How They Met Themselves

Тим и Риз узнают друг друга поближе. Тим узнает поближе настоящего Джека. Тим действительно нашел Фрэндли на следующее утро, в столовой. Она сидела среди небольшой группы таких же суровых на вид людей (детей) с боевыми шрамами. Они наблюдали за Тимом с настороженными выражениеми лиц, которые наводили на мысль, что Фрэндли рассказала им все о том, что произошло прошлой ночью. Небольшая часть Тима – шестнадцатилетняя часть с вечно засаленным лицом – тушевалась под их взглядами, хотела дать заднюю и убежать. Остальная часть Тима двинулась вперед без паузы, как человек, готовый вести себя по–мужски. «Эй, – сказал он. Она грозно уставилась на него, не отвечая. Вполне справедливо, полагал он, – я хотел извиниться перед тобой за то, что сделал прошлой ночью. Ты этого не заслужила. Я также хотел предложить тебе шанс ударить меня. Можем сделать это здесь или снаружи. Твой выбор». Ее выражение лица изменилось. Она осмотрела своих друзей, поджала губы и сказала: «Снаружи». «Я на тебя доложила, знаешь ли, – проговорила она, когда они вышли из столовой. – Собиралась позвать остальных, и мы бы надрали тебе задницу, но твоя подружка с дредами отговорила меня. Тебе стоит поблагодарить ее». «Так и сделаю», – ответил Тим. Он не упустил из виду изменения в ее речи – прошлой ночью она была жесткой и профессиональной. Теперь она говорила с ним так, будто они шли выкурить по сигаретке и поныть об учителе биологии. Она помахала пропуском перед считывателем, с дрогнувшими от движения губами, и поморщилась. «Я навредил тебе прошлой ночью?» – спросил Тим. «Нет, – ответила она, полная показной бравады. Тим не стал заострять на этом внимание. – Чего ты вообще так взбеленился–то?» – спросила она. Он замялся. Сейчас они были одни, в длинном коридоре, наполненном закрытыми дверьми. Желудок Тима немного сжался, но все было не так плохо, как прошлой ночью. Он задолжал ей хотя бы толику правды, даже если не мог рассказать все полностью. «Я долгое время был заключенным в похожем месте», – сказал он. «Как долго?» – спросила она. «Где–то пять лет». Она присвистнула: «В одном из этих Гулагов Дружбы Гипериона, или типа того?» Губы Тима дернулись: «Что–то похожее, – сказал он. – Все сложно. И, вероятно, не очень интересно. В любом случае, – он приглашающе раскинул руки, – как будешь готова». Фрэндли посмотрела на него, прежде чем принять боевую стойку (неплохо). Она отдернула правую руку и резко взмахнула кулаком, ударив его по подбородку. Это отбросило его назад, и волна боли пробежала по его лицу, отдалась во рту. Это был дилетантский прием – целить прямо в лицо. Если повезет, она не сломала ни одного пальца. Фрэндли прижала руку к себе и постаралась сделать вид, что ей не больно. «Хорошо, – сказала она с решительным кивком. – Извинения приняты». Тим подвигал челюстью и сделал себе пометку поговорить с Ризом о том, как он натренировал своих солдат. «Кстати, уровень твоего допуска повысился. Можешь свободно выходить на улицу, если хочешь», – она ушла, вероятно, чтобы найти Аншин. Тим подумывал о том, чтобы достать и себе один, но они были недешевыми, и он и так злоупотреблял ими в последнее время. Слишком много этой херни может похерить процесс естественного исцеления тела, а его и так уже был ни к черту. В любом случае, он справлялся и с худшей болью. Он поднялся наверх. Поверхность под куполом была так же прекрасна, как он ее помнил. Голубое небо казалось искаженным за барьером, и свет, который пробивался сквозь обработанное стекло, казался почти золотым. После искусственного запаха и сильно охлажденного воздуха из–под земли, воздух снаружи чувствовался удивительно теплым. Тим стянул куртку и начал идти. Он увидел несколько ученых там и тут, часто сопровождаемых охранником. Не считая этого, Тим наконец–то оказался один. Он бродил, время от времени останавливаясь, чтобы осмотреть какое–нибудь особенно странное растение. Он задавался вопросом, для чего предназначалось это место: терраформирование Пандоры было глупой затеей, пустой тратой денег и ресурсов для планеты, которую предназначалось перекопать и покинуть. Может быть, Атлас просто хотели посмотреть, смогут ли они? Ему придется спросить Риза позже. Он нашел старую смотровую башню, полузаросшую и спрятанную в густых деревьях. Фиолетовые лозы плелись вокруг основания, внутри разбитых окон, обвивая рамы снаружи и внутри, словно пальцы, широко распахивающие рот. При виде этого Тиму стало немного не по себе, но он все равно поднялся наверх. Внутри башни царил хаос. Компьютеры были мертвые, покрытые толстым слоем пыли и грязи. Сухие листья и осколки защитного стекла хрустели под ботинками Тима с каждым шагом, который он делал. Внутри лозы были тоньше, затихая, словно незаконченные предложения, до того, как достигли точки. Свет падал через разбитое окно, расплескивая по полу желтое золото. Было тихо, если не считать шепота листвы, колыхающейся на искусственном ветру. Тим глубоко вдохнул запах заброшенного здания и богатой почвы. Он плохо спал прошлой ночью. Он потер затылок и попытался вспомнить, когда в последний раз он вообще хорошо спал. По крайней мере, девять лет назад, решил он. Тим отодвинул большую часть грязи и мусора в сторону, разложил куртку на полу и лег. Удобно не было, но солнце приятно грело лицо, а закрыть глаза на минуту–другую не повредило бы… ––––––––––––––––––––––––––––––––––––– Мысли о Тиме не помогали. От них Риз не чувствовал себя очень хорошо. От них он чувствовал себя так, словно проглотил птицу, словно сердце не отбивало нужный ритм. Он осознал себя и свое тело таким образом, о коем и не беспокоился, когда он думал о Тиме (и о теле Тима). Они не были продуктивными, и им нужно было прекратиться на какое–то время. И Риз мог прекратить. Увлечение — это хорошо, но это было детской забавой, а Риз был взрослым мужчиной. Он не собирался думать о своем объекте воздыхания, или о веснушках своего объекта воздыхания, или о седых волосах на висках, или о том, как приятно звучал его голос, когда он смеялся. Вместо этого, Риз сосредоточился на своей работе, и день пролетел незаметно. Возможно, он что–то ел, но он не мог вспомнить, что и когда. Он мог вспомнить очередной пакет данных, прямиком с компьютеров его 35, или около того, научных исследователей, и 15 новых запросов на совещание (все помеченные, как срочные), и маленькие раскрашенные блоки в его расписании, на его глазах заполняющиеся новыми обязательствами. Иветт, четко сообщающую ему, что она – его исполнительный директор, а не личный ассистент, и если он хочет, чтобы кто–то отвечал на направленные ему запросы, и координировал его расписание, он мог бы, черт возьми, и нанять кого–нибудь. Риз думал о Тиме. Он затем говорил себе переставать думать о Тиме. Из–за этого всего, было намного позже обеда, когда Риз дошел до лаборатории B12, где расположились Этна и ее недавно назначенная команда. Доктор Пил, бывшая глава проекта, встретила Риза в дверях. Ее лицо носило измученное выражение. «Вы видели мои сообщения?» – требовательно спросила она. Риз вскинул брови. Это правда, она отправила Ризу несколько кратких сообщений по поводу прогресса Этны за день, но у Риза не было времени даже глазами по ним пробежаться. «Был занятой день, доктор Пил. Что–то пошло не так?» – спросил он. Пил положила руки на бедра. Позади нее взору предстала лаборатория в беспорядке. Один из компонентов полузаконченного прототипа Эпиметея – терминал ИИ – лежал по частям на нескольких столах, а его внутренности были разбросаны по всей комнате. Помощники суетились между ними, некоторые были в защитном снаряжении, некоторые без него. Все они казались озабоченными, где почти каждый держался за какой–нибудь механизм. Артефакт находился в центре комнаты, возвышаясь над ней, как почетное положение среди хаоса. Этна стояла рядом, словно проводник во время урагана. «Это просто смешно, сэр, – сказала Пил. – То, что она делает–». «Ах, это же молодой человек!» – Этна помахала ему. Риз ободряюще улыбнулся Пил и прошел мимо нее. «Как здесь внизу обстоят дела?» – спросил Риз. «Хорошо, хорошо. Мне нужно было перезапустить почти все, но это нормально и ожидаемо». «Серьезно? – Риз отошел в сторону, когда мимо пронесся очередной ассистент. – Все? Мы это собрали с тех крупиц, что восстановили с Ваших старых компьютеров». «Да, да, но у меня было время подумать над моими дизайнами, с тех пор. Я делала заметки, – она помахала своим побитым ЭХО–табом у него под носом. – Пандора была ужасной, но было что–то в ее жестокости, что вдохновило меня. Горизонт заставляет мыслить иначе, не так ли? Необъятность космоса может показаться такой клаустрофобной, хотя это не должно иметь смысла. Здесь внизу нас окружает атмосфера, но, кажется, что небо будет длиться бесконечно. Это заставляет меня переосмыслить вечность», – она что–то набирала на своем планшете в непостоянном ритме. Риз вспомнил слова Тима с прошлой ночи, о нахождении “взаперти“. Прекрати думать о Тиме, напомнил он себе. «Точно, – было вкладом Риза в разговор. Она, похоже, не заметила. – Как долго это все займет?» «О, какое–то время. Несколько недель, может месяц. Мне нужно, чтобы все здесь ускорились. Я не нравлюсь Пил, потому что я узурпировала ее должность, так что с этим придется разбираться, я думаю». Риз осторожно взглянул на Пил, которая стояла в стороне, скрестив руки на груди, с лимонно–кислым выражением лица: «Не беспокойтесь о ней. Она сотрудник Атласа и предана проекту». «Как скажете. Но да, проект Пирфор займет какое–то время, но теперь я тут, и я уверена, что все пройдет гладко. Я за этим прослежу». «Простите– проект что?» «Пирфор. Я решила его переименовать. Я чувствую, это больше подходит», – оживленно сказала она. «Ох, – Риз понятия не имел, что значит Пирфор, так же как и не понимал ссылку на Эпиметея, но он никогда бы это не признал. Особенно не стоя в здании, которым он технически владел, – звучит хорошо». «И я полагаю, мне стоит поблагодарить Вас как следует, – сказала она. Риз нахмурился. – За спасение меня». «Эм. Конечно», – Риз потер шею. По большому счету, он сделал не так уж много. Но присваивание чужой работы было Корпоративной Процедурой 101. Он не подумал о мужчине, кто на самом деле сделал всю работу. «Я бы хотела поблагодарить и мужчину без имени. Где он?» Риз, нахмурившись, осмотрел комнату, словно там мог появиться мужчина без имени: «Я не уверен о ком Вы…?» «Мужчина без собственного имени, без собственного лица. Вы знаете, кого я имею в виду». Риз определенно не знал: «Мужчина без имени… Вы про Тима говорите?» «Полагаю, так и есть, – ее выражение лица изменилось, ее темные глаза, и без того увеличенные за толстыми линзами, казалось, стали еще больше. – Не могли бы Вы поблагодарить его за меня? Я бы сама это сделала, но я думаю, что мне стоит подождать. Да, мы встретимся снова, но прямо сейчас я так занята, и, подозреваю, сюда он не спустится». «Я передам», – сказал Риз, потому что подозревал, что она была права. Риз закончил диалог, сказал ей, что ожидает отчет о прогрессе к концу недели, но он предполагал, что она не запомнит. Он сделал себе пометку поговорить с Пил об этом. ––––––––––––––––––––––––––––––––––––– Он потерял остаток своего дня. Он отвечал на электронные письма, подписывал отчеты, посещал отделы. Казалось, все требовало его личного внимания, и он старался не раздражаться по этому поводу. Атлас была хромающим зверем, все еще раненым и бывшим легкой добычей для любых падальщиков, но Риз был уверен, что она снова встанет на ноги и вновь пронесется по планете. Но если она собиралась восстановить свои силы на полную, это означало, что Ризу придется о ней позаботиться. Это означало ночи без сна и дни без еды. Это означало скучные совещания, новых сотрудников и немного микроменеджмента, по крайней мере, вначале. Иветт очень помогла в этом последнем вопросе: ее опыт приобретений позволил ей умело держать под контролем людей и отделы. Мужчина без имени… Что она под этим подразумевала? Нет, твердо сказал себе Риз. Хватит о нем думать. Риз ответил на электронное письмо, что породило цепочку, что быстро превратилось в групповой звонок. Он выступил посредником в споре между отделом технического проектирования и отделом исследований и разработок. Он обнаружил строку плохого кода в последнем патче KR4K3N. Он выпил три чашки эспрессо. Он ходил по своему кабинету со светящимся ЭХО–глазом, сортировал сообщения, перенаправлял ресурсы, контролировал проекты. Поэтому не было сюрпризом то, что он не заметил, как его дверь открылась, и кто–то вошел внутрь. Он не заметил ничего, пока кто–то не постучал по его виску. Он подпрыгнул, а данные в его глазу рассыпались. Когда он сосредоточился на настоящем, то обнаружил Сашу, стоящую перед ним с развеселенным выражением лица. «Я не мешаю?» «Нет, – ответил Риз. – Да. Прости», – он пробежал рукой по лицу и вздохнул. Саша вскинула бровь, дергая губой, от чего в груди Риза зашевелилась старая нежность. «Оно может подождать, – решительно сказал он. – Как жизнь, Саш?» «Просто хотела проведать тебя, – ответила она, пододвигая один и единственный гостевой стул Риза от стены к столу. Следуя ее примеру, Риз сел в свое кресло. – Нам так и не удалось с тобой поговорить вчера, со всем этим…», – она взмахнула руками в воздухе. «Да не, вся тема с бандитским конвоем, за которой последовало появление отвратительного монстра, за которым последовал по–странному неуютный допрос Налетчиков, реально…испортила наше воссоединение». «Мог просто сказать “Пандора его испортила“», – Саша закинула ноги на стол Риза. Он постарался не придавать этому значения. «Учту». «Я хотела поговорить с тобой о прошлой ночи. Слышал, что случилось в жилых помещениях?» Риз поморщился. Вселенную, похоже, не волновал его нынешний запрет на Тима, и предательский разум Риза был только рад зацепиться за что–то новое о нем, на чем можно было зациклиться. Например, как ловко Тим обезоружил одного из сотрудников службы безопасности Риза. «Да, я получил доклад от лейтенанта, – сказал Риз, отталкивая эти мысли до того, как они могли стать порочными. – Кстати, спасибо, что разрешила ситуацию». «Без проблем», – ответила Саша. «Что ты вообще ей сказала?» «Просто сказала, что мы вернулись с довольно напряженной перестрелки, и все были немного на взводе. Она, кажется, поняла. Только, не думаю, что это была реальная причина, – сказала она. Риз лишь пожал плечами. – Ты уверен, что оставить его было хорошей идей? Он выглядит немного… напряженным». «Сначала Иветт, теперь ты. Почему все говорят о нем, как о диком животном, последовавшем за мной домой?» «Потому что я видела, как он дерется, – сказала Саша. Риз подумал о Сплаттердоме, о том, как выверено и точно Тим убивал голыми руками, и подавил дрожь, – и потому что мы обе видели, как ты на него смотришь». «Это к делу вообще не относится», – сказал Риз, игнорируя подступающий к щекам румянец. «Серьезно? Я думала это то, что убедило его остаться», – Саша засмеялась, когда он бессвязно забормотал. «Это не–, – он сделал вдох. – Это не то, как я обычно веду дела, Саша». Она оглядела его с растущей ухмылкой: «Вы, ребята, целовались, да?» «Не то, чтобы это было твое дело, но нет, не целовались», – Риз старался, как мог, чтобы не звучать разочарованно. Сочувственный взгляд Саши сказал ему, что он провалился. «А чего так? Стесняешься, или что?» Риз повозился со стилусом, растягивая время. Это было нелепо. Ему не следует даже думать о Тиме. Но… это была Саша. Даже если их отношения не были самыми гладкими, она всегда была к нему добра. Больше всего на свете он скучал по общению с ней. Он заглянул за ее плечо, ЭХО–глазом активируя замок безопасности на двери своего офиса. Будь он проклят, если кто–нибудь зайдет к нему, пока они говорят о мальчиках. «Это останется между нами, окей? Не говори Фионе, – сказал он. Саша с легкостью закивала. – Я… возможно уже пытался сделать первый шаг, – Саша ободрительно улыбнулась, – но он меня отшил, – Саша поникла. – Только вот… я не сильно уверен, что он настолько не заинтересован во мне, насколько заставил меня думать. У нас произошел… момент в машине, раньше. Что–то типа “спасибо боже мы живы“, наверное, но я думаю, что он хотел поцеловать меня». «Та–а–ак… и что? Думаешь, он заинтересован?» «Я не знаю. Он вроде как, дал ясно понять, что нет, раньше, но потом у нас был этот момент, и теперь я не знаю…», – Риз замолчал от смущения. Саша уставилась на него. «Риз. Послушай себя: звучит так, словно ты хватаешься за соломинки». «Знаю. Но–». «Может, ты просто видишь то, что хочешь видеть, – она замялась. – У тебя… бывает такая привычка, понимаешь?» Она сказала это с добротой, но Ризу все еще пришлось побороть себя, чтобы не вздрогнуть. Он впился ногтями в ладонь. «Думаешь, я с ума сошел, да?» – спросил он. «Может и нет. У парня, который носит маску все время, скорее всего, серьезные проблемы с близостью. Быть может, он заинтересован в тебе, но, возможно, боится», – предположила она. Риз вздохнул. Это было похоже на открытие шлюзов, и его мысли затопило. Все, о чем он изо всех сил старался не думать, понеслось прямо через него. Лицо Тима, его история, его имя (почему Этна сказала, что у него нет имени?). Он потер лоб и закрыл глаза. Единственным, что могло держать его мысли в узде, был Пирфор, но сейчас там был такой беспорядок, что лучше не было. «Я просто хочу знать, что он скрывает, – сказал Риз. – Вдруг там что–то ужасное?» «Ты уже знаешь, что он зарабатывает, убивая людей. Довольно сложно быть ужаснее, чем это. У всех есть секреты, Риз, – пожав плечами, сказала Саша. – Если ты действительно серьезен на его счет – и я чувствую, что так и есть – просто не торопись. Ой, вот давай без этого вот взгляда, – Она выпрямилась, наклонилась над столом и нацелила улыбку на несчастное лицо Риза, – ты влюбился! Просто наслаждайся этим, окей? Влюбленности – это весело. Свиданки – это весело. Попробуй позвать его на одно, или типа того». «Я так делал, – пробубнил Риз, – он сказал–». «Ты его действительно на свидание позвал? Или ты сделал эту штуку, которую обычно делаешь, где ты обставил все так, словно ты не так уж и заинтересован, чтобы не было так больно, если тебе откажут?» Риз сглотнул и отвел взгляд, что само по себе было достаточным ответом. Саша вздохнула. «Господь помоги вам обоим, – проговорила она. – Узнай его поближе, дурила. Узнай, что ему нравится, и если тебе это тоже нравится, спроси, хочет ли он позаниматься этим с тобой. Ох, да не этим, – засмеялась она, когда лицо Риза стало краснее свеклы. – Личность, Риз. Ты хочешь узнать его, как личность». «Он немного выглядит как мудак», – пробормотал Риз. «Тогда он точно твой типаж», – сказала она. Риз снова вздохнул, и провел руками по волосам: «Не могу поверить, что ты сюда о мальчиках поговорить пришла». Она бесстыдно ухмыльнулась: «Мои советы на вес золота, Риз. Не облажайся». ––––––––––––––––––––––––––––––––––––– ТОГДА «На что я тут смотрю, Тимми?» Джек остановил показ голубого голографического изображения мира, в котором совсем недавно обитал Тим, что проецировался над столом Джека в миниатюре. Он сжал мерцающие голубые фигуры и расширил изображение, выделив троих мужчин. Тим был одним из них. Сцена, выбранная Джеком, показывала споткнувшегося на полпути Тима, застывшего во времени с широко раскрытыми глазами, лицом, полным тревоги, и выпадающей из его руки обоймой. К нему тянулись двое мужчин в масках. Один из них держал руку Тима. Другой потянулся к лицу Тима. У обоих были бомбы. «Неудачное стечение обстоятельств?» – проговорил Тим, потирая жгущие глаза. Они занимались этим уже почти час, и Тим знал из предыдущих допросов, что пройдет как минимум еще час, прежде чем Джек отпустит его. Тим и до этого знал, что Джек мог становиться одержимым – это было частью того, что делало его таким превосходным инженером, ему так говорили, по крайней мере – но он понятия не имел, насколько неумолимым может быть Джек. Так было последние два месяца. Тим возвращался с задания и направлялся прямо в офис Джека, где тот заставлял его обдумывать каждое решение, которое он принял на поле боя, допрашивая Тима о его мыслительном процессе, его движениях, о том, что он мог бы сделать лучше (почти все, видимо), как в следующий раз он сделает лучше. Иногда он не забывал покормить Тима протеиновым батончиком перед тем, как они начинали, но не всегда. Джек гневно уставился на него: «Как миленько. Неудачное стечение обстоятельств. Потому что, лично я тут вижу идиота, мечущегося, как клоун». «Они меня застали посреди перезарядки, Джек, как я мог–». «Какой идиот перезаряжается вот так на видном месте? Да ты просто умолял, чтобы тебя подорвали». Желудок Тима сжался, и он знал, что это было не только из–за голода: «Я не думал–» «Надо же, ты, нахер, не думал! – Джек вздохнул и оттолкнулся от стола, двигаясь из стороны в сторону на фоне громадного вида на космос. – Что с тобой, Тимми? Клянусь, с той первой миссии ты катишься по наклонной. Это сраное чудо, что тебе еще ничего не оторвало, хотя, должен сказать, сегодняшний финт ушами был самым близким к расчленению за долгое время». «Я вернулся в целости», – пробормотал Тим, уставившись на свои руки. Он ненавидел это. Ненавидел то, как Джек отчитывал его, словно непослушного ученика, и не в веселом плане. «Ой, ну, поздравляю. Какое облегчение, что мне не потребуется потратить еще больше денег на тебя, чтобы достать тебе модный протез. Господи, Тим, ты меня тут с ума сведешь», – Джек ходил из стороны в сторону, словно живоглот во время кормежки. Выражение его лица превратилось в оскал, подчеркивая темные круги под глазами. Тим знал, что он почти каждый вечер работал допоздна, и что Тасситер наседал на него сильнее, чем обычно. Желудок Тима завязался узлами. «Серьезно, я потратил небольшое состояние на твоих тренеров, на эту ебаную частную тренажерку– ты вообще ходишь?» «Да». «Ты вообще стараешься? Или просто тратишь мое время». «Я не– конечно я стараюсь, Джек». «Ты серьезно к этому относишься?» – Шаги Джека заставили его обойти стол и повернуться к Тиму. Тим напрягся, но заставил себя остаться на месте. «Конечно, Джек, конечно я серьезно к этому отношусь–». «Неужели? Потому что это мое лицо ты на посмешище выставляешь. Мне начинает казаться, что ты пытаешься меня подставить». Тим побледнел: «Нет! Я бы никогда–! Джек, я бы не стал, я бы никогда не стал, ты же знаешь, что я–, – он остановился, прежде чем слова успели вырваться, его сердце сжалось от насмешливого взгляда, которым Джек наградил его. Он сглотнул, подавляя чувство, шевельнувшееся в груди. – Я бы не стал этого делать», – слабо сказал он. Джек закатил глаза: «Ты меня, нахрен, убиваешь, принцесса. Как я могу тебе верить, когда доказательства обратного смотрят мне в лицо?» – он ткнул пальцем в проекцию, где неудача Тима была очевидна, словно один из тех кошмаров, где ты стоишь на уроке в одних трусах. «Это…, – Тим пытался подобрать слова, потирая лоб, – я просто устал, Джек. Вот и все». Джек ответил не сразу. Когда Тим поднял глаза, он обнаружил, что другой мужчина смотрит на него с выражением лица, которое, по мнению Тима, многие люди видели за мгновения до того, как их выкидывали из шлюзовой камеры. «Хочешь сказать, что это моя вина?» – мягко спросил Джек. Тим напрягся. У Джека был вспыльчивый характер. Тим не был слепым – черт возьми, они познакомились на стрельбище. Тим видел его в действии раньше, но в последнее время казалось, словно Джек вспыхивал гораздо чаще. Тим старался быть осторожным, но было сложно предугадать, от чего Джек сорвется. Тим чувствовал гнев Джека так же, как моряк чувствует буйный ветер надвигающегося шторма. Он старался маневрировать соответственно. «Нет, нет, конечно я не–». «Думаешь, я заставляю тебя работать слишком много, так что ли? Я на тебя блядское состояние потратил, Тимми. Ты не думаешь, что я должен отправлять тебя на эти миссии? Не думаешь, что задолжал мне?» Тим сделал вдох и выровнял свой голос: «Джек. Я правда не пытаюсь обвинить тебя. Я просто–». Джек схватил Тима за загривок и швырнул его на стол. Он наклонился вперед, пока его лицо не оказалось в нескольких дюймах от лица Тима. Тим отпрянул, его глаза широко раскрылись, сердце колотилось. «Джек–». Джек выдохнул через нос, горячим дыханием обдавая лицо Тима. Это ощущалось, словно выговор. «Знаешь, я действительно думал, что ты сможешь справиться с этой работой, – сказал он тихим голосом. – Ты сказал мне, что сможешь. Ты мне лгал, Тимми?» «Нет», – ответил Тим. Хватка Джека прижала его горло к поверхности стола, надавливая до тех пор, пока дышать не стало тяжело. От внимания Тима не ускользнуло, что Джек прижимал его так же всего несколько дней назад, при гораздо более приятных обстоятельствах. Унижение и страх обожгли его щеки. «Серьезно? – Джек навалился своим весом на шею Тима. – Тогда почему я слышу кучу неблагодарной чуши про то, как это сложно?» – жеманно произнес Джек в жестокой пародии. Тим попытался сделать вдох, но Джек прижал его, и он мог лишь хрипеть. «Пожалуйста», – попытался он. Очередная ужасная параллель с последним разом, когда он был на столе Джека. «Знаешь, как усердно я работаю? Думаешь, я не приношу жертв? Думаешь, я не рву жопу на работе каждый блядский день, чтобы удостовериться, что у тебя остается эта сраная понтовая квартира, и твои понтовые сраные личные тренера, и любая другая хуйня, на которую ты заставляешь меня тратить–». Пока он говорил, Джек усилил хватку, придавливая Тима еще ниже. Тим сопротивлялся, отталкиваясь от стола. Голова у него кружилась, перед глазами мигали черные огни. Отсутствие еды, последствия слишком большого количества Аншинов, слишком долгих ночей – все это настигло его ядовитой волной, которая подкармливала зверя и крала его слова. Его ногти царапали край стола Джека. Джек ударил Тима головой об деревянную поверхность: «Прекрати, – рыкнул он. – Просто, блять, сиди смирно и веди себя хорошо хоть раз». Тим так и сделал. Он закрыл свои рот и глаза, сжал руки в кулаки. Он прикусил губу, чтобы не издавать ни звука. Впился ногтями в ладони рук, чтобы не трястись. Это пустяки, сказал он себе. Он сталкивался со смертью почти каждый день. Это пустяки. Характер Джека был штормом, и все что ему нужно было сделать, это переждать его. Дыхание Джека стало прерывистым. Тим мог слышать его сверху. «Господи, ты меня, блять, с ума сводишь», – сказал Джек. В его голосе звучало раздражение, и Тим знал, что теперь они подходили к другому берегу. Ему просто нужно было подождать. Тихо. Это пустяки, это пустяки, это сущие пустяки. Он с этим справится. «Ну и? – Голос Джека прошелся по спине Тима. Тим вздрогнул. – Есть что сказать в свое оправдание?» «Извини, Джек», – сказал Тим. Джек вздохнул. «Я не хочу извинений от тебя, принцесса. Я хочу, чтобы ты делал лучше». Тим попытался сглотнуть: «Я буду. Я обещаю». Давление на его затылок ослабло, но не покинуло его полностью. Ветер успокаивался. Его паруса были разорваны (его вина, ему следовало сохранять хладнокровие, а не позволять панике взять верх), но его корабль все еще был цел. «Каждую неделю ты так говоришь. Каждую неделю ты говоришь мне то, что я хочу слышать. И каждый раз, когда я выпускаю тебя назад, ты меня позоришь. Что сделает эту неделю непохожей на предыдущие, Тимми?» В голове Тима стало яснее, что неудивительно, теперь, когда он мог дышать. «Я… я запомню, что перезаряжаться нужно только в укрытии. Я буду более осведомлен о своем окружении. Я внимательнее буду следить за своими патронами, чтобы меня больше так не застали». Давление было ничем большим, кроме как легким грузом на его затылке. Тим расслабил плечи, но не шевелился. «Ты там умереть мог, сокровище. Ты понимаешь это?» «Да, Джек». Джек со свистом тяжело выдохнул. Он потянул Тима за шею, и тот послушно поднялся. Джек сократил дистанцию между ними, нежно поцеловав Тима в губы. «Ты понимаешь, почему я так гружусь, правильно? – Джек провел большим пальцем по красным отметинам на шее Тима. – Ты знаешь, с чем я сталкиваюсь, так ведь? Мне нужно, чтобы ты понимал, насколько мне это важно». «Я понимаю, Джек», – сказал Тим. Его голос звучал хрипло. Его лоб саднило, а горло жгло. Джек снова поцеловал его, пряник после кнута. Тим знал это, но не возражал. Это то, каким был Джек. Непредсказуемым, нестабильным, трудным, но в конечном счете окупающимся. Это было то, чего хотел Тим. Это было единственное, что заставляло существо внутри него замолчать. Что такое несколько порезов и синяков, несколько резких слов? Он убивал людей, ради Христа. Он не возражал. Это пустяки. ––––––––––––––––––––––––––––––––––––– СЕЙЧАС Тим собирал в руках мелкий, как сахарная пудра, гладкий, как шелк песок. Он падал с его пальцев серебряными струйками, подхваченный легкой гравитацией разреженной атмосферы. Тим не слышал своего дыхания, но чувствовал, как оно отталкивается от дыхпайка. В небе над ним кружилась туманность, словно разлитая фиолетово–синяя краска по черному холсту. Она была чертовский яркой, такой, что даже в дешевом мотеле не повесишь, но Тиму она безумно нравилась. Он сел на корточки и стал наблюдать за неизменным небом. На многие мили и годы никого не было. Он чувствовал легкость, и дело было не только в гравитации. Свобода имела вкус переработанного воздуха, она ощущалась как песок в его ботинках, застрявший в складках куртки. Она выглядела вот так. Рука Тима запульсировала, боль впилась в плечо, словно шип. Он проигнорировал ее, словно случайность, но она повторилась снова, на этот раз обжигая. Он закатал рукав, прежде чем успел передумать. Что–то росло в его руке. Оно светилось, словно эридий: кристаллический выступ, выпирающий из его руки, видимый сквозь натянутую кожу. Оно росло, пока он смотрел: фиолетовые и голубые прямые линии расходились, как дорожки в микрочипе. Тим царапнул кожу, но его ногти были слишком тупыми, чтобы прорвать ее. Кристалл вспыхнул, и его рука запульсировала болью, пронзившей шею. Тим споткнулся, поднимая за собой бело–серебристый песок. Туманность наверху изгибалась, как приколотая змея, извиваясь по небу в красных и оранжевых тонах, яркая, как новая звезда, кровоточащая, как рана. И из этого полыхания вышел силуэт. Он был высоким и широкоплечим, и его тень тянулась по земле. Голубой кристалл рос из разрыва на его лице, кровоточащей раны в форме перевернутой буквы V. В правой руке у него было светящееся клеймо, шипевшее и плюющееся, как прикованный зверь. Тим хотел бежать, но ноги его не слушались. Его колени ударились об землю. Силуэт схватил его горло одной рукой, и занес клеймо другой, и Тим даже не сопротивлялся. Не мог даже умолять. Его рот не открывался, тело не двигалось, потому что это были не его рот и не его тело. Инфекция была внутри него, врастала в его кости. Она завладела им. Она никогда не уйдет. Клеймо поцеловало его. Тим закричал. Тим проснулся, вздрогнув, в ушах у него гудело. Дезориентированный после сна, он ударил по воздуху, прежде чем голос произнес, что ему звонит один СЕО АТЛАСА. «Эй, ты где?» – спросил Риз, как только Тим открыл соединение. Тим плюхнулся назад, отпихивая сухие листья и грязь: «Прячусь. Что тебе нужно?» «Почему ты прячешься? Ты ничего не натворил, так ведь?» «Я поджег восточное крыло и убил всех в столовой. Я также сломал автомат с эспрессо», – Тим зевнул, хрустя челюстью. Солнечный свет, на котором он нежился, словно ленивый кот, продвинулся по полу, пока он дремал. Квадраты света теперь покоились на обратной стороне комнаты, заползая вверх по стене. Прошло много времени с тех пор, как ему снился Джек и его клеймо. Тим потер лицо, поморщившись. Разговор о его прошлом заключении с Фрэндли тем утром, должно быть, заставил всплыть старые токсины. «Это возмутительно. Автомат с эспрессо был один в своем роде». «Уже нет», – с улыбкой произнес Тим. Последствия кошмара начали проходить. Его дыхание нормализовалось. Помог вид из разбитых окон. (Возможно, помог голос Риза.) «Серьезно, где ты? Это был долгий день, и я не хочу сканировать записи с камер наблюдения». Тим почесал живот и осмотрелся: «Домик на дереве? Я нашел потрепанную башню в северо–восточной части купола». «Домик на–? Погоди, думаю, я знаю, где ты. Старая смотровая башня, правильно? Сиди смирно, я скоро буду». «Эм–», – Риз завершил звонок. Тим нахмурился, глядя на тонкие, словно пальцы, завитки, растущие под потолком. Он подумывал уйти, скорее из–за раздражения от того, что ему сказали оставаться там, где он был, чем из–за настоящей неусидчивости. Но, возможно, оно того не стоило. Он еще раз взглянул на открытую дверь, на разбитые окна. Листья снаружи были неподвижны, блестящие и яркие в оранжево–золотом свете позднего вечера. Вид этого пошел на пользу духу Тима. Он думал о листьях, о том, как свет падает на листья, пока его разум не успокоился. Звук шагов по стойкам отвлек его от мыслей некоторое время спустя. Он немного напрягся и поднес руку к набедренной кобуре. В стороне показалась укладка Риза, его сверкающий желто–золотой глаз. Его улыбка стала шире, когда он увидел, в каком состоянии он нашел Тима, распростертого на полу. «Я что–то прерываю?» – спросил Риз, заходя внутрь. «Если я скажу, что да, ты уйдешь?» «Обидно», – Риз сел рядом с ним. Господи, какие у него длинные ноги. Долговязые. Хорошее для них слово. Риз был долговязым, как длинноногий кот, гладкий и изящный, но немного глуповатый. Тим полагал, что он выглядел не лучше. Особенно сейчас. «Ты не поверишь, что за день у меня был», – проговорил Риз, позволяя голове упасть назад. Блуждающий взгляд Тима привел его к длине и изгибу оголенной шеи Риза. «О да?» – спросил Тим, едва слыша себя. «Никто в меня не стрелял. Ни разу», – в таком вытянутом состоянии его адамово яблоко было еще более заметным. Оно подпрыгивало с каждым словом. Риз носил свой черный костюм тоже нараспашку. Первые две пуговицы его рубашки в тонкую полоску были расстегнуты, обнажая гладкую кожу и синие чернила. «Звучит скучно». «Не так скучно, как валяться в заброшенной смотровой башне. Ты тут весь день был?» Тим проследил глазами линии татуировки Риза. Как и вид листьев, они делали что–то приятное с его душой. «Возможно, – сказал он. – Я извинился перед Фрэндли, – он потер челюсть, поморщившись. – Она меня ударила». «Ты, скорее всего, это заслужил». «Определенно. Сколько ей лет?» «Фрэндли? – Риз почесал ухо, его ЭХО–глаз со вспышкой вновь принялся за работу. – Ее личное дело говорит, что ей 24, но, честно говоря, я не уверен, что я этому верю. Многие из наших новобранцев лгут о своем возрасте». «Она выглядела на 19. И ты дал ей пушку и сделал ее членом охраны?» Риз поднял одно плечо: «Я лишь подписал бумаги. Капитан Бэлл та, кто дал ей пушку. Если есть проблема, можешь обговорить это с ней». «Может, так и сделаю». «Эй, многие из новобранцев – пандорианцы. Большинство орудовали пушками с тех пор, как научились ходить». «Звучит, как преувеличение», – сказал Тим. Риз закатил глаза. «Ты понимаешь, о чем я. Они крепкие». «Они дети. И их подготовка отсосная. Фрэндли вмазала мне по челюсти, когда могла причинить реальный вред. Она выбрала выпендрежность, а не эффективность. Скорее всего, научилась кулачному бою в каком–нибудь дерьмовом пабе». Риз выглядел смущенным: «Бить людей в челюсть не стоит?» «Это хороший способ остаться с кучей сломанных пальцев. Ну, может не для тебя. Но у остальных из нас нет модных металлических рук, – Тим поднял голову с земли, сощуривая глаза при виде краснеющего лица Риза. – Только не говори, что ты ответственен за их подготовку». «О боже нет, – он засмеялся. – Нет, нет, это работа Бэлл. Или… одного из ее лейтенантов. Как я и сказал, есть проблема с их подготовкой, можешь сказать об этом ей». «Ладно. Я поищу ее завтра». «Ладушки. Сделай это. Возможно, сделай это на виду у камер наблюдения. Для моего душевного спокойствия», – сказал Риз. Для Тима это решило вопрос. Он лег обратно, скрестив руки на груди. Он проследил за вьющимися наверху виноградными лозами к центру, где пятна от воды обесцветили потолок. Он задался вопросом, что случилось с этим местом (по его мнению, Афина) и почему Риз до сих пор не удосужился привести его в порядок. Возможно, здесь не было ничего, что стоило бы того, чтобы приводить в порядок. Он поднял глаза на Риза, уставившегося на него со странной улыбкой. «Что?» – спросил Тим, чувствуя себя неуютно. «Ты остаешься», – самодовольно произнес Риз. Блять. «На еще одну ночь», – ответил Тим с покрасневшим лицом. «Не, я на это не куплюсь. Тебе тут нравится. Ты уже думаешь о том, как можешь помочь». «Сообщить твоей идиотской армии детей не бить человека в челюсть вряд ли считается–». «И ты пошел исследовать сегодня. Ты знаешь, сколько людей удосуживается забрести так далеко? Тебе здесь нравится, – Риз наклонился с улыбкой, которую Тим мог сбить. – Тебе нравлюсь я». Тим злобно уставился на Риза, эффект чего почти полностью нейтрализовался его чертовой маской. Ухмылка Риза была достаточно хитрой, и Тим подумывал о том, чтобы протянуть руку и сдавить ее, но взгляд на ладони Риза заставил его остановиться. Они были сжаты в кулаки. В его руках и плечах было напряжение, и не только из–за того, что он наклонился над Тимом. При виде этого у Тима в горле встал ком. «Возможно, – Тим протянул руку и щелкнул Риза по носу. Риз отдернулся с несолидным кряком, – ты нравился бы мне больше, если бы заплатил мне». «Засранец. Разве так обращаются с СЕО?» «Ты не мой СЕО». «Но я твой босс, помнишь?» «Не до того, как ты мне заплатишь, Атлас. Я начинаю думать, что мне стоит взять дополнительную плату, если ты хочешь, чтобы я снова называл тебя “босс“, – Тим ухмыльнулся, и скрестил руки за головой, растягивая свою широкую грудь, – раз уж это тебе так нравится». О, как приятно было видеть эту пропадающую самодовольную улыбку, и наблюдать, как это красивенькое лицо краснеет. «Я твой босс, – сказал Риз. В этот раз его ответная реакция произошла не лучшим образом. Он провел рукой по волосам – нервный тик, который Тим начал узнавать. – В любом случае, прекрати пытаться отвлечь меня от главного в этом разговоре». «И это…?» «Ты остаешься. Что значит – я выиграл. И–», – Риз прервался, когда желудок Тима выбрал этот момент, чтобы издать долгое громкое ворчание, словно жалуясь от его имени. «Божечки, – сказал Риз. – Ты когда ел в последний раз?» Тим нахмурился, и положил руку на живот: «Эм. Вчера?» – ничего после того, как его вырвало. Риз закатил глаза: «Неудивительно, что ты проспал весь день, – его левый глаз загорелся, активируя ЭХО–устройство, – Тебе повезло, сегодня вечер нарезанного жареного мяса и лапши в столовой». «Мяса? Какого мяса?» – спросил Тим. «Просто мяса. Животного. Не волнуйся об этом. Эй, Тодд? Да, мне нужно принести ужин. Нет, не в мой офис. Знаешь заброшенную смотровую башню в северо–восточной части купола? – пауза. – Ну, на карту посмотри, или найди кого–нибудь, чтобы помочь тебе. мне нужно будет, чтобы хватило на двух–, – Риз взглянул на Тима. – Давай четыре порции. Да. Спасибо», – свечение пропало. «Ты только что доставку заказал?» – спросил Тим. Самодовольное выражение лица вернулось. Тиму не стоило находить это милым: «Я СЕО. Я получаю то, что хочу. К тому же, они к этому привыкли. Я едва выхожу из офиса в эти дни…, – нахмурившись Риз окинул взглядом их окружение. Он поддел коричневый листок сверкающим мыском своего ботинка из скажьей кожи. Жук побежал прочь, потревоженный с места, где прятался. – Хотя, мой офис выглядит как пятизвездочный ресторан, по сравнению с этим местом. Серьезно, ты тут спал?» «Я спал в местах и похуже». «Да, ты говорил. Пошли», – Риз встал, отряхивая пыль и грязь со своих брюк. «Куда мы идем? Я думал, твой заказ придет сюда». «Ай, да он все равно потеряется. У меня есть место получше на примете. Ну же, поднимайся», – он легонько пнул Тима в ногу. Тим поворчал, но поднялся в сидячее положение, морщась от хруста в спине и шее. Он взял руку, которую Риз ему подал. «Еще держишься, старик?» – спросил Риз. «Продолжай говорить, и я заставлю тебя сожрать эти безвкусные ботинки», – Тим уперся обеими руками в поясницу, скрыто поморщившись. Ладно, возможно, спать на твердой земле было немного легче, когда ему было 20 с лишним. «Эй. Эти ботинки – классика. Бессмертная», – Риз начал спускаться по ступеням, бросив на Тима нахмуренный взгляд. «Ужасны в любой эре, я согласен», – сказал Тим, спускаясь следом. «Я не принимаю оскорблений от парня, носившего один и тот же наряд в стиле поселенческого шика два дня подряд». «Это единственные вещи, которые у меня есть на данный момент. Если ты не забыл, я потерял свою одежду в коррозийном желтом бассейне токсичных отходов, потому что вытаскивал тебя». Земля под ногами Тима казалась упругой и мягкой. Ему пришлось побороть желание снять обувь и проверить это. «Почему бы тебе не сходить к моему портному? Он может сообразить тебе что–то менее печальное», – взгляд Риза пробежался по одежде Тима, одновременно каталогизирующий и пренебрежительный. Тим потеребил подол украденной куртки, возможно, немного смущаясь. «Сомневаюсь, что могу позволить себе твоего портного», – сказал он, пока они шли среди деревьев. Риз пожал плечами. «Считай это подарком». Внутренности Тима неприятно скрутились при мысли о том, что Риз потратит на него деньги: «Нет, спасибо», – сказал он. «Как хочешь. Или, эм, не хочешь, полагаю, – Риз через плечо ухмыльнулся Тиму. – Понял, что я тут сделал?» Тим закатил глаза: «Вперед смотри, каланча. Тебе не захочется получить низко висящей веткой по лицу». «Да, да», – Риз уводил их от комплекса, а башня исчезала в завесе позади них. Тиму потребовалось некоторое время, чтобы понять, что они вообще идут по тропе: кусты и упавшие ветки почти заслонили то, что, вероятно, было хорошо протоптанной тропой. Это замедлило их прогресс, но это было не так уж плохо. Риз мог без особых проблем пройти через нее в своих дурацких ботинках. Хотя, если он подвернет лодыжку из–за своего глупого выбора одежды, Тим почти решил, что просто оставит его там. Вот только, он, скорее всего, так не сделает. Тим мог признаться в этом самому себе. ––––––––––––––––––––––––––––––––––––– В детстве у Риза был кот. Это была одна из тех гибридных пород: прирученная домашняя кошка, скрещенная с инопланетным животным felix omni felidae, найденным на Эдеме–2. Они были самых разных размеров, были выведены специально для адаптации к различным планетарным условиям и созданы с единственной целью — быть домашними животными. Омни–кот Риза был крупнее большинства, чудовищное существо с головой размером с мяч для софтбола и длинной–длинной шерстью. Он мог бы быть настоящим крутым котом, если бы не тот факт, что Риз засовывал в его шерсть заколки и бантики своей сестры. У него был постоянно меняющийся список имен, включающий в себя “эй, ты“, “тупой кот“, “кот“, “ублюдок“ (которое использовал отец Риза, когда он думал, что дети не слышат) и “пушистый монстр“. Риз предпочитал “Ублюдок“. Когда его мать лишилась работы (опять), им пришлось переехать из своего хорошего района в более высокое здание в городском секторе альфа–тельца. Риз ненавидел это место. Свет ощущался тоньше, а воздух влажнее, словно они переехали в пещеру. Ублюдок поехал с ними – воющий комок гнева в переноске для кошек. Как только защелки его переноски были сняты, он рванул бело–черной молнией и спрятался под кроватью Риза. Он не выходил целые дни, даже не ел. Это сводило Риза с ума от беспокойства. Он думал об этом сейчас, о той паре блестящих глаз в темноте под кроватью, когда выманивал сопротивляющегося Тима от смотровой башни. Хоть Ризу и казалось, что он сломал все до единой ветки в округе между ним и его пунктом назначения, Тим почти не издал ни звука. Он бродил по подлеску так, словно прятался в лесу всю свою жизнь. Из Тима получился бы идеальный хищник, если бы не его ворчливый животик. «Мы почти на месте», – сказал Риз им обоим. Деревья поредели и остались позади, открывая взору холм сине–зеленой травы, густой и блестящей. Холм вел вниз к естественно выглядящему рву с чистой и спокойной водой. Край купола светился прямо перед ними, своей фрактальной поверхностью разбивая закат на осколки бело–желто–оранжевого света. Дальше до самого горизонта простиралась заснеженная тундра в мягких лавандовых и белых тонах. Риз раскинул руки. «Как тебе такое открытое пространство?» – спросил он. Тим уставился на широты, раскинувшиеся под ними. Он поднял голову к небу, пустой плоскостью своего лица отражая угасающий свет. Риз пытался найти значение того, как он стоял, в расслабленности его рук и плеч, но это могло означать что угодно. Это могло означать абсолютное ничего. «Оно… действительно хорошее», – он звучал искренне. Ризу показалось, что он уловил нотку благоговения в его голосе, но это могло быть просто его воображение. Все же, Риз не продвинулся так далеко в жизни за счет того, что не предполагал, что люди были им впечатлены. Он захорохорился. «У нас пять квадратных километров прекрасной, немного опасной, но определенно пышной инопланетной флоры и фауны, – сказал Риз, выступая вперед с размашистым жестом. – Атлас, может быть, и вышел из строя за последние несколько лет, но у нас полно–ВОУ!» Запланированная послеобеденная морось оставила после себя скользкую, как тающий лед, траву, а ботинки Риза из скажьей кожи не были предназначены для их прогулки. Плоские подошвы заскользили по траве, небо завертелось над его головой, и Риз приготовился приземлиться плашмя на задницу. Рука, обвившая его талию, схватила его до того, как он мог опозориться и испортить свой костюм пятнами от травы. Риз даже не увидел, чтобы Тим двигался. Тим держал его так, словно Риз был его партнером по танцу в самом разгаре камбре, его рука была твердой, а ладонь в теплой в том месте, где он сжимал его бедро. Он подтянул Риза за его живую руку, и Риз схватил его (крепкий, мускулистый) бицепс. «Стоит быть осторожнее, босс», – голос Тима прокатился из его груди. Так близко, Риз мог разглядеть веснушки, усыпающие его загорелую шею. Он подумывал о том, чтобы накрыть их своим ртом. Ублюдок был с приюта, они взяли его, когда он был уже совсем взрослым. Риз никогда не знал деталей жизни Ублюдка до того, как он стал жить с Ризом, но он знал, что она не была счастливой. Ублюдок прятался под кроватью во время штормов, и прижимал уши от звука повышенного голоса. Большинство людей ему не нравились, и он ненавидел слышать голоса в коридоре снаружи. Никто из семьи Риза ему не нравился, и он шипел и царапался каждый раз, когда они пытались подойти. Риз был обижен и разочарован, слишком юный, чтобы понять, почему его кот его не любил. Понадобилось терпение и подкуп. Много подкупа. В конце концов, Ублюдок пригрелся к нему. Медленно, но верно, напомнил он себе. Тим вел себя, как Ублюдок, словно он пострадал от боли в прошлом. Он блестяще улыбнулся, сжимая бицепс Тима. «Спасибо за спасение», – сказал он, понизив свой голос до, как он надеялся, более приятного звука. Наградой стал розовый румянец, расползшийся по шее Тима. Тим проворчал и поставил Риза прямо, быстро отстраняясь. Он отошел на некоторое расстояние, стягивая куртку. «Когда будет еда?» – спросил он. Риз ухмыльнулся его спине. ––––––––––––––––––––––––––––––––––––– ТОГДА Тим убивал людей. Он все ждал, когда это его заденет, и иногда так и было. Но никогда не в моменте, как бы он ожидал. Никогда не было огромного душевного замедления, никакой играющей на фоне грустной музыки, пока кровь брызжет в воздух. Никакого открывающего глаза момента истины, никакой волны вины и отвращения. На это никогда не было времени. Сначала был человек, пытающийся его убить его, а потом были все его друзья, только ждущие своего шанса. Тим не мог позволить себе интроспекции. В любом случае, все те люди, что пытались убить Тима, не выглядели так, как будто их это хоть как–то беспокоило. Но вот иногда, по ночам… Послушайте. Если бы Тим был полностью откровенен перед самим собой (что–то, что он все еще пытался делать), он мог признать, что не чувствовал себя паршиво из–за тех отбросов, которых убивал. Он пытался, время от времени, но оно никогда не приводило к значительным результатам. Убей или будешь убит, и Тим знал, какой вариант он предпочитал. Но он выбрал это. Он мог выбрать что–то другое. Он мог остаться в числе административной поддержки. Он мог заморить себя голодом на своих идеалах в какой–нибудь дерьмовой однокомнатке на Эдеме–5, занимаясь написанием литературы средней степени паршивости и ожидая великого прорыва, которого никогда бы не произошло. Он мог обслуживать столики. Он мог прожить множество жизней. Он выбрал эту. Он убивал людей ради денег (ради Джека), и он не был обязан это делать. Джек хотел, чтобы он был оружием, и Тим не возражал. И это не беспокоило его так сильно, как должно было. Вот что его беспокоило, время от времени. Те люди на кухне были правы все это время. Псих. И, наверное, поэтому ему стало сложнее. Наверное, поэтому он стал делать ошибки. Его первая вылазка прошла так хорошо, но почти каждая миссия после нее была разочарованием. Самым печальным было то, что разочарование Джека ранило сильнее нажатия на курок. Им приходилось держаться вблизи какой бы то ни было станции или спутника Гипериона, на которой их разместил Джек. Их основной базой был Эос, но Гелиос, все еще строившийся, оставался заманчивой целью. Джек стал серьезным лидером в Гиперионе, частично благодаря неустанной работе и сделкам, частично благодаря силе своего программирования, а частично благодаря усилиям Тима. Миссии шли одна за другой. В теории, они должны были держать участие Тима разумным и реалистичным, стараясь оставаться в пределах дня пути от Эоса. Время от времени Джек отправлял его дальше, на Гермес или на одну из лун недавно терраформированного Эдема–7. Тиму эти миссии нравились больше всего. Так далеко от контроля Джека, он, наконец мог выйти на свежий воздух без пушки в руках. Он действительно насладился последней миссией на луне Эдема–7, Тэте, которая дала ему почти два дня наедине с собой, прежде чем его отозвали назад на Эос. Эти миссии были немногочисленны и далеки друг от друга. По большей части, Джек держал Тима близко. Джек любил наблюдать за работой Тима, даже если он редко находил что–то хорошее, чтобы сказать о ней. Джек сделал себе настоящее имя не только в Гиперионе, но и во всей галактике. Бандиты, стремившиеся устроить неприятности интересам Гипериона, начали дважды думать, опасаясь, что “Джек“ обрушит молот возмездия им промеж глаз. Не то чтобы это их в конечном итоге останавливало, но, по крайней мере, они об этом думали. Даже если убийство людей не беспокоило Тима, как должно было, быть подстреленным определенно это делало. Тим работал лучше, какое–то время, но Джек всегда находил что–то новое, чтобы придраться. Тим совершал ошибки, и Джек рвал и метал, обвиняя Тима в попытках выставить его в плохом свете. Словно Тим нарочно ловил пулевые и ножевые ранения, получал ожоги, исключительно для того, чтобы выставить Джека тупым. Словно Джек был тем, кто страдал и истекал кровью, кто был вынужден отрывать одежду, пригоревшую к его коже после несвоевременного взрыва, кто вкалывал Аншин за Аншином до тех пор, пока не потеряет сознание от ощущения боли и регенерации. Тиму понадобилось около года, чтобы сорваться. «Если ты так недоволен тем, что я делаю, Джек, можешь в следующий раз сам сделать», – срыв не был впечатляющим, учитывая все обстоятельства, но это было нечто большее, чем его обычные извинения и слабые оправдания. Он выбил из укладки свои (Джека) волосы обеими руками, доведенный стрессом, гневом и недостатком сна за рамки его обычного благоразумия. Было выдерживание шторма, маневрирование на ветру, а было разрезание всех веревок и крик в бурю. Джек ответил не сразу, и это больше всего говорило Тиму, что он зашел слишком далеко. Его желудок рухнул вниз. «Джек…», – он замолчал, когда Джек встал. Он подошел к Тиму и, без единого слова, без смены выражения лица, схватил руками шею Тима и начал давить. «Джек–». Руки Джека были твердыми, а хватка непреклонной. Он притянул Тима ближе, пока их лица не оказались в нескольких дюймах друг от друга, пока Тим не почувствовал каждый его выдох на своих губах. «Ты думаешь, – проговорил Джек, – что ты особенный?» Тим открыл рот, чтобы ответить, но руки Джека сжались сильнее, выдавливая дыхание из его горла. «Хм, Тимтам? Думаешь, что ты первый человек, залетевший в бандитский лагерь и вылезший со всеми конечностями на месте? Думаешь, что я этого не делал? что миллион других идиотов не справится с этой задачей?» Тим потянул запястья Джека, беззвучно открывая и закрывая рот. Его глаза слезились. Он мог чувствовать кровь, запертую в его черепе, заставляющую его краснеть. Скоро он посинеет. Он впился ногтями в запястья Джека. «Ты устал, Тимми? В этом дело? Тебе нужно ненадолго прилечь? Потому что я могу дать тебе отдых. Если ты этого хочешь. Это то, чего ты хочешь?» Тим не мог слышать звуки, которые он издавал, из–за прилива крови в ушах. Взгляд Джека скользнул по его лицу. Он сжал горло Тима изо всей силы, что была в его руках. Черные звезды мигали в туннельном взоре Тима. У него болела грудь. У него пульсировала голова. Он умрет. Джек мог убить его. Разве он уже не сделал подобного? Записи о Тимоти Лоуренсе были стерты. Насколько Гиперион был убежден, он никогда на них не работал. Вне этого офиса, Тим не существовал. «Пора баиньки, Тимми?» Тим одними губами произнес его имя, слезы потекли по его щекам. Его руки ослабли, как и их хватка на запястьях Джека. Джек вздохнул и, в конце концов, отпустил его. Тим с кашлем и хрипом согнулся пополам. «Джек…», – его голос был хриплым. Его глаза слезились. Джек провел рукой по его волосам, впиваясь пальцам в скальп и дергая его голову вверх. У Тима не было сил даже на то, чтобы вздрогнуть. «Что следует сказать, тыковка?» – терпеливо спросил его Джек. «Прости…, – прохрипел Тим, – прости меня, Джек». Джек вздохнул и закатил глаза. Он притянул Тима ближе, позволяя своему двойнику зарыться лицом в изгибе своей шеи. Тим обнял Джека и крепко сжал его, отчаянно нуждаясь в морковке после такого удара кнутом. Джек слабо прибнял его за спину. «Тебе реально стоит перестать трепаться, котенок», – сказал Джек, перебирая пальцами его волосы. «Прости», – пробормотал Тим. Джек дернул его за волосы. «Не надо мне твоих “прости“. Просто не делай так больше, ладно? Просто постарайся думать, прежде чем открывать свой рот в следующий раз. Господи, ты меня реально выбешиваешь в последнее время». Тим начал было извиняться, но передумал. Вместо этого он сказал: «Я не хотел. У меня… у меня просто стресс». Джек тяжело выдохнул: «Стресс, говоришь? – Тим ожидал очередную лекцию, еще ругани, еще высмеиваний, но Джек удивил его, когда сказал. – Полагаю, ты действительно много работал в последнее время». Тим выглянул из объятий Джека. Джек встретил его взгляд своим настороженным. «Ой, давай без щенячьих глазок, – он поцеловал его в макушку. – Ладно, ладно. Может, я могу дать тебе немного отдохнуть». «Правда?» «Я уже сказал “да“», – проворчал Джек, когда Тим расслабился в его руках. «Спасибо, Джек. Спасибо, спасибо–», – он усыпал шею Джека поцелуями, с легкостью, поднимающейся в его желудке. «Да, да, – Джек поднял его подбородок, потакая его ласке. – Почему бы тебе не вернуться в свою комнату? Мне тут нужно кое–какую работу закончить, но я встречу тебя через несколько часов, и ты сможешь продемонстрировать мне, насколько тебе жаль», – Тим услышал ухмылку в его голосе. Он хихикнул. Джек похлопал его по голове и отправил в путь. Отдых! Может, он сможет вернуться на луну Тэта. Атмосфера была тонкой, как папиросная бумага, но вид на Эдем–7 был невероятным, и там было так тихо. Он мог бы обойтись дыхпайком и достаточным количеством припасов. Люди уже начали там обживаться. Он выберет место на другой стороне, подальше от горнодобывающего объекта Гипериона, где никого не будет волновать, что делает “Джек“. ––––––––––––––––––––––––––––––––––––– СЕЙЧАС Роса блестела на травинках, словно стеклянные бусины, сглаженные приливами. Риз сел рядом с Тимом, на куртке Тима, которую Тим, не сказав ни слова, положил для него. Принесли лапшу, все еще исходящую паром в липком прохладном ночном воздухе. Это напомнило Ризу сезон дождей на Эдеме–5, запах мокрой земли и травы, ощущение влажности, при которой в воздухе было ровно столько холода, чтобы пришлось носить длинные рукава. Или обниматься с симпатичным искателем хранилища. Тим сидел рядом с Ризом со скрещенными ногами, достаточно близко, чтобы каждый раз, когда он наклонялся над своей лапшой, Риз мог чувствовать движение его одежды. Его, похоже, сырость не сильно беспокоила, хоть Риз и мог видеть мурашки на его руках. «Ты уверен, что тебе не нужна твоя куртка?» – спросил Риз, наблюдая, как исчезает лапша под покровом маски Тима. «Мне нормально. Тем более, она уже все равно теперь мокрая», – ответил Тим. «Ну, выглядишь так, будто тебе холодно. И я начинаю себя немного плохо чувствовать по этому поводу», – сказал Риз. Тим прихрюкнул: «Не остановило тебя от того, чтобы забрать у меня куртку в первую очередь». Риз перемешал свою лапшу, наблюдая за кружащей в густом соусе жареной зеленью: «Это хороший костюм, – пробормотал он. – И уходит целая вечность, чтобы оттереть пятна от травы». «Слышал такое», – Тим сгорбился над миской, всасывая почти половину содержимого. Это была его вторая миска, которую он взял с подноса, который повар, не спрашивая, поставила рядом с Ризом. Риз не возражал, особенно когда Тим перегибался через колени Риза, чтобы схватить его. Риз вернулся к собственной миске, обращаясь с палочками для еды более осторожно, стараясь не испачкать свою рубашку пятнами соуса. Белая бутылка сладкого рисового вина стояла между ними. Оно было домашним и немного водянистым, но, похоже, Тима это не беспокоило. «Знаешь, неплохо для таинственного мяса, – сказал Тима, зажимая палочками для еды полоску чего–то, похожего на розовый скерт–стэйк. – Есть глубина вкуса. Думаю, это точно не скаг». «Понятия не имею. Мы торгуем с поселением на побережье, и повар ответственен за закупки. Зато, это точно не человечина, если ты об этом подумал». Тим остановился, с палочками для еды застывшими на полпути к его губам: «Ну, до этого не думал», – признался он, поглядывая на мясо. Через мгновение, он по–философски пожал плечами и запихал его себе в рот. «Но тебе нравится, да? – спросил Риз. – Вот видишь, мы тут хорошие штуки делаем. Не могу обещать, что каждый вечер будет вечером лапши, но наш повар довольно талантлива. Она делает многое из того, что мы можем достать с окружающих поселений. Могу обещать, что это, по крайней мере, лучше, чем те батончики, который ты продолжаешь есть». «Эй, эти батончики являются полноценным приемом пищи», – сказал Тим. Риз со вздохом покачал головой: «Ты меня убиваешь. Кто–то твоего калибра не должен быть тут, не должен спать в домах других людей и есть сублимированный, переработанный мусор вместо нормальной еды. Ты заслуживаешь большего». Жевание Тима замедлилось: «Это самое долгое, самое настойчивое интервью о приеме на работу, которое у меня когда–либо было. Можешь взять перерыв хоть на секунду?» Риз сдержал желание поморщиться. Он действительно не собирался превращать это в очередной раунд предложения работы, но Атлас всегда был у него на уме. «Не могу ничего с собой поделать, – честно признался он. – Эта компания важна для меня. И я думаю, ты бы хорошо подошел». «Ты такой агрессивный со всеми своими потенциальными сотрудниками?» Риз поддел его носом ботинка: «Я же говорил тебе, это не агрессивно. Ты узнаешь, когда я буду агрессивен». «Точно, – Риз не смог побороть мучительное чувство, что Тим не воспринимает его всерьез. – В любом случае. Я не знаю, чего ты так стараешься. По–твоему, видимо, я уже у тебя в кармане. Ты выглядел довольно уверенным в том, что я остаюсь, час назад». «Может, я хочу что–то в письменном варианте», – ответил Риз, аккуратно выбирая зелень из своей миски. Тим повернул голову к темнеющему небу. Это была не Менетия. Здесь солнце село меньше, чем за двадцать минут, оставляя их в темноте. Мягкое окружающее освещение, установленное вокруг купола, давало им достаточно света, чтобы видеть. Это было действительно до отвратительного романтично. Риз почувствовал себя немного виноватым за то, что испортил настроение деловыми разговорами. Он действительно не хотел, чтобы это было интервью о приеме на работу. «Атлас многое для тебя значит, а?» – сказал Тим. «Быть СЕО было моей мечтой с детства, – Риз наклонился вперед, подбирая колени. – Когда мне было десять лет, я даже придумал собственную компанию. Я использовал принтер моей мамы, чтобы сделать маленькие визитки». «Это… – Тим держал палочки для еды в воздухе. Риз затаил дыхание. – Довольно очаровательно. И немного придурковато, – Тим наклонил к нему свое лицо. – Звучит как ты». Риз сохранял хладнокровие, пока его лицо горело. Вместо ответа он поднял одно плечо и набил рот лапшой. «Хотя, в Гиперионе это, должно быть, было несбыточной мечтой», – проговорил Тим. «Что ты имеешь в виду?» – спросил Риз. Тим повернул голову к пустой миске. Он поводил палочками по остаткам соуса, и поднес их ко рту. У Риза перехватило дыхание от вида палочек для еды, исчезающих между его губ. Он подумывал о том, чтобы наклониться и попробовать на вкус. «Я имею в виду…, – Тим звучал нерешительно, вырывая Риза из его чар, лишь только его тело начало наклоняться к Тиму само по себе. – В Гиперионе не было особых возможностей для карьерного роста. Учитывая Красавчика Джека во главе и все такое». «Меня это не волновало, – сказал Риз, отстраняясь назад. – Я знал, что потребуются годы, чтобы забраться по корпоративной лестнице, и к тому моменту, кто знает? Все стало довольно беспорядочным под руководством Джека. Красавчика Джека, – быстро поправил себя Риз. Если Тим и заметил оговорку, то никак ее не прокомментировал. – Было много вакансий высшего руководства, открывавшихся при неожиданных обстоятельствах. С кучей людей, выбрасываемых из шлюзов или в одночасье исчезающих таинственным образом, – И, может быть, именно вино придало ему смелости, потому что, к своему удивлению, он продолжал говорить. – Честно говоря, мне хотелось быть таким же, как он». «Хотел задушить своего босса?» «Может, не… прям вот так, – Риз вертел в руках бутылку, слушая, как жидкость плескается о стенку, – Я просто хотел, чтобы люди воспринимали меня всерьез, – Хоть он никогда и не говорил об этом так, он понял, насколько правдой оно было, как только произнес это. – Даже когда Джек– Красавчик Джек вел себя неразумно, никто никогда не смеялся над ним. Он устрашал людей». Тим повернулся к Ризу, его пустое лицо каким–то образом излучало осуждение. «Он был психопатом», – проговорил он. «Я это знаю», – защищаясь, ответил Риз. Он это знал лучше многих. Тим не ответил. Он отставил пустую миску в сторону и подобрал ноги. Риз почувствовал тяжесть, оседающую у него в животе, перевешивающую приятное трепетание, которое он испытывал весь вечер. Какого хрена ему нужно было приплетать Красавчика Джека? Даже простое упоминание его все рушило. Он был монстром в конце книги, бьющимся сердцем под половицами, скелетом, прячущимся у задней стены его очень качественного шкафа. Он всегда был там, всегда на периферии. Риз хотел, чтобы он мог просто похоронить его. Хотел, чтобы он мог забыть. «Он пробуждал худшее во мне», – проговорил Риз, и он не знал, почему сказал это. «Очевидно, – голос Тима звучал отдаленно. Риз вскинул бровь. – Ну. Ты ведь свалил очень дорогой спутник своими руками. Это не похоже на действия человека в его лучших проявлениях». Риз резко рассмеялся и сделал глоток. Повар заботливо дала им чашки, но никто из них не обращал на них внимания. Сладкое вино было мягким на его языке, приятным, легким присутствием, которое миновало лапшу и ударяло прямо в голову. «Ты прав», – сказал Риз. Он вытер рот тыльной стороной ладони. «Я бы послушал эту историю, – Тим взял бутылку из расслабленной хватки Риза. – Давид и Голиаф, ты против спутника. Тебе стоит об этом мне рассказать как–нибудь», – он сделал глоток, и Риз хотел видеть это в деталях. Он довольствовался тем, что наблюдал за движением горла Тима. Риз не думал, что Тим ему верил. У него не было привычки рассказывать эту историю со времён появления Хранилища Путника. «Конечно. Я тебе расскажу, – Риз потянулся и забрал бутылку, – как только ты расскажешь мне, что случилось с твоим лицом». Тим мог наблюдать за тем, как он пьет: «Я потерял его». «Ага. Когда?» «Много лет назад», – Тим притянул к себе колени. Он отвернул свое лицо от Риза, и тот задался вопросом, показалось ли ему это или он действительно чувствовал потерю взгляда Тима. Риз подавил свое разочарование. Ему казалось, что он снова все испортил. Он сделал глоток вина и задумался о другой теме. «Хочешь последнюю порцию лапши?» – спросил он. «Не голоден», – ответил Тим. «Ты уверен? – Риз убрал пластиковую пленку, высвобождая запах красного мяса и пикантного соуса в воздух. Тим слегка повернул голову, но не ответил. – Не думаю, что смогу съесть это все в одиночку, – Риз повернул голову под нужным углом, стараясь выглядеть привлекательно из–под ресниц. Сложный маневр, с таким–то ростом, как у него. – Может, мы разделим?» «Да, хорошо», – сказал Тим. Тим предпринял попытку отодвинуться, чтобы освободить место под миску между ними, но вместо этого Риз сократил расстояние, сжимая миску в своей металлической руке. Тим напрягся. Риз зажал палочками лапшу и зелень, помешивая их в соусе, прежде чем съесть. Он старался казаться безобидным и беспечным, как будто он бы делал это несмотря ни на что, как будто присутствие Тима было просто совпадением, а не беспокойством. Постепенно, Тим расслабился. Он взял розовое мясо, и Риз попытался спрятать улыбку. Ризу понадобился почти целый месяц, прежде чем он смог покормить Ублюдка с руки. Произошедшее сейчас ощущалось гораздо более удовлетворяющим. Они поболтали еще немного. Тим ел аккуратно, словно Риз мог забрать миску или пырнуть его в руку палочками, или еще что. Риз ничего из этого не сделал. Он позволил себе наклониться в личное пространство Тима, пока они не оказались плечом к плечу, и почувствовал, что заслужил награду после того, как Тим не отстранился. Забавно, как человек, который на его глазах убивал других людей с помощью мачете, мог казаться таким уязвимым. Риз соврал бы самому себе, если бы не находил это… довольно очаровательным. Тим встал, когда они закончили. Он опустошил остатки вина не спрашивая Риза, отворачиваясь и открывая Ризу взор на розовый румянец, расползающийся по его шее. Они пошли обратно вместе, и Риз поддерживал разговор в непринужденной обстановке, спрашивая о темах, о которых, по его мнению, Тим не отказался бы поговорить. Он узнал, что Тим любит читать, хоть и потерял свою коллекцию, вместе с ЭХО–планшетом, за несколько дней до того, как взял миссию по спасению Риза. Риз сделал себе пометку поковыряться в облаке. Файлы Тима, скорее всего, не были настолько утеряны, как он думал. «Полагаю, я не сильно много читаю, – признал Риз, перешагивая через торчащий корень, – может только, какую–то научно–популярную литературу». «Дай угадаю. Как Заводить Друзей и Влиять на Людей?» «Да, ха–ха. Ты очень–», – Он остановился, когда Тим замедлился. Заброшенная смотровая башня нависала спереди, с разбитыми окнами, словно вырезанными на фотографии дырами. Риз посмотрел на башню, а затем на Тима. «Ты сейчас не серьезно, – сказал он. Тим не ответил. – Ты же не думаешь провести там ночь, так ведь?» Тим скрестил руки. «Там полно грязи! И дохлых листьев, и жуков, и, вероятно, битого стекла? Там даже ничего не работает, и водопровода нет…, – Риз затих. По–видимому, выманить кота из его убежища было одним делом, а вот убедить пойти за тобой домой было совершенно другим. – И по ночам становится холодно», – все равно попытался он. «Я буду в порядке. Я–». «Спал в местах и похуже, да. Я понял, ты крепкий парень», – Риз вздохнул и осмотрелся. Большинство светящихся существ, которых он встретил за последний год, ушли в искусственно вызванную спячку, находясь в безопасности и инертности, до тех пор, пока они не придумают, как восстановить их загоны. Но все же. Ему не нравилась мысль о том, что Тим останется на холоде, так далеко от кого–либо, кто сможет помочь, если что–то пойдет не так. «Мне нужно место с окнами», – сказал Тим. В моей комнате много окон, хотел сказать Риз. Ему потребовалось почти шесть месяцев, чтобы Ублюдок спал на его кровати. Медленно, но верно, Риз. «Ну, хотя бы позволь мне что–нибудь сделать для тебя, – Риз оглядел вышку, возвращая ЭХО–глаз к жизни. – Может, я смогу взломать какую–нибудь систему, чтобы вернуть ее в строй. Какую–нибудь охрану, может быть…». «Не утруждайся, – сказал Тим, начав подниматься. – Серьезно, Риз. Я буду в порядке. Ты слишком беспокоишься». «Я достаточно долго пробыл на Пандоре, чтобы знать, что такого не бывает», – ответил он. Он подключился к клининговой, отправив запрос на доставку спальника с несколькими одеялами, в то время как его программа сканирования прочесывала башню в поисках каких–либо признаков цифровой жизни. Ее было не так уж много. Большинство систем получили аппаратные повреждения, на ремонт которых потребуется несколько дней. Он нашел лишь несколько несущественных подпрограмм и программ. Тем не менее, решил он, пролистывая список, есть хотя бы одна вещь, которую он может сделать. Шаги Тима замедлились. Огни технического обслуживания ожили, посылая белый свет в открытые окна. «Вот так, – с удовлетворением проговорил Риз. – По крайней мере, теперь ты сможешь увидеть, какая твоя берлога грязная. Некоторые из моих людей прибудут через час и принесут тебе что–нибудь, на чем спать», – и набор одежды, наверное, тоже не помешает. Он сделал пометку. Плечи Тима втянулись. Он потянул за край рукавов: «Это не обязательно», – проговорил он, почти слишком тихо, чтобы услышать. Когда в последний раз ты позволял кому–то заботиться о тебе? задавался вопросом Риз. Когда в последний раз ты позволил кому–то подобраться достаточно близко? Риз не был большим фанатом лезть в чужой огород, но он находил идею балования Тима заманчивой. И подсвеченной помойки на сваях было недостаточно. Он хотел забрать Тима домой, приодеть его, кормить дорогой едой. Заставить его спать в нормальной кровати, с настоящим матрасом. Смотреть, как он смягчается. «Это пара ламп и спальник, – сказал Риз, подавляя импульс затащить Тима назад, к себе. Медленно, но верно, черт подери. – И вот–, – Он потянулся в карман пиджака, и достал ЭХО–планшет, – чтобы тебе было, чем заняться, пока ты ждешь. У меня там игры загружены». Тим замялся, постукивая пальцами по перилам: «Это тебе разве не для работы? Уверен, что хочешь дать мне взглянуть?» «Я отключил все важное, чтобы ты не попал в неприятности, – ответил он. Тим не зашевелился сразу же, и Риз постарался не вздыхать с раздражением. – Ну же, – уговаривал он, – можешь вернуть мне его завтра». Тим покачал головой и, наконец, спустился вниз. Он осторожно взял блестящий, дорогой на вид планшет. «Спасибо», – хрипло сказал он. Я оставлю тебя себе, подумал Риз. Он улыбнулся и сказал: «Без проблем». ––––––––––––––––––––––––––––––––––––– ТОГДА Джек, как обычно, ушел до утра. Он любил приходить в офис задолго до всех и утверждал, что это хороший метод запугивания. Он почти всегда будил Тима перед уходом, обычно для того, чтобы украдкой поцеловать или сделать что–нибудь подольше, если чувствовал себя резвым и снисходительным. Тим не возражал. Было приятно, когда Джек оставался. Этот день ничем не отличался. Он разбудил Тима, прикусывая его мочку уха. Тим что–то пробормотал, оттолкнул его и зашипел, когда Джек впился зубами и потянул. «Вставай–просыпайся, тыковка. Мне нужен мой прощальный поцелуй, прежде чем я пойду на работу». Тим вздохнул и открыл глаза. Джек уже был одет, лежа на простынях плотностью 9000 нитей, как будто они принадлежали ему. Ничего необычного. «Ага, хорошо», – проговорил Тим через зевок. Джек провел рукой по его густым волосам. «Но я вернусь чуть попозже, – продолжил Джек, удивляя Тима. – После того, как поговорю с доктором». «Что? Зачем?» «Надо убедиться, что у тебя все тип–топ, не так ли? – Джек перебирал локоны, еще сильнее разлохмачивая волосы Тима. – Не хочу, чтобы весь этот стресс, с которым ты столкнулся, вылился во что–то серьезное». Тим почувствовал, как его лицо нагревается. Джек о нем беспокоился? «Джек, мне не нужно–». Джек поцеловал его, воспользовавшись открытым ртом Тима и заложив одну руку ему за шею. Он направил Тима обратно на простыни, другой рукой сжимая его обнаженную грудь. Тим застонал, когда Джек начал играть с его соском, плоть которого все еще болела от грубого обращения, которое он пережил всего несколько часов назад. Джек был взвинчен. На шее, плечах и груди Тима все еще были синяки. «Расслабься, – сказал Джек, отстраняясь. Тим потянулся было за ним, но Джек посмеялся и толкнул его назад. – Я бы хотел остаться и завершить то, что начал, но папочке надо работать, котенок. Хотя…», – он наклонился, возвращаясь к губам Тима. Тот ответил с энтузиазмом, обвивая руками Джека. Он позволял ему это, какое–то время, рукой очерчивая живот Тима, маняще близко… Он отстранился. Тим простонал. «Хотя, – продолжил он с ухмылкой, – Оставить тебя тут таким, взвинченным и неудовлетворенным… очень меня устраивает, тыковка». Тим нахмурено упал назад. «Ты засранец», – сказал он. Джек чмокнул его в щеку и перекатился с кровати на ноги. «Думаешь, сможешь держать руки при себе до того, как я вернусь? – спросил он, надевая пиджак. Тим поворчал, но кивнул. – Конечно сможешь. Веди себя хорошо ради меня, принцесса», – одновременно и напоминание и предупреждение. Тим вздохнул и бесстыже зарылся лицом в простыни. Он вдохнул знакомый запах и позволил себе снова уснуть. Он проснулся спустя несколько часов, по расписанию и с болью. Однако он знал, что лучше не использовать Аншин, чтобы убрать ее. Джек уже сказал ему, что ему нравится, когда Тим весь в отметинах и ковыляющий с прошедшей ночи, хотя бы ненадолго. Тиму это тоже не так уж и тайно нравилось. Хотя ему это нравилось гораздо меньше, когда ему предстояла полноценная тренировка. Он быстро принял душ, оделся и помчался навстречу одной из тренеров, которых Джек выбрал для него, женщине по имени Синтия. Как и любой человек, с которым Джек позволял Тиму общаться, Синтия была тихой и сдержанной. Насколько она знала, она проводила тренировки на выносливость и вес для Джека и не задавала никаких вопросов. Это сделало ее отличным сотрудником, но не хорошей компанией. Если ей и показались странными разноцветные синяки на шее Тима, она держала это при себе. У Тима был болтливый тренер, однажды. Цютанг. Она отвечала за базовые тренировки и любила заполнять пустоту словами одобрения и рассказами о своей собаке. Тиму она нравилась, но он совершил ошибку, упомянув о ее разговорчивости Джеку, кто в ответ нахмурился и сказал Тиму, что разберется с этим. Тим попытался было возразить, что не с чем было разбираться, но Джек заткнул его, и Цютанг пропала на следующий день. После Синтии был Толливер с боевыми искусствами. После Толливера был столь нужный Аншин, а затем поход на частное стрельбище. Тим ориентировался в этих местах, как животное из зоопарка в привычной среде обитания, и выполнял предписанный распорядок дня, не задействуя свои высшие функции. Его тело двигалось так, как должно было, и все, казалось, были довольны его выступлением. Возможно, он сказал слова три за весь день. Он вернулся в свою квартиру, принял душ, подобрал свой ЭХО–таб и стал ждать. Он прочитал пять глав, прежде чем услышал звук отпирания замка. Джек молча вошел внутрь, одарив Тима короткой натянутой улыбкой. Тим увидел блеск в его глазах, который говорил о том, что он пропускал еду и вливал в себя кофе, и подавил вздох. «Приветик, котенок. Как прошел твой день?» – Джек упал на диван рядом с ним, закидывая ноги на колени Тима и занимая какое бы там для себя Тим не занял пространство. «Нормально, Джек. Что насчет тебя? Ты выглядишь…, – Тим замялся, не уверенный, как дипломатично продолжить, – уставшим?» «Дерьмово, Тим. Дерьмово – это то слово, которое ты искал. Что также хорошо описывает мой день, – он откинулся назад и закрыл рукой глаза, чрезмерно драматичный, словно ребенок. – Эй, сделай что–нибудь полезное и помассируй мне ноги, окей?» Тим закатил глаза, начиная расшнуровывать ботинки Джека. «Я поговорил с доктором, – сказал Джек, когда Тим снял его носки. – Он внес несколько предложений. Сказал, что отдых, вероятно, будет хорошей идеей. Разум может выкидывать всякое, когда тело не может передохнуть. И я полагаю, постоянно быть под обстрелом может вызвать какую–то слабость на фоне стресса, или типа того». «Неужели», – сказал Тим. Он напевал себе под нос, принимаясь руками за работу, уже обдумывая возможные места для отпуска. Если не Тэта, то, может, один из Эдемов. Где–то вдали, где его не узнают. Джек вздохнул, когда напряжение покинуло его тело. Он обмяк под руками Тима. «В любом случае. С завтрашнего дня у тебя отдых. И он мне дал кое–что для твоих нервов», – Джек потянулся в пиджак и вытащил желтый бутылек. «Это что?» – спросил Тим. «Таблетки, – Джек встряхнул их. – Пойдут тебе на пользу. Должны помочь тебе расслабиться. Можешь выпить одну сейчас, если хочешь». «Я уже довольно расслаблен, Джек, – сказал Тим. – Но спасибо». «Как знаешь», – Джек убрал их в сторону. Тим работал над Джеком, довольный тем, что тот был у него дома. Это казалось почти противозаконным – заставить его растянуться и чувствовать себя совершенно непринужденно в присутствии Тима. Тим знал, что Джек не часто бывает таким. Он должен был быть больше жизни, устрашающим присутствием, чтобы напомнить всем подчиненным, кто тут самый альфа самец (прямая цитата). Тим задавался вопросом, считает ли он это утомительным. Тим определенно считал. Он почувствовал покалывание сбоку на шее и, подняв голову, увидел, что Джек смотрит на него из–под тяжелых век. «Что–то не так?» – спросил Тим. Губы Джека дернулись: «Ты выглядишь мило. Просто странно. Видеть, мое лицо всем таким…, – он вздохнул, когда лицо Тима начало краснеть. – Да, типа того. Господь, как легко ты краснеешь. Серьезно, как кто–то вообще ведется на то что ты – это я? Ты такой чертовски очаровательный, я это едва выдерживаю. Ты хорошо себя вел весь день, не так ли, детка? Иди сюда». Джек отвел Тима в постель. Они спали бок о бок, и Тим свернулся калачиком на груди Джека, пока Джек не разбудил его раньше, чем позволяли приличия, как обычно. Он целовал его медленно и осторожно, как будто ему не нужно было никуда идти, хотя Тим знал, что это ложь. «Останься, – все равно попытался он. – Возьми себе выходной вместе со мной». «Заманчиво, но никак нет, детка. Эта компания сама себя не свергнет. У некоторых из нас нет чересчур сентиментальных боссов, которые могут дать нам отпуск, когда бы мы ни попросили, – добавил он и сильно ущипнул. Тим подпрыгнул, и Джек засмеялся. – Ладно, оставайся тут и веди себя хорошо. Скоро увидимся». ––––––––––––––––––––––––––––––––––––– Джек не вернулся в тот день, что было разочаровывающим, но не сильно необычным. Тим потратил первый день отпуска на валяние на диване, на заказы нарушающих его диету блюд, и на чтение низкосортных фантастических романов. Его заказ на бананово–миндальные блинчики с добавлением взбитых сливок прошел через панели, обслуживаемые роботами станции, а это означало, что Тим был настолько изолирован, насколько он надеялся. Он провел ночь, раскинувшись по всей кровати и пуская слюни на свои чистые простыни. Джек не появился и на второй день, и это уже было немного необычным, но недостаточно, чтобы стать тревожным. Тим знал, что Джек иногда уезжал в командировки за пределы планеты, хотя обычно он отправлял Тиму сообщение, чтобы сказать об этом. Тим старался быть терпеливым, но без рутины с личными тренерами, он начинал чувствовать немного скуки и одиночества. Он скачал еще несколько романов, но ни один из них не мог задержать его интерес надолго. Он поиграл в какие–то игры, но столкнулся с той же проблемой. В конце концов, Тим отправил Джеку сообщение по их защищенной линии, спрашивая, был ли он все еще на спутнике. Ответа не последовало. Тим заказал себе мороженое с фруктами, чтобы приободриться. Он спал прерывисто, со сновидениями о выжженной солнцем планете и рубиновой крови на желтом песке. Он проснулся от звука выстрелов, пытаясь найти свое оружие, но был один. Просто кошмар. Джек не появился на третий день, и с Тима было достаточно. Он в последний раз проверил свои сообщения, чтобы убедиться, что ничего не пропустил (а он не пропустил), прежде чем надеть куртку и ботинки. Он знал, что Джек разозлится, если узнает, что Тим ушел несанкционированно, но Тиму надоело ждать. Он не знал, чем заслужил такое молчаливое обращение, но ему было все равно. Похоже, Джек и так уже разозлился, так почему бы не усугубить ситуацию? Он мог принять свои тумаки, когда они придут. Он приложил ладонь к панели безопасности. Она вспыхнула красным. Дверь осталась закрытой. Нахмурившись, Тим попробовал снова. Та же красная вспышка. Он сделал это еще раз, в этот раз медленнее, лишь для того, чтобы получить тот же результат. Нахмурившись еще сильнее, Тим встал перед панелью, кладя ладонь на генный считыватель. Слово “НЕАВТОРИЗИРОВАННЫЙ“ вспыхнуло на экране неодобрительным красным. «Что за черт…?» – он попробовал снова, и снова, но результат не менялся. Слово вспыхивало раз за разом, напоминание и выговор. Машина что ли сломалась? Тим почувствовал первые приступы паники в груди. Это могло быть плохо. Это могло быть очень плохо. Он вздохнул и попытался успокоиться. Это пустяки, твердо сказал он себе. Буквально на прошлой неделе он выжил, когда кто–то ударил его ножом в плечо. За неделю до этого он проник на заброшенную фабрику, заполненную бандитами, вооруженными электрическими грузами (это была их фишка – они назвались Электродами или чем–то в этом роде). Он вытащил свой ЭХО–таб и отправил еще одно сообщение. «Где тебя черти носят? Моя дверь не работает. Приходи как можно быстрее». Он поколебался мгновение, поскольку более или менее открыто признался в попытке несанкционированного выхода наружу, но момент прошел, и он нажал “Отправить“. Если Джек хотел спуститься и разнести его к чертям, он был волен это сделать. Тим мог с этим справиться. Он проглотил новую волну паники и сделал заказ на нежирного лосося и неочищенный рис. Это новообретенное осложнение лишило несоблюдение диеты всякого удовольствия. Он приступил к выполнению нескольких упражнений, используя тренажеры, который дал ему Джек. Тим выполнил три упражнения, и ответа не было. Его еда прибыла через желоб холодильника, а Джек так и не ответил. Тим закончил есть, и его входящие все еще оставались на нуле. Он еще немного потренировался, установив интенсивный темп на своем беговом тренажере, и бегал почти два часа. Он включил музыку так громко, как только мог, хотя вокруг никого не было, чтобы услышать. Часть расходов, которые Джек вложил в квартиру Тима, заключалась в том, чтобы она оставалась изолированной и удаленной от остальной части станции. Тим проигнорировал дрожь страха, вызванную этой мыслью. Он усилил сопротивление и сделал музыку громче. Тим бежал до тех пор, пока его легкие не загорелись, пока он не почувствовал биение сердца до самых подошв ног, пока он не был готов упасть. Он выключил машину, тяжело дыша, и на дрожащих ногах подошел к двери. Он попробовал еще раз. Неавторизированный. Он посмотрел на свой ЭХО–таб и почувствовал, как при виде пустого почтового ящика кайф после забега улетучился. Он принял душ, проверил снова, и отправил еще сообщение. “Пожалуйста, просто скажи мне, где ты. Ты мне нужен“. Немного поколебавшись, он удалил последнее предложение и нажал “Отправить“. На следующий день ничего не последовало. Дверь оставалась упрямо закрытой, а его входящие пустыми. Он отправил еще сообщение (“Ты где??“). Принялся за работу. Старался занять себя делом, даже если ловил себя на том, что трясется. Даже если его сердце ускорило бег и не планировало замедляться. Он пытался не думать. Джек был единственным человеком, кто знал об этом месте. Джек был единственным человеком, кто знал имя Тима. Если Джек решил забыть о нем– Пустяки, это пустяки. Держи себя в руках, Тим. (Веди себя хорошо, сокровище.) Посреди седьмого дня Тим схватил пистолет и прицелился в панель безопасности. Он не знал, сработает ли это. Он не знал, как машина вообще сломалась, как работал замок, как функционировали какие–либо программы. Он знал только, что Джек придет в ярость, когда узнает об этом. И хотя от этого у Тима сжалась грудь и похолодела кожа, он протиснулся через эти ощущения, потому что не мог продолжать в том же духе. Он нажал на курок, и первая пуля отскочила от щита квартиры, который активировался, как только обнаружил потенциальную угрозу. Тим снова нажал на курок, пистолет щелкнул, и ничего не произошло. Тим жил в эпоху, когда оружие было спроектировано без недостатков, из–за которых его предки заклинивали, но если бы не этот факт, он мог бы подумать, что проблема в этом. Он осмотрел свой пистолет, выпущенный Гиперионом (тот, который Джек подарил ему на день рождения много лет назад), вытащил обойму и посчитал. Счетчик все еще показывал 9 пуль. Он вставил его обратно и снова нажал на спусковой крючок. Ничего. Он вставил новую обойму. Ничего. Тим сделал вдох. Он выпустил из рук обойму и положил пистолет. Это был современный пистолет, сделанный в Гиперионе и хорошо спроектированный. Он знал, что на таких штуках были встроенные компьютеры. Они не могли заклинить, но, может, что–то могло этому помешать. Он встал и уставился на неповрежденную панель, сжимая и разжимая пальцы. Его сердце колотилось о грудную клетку, словно отчаянно хотело вырваться. Джек мог забыть его. Джек мог оставить его здесь, запечатанным в чистой, кондиционируемой гробнице, и никто об этом не узнает. Тим мог кричать изо всех сил, и никто не услышит. Джек мог бы забыть его, и вместо него некому было бы помнить Тима. Тим заскулил и приложил ладонь к панели снова и снова. Он отстранился, чувствуя тошноту, и рванул к другой стороне комнаты, подхватывая свой ЭХО–таб. “Я застрял пожалуйста пожалуйста пожалуйста помоги мне.“ “Джек ты мне нужен пожалуйста пожалуйста я не знаю что делать.“ Умоляющий и отчаявшийся, каким он нравился Джеку больше всего. Исходящие Тима заполнились однострочными сообщениями, тянущимися за пределы экрана, пока его входящие оставались пустыми. У него не было возможности узнать, где был Джек. У него не было возможности узнать, если его сообщения вообще читали. Он вбил еще одно сообщение, размазывая пот по экрану. “Извини меня за что бы я там не сделал мне так жаль пожалуйста пожалуйста пожалуйста пожалуйста“ Экран потемнел под его пальцами. Тим нажал кнопку включения, но ничего не произошло. Он попытался еще раз, и еще, надавливая своим большим пальцем до тех пор, пока не почувствовал, как формованный пластик трескается. Экран оставался темным. Дверь оставалась закрытой. Тим осознал, что ему трудно дышать. Он с криком швырнул ЭХО в стену. Экран треснул от удара, и упал на землю мертвый мертвый мертвый. Черные точки заполонили его зрение. Он чувствовал себя так, словно его ударили по голове. Он потел, его трясло. Он опустился на колени, его дыхание превратилось в неглубокое хрипение. Не хватало воздуха. Фильтры вышли из строя? Он не мог дышать. Он свернулся калачиком, пытаясь сделать пространство вокруг себя больше. Следующие несколько дней прошли в тумане. К одиннадцатому дню он стал агрессивным. Как будто это было в нем заложено. Он не знал, что делать, поэтому сделал то, что его натренировали делать. Он взял столько вещей, сколько мог уничтожить, и уничтожил их. Он взял из кухни нож и распотрошил диван, разрезав его и выплеснув внутренности на пол. Он разбил посуду, потому что было приятно смотреть, как она разбивается. Он снова и снова давил свой ЭХО–таб каблуком ботинка, пока тот не развалился на куски. Он задумался о ноже в своих руках и тряхнул головой от блуждающей мысли. Часть его хваталась за здравомыслие, как морское блюдечко в шторм, но остальная часть его бушевала. Тим перестал заказывать еду, но еда все равно приходила. Это были заранее запрограммированные блюда с высоким содержанием белка и точно рассчитанными питательными веществами. Он не прикасался к ним. Он плохо спал, и лишь тогда, когда был измотан. Он рыдал и метал. Произносил мольбы пустой комнате. Выплевывал проклятья, когда те ни к чему не приводили. Пытался найти камеры слежения, и пытался послать сигнал помощи. Пытался извиниться. Он думал о том, что сделал не так. Он думал о всех ошибках, что совершил. Он собрал список и прошелся по нему. Он ходил из стороны в сторону по разрухе его дома и пытался загладить свою вину. Прошла еще неделя. Тим говорил вслух, лишь чтобы услышать человеческий голос. Это не делало его ни на чуточку менее одиноким. Без своего ЭХО–таба, он не мог включить никакой музыки. Он свернулся в углу своей квартиры, закрыл глаза, и попытался перестать накручивать себя. Джек появился на двадцать восьмой день. «Э–хэй, тыковка, как мы…», – он затих, замедляясь, когда вошел в разорванные и помятые развалины гостиной Тима. Тим стоял у входа напротив, вцепившись в дверной проем достаточно сильно, чтобы вызвать боль. «Джек», – выдохнул он. Его голос был мягким и хриплым. «Что за хуйня…», – глаза Джека оглядели комнату, каталогизируя каждый поврежденный предмет. «Джек», – Тим пошатнулся вперед, вцепившись в руки Джека. Он попытался подтянуться в объятия Джека, но тот схватил его за плечи и держал на расстоянии вытянутой руки. Он бесстыдно заскулил, отчаянно желая контакта, но Джек крепко держал его. «Что за хуйня тут произошла», – хоть Джек и говорил ровно, не повышая голоса, Тим знал, что не стоит провоцировать. Джек смотрел на Тима как тигр, преследующий жертву в высокой траве. «Я– мои сообщения–, – Тим замешкался. Его мысли работали вяло, он был опьянен месячным срывом и ошеломлен внезапным появлением света в конце длинного темного туннеля. – Ты не получил мои сообщения? Моя дверь не хотела– Я не мог выйти–». «Ты о чем говоришь? Твоя дверь? Я зашел без проблем. Что за хуйня случилась с твоей квартирой? – голос Джек заострился до лезвия бритвы. Тим отдернулся, но Джек не отпускал его. – Отвечай мне». «Я не мог…, – дыхание Тима ускорилось. Он посмотрел на дверь за плечом Джека и облизал губы. – Я не мог выйти…». «Я тебя не про блядскую дверь спрашиваю! Я тебя спрашиваю про твою ебаную квартиру! Если следующие слова из твоего рта не будут нормальным, блять, объяснением, Тимми, папочка заставит тебя очень сильно сожалеть». Тим не знал, что сказать. Джек говорил тем же голосом, что и в своем офисе со своими подчиненными, и это было неправильно. Он не знал, как это исправить. Он не знал, что Джек хотел, чтобы он сказал. Можно было подумать, что после почти двадцати пяти дней паники и страха, они выйдут из его организма. Что у него иссякнут внутренние запасы тревоги. И все же, пока Джек смотрел на него, сжав челюсти и сжимая пальцы, Тим чувствовал себя так, словно нашел спрятанный тайник. Он не хотел этого. Он хотел, чтобы все стало, как прежде. Он хотел, чтобы Джек обнял его, сказал ему, что все хорошо. Руки Джека поползли вверх по плечам Тима, к его горлу. «Отвечай на мой вопрос, кексик», – мягко проговорил Джек. «Я это сделал», – сказал Тим, сглатывая, когда пальцы Джека дернулись. «Ты это сделал. Ты разрушил все эти прекрасные, дорогие вещи, что я тебе купил. Почему?» – хватка Джека усилилась, наклоняя голову Тима назад. «Потому что я н–не мог выйти, – сказал Тим. – Потому что т–ты не отвечал мне». Джек засмеялся, царапая звуком нервы Тима: «И это все? – он повел Тима назад, сохраняя крепкую хватку. – Ты разворотил свою квартиру, все блядские вещи, на которые я потратил свои, блять, заработанные тяжким трудом деньги, потому что тебе было одиноко? Господи, Тимтам, – спина Тима столкнулась со стеной. Он попытался вдохнуть, но хватка Джека становилась все сильнее. Джек с улыбкой покачал головой. – Я имею в виду, есть жалкое, а есть прям жалкое. Ты что, собака? Что, думал, твой хозяин тебя бросил? Так получается? Ты что, плохо выдрессированное, тупое, блять, животное?» Монстр внутри него заскулил, и этот звук вырвался из уст Тима. «Не воспринимай мои приятные тона как нечто само собой разумеющееся, парень. Я реально, реально, реально выбешен из–за тебя. Это должен был быть твой великий отпуск, помнишь? Ты должен был отдохнуть дома. В этом был весь ебаный смысл. И я возвращаюсь, ожидая увидеть тебя всего отдохнувшего, и готового вновь надирать для меня задницы, и вместо этого вот такое я вижу? Что с тобой, нахер, не так?» Зрение Тима затуманилось. Он моргнул, и вода полилась по его щекам. Он не знал, что сказать. Все, что он говорил, было неправильным, и он не мог рисковать еще больше разозлить Джека. Что, если он уйдет? Он чувствовал себя жалким. Чувствовал себя идиотом. Он отреагировал слишком остро. Он должен был вести себя хорошо, расслабиться, и он даже этого сделать не смог. Всхлип протиснулся сквозь хватку на его горле. Губы Джека изогнулись в отвращении, и Тим закрыл глаза, не вынося видеть лицо Джека таким. Он отдал бы все, чтобы не быть здесь. Руки Джека ослабли. «Может, тебе нужно еще немного отдохнуть…», – вздохнул он, в основном про себя. Что–то в Тиме рухнуло. Он разразился рыданиями, слезы покатились по его лицу, и он заплакал, как ребенок. Джек отстранился, и Тим рухнул на пол. Он свернулся калачиком, спрятал лицо между колен и обхватил руками голову. Прячась. В отдалении, он мог слышать звук ботинок Джека, стучащих по полу. На какой–то душераздирающий момент он подумал, что, возможно, Джек намеревался оставить его, но услышал шипение включенной раковины. Джек появился снова, присел рядом с ним со стаканом воды в руке. Он безмолвно предложил его Тиму с непроницательным выражением лица. Тим шмыгнул носом, его тело все еще сотрясала дрожь, но самое худшее уже прошло. Он взял воду трясущимися руками. «Ты закончил? – спросил Джек. Тим рассеяно кивнул. – Как думаешь, тебе нужен еще отдых?» Тим помотал головой. «Серьезно? – одна из драматичных бровей Джека поползла вверх. – Ты готов идти? – Тим кивнул. – Если я дам тебе налет на бандитский лагерь завтра, ты справишься?» – спросил Джек. Тим без раздумий снова кивнул. Что–то мелькнуло во взгляде Джека. Уголок его губ поднялся вверх. «Ну–ка–», – он похлопал Тима по бедру. Тим позволил своим ногам развернуться и заставил себя расслабиться, в то время как руки Джека блуждали по материалу его штанов, сжимая мышцы с почти клинической отстраненностью. «Ну, к счастью для тебя, я не планирую пока возвращать тебя на поле боя, – сказал Джек, когда его руки пробрались к животу Тима. – Думаю, ты потерял часть мышечной массы. Нам нужно вернуть тебя в первоклассную форму, прежде чем ты снова будешь мной». Тим ничего не сказал. Он пил свою воду, пока руки Джека задирали вверх его футболку. Он немного наклонился вперед, когда Джек касался его, кожа к коже. «Вернем тебя завтра утром в твой график тренировок. Лады, тыковка?» Тим кивнул. Он сглотнул: «Ты…ты можешь остаться?» – спросил он. Тим отдернулся, когда Джек резко засмеялся: «Ты издеваешься? Ты это место видел? Забудь об этом. Ты все еще в конуре, Тимтам. Посмотри на бардак, который ты учинил. Ты серьезно думаешь, что заслуживаешь сейчас какой–то компании?» Тим поник. Он оглядел разруху от своей маленькой истерики и почувствовал себя глупо. «Нет, Джек», – прошептал он. Джек кивнул, удовлетворенный и одобряющий: «Все верно. Но вот, – он достал оранжевый бутылек таблеток, который показывал Тима почти месяц назад и вытряхнул белую таблетку. – Думаю, мы оба можем согласиться, что ты сейчас не чувствуешь себя расслабленно, так что, как насчет небольшого лекарства?» Тим проглотил таблетку. Даже со ртом, полным воды, ее вкус ударил ему в горло. Острый, металлический привкус. «Хорошо, – Джек встал. – А теперь, я хочу, чтобы ты прибрал тут, понял? Я вернусь завтра вечером, и мы обсудим твои следующие шаги. И возможно, ты сможешь начать отрабатывать это у меня». Джек ушел. Тим знал, не проверяя, что дверь за ним закрылась на замок.