Кошкин дом

      Утро началось с того, что Хоук попытался зевнуть в кулак и заехал себе лапой в глаз. Он выпучил глаза и убедился, что предыдущий день не был навеянным Тенью кошмаром: он и его друзья в облике котов спали в постели Андерса. Если бы кто-то несколько лет назад сказал Хоуку, на что будут похожи его будни в Киркволле, он мокнул бы беднягу в бочку с водой и отправил бы домой отсыпаться.       Хоук зевнул и потянулся, рассматривая свои черные пушистые лапки. Он вполне мог понять, почему Андерс находит котов очаровательными, хотя сам Хоук больше по собакам, как истинный житель Ферелдена. И все же повезло, что они именно коты. Собаки гораздо больше, уход за ними тяжелее, да и Андерс наверняка не пустил бы к себе пятерых мабари.       Пока Хоук думал, а как бы они все выглядели в облике, например, птиц или рыбок, Фенрис рядом с ним завозился, что-то пробормотал, а потом резко затих.       — С добрым утром, — с легкой долей ехидства пожелал ему Хоук, искренне радуясь, что не он один попал в такую дурацкую ситуацию.       Фенрис замысловато выругался на тевене. Изабелла рядом с ним взмахнула хвостом и широко зевнула, обнажив пасть.       — Утречка, мальчики. Кстати, Фен, ты должен мне две лучших бутылки вина из коллекции Данариуса.       — Это еще почему?       — Ну как же! Помнишь ты сказал, что скорее умрешь, чем окажешься в постели с магом? — Изабелла с удовольствием облизнулась, будто уже пробовала обещанное вино. — А я сказала, что такое очень даже возможно!       — Чт… это не считается! — вскинулся Фенрис, его хвост чуть не заехал Хоуку по глазам.       — Еще как считается! Я, конечно, ставила на Хоука, — беззаботно призналась Изабелла, заставив Хоука подавиться воздухом, а Фенриса поджать уши, — но, если бы знала, что ты ляжешь аж с тремя магами сразу, повысила бы ставки до пяти бутылок!       — Ненавижу тебя, — зарычал Фенрис, и любой, кто знал его достаточно хорошо, понял бы, что он глубоко смущен.       Хоук легонько куснул его за загривок, и Фенрис с удивлением обернулся.       — Ладно тебе, Фен, — с улыбкой в голосе произнес Хоук. — Отдай ей эти две бутылки, от тебя не убудет.       Для пущей убедительности он нежно боднул его в бок, на что Фенрис моргнул, неуверенно повел плечами и кивнул. Изабелла будто стала еще пушистее от гордости.       — Давно пора!       — Кого ты там изводишь с утра пораньше, Ривейни? — сонно поинтересовался Варрик, лежавший ближе к груди Андерса.       — Кого надо, — ехидно откликнулась Изабелла. — Уютно вам, мастер Тетрас? Уверены, что хотите обратно стать гномом? Вон как умильно вчера мурлыкали!       — Стараюсь отыгрывать роль, — не смутился Варрик, открыв глаза. — Зато тебя, Ривейни, можно хоть в нага превратить, ты ни капельки не изменишься.       — Слава Создателю, мы не превратились в нагов, — фыркнула Изабелла. — Тогда бы нас точно сожрали. Запекли бы в сметанном соусе.       — Не, мы же в Клоаке. Максимум сварили бы или подрумянили над костром.       — Умеете вы поднять настроение, — проворчал на них Хоук, пытаясь не представлять себе эту картину.       Внезапно раздался стук в дверь. У всех котов невольно дернулось ухо в сторону звука. Андерс вздохнул во сне и крепче сжал Мерриль, которая все еще лежала в его объятиях. Она сдавленно пискнула и проснулась.       — Ты как, котенок?       Мерриль не успела ничего ответить, все еще дезориентированная внезапным пробуждением, как стук повторился и послышался тонкий взволнованный голос:       — Целитель Андерс? Целитель Андерс, вы там? Помогите, пожалуйста!       Андерс медленно сел и с усилием приоткрыл глаза, невидяще уставившись в стену. Потом поднялся, оттолкнувшись от кровати руками, доковылял до двери и стал снимать защитные чары.       — Я вас слышу. Сейчас, — невнятно пробормотал он.       На пороге оказалась чумазая эльфийка с такими тонкими руками, что они могли бы сломаться от веса арбуза.       — Целитель Андерс, пожалуйста, посмотрите моего мужа! Он еще вчера начал кашлять, я думала, может, он просто пыли наглотался, молчал ведь, а ночью как застонет во сне, я смотрю, а он весь горит! — затараторила она, щупая пальцами воздух, как если бы хотела схватить целителя за рубашку и потащить за собой.       Андерс молча вышел с ней в лечебницу, прикрыв дверь. Варрик цокнул.       — По Клоаке в последнее время какая-то жутко заразная дрянь гуляет. Небось ее и подцепил.       — Как думаешь, мы можем ей заболеть? — полюбопытствовал Хоук.       — Даже если можем, у нас есть Андерс. Котики получат лечение вперед.       — Кстати, насчет котиков, — хмуро вмешался в беседу Фенрис. — Напомните, какой у нас план? Я вторую ночь здесь проводить не собираюсь.       — Почему? Ты плохо спал, Фенрис? — легким тоном поинтересовалась Мерриль, пытаясь пригладить местами встопорщенную шерсть лапой.       — А тебя только мой сон волнует? Напомню, что еще день назад мы с тобой были эльфами, а не котами! — Фенрис встал и встряхнулся, вся его поза выражала намерение действовать. — Нужно придумать, как дать одержимому понять, кто мы.       — Ты мог бы нагадить ему в ботинки. Или еще лучше — на манифест. Уверена, он что-то заподозрит, — придумала Изабелла.       — Предложение, конечно, заманчивое…       — Зря мы не взяли с собой какую-нибудь из наших вещей, — вмешался Хоук, прежде чем Фенрис надумал перейти к исполнению этой сомнительной затеи. — Может, так бы он понял, что к чему.       — Какую, например? — усмехнулся Варрик. — Сережки Ривейни он бы не узнал. Ничего серьезнее украшения или куска ткани мы бы не унесли, — он покачал головой и с болью в голосе запричитал: — Бьянка, дождись меня, где бы ты сейчас ни была.       — Мы могли бы притащить ему чьи-нибудь трусы, — снова высказалась Изабелла. У нее было на редкость хорошее настроение. — Это бы точно на что-нибудь намекнуло.       — Андерс не знаком ни с кем из нас настолько близко, чтобы узнать наши трусы, — сказал Хоук и спустя мгновение напряженной тишины поинтересовался: — Верно ведь?       — Блондинчика ничьи трусы не интересуют. И зря, может, это помогло бы ему расслабиться.       — Согласна. Я как-то раз затащила его в «Цветущую розу», так он там сидел с лицом престарелой орлесианской вдовы, тоскующей о своей бурной молодости.       — Он же нищий. Чем бы он с проститутками расплатился, перьями? — скептически уточнил Фенрис.       — Я бы сама за него заплатила, лишь бы замолк о своих магах хотя бы на неделю.       — Неделю? Он бы и суток не продержался.       — Я все еще думаю, что нам лучше подождать, — высказался Хоук. — Мы ведь малефикаров нашли по наводке Авелин, она наверняка будет нас искать, если уже не ищет. А когда не найдет никого, забьет тревогу и оповестит Андерса.       — Авелин скоро ночевать на работе будет! Повезет, если она начнет искать нас через пару дней! — воскликнул Фенрис. — Но, даже если она придет, — потом-то что?! Как мы им скажем, что мы это мы?!       — Можно закатить кошачью истерику, когда они начнут обсуждать нашу пропажу, — блеснула очередной идеей Изабелла.       — Или мяукать, когда кто-то из них называет наши имена, — поддержала ее Мерриль.       — Можно достать чернила, лист бумаги и написать записку, — задумался Варрик.       — Или впятером дергать Андерса за одежду, пока он не пойдет за нами к месту преступления, — присоединился Хоук.       Фенрис задумался ненадолго, а потом кивнул.       — Последние две идеи неплохи, — признал он, на что Изабелла оскорбленно фыркнула. — Но я тут подумал, — его морда странно сплющилась, будто он попытался нахмуриться. — Если мы будем вести себя слишком странно… вдруг он решит, что мы одержимы?       Остальные притихли, обдумывая этот вариант.       — А такое бывает? Демоны вселяются в животных? — спросил Варрик таким тоном, как будто не очень хотел знать ответ.       — Редко, но бывает, — серьезно ответила ему Мерриль. — Я читала истории, когда могущественных магов нашего народа пытались обмануть через фамильяров. Кто-то верил, что древние боги нашли способ заговорить с ними, передать свою волю, и впускали в себя демонов.       — А соблазнить Блондинчика котом проще, чем устроить пьяную драку в «Висельнике», — мрачно отметил Варрик.       — Якорь мне в зад, — выругалась Изабелла, — об этом мы не подумали.       — То есть нужно сделать так, чтобы Андерс моментально нас опознал. Без возможности иных трактовок, — резюмировал Хоук. Их задача значительно усложнилась. — С другой стороны, он же не подумает, что одержимы сразу пять котов.       — Ну да, сперва убьет самого странного, а потом будет разбираться.       — Ладно-ладно, ты прав. Действуем аккуратно.       — А на манифест я все-таки нагажу.       — И как ты ему потом это объяснишь, когда снова станешь эльфом?       — Почему ты думаешь, что я буду это как-то объяснять?       В этот момент в комнату вернулся Андерс. И снова он выглядел неоправданно счастливым, когда заметил своих новых питомцев. Он подошел к кровати и почесал их всех, даже Фенриса, и последний не цапнул его за руку только из-за уговоров Хоука и кровожадных планов на будущее. Потом Андерс заглянул в буфет, и его плечи расстроенно поникли.       — Я не врал, когда говорил, что мне вас нечем кормить, — с сожалением признал он, потом оглянулся на котелок на другом конце комнаты. На чугунной поверхности была нарисована руна холода. — Хотя у меня осталось немного супа. Надеюсь, вы такое едите.       — Он же оставит немного себе, да? — забеспокоилась Мерриль, наблюдая, как Андерс разогревает им еду.       Андерс отдал им все. Он вылил остатки ухи с треской в железную тарелку и поставил на пол, а себе заварил чай и порезал два яблока.       — Навещу Хоука, когда будет время, — решил Андерс, завтракая. Понаблюдал, как пятеро котов неуклюже едят, рискуя опрокинуть тарелку и все время натыкаясь на морды друг друга, умилился и вздохнул. — Хотя, может, не сегодня. Вы такие хорошенькие, не хочу отдавать.       — Навести. Меня не найдешь, но Орана тебя хотя бы накормит, — посоветовал Хоук, облизываясь. По ощущениям он окунулся в уху всей мордой. — Сначала он тратит все свои деньги на пациентов, а еду — на котов, а потом просит называть себя разумным человеком.       — Вместо Справедливости он должен был пригласить в себя духа Благоразумия, — согласился Варрик, поглядывая по сторонам в поисках чего-то, что могло бы заменить коту умывальник.       — Ему и одного демона достаточно, — Фенрис никакими муками совести не страдал, поэтому решительно заелозил мордой по свисающему с кровати краю тонкого овечьего одеяла. Андерс, к счастью, то ли подумал, что кот просто чешется, то ли вовсе не обратил внимания, жуя яблоко и глядя в никуда. Потом он вымыл руки, накинул мантию, любовно бросил котам «ведите себя хорошо» и вышел в лечебницу.       — Что ж, будем надеяться, наша пропажа вскроется как можно скорее, — оптимистично выдал Хоук, тоже обтер морду чужим одеялом, мысленно извиняясь перед Андерсом, и последовал за ним.       Увы, но этим надеждам не суждено было сбыться. Следующие два дня в лечебницу Андерса по ощущениям стекались все жители Клоаки: свирепствующий на улицах вирус действительно оказался очень заразным и бил легкие на поражение. Хоук постоянно слышал чей-то надрывный, тяжелый кашель, запах лекарственных трав, потных тел и болезни пропитал стены, как вино дорогую ткань. Больше всего доставалось детям и старикам — Андерс порхал над ними часами, то отпаивая собственноручно приготовленными настойками, то вливая магию в район грудной клетки. Все койки и скамейки были заняты, предметов первой необходимости не хватало, но пациенты Андерса, нищие, несчастные и голодные, следовали какому-то негласному кодексу чести: помогали друг другу сесть, делились одеялами и историями, уступали места слабым и экономили время целителя.       Самым впечатляющим во всей этой ситуации, пожалуй, был сам Андерс. Хоук никогда не наблюдал за ним полный рабочий день: каждого из их компании Андерс старался вылечить как можно быстрее, сохраняя сосредоточенный вид и бормоча советы. Раны затягивались, кости срастались, кровь сворачивалась, ожоги сходили, и Андерс отправлял товарищей восвояси или сам уходил по своим делам. Хоук до сих пор слабо представлял, как он ведет себя с пациентами, как сумел добиться такой известности среди беженцев и бездомных.       Но теперь он понимал. Андерс был не просто талантливым целителем, не просто принимал у себя всех, кто нуждается в помощи, — он действовал с такой уверенностью, с таким рвением, что все страхи по поводу любой раны или недомогания просто улетучивались. Андерс работал без устали, без жалоб и почти без перерывов, распределял время по минутам, заводил на пациентов листы с историей болезни и заполнял с профессиональной дотошностью. Он был ласков с детьми, вежлив со взрослыми и устало улыбался всякий раз, когда пациент его стараниями становился абсолютно здоров. Некоторые следили за ним с недоверием или тревогой, но большинство, как правило, те, кто приходили не в первый раз, — с благоговейным восторгом.       И Хоук его разделял. Он впервые задумался, что лечебница Андерса была для жителей Клоаки не просто заведением с бесплатной медицинской помощью, но и единственным местом, где они могли почувствовать себя в безопасности, почувствовать, что их жизнь что-то значит и что за нее кто-то может бороться. Андерс сделал это место оазисом посреди пустыни. Он исцелял, как другие пишут картины, бороздят моря или поют серенады под окном, — со всей душой, страстью и самоотверженностью, так, будто был рожден для этого.       Хоук всегда знал, что Андерс хорош в целительстве, но никогда не осознавал — насколько.       Вечером первого дня, когда Андерс повалился в кровать, не снимая мантии, и мгновенно уснул, пять котов молча забрались к нему. После завтрака они едва ли перебросились парой фраз, каждый наблюдал за происходящим в лечебнице из своего угла. Перед сном они переглянулись — Хоук не знал, что сказать, поэтому ждал, поделится ли кто-то другой своими мыслями. Но по итогу они просто легли спать, надеясь, что завтра что-то изменится.       Следующим утром Андерс был вынужден встать на работу еще раньше и завтракать прямо на ходу. Стало предельно ясно, почему он все-таки не заводил домашних животных: времени на них попросту не хватало. Но вопреки всему Андерс вспоминал про своих питомцев как минимум каждые пару часов: кормил, посылая знакомых на рынок за едой, чесал, проверял, не утащил ли их кто и не подхватили ли они какую-нибудь заразу. В последний раз Хоука окружали такой заботой в детстве, и вслед за этими воспоминаниями его взяла тоска по матери и близнецам.       Второй день прошел в такой же суматохе, как и первый, и даже невероятная выносливость Андерса стала таять. Под вечер он выпил уже два зелья лириума, синяки под глазами стали больше, чем сами глаза, спина сгорбилась, руки задрожали, а движения стали вялыми и неуклюжими. Варрик как-то попробовал заставить его сделать перерыв: запрыгнул на колени, пока Андерс заполнял бумаги, лег и замурлыкал, закрыв глаза. Андерс с удовольствием его погладил, но уже спустя пару минут переложил на стол, чмокнул в макушку — Варрик на этом моменте издал трудно идентифицируемый звук — и вернулся к пациентам.       Андерс закончил ближе к полуночи и совершенно выбился из сил. До своего кабинета он шел пошатываясь и часто моргая. Хоук и остальные уже прошмыгнули внутрь и ждали, когда их несчастный друг присоединится. Но едва Андерс ступил на порог, как его окликнул звонкий голос:       — Целитель Андерс! Целитель Андерс, подождите!       — Да вы издеваетесь, — возмутился Варрик, размахивая хвостом. — Блондинчику давно пора установить часы приема.       — И нанять вышибалу, — согласилась Изабелла, глядя на Андерса с редким для нее сочувствием.       — Вы прекрасно знаете, что первое все проигнорируют, а на второе у него нет денег, — проворчал Фенрис. Он тоже был еще более мрачен, чем обычно.       Андерс привалился к дверному косяку, вздохнул и медленно обернулся. Коты подобрались ближе и взглянули на посетителя из-под полы его мантии. Перед Андерсом стояла молодая, смутно знакомая девушка. Кажется, Хоук видел ее вчера на приеме. В руках у нее был маленький букет желтых хризантем и плетеная корзинка.       — Целитель Андерс, я Эмили, помните? Вы помогли Амелии, моей сестре-близняшке, — напомнила девушка, подошла ближе и протянула гостинцы Андерсу. — Возьмите, пожалуйста! Это немного, но я так хотела поблагодарить вас. Мы обе!       — О, — Андерс растерянно моргнул, будто ему предлагали не цветы, а сборник орлесианских анекдотов. — Спасибо, не стоило…       — Возьмите, — настойчиво повторила девушка и пихнула букет и корзинку прямо Андерсу в грудь. Тот от неожиданности взял. — Когда Амелия окончательно поправится, она тоже придет. Еще раз спасибо! — девушка помялась, но потом решительно взяла Андерса за воротник и клюнула в щеку. Потом она развернулась, взмахнув волосами, и побежала к выходу.       Андерс тупо смотрел ей вслед, слегка порозовев.       — Пожалуйста, — пробормотал он.       Хоук хотел было присвистнуть, но вспомнил, что он кот и у него нет губ.       — Неплохой улов, дружище. Правда, маловата она для тебя будет.       — Хорошо, что кто-то вот так благодарит его, — заметила Мерриль и потерлась о ноги Андерса, выводя его из ступора. — Я не знала, что здесь так тяжело. Может, мне иногда помогать ему с пациентами? Я лечить не умею, но могу варить зелья и перевязывать раны.       — Не думаю, что у него всегда такой завал, Маргаритка, но помощь Блондинчику и правда не помешает.       — А еще ему не помешает еда. Клянусь, попрошу Орану носить ему обед.       — Чтобы она каждый день тащилась в Клоаку с Верхнего города, потому что одержимый не может сам себя прокормить?       — Ну чего ты такой злой, Фен?       — А, так я теперь еще и злой? Пусть сам к тебе на обед ходит.       — Да он в сортир сходить не успевает!       Пока они беседовали, Андерс поставил букет на стол, понюхал самый большой цветок и с наслаждением выдохнул. Затем заглянул в корзину и извлек оттуда большой кусок пирога с капустой. У Хоука полегчало на душе — теперь у друга будет хотя бы ужин или завтрак.       Андерс вскоре лег спать, найдя в себе силы только стянуть мантию и снять сапоги. Он обнял ближайшую к себе кошку — в этот раз Изабеллу — счастливо вздохнул и тут же затих. Изабелла тихо заурчала.       — Если завтра от Авелин не будет никаких новостей, нам придется придумать что-то еще, — заговорил Фенрис, наблюдая за спящим. Взгляд его был удивительно беззлобным.       — Да, не хотелось бы провести в таком виде месяц, — согласился Варрик, рассматривая свои серые от пыли лапки. — Я понимаю, что котам положено вылизываться, но я скорее брошу писать книги и уйду в Орзаммар разводить нагов.       — И не говори, — хмуро откликнулся Хоук. Он уже размышлял, как бы так намекнуть Андерсу разогреть им таз с водой. Воспоминания о том, как он теперь справляет нужду, Хоук хотел похоронить там же, где сейчас пылится поход на Глубокие тропы и побег из Ферелдена.       — О, я бы кучу золота отдала, чтобы увидеть это, — отозвалась Изабелла. Она старалась лишний раз не двигаться, чтобы случайно не разбудить Андерса, хотя это казалось маловероятным — он спал как убитый.       — М-м-м… сколько?       — Скажем, пятнадцать соверенов.       — Я за пятнадцать соверенов, Ривейни, даже с постели не встану. Ты хоть представляешь, какие у меня гонорары?       — Так и быть, семнадцать соверенов.       — Напомни мне больше не покупать тебе выпивку.       — Мне кажется, завтра у Андерса будет посвободнее. Вечером приходило не так уж много людей, — вмешалась в беседу Мерриль, которая легла поближе к Изабелле. — И еще он раздавал всем крем на нос, чтобы они не дышали заразным воздухом.       — Это была мазь, Маргаритка, и ее нужно наносить внутрь, а не наружу.       — Думаете, одержимый это сам придумал?       — Кто знает. Блондинчик умеет удивлять.       — Чаще всего это неприятные сюрпризы.       — Я бы поспорил, но нет настроения. Маргаритка права: завтра, думаю, у Блондинчика найдется для нас время.       Хоук издал согласный звук, чувствуя, как сон постепенно завладевает им.       Варрик не ошибся: на четвертый день их пребывания в лечебнице Андерсу наконец-то удалось проснуться самостоятельно, и он посвятил свободный час ухаживанию за питомцами. Он заметил плачевное состояние их шерстки, когда-то чистой, ухоженной и без колтунов, и озадачился.       — Когда вы успели так замараться? — задался вопросом Андерс, немного подумал и все-таки решил искупать их. Хоуку выпала честь быть первым, и, хотя он очень обрадовался возможности принять ванну, процесс был очень смущающим.       — Ладно, это неловко. Отвернитесь, пожалуйста, — жалобно попросил он товарищей, когда пальцы Андерса оказались везде, где могли.       — Это будет подозрительно, Хоук. Мы же не хотим, чтобы Блондинчик заподозрил что-то неладное, — ехидно ответил Варрик.       — И не подумаю, — добавила Изабелла, наслаждаясь шоу.       — Я ведь тоже буду смотреть!       Фенрис и Мерриль сымитировали какую-то кошачью деятельность, но Варрик и Изабелла остались невозмутимы. Хоук исполнил свое обещание, но не добился нужного эффекта — Варрик просто повернулся к зрителям задом, а Изабелла слишком наслаждалась ухаживанием. Мерриль отреагировала на процедуру спокойно, а вот Фенрис пыхтел, сопел, шипел, размахивал хвостом, прижимал уши и царапал Андерсу руки, хотя Хоук не смог бы точно сказать, случайно он или специально. Андерс в ответ на его трепыхание бормотал что-то ласковое. Каждого кота он сразу же сушил полотенцем, а вот вычесывать стал потом, достав для этого дела старый деревянный гребень.       — Если подумать, я ни разу не видел, чтобы кто-то из вас чистился сам. Вы ведь уже большие, не котята. Неужели вас постоянно купали? — Андерс ткнулся носом Хоуку в загривок и вдохнул какой-то цветочный запах. — Надо обязательно отдать вас кому побогаче. Может, вы все сбежали от какого-нибудь аристократа?       Он продолжал бормотать что-то об их неприспособленности к жизни на улице, прерываясь на воркование и ласки, неловкие для всех, кроме него. Хоук мучился бы стыдом за то, что Андерс тратит на них так много времени вместо отдыха, но было видно, что ему это действительно нравится. На самом деле Хоук давно не видел его таким довольным.       Нет, ну он точно подарит Андерсу кота. Найдет какого-нибудь более-менее самостоятельного, чтобы мог позаботиться о себе, когда надо, а вечером прийти, помурлыкать на коленях хозяина и дать себя затискать.       Утром в лечебнице все еще было многолюдно, но к обеду ситуация стабилизировалась. Андерс сел за бумаги, прикладываясь к чашке с чаем и иногда дразня лежавшего на столе черного кота кончиком пера. Хоук как раз думал, стоит ли поддаваться, чтобы поднять другу настроение, как услышал бормотание Варрика:       — Этот тип сейчас в Блондинчике дыру прожжет.       Хоук обернулся и сразу понял, о ком идет речь. На входе в лечебницу, прислонившись плечом к проему, стоял мужчина в темной практичной броне. У него были длинные черные волосы, орлиный нос и лук с колчаном стрел за спиной. Он наблюдал за Андерсом с нечитаемым лицом, скрестив руки на груди.       Андерс, то ли почувствовав на себе чужой взгляд, то ли захотев проверить, на что отвлекся его кот, повернул голову в сторону входа и застыл. Его глаза расширились от удивления, а перо выскользнуло из пальцев.       — Нат? — спросил он неверяще, уставившись на мужчину так, будто стал свидетелем второго пришествия Андрасте.       Мужчина оттолкнулся от стены и подошел ближе. Глаза у него были серые, как небо перед штормом.       — Здравствуй, Андерс, — поздоровался он бархатным тоном. Андерс встал, позабыв про бумаги, раскрывая и закрывая рот в растерянности.       — Что ты здесь делаешь? Когда ты приехал? — спросил он громко и с таким изумлением в голосе, что некоторые пациенты обернулись на них. Андерс замялся и неловко кашлянул, заметив чужое внимание. — Идем, — он взял мужчину под локоть и повел в свою каморку. Хоук и остальные, переглянувшись, бросились за ними, предчувствуя что-то интересное.       Андерс едва не прищемил Мерриль дверью и сдавленно извинился, пропуская котов внутрь. Мужчина поднял брови.       — Я думал, у тебя лечебница, а не кошачий приют.       — Они не мои. Я собираюсь их отдать, — рассеянно ответил Андерс и вновь уставился на мужчину во все глаза. — Так когда ты приехал? Как ты вообще меня нашел?       — Сегодня, — пожал плечами мужчина. — Как сошел с корабля, так сразу пошел на запах пустых обещаний. Немного заплутал на рынке, но в целом ориентир был очень четкий.       — Ха-ха, — сухо прокомментировал Андерс. — У кого ты успел стащить чувство юмора?       — Оно у меня всегда было, просто я достаю его по особым случаям.       — Позволю тебе и дальше так думать. Не хочется шатать твое эго.       — Год, — сердито отчеканил Натаниэль, и Андерс нервно спрятал руки за спиной. Коты наблюдали за ними с таким любопытством, что это показалось бы подозрительным, но на них не обращали внимания. — Ни одного письма за целый год, Андерс. У тебя не хватило времени написать мне хотя бы пару слов?       — Дело не в этом…       — Ты хотя бы получал мои письма?       — Получал.       — И ни на одно не ответил! Мне нужно было приехать и самому убедиться, что ты в порядке?!       — Ты был у меня всего пару раз за все то время, что я в Киркволле, — с неожиданной силой отозвался Андерс. Он скривил губы в раздражении и обиде. — Чудо, что тебе потребовался год с тех пор, как я перестал писать, чтобы проверить меня. А чего не десять?       Мужчина взял небольшую паузу в их диалоге, а потом пораженно вздохнул. Его плечи расслабились, и он покачал головой.       — Ты мог просто попросить меня приехать.       — А ты мог просто приехать.       — Я так и сделал, — мягко заметил мужчина. — Я волновался, Андерс. Не делай так больше. Пожалуйста.       Андерс моментально расслабился и стал выглядеть виноватым.       — Ты прав. Прости. Я просто… — он сделал непонятный жест рукой, будто хотел коснуться мужчины, но в процессе передумал. — Я очень хотел снова тебя увидеть, — признался Андерс на тон тише, и Хоук не уверен, что когда-либо слышал его таким уязвимым.       Мужчина, казалось, понял его заминку, сам взял руку Андерса и прижал тыльной стороной ладони к своей груди.       — И я тебя, — сказал он, а потом они оба замолчали, изучая лица друг друга. И столько всего чувствовалось в этих взглядах и повисшей между ними тишине, что Хоуку пришлось ловить падающую на землю челюсть.       — Глазам своим не верю! — с восторгом прокомментировала это зрелище Изабелла.       — Кто это? Кто-нибудь его знает? — вслед за ней спросила Мерриль, завертев головой, чтобы посмотреть на друзей.       — Я бы запомнил рассказ Блондинчика о мужчине, который заставляет его делать такие штуки со своим лицом, — заверил Варрик. Он наблюдал за людьми с тем блеском в глазах, какой Хоук у него видел в разгаре творческой деятельности.       — Меня сейчас вырвет, — оповестил их Фенрис, на что Изабелла с осуждением ударила его хвостом.       — Мне нужно сделать кое-какие дела в городе, — вновь заговорил мужчина, поглаживая руку Андерса большим пальцем. — Я вернусь вечером, ладно?       — Ладно, — согласился Андерс. Он выглядел так, будто в этот момент мог бы согласиться со всем, что ему предлагали.       Мужчина поцеловал костяшки его пальцев на прощание и развернулся к двери. Андерс заморгал, растерянный, как при внезапном пробуждении, и торопливо окликнул его:       — Натаниэль, — когда мужчина обернулся, он улыбнулся ему, нежно и радостно. — Спасибо, что ты здесь.       Мужчина довольно сощурился.       — Поблагодаришь вечером. Никуда не уходи.       Улыбка Андерса стала шире.       — О, я поблагодарю, не сомневайся, — пообещал он с безошибочно игривой интонацией. Натаниэль весело фыркнул и вышел, ступая так тихо, что даже кошачий слух едва улавливал этот звук. Андерс подхватил с пола первого попавшегося кота — Варрика — ткнулся в него лицом и издал восторженный звук.       «Вечером будет что-то интересное», — подумал Хоук и стал с нетерпением ждать этого.