кто их посетил — госпожа Золдик собственной персоной и один из её сыновей. Их имён девушка вспомнить не смогла, да и её это не особо волновало. А вот то, что она была одной из тех, кто собственными руками ломала психику родных детей — взбесило, и понимание, что у этой семьи другие нормы — совершенно не останавливало. Для неё всё ещё были актуальны ценности, приобретенные в прошлой жизни, и так просто отмахнуться от них Паладинайт не могла.       — С вашей стороны не вежливо вламываться в чужой дом, — принялась журить их женщина, словно они столь ничтожны, что не понимают даже простой истины. — Можно подумать, мы тут обижаем Киллуа.       Леорио так и захотелось фыркнуть, но она лишь досадливо скрипнула зубами. Не обижают, конечно. Просто такие методы воспитания. Подумаешь.       — Иллуми мне рассказывал про вас. — Продолжила госпожа Золдик, словно не замечала того, как незваные гости напряжены. — Мы сообщили Киллуа о вашем визите ещё три недели назад, но он отказался от встречи с вами. Я даже повторю слово в слово то, что он сказал: «Я очень рад, что вы пришли, но сейчас я не могу с вами встретиться. Простите».       «Бред. Какой же бред», — хмыкнула про себя Леорио и почувствовав, что Курапика наконец-то отпустил её руку, молча пошла проверять состояние дворецкой. Даже если девочка мертва и помочь ей уже нельзя, девушке просто надо было переключиться на что-то другое, чтобы не вцепиться хозяйке резиденции в волосы — такое бешенство она испытывала. Слуг ни во что не ставят, детям психику ломают, то что они наёмники — черт с ним, зарабатывают как умеют, и всё же, Леорио скорее поверила бы тому, что белобрысый Золдик поржал и попросил их выставить за дверь, чем в то, что он так вежливо отказался от встречи. Так что такая откровенная ложь… Пусть Гон разбирается, а она вон, врачебный долг исполнит, раз он ей словно на роду написан.       — Ах да, я ведь не представилась… Я мать Киллуа, а это его младший брат — Каллуто. — Соизволила-таки представиться женщина, словно великую милость оказала.       — Леорио, как она? — спросил Фрикс, игнорируя женщину, не вызвавшую у мальчишки положительных впечатлений, подходя ближе к осматривающей пострадавшую Леорио. Курапика тоже стал рядом, да так, чтобы видеть хозяев здешних земель и в случае чего отразить нападение на так беззаботно повернувшегося спиной к ним Гона и занятую Леорио.       — Жива. — Хмыкнула Паладинайт, видя, что пулевого отверстия нет, лишь небольшое рассечение тканей, из которого и сочится кровь. Конечно, есть вероятность, что у неё внутренняя черепно-мозговая травма, но об этом она не так много знает и пока девочка не придет в сознание не сможет понять, так ли это.       — Почему Киллуа не может встретиться с нами? — Убедившись, что дворецкая жива, Гон вновь переключил своё внимание на женщину, представившуюся матерью Киллуа. Даже удивительно, почему он не злится и не требует встречи с другом, разве что относится с уважением к матери, подарившей жизнь его другу.       — Потому что он в карцере. — Как само собой разумеющееся пояснила госпожа Золдик. — Он ударил меня и брата, потом сбежал из дома, но раскаялся, поэтому и вернулся домой, а в наказание выбрал добровольно запереться в карцере, и никто не знает, когда он решит выйти. Хм?       Госпожа Золдик, до этого весьма расслабленная, резко напряглась и занервничала, а у Гона кажется дернулась бровь — не так уж он спокоен был, просто держался вежливо, соблюдая приличия.       — Что? Отец! Отец, вы мне мешаете! — Ни с того ни с сего заголосила женщина, придерживая визор и совершенно не заботясь о том, в каком свете предстаёт перед присутствующими. Каллуто только слегка покосился на мать. — Нет! Его нельзя выпускать! Что за? Да как он…       Мальчишки не понимали, что произошло, а Леорио окончательно отвернулась ото всех и принялась втихую давить злорадную ухмылку. Догадаться, кого выпускают, было не сложно, и госпожа Золдик явно разочарована тем, что её свёкр по собственному усмотрению распоряжается внуком. Вот, вроде, женщина лично Леорио ничего плохого не сделала, а как же душу греет её неудача!       — Прошу прощения, у меня дела, — госпожа Золдик поспешила откланяться, спешно разворачиваясь назад, но Гон притормозил её, попросив передать Киллуа, что они тут еще задержаться дней на десять. Удивительно, но она согласилась. Каллуто же продолжал спокойно смотреть на вторженцев, чем-то напоминая Мике, и пока мать не позвала, не особенно стремился сдвинуться с места, словно что-то обдумывал или скорее изучал. В прочем, такой интерес был не удивителен — мальчик наверняка почти не сталкивался с людьми за пределами резиденции, вот и проявляет любопытство.       — Что делать будем? — стоило Золдикам скрыться в лесу, как Курапика озвучил возникший в его голове вопрос. Если им ещё дней десять здесь торчать, то надо думать, что делать дальше.       — Ну, остаться нам разрешили, — Леорио полезла в сумку, радуясь, что не избавилась от аптечки. — А значит, как минимум можно вернуться в домик к охране. Хоть повеселим стариков ещё пару деньков. Что думаешь, Гон?       Курапика заметил, что Леорио ненавязчиво перекладывает принятие каких-то решений на мальчишку, предпочитая следовать за ним и лишь изредка корректируя его выбор, если считает его совсем уж дурным — как тогда с попыткой перелезть стену. То ли она так спихивала с себя ответственность, то ли признавала главенство Фрикса в их группе, несмотря на его юный возраст, но в целом Курута был согласен с таким порядком — сейчас именно Гон должен решить, что же им делать, а уж они поддержат его и скорректируют, в случае чего.       Мальчишка молчал, и Леорио, взглянув на его задумчивую мордашку, вздохнула. Пусть думает, у неё есть чем заняться — как минимум обработать рану дворецкой и пластырь налепить.       — Всё это странно. — Через пару минут заключил Фрикс. — Киллуа… он… Я знаю всё лишь с чужих слов, но… Вы же видели его, да? Он не тот, кто мог добровольно вернуться домой, откуда сбежал, и пойти в этот… как его…       — Карцер, — подсказал Курапика, и Гон кивнул.       — Ему угрожали и давили психологически, так что ни о каком добровольном возвращении речи не идёт. — Поддакнула Леорио, аккуратно клея пластырь на висок негритянки.       — И вы видели, как мать Киллуа занервничала? Она сказала: «его нельзя выпускать». Речь наверняка шла о Киллуа. — Озвучил свою догадку Курапика, и Гон согласно закивал, так же заметив эту странность. — Так что в карцере он точно не добровольно. Три недели в одиночной камере…       — Что? — Удивился Гон, а заметив, что ребята не поняли, чему он так удивлен, потупил взгляд. — Я не знаю, что такое карцер… Просто звучало не очень и… Одиночная камера… Я же правильно понял: он там совсем один?       Леорио поджала губы, в попытке не засмеяться, но добрая улыбка всё равно отразилась на лице и заискрилась в глазах. Курапика тоже повеселел, глядя на смущённого Гона.       — Да, Гон, Киллуа уже три недели заперт совсем один, без возможности выйти, развлечений и общения, ему предоставляют лишь еду и минимально необходимые вещи для жизни. — Пояснил Курапика, видя, как на мальчишеском лице неловкость от незнания чего-то сменяется гневом.       — Да как они могут… — Зашипел Фрикс, сжимая ладони в кулаки и хмурясь. Такое отношение бесчеловечно, словно Киллуа совершил что-то непростительное, как если бы был преступником. — Это хуже, чем тюрьма!       — Гон, как минимум, кто-то из старших родственников, судя по словам его матери — дедушка, уже выпускает Киллуа. Так что можно считать, что у нас имеется союзник. Добраться бы до него, может, помог бы ускорить встречу.       — А в этом есть смысл, и может даже получится. Только… — Курапика глянул на девочку, всё еще лежащую без сознания. — Как думаете, она согласиться нам помочь?       Леорио глянула на бессознательную девчушку и попыталась хоть что-нибудь о ней припомнить. Вроде, она хороший ребенок и переживает за Киллуа, да и Гон сказал, что глаза у неё добрые, а в этом он вряд ли ошибся.       — Ну, если правильно надавить… — задумчиво протянула Паладинайт, пытаясь придумать, как бы так сделать, чтобы она их провела в резиденцию и устроила встречу с этим «благодетелем».       — Но она может пострадать, если поможет нам, — озадачился Гон, не желая, чтобы совсем недавно избившая его девчонка пострадала ещё больше.       Леорио вздохнула.       — Ладно, посмотрим по ходу действия. А сейчас иди сюда, я ссадины тебе обработаю. — Паладинайт отщипнула чистую вату и смочила её обеззараживающим. Стоит отдать Гону должное — не сопротивлялся и почти не ойкал, стойко перенося обработку ссадин и наклеивание пластырей на коленки и лицо — один глаз ему и вовсе пришлось полностью заклеить — так он опух. Пусть немного, но хотя бы так снизила риск подхватить какую-нибудь заразу. Курапика же следил за обстановкой, и первым заметил, что бессознательная девочка стала приходить в себя.       — Ты как? –Подросток аккуратно придержал дворецкую, когда та попыталась встать. Леорио, заметив, что негритянка очнулась, тут же переключила своё внимание на неё.       — Ты как? Голова болит? Тошнит? — Нахмурившись, девочка покачала головой. — Сколько пальцев показываю?       — Два, — сосредоточившись на показанной цифре, ответила она и Леорио удовлетворенно кивнула.       — Как тебя звать помнишь?       — Канарья. — На автомате ответила дворецкая, а потом её глаза в ужасе расширились — ей не следовало представляться, и вообще, влетит за то, что не выполнила приказ. Ещё и госпожа Золдик лично вмешалась… Ей точно не поздоровится.       — Леорио, ты прям как настоящий доктор, — восхищенно произнес Фрикс, в очередной раз видя, как подруга проявляет себя в медицине. То она за кирико присматривает, то определяет жив или мертв заключенный, то вот опять — ловко обрабатывает ссадины и уверенно проводит опрос пострадавшей.       — Мне до доктора как до луны, — усмехается Паладинайт и на пару с Курапикой помогает Канарьи встать. — Стоять можешь? А идти?       — Да. — Кивает дворецкая, не совсем понимая, как реагировать. Она с детства привыкла быть в обществе коллег, где проявлять слабость было чревато, и такая забота была в новинку. Нет, они заботились друг о друге, но как-то сухо, прекрасно понимая, что в доме Золдиков есть место лишь сильным и полезным, иначе они не достойны зваться слугами такой уникальной семьи. — Вы… Вам стоит уйти.       — Канарья, — Гон позвал девочку, становясь ровно перед ней. — Как ты и просила, мы спасем Киллуа, и его мама разрешила нам остаться здесь ещё не на долго. Так что… Можешь помочь нам?       Дворецкая с удивлением смотрела на мальчишку, которому она наносила удар за ударом, но его намерения не пошатнулись ни на йоту. Более того, он продолжает настаивать на своём даже после встречи с госпожой. Поджав пухлые губы, Канарья посмотрела на спутников Гона, так же назвавшимися друзьями господина Киллуа. Может, если она им поможет, то всё обойдется? К тому же, даже служа одной семье, все слуги волей неволей разделялись на фракции, отдавая предпочтение кому-то из господ. Ей же всегда хотелось служить господину Киллуа, и, если она поможет его друзьям, когда-нибудь, когда он возглавит семью, она сможет с гордостью служить ему до конца своих дней?       — Если ты волнуешься, что Киллуа до сих пор в карцере, то госпожа Золдик упомянула, что её отец собирается выпустить его, и она была этим очень… огорчена. — Просветил девочку Курапика, и Гон с Леорио кивнули, подтверждая его слова.       — Должно быть, это господин Зено… Тогда… — Канарья прикинула шансы на успех и, вздохнув, приняла решение, за которое может поплатиться собственной головой. — Я отведу вас в дом дворецких. Оттуда можно связаться с главной резиденцией и, возможно, господин Зено будет более лоялен к вам.       — Спасибо, — Фрикс ярко улыбнулся, благодарный за помощь, и Канарья неловко подняла уголки губ в попытке улыбнуться, понимая, что совершенно позабыла, какого это — искренне улыбаться. Она так старалась быть хорошей слугой, делая всё ради семьи Золдик, при этом совершенно позабыв, что, иногда, ради блага хозяев, нужно идти против приказа. Тем более, что господин Киллуа был тем, ради кого она собственной жизни не пожалеет, и если эти люди действительно его друзья, то она им поможет.       Леорио, глядя на происходящее, улыбнулась и принялась собирать свои пожитки обратно в сумку. Если им поможет дедушка Киллуа, то всё должно разрешиться довольно быстро, а значит… Напомнившая о себе тоска перед грядущей разлукой сковала сердце тисками, и девушка постаралась отвлечься на что-то другое, да хоть на окружающий их лес. Вот вроде определила для себя всё, но нет, раз за разом возникает желание остаться рядом с этими детьми даже в тех ситуациях, где не было того Леорио, место которого теперь принадлежит ей.       «Нельзя им мешать. Нельзя», — напомнила себе Паладинайт, краем уха слушая идущих рядом ребят, пытающихся расспросить дворецкую о жизни Киллуа в поместье. Конечно, у них почти ничего не вышло, но иногда Канарья вместо сухих ответов из серии «не положено распространяться», улыбалась краешком губ и давала какой-нибудь малозначимый ответ. Так, мальчишкам удалось вызнать, что Киллуа не просто любит сладкое, а обожает, особенно шоколад. И поспать любит, несмотря на то, что способен несколько суток провести без отдыха. И вообще, он очень отличается от своей родни, и в плане его непохожести и неподчинении устоям к нему лояльнее всего именно господин Зено — его дедушка. Старик всячески поощрял любые проявления Киллуа как личности, хотя сам воспитал собственного сына в строгости, практически превратив его в бесчувственную глыбу.       Так, за разговором о каких-то общих и не секретных фактах о мелком Золдике, они пришли к шикарному дому, который Канарья скромно назвала «дворецкой». Перед входом их уже ждали пятеро коллег девочки, один из которых показался Леорио смутно знакомым.       — Приветствую, — взял слово этот смутно знакомый дворецкий, — я главный дворецкий семьи Золдик — Гото. Именно со мной вы говорили по телефону. Прошу, проходите внутрь.       Дворецкие пропустили гостей в дом, придерживая им дверь. Курапика подобрался, но пошел довольно уверенно, а вот Гон несколько растерялся от такой учтивости и постоянно вертел головой, словно не веря, что к нему обращаются подобным образом. Леорио так же последовала за ними, совершенно не представляя, что теперь будет, но уверенная в том, что рамки приличия стоит соблюдать изо всех сил. Это охранники были простыми в общении, и Канарья будучи ещё ребенком оказалась доброй девочкой, а эти дворецкие… от них так и веяло холодностью, если не сказать — презрением.       Гото, шедший чуть впереди, проводил их в просторную гостиную, где уже был накрыт стол с чаем и сладостями. Все трое присели на диван с одной стороны стола, Гото сел напротив в кресло, остальные слуги дома распределились по комнате, да так, словно взяли их в оцепление, отчего стало ещё более неуютно.       — Прошу прощения за это недоразумение, с нами связалась хозяйка и попросила принять вас как официальных гостей. — Первым начал разговор дворецкий, цепким взглядом осматривая вторженцев, в одночасье ставших «дорогими гостями». Он уже многие годы служит на благо дома Золдик, в особенности госпожи и её детей, и то, что эти трое вломились и пытаются забрать самого любимого сына, талантливого наследника семьи — раздражало.       — Благодарю за радушный приём, — взяла слово Леорио, заметив, что мальчишки несколько растеряны и активно думают над тем, как бы ответить в соответствии с обстановкой. — Мы признательны за заботу, оказанную домом Золдик за всё время, которое мы пребываем на здешних землях. — В словах девушки не было подобострастия, напротив, она почувствовала себя крайне спокойно, словно вести вот такие вежливые беседы было для неё привычно, и Гото явно это оценил, кивнув, принимая благодарность, ведь всё это время именно дворецкие обеспечивали комфортное пребывание «гостей» в доме охраны. — И всё же, мы прибыли с определенной целью — за время экзамена мы сдружились с Киллуа, вашим господином, и нас несколько обеспокоило его состояние и поспешное отбытие домой после его беседы со старшим братом. И, несмотря на все заверения госпожи Золдик о том, что он в полном порядке, нам, всё же, хотелось бы лично убедиться в его благополучии.       Курапика и Гон постарались не слишком уж удивленно коситься на подругу и пытались принять подобный ей спокойный и уверенный вид. Им уже доводилось видеть, как Паладинайт общается с имеющими власть людьми — на границе при оформлении документов она весьма ловко общалась с представителями госструктур, но такие обороты речи от неё всё ещё были непривычны, хотя и прекрасно соответствовали ситуации и атмосфере.       — Что ж, вы вскоре сможете убедиться лично — господин Киллуа уже направляется сюда и…       — Правда?! — Перебил его Гон своим восторженным возгласом, и разве что с места не подскочил от счастья. Все трое переглянулись, довольные таким известием.       — Да, вам нужно только подождать. –Кивнул Гото, недовольный таким поведением мальчишки и, поправив очки, добавил: — И пока мы будем ждать его прибытия, как на счет скоротать время за игрой?       — Игрой? — в унисон переспросили ребята, и если Гон не особо заподозрил подвох, то вот Курапика и Леорио напряглись. За три недели пребывания здесь они поняли, что жители здешних земель умудряются устроить из простых вещей самые настоящие испытания. А уж этот дворецкий так точно устроит им подлянку — ну не выглядел он радушным, как ни пытался.       — Да, — дворецкий достал из кармана монетку и, подбросив, довольно шустро поймал её — затеянная им маленькая проверка никому не помешает. — В какой руке?       — В левой, — слегка в разнобой ответили гости, прекрасно увидев в какой руке оказалась монетка, и Гото повторил манипуляцию. Вроде ничего сложного, но ощущение подставы не отпускало, по крайней мере Леорио.       — В какой руке?       — Опять в левой, — Гон заинтересовано подался немного вперед.       — Поздравляю, — Гото слегка улыбнулся, а остальные дворецкие захлопали. — А теперь — всерьёз.       То, насколько быстро мужчина взялся перебрасывать монетку из руки в руку изрядно удивило ребят, и все трое озадачено уставились на дворецкого, когда он замер с сжатыми в кулаки ладонями.       — Итак? — Гото в ожидании уставился на гостей, но взгляд его изрядно потяжелел. Леорио, не успевшая отследить монетку, с трудом сглотнула слюну — она словно комом в горле стала.       — В левой? — Неуверенно спросила девушка и глянула на Гона с Курапикой — оба мальчишки так же напряглись.       — Знаете, господин Киллуа родился на моих глазах. Он, можно сказать, мне как сын, а вы пытаетесь его отнять… — Зло произнёс Гото. Весь его вид давал понять, что он сдерживает в себе желание убить их. — Я ненавижу вас за это.       «Вот ведь фанатичная семейка», — подумала Паладинайт, понимая, что Мике по сравнению с этим мужчиной — цветочки. Он смотрел на каждого из них с такой ненавистью, словно готов глотки зубами перегрызть, и кто знает, что его от этого останавливало. Но самым жутким было то, что в голове промелькнуло сравнение с самой собой — за мальчишек она так же готова была рвать и метать любого, кто навредит им, и именно поэтому надо было держаться подальше от них. Нельзя стать такой же, как этот фанатик или старшие Золдики. Нельзя забирать у них возможность развиваться. Нельзя вставать на их пути. Нельзя оставлять Киллуа здесь.       — В левой, — голос Курапики привел в чувства, и Леорио с ужасом уставилась на согнутую монетку в левой руке дворецкого.       — У хозяйки был такой грустный голос… Я сразу понял, что её сердце разбито. –Убито произнёс Гото, словно такое состояние госпожи причиняло ему неимоверную боль, и достал новую монетку. — Я не могу допустить подобного снова. Так что… Пока не пришел господин Киллуа, мы поиграем. Я буду вашим судьёй…       Паладинайт показалось, что вовсе не судьёй, а палачом Гото хотел бы стать. Он явно был готов на всё ради своих хозяев. Такая преданность семье конечно супер, о таком многие могут лишь грезить, но по факту всё это выглядит слишком пугающе. И то, что остальные дворецкие достали оружие, а один из них вовсе приставил клинок к горлу Канарьи — лишь больше убедило в том, что в доме Золдиков нормальных людей по пальцам одной руки пересчитать можно.       — Не нравится мне всё это… — тихо проворчал Курапика, бросая по сторонам взгляд и не находя вариантов для отступления.       — Не будете отвечать — она умрёт. — Холодно стал оглашать дополнительные условия Гото, внимательно следя за напряженными гостями, словно змея, наблюдающая за добычей. — Если до прихода господина Киллуа вся троица отсеется — мы скажем ему, что вы ушли, и вы больше никогда его не увидите.       Когда придет Киллуа? Придет ли он вообще? Сколько раундов будет? Каков шанс на успех, учитывая, что она последний раз не уследила за монеткой? Смогут ли уследить мальчишки? Все эти вопросы единым фронтом пронеслись в мыслях, и захотелось оказаться как можно дальше от этого места.       — Но Киллуа… — попытался сказать Гон, но был прерван довольно грубым тоном дворецкого.       — Заткнись. — Мужчина помрачнел ещё больше. — Вы живы только потому, что мы не стали вас убивать. Глупо думать, что вы сможете отказаться от моего предложения. — Дворецкий подкинул монетку, и все трое юных охотников в шоке уставились на то, как в воздухе замелькало множество рук. Конечно, Гото не отрастил новых конечностей, но то, с какой скоростью он двигался — словно остаточные образы создавало. — В какой руке?       Ребята несколько секунд напряженно смотрели на остановившегося дворецкого, сжавшего кулаки, прежде чем переглянулись между собой и без слов поняли друг друга — никто не знает, где эта чертова монетка.       — Нечего тянуть: на ответ три секунды. — Добавил условий Гото и, глянув на слугу, держащего Канарью, добавил: — Перережь ей глотку.       — Стой! Левая! — Стоило только услышать, как слуга послушно согласился выполнить приказ, как Леорио подалась вперед и выкрикнула ответ ничуть не задумываясь, заодно хлопнув ладонью по столу, отчего та стала жечь. Жажда силы, чтобы дать по роже вот таким вот мудакам, вновь напомнила о себе, только вот где её надыбать, эту силу…       — Правая, — назвал противоположную руку Гон, а Курапика его поддержал. Теперь у них в худшем случае шанс проигрыша в следующем раунде пятьдесят на пятьдесят, если монетка оказалась в левой руке.       — Итак, один игрок выбыл, — Гото раскрыл ладони и спокойно посмотрел на Леорио, прежде чем вновь подкинул монетку и на ещё большей скорости принялся её перебрасывать. Леорио скрипнула зубами, досадуя не на свой проигрыш, а на то, что им приходится плясать под чужую дудку. Вот он, удел слабых — с тобой не считаются, и остаётся надеяться лишь на удачу.       — В какой руке? — Вновь спросил дворецкий, демонстрируя сжатые кулаки. Мальчишки переглянулись и назвали разные варианты. — Верный ответ: в левой.       Гон кивнул, принимая то, что выиграл этот раунд, и уставился на мужчину, раздумывая над тем, в какой руке окажется монетка в этот раз, при этом совершенно не представляя, как за ней уследить, ведь с каждым разом движения дворецкого становились быстрее.       — Что ж, остался один, — Гото подбросил монетку, но Фрикс поспешил его прервать.       — Стойте! — крикнул Гон, и Гото нахмурился, поймав монетку в ладонь.       — Что такое? Если хочешь потянуть время, то мы кого-нибудь убьём. — Гото обвел взглядом сперва Канарью, а потом глянул на Леорио с Курапикой. Если мальчишка попытается обмануть, или напасть, то никто из них отсюда живыми точно не уйдёт.       — Вовсе нет, — Мальчик повернулся к Паладинайт, протянув руку. — Леорио, дай, пожалуйста, нож. Не волнуйся, я не буду делать глупости.       Паладинайт нахмурилась, глядя на то, как Гон снимает повязку с глаза. Чего это он удумал? Стоит или не стоит дать ему оружие? С мыслью о том, что он же главный герой, и вряд ли ему какая-то ерунда в голову пришла в столь ответственный момент — Леорио достала нож и протянула мальчишке. Довольно ловко он полоснул по заплывшему глазу, пустив кровь.       — Гон! — Девушка недовольно заворчала, запоздало поняв, что затеял мальчишка. — Господи, мог бы попросить, а не на ощупь ножом резать! Как только глаз не задел… Глупости он делать не будет… — Паладинайт внимания не обратила на то, как Курапика с Гоном слегка улыбнулись, наблюдая за тем, как она начинает возиться, поспешно доставая пластыри и антисептик с ватой из сумки, словно позабыв где они и кто находится рядом. Гото, видя творящийся у него перед носом беспредел, пытался понять, куда делась вся серьезность обстановки, которую он так старательно выстраивал. То ли они так бесстрашны, то ли глупы, но именно из-за таких идиотов они и ограничивали общение младших членов семьи Золдик с внешним миром, пока они достаточно не вырастут. Впрочем, гости явно не притворялись, и можно сказать, дворецкий добился результата своей маленько затеи — увидел, какие эти «друзья» на деле. Конечно, был шанс, что это всё хорошая игра, но по наведённым справкам все трое были чисты и можно сказать непогрешимы.       «Слабоумие и отвага», — про себя вздохнул Гото, понимая, что в друзья к господину занесло упрямых, целеустремленных, готовых на всё ради своего друга идиотов. Оставалось лишь надеяться, что эти трое перерастут и не заразят своей недалёкостью наследника семьи Золдик, иначе быть беде. Хотя, тут лишь один несколько наивен и простоват, и то скорее всего в силу возраста, но вот то, что он за главного и остальные двое к нему прислушиваются — сразу видно и о чем-то, да говорит, а значит — надо проверить, выведать каков этот мальчишка на самом деле.       И всё же, больше всего Гото беспокоила присутствующая девчонка. Она явно умна, это видно по её словам, действиям и взгляду, а раз всё так, то она может так пытаться подобраться к сильной, известной и богатой семье. Господин Киллуа слишком юн, так что скорее всего её цель — старшие сыновья. Или же? Именно потому что господин Киллуа юн, на него проще получить влияние. Этого нельзя допустить. Даже если сейчас она не имеет никаких тайных планов, кто знает, как будет в будущем. С женщинами стоит быть намного осторожней, особенно с умными.       Терпеливо дождавшись, пока девчонка осторожно осмотрит глаз паренька, с которого стал сходить отёк, и обработает порез, заклеив его очередным пластырем, чтобы больше не кровоточил, а сам мальчишка скажет, что готов продолжить их игру, дворецкий подбросил монетку с ещё большей скоростью.       — В какой руке?       — В левой. — Не сомневаясь, ответил Гон. Ему стало гораздо проще отслеживать монетку, когда обзор улучшился.       — Верно… — Гото так и хотелось списать ответ мальчишки на очередную удачу, как ни как шанс выигрыша пятьдесят на пятьдесят, но уверенный и открытый взгляд говорил об обратном. — Что ж, а если присоединятся они?       Мужчина не столько спрашивал, сколько утверждал, поскольку, поднявшись со своего места стал рядом с подошедшими ближе двумя слугами и без лишних разговоров принялся в шесть рук перебрасывать монетку, на несколько порядков усложняя задачу.       Гон напряженно следил за происходящим, а вот Леорио с Курапикой уставились во все глаза. Ладно ещё один человек, но, чтобы трое… Это же какое мастерство необходимо? Здесь расчет и непосредственное поддержание скорости, времени и силы, а дворецкие проделывают всё с такой легкостью, что сомнений не остаётся — мастера своего дела. Даже подумать страшно, насколько они могут быть сильны…       — Ну, у кого монетка? — с легкой насмешкой, приподняв уголки губ в надменной улыбке, интересуется Гото, предвкушая, как мальчишка ошибется, распсихуется, и он с чистой совестью вышвырнет всех троих отсюда и забудет об этом дне.       — У того, кто стоит сзади, — ухмыльнувшись, отвечает Фрикс и показывает себе за спину. Леорио покосилась на дворецкого, стоящего позади, а тот в свою очередь с невозмутимым видом раскрыл ладонь и показал монетку. Когда? Как? Они не почувствовали даже движения воздуха, а Гон уследил? Или просто угадал? Или они решили подыграть им, обманув? Это всё уже слишком!       — Ахренеть… — пробормотала девушка, когда дворецкие принялись хлопать и поздравлять их с победой. Курапика, сидящий по другую сторону от Гона, задумался о том, сколько необходимо тренироваться, чтобы хотя бы приблизиться к такому уровню, и насколько тяжелыми должны быть эти тренировки. Да и это всего лишь слуги семьи, в которой вырос Киллуа…       — Превосходно, — похвалил дворецкий Гона, с некоторым неудовольствием думая о том, что мальчишка всё же справился. Как жаль, что господин Киллуа уже покинул комнату, было бы побольше времени и он бы точно выставил эту троицу за двери поместья.       С тихим щелчком, дверь позади ребят открылась, и все дружно обратили на это внимание.       — Гото, Гон ещё не пришел? –Зашедший в помещение Киллуа приметил ожидавших его ребят, и его обеспокоенное лицо тут же озарила улыбка при виде друга.       — Киллуа! — Гон подскочил с места и развернувшись, стал на диван коленями. Леорио и Курапика лишь в пол оборота повернулись к пришедшему «виновнику торжества».       — Ты здесь, Гон! — Радостно заключил Золдик, подходя ближе и с улыбкой рассматривая Фрикса, а затем чуть ли пальцем не тыкая в остальных ребят. — А с тобой вдобавок Курапика и Леорио!       — Вдобавок? — Вздохнул Курута, немного задетый тем, что Киллуа рад Гону, а их присутствие идёт просто бонусом, хорошо если приятным.       — Не делай вид, что не знал… — Вздохнула девушка, отмечая количество ссадин на лице Киллуа, как уже подживших, так и довольно свежих. Даже царапина на щеке имелась, при чем свежайшая.       — Давно не виделись! Даже не верится, что вы пришли! — Казалось, Киллуа распирает от радости при виде знакомых лиц. Пришли. Они пришли, как Леорио и говорила… Он так хотел верить тем её словам, но каждый раз душил в себе надежду на то, что они вновь увидятся. Только, они действительно приехали — Миллуки быстро информировал его, насмехаясь, а потом ребята вовсе остались в доме охраны, тренируясь и в конце концов открыв врата испытаний, войдя на территорию Золдиков как положено. Но словно этого мало, они ещё и до дома дворецких добрались, наверняка по пути не мало отхватив — вон, какой Гон побитый. Да, они здесь, не побоялись репутации его семьи и пришли за ним. Так, неужели Леорио была права и у него есть те, кому он дорог? Его друзья? Да, вот они, прямо перед ним, и не зря он отцу дал клятву о том, что не предаст их. — Ну и лицо у тебя… — Расплылся в широченной улыбке Киллуа, разве что не тыкая пальцем в свежие синяки Фрикса.       — У тебя не лучше, — захохотал Гон, и Золдик его поддержал.       Леорио мягко улыбнулась, глядя на мальчишек. Они выглядели такими счастливыми.       — Эй, Гото! Я велел тебе сообщить, как только они придут. Чего ты тянул? — Заворчал Киллуа, насмеявшись и наконец-то заметив дворецкого, внимательно следящего за ними. Мужчина давно не видел, чтобы господин был настолько счастлив и открыт. Очень давно… неужели эти трое для него ближе, чем семья? Прошло ведь не так много времени, а они уже сумели поселиться в сердце их господина.       — Прошу прощения. Я предложил им сыграть. — Поспешил ответить Гото, поклонившись.       — Сыграть? — Не понял Киллуа, пытаясь соотнести, как какая-то игра стала важнее его приказа и что тут вообще происходило.       — Просто дурная шутка. — Пояснил Гото и обратился уже к ребятам: -Простите за резкость. Как вам игра?       — Нам было чему у вас поучиться, — вежливо улыбнулась Леорио, видя, как мастерски Гото строит из себя покладистого слугу, хотя совсем недавно готов был их на части порвать.       Дворецкий улыбнулся не менее вежливо, отмечая, что не ошибся и из всех троих именно девчонка опасней всех. Вон как плетёт словесное кружево, так и запутает окружающих, и будет использовать.       Киллуа с подозрением осмотрел Гото и других дворецких, на миг задержав взгляд на Канарье, и как ни в чем не бывало улыбнувшись, обратился к начавшим подниматься с дивана друзьям: — Ладно, давайте-ка сматываться. Куда угодно, да поскорее. Иначе мать снова разведет трагедию. — Мальчишка скривился, словно лимон в рот сунул.       — Ага, только подойди-ка сюда, — позвала Леорио, доставая из сумки последнюю упаковку пластыря. Царапина и синяки её жутко напрягали, но приличия не позволяли устроить дворецким допрос о том, позаботились ли они о своём господине, или отпустили как есть. Может и глупо, но хотелось ткнуть местных слуг даже в такую мелочь. Тем более, что в присутствии своего господина они точно не посмеют навредить.       — Это она тебя так облепила, что ли? — Насторожено спросил Киллуа, и получил от Гона хлопок по плечам, подталкивая его к Паладинайт, вместо ответа.       — Леорио у нас за доктора, — фыркнул Курапика скорее для дворецких, чтобы их не нервировал вид напрягшегося ни с того ни с сего Золдика. К нему же вроде как друзья пришли, а он чуть ли не стойку делает.       — Ненавижу докторов, — отвернув лицо в сторону, Киллуа демонстративно фыркнул. Отчего-то ему стало крайне неловко. Словно он снова в том коридоре. Хотя на счёт докторов он не соврал — подпускал врачей к себе лишь в крайнем случае, а на царапины и синяки вообще внимания не обращал. К тому же, они довольно быстро исчезают с его тела, оставляя еле-заметные шрамы.       Леорио, видя, что подходить к ней мальчишка не намерен, в три шага сократила расстояние и налепила ему на щеку, где была царапина, пластырь. Киллуа, стоит отдать ему должное, просто злобно зыркнул на неё, насупившись.       Гото, наблюдая за происходящим, недовольно нахмурился и поджал губы.       — Вот специально на доктора отучусь, что б тебя бесить. — Усмехнулась Паладинайт, возвращаясь к своей сумке как ни в чем не бывало. Ну совсем как ершистый котёнок, шипит злобно и когти выпускает. От воспоминаний о «когтях» затянувшиеся ранки на боку неприятно потянуло.       — А ведь Леорио была бы хорошим врачом, — задумчиво протянул Гон.       — Знакомый медик — это всегда хорошо, — согласился Курапика, уже взвешивая плюсы и минусы, которые возникнут в том случае, если девушка всерьез надумает поступать в медицинский.       — Ага, хоть какой-то прок будет, раз в остальном толку нету, — заворчал Киллуа, чувствуя, как в груди возникает безотчетное раздражение. Хотелось содрать пластырь со щеки, прям руки чесались, но он не стал этого делать.       — Киллуа, если тебе толком сказать нечего, лучше помалкивай, — вздохнула Паладинайт, ничуть не злясь на колкие выпады — он ещё ребенок, пусть и сообразительный, просто ещё не знает меры. Он научится со временем, Гон ему покажет, что многое можно решить не только агрессией.       Золдик уже собрался было открыть рот, да сказать что-нибудь пообидней, но наткнулся на спокойный взгляд карих глаз и тут же сомкнул губы, поджав их и принявшись раздраженно сопеть. Он не мог понять, что было во взгляде девушки такое, что заставило его смолкнуть, сбив всякое желание спорить. Где? Где раздражение? Ненависть? Почему она смотрит на них так, словно готова простить всё на свете? Мальчишке очень не хотелось расставаться с мыслью о том, что Леорио подозрительная и лишняя в их компании, но каждый раз он всё больше и больше проникался словами Гона о том, что она не плохой человек.       — Всё! Мы уходим! — Киллуа ухватил Гона за руку и потащил за собой в сторону выхода, лишь бы не видеть этого взгляда. У самых дверей он притормозил и ткнул пальцем в Гото. — Что бы мать не сказала — не преследуй меня! И вы, чего встали?! Идём!       Гон попытался напомнить про свой рюкзак, но заметив, как усмехнулся им в след Курапика, поднимая с дивана помимо своей сумки его рюкзак, покорно позволил другу себя тащить на буксире, слушая его бухтение и не понимая, чем опять ему не угодила Леорио.       — Мы тоже пойдём, — улыбнулся Курапика, направляясь следом за мальчишками. — Спасибо за всё.       — Были рады познакомиться. — Улыбнулась Леорио вполне искренне, не столько радуясь знакомству со всеми этими людьми, сколько тому, что сваливает отсюда и вряд ли когда-то с ними встретиться ещё раз.       — Леорио, — окликнул мужчина, почти закрывшую за собой дверь девушку, отчего она вздрогнула, но все же обернулась. Достав из кармана монетку, мужчина пошел прямо к ней, подбрасывая золотистый кругляш, а Паладинайт захотелось попятиться, убежать, да вот понимание того, что всё равно не успеет, вынудило замереть.       Спокойно улыбаясь, Гото медленно, что даже полный идиот бы заметил, перекинул монетку из одной руки в другую.       — В какой руке? — показывая кулаки, интересуется дворецкий, а Леорио не сразу улавливает суть вопроса — она была напряжена и гадала, что же сейчас случится.       — В левой, — сглотнув, она назвала руку, в которой должна быть монетка.       — Не верно, — улыбнулся куда дружелюбней Гото, раскрывая ладони. Гон хоть и обладает задатками лидера и умением влиять на людей — слишком юн, простодушен и в худшем случае лишь усилит человечность в их господине, но вот она… одним взглядом заткнуть наследника семьи Золдик — это слишком опасно. Не дай бог её влияние усилится, кто знает, к чему оно приведет. Таких людей стоит держать под контролем, а ещё лучше даже близко не подпускать. Только вот, сейчас это не вариант — лишь больше усугубит отношение господина Киллуа с семьёй, если попытается причинить ей вред. А значит, надо пресечь даже малейшую мысль о причинении вреда или посягательстве на господина Киллуа или кого-то из семьи Золдик в её голове. — Это небольшой фокус. В мире много людей, скрывающих истину за эффектной демонстрацией.       Леорио поплохело, словно её уличили во лжи или поймали на месте преступления. Она кожей ощущала исходящую от дворецкого опасность, но понять не могла, чем ему так не угодила.       Гото подбросил монетку в воздух и перехватил её ещё во время падения, прежде чем протянул её гостье с доброжелательным оскалом хищника.       Леорио, посмотрев на предложенную вещицу, с опаской глянула на улыбающегося дворецкого. Словно предлагает руку в пасть ко льву засунуть. Дернув плечом, Леорио как можно спокойней взяла монетку.       — Позаботьтесь о господине Киллуа, — произнес Гото крепко сжимая монетку и смотря в глаза Паладинайт, видя, как она бледнеет, и довольный от того, что она поняла, что скрыто за его словами — отпустил монету и отошел, поклонившись. Вслед за ним головы опустили и другие дворецкие.       Леорио показалось, что сердце бухнуло слишком громко, настолько, что уши заложило и дыхание перехватило, а интуиция завопила не хуже сирены при взгляде на поклонившегося ей дворецкого. Было в этом что-то неправильное, дикое, порождающее желание убежать.       Угроза.       Гото ей просто и изящно угрожал, предупреждая, что, лучше бы ей не пытаться навредить наследнику Золдиков. Но почему он угрожал? Что она сделала не так? Да и как она может навредить? Киллуа сам ей голову скрутит, если она попытается хоть что-то подобное сделать.       — Мы постараемся, — почти прошептала Паладинайт, понимая, что дышать становится тяжело при виде улыбки на лице Гото. Хитрой и всё понимающей, предупреждающей: попробуешь навредить — и ты труп.       «Бежать. Бежать как можно дальше…» — Леорио шагнула назад, но наткнулась спиной на косяк двери. Чего она так испугалась? У неё же и в мыслях не было причинять вред, напротив, она пыталась удержать себя от излишней заботы в сторону мальчишек. Так почему? Почему её так задело то, что её расценили как угрозу?       Взгляд Паладинайт, полный паники и ужаса, переменился — из глубины души поднялась обида. Она же уже всё для себя решила: будет наблюдать за жизнью ребят со стороны, станет просто хорошей знакомой, с которой можно при встрече перекинуться парой фраз и вспомнить былые деньки, а то и помощи попросить. Она не пытается предотвратить страшное, ведь знает, что так у мальчишек больше шанс выжить. Так почему именно её посчитали для них опасной?!       Глаза защипало, но Леорио упрямо поджала губы и открыто взглянула на дворецкого, отчего на его лице отразилось удивление.       — Я - позабочусь. До свидания, — зло выдала Паладинайт и шустро развернувшись — юркнула за дверь, но тут же отпрянула назад, наткнувшись взглядом на белую макушку. Киллуа смотрел на неё как-то растеряно, и Леорио мягко улыбнулась и потрепала его по мягким волосам.       — Идём отсюда. — Глянув на ждущих в конце коридора ребят, Леорио зашагала прочь, но тут же позади послышались быстрые шаги.       — О чем вы говорили?! — Зло спросил Киллуа, услышавший лишь последние слова девушки и не понимая, о чём она позаботится. — Что он тебе сказал?!       — Ничего такого, — улыбнулась Леорио, не желая стучать на дворецкого.       — Врешь! — вскинулся Золдик, не веря. Курапика и Гон, переглянувшись, пошли следом за друзьями, совершенно не понимая, что происходит. Их тоже обеспокоило то, что девушка задержалась. — Что он сказал? Шпионить просил? Или ты уже на него работаешь?!       — Сколько вопросов… — усмехнулась Леорио, удивительным образом успокаиваясь от того, что рядом крутится и возмущается мальчишка. Даже если Гото и угрожал, то что он ей сделает? Она всё равно будет наблюдать за этими детьми издалека и не собирается им вредить. Так что пусть угрожает сколько влезет, она всё равно будет на стороне этих детей.       Глянув на руку, в которой была зажата монетка, Леорио подбросила её в воздух, каждой из сторон обозначив условие. Киллуа, заметив монетку, вспылил ещё больше — он ведь только-только пришел к мысли, что девчонке можно верить! Леорио спокойно его игнорируя, словила монетку и не глядя уложила на тыльную сторону другой ладони.       Решка.       В груди заворочалось недовольство, а значит выбор уже давным-давно принят, что и следовало доказать: не сможет она оставить их, оборвать связи и уйти. Она уже привязалась к ним, выстроила связь, и даже разойдясь разными дорогами, если будет им нужна — придёт. Да, если будет нужна…       — Да чего ты молчишь и лыбишься?! Эй! — Киллуа ухватил идущую вперед Паладинайт за руку и притормозил. Она улыбалась. Улыбалась.       — Да он присмотреть за вами попросил, — хмыкнула девушка, похлопав Золдика ладонью по макушке. — Цитирую: «Позаботьтесь о господине Киллуа».       — Чего?! — Казалось, отскочивший от неё как от огня, скорчивший кислую мордашку Золдик проще воспринял бы просьбу о шпионаже. — Он решил, что нам нянька нужна?!       — Ага, так что имею полное право оттягать тебя за уши при случае, — Паладинайт демонстративно медленно протянула руку к его уху.       — Не посмеешь!       — Слушай, может нам стоит их как-то утихомирить? — Уточнил Курапика, смотря на то, как бесится Киллуа. Ему не хотелось, чтобы в один из дней такие перепалки превратились в крупную ссору, ведь тогда наверняка придется вставать на чью-либо сторону. — А то они так поссорятся…       — А они разве ругаются? — Удивился Гон, совершенно не видя проблемы. Он вообще радовался, что Киллуа наконец-то начал взаимодействовать с Леорио, а не просто подозревать её во всех грехах. Да, общался он несколько резко, но Леорио добрая и понимающая, наверняка видит, что Киллуа не плохой, просто немного колючий. — По-моему, они замечательно ладят.       — Ладят? — Курапика глянул на возмущенного Киллуа и Леорио, поглядывающую на него с насмешкой. — Возможно ты и прав…       Всё же Леорио старше и во многом мудрее их, так что Курута мог только пожелать ей терпения, поскольку Золдик явно обладал тяжелым характером, и вынести его мог только святой человек.       — Эй, нам няньку приставили! — Обернувшись к ребятам в поисках поддержки, рявкнул Киллуа. — Давай её по пути прикопаем? Или псам скормим?       — Киллуа! — возмутился Гон, не веря собственным ушам.       — Всё что происходит на территории Золдиков, здесь и остаётся! Никто не узнает, гарантирую! — Заверил приятелей Киллуа, краем глаза отмечая реакцию Паладинайт — она продолжала снисходительно улыбаться на его подначки, чем бесила ещё больше. Какого черта она такая спокойная?!       Курапика смотрел на Киллуа и понять не мог, чего это мальчишка так вцепился в Паладинайт и чего пытается добиться. Ну попросили присмотреть за детьми, как старшую. Чего драму разводить?       — Вот договоришься, и уйду я от вас, — демонстративно вздохнула Леорио, отмечая, как мальчишка тут же затыкается, уставившись на неё во все глаза. Он сам не понял, но на миг в его душе проскочила паника. Если она уйдет из-за него — Гон обидится. А значит с ней нельзя ругаться, но… она так бесит!       — Киллуа! Не обижай Леорио! — Вступился за подругу Гон, подбегая к другу и слегка стукая её в плечо, чем лишь подтвердил вывод Золдика. — Леорио, не слушай его!       — Защитник ты мой, — улыбнулась девушка, и потрепала Фрикса по волосам, отчего он заулыбался. Киллуа, видя довольную рожу Гона, скривился.       — Вот из-за тебя, Гон, Гото и приставил нам няньку. А ведь мы уже не дети! Да и что она может?! — Не унимался Киллуа, не желая признавать своё поражение.       — Вообще-то, юридически здесь только ты ребенок, — хмыкнула Леорио, поддев мальчишку отсутствием охотничьей лицензии, признающей её обладателя полностью дееспособным в рамках закона. Золдик закономерно вскипел и принялся возмущаться.       — Детский сад, — фыркнул Курапика, шагая следом, а потом задумался и серьезней взглянул на ребят.       Когда они доберутся до аэропорта, он отправится в Йорк-Нью, где есть возможность начать деятельность охотника так, чтобы добиться своей цели, и от того, что придется расстаться с ребятами становилось грустно. Он привык к ним, но его цель требует полной отдачи, и втягивать в свои проблемы непричастных Курапика не желал. Он и так позволил себе отложить свою месть в угоду эгоистичному желанию побыть с ребятами ещё немного.       От мыслей Курапику отвлекло очередное возмущение Киллуа — он утащил хохочущего Гона к себе поближе, раздраженно поглядывая на Леорио и чуть ли не шипя, пока девушка посмеивалась.       Ему будет не хватать таких моментов.       Так, переговариваясь и периодически вступая в шуточные — хотя Киллуа вполне себе серьезно бесился — перепалки, они покинули земли Золдиков, по пути попрощавшись с охранниками и пройдя через врата испытаний. Киллуа демонстративно открыл все три створки, задирая нос и поглядывая с превосходством на наблюдавших, но тут же взбеленился, когда Леорио упомянула о том, что она открыла двое врат и если он будет так задаваться, то она его скоро обгонит в силе. Не замечая насмешливые взгляды друзей, прекрасно видящих что девушка вновь намеренно поддела мальчишку, Золдик пыхтел и распинался о том, что одной силы мало, чтобы его победить, так что им до него далеко, а ей так и подавно. Гон, наслушавшись друга, загорелся идеей тренировок и по пути до города они дружно обсуждали различные техники боя. Уже в поезде Курапика невзначай спросил, чего это Леорио подначивает Киллуа, на что она в ответ мягко улыбнулась и сказала, что ей нравится то, как он реагирует. Киллуа, услышавший её слова, вновь завозмущался, мол, он ей не клоун.       — Ну да, до Хисоки ты действительно не дотягиваешь, — едко усмехнулась Паладинайт, и Золдика прорвало. Да этот клоун ему и в подметки не годится, и вообще, как она посмела сравнивать бесподобного его с каким-то психопатом!       Упоминание Хисоки несколько опечалило Гона, но видя, как распинается Киллуа в попытках доказать, что он круче, а Леорио своим поддакиванием лишь больше бесит его, Фрикс просто не мог не улыбаться.       — К слову о Хисоке, я знаю где он будет… — вздохнул Курапика, и перепалка тут же смолкла. Гон уставился на друга, словно тот может поведать ему тайну вселенского масштаба.       — А зачем он? — не въехал Киллуа, и Гон поведал ему душещипательную историю о своём долге и нежелании использовать лицензию, пока этот долг не отдаст. — Ой дурак…       — Я так решил. — Насупился Гон — Не буду ей пользоваться, пока не врежу ему.       — Вот ведь упрямец, — вздохнул Киллуа, прекрасно понимая, что Гона не переупрямить.       — И не говори, — согласилась с ним Леорио, а услышавший это Киллуа фыркнул и поджал губы — его всё ещё не отпускало раздражение, которое не утихало. — Так где, говоришь, будет Хисока?       — Первого сентября он будет в Йорк-Нью, — поделился информацией Курапика, а Леорио попыталась вспомнить, было ли с этим что-то связано, но в голове было лишь то, что с Хисокой Гон столкнулся на арене. Это случится тогда?       — А почему он там будет, не знаешь? — поинтересовался Гон, думая о том, что это была бы отличная возможность вернуть должок, ведь как минимум есть время стать сильнее, да и кто знает, где потом искать Хисоку. — И где именно?       — Где он будет не знаю, но… Там будет масштабный аукцион, а Хисока сказал, что у него есть информация о пауках… — Курута нахмурился, одно лишь упоминание о этой группировке портило ему настроение.       — Это через полгода… — Протянул Киллуа, прикидывая, чем можно было бы заняться до обозначенного срока. Они говорили по пути на поезд о тренировках, и раз у них время есть, то можно и потренироваться, и деньжат заработать — есть у него на примете одно местечко. Глянув на Леорио, Киллуа скривился — девчонку с собой брать не хотелось.       — Значит, там будут пауки… Возможно, он как-то с ними связан, — вздохнула Паладинайт, так и не вспомнив, что за аукцион.       — Скорее всего, — кивнул подросток, — всё же это отличное место, чтобы поживиться ценностями, и они вряд ли упустят такой шанс. И… — Курапика замолк, обрывая свою мысль о том, что алые глаза его клана так же могут быть там. — В общем, это всё что я знаю. Если я его найду или узнаю что-то подробней, то могу сообщить тебе.       — Хорошо, спасибо. — Заулыбался Гон, благодарный за наводку.       Разговор перетек в мирное русло ни о чем, а вскоре утомившиеся за день ребята и вовсе уснули под мерное покачивание поезда и проспали до самого прибытия к необходимому городу, где добрались до аэропорта.       — Что ж, пора прощаться. — Улыбнулся Курапика, оглядывая ребят и понимая, что сейчас они купят билеты и встретятся вновь совсем не скоро. Хорошо, если вообще встретятся.       — Угу, — Гон грустно улыбнулся, понимая, что этот момент наступил слишком скоро. Ему нравилось путешествовать с друзьями, и он очень хотел бы продолжить этот путь с ними.       Леорио, глядя на несчастную мордашку Гона, так и захотелось заверить его, что она останется с ними, но надо было заняться собой.       — Гон, хоть наши дороги и расходятся, мы всё равно будем друзьями, — заверила его девушка, но добилась совершенно другого результата — Фрикс уставился на неё ещё более несчастным взглядом.       — И ты тоже, Леорио? — мальчишка растерялся. Леорио не упоминала, что тоже сейчас их покинет. Он подозревал, что она их оставит, как никак у неё тоже есть свои планы, но, так не хотелось расставаться.       — Гон, — Паладинайт обняла мальчишку, а тот уткнулся ей в плечо и обнял в ответ. — Мы обязательно ещё встретимся. Все вместе. А пока что, уверена, у вас с Киллуа найдутся дела поинтересней, о которых вы нам потом будете рассказывать.       — Еще бы, не будет нянек, будем делать всё что захотим, — ухмыльнулся Киллуа, не понимая, почему ему грустно. Он не хотел, чтобы Леорио шарахалась рядом с ними, но вот она отправляется прочь, и ему от этого не по себе. Это раздражало.       — Гон, присмотри за Киллуа, а то он набедокурит ещё… — Улыбнулась Паладинайт, отпуская мальчишку из объятий и видя его улыбку.       — Хорошо, — согласился Фрикс.       — Эй! — возмутился Золдик, недовольный тем, что его опять выставили ребенком. — Кто ещё за кем приглядывать будет!       Курапика, глядя на то, с каким трудом прощаются ребята, растрепал свои волосы и, понимая, что скорее всего он и Гон с Киллуа будут в Йорк-Нью первого сентября, всё же решается предложить встретиться там.       — Ребята, давайте может встретимся первого сентября? Ну, если всё хорошо будет. У вас и меня причина быть там есть, и, Леорио, может и ты найдешь время?       — Точно! Как я сразу не подумал! Давайте там встретимся! — Фрикс так обрадовался, что будь у него возможность светиться — засиял ярче солнца. Леорио, глядя на мальчишек, растерялась. Дать обещание о встрече… Взять на себя обязательства… Боже, она же не сможет их не оправдать, это не тот случай. Да и… Присутствовал ли Леорио на аукционе? Как назло, девушка не помнила этого, а случай с собственной ошибкой, когда она полагалась на знания будущего, вновь всколыхнул сомнения по поводу знаний будущего. Единственный вариант — доверять Гону и его решениям, но главное — самой себе. А ей очень хотелось встретиться с ними ещё раз.       — Да, давайте встретимся, — с улыбкой согласилась Леорио, успокаивая себя тем, что раз она не помнит ничего об арке с аукционом, то там наверняка ничего страшного, опасного и интересного не было.       Гон, счастливый от того, что расстаётся с друзьями не навсегда, уже куда веселее отправился к кассам, а затем и провожать Курапику и Леорио к дирижаблю. Киллуа, идущий с ними, не особо встревал в разговор, более того, он притих и всё время поглядывал на покидающих их друзей. Он ошибся, считая, что ему достаточно лишь Гона — его лучшего друга. Ему хотелось, чтобы и эти двое были рядом, без них будет немного скучнее… Да, совсем чуть-чуть.       — Посадку объявили, — заметил Курапика и без того очевидный факт. Гон, с улыбкой обнял сперва его, а потом Леорио, желая удачи. Киллуа только отсалютовал, надменно улыбаясь и не сдвинувшись с места, но стоило ему на миг прикрыть глаза, как оказался сграбастан в объятья.       — Пусти! Эй! — Завозмущался мальчишка, пытаясь вывернуться из девичьих рук.       — Береги себя, и за Гоном присмотри, — шепнула Леорио довольно тихо, и Золдик замер. Вот почему она умудряется сказать что-то такое, что обязательно выбьет из колеи? — Чтобы, когда мы вновь встретимся, вы были ещё сильнее. Понял?       Киллуа во все глаза уставился на Леорио, когда она его отпустила, и понять не мог, отчего в её голосе и взгляде столько грусти.       — Сам знаю, — хмыкнул Киллуа, не понимая, что с ним творится. То ему пришибить эту девчонку хочется, лишь бы она не была такой спокойной и улыбчивой, то вот как сейчас…       Оглядев мальчишек в последний раз, Леорио попрощалась и пошла на пару с Курапикой к посадочной площадке. Сердце сжималось от боли — так не хотелось их покидать, но что сделано то сделано. Надо идти дальше, и, если она всё же продолжит такой путь, то стоит попытаться стать сильнее, чтобы к следующей встрече не отстать от них.       — Леорио, ты чего? Плачешь? — Они уже вышли на взлетную площадку и подходили к дирижаблю, как Курута заметил, что девушка подозрительно шмыгает носом.       — Ага, — не стала отрицать Леорио, и, улыбнувшись, вытерла намокшие глаза. — Я скучать буду.       — Я тоже, — чуть помолчав, сознался Курапика, и Паладинайт горько рассмеялась. Им предстояло долететь до другого города, где уже они вдвоём разлетятся по разным направлениям. — Ну, мы же ещё встретимся, так что не раскисай.       — Знаю, просто грустно. Не люблю прощаться.       — И снова ты что-то не любишь. Ты вообще, кроме кофе хоть что-то любишь? — попытался пошутить подросток, и ему это удалось — Леорио весело рассмеялась.       — Кажется, в этом мире я люблю только четыре вещи.       — Целых четыре? Это что же, кофе, деньги, документалки и себя?       — Дурак, — усмехнулась Леорио, ткнув подростка в бок. — Кофе и вас троих.       — Ах, нас троих… — весело протянул Курапика, а у самого на душе стало так тепло, что ему подумалось о том, что он сам расплачется, когда придется пересаживаться на следующий дирижабль.       — Ага, — Леорио ступила на трап, оглянулась на здание аэропорта, а потом и на Курапику, поднимающегося следом, и улыбнулась. Да, она не просто привязалась к этим ребятам, а искренне полюбила. Полюбила настолько, что обязательно первого сентября будет в Йорк-Нью, и потом тоже будет рядом с ними, если они позволят. Обязательно.