Доктор Кто
— Время небольших подарочков, — сообщает Суджин, когда они сидят за столом в просторной беседке в окружении зелёных яблонь. Поставив на блюдце чашку с ароматным чаем, омега тянется к стоящей на соседнем стуле сумке. Вид у Суджина радостно-взволнованный – он всегда очень ответственно подходит к выбору подарков, отсюда и волнение. Вдруг не понравится? — Подарки! — радостно восклицает Сэхён, жуя чайное печенье. Тэхён и Фабьен решили, что круассанами и эклерами гости сполна насытились в родной Франции, так что сегодня ко столу были поданы корейские традиционные сладости, искусно выполненные французским мастером. — Суджин, не стоило… — Так, Тэхён, — отмахивается Хван, роясь в глубокой сумке. — Не надо тут! Сэхён-и, держи, это тебе, — омега протягивает ребёнку коробку с милым принтом коричневых плюшевых медведей. Сэхён, чьи глаза искрились предвкушением, аккуратно открывает крышку и издаёт восторженное: — Ух-ты! — Ну-ка, покажи, что там, — Тэхён привстаёт со стула, чтобы лучше рассмотреть подарок. В коробке лежали открытки из Лувра, которые Сэхён собирал, дарил своим друзьям или делал из них аппликации. Рядом толстой стопкой были сложены несколько сборников иллюстраций к европейским сказкам, на каждом из которых красовалась яркая памятка об ограниченном тираже. Сверху лежали конфеты-драже в красивых жестяных коробочках, выполненных в винтажном стиле, и бархатный футляр, в котором Сэхён обнаружил маленькую фарфоровую статуэтку котят, пьющих молоко, разлившееся из железного ведра. — Какая прелесть! Всё красивое такое, — с улыбкой произносит Тэхён. — Огромное спасибо, дядюшка Суджин, — Сэхён встаёт из-за стола и подходит к довольному на вид омеге, чтобы крепко того обнять. — Мне очень нравится! — Я очень рад, мой хороший, — Суджин, поцеловав его в щёку, снова тянется к сумке. — Теперь подарок папе, — он ставит на стол перед Тэхёном коробку, что была значительно меньше предыдущей. — Оббегал все лавки с антиквариатом в Париже, — смеётся он звонко. — Очень надеюсь, что понравится! Тэхён, улыбнувшись другу, поднимает светло-бежевую крышку коробки. В ней на подставке, покрытой бархатной тканью, лежала круглая фарфоровая чернильница, расписанная синими узорами. Рядом с ней лежал такого же размера круглый сосуд с позолоченной крышкой с множеством маленьких прорезей на ней, предназначенный для хранения порошка из измельчённой кости каракатицы, который использовался для сушки чернил или подготовки бумаги к письму, так как раньше бумага не была достаточно гладкой для письма острым пером, и для её сглаживания как раз и использовался данный порошок (Тэхён этот занимательный факт узнал в одном из музеев Парижа много лет назад). Также в комплекте шла фарфоровая подставка, украшенная пейзажем старинного азиатского города, стоящая на позолоченных ножках. Всё это было, несомненно, невероятно красиво. — Нравится? Это китайская чернильница восемнадцатого-девятнадцатого века, — Суджин наблюдает за реакцией друга, подвинувшись к нему ближе. — Теперь будешь рисовать пером и ощущать себя омегой из империи Цин, — он хихикает, щуря большие ореховые глаза. — Суджин, это неописуемо красиво, — с восторгом рассматривая подарок, отвечает ему Тэхён. — Спасибо большое! — Всё для тебя, mon tendre ami! Омега чмокает Кима в щёку, крепко обнимая за плечи. — Красиво, — с набитым ртом соглашается с папой Сэхён, после чего открывает баночку с драже и протягивает несколько Лори, который всё это время молча ел якква и увлечённо смотрел в телефон папы, где ему включили «Тачки» на французском. — Would you like some candy? Мальчик берёт только оранжевые и тихо отвечает с сильным французским акцентом: — Thank you. — Сэхён-и, не давай ему много, он их и дома постоянно ест. Кушай сам, — говорит ему Суджин, перед тем, как отпить чая. Сэхён улыбается омеге и снова обращается к Лори: — Do you want to play? Маленький альфа активно кивает, прожёвывая остатки медового печенья, и откладывает папин телефон, поставив мультфильм на паузу. — Папа, мы пойдём? Мы уже выпили чай и поели, — медленно слезая с деревянной скамьи беседки, обращается к родителю Сэхён. — Идите, но только аккуратно там! — Laurent, tiens-toi bien, — чуть громче и строже, чем обычно, говорит Суджин вслед убегающему сыну. — D'accord, papa! Дети убегают и исчезают за пышными яблонями, из тени которых в тот же момент выходит охнувший от испуга Чунхи. Он качает головой, посмотрев детям вслед, и направляется в сторону беседки. — Прошу прощения, вам требуется что-то ещё? — убирая телефон в карман брюк, он внимательно смотрит на омег. — Нет, — отвечает ему Тэхён, быстро оглядев стол. — Чунхи, ты занят? — Не занят, господин Ким, — омега складывает руки в замóк. — Тогда не мог бы ты посмотреть за тем, чтобы дети не бегали около лестницы и перил? — Просит его Тэхён, кротко улыбаясь. — Они побежали в дом и, должно быть, пошли в игровую Сэхёна. — Конечно. Чунхи кланяется и быстрым шагом направляется обратно. — Надо было позвонить няне. Совсем не подумал об этом, — сокрушается Ким, закрывая коробку. — Наблюдение за детьми не входит в обязанности Чунхи. — Да ладно тебе. Хосок платит ему вдвое больше максимума по Сеулу, так что ничего страшного, если ваш домоуправляющий побудет няней один вечер, — усмехается омега, поправляя прямые светлые волосы, доходившие ему до плеч. — Эх, тоже хотелось бы в доме такого Чунхи, чтобы он за меня всё делал: оплату счетов, уборку, готовку, стирку… Вообще всё, а я бы ему только платил и вообще ни о чём не думал, — он мечтательно вздыхает и закрывает глаза. — Но на такое я пока не заработал, так что всё сам! — Ты сам убираешь и готовишь? — Тэхён искренне удивляется, ведь прекрасно знает, что Суджин с детства к такому совершенно не приучен. Более того, ему это всё: уборка, готовка, стирка и тому подобное, имеется ввиду, – категорично не нравится. — Ещё чего? — Хван фыркает и смотрит на Кима, как на идиота. — Я звоню в клининг – они всё убирают, а еду Лори готовит няня за доплату. Я всё организовываю, и счета оплачиваю, а это тоже требует сил, знаешь ли. Я же ещё и работаю. Это ты у нас принц, который может целый день ничего не делать, пока Чон пашет. Тэхён поджимает губы и молчит, не находя, что сказать. Этот упрёк ощутимо его задел. Не зная, куда деть взгляд, он поднимает его на высокие деревья, что, раскачиваясь на слабом ветру, успокаивающе шелестели зелёными листьями, и шелестом своим умиротворяли, вгоняя в полусонное состояние. За эту приятную дрёму, приходившую к нему здесь каждый раз, Тэхён и полюбил эту беседку, скрывавшуюся в тени заднего двора. — Тэхён, я… — понимание того, что задел за больное, обрушивается на Суджина одновременно жаром и холодом. Он закрывает глаза и до боли прикусывает щёку с внутренней стороны. Вина скребётся где-то в горле, из-за чего говорить получается с огромным трудом. — Прости, я не хотел… — Всё в порядке. Как твой отец? Голос у Тэхёна очень спокойный, даже мягкий, но вот былой радости от встречи в нём практически не осталось. — Хорошо, — выдавливает из себя хрипло Хван, а потом заметно оживляется. — Сейчас такое расскажу! Мой отец, когда сегодня Лори увидел, очень удивился. Говорит, «такой большой», — пародирует низкий голос родителя омега. — А ещё спросил его, как дела в садике! А Лори разобиделся, ведь он, вообще-то, «уже в школе»! Тэхён, хоть и квёло, но смеётся, и у Суджина немного отлегает от сердца. Омегу получилось вновь улыбнуть, и это позволило Хвану самому растянуть губы в улыбке. — Мой отец почти каждый день рождения Сэхёна спрашивает, сколько ему лет, — Тэхён, рассказывая, от чего-то перестаёт смеяться, обнимая себя за плечи. — А пару лет назад вообще звонил поздравлять или раньше, или позже, но никогда в точную дату, — тон его голоса наполняется грустью. Суджин знает, что отношение старшего Кима к своему единственному внуку Тэхёна сильно обижает. — Альфы. Они все такие… ладно, не буду ругаться, — Суджин вздыхает и закатывает глаза. — Им будто совершенно неинтересно всё, что касается их семей! Один твой Хосок адекватный. — Он в Сэхёне души не чает, это правда, а тот уже начинает с него верёвки вить, — произносит с беззлобной усмешкой. — Да и мой папа постоянно говорит, что Сэхён слишком избалован. В чём-то он, возможно, и прав. — Сэхён воспитанный, вежливый и умный ребёнок! Да, немного капризный, но в его возрасте и положении это, в общем-то, норма. А Хосок прекрасный отец и муж! Ты должен радоваться! Далеко не всем омегам так везёт! — Да я и рад, лучшего отца своему ребёнку и желать нельзя, — соглашается с ним Ким, улыбаясь и отводя взгляд в сторону. — У них с Сэхёном очень сильная связь с самого начала, с самой беременности. Сэхён очень больно пинался, меня иногда пополам скручивало, но, стоило Хосоку начать говорить с животом, всё прекращалось. А на мои замечания Сэхён, что тогда, что сейчас – не особо реагирует. — Просто Сэхён сын своего отца, смирись. Я вот был папенькиным, и моего отца это задевало. Хотя, чего он ожидал, когда постоянно на меня орал? Ай, — омега отмахивается от воспоминаний будто от назойливой мухи. — Не хочу даже вспоминать… К слову, как там Хосок? Суджин тянется к чайному печенью, по которому, Тэхён знает, он очень скучал во Франции. — У него небольшие хлопоты на работе, но в целом всё очень даже. Завтра уезжает, — на выдохе отвечает, беря кружку с остывшим зелёным чаем. — Вернётся нескоро. Хван, жуя печенье, хмурит брови, смотря на друга так, будто не совсем понял суть сказанного. Его пальцы отстукивают рваный ритм по белоснежной скатерти. Прожевав, он довольно серьёзно спрашивает: — Что у вас с ним произошло? — В каком смысле? — В прямом, — Суджин залпом допивает чай и обращает всё своё внимание на друга, подсев к нему ближе. — Я же вижу, что что-то не так. Рассказывай! Тэхён тяжко вздыхает, закидывая правую ногу на левую. — Мне кажется… — он переводит взгляд на Суджина, что внимательно его слушал. — Мне кажется, что Хосок мне изменяет. И без того большие глаза Хвана широко раскрылись, став похожими на два блюдца, а тонкие губы безмолвно раскрылись в шокированном охе. — Мне надо покурить, — наконец заговаривает, встряхнув головой. Тэхён двигает к нему заранее приготовленную пепельницу, в благодарность получая тихое «спасибо». — А теперь подробнее, — раскуривая тонкую сигарету, просит серьёзно Суджин. Тэхён набирает в грудь побольше воздуха, пахнущего сладким персиковым дымом, и на выдохе заговаривает: — Вчера мы были в галерее на выставке молодых художников, и там был молодой омега. Может, лет двадцать от силы. Он к нам подошёл и как давай: «Мистер Чон», «Мистер Чон», — Тэхён делает тон голоса выше, изображая высокий тембр Пака. — «Мистер Чон, вы так добры», «Без вас я бы не смог столького добиться» и всё в таком духе. В общем, Хосок ему помогает с продвижением, а тот ему за это или не только за это, кто знает, очень и очень благодарен. Да что там, он ему буквально в рот смотрит! И ладно, ладно это всё, даже то, что Хосок у него портрет заказал, меня не спросив, — Тэхён, начинающий вскипать, не скрывает возмущения на лице. — Но то, как Хосок ему улыбался! Прям любезничал! Хосок! Мой Хосок, который с омегами обычно на вы и дистанции! — Действительно… Чтобы Чон с омегами так себя вёл, — задумчиво проговаривает Суджин. — А он красивый, тот художник? Тэхён несколько раз кивает. — Ещё и губастый, как Хосок любит, — раздосадованно фыркает. — Правда, вот, невысокий, но кто знает, может, Хосок чего-то нового захотел, а такие шпалы, как я, ему уже приелись… Ты чего смеёшься? Ничего смешного тут нет, — в сердцах произносит, скрещивая руки на груди. — У Чона морда, как изюм уже, а его на молоденьких омег потянуло на пятом десятке! Хван смеётся ещё громче, а потом, припечатанный тяжёлым взглядом, пытается успокоится, хоть и не очень успешно. — Прости, просто ты так забавно всегда злишься, — омега, сделав затяжку и выпустив из лёгких дым, снова становится серьёзным. — Значит молодой симпатичный омега… Тэхён согласно мычит и жестом просит дать ему сигарету. Нужно немного расслабиться. Это всё гормоны и… и красивые молодые омеги, крутящиеся вокруг его мужа. — Видать, на деньги повёлся. — Да не только, — усмехается Суджин, стряхнув с сигареты пепел. — У твоего сухофрукта помимо огромного состояния, ещё куча привлекательных качеств. Он умный, с ним есть о чём поговорить, отлично воспитан, в ахеренной физической форме, шикарно выглядит и даже морщины, которых для его возраста и образа жизни, будем честны, не так уж и много, ему идут. Ещё и трахается отменно… Сказка, а не альфа, — заявляет с улыбкой на лице, облокотившись на низкую стенку беседки, и с каким-то странным и особым удовольствием втягивает сладкий дым. Тэхён, смотря на него большими глазами, округляет рот, порываясь, видимо, возмутиться. — Что? Ты сам рассказывал на мальчишнике у Ыну несколько лет назад. Ты тогда таким пьяненьким и смешным ещё был, — посмеивается Хван, бросая на покрасневшего друга озорной взгляд. — А ещё я был вашим соседом снизу в прошлом году в Каннах, не забывай. Я всё-всё слышал… Да по тебе это и сейчас видно. Выглядишь хорошо оттраханным. Так что твой муженёк ещё о-го-го… Всё при нём! Я даже удивлён, что такие молодые и подозрительные омеги, вроде того художника, возникли только сейчас. Хотя, может, ты раньше просто не замечал. — М-м-м, отлично… Просто супер, — сардоническая усмешка и долгая затяжка, в надежде хоть немного расслабиться. — Так ещё, возможно, этот не первый. — Я этого не говорил. Но кто знает… А, может, и ничего такого здесь и нет, и мы просто накручиваем. Мы же не знаем точно. — И как это узнать? Не пойду же я напрямую спрашивать: «А не трахаешь ли ты кого-то на стороне, дорогой?!» — Нет, нет, — посмеивается, выдыхая дым. — Надо действовать осторожно… Понаблюдать за ними для начала. — Нанять частного детектива? Суджин, не понимая, шутит ли Тэхён или просто отчаялся, качая головой, отвечает: — Нет, глупышка, я о другом. Понаблюдай сначала за Хосоком. Как он себя ведёт, как часто задерживается на работе, изменилось ли у него что-то во внешности. В общем, детали. Обычно, когда альфы начинают ходить налево, это сразу видно. От них даже пахнуть начинает иначе… — Как? — Как-как? Омегами. Теперь очередь Тэхёна разразиться смехом. — Что за… — Нет, правда! Я знаю, о чём говорю, — звучит вполне серьёзно. — Такой сладковатый омежий запах, я его ни с чем не спутаю! — Может, это мой, — снова усмешка. — Твой то я хорошо знаю, а этот должен быть новым, будто налипшим не к месту… Блин, вот как объяснить?! Мне надо самому понюхать! Тэхён снова смеётся. — Боже, Суджин, мы не в новелле про оборотней и их нежных омежек. — Вот ты мне не веришь, а я по запаху сразу определяю! Ли подтвердит! — Джису? Хван утвердительно мычит. — Оу… А что там у них? — Да подожди ты! Мы сейчас с твоим альфой и его подопечным разбираемся, — Суджин делает последнюю затяжку и тушит сигарету в пепельнице. — Так, а что касается этого омеги… Хорошо было бы и за ним понаблюдать, знаешь, поспрашивать его о Чоне, но так, аккуратненько. Говоришь, портрет у него заказали? — Да, Сэхёна. Мы ещё с весны хотим, но всё никак, — Ким выдыхает дым в сторону, стряхивая пепел с сигареты. — Отлично! У тебя появилась возможность понаблюдать за тем омегой, — хитрая ухмылка появляется на его лице. — Пусть весь процесс написания портрета будет обсуждаться с тобой. Хосок вечно занят и явно не будет против, если этим будешь заниматься только ты. Тэхён задумывается, опустив взгляд на несколько желтоватых листьев у себя под ногами. Всё это звучало… неприятно. — План реально рабочий, Тэхён-и! Суджин легонько толкает друга в плечо, после чего внезапно раздаётся голос Чунхи, заставляющий их двоих вздрогнуть: — Господин Ким, господин Ким, — омега, подбежавший к беседке, звучит крайне взволнованно, даже испуганно. — Я следил за ними, правда, но дети как-то умудрились прошмыгнуть мимо меня, и я не могу их найти! Я весь дом обошёл, но нигде… — Чунхи, успокойтесь, — за Тэхёна, который всё ещё молчал, но выглядел теперь взволнованным подобно Чунхи, отвечает Суджин. — Сейчас мы их найдём. Тут везде камеры, охрана, персонал… Они не могли даже территорию особняка покинуть. Тэхён, пойдём. Ким, затушив сигарету, кивает и встаёт из-за стола. Трое омег быстро следуют в дом, по пути зовя детей по именам. Но, к сожалению, внутри дома их недолгие поиски так же не приводят к успеху. — Я ещё не был в гараже, — Чунхи заглядывает в гостевую уборную. Пусто. — Я сейчас туда схожу. — Сэхён любит сидеть за рулём и нажимать всякие кнопки, так что очень возможно, что они там, — отвечает ему Тэхён. — А подвальные помещения ты проверил, Чунхи? — Они закрыты. — Тогда иди в гараж, а мы с Суджином пойдём на улицу. — Хорошо. Пройдя главную гостиную, двое омег выходят на просторный внутренний двор. Суджин направляется в сторону пруда, в то время как Тэхён идёт к высоким деревьям, по чьим ветвям обычно любил лазать его непоседа-сын. Главное, чтобы Лори не полез за ним следом… — Papa! Тэхён оглядывается и не сразу понимает, где находится зовущий своего папу Лори. Когда омега выходит из тени деревьев и слышит голос откуда-то сверху, он поднимает голову и громко охает, приложив руку к груди. — Laurent! Qu'est-ce que tu fais là-bas?! — кричит подбегающий к Тэхёну Суджин. — Боже, как они туда забрались? Тэхён со страхом смотрит на крышу мостка, на которой сидели дети. Сэхён, держащий в руке мяч, выглядел более чем спокойным, чего нельзя было сказать о Лори, который крепко держался за крышу, с опаской глядя вниз. По левую сторону от них была каменная узкая площадка перед прудом, а по правую – густые заросли деревьев. — Сэхён, — строго начинает Тэхён. — Зачем вы туда залезли? — У нас мячик застрял на крыше, — маленький омега показывает тот самый мяч голубого цвета. — И я полез за ним, а Лори за мной полез, хотя я ему говорил, что не надо! — Так, как вы туда забрались? Вот так же и слезайте, — на этот раз говорит Суджин. — Laurent, sors de là! — Je ne peux pas descendre. J'ai peur, — дрожащим голосом отвечает ему ребёнок. Слышится напуганный вздох, после чего Суджин дрожащим голосом обращается к другу: — Тэхён, нам нужна стремянка или что-то такое. — Да сейчас мы слезем, не волнуйтесь, — заверяет их Сэхён и обращается к Лори: — Laurie, move back slowly and I will follow you. — I can’t… — Laurie, s'il te plaît, calme-toi, — как можно спокойнее произносит Суджин, замечая, что его сын близок к тому, чтобы расплакаться. — Где носит этого Чунхи? Ответить Тэхёну не даёт Сэхён, который радостно кричит: — Дада! «Дадой» он называл только одного человека, которого Тэхён начинает незамедлительно искать взглядом и довольно быстро находит – Хосок, в компании Чунхи, выходил из главного входа в особняк и направлялся к деревянному мостку. Альфа говорил по телефону, вероятно из-за чего не слышал сына, а из-за деревьев и изгиба мостка, не видел его сидящим на покатой крыше в нескольких метрах от земли. Идущий за ним Чунхи, который явно услышал Сэхёна, пытался искать его взглядом по всему двору. Дойдя до взволнованных омег, Хосок убирает телефон во внутренний карман пиджака и хмуро на них смотрит, не понимая причины их волнения. Чунхи же становится рядом и боязливо сообщает: — Я не нашёл их в гараже. — Конечно не нашёл, — возмущается Хван. — Потому что они здесь! Омега рукой указывает на крышу мостка, на которой сидели заскучавший Сэхён и напуганный Лори. Обернувшийся Чунхи, закрыв рот ладонью, громко вздыхает. — Чунхи, пусть несут какую-нибудь лестницу, — Тэхён бросает на омегу быстрый взгляд и идёт за Хосоком, который подошёл к мостку, встав ровно под тем местом, где сидели дети. — Я даже не знаю, есть ли у нас сейчас настолько длинная лестница, — тон у Хосока спокойный и серьёзный, а глаза не перестают следить за детьми. — Недавно длинная сломалась. Не знаю, куплена ли новая. Чунхи, спроси у Минсока. — Давайте мы прыгнем, а отец нас поймает! Я когда с веток прыгаю, он меня всегда ловит, — смеётся Сэхён. — Отец хорошо ловит! — С каких это ещё веток? — Тэхён возмущается, уперев руки в бока. — Папа, лови, — Сэхён кидает мячик родителю, но Тэхён не успевает его словить, и мячик высоко скачет по земле, после чего падает с брызгами в пруд, распугивая плавающих в нём рыб. — Ну папа! Вот, смотри, как надо! Дада, лови! Сэхён с радостным визгом скатывается с крыши и падает в руки отца, который успевает сделать небольшой шаг в сторону и словить его. — Сэхён, — произносит он неодобрительно и назидательно, опуская сына на землю. — Я же просил не делать так. Это опасно, вдруг я не словлю? — Нет! Ты всегда меня ловишь, — заявляет категорично и обнимает отца за талию. Хосок качает головой и вновь поднимает взгляд наверх, обращаясь к маленькому альфе, сидящему на крыше: — Laurie, don't worry. Everything will be fine. — Laurie, ils vont apporter l'échelle maintenant, — Суджин, обращаясь к сыну, тоже подходит к мостку. — Attendez et restez assis. — J'ai peur de descendre les escaliers. Je veux être comme Sehyun, — отвечает ему маленький альфа, осторожно перекидывая ножку через крышу. — Боже, ещё один… — Я так понял, он хочет прыгнуть, — предполагает Хосок. — Пусть ждёт лестницу, — строго говорит Суджин. — Je saute, — сообщает подрагивавшим голосом Лори и медленно скатывается с крыши, тормозя маленькими ладошками о тёмную черепицу. В конечном итоге он тоже приземляется на руки старшего Чона, который аккуратно опускает его на землю и треплет по голове, взъерошивая прямые чёрные волосы. — Don't do that again, okay? It’s dangerous, — спокойно говорит он ребёнку и ободряюще улыбается. — And your papa is very worried about you. Лори, шмыгнув носом, кивает, смотря на мужчину большими глазами, полными восхищения. Суджина эта картина почему-то очень трогает. Наверное, потому что его сын рос без отца, а в те редкие встречи с семьёй Чон мальчик всегда старался держаться ближе к Хосоку, после с восторгом рассказывая папе о том, какой у Сэхёна крутой отец. — Сэхён, — строго отрезает Тэхён и берёт сына за руку. — Ты наказан. — Ну папа, — тянет в ответ обиженно и даже капризно, рукой сжав серую ткань отцовского пиджака. Хосок улыбается и гладит сына по голове. Ругать его он не будет, но и возражать мужу тоже. Всё же Тэхён папа и тоже должен иметь авторитет в глазах Сэхёна. Альфа лучше поговорит с ними, одному снова объяснив, почему лазать по крышам и деревьям очень опасно, а другого попросив быть помягче с их «птенчиком». — Пойдёмте в дом, — Тэхён, не отпуская руки сына, идёт к стеклянным дверям. Остальные без возражений следуют за ним.***
Входная дверь открывается спустя два коротких звонка. Встречающий на пороге светлой квартирки Чимин радостно улыбается и тянется за объятиями. — Привет! Я очень скучал, — омега крепко обнимает бету и, нахмурив брови, принюхивается. — Ты себе решил купить новые духи? — А? Нет, нет, — мотает головой Чонгук, закрывая за собой дверь. — Мне надо было купить… эм… какой-нибудь крем для сухой кожи, да. Знаешь, ближе к осени она у меня становится очень сухой, особенно на щеках, а отдел с кремами находился как раз за отделом с парфюмерией. Там все брызгали кучу духов, и, видимо, на меня попало. Хотя я уворачивался, — Чимин издаёт смешок, прикрывая рот ладонью. — Представляешь, перед мной в очереди ребёнку, ну лет восемь-десять, я не знаю, он вот такой, — бета рукой показывает где-то на уровень своего живота. — Купили духи, а они стоят больше трёхсот тысяч! Я офигел! Мне б такого папу… — Скорее папочку, — тянет улыбающийся Чимин. — Кто бы говорил, — Чонгук усмехается, закатывая глаза. — Как там поживает твой шуга-дэдди из форбс? Омега недовольно цокает и толкает парня в плечо. — А у него есть муж? — не унимается Чонгук, едва сдерживая смех. — Да иди ты… Кстати, пахнет вкусно, — он кивает на чёрную кофту беты, от которой и шёл запах парфюма. — Да? А где именно? На плече или здесь? Чонгук приподнимает руку, чуть сгибая локоть, и смотрит на омегу своими большими блестящими чёрными глазами. А Чимин мягко улыбается, смотря на своего лучшего друга, который часто бывает безумно милым и вызывает желание его потискать. — Да там всё смешалось, не разберу. В целом приятно… А что это у тебя здесь? Омега чуть наклоняется вбок, смотря на пакет в руке беты. — А, это я принёс тебе твою любимую пиццу с песто, — и протягивает пакет, из которого шёл просто невероятный запах. — Ты же будешь? — Конечно буду! Спрашиваешь ещё! Чимин забирает пакет, снова обнимает бету, благодаря того за гостинец, после чего просит идти за ним в маленькую гостиную. — Извиняюсь, но сегодня поедим на диване, а столом будет он, — омега ставит табурет перед диваном, на который и кладёт коробку. — На кухне у меня завал из холстов, красок, листов и так далее… — Ничего, да я и не хочу. Я ж тебе купил, — Чонгук улыбается, смотря на омегу, что плавно передвигался по комнате, приводя её в более-менее убранный вид. В гостиной работа так же шла полным ходом. — Чонгук Чон, ты поешь вместе со мной. Я же тебя знаю, сейчас уйдешь к себе и будешь за компьютером до утра сидеть голодным. А ещё у меня есть рис с мясом! Как раз порция для тебя! — Нет, нет, спасибо, но это уже слишком. Ты меня постоянно кормишь, чувствую себя обнаглевшим хомячком. — Почему хомячком? — спрашивает сквозь смех. — Ты мои щёки видел? Я уже реально как хомяк. Омега вздыхает и, подойдя к другу, берёт в свои миниатюрные ладони его щёки, чуть сжимая, от чего Чонгук, смотревший на него сверху-вниз, стал забавно походить на рыбку. — У тебя хорошие здоровые щёки. И если уж сравнивать тебя с кем-то, то с кроликами. Ты очень на них похож – такой же милый, — он чуть треплет парня за щёки, после чего уходит. — Я на кухню, ты пока иди помой руки и готовься к длинному разговору! Я буду очень подробно расспрашивать тебя о поездке в Австралию! Чонгук ещё несколько секунд не двигается, чувствуя, как горят на щеках прикосновения чужих рук. Он осторожно, будто боясь спугнуть это ощущение, прикасается к своей щеке, а потом, всё ещё не отойдя, будто в трансе, медленно идёт в сторону ванны. — У нас сегодня апельсиновый сок, — кричит из кухни Чимин через пару минут. — Отлично, — кричат ему в ответ из ванной. — Если что, то я вытер руки белым полотенцем. Они вновь встречаются в гостиной, неловко разминаясь в узком пространстве между диваном и многочисленными коробками. Чонгук такого бардака в квартире омеги никогда ранее не видел, а потому очень удивляется. — Как раз для тебя то полотенце там и положил, но сказать забыл. Память у меня в последнее время, как у рыбки, — смеётся звонко Чимин, и, пододвинув ногой второй табурет, ставит на него стаканы. — У некоторых рыб хорошая память. Например, у карпов кои. Они узнают хозяев и… — Чонгук Чон, не умничай. Я помню, что ты школу закончил с одними из самых высоких баллов успеваемости. Не оскорбляй мои чувства среднячка с четвёртой парты! В Чонгука летит розовая подушка с дивана, которую он ловко ловит правой рукой. Подходя к Чимину, он замечает наброски фигуры некоего омеги со спины и чьих-то глаз, которые кажутся ему отдалённо знакомыми. — Очень красиво. А это кто? — Супруг господина Чона, о котором ты и спрашивал, — Чимин подходит к листам с набросками, что лежали на компьютерном столе, и раскладывает их аккуратнее. — Красивый, правда? Очень изящный… Смотри, какая спина и руки. — Глаза красивые, — кивает согласно бета. — А со спины ну… обычный стройный омега. Чимин фыркает и без сил плюхается на диван. Омега включает телевизор, по которому шёл выпуск его любимой программы о мировой истории, и делает звук еле слышимым. — Ну что, рассказывай, как ты съездил, — Чимин жестом предлагает присесть рядом и берёт кусок подостывшей пиццы.***
Через полчаса после возвращения Хосока, Суджин сообщает, что им с Лори пора. — Не останетесь на ужин? — Нет, мы сегодня едем в ресторан с папой и его «цыпой», — омега показывает язык и морщит нос, будто ему тошно. — Отцу за шестьдесят, а у него всё цыпы на уме. — Пусть наслаждается на старости лет, — на лице Тэхёна появляется лёгкая усмешка. — О-о-о, поверь, он уже за свою жизнь нанаслаждался и перенаслаждался. Благо, хоть с нынешней цыпой подуспокоился, — Суджин посмеивается, что-то ища в телефоне. — Лори, собирайся потихоньку. Я такси вызываю. — Вас отвезут, не переживай, — говорит ему Хосок, на чьих коленях сидел «надутый» Сэхён. — Oh, Laurie, nous allons voyager dans une voiture cool! — Круто, — с акцентом проговаривает радостный ребёнок, пару раз хлопнув в ладошки. — Où as-tu appris cela?— Суджин улыбается сыну и щекочет его под подбородком. — Sehyun m'a parlé de ce mot. — А плохим словам, я, надеюсь, не учил? — Тэхён кончиком пальца прикасается к носу сына, но тот отворачивается и бубнит отцу в плечо: — Нет, не учил. Хосок не сдерживает улыбки и целует своего маленького омегу в макушку, поглаживая его по спине. — Мы тогда пойдём, — Суджин встаёт из-за стола и помогает сыну надеть свой рюкзачок. Тэхён поднимается вслед за другом, в то время как Сэхён слезает с колен отца и берёт его за руку. — Ты же пойдешь провожать дядюшку и Лори? — Конечно пойду, — Хосок осторожно обхватывает маленькие пальчики своими и следует с сыном за остальными. У ворот уже ждали чёрный Роллс-Ройс, освещающий тёмную улицу холодным светом фар, и водитель в тёмном костюме, учтиво открывший заднюю пассажирскую дверь. Лори с восторженным возгласом подбегает к машине и принимается её рассматривать. Сэхён следует за ним, что-то говоря ему на английском. — Мы здесь недели на три, отец планирует покатать Лори по стране. Так сказать, показать историческую родину, — Суджин протяжно вздыхает, будто выражая недовольство планами отца, а после улыбается паре, что стояла перед ним. — Но обязательно ещё встретимся с вами, так что не прощаюсь надолго! — Хорошо, — Тэхён крепко обнимает друга. — Напишешь, когда будет удобно. Хван согласно мычит, целует друга в щёку и шепчет ему на ухо: — Сейчас скажу, водится ли твой с кем-то или нет. Тэхён усмехается, закатывая глаза, но всё же с заинтересованностью во взгляде наблюдает за последующими действиями Суджина, который подходит к альфе ещё ближе. — Хосок, так давно тебя не видел, а мы даже не поздоровались нормально, — встав на носочки, он тянет руки с намерением обнять. — Дай-ка я тебя обниму! Хосок как-то скованно, вероятно от неожиданности, обнимает в ответ, и чуть вскидывает брови, когда Хван, целуя его щёку, задерживается губами на его коже чуть дольше, чем следовало, а после отстраняется, проводя носом близко к шее и груди. — У тебя такой шикарный парфюм! Не могу надышаться, — Суджин делает ещё пару быстрых вдохов. — Просто огонь! Обязательно спрошу у Тэхёна точное название! Хосок, сведя брови на переносице, косо смотрит на Суджина. Альфа то ли удивлён, то ли недоволен, а, может, и всё вместе. Тэхён не может разглядеть в темноте вечера. — Ладно, пока-пока, — Суджин направляется в салон автомобиля, где уже сидел пристёгнутый Лори. — Очень рад был с вами повидаться! Суджин поворачивается так, чтобы Хосок его не видел, и, округлив глаза, жмёт плечами, мол, не понял. А Тэхён фыркает. Этого он и ожидал. Понять, изменяет ли человек по запаху? Изначально звучало очень бредово, честно говоря. Когда Роллс-Ройс скрывается за поворотом, семья Чон возвращается на территорию особняка. Сэхён, сообщив о том, что он идёт к мсье Карэлю просить его приготовить чего-нибудь с сыром, вприпрыжку убегает вперёд, оставляя родителей позади. — Не ругай его сильно, — приобнимая за талию, просит альфа супруга. — Да, конечно! И я как будто его вообще когда-то ругал, — недовольно отвечают ему, скрестив руки на груди. — Пора бы уже начать! Он вообще не слушается! — Ты преувеличиваешь. Моя крошечка прекрасно воспитана, просто очень активная и любознательная. — Твоя крошечка вертит тобой, как хочет, а ты этого будто не замечаешь. Поднявшись на мосток, Хосок в один быстрый шаг оказывается перед омегой и прижимает его к деревянным перилам. Тэхён не отрываясь смотрит на альфу, который кладёт ладони на его мягкие бёдра, вставая ещё ближе. «Надутый» Тэхён вызывает на его лице мимолётную улыбку. — Сэхён твоя копия, — Ким не знает, в какой раз Хосок это подмечает. Наверное, уже в миллионный. — Вы даже дуетесь одинаково. Вокруг включаются фонари и подсветка, освещающие территорию вокруг дома. В тёплом свете ламп персиковая кожа Тэхёна кажется бледнее, а морщинки на лице его мужа более резкими. — Ты курил, — ранее улыбающийся Хосок теперь хмурится и звучит неожиданно серьёзно. Скрестив руки на груди, будто выстраивая защиту, омега готовится к промывке мозгов. — И? Я большой мальчик, Хосок-и. — Мы же говорили об этом, — вздыхает альфа, начиная поглаживать его бёдра. Тэхён дует ему в лицо и смеётся, склонив голову к плечу. Хосок на это никак не реагирует, по крайней мере внешне. — И ты требуешь от Сэхёна послушания и хорошего поведения? Не кажется ли это нечестным, м? — руки альфы поднимаются выше, оглаживая талию, а потом привычно ложатся на ягодицы. — Если требуешь от него, то будь добр – подавай пример. — Я по крышам не лазаю. — Ты нарушаешь другие договорённости, — Чон усмехается, легонько шлёпая по ягодице. — Ты же знаешь, как я отношусь к курению. — Хорошо, папочка, я больше не буду. Доволен? — Более чем. — А теперь лучше займись воспитанием сына, которого ты скоро разбалуешь до такой степени, что он вообще не будет нас ни во что ставить. Тэхён порывается уйти, но сильные руки не дают ему и с места сдвинуться. — Тэхён, дорогой мой, — Хосок пристально смотрит, заставляя этим смотреть на себя в ответ, — жизнь штука тяжёлая, в ней так много неприятного, страшного и ужасного… Я просто хочу, чтобы Сэхён хотя бы ребёнком был абсолютно счастливым, — он прикасается ладонью к щеке супруга и начинает ласково её поглаживать. — Да, я его балую, иногда даже немного перегибаю палку с этим, соглашусь, но я отец. Я должен делать всё, чтобы мой ребёнок был счастлив. Тэхён вздыхает, смотря себе под ноги и вновь поднимает на него свои усталые глаза. — Ладно, ты прав, я что-то погорячился. Наверное, это просто испуг и гормоны. Но всё же он нас не слушается и продолжает делать то, что нельзя. Надо с ним серьёзно поговорить насчёт лазанья по деревьям, крышам и всего остального. — Обязательно, — успокаивающим мягким тоном. — Но и ты больше не горячись так, тебе вредно. Хосок, более ничего не говоря, целует Тэхёна в лоб, обнимая за талию.