*
Дэвид тем временем уже вовсю демонстрировал своё кулинарное дао, варганя что-то на кухне и шумно бу́хая чем-то тяжёлым и металлическим, что даже Мастейну стало любопытно. «Я увижу его в розовом фартучке с рюшами на голое тело?» — прыснул Дейв в ладонь и крадучей походкой, чуть ли не на цыпочках, подобрался к дверному проёму, пытаясь выведать эту тайну. Ну а что, нельзя помечтать? «О чём блять речь вообще…» — рыжий разозлился на себя и чуть не хлопнул по лбу рукой, но вовремя спохватился. Эллефсон стоял к нему спиной и чем-то старательно шурудил до сковороде у плиты. На тёмно-серой столешнице рядом уже были приготовлены плоские тарелки. Дейв тутже вернулся обратно, уселся за стол, чинно закинув ногу на ногу и скрестя на груди руки. За окном ещё не темнело — значит, до глубокого вечера было далеко. Солнце, прорываясь сквозь редкое облако белым блёклым шаром медленно скатывалось к горизонту, к крышам бесчисленных серых многоэтажек вдалеке, а затем на него вновь надвинулись плотные тучи, скрывая от взора. Дождь из моросящего переходил в ливень — капли теперь казались тонкими струями, барабанящими по карнизам, отскакивающими, прибивающими пыль и медленно затапливающими улицы. Лужицы вскоре станут полноценными лужами, а та, что находилась чуть ли не у самого подъезда рыжего, грозила стать серьёзной проблемой как минимум на пару дней. Крылья он себе не отрастит, а марать в грязной воде и без того не первой свежести конверсы было вообще не желательно, иначе ходить ему потом босым, хах. Показался Дэвид с двумя белыми тарелками, от которых струился пар. —Сейчас чай поставлю, — вилка звякнула об одну из них, — Налетай. И оставив Дейва разбираться с приготовленной, соблазнительно дымящейся классической глазуньей с беконом, вновь скрылся на кухне. «Человек-чудак.» — решил Дейв, торопливо ковыряясь в тарелке и дуя на горячий кусок. Давно он не ел нормальную еду. Не было времени, а ещё денег на неё. Кулинарными способностями парень тоже отнюдь не блистал: он был, ближе к кухонному вандалу — тот тип людей, что запечёт скорее себя, чем индейку в духовке. Эллефсон был каким-то уж слишком участливым, по его нескромно у мнению, особенно, по отношению к рыжему парню, что не могло не напрягать. Всё-таки, физики — люди со сдвигами, а если это учителя… —Дождался бы чая, чего всухомятку есть? — покачал головой мужчина, возвращаясь с кухни, — Я минуты три с заваркой возился. —А чего ждать то — остынет. — ухмыльнулся Мастейн, рассматривая узор на глянцевом фарфоре, а затем переводя свой взгляд на чужое лицо. Он долго изучал чужие глаза, неуместно светлые и доверчиво-добрые, которые Дэвид сразу же стыдливо опустил в тарелку, вспыхнув едва заметным румянцем. «Слишком неправильные» — воспротивился неприятный голосок подсознания и рыжий захотел дать ему подзатыльник за испорченный момент. По факту же — самому себе.*
Эллефсон выглядел слишком расслабленным для того, кто задумал бы что-то ужасное для Мастейна. Если бы так и было, то так спокойно в глаза своему ученику он бы не смотрел. Дейв продолжает пытливо всматриваться в светлые глаза и когда вновь ловит ответный взгляд, продолжает причинять моральный дискомфорт мужчине, при этом не забывая и о содержимом тарелки, которого становилось всё меньше по мере того, как часто он запускал туда вилку. Наконец, четырёхзубая железка негромко ударилась о пустую тарелку и Дейв, довольно заурчав, откинулся назад, на мягкую спинку, дожёвывая хлеб. Он бесцельно бродил взглядом по квартире, останавливаясь лишь чтобы разглядеть ту или иную вещицу, но не цепляясь подолгу глазами. Дождь за окном утихать не думал, даже наоборот — зарядил, кажется, на целые сутки. И почему он не пошёл сразу домой? Дейв пальцами обхватывает тонкую ручку чашки и подносит к губам. —Ммм, бля! — корчится он и резко отстраняет от себя чашку, да так, что выливает практически всё содержимое на себя. По джинсам быстро расползается мокрое пятно, въедается в сухую ткань под шипящий аккомпанемент разнообразных отборных ругательств. Эллефсон, сидящий на углу стола насмешливо фыркнул и подорвался явно за салфеткой. —Снимай штаны. — деловито крикнул он из недр квартиры. Рыжий подавился воздухом и перестал извергать изощрённые ругательства, подумывая метнуть парочку в препода, который к своему несчастью снова появился в проёме, победно сжимая салфетку и какое-то чёрное тряпьё в руке. —Сразу так и даже без прилюдий? —опомнившись, съязвил Мастейн, выхватывая из его рук фроте и агрессивными движениями пытаясь промакнуть мокрую джинсу. —Дай сюда, бешеный. — Дэвид хватает тряпку и под протестующий возглас ученика проходится полотенцем по чужому бедру, — Снимай давай. Через полчаса должны высохнуть. — он швыряет в парня шмот и складывает на груди руки в ожидании. Дейв пару секунд рассматривает то, что ему перепало — спортивные штаны и затем буравит мужчину тяжёлым взглядом. —Ох, прости. — Дэвид тряхнул головой, отчего русые волосы рассыпались по плечам голливудскими локонами и отвернулся, закусив от неловкости губу. Дейв лишь буркнул, неохотно отводя взгляд от чужой шевелюры (своя же рыжая грива при этом ощущалась как-то ущербно и жалко) и звякнул молнией. Всё происходящее сейчас было каким-то ненастоящим, как дымка поутру, оседало на коже. Рыжий встрепенулся, ненамеренно скидывая с себя странно ощущаемое оцепенение и спешно стянул с бёдер джинсы, вылезая из штанин и также быстро напяливая на себя чужие. К несчастью, судьба-злодейка решила продолжить свои измывательства над Дейвом и эластичная ткань плотно обтянула плоский зад и бёдра с голенями в целом. —Ну, джинсы у тебя тоже в обтяжку, знаешь. — словно прочитав его мысли, откликнулся Дэвид, снова повернулся к нему, забирая оные и довольно рассматривая свою вещь на стройном немного угловатом подростке. —Спасибо. — рыжий с натяжкой улыбнулся. —Садись на диван, чего как неродной. Дейв безропотно плюхнулся на мягкое сиденье, ерзая, пока не усел комфортно — полулёжа, вальяжно закинув ногу на ногу и в душе ликую. Рука по-хозяйски легла на так удачно подвернувшийся подлокотник. «Как бы не заснуть.» — Дейв вертит головой. Эллефсон неспешно садится поодаль. В его руках книга в дешёвой мягкой обложке, более подходящая на бульварную литературу, нежели на что-то серьезное. Почему-то Дэвид, несмотря на всю его странную натуру, не казался ему тем, кто стал бы читать подобные романы. Чужие узловатые пальцы умиротворенно шелестят страницами, пока не доходят до нужной, почти посередине книги. —Сопливый роман? — полуприкрытые глаза пытаются подцепить строки на дешёвой серой бумаге. Шрифт крупный, но складываются в слова и предложения упорно не хотят — читать с такого расстояния тяжело. —Нет… — мужчина подсаживается ближе, дав юноше заглядывать через плечо, — Детектив. —Неожиданно. — вылетело совершенно ненамеренно, но поправлять Дейв не стал, преодолевая пару абзацев и совершенно не вникнув в суть, нехотя отстраняется. Его до сих пор не отпускало чувство нереальности происходящего, оно сдавливало плечи и голову, витало в воздухе и распирало лёгкие изнутри. Какое-то наваждение. Мастейн смотрит на Эллефсона. Вот он прикоснётся к нему, морок развеется и он проснётся в своей кровати глубоко ночью, весь в холодном поту, со скинутым на пол одеялом. Может, так и есть? Дейв касается чужих волос ненавязчиво, пропускает меж пальцев русые пряди и затем настойчиво смотрит в широко распахнутые глаза Дэвида. Если уж это сон, то ему ничего не станется, верно? Тот не сопротивляется, неподвижно сидит на диване и лишь аритмичное постукивание пальцев до книге, открытой на случайной странице, выдаёт лёгкую нервозность. Он закрывает книгу и снова застывает, не позволяя себе уклониться от тёплых рук. —Ебать, идиллия… — шепчут они в унисон и робко жмутся ближе.