Мелодия без слов

            Уже второй раз за последние дни мой сладкий сон был прерван внешним вмешательством в виде тормошения по плечу.       Уже какое-то время пребывая в состоянии дрёмы, я без труда открыла глаза, ощущая себя полностью выспавшейся. Передо мной предстала Ольга в чёрно-розовом ночном халате и с немного растрёпанными волосами. Она улыбнулась и подалась назад, давая мне сесть и надеть мои ушные протезы. Всякий раз, возвращая мне слух, машинки, даже включённые на минимум, буквально уничтожали мою голову обилием звуков. Сегодня не стало исключением.       — Знаю, что рано, но уже пора, — виновато заявила моя соседка, за это время уже успевшая скинуть халат и натянуть юбку.       Я покачала головой в знак согласия и встала с постели. Потянувшись, надела форму и подошла к шкафу.       Хрустящая при каждом движении рубашка приятно холодила разгорячённый за ночь торс, а удерживаемая кожаным с золотой пряжкой ремнём юбка позволяла ветру приятно обдувать мои ноги. Убедившись, что она не подлетает от каждого дуновения, я усмехнулась и, оттопырив воротник, раскрыла дверцу шкафа. Из закреплённого на тыльной стороне зеркальца на меня смотрела в меру худая, темнобровая девушка с русыми, подстриженными под длинное каре волосами и глазами цвета орешника.       Я улыбнулась отражению, обнажив ровные зубы, затем закинула за голову бордовый платок. Немного повозившись, я потянула за его концы, затягивая тугой узел.       Закончив любоваться собой, я возвратилась к Ольге, показываясь во всей красоте моего нового амплуа. Разделяя мой восторг, она слабо похлопала в ладоши, затем, что-то вспомнив, показала указательный палец, словно говоря «погоди-ка», и полезла в стоящую на подоконнике коробочку.       Вынув из неё что-то, женщина подошла вплотную и быстрым движением нацепила это «что-то» мне на рубашку повыше нагрудного кармана.       Я осмотрела вещь, которой оказалась красная звезда с позолоченной головой Ленина и девизом пионерии под ней.       — Ну вот, теперь настоящая пионерка, — торжественно заявила вожатая. Я поблагодарила её лёгким поклоном.       — Пионер должен быть чист и опрятен. Поэтому сейчас иди умываться. Дойдя до площади, повернёшь направо, потом прямо и ещё раз направо. Сама найдёшь? А то мне ещё в административный корпус надо, — спросила Ольга, начиная торопиться.       Я утвердительно покачала головой.       — На линейку не опаздывай, — бросила она, уже скрываясь за дверью. Порывшись в рюкзаке и вынув из него приготовленный мамой туалетный пенал, я немедля последовала примеру вожатой.       Улица встретила меня светом уже высоко поднявшегося над линией горизонта солнца и посленочной свежестью. Покрытая росой каменная дорожка слегка скрипела под ногами, а где-то в цветочных кустах чирикали и распевались птицы. Эти звуки, нарушающие тишину только просыпающегося лагеря, придавали прогулке шарма.       Я медленно шла, шлёпая новенькими сандалиями по дороге и играя в воздухе пеналом, глубоко вдыхая влажный, придающий сил и пахнущий травой воздух. Добравшись до пока пустующей площади, я отсалютовала товарищу на постаменте и пошла дальше. Генда не выказал желания здороваться, так и не оторвав руки от глаз. Направо… прямо… и… Я смотрела по сторонам, продолжая идти в сторону ворот. Ещё раз направо…       Впереди уже виднелись одноэтажные здания, мимо которых я вчера шла с новоприбывшими, а поворота направо всё не было.       Мне уже начало казаться, что я где-то напортачила, как вдруг из близлежащих кустов, хохоча, выпорхнула стайка пионеров с полотенцами в руках. Они промчались мимо, что-то возбуждённо восклицая.       В месте, откуда они появились, и где на первый взгляд были только кусты и деревья, обнаружилась слегка заросшая, но асфальтированная дорожка. Надо полагать, видеть лагерь в не самом идеальном виде — неотъемлемая участь всех начальных смен.       Выйдя на «секретную тропинку», я быстро дошла до разливающейся водными плесками поляны, где располагались умывальники. Тут же, под навесом из шифера, приводили себя в порядок те немногочисленные подобные Ольге жаворонки, и… Мику?       Девушка стояла ко мне, полуобернувшись, с распущенными, достающими ей до конца голеней волосами и в мокрой рубашке. Я поспешила к ней.       Подойдя поближе, я положила руку ей на плечо, давая знать о своём присутствии. При взгляде на меня она изменилась в лице.       — Ой, Вера, привет! — на её бледном лице расплылась лучезарная улыбка. Я поприветствовала её взмахом руки.       — А я зайти за тобой хотела после умывания, мы же договорились вчера. А я сегодня пораньше встала как раз для этого. Думала, успею все сделать и к тебе пойду… — в своей обычной манере затараторила Хацунэ, иногда теряя основную мысль. Хотя я уже привыкла к её болтливости, у неё всегда был такой жизнерадостный настрой. Полагаю, заткнуть ее невозможно.       ~ А что у тебя случилось? — прожестикулировала я, и указала на её вымокшую и липнущую к телу рубашку.       — Что случилось? Ничего такого. Пришла я умыться, как и всегда. Мама говорит, что после сна надо обязательно умыться. Так вот, я волосы закрепила, чтобы не намокли и в лицо не лезли. Включила воду, а она холодная! Я рычажок покрутила, а вода как хлынет! — она замахала руками, показывая, как бурно вода брызгала по сторонам, — И вот… — закончила она, указывая на рубашку.       ~ И что ты будешь делать? — спросила я, имитируя жалостливое лицо.       — Ой, не расстраивайся. У меня в домике запасная есть. У меня всегда что-нибудь пачкается или теряется, меня бабушка называет Машей-растеряшей. Так что я по несколько пар прошу, — Мику вновь сделала счастливую мордашку, как обычно сложив ладони у лица. — Не волнуйся, я пока расчешусь, а как ты закончишь, пойдём вместе до моего домика, и оттуда на линейку, — подытожила японка, доставая откуда-то деревянный гребень.       Я последовала её совету и подошла к умывальнику. Он представлял из себя отдельно стоящий, будто бы врытый в землю, обнесённый маленькими оранжевыми квадратиками, которыми покрывают бассейны, горизонтальный параллелепипед с торчащим сверху краном вместе с рычажком подачи воды. При прокрутке последнего из трубы в вырезанный квадрат раковины полилась чистая, леденящая вода.       На бабушкиной даче, ввиду наличия лишь общей бани и сколоченного когда-то дедом уличного душа, я привыкла мыться под струями остывшей за ночь воды, либо в холодных водах местной речки, так что при желании я могла бы и обдаться ковшом-другим этой мёрзлой жидкости.       Зачерпнув воду тут же резко отозвавшимися ладонями, я хорошенько плеснула её себе на лицо. Ничто так не бодрит. Обтеревшись, я выудила из пенала новенькую щётку и шайбу зубного порошка «Мятный». Промочив ворсистую головку щётки и втерев в неё отдающую свежестью белую пыль, я тщательно принялась водить ей по рту. Мои зубы и дёсны наверно были крайне удивлены пришедшей прохладой. Почистив зубы сколько положено, я прополоскала ротовую полость и сплюнула.       Убрав всё обратно в пенал, я повернулась в сторону Мику. Девушка уже закончила причёсываться и теперь подвязывала вторую косу. ~ Давай помогу, — предложила я, видя как она силится закрепить резинку. — Ну только если не сложно, — сдалась она и протянула мне злополучный атрибут красоты.       Дотронувшись до бирюзового водопада рукой, я с явным удивлением подметила, насколько же её волосы мягкие и шелковистые. Заворожившись, я принялась гладить эти причудливые пряди, наслаждаясь тактильными ощущениями. Краем глаза я заметила, как лицо Хацунэ изменилось, на щеках загорелся алый цвет, на ее коже он был особенно заметен. Но она уже успела приложить левую ладонь к щеке, пытаясь таким образом спрятать часть смущённого лица. Это ее.. смутило? Я поспешила туго сгрести шевелюру и зафиксировать её красным эластиком. — Спасибо, Вер, с ними такая морока, — поблагодарила она, постепенно отходя от смущения. Я коротко кивнула. — Пойдём, линейка скоро, — она неожиданно взяла меня за руку, чисто по-дружески поведя за собой. Так мы вместе зашагали обратно к домикам, повторяя мой поход сюда в обратном направлении.       Некоторые домики уже вовсю кипели жизнью, предвещая скорое пробуждение всего лагеря. По дорожкам, спеша на водные процедуры, бежали сонные пионеры в спальной одежде и с банными принадлежностями в руках. В это отчасти свободное от правил время и на фоне как попало проходящих мимо ребят мы с Мику, давно проснувшиеся и одетые в форму, наверняка выглядели как страшные зануды, слепо следующие идеалам пионерского поведения. Ну и ладно.       Рассуждая, какое впечатление мы производим на окружающих, я и не заметила, как Мику довела нас до своего домика. — Погоди секундочку, я быстро, — коротко бросила Мику, взлетая по ступенькам и скрываясь за дверью.       Её домик являл собой лежащий меж двух тонких деревьев небольших размеров полуцилиндр, похожий на забытую в кустах бочку. Интересно, такая форма действительно практична или это просто дипломная работа какого-нибудь художника? Не успела я в полной мере насладиться этим чудом архитектуры, как на пороге появилась хозяйка в новенькой белой рубашке.       Показав большой палец на её немой призыв оценить, я вновь подала ей руку и мы молча направились на площадь. С нашим приходом сюда понемногу стали стягиваться позёвывающие дети, собираясь в кучи по отрядам. Над ещё недавно тихим местом уже нарастал гул болтовни и выкриков. Тут же обнаружилась и наша вожатая. — О, девчонки, привет, — взбодрилась она, увидев нас. — Здравствуйте, Ольга Дмитриевна! — поздоровалась моя сопровождающая, тогда как я отсалютовала рукой. — Не опаздываете, это хорошо. Пионер всегда должен быть пунктуален. Вы остальных, кстати, не видели? — поинтересовалась женщина. — Я Славю видела, но это давно было, только поздоровались, и она куда-то убежала сразу. И Лену видела, с утра, но перед линейкой в домике её не было, — доложила Мику. — Ладно, надеюсь, побыстрее найдутся. В строй потихоньку вставайте, ещё чуть-чуть и начнём, — уже довольно отстранённо закончила вожатая, смотря поверх нас. Мы послушались и встали в самый конец, то есть начало, в зависимости от того, откуда смотреть. Уже более-менее тёплый утренний ветерок приятно дул в лицо, обдавая нас богатой смесью благоуханий. Молодое солнце весело плясало на небе, бросаясь лучами во все стороны и ласково согревая. От созерцания этой красоты моё и так приподнятое настроение поднималось ещё выше.       Постепенно наш отряд собрался в полном составе. Дружно поздоровавшись, все встали на свои места и, тихо перешёптываясь, стали ожидать начала.       Линейка отличалась от той, что была вчера. Да, какое-то сходство было. Всё тот же гимн, то же поднятие флага, но вместо большой речи от директора мы услышали лишь несколько напутствий от одного из вожатых. Затем вперёд вышел мускулистый мужчина в спортивных штанах и рубиновой тельняшке с советским гербом. Он представился Борисом Александровичем, учителем физической культуры и ответственным за все спортивные мероприятия в лагере. Весь построенный на площади лагерь в один голос поприветствовал физрука, после чего он приказал нам повторять за ним в рамках утренней зарядки.       Борис Александрович оказался вполне прав. Зарядку лучше делать как раз с утра, когда солнце не такое злое, а заодно и остатки сна прикончить. Выполнив перед нами хороший десятиминутный комплекс лёгких упражнений, физрук поблагодарил нас и, наказав всем приходить в спортзал, удалился.       Хорошо растянувшись и разогнав кровь по телу, я почувствовала тянущий узел голода в животе, но линейка ещё не окончилась. — Как вы знаете, дорогие ребята, Совёнок — лагерь пионерский, а пионер должен быть всесторонне развит. Сегодня открывается запись в кружки для всех желающих. Хочу также напомнить, что, как и в каждую смену, члены старших отрядов, записывающиеся в кружки, автоматически становятся заведующими в случае присутствия в кружке лишь одного члена старшего отряда и выбираются голосованием в случае присутствия нескольких. Таким образом вы помогаете лагерю и имеете возможность развить ответственность и самостоятельность — качества настоящего комсомольца! Объявив это, мужчина-вожатый отпустил всех на завтрак.       И снова вся присутствующая ребятня, будто бы на параде, стройной колонной зашагала в сторону общепита. Как ни иронично, но наш «первый» отряд плёлся в самом конце. Как и вчера, мы зашли самыми последними, что не оставило особого выбора мест. Я заприметила за окошком раздачи Наталью и приветственно помахала ей рукой. Она же в свою очередь ослепительно улыбнулась и ответила тем же. Мы с Мику не замедлили подойти. — Здорова, девчонки, — весело поздоровалась женщина, подмигивая нам. — Здравствуйте, тётя Наташа. Вы сегодня отлично выглядите, — радостно ответила моя подруга. — Ой, Машунь, ну ты как всегда преувеличиваешь, — повариха слегка смутилась. — Вы давайте берите лучше, а то все места займут, — она протянула нам две плошки с залитой молоком гречкой, блюдца с булочкой и по стакану чая. — Спасибо, тёть Наташ, и ничего я не преувеличиваю! — поблагодарила девушка и потянула меня за собой, пока блондинка снова не начала скромничать. Мы заняли оставшийся свободный столик недалеко от двери. — Ой, как хорошо, что кружок открывается, — вдруг начала японка, когда мы принялись за гречку. — Надеюсь, у них он тут хороший. Прежде чем я успела спросить, кто это «он», к нам приблизились две рыжие девушки из нашего отряда. — Здарова, Машуня, — малютка с ракетными соплами вместо волос крепко обняла Хацунэ сзади за талию. — Ульянка! — в таком положении девушка лишь смогла положить свои ладони на руки девочки. — Привет. — И вам не хворать, — поприветствовала нас садящаяся рядом со мной Двачевская. Интересно, что это одна из немногих фамилий, которые я сразу запомнила. Наверняка в этом поучаствовало и вчерашнее вмешательство Ульяны на линейке. — Маш, а ты собираешься записываться? — поинтересовалась наконец отцепившаяся от неё рыжая бестия, садясь рядом. — Конечно, если у них тут есть музыкальный, — заверила та, зачерпывая кашу. — Приятного, — бросила нам всем моя рыжая соседка. Либо она так не так многословна, либо сейчас не в духе. Мы дружно закивали и принялись жевать. — Помнишь, как мы в прошлом году зажигали? — спустя какое-то время спросила Уля. — Да, но то был другой лагерь, другие вожатые, всё другое, — ответила Мику через несколько секунд раздумий, во время которых на её лице проступали ностальгические нотки. — Ничего, и тут зажжём, — подала голос Алиса, игриво улыбаясь. — Девчат, а что же это мы тут о своём да о своём. Ника же тоже тут, — внезапно спохватилась Уля. — Ой, точно, — Хацунэ выглядела виноватой. — Прости пожалуйста! — Она стала искренне извиняться, поднимая смущённые глаза. Я помотала головой, показывая, что всё нормально. Её так легко смутить. — Давайте-ка получше друг друга узнаем, — предложила девочка, улыбаясь. — Я, как ты знаешь, Ульяна, а это Алиса. Мы с ней лучшие подруги. Я в футбол люблю, а Лиска на электрогитаре играет. — Рыжая! — Двачевская густо покраснела и злобно зыркнула на подругу. — Сама рыжая, да и нашла чего стесняться, — девочка развела руками. — Да и я уверена, Верка не разболтает, — она начала было подмигивать, а затем, осознав двусмысленность своих слов, резко смутилась. — Прости пожалуйста, — она потупила взгляд, покраснела и приложила ладошки к щекам. Я невольно улыбнулась и показала Мику, чтоб она перевела. ~ Не переживай, меня это не задевает. И, можешь быть спокойна, не разболтаю. Алиса громко рассмеялась. — Везёт тебе Улька, что болтливый язык твой жалеют. — И ничего не болтливый. Я очень скромная вообще-то, — актёрски надула губки девочка. Мы все притихли, заканчивая завтрак. В моей тарелке уже давно не осталось каши и я просто сидела, запивая тёплую булку сладким чаем. — Ладно, девчат, мы пошли, там уже наверняка матч скоро начнётся, — с этими словами рыжие быстро удалились.       Я подождала, пока Мику с аппетитом прикончит свою булочку, затем, отнеся подносы, мы направились к выходу. — Не терпится записаться, — заявила японка, нарушив молчание. — Я сейчас пойду, — она задумалась. — Ой, а тебе, наверное, не интересно будет… Я прервала её, похлопав по плечу. ~ Не говори глупостей. С тобой не может быть скучно, — прожестикулировала я и подмигнула.       Мику смутилась, а после улыбнулась и взяла меня под локоть. Мы молча пошли по широкой дороге вдоль площади, идя как бы в сторону умывальников. Не доходя до них, мы резко повернули направо и, пройдя ещё пару десятков метров, оказались перед типовым панельным зданием, походившим на школу. Как ни странно, но, кажется, все казённые учреждения просто обязаны выглядеть примерно одинаково. — Это — административный корпус. Тут надо записаться и получить ключи от кружка, — пояснила Хацунэ, будто бы отвечая на вопрос. — Пойдём, — она уже было зашагала со мной к большим железным дверям, как из них нам навстречу вышла наша вожатая. — О, девочки. Да я вижу вы прям не разлей вода, — она весело усмехнулась, скрестив руки и игриво подперев подборок. — Здравствуйте, Ольга Дмитриевна! А мы записываться пришли, — поздоровалась Мику, проигнорировав замечание. — Это хорошо. Пионер должен помогать лагерю и культурно проводить время, — как по бумажке ответила шатенка. — Вообще, мне Веронику надо забрать. Как раз за ней шла, — уже более живо и виновато заявила она. ~ Меня? А зачем? — спросила я через Мику. — К медсестре, на осмотр, — только и сказала Ольга. Не имея другого выбора, я лишь помахала японке на прощание и пошла вслед за вожатой. — Приходи потом в клуб! Я буду тебя сильно ждать! — донёсся до меня голос Хацунэ.       Проходя через площадь, до этого тихая Ольга вдруг спросила: — Ну что, помогает она тебе, Маша? Не надоедает? Она у нас хорошая, но многим досаждает своими разговорами. Я легонько нахмурились, но показала что все в порядке, и Маша вовсе не навязывается. — Хорошо. А то в администрации никак не найдут, кого поставить. Все знающие твой язык либо в городской больнице, либо сами нуждаются в сопровождении, — она грустно улыбнулась. — Провинция тут глухая, даже базовых специалистов днём с огнём не сыщешь. Прости… — женщина оправдывалась так, будто бы лично была повинна в оплошности администрации. Очень медленно, показывая самые простые жесты, я дала ей понять, что в этом нет ничего страшного и мне ничего не мешает. Вроде как разобрав, что я хотела сказать, Ольга кивнула и мы продолжили молча.       Медпункт оказался одиноко стоящей деревянной избой с крытым крыльцом и белым флажком с красным крестом на крыше здания. Сразу после открытия двери в нос ударил тяжёлый больничный запах лекарств вперемешку с не менее тяжёлым запахом духов. Помещение изнутри представляло из себя типичный кабинет советского врача: крашенные в два цвета стены с наклеенными на них плакатами с соответствующей тематикой и анатомическими рисунками, выложенный плиткой и блестящий чистотой пол, две койки, нагруженный стол и пару набитых склянками и коробочками шкафов, запираемых на ключ.       Казалось, что изба пустовала, но буквально через мгновение из боковой двери, видимо, услышав, как скрипят петли, выглянула, а затем и вовсе вышла медсестра.       Передо мной предстала взрослая темноволосая женщина в белом халате с приоткрытой грудью. Каждое её движение словно кричало о необузданной страсти, а её гетерохромные глаза будто бы были созданы, чтобы одурманивать мужчин. — Ну привет, пионэрка, — она сделала акцент на «Э», добавляя речи кокетливости. — Болит что-то? Голос этой до чрезмерности чарующей особы был под стать сладким и бархатным.       Цокая каблуками, она уверенно подошла ко мне и, нагнувшись, осмотрела меня поближе. Натуральная тяжесть её груди устремилась вниз, опасно натягивая полураскрытую рубашку под туго облегающим халатом и грозя вырваться наружу. Я не могла не задержать взгляд на её выпуклых формах. Женщина не оставила моё любопытство без внимания, направив взор своих разных глаз прямо в мои. Я поспешила моргнуть и посмотреть в потолок, попутно чувствуя, как всё лицо начинает пылать. — Оля, какую ты мне интересную пионэрку-то привела. Такую всю скромную и молчаливую, — она по-доброму улыбнулась и вновь приняла вертикальное положение. — Ох, Лета, Лета. И когда же тебя уже гормоны отпустят? — посетовала на медсестру Ольга. — Она же девочка. К тому же инвалид. — Ой, какие все нежные, — передразнила брюнетка. — Ты не бойся, девочка, не обижу, если сама не захочешь, — женщина игриво погладила меня по плечу. — Лета! — вновь вмешалась вожатая. Медсестра усмехнулась и продолжила. — Я — Виолетта Церновна, но ты Виолой зови. Медсестра здешняя, — она пожала мне руку на манер того, как кавалер знакомится с дамой, чуть прижав пальцы своими, держа мою руку тыльной стороной вверх для последующего поцелуя, который женщина осуществлять не стала. — Будем знакомы. Я наклонила голову в знак согласия. — Так, Лет. То, что вы познакомились, это хорошо, но время не резиновое, проводи осмотр, — моя соседка проявила нетерпение и протянула ей мою документную папку, которую я отдала ей вчера перед сном.       Виола вынула из нагрудного кармана очки и присела за дежурный стол. — Так-так-так. Глухонемота. Занятно, — женщина произнесла каждую фразу отдельно, бегая глазами по медкнижке. — Садись на кушетку, Верочка. Она закрыла папку и, вынув из стоящего сзади шкафа два запечатанных пакетика, подошла к другому столу. С минуту она что-то колдовала над странной коробочкой, подключённой к розетке, затем вынула из неё стоматологическое зеркало и присела рядом со мной. — Ротик открывай, — призвала медсестра, распаковывая бумажный прямоугольник и вынимая из него толстую, закруглённую на концах палочку как от эскимо. Я повиновалась, как можно шире раскрыв рот и вынув язык. Палочка вместе с зеркалом проникли внутрь и какое-то время по очереди прижимали разные места. — Попробуй-ка что-нибудь сказать, — попросила Виола, убрав у меня всё изо рта. Я напрягла язык и гортань. Послышался набор разных по тональности, бессвязных звуков. — Ясно. Можешь перестать, — прервала меня женщина. Бросила зеркало обратно в коробочку, а палочку в урну, она достала из ящика отоскоп. Посмотрев уши снаружи, она глянула на коробочки слуховых аппаратов и ловко выключила их, оставив меня в вакууме.       Нацепив на прибор железный конус, она посмотрела внутрь ушных раковин, пощёлкала пальцами то близко, то далеко, затем отложила предмет и включила мои протезы назад. — Ну что, молочную железу проверять будем? — промурлыкала Виола мне на ухо, уже потянувшись к пуговицам моей рубашки. В очередной раз краснея, я слышу, как Ольга опять делает подруге замечание. — Слишком ты, Оль, правильная, — отмахнулась от неё порозовевшая медсестра, но руку убрала. Закончив осмотр, Церновна вернулась за стол и снова надела очки. — Да, как и написано, дисфункция среднего уха, следственно глухота. Плохая развитость речевого аппарата скорее всего вызвана поздней установкой слуховых протезов, — брюнетка вложила книжку обратно в папку, а окуляры убрала в карман. — Это всё, что я могу вам сказать, дорогие мои. Вы довольны? — Ты понимаешь, что это ничего не значит, кроме формальности для отчётов? Всем ясно, что лечить больше того, что уже сделано, невозможно. Давай бумаги заполнять, а то мне их ещё в корпус нести, — вожатая вдруг приняла усталый вид. Было понятно, что вся эта бюрократия уже успела надоесть ей. — Я думаю, Вера, ты можешь идти, — обратилась она ко мне. — Погоди, — остановила меня Виола. — Сопровождающий-то есть? — Да. Как выяснилось, Маша из нашего отряда знает язык жестов, — заверила медсестру Ольга Дмитриевна. — Они уже сдружились к тому же, — подмигнула она мне. — Хорошо, — Виола улыбнулась. — Если будешь слишком активным спортом заниматься или нырять, то коробки свои снимай. Не сомневаюсь в нашей инженерии, но ронять или мочить их не советую, — женщина говорила серьёзно, но ласково. — Я слышала, Маша тебя в клуб звала. Это в той же стороне, где и все кружки, но, немного не доходя до них, ты увидишь большую дорожку справа, на неё и повернёшь, — проинструктировала меня шатенка. Я закивала и направилась к выходу. — Если что случится, сразу ко мне. Я не кусаюсь, — бросила мне в спину игривым тоном Виолетта. Я поспешила ретироваться.       Все дороги ведут к кружкам. Во всяком случае, так было в этом лагере. Уже в третий раз за день я иду по площади, надеюсь, не надоем бронзовому товарищу за 2 недели. По сравнению с утром, в дообеденное время людей на площади, как и рядом с ней, почти не наблюдалось. Кроме подметающих вдали младших ребят, я заприметила мирно сидящую на скамейке в тени и погружённую в книгу фиолетововолосую, так и не опознанную девушку из моего отряда. Не имея ни особых тем, ни способов для разговора я просто прошла мимо.       Снова дорога, снова маячащие вдали клубы и снова сворачивающая вправо мощёная дорожка под кронами деревьев. Что-то подсказывало мне, что вскоре я смогу ходить тут хоть в слепую. Дорожка тянулась относительно далеко и будто бы уходила в лес. Показалось странным, что дальше не было никаких построек или даже лавочек, а только асфальт и редкие фонарные столбы.       Наконец пройдя до конца, я оказалась на чисто выкошенной полянке с торчащими тут и там деревьями и выложенной жёлтыми плитами тропинкой, ведущей к широкому домику с большой террасой и зашторенным панорамным окном. Интересно, чего этот клуб одиноко стоит вдали от всего остального лагеря?       Я подошла к двери и собиралась постучать, но она была приоткрыта. Изнутри послышался тонкий девичий голосок, изрекавший слова на, как я догадалась, японском языке. Я ненароком заглянула в комнату. Посреди просторного помещения, заставленного подставками с инструментами в чехлах и сложенными стульями, прикрыв глаза и поднеся ладонь к губам, пела Мику. Смысл слов мне был совершенно не понятен, что, правда, не мешало наслаждаться долго тянущимися строками. Песня казалась безмятежной, даже убаюкивающей. Девушка вытягивала каждую ноту так старательно, что было очевидно, эта песня многое для неё значила.       Закончив, японка, не разжимая глаз и улыбаясь, в привычной для себя манере сложила ладони возле правой щеки. Видно, она наслаждалась возможностями своего голоса.       Раскрыв глаза и увидев меня, стоящую в дверном проёме, девушка испуганно дёрнулась, затем громко расхохоталась. — Ой, Вера, привет. Я как-то не ожидала, и ты меня немного напугала. Тебя Ольга Дмитриевна забрала, а я сюда пошла. Ну, жду да жду, а тебя нет, ну вот я и решила попеть, — Хацуне, как обычно, старалась завалить меня словами. ~ Извини, что напугала, но это — просто чудо. Ты так красиво поёшь. Я бы так никогда не смогла.~ Мику мило покраснела, по обыкновению прикрывая лицо ладонью. — Ну что ты, в этом нет ничего сложного… — она осеклась и погрустнела. — Ой, а ведь и правда… Мы постояли, переминаясь с ноги на ногу. — Знаю! — воскликнула девушка, с минуту подумав. Она подошла к лежащей на полу гитаре и, раскрыв чехол, извлекла инструмент наружу. — К счастью, музыка не ограничивается только песнями.       Она села на табуретку и завела медленную мелодию. Меня очень удивило то, с каким умиротворением обычно энергичная и говорливая Мику отдавалась сейчас игре. По тому, как она это делала, создавалось впечатление, что Мику и гитара — одно целое. Будто бы она водила по струнам своей души, которая издавала эти звуки. Услышав её исполнение, мне сразу стало понятно, что музыка — её страсть.       Я наслаждалась каждой доступной моему ограниченному слуху нотой, тихо восхищаясь музыканткой.       Хацунэ провела по струнам в последний раз и, прикрыв глаза, оперлась на инструмент. Видимо, закрывая глаза после каждого связанного с музыкой действия, она провожала её энергию, оставаясь с ней наедине ещё какое-то время. Её лицо в эти моменты выражало безграничную безмятежность и, даже можно было сказать, любовь.       Открыв глаза, девушка смутилась, обнаружив меня, заворожённо слушавшую это импровизированное выступление, сложив ладони шариком. ~ Просто потрясающе. Столько эмоций, столько чувств. Будто нимфа играет, — у меня не нашлось лучше слов в запасе, чтобы выразить ей то, как мне понравилось. Мику опять мило смутилась, прикрывая щеку ладошкой. — Ой, ну не говори так, никакая я не нимфа. ~ В любом случае, не думала, что кто-то так здорово может играть на гитаре. — Ну перестань, — она всё больше розовела. — Это не сложно. А вообще, я на всём играю. Правда-правда. Всё, что ты тут видишь, на всём могу. О, а хочешь и тебя научу? — Девушка встрепенулась, видимо, обрадованная сменой темы и возможностью показать свои умения. ~ На всём? — я улыбнулась. Хацунэ громко расхохоталась, как только до неё дошло. — Ой, нет. На всё, к сожалению, времени не хватит. Тут столько всего оказывается. Я и не ожидала, что тут будет настолько оборудованный кружок, если честно. ~ А на чём тогда? Она многозначительно указала на недавно использованный инструмент. Сперва мне захотелось отказаться, списав это на то, что это сложно, да и одной смены явно не хватит, но, поразмыслив, я пришла к выводу, что «не проведу же я все две недели за сном, едой и прогулками». Да и расстраивать подругу мне совсем не хотелось. Так что я так же многозначительно пожала плечами, как бы говоря «почему нет».       Мику радостно захлопала в ладоши и указала мне садиться, на что я устроилась на рядом стоящий стул и взяла в руки ещё теплый после неё инструмент. Почему-то прикосновение к нагретому ей дереву заставило меня задуматься. — Клади её изгибом на колено и придерживай левой рукой за гриф, — указала она. Я повиновалась. — На акустической гитаре шесть струн, сверху вниз, или слева направо, идут от МИ до МИ. Между ними СИ, СОЛЬ, РЕ и ЛЯ, — девушка очень кратко объяснила мне теорию, показывая пальцем на струны. — Теперь дёрни каждую по отдельности большим пальцем правой руки. Послушай, как каждая из них звучит по отдельности, а затем сыграй все вместе.       Как она и сказала, я по очереди оттянула тугие жилистые струны, пытаясь уловить несовершенным ухом тонкую разницу между издаваемыми звуками. Получалось не очень, разница была несущественна, но хотя бы была. Заканчивая, я быстро провела по всем струнам разом, из-за чего инструмент загудел. Подняв глаза, я обнаружила, что моя учительница сидит, нацепив очки в янтарной оправе, и что-то записывает в тетрадку. — Молодец, — ни за что похвалила меня она. — Смотри, я как раз тебе нарисовала базовые аккорды, — девушка постучала ногтем по четырём линиям с точками, подписанными заглавными буквами. — Попробуй каждым пальцем сильно прижать струну. Будет неприятно, но это нужно.       Я надавила подушечками пальцев на аккорды и почти сразу почувствовала, как тугие струны больно впиваются мне в кожу, оставляя на ней красные полоски.       Уловив мой взгляд, Мику невесело ухмыльнулась и выставила вперёд аккуратные пальчики своей левой руки, показывая на их концах некрасивые желтоватые вмятинки. — Боюсь, без этого никак, — грустно бросила она. — Зажимая каждую струну каждым пальцем, извлеки из неё чистый звук и так три раза по кругу, — дала она мне новые указания.       Преодолевая тянущую боль, я с трудом проделала один заход упражнения и, чуть ли не скрепя зубами, отдёрнула пальцы. Подушечки буквально жгло. Грустно посмотрев на меня и тяжело вздохнув, Мику продолжила писать что-то в тетрадь.       Дав коже отдохнуть, я вновь принялась усердно зажимать теперь уже кажущиеся гранитно-твёрдыми струны. Пальцы плакали от боли, но держались уже охотнее, так что звук получался более-менее чистым, на что моя учительница одобрительно улыбалась. Третий заход дался значительно легче, гула почти не было.       Девушка сняла очки и закрыла тетрадь. — Здорово. Следи за пальцами внимательно и старайся не задевать посторонние струны, когда тянешь одну, — она протянула мне тетрадку. — Раз уж мы тренируем пальцы, нам нужна растяжка. Посмотри аккорды и ставь пальцы, как указано, да так, чтобы они держались твёрдо и звук был чистый. Я сделала, как она сказала, положив три пальца на Ре, Соль и Си и взяв аккорд, подписанный Am. Тесное соседство среднего и безымянного пальцев какое-то время нарушало гармонию звука, ведь, и без того уставшие, они плохо сгибались, находясь буквально на одной высоте, но, в конце концов, у меня получилось и, крепко зажав аккорды, я извлекла громкую, единую ноту. Хацунэ похвально прихлопнула в ладоши, на что я чуть горделиво показала зубы.       Останавливаться было рано. Я раскинула пальцы наподобие треугольника с вершинами в Си, Соль, Ми, названного Dm. За ним последовал идентичный Аm, но смещённый на один вверх, потом Е, а после лесенка С. После каждого чистого аккорда Мику весело подбадривала меня и хлопала в ладоши, а я старалась переиграть его ещё пару раз.       Наконец, отыграв всё как надо, я положила гитару в чехол. — Здорово. У тебя очень хорошо получается. Так ты скоро научишься исполнять простые песенки, — похвалила меня Мику. — Но нужно упорство. О, знаю, — она указала пальцем в потолок. — Хочешь записаться? Я улыбнулась и кивнула. Девушка радостно заторопилась к двери и взяла со стоящего возле неё стула уже знакомый планшет с бумажкой. — Вот, смотри. Имя и отряд тут, подпись тут, — она быстро тыкнула в три клетки на листе, которые я поспешила заполнить. ~ А Алиса с Ульяной запишутся, как думаешь? — спросила я, возвращая планшет. — Нет, вряд ли. Алиса, если и зайдёт, так только затем, чтоб гитару одолжить или настроить, — она сложила ладошки под щекой. — А Ульяну с поля не выгонишь. ~ А почему Алиса не запишется? Она же играет, да и вы друзья вроде, — я непонимающе посмотрела на Мику. — Она…она хорошая, но характер у неё — сложный. Она стесняется, поэтому и ведёт себя так вызывающе. Мы с ней дружим, да, это так, но она часто предпочитает оставаться наедине, — девушка вздохнула. — Короче, всё сложно.       Я хотела что-то «сказать», чтобы развеять обстановку, как в дверь постучали. В дверном проёме показалась одетая в белую майку и синие треники фиолетововолосая девушка с двумя торчащими хвостиками. — Лена? Привет! — Мику улыбнулась. — Привет… — пришелица явно засмущалась, увидев, что японка не одна. — Уже обед давно. Вы чего не идёте? — её лицо быстро приняло обычное выражение. — Ой, как? Уже? — Хацунэ глянула на мирно тикающие настенные часы. — Пошли быстрее. Я встала, хотев отдать тетрадку. — Оставь. Это теперь твоя музыкальная тетрадь, — Мику несильно толкнула предмет мне в руку. Я лишь кивнула и убрала блокнот за пояс.       Втроём мы вышли на просторную террасу, прямо в раскалённый от солнца и пропитанный травяным соком полдень, шумящий листвой и пением птиц. Я глубоко вздохнула, впитывая в себя как можно больше сладкого и свежего воздуха. Природа вокруг опьяняла. Хацунэ закрыла клуб на ключ и мы побрели по жёлтой дорожке, взяв курс на столовую.       В пищеблоке, на удивление, оказалось немноголюдно. Внутри вместо обычной толкучки обнаружились по большей части пустые столы и стулья, а те, что были заняты, можно было пересчитать по пальцам. — Лен, а что такое? Почему нет никого? — недоумённо посмотрела по сторонам японка. — Если бы вовремя пришли, всё бы знали. Младшие отряды ушли в поход, а остальных нет, потому что вы заигрались и обед закончился, — Лена слегка нахмурилась. — Везёт вам, что я повариху уговорила вас подождать. — Ой, Леночка, спасибо большое. А то ходили бы мы голодные, — Мику обняла тут же засмущавшуюся подругу. На раздаче, как всегда, стояла Наталья. — Здравствуйте, тёть Наташ. Извините, что опаздываем, — быстро извинилась японка, тут же приняв виноватый вид. — О, Вера, Машуля, вот музыкантки вы ж мои, — женщина тепло поприветствовала нас. — Что, за творчеством и время не в счёт? — поинтересовалась она, накладывая нам еду на поднос. Хацунэ зарумянилась. — Ну, вы знаете… И извините ещё раз, что закрытие вам задерживаем. — Ты чего, Маш? Столовая до ночи открыта. Не вы одни запаздываете, бывает, да и мне другой персонал кормить надо после всех вас, — блондинка подмигнула и отдала нам подносы с щедро наложенными на тарелку, блестящими от масла макаронами по-флотски и чаем. — Суп весь съели, так что второго побольше. Лопайте.       Мы благодарно поклонились и, забрав красные прямоугольники с подставки, поскорее направились за ближайший столик, за которым уже сидела Лена.       Наконец осознав, насколько мы проголодались, мы какое-то время просто сидели и жадно поглощали мягкие мучные трубочки вперемешку с мелким фаршем, неприлично чавкая.       За этим несомненно приятным процессом я и не заметила, как всё содержимое тарелки исчезло. Мы ещё немного посидели молча, давая осесть только что съеденному. — А ты чем будешь заниматься, Лена? — нарушила тишину Мику, принимаясь за чай. — Я? — девушка явно удивилась. — Да ничем. В бадминтон хотела пойти поиграть, да не с кем, — она потупила глаза. — А вы что, обратно в клуб пойдёте? — Ой, нет, я не могу, мне надо в домик, вещи разобрать, да и порядок навести ещё, — начала оправдываться японка. — Боюсь, Вер, на сегодня уже всё. Столько дел, столько дел, — вздохнула Мику. — Может, ты с Леной сходишь? Вам наверняка интересно будет, — немного подумав, выпалила она. Этот день поистине богат на новые возможности. То гитара, то спорт, а завтра что, биоинженерия? Хотя, глупо отказываться от хорошего времяпрепровождения. ~ А ты сама то не против? — спросила я Лену с помощью Хацунэ. — Нет, конечно. Даже очень рада, — девочка с хвостиками мило улыбнулась. ~ В таком случае я переодеваться. Встретимся там? — Конечно, — сказала Лена, вставая из-за стола. — Площадка возле спортзала: на площади повернёшь налево, потом прямо и ещё раз налево, увидишь длинную дорожку, по ней дойдёшь до зала. Уже привычным для всех жестом я выразила своё согласие и тоже поднялась. Сдав подносы и выйдя на улицу, мы разошлись по сторонам.       Дорога домой не заняла много времени не только из-за полдничной жары, но и, в частности, по вине не пойми откуда взявшегося азарта. Я, можно сказать, мчалась по узким лагерным дорожкам, предвкушая скорую игру.       Подойдя к домику и вдохнув сладкий аромат цветущей сирени, я толкнула незапертую дверь и вошла в душное, пустое помещение.       Мой неразложенный рюкзак всё так же стоял прислонённым к ножке стола. Стало как-то неудобно перед моей соседкой за непионерское поведение, но сейчас было не до этого. Я быстро скинула с себя форму и как можно аккуратнее развесила её на стуле, после чего достала из рюкзака сложенную в квадрат майку с завёрнутыми в неё шортами. Надо сказать, что после строгой и чуть грубоватой формы, мягкость спортивной одежды ощущалась максимально чутко. Завязав поношенные кеды, я выбежала в обратный путь.       На подходе к спортивной части лагеря до меня стали доноситься громкие выкрики. Через загородки волейбольной площадки можно было увидеть, как на футбольном поле развернулось суровое противостояние между двумя командами. Парни вперемешку с девушками быстро перекидывались мячом, стараясь обойти соперника и забить гол. Вот мяч уже летит к дальним воротам, отправленный сильным ударом ноги. Вратарь прыгает, изо всех сил стараясь достать норовящий принести чужой команде очко шар, но по его траектории становится понятно, что он не успевает. Отправившая мяч команда замирает, приготовившись ликовать, но внезапно над полем раздаётся крик и в воздух взлетает маленькая красноволосая девочка. Оказываясь на пути мяча, она точно бьёт по нему носком ботинка, откидывая снаряд назад. Все вокруг взрываются возгласами разного содержания. Я без труда узнаю в защитнице переодетую в спортивное Ульяну. Видимо, она не врала о том, что «любит в футбол».       Заражаясь всеобщим ликованием, я отправляю девочке аплодисменты, которые тут же теряются в гуле голосов. Наконец вспомнив, что меня ждут, я поспешила по тропинке дальше. Лена была на месте и, сидя на скамейке, читала толстую книгу в твёрдом переплёте. Рядом с ней друг на друге лежали две деревянные ракетки, белые, под стать её футболке.       Заметив меня, она вложила в книгу закладку и убрала её в сторону. — Привет, Вера, — она довольно тепло улыбнулась. — Спасибо, что пришла, а то я думала, опять не с кем будет играть, а мне так хочется в бадминтон. Я уже было хотела прожестикулировать ответ, но вовремя вспомнила, что передо мною не понимающий моего языка человек, и просто махнула ладошкой, говоря «да брось». — Мне совсем неудобно спрашивать, но ты же умеешь играть? — она сцепила ладони и прижала их ко рту. Я закивала головой, заменяя этим жестом рассказ о любительских матчах раз в две недели, на что Лена с облегчением выдохнула и снова улыбнулась. — Тогда давай начнём. Она вручила мне ракетку и отошла на другой край поля. Подавала она, так что я приготовилась, внимательно наблюдая за воланом меж её пальцев. Девушка резким движением отправила снаряд в полёт. Не сводя взгляд со снаряда, я машинально прыгнула к месту его посадки и с силой отбила назад. Воланчик издал хлопающий звук и, развернувшись на 180 градусов, полетел в заданном мной направлении. Лена парировала и запустила его назад, но я успела отбежать и с силой стукнула по резиновому носику. Волан уже перелетел над сеткой и как раз должен был упасть, но моя соперница ловко подпрыгнула и поставила ракетку так, что он мягко отскочил от неё и тут же упал на мою сторону.       Потерять очко таким способом было не очень приятно, ведь это в какой-то мере нечестно, но я не стала возмущаться и просто кинула воланчик обратно Лене.       Она снова подала, в этот раз отправив его по прямой, так что мне было довольно легко отбить, чем я и воспользовалась, откинув его в противоположную сторону. Не ожидая от меня такой ловкости, девушка пропустила удар, махнув ракеткой в воздухе. Очко за мной. Она хитро улыбнулась и отдала волан мне.       Придерживаясь за юбку, я запустила его на вражескую территорию, откуда он вскоре быстро вылетел обратно, грозясь принести моей оппонентке поинт. Не трудно было догадаться, что Лена уже вошла в азарт и уступать не собиралась. Мы негласно начали наше противостояние.       Снаряд метался из стороны в сторону, то замедляясь, то ускоряясь, описывая в воздухе разной длины дуги. Счёт то неумолимо разнился, то шёл строго параллельно. После осознания, что серии по 10 и даже по 20 заполняются слишком быстро, мы решили играть, пока не устанем, и каждый раз обнулять счёт. Соревновательный дух был слишком велик, поэтому наши передышки, уходящие в основном на питьё и восстановление дыхания, длились не более 5 минут. Лена играла хорошо, даже очень, к её умению прибавлялась доселе скрываемая хитрость, так что скучать попросту не было времени. Я тоже играла неплохо, но она стала для меня тяжёлым соперником. С нас обеих ручьями лился пот, что, впрочем, не останавливало нас от яростного перекидывания уже поистрепавшегося воланчика.       Счёт остановился на ничьей в виде 35-ти с каждой стороны, когда мы, в очередной раз прерывисто дыша, присели на лавочку. — Фух… — тяжело выдохнула Лена, откидываясь на спинку скамейки. — Давай-ка хорошо передохнём, а то что-то я совсем выдохлась. Она была права, отдохнуть стоило. Я тоже ощущала, как остывающее после прилива крови тело кричит об усталости.       С упоением я прилегла вслед за девушкой и посмотрела наверх. Медленно плывущие по уже изрядно потемневшему небу облака уже обзавелись розовым световым обрамлением. Это что же, мы до вечера проиграли? Так незаметно время прошло. Даже не думала, что так бывает. — Вера, — вывела меня из раздумий моя соперница. — Спасибо тебе, что пришла, хоть и не обязана была. Ты прекрасно играешь. Услышать благодарность от скрытой и застенчивой Лены казалось чем-то необычным. Мне вдруг сильно захотелось ей ответить, но я не знала, как. Вдруг под руку попалось что-то гладкое и шуршащее. Я опустила глаза на пальцы. Этим чем-то оказалась странным образом прихваченная вместе с полотенцем данная Мику тетрадь, сзади на ней даже была зацеплена на колпачок ручка. Я открыла её и, повернув страницу, написала: «Спасибо и тебе, Лена. Мне тоже очень понравилось. С тобой очень интересно».       Девушка тепло улыбнулась и отвела глаза. Мы ещё посидели молча. ~ Можно спросить? — Да, конечно. ~ Вы с Мику дружите? — Сейчас я живу с ней в домике, так что можно и так сказать, — девушка вздохнула. — Вообще, мы в одну школу ходим, я, Мику, Алиса и Ульяна. Мику с Алисой в одном классе, а я в параллельном, Ульяна младше нас. Общаемся мы не слишком часто, но наши родители дружат, так что и на кружки мы вместе ходим, и в лагеря ездим. Она сделала паузу, будто раздумывая о чём-то. — Честно сказать, я удивилась, когда она убежала сегодня с утра. Она обычно поспать любит. А потом ты с ней в кружке была. Я вопросительно посмотрела на Лену. — Она добрая и заводная, но мало кто хочет с ней общаться, — она грустно посмотрела на землю. — Пожалуйста, аккуратнее с ней. Она очень ранимая. И, пожалуйста, никому ни слова о том, что я тебе сказала. Мне захотелось писать вновь, но меня прервала громкая мелодия горна. — Пора ужинать, — девушка встала и прихватила свои вещи. — Идём.       По пути мы зашли в спортзал и сдали хорошо послуживший нам сегодня инвентарь. Наверняка физрук похвалил бы нас, узнав, как мы провели большую часть дня.       Здание общепита гудело чуть тише обычного, сразу заметно отсутствие младших. Мы забрали подносы у маленькой толстой поварихи с золотым зубом, заменявшей ушедшую на собрание Наталью, и, заприметив за дальним столом одиноко сидевшую и неспешно кушающую Мику, незамедлительно к ней подсели. — О, девочки, привет! — японка заметно повеселела. — Хорошо поиграли? Кто выиграл? Я хотела прийти посмотреть, честно-честно, но так забегалась, да и в клубе много надо было сделать. А потом меня Славя с собой на сцену забрала, тамошние инструменты проверять. А потом… Монолог был прерван торопливыми шагами за моей спиной. — Вера. Привет. Вот ты где, — поочерёдно выдавила из себя запыхавшаяся Ольга Дмитриевна, опираясь руками о стол. Я посмотрела на неё и кивнула в знак приветствия, дожёвывая кусок запеканки. — Я тебе ключ забыла дать, — она положила передо мной закреплённый за стальное кольцо зубчатый кусок металла. — Вечером тихо приходи… Она остановилась, почувствовав появившуюся из ниоткуда на своей талии руку в белом халате. — Теперь понятно, почему ты так меня от неё гнала. Себе уже присмотрела, — раздался кокетливый бархатный голос за спиной Ольги Дмитриевны. — Виола! — воскликнула вожатая, тут же поворачиваясь. — Ну когда же ты уже повзрослеешь? — она устало прикрыла лицо рукой. Брюнетка мило улыбнулась и порозовела, а затем потянула Ольгу за локоть. — Дай пионэркам поесть, дорогая. Она посмотрела на меня через плечо и подмигнула, после чего они вместе удалились в сторону столика для вожатых. Конечно, подобное внимание к моей персоне не было для меня полностью неприятно, но чрезмерная открытость, неоднозначные подколы и намёки смущали меня. — Я, пожалуй, пойду, — заявила Лена после минуты молчания. — Спокойной ночи, Вера, а ты Мику, поздно не приходи. — Ой, конечно-конечно. Ты ложись сама если что, не жди. Я помахала ей на прощание и показала жест «сон». — Ну так что, хорошо сыграли? — полюбопытствовала Хацуне во второй раз. Я коротко кивнула. — Извини, что не пришла. Тебе, наверное, тяжело с Леной общаться было, — она чуть опустила линию губ и подняла брови. ~ Ну что ты, Лена очень понимающая. Мы нашли общий язык, — поспешила я разубедить её. — Ой, ну здорово. Хотя это и не удивительно, вы с ней чем-то похожи. Я не стала спрашивать чем, а просто улыбнулась и взяла ладонь девушки меж своих. ~ И не извиняйся. Ты и так много делаешь для меня, — сказала я одними губами. Мику немного опешила, но, видимо, поняла, ведь как всегда мило смутилась. ~ Мне неудобно просить, но не могла бы ты оказать мне последнюю на сегодня услугу? — спросила я, мягко отняв руки. — Ой, ну конечно, Верочка, а какую? — девушка сложила ладошки под щекой. ~ Можешь со мной в душ сходить? Мы с самого обеда играли и я вся изрядно вспотела. Не могу я так лечь спать. Японка покраснела как клубника и переместила ладони к губам. — Тебе… нужна помощь… чтобы… помыться? — робко вымолвила она, потупя взгляд. Я поняла, как она восприняла мой жест, тоже покраснела и поспешила исправиться. ~ Нет, не нужно. Я хотела сказать, сходи со мной до кабинок. Место незнакомое, а аппараты снимать надо. Хочу, чтобы кто-то знакомый был рядом. — Ой. Прости, а то я такое подумала, — вымолвила Мику, все ещё не убирая рук от лица. — Раз так, то я схожу за мылом и полотенцем, а ты уже иди туда. Я очень быстро. Я лишь кивнула ей в ответ.       Располагавшиеся рядом с умывальниками душевые кабинки представляли из себя ряд больших деревянных «шкафов», присоединённых трубами к стоящей на небольшом возвышении цистерне. В принципе, чего ещё ожидать от лагеря на природе? Наблюдая за приближающимся закатом, я поняла, насколько устала и как сильно моё желание поскорее оказаться в кровати. К счастью, Мику вернулась очень быстро, неся в руках полотенце с лежащим на нём куском мыла. — Вот, Вер, держи. Я приняла банные принадлежности, затем, ничего не показывая, завела пальцы за уши и, выключив аппараты, отдала их девушке. Она довольно сильно удивилась, но, судя по губам, промолчала.       Мир без звука почему-то показался сейчас намного страннее, чем раньше. Попутно начав раздеваться, я вошла в кабинку. Сняв майку и шорты, я, наконец, расстегнула крепёж лифчика и сняла его тоже. Незаметные следы от лямок будто бы требовали, чтобы их потрогали и помассировали, чему я не смогла сопротивляться. Одно лишь прикосновение приносит слабое удовольствие, а разгоняющее кровь движение пальцами вызывает смешанные чувства. Вслед за лифчиком с моего тела пропали и белые трусики с нашитым на них маленьким бантиком.       Наконец полностью раздевшись, я встала на фанерный пол и повернула вентиль. Нагретая за день под палящим солнцем вода стремительно потекла по изгибам моего усталого тела, приятно расслабляя уже побаливающие мышцы и смывая накопившуюся грязь. Опираясь обеими руками о стенки кабины, я просто какое-то время наслаждалась моментом, прежде чем начать мыться. Толстый розовый кусок мыла, обильно пенясь, скользил по мне сверху вниз, покрывая меня белой полумассой, дарующей чистоту.       Остановив поток воды, я насухо вытерлась пушистым белым полотенцем и обернула его вокруг головы, суша вымокшие волосы. За неимением ничего другого я надела свои спортивную одежду и вышла за дверь. Мику протянула мне протезы, которые я с улыбкой положила в карман, жестом показывая удивлённой подруге, что они мне сегодня уже не понадобятся.       Уже плохо различая, куда мы идём, я держала Хацунэ за руку, в то время как она понимающе вела меня к домику. ~ Спасибо большое за всё, Мику. Я крепко и по-дружески обняла её, попутно вспоминая слова Лены. — Не за что, Вер. Спокойной ночи, отдыхай, — прочитала я по её губам, после чего она торопливо убежала в направлении своего домика.       Проникнув в своё треугольное жилище, где меня с радушием ждала прохладная постель, я потратила свои последние силы на то, чтобы подключить аппараты к питанию. Окончательно истратив всю энергию, я наконец улеглась в кровать и закрыла глаза. — «»