Maybe – Janis Joplin
— …и главное, — медик бригады скорой помощи поправляет очки на носу, — никаких переживаний. В его возрасте это и так вредно, а в таком состоянии уж… в общем, вы поняли. — Да, — Тэхён кивает. — Ещё раз спасибо. — Не болейте, — говорят ему напоследок и покидают квартиру. Закрыв входную дверь, омега направляется на кухню. Взяв графин с водой и выключив в комнате основное освещение, он идёт в спальню, по дороге сверяясь с часами – в восемь вечера они ожидали звонка от Хосока. — Сэхён, не доставай дедушку, — строго говорит вошедший в спальню омега. — Я не достаю. Насупившийся ребёнок нехотя отлипает от дедушки, которого до этого крепко обнимал, и садится рядом на большой кровати. — Конечно не достаёшь, — Сонхи улыбается и тянется слабой рукой к внуку, чтобы погладить его по макушке. — Твой папа просто переживает. — Я посмотрел по списку врача – у вас нет двух препаратов, — поставив графин на тумбу, сообщает омега. — Я написал Алану, он поехал в аптеку. Сэхён, не укладывайся. Дядя Алан отдаст лекарства и отвезёт тебя домой. — А ты? — удивлённо спрашивает ребёнок. — А я останусь с дедушкой на ночь, утром приеду, — Тэхён поворачивает голову в сторону Сонхи. — Может, всё же к нам? — Нет, нет, мне здесь спокойней, мой дорогой. Да и скорая сюда приезжает намного быстрее, чем в вашу глушь, — Сонхи отпивает воды из стакана и подрагивающей рукой ставит его обратно на тумбу. — А ты лучше поезжай с Сэхёном домой. Всё уже хорошо. Ким качает головой, присаживаясь на край кровати. — Нет, это исключено. Одного я вас сегодня не оставлю. — Тогда пусть и Сэхён остаётся. — А мы вдвоём не будем вас стеснять? — осторожно спрашивает у Сонхи омега. — Конечно нет! Как мои любимые могут меня стеснять? Я только рад, — пожилой омега вновь улыбается и гладит по спине Сэхёна, который прижался к нему, свернувшись клубочком под его боком. — Ладно, — Тэхён, хлопнув ладонями по коленям, встаёт. — Я тогда пойду на кухню, поставлю чайник и разогрею пиццу. Мне ещё надо выпить противоаллергическое, а то скоро расчихаюсь. Сэхён, дедушку не дёргать, — достаточно строго говорит он сыну. — Ему нужен отдых. — Мы с дедулей мультик посмотрим, — Сэхён включает телевизор и заходит в приложение онлайн кинотеатра. — Мы с ним ещё с прошлого раза хотели посмотреть «Геркулес». — Хорошо. Сонхи, вам что-то нужно? — Нет, спасибо, мой дорогой, — из-за улыбки морщины на осунувшемся лице омеги стали ещё более глубокими. — Я, если что, на кухне. Прикрыв за собой дверь, омега направился прямо по коридору в сторону кухни. Зайдя на неё, Ким первым делом убрал коробки с остывшей пиццей со стола и положил их на столешницу, проверив белую кружевную скатерть на наличие жирных пятен (Сонхи стало плохо сразу после того, как они зашли в квартиру, и им было совершенно не до пропитавшихся маслом коробок, которые перепугавшийся Сэхён положил прямо на кружевную скатерть ручной работы). Пятен, кстати, к облегчению омеги, на ткани не осталось. Убрав со стола также книги и раскраски с динозаврами, которые они купили на выставке, омега принимается раскладывать пиццу по тарелкам. В этот же момент неожиданно звучит трель дверного звонка. Вздрогнувший Тэхён, который чуть не уронил кусок пиццы на столешницу, чертыхается про себя и быстрым шагом направляется к двери. Это был Алан, вернувшийся неожиданно скоро. — А вы быстро, — говорит Ким, когда альфа протягивает ему пакет с медикаментами. — Что-то ещё требуется? — спрашивает начальник охраны хмуро. — Нет, спасибо. И мы с Сэхёном останемся здесь на ночь, если что. Алан кивнул и молча направился к лифту. Как и всегда – немногословен. — Алан, подождите! — Да? Альфа обернулся, сложил руки в замок и упёр в омегу свой тяжёлый взгляд. — Не говорите Хосоку о его папе и всей этой ситуации, — передаёт Тэхён просьбу Сонхи. — Господин Рю сам ему расскажет. Фишер вновь молча кивнул и нажал кнопку вызова лифта. Более задерживаться в доме он не собирался и сейчас направлялся патрулировать вход в дом, пока утром на посту его не сменит другой Чоновский громила, не спускавший глаз с семьи босса. По ощущениям это, имеется в виду незримое и постоянное присутствие конвоя охраны в жизни, было странно. Вроде и спокойно, а вроде и неприятно. Ещё более неприятным было то, что когда Хосока не было в Сеуле, присутствие охраны, которая не спускала с них глаз, ощущалось Тэхёном ещё острее. Острее до того, что хотелось спрятаться. В конце концов, кому могло понравится то, что за ним постоянно следят?***
После ужина Тэхён отправил сына в душ и приготовил ему сменную одежду (благо, у Сонхи был целый комод вещей внука). Приняв душ, маленький омега переоделся в жёлтую пижаму и самостоятельно высушил феном волосы, от чего стал похожим на цыплёнка. Своим видом мальчик ожидаемо вызвал умиление у папы и дедушки, последний его даже сфотографировал и отправил фото его отцу, сказав, что это слишком мило, чтобы не запечатлеть. Сэхён же попросил сфотографировать его ещё и с котом дедушки. Данное фото, по просьбе ребёнка, тоже отправили Хосоку. После Сэхён с дедушкой вернулись к просмотру мультфильма, а Тэхён, убрав на кухне, без сил лёг на диван. Сегодняшнее происшествие с Сонхи его вымотало как морально, так и физически, а потому омега, стоило его голове коснуться подушки, тут же уснул, даже не переодевшись в спортивный костюм, который ему любезно предоставил тесть. В половину десятого вечера его разбудила вибрация телефона, что выпал из кармана джинс и неудобно упёрся ему в бок. Нехотя сев на диване и протерев глаза, омега, сощурив глаза от яркого света, посмотрел на экран. — Привет. — Дорогой, здравствуй, — голос Хосока, несмотря на ранний час в Нью-Йорке, звучал бодро. — Я тебя разбудил? — Нет, — подавляя зевок, отвечает омега. — Как ты? — Отлично. Скоро поеду на встречу с одним… «трудным» человечком. — Пожелать тебе удачи? — Отправь мне поцелуй, и я буду самым удачливым, — в голосе альфы слышится улыбка. — А что насчёт человечка, то по моим делам мы уже договорились. Сегодня моя очередь слушать. Он хочет, чтобы я вложился в один проект, отель в горах, но что-то мне это не нравится. Там заповедники: птички поют, оленята бегают… Не хочу быть злодеем и проблем с эко- и зоо-активистами. — Сэхён тебе не простит, — усмехается омега. — О нём я подумал в первую очередь. И кстати, как там мой птенчик? Папа мне отправил его фотографию, Сэхён-и там такой милый. — Сейчас, подожди, — омега тихим шагом направляется в спальню, открывает дверь и, увидев крепко спящих Сэхёна и Сонхи, вновь её прикрывает. — Думал, ему трубку дать, а он спит, — шепчет. — А так Сэхён хорошо. Сегодня на ту выставку динозавров с ним ходили. Ему очень понравилось. Даже мне интересно было. — Я очень рад. Поцелуй и обними Сэхёна за меня. — Хорошо. — И я всё ещё жду поцелуй от тебя, — произнёс Хосок неожиданно серьёзным, почти требовательным тоном. Тэхёна эта перемена в его голосе позабавила, и он прыснул со смеху перед тем, как чмокнуть динамик телефона. — И как? Чувствуешь прилив удачи? — Ещё какой. Тэхён тихо смеётся, заходя в гостиную. Облокотившись бёдрами о подлокотник дивана, он закусывает губу, собираясь с мыслями перед важным разговором. — Хосок, — начинает вдруг серьёзно, вдохнув побольше воздуха. — Я хотел поговорить с тобой о переезде, но всё никак не получалось. — Милый, давай я приеду, и мы всё обсудим, — тембр альфы всё ещё спокойный, но будто усталый… раздражённый? — Вот опять, — омега упирает руку в бок. — Потом, потом, и в итоге не поговорим! — Тэхён… — Я не понимаю, ты будто избегаешь этого разговора. Я же не прошу переезда сию секунду, просто обсудить варианты, — активно жестикулируя свободной рукой, Ким обходит диван, не зная, куда себя деть. — Возможно, начать подготовку. Ты понимаешь, как для меня это важно?! — Я понимаю, а потому не намерен обсуждать это по телефону. Тэхён, я обещаю тебе, что мы поговорим об этом, когда я приеду. Я понимаю, как ты этого хочешь, просто переезд так легко и быстро, как ты того желаешь… — Я говорю о переезде уже год! — Милый, успокойся, не кричи. Переезд – это не только чемоданы собрать, это поиск дома, школы… Мой главный офис в конце концов находится в Сеуле. — Ты и так постоянно в разъездах, какая разница, где твой офис? Будешь приезжать работать в Сеул, тебе никто не запрещает, — прерывает мужа Тэхён. — Наш дом в Сеуле. И мой пожилой папа, если ты не забыл, тоже живёт в Сеуле. — Сонхи согласен переехать. И да, в Сеуле твой дом, Хосок, не наш. Сэхён родился и рос в Калифорнии, там его дом. А я… ты знаешь, как я отношусь к этому городу. — Боже, Тэхён, ты ведешь себя как ребёнок. — А ты как вредный дед, который не хочет меня понять. Ты даже не представляешь, как мне тяжело в этом городе, — омега часто моргает, убирая выступившую на глазах влагу, размывающую зрение. — Что здесь произошло и… я не могу… — Милый, я понимаю, и мне очень жаль, правда. Я желаю тебе только самого лучшего, пойми. Но то, как ты бежишь отсюда, это глупо. Что изменится в Калифорнии? Ничего. Ты не вернёшь нашего ребёнка тем, что уедешь на другой континент… Сбросив звонок и убрав телефон в карман джинс, Тэхён лёг на диван и, уперевшись лицом в его мягкую спинку, дал волю слезам.***
— Папа, а мы можем потом съездить в то красивое кафе и поесть мороженное? — Зайка, прости, но сегодня никак, — поправляя волосы сына, говорит господин Ким. — Надо будет заехать к дедушке. Я тебя оставлю там на часик, а потом заберу, и поедем домой. — А куда ты поедешь? — У меня доктор. — Ты заболел? — взволнованно спросил ребёнок. — Папа? Господин Ким ласково улыбнулся сыну и поцеловал его в лоб. Сэхён смущённо фыркнул. Такая тёплая картина… Чимин и сам не смог сдержать улыбки. — Нет, маленький, всё хорошо. Просто осмотр. — Ну ладно, — с некой настороженностью проговорил Сэхён, косясь на родителя. — А почему ты такой грустный тогда? Чимин оторвал взгляд от тюбиков, из которых выдавливал краску на палитру, и вновь посмотрел на господина Кима. — У меня просто голова болит, не волнуйся, зайка, — ответил омега мягко и таким же мягким движением ладони погладил щёку своего ребёнка. — Нет, ты грустный, — возразил Сэхён. — Я же вижу! Тэхён вздохнул, промолчав. Чимин всмотрелся в его красивое лицо. Омега действительно выглядел печально, совсем не как в прошлый раз, когда он, казалось, мог испепелить взглядом в порыве ревности. Необоснованной, надо сказать, а потому Чимина его подозрения задели. Хорошо, что Пак по природе своей человек не обидчивый и отходчивый, и спустя чуть меньше недели почти не думает о произошедшем. Было и было… Мало ли, что у них там происходит в семейной жизни. Хотя Чимину в общем-то всё равно. Главное, чтобы супруг господина Чона вновь не включил ревнивца, а то такими темпами портрет будет писаться вечность. — Чимин? Я присяду? — омега одарил художника растерянным взглядом. — Мы закончили с волосами. Можете начинать. — Да, да, конечно, — Пак, погруженный в свои мысли, встряхнул головой. — Простите, задумался. — Всё хорошо, — тихо ответил омега и сел на мягкое сидение дивана. Чимин, взяв тонкую длинную кисть, потянулся ею к палитре, но, перед тем, как набрать краски, замер. Отложив кисть, омега бросил короткое: «Я сейчас», и покинул комнату. Сэхён заинтересованно посмотрел ему вслед. Тэхён не обратил никакого внимания. Пак вернулся спустя минуту, со стаканом воды и блистером таблеток. Подойдя к дивану, он протянул принесённое Киму и с неуверенной улыбкой промямлил: — Это обезболивающее. Мне всегда помогает. Господин Ким посмотрел сначала на омегу, после опустил глаза на таблетки и стакан, а потом вновь поднял взгляд на Пака, кивнул и произнёс удивлённо и даже смущённо: — Благодарю, — и принял блистер и стакан воды из чужих рук. Чимин, улыбнувшись более уверенно, кивнул и вернулся за мольберт. Тэхён же, выпив обезболивающее, поставил стакан на тумбу и устремил задумчивый взгляд вверх, где под потолком висели картины на тему арт-деко. — Ну, начнём, — сказал бодро Пак и взял свою любимую кисть. Набрав на неё краску, художник принялся писать портрет, начиная добавлять к размытому образу детского лица деталей. Сэхён писался легко, а ещё весьма интересно, что Чимина несколько удивило. Мальчик, сильно похожий на своего папу, от отца унаследовал прямой нос и остроту черт его лица, из-за чего был похож на маленького эльфа. Или минипута (Чимин, когда впервые увидел Сэхёна, сразу подумал о рыжем принце минипутов из известного фильма двухтысячных, настолько необычной была внешность младшего Чона). Когда шёл уже второй час, заговорил явно заскучавший Сэхён: — Чимин. — Да? — ответили ему из-за мольберта. — А если бы ты не стал художником, кем бы работал? Пак усмехнулся. — Вероятно, рисовал бы портреты на улице. Я ведь только рисовать и умею. — А если представить, что ты вообще всё умеешь, то кем? — Дай-ка подумать, — вытирая кисточку о серую ткань, проговорил омега. — Я врачом в детстве хотел стать, чтобы людям помогать, но не получилось. Я ужасно боюсь крови. — А папа тоже боится! — засмеялся ребёнок. — Я один раз упал и сильно ободрал колени и руку! Всё в крови было! Прибежал к родителям в домик, мы тогда на море были, и папе стало плохо! Он чуть в обморок не упал! — Какой ужас, — охнул Чимин, посмотрев на господина Кима. Тот их, кажется, совершенно не слышал и продолжал безучастно смотреть на картины. — Мне тогда отец все ранки обработал, — гордо заявляет мальчик. — Он вообще ничего не боится! — Не может быть такого. Все люди чего-то боятся, — задумчиво проговорил художник, отодвинувшись от холста и взглянув на картину с иного ракурса. — Нет, отец точно ничего не боится! Даже змей и насекомых! — А ты сам чего-то боишься? А, Сэхён? Мальчик задумался, нахмурив брови. Чимину пришлось напомнить ему расслабить лицо и поднять голову. — Это секрет! — в конце концов ответил ребёнок, хитро улыбнувшись. — Прям секрет-секрет? — Да! — Ну тогда ладно, — со стороны Пака послышался смешок. Чимин, набрав краску на кисть, вновь покосился на Тэхёна. Тот сидел так же неподвижно, правда теперь смотрел в пол. Странный такой он сегодня… Даже в тот вечер в галерее он не выглядел таким подавленным. Вдруг что-то случилось? Омега закрыл глаза и качнул головой, отгоняя непрошенные мысли. В любом случае, это не его дело. Его дело – портрет писать. Вот этим и надо заняться! — Чимин, — вновь позвал его ребёнок. — Да? — А ты умеешь животных рисовать? — Не особо, честно признаться. — Жаль, — вздохнул Сэхён разочарованно. — А вот папа умеет! Очень красиво! — Правда? Пак улыбнулся и посмотрел на родителя своей модели. Тот поднял свой взгляд на сына и едва заметно улыбнулся. Чимин невольно засмотрелся – у господина Кима была редкая улыбка. По отношению к такой даже уместно употребить слово «дивная». От такой улыбки невозможно оторвать взгляд, и не каждый художник смог бы в полной мере передать её притягательную красоту. — Да! Он таких красивых котят и щенят рисовать умеет! И птички у него красивые! Папа вообще крутой художник! — Зайка, ты преувеличиваешь, — наконец заговорил господин Ким. — Художник из меня весьма посредственный. — Папа просто стесняется, — улыбнулся Сэхён, сморщив носик. — Так у вас семья художников, — улыбнулся им Чимин. — Сэхён рассказывал, что господин Чон тоже хорошо рисует. — Отец красиво рисует растения, домики, лодки и пейзажи! Но он очень-очень стесняется, а потому об этом знаем только мы с папой, — хихикнул ребёнок. — Да, Чон у нас ещё тот Айвазовский, — хмыкнул господин Ким, облокотившись на спинку дивана и качнув длинной ногой, закинутой на другую. Чимин задержал взгляд… …на обуви. Ботильоны от Луи Виттон с кожаным фигурным каблуком отлично гармонировали с объёмным пальто-пиджаком, что открывал вид на персиковую кожу длинных ног… Интересно, он в шортах? Пак силком оторвал свой взгляд от чужих ног и приказал себе вернуться к портрету. Краем глаза он заметил, как господин Ким придирчиво осмотрел свою обувь, а после глянул на него странноватым взглядом. Чимин покраснел и отвернулся, агрессивно размешав кисточкой масляную краску на палитре. «Боже, это было, как говорили его однокурсники иностранцы, so embarrassing…» — пронеслось мыслью. — А мы ещё долго? — отвлёк его высокий голос Сэхёна. — Я кушать хочу. — Зайка, потерпи. — Ещё полчаса и я вас отпущу, — сообщил им художник, заметно ускорившись. — Чимин, не торопитесь, — господин Ким улыбнулся. — У нас ещё есть время. — Да, хорошо, — щёки вновь вспыхнули. Действительно, so embarrassing…***
— Ваши анализы стали намного лучше, — сообщает гинеколог и одаривает омегу дежурной улыбкой. — Я рад, — Тэхён, сидящий напротив, кивает, пальцами неспокойно перебирая рукав пиджака. — Вы всё так же принимаете оральные контрацептивы? — спросил он, посмотрев в карточку пациента. — Да, конечно. Как вы и сказали, — Ким кивнул, убрав волнистую прядь за ухо. — Сейчас допиваю последний блистер. Мне надо купить ещё? — Насколько я помню, вы хотели забеременеть, — гинеколог вновь улыбнулся. — Так что, если вы всё ещё планируете, то контрацептивы принимать после этого курса больше не нужно. Доктор аккуратно складывает листы с результатами анализов и карточку пациента в белую папку. В тишину кабинета из приоткрытого окна проникает шум улицы. Тэхён ёжится от прохлады. Сегодня в Сеуле дождь и холодный ветер. — А если потом? — спрашивает с неким страхом, а на гинеколога так и вовсе не смотрит. — Я имею в виду возможность забеременеть, допустим, через несколько лет. — Репродуктивное здоровье у вас, будем честны, не самое лучшее, — вздыхает гинеколог, складывая сложенные на столе руки в замок. — Да, мы сумели выровнять ваш гормональный фон, всё же… Ситуация у вас, так скажем, не самая простая. Через год-два ваша способность забеременеть и выносить ребёнка снизится. Это не значит, что вам надо бежать сломя голову и беременеть в течении месяца, нет. Но если вы, как и прежде, планируете, то начинать готовиться надо уже сейчас. Я говорю о сдаче анализов, подборе препаратов для повышения фертильности, если таковые потребуются, подборе витаминов и остальном необходимом. Тэхён ничего не отвечает и отводит взгляд к окну. Горло начал сдавливать ком горечи. Омега сжал губы и прерывисто вдохнул воздух, пропахший фенолом. — А если я снова потеряю ребёнка? Я же тогда не смогу, понимаете? Я не готов пережить это снова, — наконец-то поднимает взгляд на доктора и заглядывает тому в глаза. — Я умру. — Тэхён, — гинеколог переводит дыхание. — Я могу заверить вас в том, что с нашей стороны мы сделаем абсолютно всё, чтобы помочь вам воспроизвести на свет здорового малыша. Вашу беременность будут вести лучшие специалисты, будьте в этом уверены. — В прошлый раз её тоже вели лучшие из лучших, и что? — омега вытирает слезу, скатившуюся по щеке. — Я уже чувствовал, как он шевелится… Доктор с сочувствием в тёмных глазах смотрит на начавшего плакать омегу. Сколько раз он уже видел слёзы несчастных в своём кабинете, наверное, не сосчитать, а легче не становится. — Мне очень жаль, Тэхён, — прозвучало действительно искренне. — Знаете, я бы порекомендовал вам пройти курс психотерапии. Вы боитесь вновь забеременеть, я понимаю, и это абсолютно нормально, тем более после того, что вы пережили. Но, повторюсь, с точки зрения физиологии всё хорошо и даже несколько лучше, чем было три года назад. Состояние вашего физического здоровья пока располагает к удачной беременности, — он ободряюще улыбнулся омеге, что поднял на него свои покрасневшие глаза. — Проблема сейчас, на мой взгляд, в состоянии вашего ментального здоровья. И тут уже надо работать с головой, — он пару раз постукивает пальцем себя по виску. — У меня есть контакты отличного специалиста, который как раз работает со случаями, к которым относится и ваш. Но я не настаиваю, ни в коем случае, это лишь совет, а выбор специалиста и вообще решение пройти терапию зависят полностью от вашего желания. Но всё же здоровая психика и спокойный счастливый папа – неотъемлемые части удачной беременности. Подумайте над этим.***
Сквозь зелень высоких деревьев пробивался золотистый свет утреннего солнца. Тихо шелестели листья, отбрасывая тени на тротуар и идущих по нему людей. — Папа, — позвал Сэхён, вертя в руке ярко-зелёный лист клёна. — Сегодня будет дождь. Ты взял зонтик? — Зайка, посмотри. Какой дождь? Тэхён указал рукой на чистое голубое небо. Сэхён, посмотрев вверх, нахмурился и опустил голову. — Не знаю, — протянул ребёнок. — Нам сказали взять зонтики в школу. Сказали, что будет сильный дождь. Папа и сын, держась за руки, повернули на улицу, где стояло здание начальной школы. Людей почему-то ещё не было. Странно, ведь сегодня первый учебный день. Может, ещё рано? — Ладно, пап, я пойду, — улыбнулся маленький омега и отпустил руку родителя. — Листик я с собой возьму! Потом, может, из него поделку сделаю! — Хорошо. Только дорогу переходи осторожно, — строго сказал ему папа. — Смотри по сторонам! — Хорошо, пап! Сэхён подбежал к пешеходному переходу и принялся ждать зелёного сигнала светофора. Машин рядом не было, а потому Тэхён был спокоен. Когда сигнал светофора загорелся зелёным, над головой неожиданно закричал ворон. Ким поднял голову и удивлённым взглядом проводил большую чёрную птицу, взмывшую вверх. — Откуда он здесь? — спросил сам себя. Тихую улицу оглушил автомобильный сигнал. Тэхён вздрогнул и закрыл на секунду глаза. Взвизгнули шины. Глухой удар. Тэхён открыл глаза. Крик застрял в глотке. На асфальте неподвижно лежал Сэхён, чья голова была неестественно повёрнута в сторону. Под неподвижным телом ребёнка растекалась багровая лужа. Кровь. Тэхёна замутило. Он дёрнулся, уже было сорвавшись к сыну, но ноги не дали. Они будто вросли в тротуар, и всё, что напуганный омега смог, так это отчаянно прокричать: — Сэхён! Тяжело дышащий Тэхён сел на кровати. На улице было всё ещё темно, часы на комоде показывали три часа ночи. Он вскочил с постели и побежал в сторону детской. Страх за своего ребёнка бил набатом, заставляя сердце заходиться в таком бешенном ритме, что его биение ощущалось в самой глотке. Омеге казалось, что ещё немного, и он его выблюет. Забежав в комнату, Тэхён склонился над кроватью и начал тормошить сына за плечи. — Сэхён, с тобой всё в порядке? Сэхён! Сонный ребёнок что-то невнятно ответил и протёр сонные глаза маленькими кулачками. Вглядевшись в темноту, он с трудом рассмотрел родное лицо. — Папа, что случилось? Тэхён с облегчением вздохнул, крепко обнял сына и расцеловал его щёки и лоб. — Папа? — Ничего, маленький, — всё ещё прижимая ребёнка к себе, ответил омега. — Прости, что разбудил, — и погладил сына по мягким волосам, пытаясь успокоить, нет, не его – себя. — Мне приснился плохой сон, — омега присел на край кровати и, прижавшись губами ко лбу ребёнка, начал убаюкивать его. — Засыпай, мой любимый. Всё хорошо. Прости меня, я просто очень сильно испугался. Сэхён вздохнул, обнял родителя в ответ и сонно поцеловал того в щёку. — Ничего, — прошептал он, уткнувшись носом в папину шею. — Ты не бойся, па, у нас есть дада, он нас от всего защитит! Немного успокоившийся Тэхён улыбнулся, прижавшись щекой к макушке своего сына. Тот же, убаюканный папиными руками, быстро заснул, тихо засопев. Через некоторое время омега нехотя отпустил ребёнка, уложив его обратно на кровать и, оставив на его лбу невесомый поцелуй, тихо покинул комнату. Вернувшись в свою спальню, Ким на ватных ногах дошёл до кровати и лёг поверх откинутого одеяла. Лежащий на боку, он обнял свои колени и уткнулся лицом в подушку, громко заплакав. За окнами металлом лязгнул раскат грома.