Мёртвые розы

Около входа Сайно встретил Аль-Хайтама с вечно сопровождающей его записной книгой в руках. Вот какая парочка на свете точно неразлучна так эта. Удивительно было, как он ещё на лошади не таскает её с собой. Пройдя мимо визиря, Сайно наконец оказался в своих покоях. Правда, он совсем не привык к ним, потому что, как только получил власть, был вынужден покинуть столицу, чтобы урегулировать дела на севере. Тот конфликт разжёг ещё его отец, но так и не смог развернуть полномасштабный поход. Повезло только с тем, что Габсбурги оказались слишком самонадеянны и не посчитали молодого султана угрозой. Покои были просторными, но казались молодому повелителю совершенно пустынными и холодными. После ухода прошлого султана здесь сохранилась мрачная атмосфера, даже несмотря на многочисленную уборку. Роскошная мебель казалась совершенно далёкой. Последние разы, что он посещал эти покои, были лишь неприятными визитами по долгу положения. Тогда в ум младшего наследника даже не приходило то, что он сможет когда-то завладеть всеми богатствами, переняв престол. Сайно решил отложить размышления об этом на потом и, как бы вспомнив кое о чём, обернулся к Аль-Хайтаму: — Как здоровье наставника? — спросил он, пройдя к письменному столу в углу комнаты. — Лала Сайрус паша здоров и бодр, как и всегда. Слуги сказали, что он вышел в сад на прогулку, и я уже отправил одного из них, чтобы пашу предупредили. Выслушав, Сайно невпопад кивнул, прежде чем проговорить: — Я не сомневаюсь, что наставник прекрасно справился с тем, чтобы присмотреть за страной в наше отсутствие, но не слишком ли это утомительно для пожилого человека? Аль-Хайтам хотел было возразить, что этому человеку и море по колено, как вдруг дверь в покои распахнулась, являя взору обоих людей в комнате одетого, как придворного учёного, человека. — Кого это вы назвали пожилым, повелитель? — улыбнувшись, пожурил вошедший мужчина, что, несмотря на свободный тон, всё-таки держал себя достойно. По нему и правда было сложно сказать, стар он или молод. Казалось, время странным образом избегало своего влияния на него, а невзрачные одежды только добавляли неопределённости. — Годы берут своё, признайте, — Сайно не сдержал улыбки, стоило увидеть своего наставника. — Не отзывайтесь обо мне так, повелитель, — отвечал Сайрус, подходя к ним ближе. — Мне слишком поздно доложили о том, что вы прибываете во дворец сегодня, и поэтому я не смог как следует вас поприветствовать, простите. На лице Сайно застыло противоречивое выражение радости и неловкости. До получения трона он с наставником, конечно, держал дистанцию, но слышать от него мягкое «шехзаде» было куда приятнее, чем жёсткое «повелитель». — Я ведь уже говорил вам, что наставник может называть меня по имени. Рядом с Сайрусом, что в своё время заменил ему отца, Сайно не видел смысла в этих формальностях. Ведь он научил его всему, что теперь молодой султан знает: от простого письма до политики. Впервые Сайно взял меч именно под его присмотром, ровно как и почерк он перенял именно от наставника. Мальчику всегда казалось, что у Сайруса были ответы на любые вопросы. Верховая езда, охота, мудрость в управлении санджаком, да даже чувство юмора — большую часть себя Сайно приобрёл благодаря ему. Так как он может заставлять столь близкого человека унижаться? Однако Сайрус не разделял энтузиазма своего воспитанника и, быстро глянув в сторону Аль-Хайтама, покачал головой: — Я не могу пренебрегать правилами… Аль-Хайтам паша, не могли бы вы оставить нас наедине? Визирь лишь дождался, пока Сайно утвердительно кивнёт, прежде чем покинул комнату. Оставшись наедине, молодой султан наконец почувствовал себя свободнее и предложил Сайрусу пройти на балкон. В покоях повелителя был один большой плюс — это вид, открывающийся на весь Стамбул. Благодаря тому, что дворец построен на возвышении, каждый правитель, проводя здесь свои дни, мог любоваться красотами города, встречая закаты и рассветы. — Наставник хотел что-то сказать, но не решился сделать это при паше? — Верно, — Сайрус не смотрел на него, словно стараясь подобрать слова. — При твоём вступлении на трон, Сайно, — он на мгновение запнулся, не зная, правда стоило ли это того, но, посмотрев на Сайно, он увидел, как мягко блеснули у того глаза, а потому смог найти в себе силы продолжить, — у меня не было момента поговорить с тобой. Когда я обучал тебя, то были времена, когда ты ещё оставался наследником, и мы могли позволить себе больше вольности. Однако, всё изменилось, теперь ты — султан великой Османской империи. Чтобы не произошло, сейчас на твоих плечах лежит большая ответственность, а в руках огромная власть, которая легко совращает умы людей. Помни об этом каждый день и каждую ночь. — Вам ли не знать, через что я прошёл и как ценю, что получил? — горько произнёс Сайно, осматривая взглядом дворцовый сад. Там, на клумбе, распустилось в этом году множество алых роз. — Я веду к тому, что я больше не могу позволять себе звать вас по имени, повелитель, иначе люди при дворе расценят это как неуважение и несправедливое выделение. Вы больше не тот ребёнок, которого я учил письму, да и я уже не так молод, — на лице Сайруса промелькнула грустная улыбка. — Вам стоит быть осторожнее, при дворе много интриганов. Это совсем не то, что ваш санджак, где вы могли позволить себе что угодно. — Наставник прав, это место совершенно чужое мне, — говоря это, Сайно всё также блуждал взглядом по саду, пока вдруг на одной из тропинок не появилась до боли знакомая фигура. Практически год он не видел Горо. С их последней встречи словно прошла целая вечность, которая раскинулась в душе Сайно бескрайним океаном. На войне он получал от него много трепетных и интересных писем, но уже тогда чувствовал, что такая связь теперь может привести к совершенно неожиданным последствиям. Ранее, когда Горо только попал к нему, тогда ещё шехзаде Сайно, который, скорее всего, и не дожил бы до тридцати, принял юношу в своё сердце, в свой дом. Он был тем, на кого не обращали внимание, поэтому ни народом, ни собственным отцом он не был порицаем за связь с мужчиной. Казалось, что Горо, бродя по саду, витал где-то в облаках. На лице его не виделось ни следа надменности или высокомерия, скорее, глубоко отпечаталась усталость. Одеяние было простым и закрытым в голубо-зелёный цвет. Только на шее у него висел скромный кулон и под ухом, как бы смущённо, пристроилась на волосах заколка в форме золотого цветка с рубином в центре. Когда-то Сайно самостоятельно изготовил эту заколку для любимого. Сайрус проследил за мечтательным взглядом повелителя и также уставился на наложника в саду. Сейчас он просто не мог не высказать своих опасений. — Когда вы были шехзаде, никто не обращал внимание на Горо, но сейчас же вы понимаете, что должны заиметь наследников? Иначе в стране могут начаться волнения. Услышав слова наставника, Сайно тяжело вздохнул. Как он мог этого не понимать? Ведь об этом твердила и матушка, что то и дело ещё в санджаке отправляла к нему девушек из ночи в ночь. Часто он просто приказывал наложницам возвращаться в гарем или в редких случаях мог поболтать с ними, но редко когда прикасался. Тогда ему не нужны были дети, так как оказаться на троне казалось чем-то нереальным, а иначе ребёнка бы просто убили… — Я понимаю, наставник, вам не стоит беспокоиться. Сейчас я последняя надежда нашей династии и не подведу её.

***

Только покинув покои повелителя, Аль-Хайтам сразу наткнулся на снующего неподалёку главного евнуха. Подозвав его жестом, он склонился и негромко произнёс: — Султан только прибыл из похода, и завтра по такому случаю устроим праздник. Выбери хороших наложниц. Услышав его серьёзный тон, низенький евнух с морщинистым лицом удивлённо посмотрел на пашу. Обычно тот остерегался тем, связанных с гаремом, не говоря уже о просьбах. — Я вас понял, паша, можете не волноваться, подберу лучших девушек, — проговорил евнух, понятливо улыбаясь, пусть и чувствуя себя не по себе под взглядом визиря. — И ещё кое-кого надо отобрать. Несколько недель назад в гарем попал юноша, он омега. Ты знаешь, как проходит его обучение? Тут евнух задумался и, когда наконец припомнил юношу, из-за которого гудел какое-то время гарем, активно закивал, тут же нахмурившись: — Он прилежно учится, но, паша… Юноша совсем не готов. Разве можем мы отправить развлекать повелителя столь неопытного цыплёнка? Аль-Хайтаму похоже начал надоедать этот разговор, поэтому он выпрямился и уже чуть громче произнёс: — Так научи его всему, что надо. Это не обсуждается, омега должен попасть на праздник, иначе я спрошу в первую очередь с тебя, когда придёт время. Евнух поспешил раскланяться, щебеча под нос вежливое прощание. Конечно, столь суетливый человек маловероятно попал бы на должность главного евнуха. По обыкновению, он довольно расчётливый мужчина, почти сразу понимающий, что от него требуется, поэтому сейчас не стал дальше даже пытаться возразить. Разумеется, он не мог не побоятся, что этот юноша опозорится прямо перед повелителем, но и пойти против великого визиря у него кишка тонка. Поспешив обратно в гарем, уже в общих комнатах евнух издалека увидел прибирающего Тигнари и остановился, рассматривая его. Он сразу отметил, насколько похож омега на любимца молодого повелителя. Даже можно сказать, он намного привлекательнее его за счёт своей природы. Если такой юноша будет развлекать повелителя, разве ему это не понравится? Стоило порассуждать об этом, как евнух понял, что паша не зря попросил помочь представить омегу повелителю, но это не отменяло того факта, что паренёк всего несколько недель в гареме. Так как сейчас многие из хорошо обученных наложниц спустились поболтать, он также выбрал остальных девушек. В это время Тигнари, всё ещё не спеша делающий очень занятой уборкой вид, даже не догадывался, что его ждёт. Стараясь аккуратно взбивать подушки, он всё же умудрился оставить на волосах пару перьев, но его это ни капли не волновало. Омега ни о чём не подумал, когда калфа зашла в общие комнаты, чтобы отвести выбранных девушек в баню. Тигнари даже не заметил, как её взгляд остановился на нём. — Ты, тоже иди за мной. — Я? — удивился Тигнари, но калфа только раздражённо схватила его и поторопила: — Вперёд, вперёд, будешь развлекать повелителя на сегодняшнем празднике. — Но. — Давай, не хочу ничего слушать. Тигнари не смог возразить и поражёно пошёл с другими девушками под их пристальные взгляды. Ему совсем была непонятна фраза: «Будешь развлекать повелителя». Это что ещё за шутки? Разве Аль-Хайтам не говорил ему, что он лишь временно тут поживёт? Шепотки за спиной становились всё громче, поэтому он не решался перечить или дальше возникать, хотя язык и очень чесался. За время пребывания в гареме он наступал себе на гордость столько раз, что казалось каждый очередной случай вот-вот и станет последним. С рождения Тигнари привык получать любовь и ласку родителей, потому смириться с таким положением было сложновато. Однако скандал привлечёт слишком много внимания, он не готов рисковать всем ради прихоти. После бани, в которой Тигнари на этот раз мылся позже всех и отдельно, их повели в одну просторную комнату, куда принесли каждой девушке по наряду, в том числе и ему. Любая наложница могла выбрать простые, но красивые украшения и даже духи с лёгкой косметикой нашлись. Тигнари со стороны наблюдал за всем и всё ещё не мог поверить в то, что происходит. Наряд, который ему выдали, оказался из приятной ткани зелёного цвета. Он сочетал в себе нечто среднее между женскими платьями и мужской одеждой. Удивительно только, где достали слуги такой интересный наряд. Однако, несмотря на свою возможную красоту, одежда сильно сковывала движения, отчего Тигнари ощущал себя безумно неуклюжим. Да он и не собирался наряжаться, лишь слушая глупую взволнованную болтовню наложниц. Каждая из них как на подбор была красива собой. В гарем пусть и брали девушек совершенно разных типажей, но всё же здесь были и свои стандарты. Стоящая неподалёку калфа заметила, что он бездельничает, и приказала другой наложнице ему помочь: — Перед повелителем надо предстать красивым, разве ты не хочешь выделиться? — покачала она головой. Конечно, женщину больше заботило то, что, если юноша предстанет в неподобающем виде, спросят именно с неё. — Какой мне толк? — спросил Тигнари без особого интереса, но всё-таки не сопротивлялся, когда другая девушка предложила надеть ему украшение на волосы. Оно представляло собой простую витиеватую серебряную корону из маленьких драгоценных камней изумрудного цвета, которая аккуратно помещалась на голове у линии волос. — Аллах Аллах, ты хоть умеешь танцевать? — посетовала наложница, пока помогала ему привести себя в порядок. — Нет, — честно, но немного неловко ответил юноша и недовольно глянул на девушку, которая в тот момент аккуратно подкрашивала ему глаза. Она убрала руку от лица и легко засмеялась. — Не волнуйся, нам всё расскажут чуть позже, это просто, — девушка оказалась на редкость простодушна и даже не испугалась его колючего взгляда, продолжая возиться с нанесением простого макияжа. Тигнари не стал обрывать её воодушевления. Возможно, он спокойно сделает то, что от него требуют, и сможет даже немного повеселиться, хотя от аромата духов девушек вокруг ему уже хочется чихать. Сам он не душился, его аромата, как омеги, итак хватало. Если бы он попробовал нанести хоть какой-то аромат поверх, получилось бы то ещё зловоние. — Какой ты хорошенький, — улыбнулась помогающая ему собраться девушка и потрепала парня по щеке. — Боюсь, на твоём фоне повелитель не заметит никого из нас. Несколько других наложниц, услыхав её слова, недовольно покачали головами, продолжая ещё усерднее прихорашиваться. — Брось, — Тигнари отмахнулся от её рук. Вскоре и правда приходит один из евнухов, который учил их когда-то поклонам и другим тонкостям этикета. Он показал несколько простых танцев, и Тигнари быстро понял принцип. Хотя у него и выходило немного неуклюже, всё же было лучше, чем совсем ничего. Ему всегда нравилось учиться. Ощущались танцы вполне легко, и Тигнари расслабился, даже позволил себе слабую улыбку, слушая смех других девушек при виде пляшущего евнуха. Прежде чем их повели на праздник, Тигнари вдруг подозвал к себе неизвестный низенький мужчина с морщинистым лицом. Это был главный евнух. — Что вы хотели? — спросил Тигнари настороженно, и хвост за его спиной, что до этого расслабленно качался, замер. — Ты успел освоить танцы? — Не совсем, — омега не понимал, чего от него хотят. Как вообще кто-то мог что-то освоить так быстро. — Иди станцуй ещё раз, я должен посмотреть, — скомандовал евнух. Тигнари смутился и не двинулся. — Я не буду, — его не смущали взгляды наложниц, что толку уже от того, чтобы вести себя покорно. — Вам не понравится. Похоже евнух не ожидал, что юноша вдруг заупрямиться, и это его очень разозлило. Итак из-за ушастого одни проблемы свалились на его старую голову, разве он заслужил подобное? А теперь омега даже не пытается помочь спасти положение. — Это была не просьба, — евнух схватил его за руку и толкнул в середину комнаты. — Покажи, чему ты научился. Все вокруг из-за шума уставились на Тигнари, который недовольно отдернул свою руку от мерзкого евнуха. Раньше он никому не перечил, но теперь его терпение лопнуло. Всё происходящее уже выходило за рамки того, на что он согласился. Аль-Хайтам паша уже должен быть во дворце, так какого хрена происходит? — Как я должен был научиться чему-то, когда мне дали несколько часов? — фыркнул Тигнари и презрительно посмотрел на низкого евнуха, тот уже побагровел от злости. — Несносный мальчишка, делай то, что я тебе сказал, или ты хочешь выставить меня дураком перед повелителем? — злостно бросил мужчина, замахиваясь на юношу. Атмосфера в комнате накалилась, и даже калфы не решались вмешаться. Одна из них была женщиной в возрасте, которой явно не хотелось окончить свои дни без того мелкого жалования, что ей выплачивал гарем, если она перейдёт дорогу главному евнуху. Никто не мог ничего сделать, разве что кто-то более влиятельный появится здесь… — Из-за чего такой шум? Девушки готовы? — вдруг послышался мелодичный и властный голос, а с ним в помещение вошла хазнедар гарема Яэ Мико собственной персоной. Только занёсший для пощёчины руку евнух тут же замер. Пусть он считался практически ровней ей, казначей гарема всё-таки обладала исключительным покровительством со стороны валиде-султан. Тигнари готов был уже словить руку евнуха, ведь имел исключительно обострённые чувства и некоторую боевую подготовку. Просто так он бы не дал себя ударить, тем более такому слабому мерзкому человеку. Однако, ему даже не пришлось ничего предпринимать. — Мальчишка забыл, где находится, я хотел лишь показать ему, что здесь не терпят смутьянов, — бросил евнух быстро, убрав руку за спину, словно и не собирался никого бить, а только бранился. От хитрого взгляда Яэ Мико не укрылось ни одной детали. Она подошла к омеге и, положив руку ему на плечо, примирительно произнесла: — Уверена, он просто не привык к нашим порядкам, стоит ли злиться на юнца? Праздник вот-вот начнётся, не стоит заставлять султана ждать, это может дорого обернуться всем нам, — она посмотрела на евнуха, который, скрепя зубами, кивнул, а затем окинула взглядом кучку столпившихся наложниц. — Чего встали! Заканчивайте все и следуйте за калфами! Тигнари уже немного привык к перемешавшимся ароматом разных видов духов, но стоило подойти Яэ Мико близко, как парень не удержался и громко чихнул. Всё напряжение в комнате вдруг испарилось, и девушки засмеялась, заставляя Тигнари недовольно фыркнуть. — Зачем вы вмешались? — негромко поинтересовался он у хазнедар, которая не спешила его отпускать. — Я уже говорила, что ты особенный, разве таких можно бить? — она беззаботно откинула длинные волосы за спину. — Если бы он что-то сделал с твоим лицом, это бы не понравилось султану. Не думай об этом, милашка, лучше используй всё своё природное обаяние. — Я не ищу внимания султана, — безнадёжно произнёс Тигнари, но всё же аккуратно скинул её ладонь с плеча. — Мне не нужны ваши советы или помощь. — Не переживай, что ты не лучший танцор, тебя выделяет вовсе не это. — Я же сказал, что я не… — Тс, — шикнула Яэ Мико. — Хватит болтать, время вышло. Тигнари кинул на её последний хмурый взгляд и, недовольно прижав уши к голове, пошёл за остальным. Их привели в роскошные большие покои, которые также приходились при гареме. Сбоку комнаты сидели девушки, благодаря которым ласкающая мелодия разливалась по всему помещению. Только зайдя внутрь, Тигнари был не готов к тому, что вдруг встретится глазами с восседающим в другом конце комнаты мужчиной, облачённого в свободные тёмные одежды. Они и вовсе почти ничего не прикрывали, спадая с плеч и оставляя грудь выдвинутую на всеобщее обозрение. В тот миг между ними словно пробежала искра, и Тигнари вздрогнул, поспешив спрятать взгляд от чужого налитым алым взора. Легко оказалось понять, что это мог быть только султан собственной персоной. Повелитель сидел расслаблено, но в позе его была видна суровость, а брови оказались скучающе нахмурены. Похоже, ему вовсе не доставляло удовольствия здесь находится. Однако, стоило ему кинуть взгляд на толпу вошедших девиц и заметить среди них юношу, как он заинтересовано поднял брови и не сводил с омеги взгляда. Быстро отведя взгляд, Тигнари встретился им с Аль-Хайтамом, но он не заметил и капли удивления в чужих глазах. От этого омегу охватило смятение, и он хмуро покачал ему головой, понимая, что паша играет в свою игру. Сейчас уже не уйдёшь, ведь он оказался перед взором самого султана, отчего Тигнари остаётся только смириться и вспомнить движения, которые им показывал евнух. Пластичность не лучшая его черта, но восточные танцы не требовали много сноровки, чтобы выглядеть приемлемо даже у такого недоучки. Выйдя с другими девушками в центр, он сам не понял, как оказался прямо перед взором острых глаз повелителя. Как бы юноша не думал, что станцевать будет легко, оказавшись здесь, его самоуверенность подвела, и ноги задрожали. Неизбежно заиграла музыка, и она привела его в чувства, заставляя поспешить начать лёгкие движения вместе с другими наложницами. У Тигнари не получилось отдаться процессу так же, как в окружении одних только девушек. Неудобная одежда заставляла сбиться с ритма, вскинув руки слишком быстро или помедлив там, где не следовало. А хвост то и дело норовил от волнения вместо того, чтобы тихо существовать, раскачиваться из стороны в сторону Но это и вовсе не волновало Тигнари. Ловя на себе внимательный взгляд султана, незнакомое чувство трепетало в груди, и он не мог отвести свой взгляд от восседающего в качестве зрителя мужчины. Казалось, всё вокруг растворилось и утекло, оставив их наедине. Среди искусственных ароматов девушек омега не мог пропустить один ранее незнакомый запах зелени с примесью древесной терпкости и пьянящим шлейфом сладких ягод. Все недобрые слухи, что ходили про младшего шехзаде, оказались полной чушью. Несомненно, подобный ему альфа имеет все шансы быть сильным правителем. Такой аромат как пленил, так и раскрывался совершено с неожиданных сторон при каждом вдохе. Увлёкшись своими чувствами, Тигнари не заметил, как движения стали плавнее, да и одежда перестала так мешаться, всё больше подчёркивая природные формы. Любой, кто наблюдал бы со стороны, несомненно, не смог бы отвести взгляда от юноши, даже несмотря на других искусных наложниц, что танцевали рядом. Мелодия текла своим чередом, пока наконец не стихла, и все, кто танцевал, почтительно склонили свои головы. Они не смели уходить, пока султан не пожелает этого. Обычно, тот сразу отправлял всех прочь, принимая подобные праздники только из уважения к матери, но теперь Сайно вдруг не спешил. — Подойди. Тигнари сначала и не понял к кому это обращение, пока одна из девиц не ткнула его в бок, и он с опаской, но не без любопытства, аккуратно поднял взгляд. Всё-таки молодой султан запросто мог отправить тебя на корм рыбам, поэтому опасаться в этой ситуации довольно естественно. Он ожидал похвалы или ругани, чего угодно, но вместо этого увидел лишь фиолетовый платок в загорелой ладони повелителя, когда он улыбнулся и сказал на удивление мягко: — Держи. Преодолевая волнение, Тигнари поднялся и взял шёлковый платок. Тот приятно лежал в руке, но привёл омегу в полное недоумение, ведь он не знал, что это значит, отчего растерянно застыл. Сайно тем не менее это позабавило. — Юноша, как тебя зовут? — не без тени усмешки на губах спросил он. — Меня зовут Тигнари, повелитель, — тут же склонил голову юноша и прижал к себе подаренный платок, чувствуя, как бешено бьётся сердце. — Иди пей и развлекайся к другим, Тигнари. То, как повелитель произнёс его имя, заставило Тигнари сразу убежать к девушкам, пока другая группа снова собиралась танцевать. Это глупо! Он просто не мог понять, почему так робеет. Только ли потому, что он султан, а не потому ли ещё, что он безумно красив? — Шайтан бы его побрал, — тише некуда выругался Тигнари и незаметно поднёс платок ближе к лицу. Тот, как он и думал, пах теми самыми сладкими ягодами земляники, но теперь он мог разобрать ещё и лёгкий мятный нюанс. Аромат почти вскружил юноше голову, а потому Тигнари поспешил отодвинуть подарок. Аль-Хайтам прекрасно осознавал, что юноша не глупый и наверняка докопается до сути, как только отойдёт от первого потрясения. Он посмотрел на султана, который теперь ни капли не уделял внимание танцующим девушкам. Вместо этого Сайно провожал взглядом стройную фигуру омеги и, слегка наклонив голову, наблюдал за каждым его движением. — Аль-Хайтам, так это тот омега, что ты привёз из своей деревни? — полюбопытствовал Сайно, наконец отлипнув взглядом от Тигнари. Паша тут же подобрался: — Да, это он, повелитель. Вы дали ему платок… — Подобные ему безумно редки. Лишь мой дед последний раз имел в гареме омегу, как я мог его проигнорировать? — ответил Сайно без тени сомнения, да и кто бы мог его остановить? — Я не подумал, что повелитель захочет с ним познакомиться, раньше вы наотрез отказались, — осторожно добавил Аль-Хайтам, словно ожидая подвоха. — Я был уставший и думал о делах более важных, чем гарем. Однако теперь я узнал, что он ещё и гибрид. Мне будет интересно с ним поговорить. Для Аль-Хайтама так и осталось загадкой, намерен ли Сайно только «интересно поговорить» с юношей. Хоть он и вовремя поддержал младшего шехзаде и знал его довольно долго, он всё равно часто оставался для него непредсказуемым.