С любимыми не расставайтесь

      Перетаскали вещи довольно быстро: дело в несколько рук шло стремительнее, и уже через полтора часа после полдника ребята, обустроив лагерь для завтрашней игры, возвращались обратно в «Ласточку».              Парни сразу разбрелись по комнатам, а Юрка направился на поиски Ирины Петровны, которая, если верить вездесущей Сидоровой, была где-то в районе корпуса пятого отряда.              Юрка почти дошёл до крыльца, как внезапно дверь корпуса отворилась, и из жилого помещения вышла Ирина Петровна. Выглядела она как-то встревоженно и помято, а её губы распухли и слегка покраснели, словно их покусали пчёлы.              Юрка так и затормозил, не ступая даже на первую ступень. Ирина Петровна ойкнула, когда заметила Конева, и Юрке показалось, что его вожатая смутилась.              — Юра, а..а.., ты чего здесь? — голос её немного дрогнул, но Юрка правда не понимал её волнения. Вроде бы всё было хорошо.              — Да тебя ищу, — просто ответил Конев. — Хотел о работе отчитаться. Может, хочешь пойти посмотреть?              Ирина Петровна покачала головой.              — Нет-нет, Юр, — она спустилась по ступеням, — я верю тебе на слово. Можешь отдыхать.              Юрка пожал плечами, думая, что поведение Ирины Петровны было немного странным, а ещё его смутили припухшие губы.              «Может, она заболела?» — размышлял Юра, пока шёл в свою комнату. «Да вроде выглядела бодрой».              В комнате никого уже не оказалось. Видимо, парни ускакали в душевые или по каким-то другим делам, и Юрка решил, что ему тоже не мешало бы освежиться. За время, проведённое в лесу, он изрядно вспотел, да и испачкался.              Грязные вещи он занёс в прачечную. Грузная женщина — Лидия Викторовна — заведующая выдачей порошка или куска мыла — в зависимости от загрязнения одежды — придирчиво осмотрела Юркины спортивные штаны, майку и олимпийку и вынесла вердикт, что стирать придётся в машинке, а потому Конев может явиться за вещами не раньше, чем через два часа. Юрка всегда удивлялся тому, какой была память у этой владелицы прачечной: она всё время безошибочно определяла, где чья рубашка и штаны.              В душевых осталась только прохладная вода, но Юрка ничуть не расстроился этому привычному факту. Он понимал, что большая часть горячей воды уходила на купание малышей, а то, что оставалось, нужно было уметь урвать. Сегодня ему не повезло.              Встав под несильные водные струи, Юрка почувствовал себя бодрее. Всё же он вымотался за целый день обустройства лагеря, и его даже немного клонило в сон. Но спать было нельзя, иначе он рисковал проспать всё на свете, в том числе и встречу с Володей и совместное пришивание погон.              Да и Юрка обещал, что придёт. А разве мог он не сдержать своего обещания?              Намыливаясь банным мылом с каким-то отдалённым, очень едким запахом вишнёвого сада, Юрка всё в голове воображал, где Володя мог спрятать свой отряд. И ведь не скажет ничего, партизан. Даже намёка не оставит, координат уж тем более.              Если бы Юрка знал способы разговорить товарища Давыдова, он бы обязательно пошёл на такую хитрую уловку.              Но может же Юра попытаться в самом деле?              Мысль об этом не оставляла его в покое до самого ужина, да и после него тоже. Когда вечернее построение закончилось, Юрка сразу подошёл к Володе и Лене.              — Юр, — Лена была чуть ниже Конева на несколько сантиметров и слегка пухловата, но всегда доброжелательно улыбалась, — Володя сказал, что ты вызвался нам помочь. Спасибо тебе большое. Восемь кителей вместо двенадцати — с этим справиться гораздо быстрее.              Юрка махнул рукой, мол, мне не трудно, а затем они втроём повели ребят к корпусу. Олежка всё прыгал вокруг Юрки и умолял его рассказать новую страшилку, но сегодня Конев был непреклонен.              — Я обещал Владимиру Львовичу помочь с одним важным делом. А ты, Олежка, должен понимать, что обещания, данные пионером, нерушимы.              Олежка цокнул языком.              — Так ты уже не пионел.              А этого сорванца было не так уж и легко провести.              — Уже не пионер, — согласился Юрка, думая, что такого бы ещё сказать, чтобы Рылеев успокоился и отстал. — Но, — он поднял указательный палец вверх и поучительно произнёс: — Пионер сегодня — пионер всегда!              — Хорошо сказано, — в их диалог вклинился Володя, который улыбнулся Юрке. Юрка не смог сдержать улыбки в ответ.              Олежка задумался.              — Значит, всегда нужно выполнять данные обещания? Даже если уже потом и пионелом не будешь?              — Конечно, — поддержал Володя, — нужно уметь отвечать за свои слова и обещания. Иначе, не будет к тебе доверия. А как быть, если нет доверия? И в комсомол тогда не возьмут, да и в пионеры тоже.              Олежка не на шутку испугался.              — Но я хочу и в пионелы, и в комсомол.              — И ты туда обязательно попадёшь, — кивнул Юрка, внутренне удивляясь таким серьёзным стремлениям мальчугана. Он, в отличие от Олежки, в комсомол не хотел. В пионеры — да, а вот комсомол… Не подходил Юрка под их нормы. А Рылеев вполне смог бы. Если, конечно, не изменится, когда подойдёт нужный возраст.              — Тогда, Юла, ты должен выполнить своё обещание. А мы посталаемся уснуть без твоих лассказов. Но после Залницы с тебя две стлашилки.              Юрка коротко хохотнул и согласился с такими условиями.              Пока малыши разбрелись на вечерние процедуры, а Лена ушла в свою комнату за сказками, Юра и Володя остались в коридоре.              — Ну, — спросил Конев, — где шить будем?              — В моей комнате, — невозмутимо ответил Володя, и тут Юрка растерялся. Почему-то он не рассматривал вариант с комнатой Володи. Он всерьёз думал, что они возьмут кители, погоны, швейные принадлежности и пойдут на карусели. Перспектива оказаться в комнате Давыдова как-то… Взволновала Юрку.              — А мы не будем мешать Жене? — он ухватился за одну здравую мысль.              — Нет, — Володя, похоже, не понимал лёгкий ступор друга, — его не будет, он сегодня дежурит на дискотеке.              «Ещё лучше», — пронеслось в голове. Теперь Юрка встревожился пуще прежнего. Сейчас он окажется в комнате Володи, в которой ещё ни разу не был, и они там буду вдвоём, наедине, в закрытом пространстве.              Хотя, казалось бы, что в этом такого? Они очень часто остаются вместе, а поляна под ивой тоже могла считаться уединённым местом, так что же было не так с комнатой Володи?              — Идём? — Володя подозвал Юру к закрытой двери и толкнул её, являя Коневу пока ещё тёмное помещение. Рукой Давыдов тут же нашарил выключатель и поднял кнопку кверху. Тусклый свет, почти такой же, как в кладовой кинозала, озарил небольшое личное пространство, и Юрка шагнул внутрь за Володей, ощущая себя так, словно заглянул под завесу чего-то интимного.              Комната, которую Володя делил с Женей, была обычной. С одной и другой стороны стояли такие же кровати, как и в комнатах у пионеров, помимо них в помещении имелись: двустворчатый шкаф с зеркалом в полный рост, пара тумбочек для личных вещей и письменный стол, стоящий у окна. На одной половине стола небрежно были раскиданы ручки, какие-то листы и пара свистков, на второй, более аккуратной — и эта сторона явно принадлежала Володе — стопкой расположилось несколько книг, табулатурная тетрадь, блокнот с коричневой обложкой, сценарий. Ручки и карандаши торчали из специальной подставки. Помимо всего прочего на столе ещё стояла лампа.              Стена рядом с кроватью Евгения Валентиновича была завешана плакатами футболистов и прочих спортсменов, а вот с Володиной стороны притаились музыканты из «Машины времени». Юрка знал, что Давыдов обожал их песни, и иногда в прошлом году они слушали их под ивой. Юрка не был поклонником этой группы, но на своё же удивление уступал Володе и не ворчал, когда Давыдову хотелось послушать любимую группу.              Юрка, вообще, готов бы во многом уступать Володе.              На заправленной кровати друга уже лежали шестнадцать кителей, а на краю стола Юрка заметил погоны, сложенные в стопку.              — Куда мне можно сесть? — скромно спросил Юрка, всё ещё переминаясь на пороге.              — Можем расположиться на кровати, если хочешь.              Юрка посмотрел на кровать. Но только вот фантазия уже подкидывала ему другое: например, как они с Володей располагаются на этой самой кровати, только отнюдь не для того, чтобы заниматься шитьём.              Господи, на что он подписался? Зачем предложил свою помощь? Он и не думал, что это будет так… Трудно.              — Юра, ты чего застыл? — Володя с нитками и набором иголок в руках прищурился, разглядывая друга. — Если не хочешь на кровать, то вот стул, можешь…              — Хочу, — выпалил Юрка, сам не понимая, что именно он хотел, — э-э, на кровати в смысле хочу, — боже, что за ересь он молотит, — точнее на кровати будет удобнее.              Окончательно запутавшись в предложениях, Юрка захлопнул рот и молчаливо прошёл мимо Володи, плюхнулся на кровать, которая прогнулась под его весом, и взял тяжёлую стопку кителей, предназначавшихся ему, затем взглянул на Володю:              — Ну давай иголки с нитками.               Володя задумчиво посмотрел на Конева, отложил в сторону швейные принадлежности, выдвинул из-за стола стул, забрал у Юры кители и скинул их и те, что остались на кровати в одну стопку.              — Будем брать отсюда. Какая разница, кто сколько пришьёт, если мы работаем вместе, — Володя протянул иголки и нитки Юре, а сам сел рядом с ним. Его бедро коснулось бедра Юры, и Конев опять забыл, как дышать.              Комната Володи. Кровать. Эта их близость — и Юрка уже не был уверен в обещании, что пришьёт погоны крепко.              Взяв первую пару тканевых прямоугольников, Юрка молчаливо отмерил нитку, схватил ножницы со стола, отрезал, просунул нитку в иголку. Володя делал то же самое.              Через какое-то время они заговорили.              — Кто учил тебя шить? — первым задал вопрос Володя. Юрка иногда украдкой поглядывал, как друг ловко втыкает иголку в ткань кителя, как просовывает нить через появившиеся дырочки, как крепятся погоны с каждым новым стежком.              Сам Юрка тоже был неплох в шитье. Просто в том году он не так ответственно подошёл к своим погонам и пришил их наспех. Но с кителями малышей он возился более усердно.              — Мама, — ответил Юра. — Сказала, что я должен уметь всё. Особенно если собираюсь в лагерь. Говорила, что тут со мной никто сюсюкаться не будет. Исколол себе все пальцы, пока научился. Но, наверное, это того стоило, — Юрка сделал последнюю затяжку и завязал узел, затем отрезал нитку и, отложив её и иголку в сторону, поднял первый китель, чтобы оценить результат своих трудов. — Ну, вроде неплохо.              Володя тоже отвлёкся от шитья и осмотрел работу друга.              — Выглядит ровно и прилично. Проверять не будем, — проговорил он серьёзно, и Юрка закатил глаза, откладывая вещь в сторону и тут же принимаясь за новую.              — А ты где научился? — в ответ поинтересовался Юра.              — Тоже мама настояла. Так же, как и твоя, считает, что мужчина должен уметь всё. И кран починить, и дырку залатать.              Юрка хмыкнул.              — Может, ты ещё и готовить умеешь? — спросил, не глядя на друга, полностью сосредоточившись на нитке, которая не хотела вытягиваться наружу.              — Может и умею, — протянул Володя, — по крайней мере, мама меня всегда приобщает к кухне, когда наступает очередной праздник, где за столом собираются старые друзья или родственники. Никто не жаловался на плохую стряпню.              Разговор о семейных посиделках вдруг напомнил Юрке слова Земцовой в день их знакомства. Тогда Анна обмолвилась, что Володя рассказывал о нём за общим столом.              Это было весьма любопытно. Юрка даже не поинтересовался этим тогда, но сейчас у него появилась неплохая возможность.              — Слушай, Володь, — немного смущённо проговорил Юрка, — а то, что говорила Аня тогда, на площади… Ну про то, что ты упоминал меня за общим столом… Это правда? Точнее, не так, конечно, это правда, иначе откуда ей знать про меня, — Юрка затараторил, борясь с волнением, — я просто хотел узнать, что ты говорил про меня?..              Юрке было и страшно, и любопытно. Он даже не мог представить, что такого Володя рассказывал о нём, что даже Земцова запомнила его.       Володя ответил ему, не отвлекаясь от кителя:       — Мама знала, что ты мой друг по переписке, с которым я познакомился в лагере. Уж слишком часто на моё имя стала приходить корреспонденция, и в один из дней она полюбопытствовала. А потом один раз, за столом спросила про тебя. Видимо, не очень хотела отвечать на вопрос моей тётки и нашла другую тему. Остальные подхватили, стали спрашивать о жизни в лагере, будто никогда сами туда не ездили. Ну я и рассказал. А в тот вечер в гостях ещё была Аня с родителями, потому что те тоже давно не видели моих родственников. Они, взрослые в смысле, дружили между собой, пока мы маленькие были. Поэтому она и про тебя услышала. Видать, запомнила.              Юрка едва не пожаловался ему на Земцову. Хотел сказать, что Аня явно питает к нему неприязнь, что смотрит холодно и подозрительно, но промолчал. Не хотел портить этим настроение Володи и не хотел, чтобы у Володи были напряжённые отношения с кем бы то ни было в лагере.              Да и, может, Юрке показалось, в конце концов. Может, это воображение с ним играло? Юрка ведь был не лучше той же Земцовой. Он тоже смотрел на неё не совсем уж и дружелюбно.              — Ясно, — протянул Конев, на самом деле удовлетворённый таким честным ответом.              Китель за кителем ребята заканчивали пришивать погоны. Юрка взял со стула предпоследний и потянулся за прямоугольниками, но случайно задел рядом лежащие, и две пары погон упали на пол, пол ноги Давыдова.              — Я подниму, — быстро сказал Юрка и перегнулся через Володины ноги, грудью касаясь его коленей. Пальцы одной руки пытались дотянуться до упавших вещей, а другая рука удобно расположилась чуть выше колена Володи. Юрка даже и не заметил, как коснулся друга. Подхватив все четыре прямоугольника, Юрка выпрямился и только сейчас понял, что совершил ошибку.              Володя сидел к нему слишком близко, Юркина рука всё ещё покоилась на месте выше колена. Они смотрели друг другу в глаза, и Юра, который должен был увеличить их расстояние в этот момент, подался чуть ближе, его рука случайно (а может и нет) погладила ногу Володи, отчего у последнего вырвался какой-то судорожный вздох. Юрка уже не понимал, что происходит, почему ни он, ни сам Володя не отодвигаются друг от друга, но в этот миг ему было плевать на всё это. Неловкие моменты, недомолвки — они так осточертели Юрке, что сейчас он уже не отдавал себе отчёта в собственных действиях. Он живо представил, как прижимается к этим соблазнительным губам напротив, как Володя целует его в ответ, они ложатся на кровать и просто наслаждаются обществом друг друга.              Соблазнительная фантазия почти взяла верх, но судьба вновь не оставила им шансов.              — Тук-тук, мальчики, — дверь скрипнула, и Юрка, будто попавший в огонь, резко убрал руку от Володи и так же резко оказался на краю кровати. В дверном проёме показалась голова Лены, девушка выглядела слегка уставшей. — Вы уже закончили? Я только разобралась с мальчишками. Ох, и разбаловали вы их. Представляете, просили меня рассказать о гробах и кладбище. Ужас какой, — она нервно хохотнула, но никто из ребят не поддержал её смеха. — Эй, вы чего? На вас лиц нет, словно вы призрака увидели.              Первым из оцепенения вышел Володя. Юрка не смотрел на друга и опустил взгляд вниз, снова занимая руки ниткой и иголкой. В голове сейчас не было ни одной внятной мысли.              — Да нет, тебе показалось… Всё нормально, — голос Володя держал достойно. — Мы уже почти закончили.              — Да? Ну ладно, я пойду тогда. Спокойной вам ночи.              Мальчики пробормотали ответное пожелание, и за Леной закрылась дверь. Они снова были наедине. Только вот Юрка чувствовал некоторое напряжение. На стуле остался один китель.              — Заберёшь его или мне пришить? — тихо спросил Юрка, чтобы не молчать. Он так боялся, что переступил запретную черту.              — Я сам с ним разберусь, — интонации у Володи были нейтральными, но Юрке всё же казалось, что он всё испортил, поэтому, наскоро пришив последний погон, он положил китель к его таким же готовым собратьям и резво вскочил на ноги. Рядом с Володей стало невыносимо. Ещё и эта кровать… Которая только раздражала тем, что подкидывала бурные картинки в голове.              — Ну я, это, — Юрка, казалось, растерял весь внятный словарный запас. Его рука в нервном движении провела по волосам, на Володю он не смотрел, — я пойду, короче, завтра вставать рано, пока, Володь, — и даже не дождавшись ответа от друга, Юрка пулей вылетел из комнаты вожатого пятого отряда, едва не сбив физрука, который уже вернулся с дискотеки.              По пути к своему корпусу Конев проклинал себя, как только мог, и осознал, что так и не попытался выяснить у Володи, где в этом году будет штаб.              — Да какой там теперь штаб… — пробормотал он себе под нос, — хоть бы с Володей отношения не испортились.              Как же Юрка себя ненавидел за случившийся момент, за свой необузданный порыв, за свою неосторожность.              Что теперь Володя подумает о нём? А вдруг прекратит всё общение… От этой мысли тоскливо засосало под ложечкой и заныло в груди.              Если он потеряет Володю по своей же глупости, значит смена для него закончена. Юрка не сможет вынести здесь оставшиеся две недели, если Володя отвернётся от него.              Нужно было спасать положение, в которое Юрка сам же себя и загнал. Но, как? Вернуться обратно? Так в комнату уже пришёл Женя, да и как ни крути было поздно. А Володе тоже завтра вставать ни свет ни заря. Поговорить утром? Тоже не получится. С утра линейка, беглый завтрак, потом построение и в лес.              Может, Володя сам вызовет его на разговор? Или может сделает вид, что ничего не случилось? Последнее было бы идеальным решением сложившейся ситуации.              Сон ни в какую не шёл. Юрка ворочался с бока на бок, вставал несколько раз, чтобы попить, смотрел в окно на одиноко стоящую беседку. Беспокойство крутилось в его голове, охватывая и всё тело тоже. Он так боялся, что Володя начнёт его избегать, так боялся, что всё потерял одним неосторожным движением.              И если это так и случится: Юрка будет ненавидеть себя до конца жизни.              Как и предполагал Конев: с утра началось самое веселье. Ирина, уже переодетая в военную форму, будила личным горном каждую комнату. Юрка разлепил глаза и тут же поймал ими солнечного зайчика, который бесцеремонно проскакал по его лицу.              Чувствовал себя Конев разбитым. Волнение за дружбу с Володей за ночь никуда не испарилось, а к нему ещё прибавился и недосып. Уснул Юрка ближе к утру, и ему казалось, что проспал он всего ничего.              Потирая ещё сонные глаза, он поплёлся к умывальникам. Делать сегодня всё нужно было чётко, быстро и слаженно, но Юрка ощущал эту вялость. Ощущала её и Ирина Петровна.              — Конев! — рявкнула она, и Юрка едва не выдавил полтюбика зубной пасты на щётку. Он обернулся к ней:              — Ир Петровна, ну разве можно так пугать? — возмущённо проговорил он. Вожатая смотрела на него строго.              — Ты слишком медлителен. Надеюсь, ты помнишь, какой сегодня день?              Юрка закатил глаза. Отчего-то Зарница, которая ещё даже не началась, уже сидела у него в печёнках, хоть он и любил эту военно-патриотическую игру.              — Зарница, — произнёс он нечленораздельно, потому что во рту у него уже находилась щётка.              — Тогда давай поторапливайся, — Ирина подтолкнула его ближе к умывальнику, и Юрка снова закатил глаза, стараясь сдержать какое-нибудь едкое высказывание при себе.              Умывшись и переодевшись на утреннюю линейку, Юрка встал рядом с Сидоровой, которая тоже сегодня была капушей. Она то и дело перевязывала хвост, будто собиралась не в лес, а на дискотеку.              — О, Юра, привет, — на удивление Конева Машка была настроена дружелюбно. — А ты в курсе, что я с тобой в разведчиках?              Юрка вытаращил на неё глаза.              — Чего? — воскликнул он. — Ты? В разведчиках? Кто это тебя поставил со мной в пару?              Маша оскорбилась.              — Ирина Петровна, вообще-то! — обижено воскликнула она. Юрка поджал губы. Перспектива провести с Машей в одной связке полдня как минимум его удручала. А ещё шестое чувство подсказывало — Сидорова напросилась в напарники к нему сама.              Диалог они прервали, так как отряд строем пошёл на линейку. Ольга Леонидовна в явно хорошем расположении духа пожелала командам провести отличный день на природе и вырвать победу из лап противника.              Юрка её речь особо не слушал. Глазами он искал Володю, которого почему-то ни где не было видно. Внутри стало как-то тревожно, но Юрка старался отогнать негативные мысли.              За завтраком Давыдова Юрка так и не дождался. Взгляд его всё метался на пустующее место вожатого пятого отряда, и Юрка уже порывался встать и подойти к Лене, чтобы спросить, где Володя. Но он заставлял сидеть себя на месте, чтобы не привлекать ненужное внимание со стороны Сидоровой или Земцовой. Радовало только одно: Анна Владимировна тоже завтракала, а значит Володя точно был не с ней.              Тогда с кем и где?..              После завтрака все бежали обратно в корпуса, чтобы переодеться в военную форму и взять рюкзаки с личной провизией. Так как Юрка хорошо знал дорогу к их лагерю, то сегодня он шёл во главе строя с Ириной. Отряд из сорока трёх человек гуськом пробирался через лесную чащу, и Юрка даже порадовался, что сегодня не так жарко, как вчера. Небо с утра было затянуто облачной дымкой, сквозь которую пробивались очень бледные и какие-то холодные солнечные лучи.              Прибыв на место, все тут же разбрелись по палаткам, чтобы оставить свои вещи внутри. Юрке пришлось делить палатку с Ваней, Митей и Михой, что, в общем-то, его устраивало. Парни жили с ним в одной комнате, и он уже привык к каждому из них.              Затем Ирина, Женя и Анастасия Николаевна — вожатая третьего отряда, очень высокая девушка, сошедшая бы за баскетболистку, собрали всех ребят вокруг себя и начали раздавать указания.              Шестеро мальчиков и шестеро девочек из третьего отряда отправились на поиски штаба диверсантов. Часть бойцов выставили по периметру на дежурство, чтобы в случае чего не пропустить врага к флагштоку, а остальным приказали следить за общей обстановкой.              — Конев! Сидорова! — скомандовала Ирина Петровна. — Вы пока вдвоём отправляетесь в разведку. Найдите лагерь противника, исследуйте и вернитесь сюда с докладом.              Недовольный Юра метнул взгляд в сторону стоявшей Сидоровой, которая кивала на каждое слово вожатой, словно китайский болванчик. Он видел один такой в сувенирной лавке: затесавшийся среди ярких матрёшек и декоративной посуды, он привлекал к себе внимание не внешним видом, а именно тем, что кивал без остановки.              Как только они получили приказ, Юрка тут же пошёл в сторону палатки вожатых, где рядом со входом лежали деревянные автоматы. Одно из условий Зарницы — умение сохранять оружие при любой ситуации. Особенно это было полезно для детей младшего возраста.              Кинув один игрушечный автомат Сидоровой, второй Юрка перекинул через плечо и сдвинул на спину, чтобы тот не мешал при ходьбе.              Машка повторила за ним, и потом они отправились по тропинке, уходящей немного ниже: поляна находилась на небольшом холмике.              Вокруг стояла тишина, иногда нарушаемая щебетом птиц. Юрка глядел по сторонам внимательно, чтобы найти хоть какую-то зацепку, которая могла бы привести их к вражескому лагерю. По идее четвёртый и второй отряды не могли уйти совсем далеко.              Позади хрустнула ветка. Юрка затормозил и обернулся на Машу, тут же недовольно зашипев в её сторону:              — Ты можешь идти потише? Нас могут услышать. Думаешь, разведчики из другого лагеря ещё не приступили к своим прямым обязанностям?              Маша поправила выбившуюся прядь за ухо и ответила таким же недовольным тоном:              — Отстань, Конев, нормально я иду.              Юрка отвернул голову и скривил лицо. Сидорова так раздражала его своим присутствием. Лучше бы он отправился в разведку один.              Через какое-то время они свернули с открытой тропинки в высокие кусты папоротника. Тот, конечно, не скрывал их полностью, но в его густых ветках можно было притаиться.              — Конев, — позади сопела негодующая Маша, — ты не мог найти другой путь? Эти ветки лезут мне в лицо! — она говорила вполголоса, но даже за это Юрка готов был сорвать с неё погоны прямо сейчас.       Он резко остановился и развернулся к Маше. Сидорова не успела затормозить и наступила Юрке на ногу.              — Послушай, Маша, — прошипел он ей в лицо, — если ты прямо сейчас не замолчишь, твои погоны будут валяться на этой земле. Твоя голова способна понять, что нас могут заметить? А если разведчиков с той стороны будет много — вероятность, что мы унесем ноги, равна нулю.              Маша хлопала зелёными глазами, в которых отразился крохотный испуг, но потом он исчез так же быстро, как и появился.              — Фу, Конев, — сказала она в своей привычной манере, — какой ты всё-таки грубиян!              Юрка открыл рот для новой порции упрёков, раз появилась возможность высказать Сидоровой всё, что он думал о ней и её ненормальной слежке, как неподалёку послышались чьи-то шаги и приглушённые голоса.              Юрка схватил Машку за плечи и потянул вниз, к земле.              — Ты что это делае… — последний слог затерялся в ладони Конева, которую он прижал к чуть пухлым губам напарницы. Вторую руку он поднёс к собственным, приложив к ним указательный палец, призывая к молчанию. Испуганные глаза Машки таращились на него, однако она медленно кивнула, и Юрка убрал руку от её рта.              Голоса и шаги стали ближе. Юрка аккуратно изменил положение, чтобы ему лучше было слышно и видно приближающихся.              Через несколько секунд на той тропе, с которой они благополучно свернули, хвала Юркиным инстинктами, появились двое. С неудовольствием Юрка узнал Анну Владимировну и её коллегу, — Антона — который был вторым вожатым четвёртого отряда. Юрка помнил его ещё с прошлогодней смены, но тогда Антон нянчился со вторым отрядом. Аня, убрав волосы в идеально зализанный пучок, озиралась по сторонам, прижимая к себе самодельное оружие, и тихо переговаривалась с коллегой.              — Тош, как думаешь, лагерь красных в этой стороне? — спросила она тихо, но Юрка слышал их разговор. Антон остановился, огляделся, Юрка едва не нагнулся к самой земле, чтобы тот его не заметил.              — Вполне возможно, — задумчиво ответил он, — хотя следов я не наблюдаю. Но это неудивительно. У них в разведчиках Конев, а он не плох в этом.              — Конев? — удивилась Анна Владимировна. — Не знала, что эта роль досталась ему.              Юрка навострил уши. Ему было очень интересно послушать, что же на самом деле думала про него госпожа Земцова.              — Ну да, — Антон поправил автомат на плече и сделал шаг в сторону, ближе к папоротникам и начал искать следы в этой местности, но земля была очень сухой, поэтому обнаружить Машу и Юрку ему было бы крайне сложно, если только он не решит раздвинуть густые ветви папоротника. — Именно он в том году разведал всё о нашем лагере и привёл за собой своих. Мы прозевали этот момент. Может, конечно, Володя ему поддался и позволил выиграть, всё же они друзья, но было весело, — Антон усмехнулся воспоминаниям, а Юрка не отрывал взгляда от Земцовой. На секунду её лицо исказила недовольная гримаса, но потом оно снова приняло равнодушный вид.              — Тогда нам надо быть очень внимательными, — голос её был холодным, как снежная буря, накрывшая землю.              Второй вожатый кивнул и вернулся на тропинку.              — Следов нет. Кстати, — он как-то замялся, но потом продолжил: — а Володя случайно тебе не сказал о том, где их штаб?              Юрка вместе с Анной Владимировной выдал изумление на лице. Земцова как-то нервно улыбнулась.              — А с чего ты взял, что Володя что-то мне говорил?              Юрка видел, как Антон смутился. Он потупил взгляд, однако ответил уверенно:              — Да я сегодня проснулся очень рано, ещё до горна, ну и решил встать, делами заняться. Выхожу в коридор, а тут Володя из твоей комнаты прямиком, я с ним едва не столкнулся лбами… Ну и подумал, что он тебе про штаб рассказывал.              Аня широко улыбнулась и даже хохотнула, а Юрка стиснул зубы, чувствуя как в груди что-то крошится — это его сердце покрывалось трещинами.              Володя был с Аней. И кто знает, может, он провёл там всю ночь. Может, из-за Юрки ему пришлось кинуться в объятья женщины, чтобы смыть с себя чужие прикосновения.              Внутри заныло. Юрка старался держать лицо, но чувствовал, что воздуха перестало хватать, а злость застилала глаза. Он так сильно хотел вскочить на ноги, подбежать к Земцовой, сорвать с неё погоны и вывести её из игры, чтобы больше не видеть это надменное лицо.              — Если бы, Антон. Но нет, я ничего не знаю, да и не до этого нам было, — как-то неоднозначно и слишком кокетливо ответила она, а затем быстро перевела тему: — Пойдём дальше, пока нас не заметили.              Антон кивнул, и они быстрыми, тихими шагами пошли в сторону лагеря красной команды. Юрка так и застыл на месте. Последние слова Земцовой били набатом по голове.              «Не до этого нам было…», — руки сжались на деревянном автомате, Юрка часто задышал. Разум уже начал подкидывать картинки того, чем Володя и Земцова могли заниматься за закрытыми дверьми. Тем более, что он уходил от неё ранним утром.              Всё сводилось только к одному. Юрка сглотнул. Теперь все иллюзии, что преследовали его последнюю неделю, развалились, как карточный домик. Всё отношение Володи — лишь иллюзия Юрки. Не было ничего большего в их общении с самого начала. Это Юрка выдумал себе то, что Володя стал к нему ближе, то, что Володя чего-то хотел. Это Юркин воспалённый, ослеплённый чувствами, мозг, заставлял своего хозяина верить в то, чего на самом деле не существовало. Юрка ощущал, как разочарование затапливало его изнутри. Как оно, подобно огромной волне цунами, что грозится подтопить прибрежную зону, охватывает его с головы до ног и пытается поглотить полностью так, чтобы Юрка точно захлебнулся от него.              — Эй, Юр, — до плеча дотронулась рука Сидоровой, и Юрка дёрнулся от её прикосновения. Он уже и забыл, что она была рядом. — Ты чего такой шуганный? Испугался, что ли? — недоумённо спросила Машка, с настороженностью поглядывая на Конева. Юрка раздражённо махнул рукой и выпрямился в полный рост.              — Ничего, — буркнул он, — идём, теперь мы хотя бы знаем, откуда они пришли.              Но идти решили всё же вдоль зелёной стены папоротников, так удачно разросшихся в этой местности.              Через какое-то время Сидоровой очевидно надоело молчать, и она завела диалог, тема которого для Юрки была неприятна:              — Юр, как думаешь, — шепнула она ему в спину, но Юрка всё равно её слышал, — а между этой Аней и Володей всё-таки что-то есть?              Юрка хотел отмахнуться от Сидоровой, как он назойливой мухи. Какое ему дело до личной жизни Володи? Юрка ведь в ней не участвовал.              Он чувствовал, как снова начинает закипать от злости, словно вода в чайнике, как обида горечью оседает где-то в районе горла, как ревность поглощает его. Ему хочется развернуться и кинуться на поиски Володи, найти его, прижать к стене и… И Юрка не знал, что ему хотелось больше: накричать на друга, показать все свои чувства, обнажить свою душу или просто поцеловать: яростно и требовательно.              Подумать только, ему ведь ещё шестнадцать, а он уже сходит с ума! Разве такое возможно?              — Откуда мне знать? — всё же огрызнулся Конев на вопрос Машки. Он не видел её лица, но уловил удивление в женском голосе:              — Как — откуда? Ты же его лучший друг. Вы везде вместе, неужели вы девочек не обсуждаете совсем?              Юрка закатил глаза. Стена из папоротников закончилась, и теперь разведчикам предстала дорога из трёх тропинок — трёх путей, прямо как в старых народных сказках: налево пойдёшь — коня потеряешь, направо пойдёшь — жизни лишишься, а если прямо ступишь, то жив будешь, да себя позабудешь.              Только вот не было у Юрки коня, которого терять можно было, да и жизнь ему дорога была, однако тропа по прямой так и манила.              «Может и правда себя позабуду, а заодно и Володю», — горестно подумал Конев.              — У нас и помимо девчонок есть темы для разговоров, — устало проговорил Юрка. Он поражался бесцеремонности Сидоровой.              Маша встала рядом с Юрой, тоже разглядывая три пути.              — А он про меня ничего не говорил, ну там, например, про то, как я играю на пианино? Или, может, про то, кто ему нравится?              Юрка прикрыл глаза и сделал глубокий вдох, а затем шумно выдохнул. Если Сидорова сейчас не заткнётся, он выпустит весь свой гнев на неё.              — Маша, — Конев с решительным видом повернулся к соотряднице, — отстань! Вот серьёзно, по-хорошему, отстань от меня со своими расспросами. Если хочешь — иди к Давыдову и напрямую спрашивай у него про его симпатии и его предпочтения. А меня оставь в покое, — Юрка не кричал, но говорил на повышенных тонах. Машка открыла рот, но так ничего и не произнесла. Юрка же подошёл ближе к дороге, ведущей прямо, и осмотрел куст рядом с ней, одна ветка которого была сломана.              Маша бесшумно подошла к Юре.              — Вы что поссорились? — спросила она с нескрываемым любопытством.              — Маша… — последний раз прорычал Конев, и Маша вскинула руки вверх.              — Ладно-ладно, я молчу. Слушай, — она повертела головой из стороны в сторону, — а куда нам теперь идти? Мы же не можем в открытую так долго стоять тут.              — Нам прямо, — равнодушно бросил Юрка. Поиск лагеря противника уже не был так привлекателен, да и вся Зарница в целом потеряла смысл. Юрке хотелось остаться одному, а ещё в идеале вернуться к старой, забытой привычке — покурить.              Ведь он не держал сигарету в руках целую вечность…              — Откуда ты знаешь? — пискнула Маша, и Конев в который раз проклял Ирину Петровну, которая поставила ему в пару недалёкую Сидорову. Хотя впечатление Маша создавала не глупое: книжки читала, со спортом дружила, на пианино играла. Может, это просто у Юрки было к ней предвзятое отношение?              — Видишь сломанную ветку? — Юрка ткнул пальцем на куст. — Они пришли оттуда, — рука взметнулась в сторону прямой дорожки, — значит их лагерь где-то недалеко. Но только проблема в том, что мы на открытой местности, деревьев здесь не так много, — Юрка огляделся и убедился в своих неутешительных выводах, — идти придётся совсем крадучись. Поэтому, Маша, — тут он серьёзно посмотрел на Сидорову, — ради всего оставь свои вопросы при себе. Общаться будем жестами. Поняла?              Лицо Маши было недовольным, но выбора у неё не имелось. Из них двоих в лесу ориентировался, конечно, больше Юрка Конев, словно он — заядлый грибник или охотник, или кто там ещё любит по лесу побродить.              На самом деле Юрка научился ориентироваться в лесу только потому, что за эти годы пребывания в лагере он вечно исследовал территорию за его пределами. Ему было скучно спать на тихом часу и иногда он сбегал из корпуса и просто гулял по лесу до горна, что было неосмотрительно с его стороны, но разве тогда это волновало двенадцатилетнего пацана?              — Поняла, — скорее промычала, чем чётко ответила Сидорова, и Юрка пошёл в сторону осин, сменивших на этом участке ели, стараясь затеряться среди них. Маша семенила за ним.              Вскоре до их слуха донеслись отдалённые голоса, смех и потрескивание дров в костре.              Юрка остановился, чтобы передохнуть и выпить воды. Маша тоже не отказалась от протянутой бутылки.              — Кажется, почти дошли, — практически не слышно проговорил Конев. — Думаю, что за тем бугром они свой лагерь и разбили. Попробуем подобраться поближе. Старайся не наступать на сухие ветки, иначе они будут трещать на всю округу.              Спрятав бутылку в рюкзак, Юрка, слегка пригнувшись и дав знак Маше сделать то же самое, мелкими перебежками добрался до бугра. Маша следовала за ним по пятам, и Юрка немного успокоился от того, что она прекратила задавать вопросы.              — Дай мне бинокль. Я поднимусь чуть выше, ты оставайся у подножия и лучше всего сядь на землю, чтобы тебя не увидели. Земцова с Антоном будут возвращаться той же дорогой.              Маша беспрекословно выполняла все указания Юрки. Она достала бинокль, а затем, кинув рюкзак на землю, села, затаившись. Её камуфляжная куртка с коричневыми оттенками отлично слилась с почвой бугра, и только блондинистые локоны выделялись на общем фоне.              — Накинь капюшон, — попросил Конев и сам сделал то же самое.              Аккуратно вскарабкавшись на холм, Юрка лёг на прохладную землю. Впереди действительно завиднелся вражеский лагерь. Он тоже стоял на небольшой поляне, но в отличие от той поляны, на которой находился Юркин лагерь, эта поляна со всех сторон была окружена соснами. Они, словно стражи, защищали поселение, что развернулось под их кронами. Местность была очень открытой. Их засекут сразу, как только они ступят сюда с подкреплением.              Юрка поднёс бинокль к глазам, чтобы получше разглядеть лагерь синих.              По периметру, как и у красных, они поставили несколько сторожевых. Народа было не так много, очевидно кого-то отправили на задание по поискам штаба, кто-то сидел у костра, кто-то занимался готовкой на импровизированной кухне. Семён — второй физрук — и Паша — вожатый второго отряда смотрели в какую-то карту и о чём-то явно спорили, судя по жестикуляции их рук.              Юрка вертел биноклем в разные стороны, пытаясь отыскать флагшток, и, наконец, синее знамя, развивающееся на лёгком ветру, показалось в поле его зрения. Флагшток стоял почти за краем всего лагеря, и возле него сидело несколько взрослых ребят, которые рубились в карты и тихонько посмеивались. Юрка мысленно оценил ресурсы врага, посчитал количество стражей и вернулся к Маше, которая не издавала ни звука, пока Конев вёл разведывательную деятельность.              — Возвращаемся тем же путём, я узнал всё, что нам было нужно, спрячь, — он отдал ей бинокль, но Маша вдруг схватила его за руку и потянула вниз, заставляя прижаться к ней. Юрка не успел ничего понять, но Сидорова жестом показала на возвращающихся Антона и Земцову.              — Конева я в лагере не видела, — они проходили как раз мимо бугра, и Юрка услышал голос Земцовой, — значит, его отправили либо штаб искать, либо наш лагерь.              Антон, закидывавший землянику к себе в рот, хмыкнул.              — Скорее всего, штаб пошёл искать. Ты же видела, никаких следов нет. Даже не знаю, кого они могли сюда в разведку послать.              Земцова махнула рукой.              — Неважно. Мы заберём флаг после обеда. Надо только окружить их со всех сторон.              Юрка едва не рыкнул. Как же его раздражала эта вожатая.              Как только Земцова и Антон скрылись из виду, Юрка быстро вскочил на ноги и потянул за собой Сидорову.              — Давай, нам нужно быстрее вернуться в лагерь. Идти обратно минут тридцать, придётся ускорить шаг.              И они понеслись обратно в свой лагерь, стараясь идти так же бесшумно, но очень быстро. До обеда оставалось меньше часа, а им ещё нужно было придумать стратегию по захвату вражеского флага.              Ирина Петровна встретила их, стоило обоим молодым людям вступить на территорию лагеря.              — Ну что, — нетерпеливо спросила она, — какие новости?              Юрка обрисовал ей ситуацию.              — Земцова планирует наступление после обеда, — отрапортовал он. — Думаю, у нас есть небольшая фора.              Ирина выглядела задумчивой, и тут в лагерь вернулись партизаны, которым было велено найти штаб диверсантов.              — Ирина Петровна, Ирина Петровна, — к ней подбежала запыхавшаяся Алина Матросова — Юрка знал эту девочку, потому что она ходила к Володе на кружок и подавала неплохие надежды. — Мы нашли предполагаемое место штаба. Это библиотека.              Юрка вскинул брови. Библиотека? Он был удивлён выбору. Но почему библиотека?              «Век не сыщите», — в голове всплыл насмешливый голос Володи.              В чём-то он оказался прав. Юрка бы в жизни не подумал, что штаб диверсантов развернётся в унылой библиотеке, в которую почти никто и не ходил-то.              Но только вот его команда оказалась проворнее, чем предполагал Володя.              Мысли о друге пробудили печаль ещё сильнее. Опять на фоне замаячили Земцова и её слова со скрытым подтекстом.              — Отлично, — воодушевлённая Ирина хлопнула в ладоши, — вы у меня такие молодцы сегодня. Хорошо, — она посмотрела на Юру, — ну, Юра, выбирай, кого пойдёшь штормовать: Земцову или Давыдова?              Непростое решение. С одной стороны, хотелось увидеть Володю и посмотреть в его лицо, чтобы понять: изменилось ли что-то между ними или всё осталось, как прежде; с другой стороны, желание напакостить Земцовой так и подбивало Юрку выбрать вожатую и пойти накрыть её лагерь неожиданной атакой.              Из двух зол выбор стал очевидным, и Юрка со всей серьёзностью и решительностью произнёс:              — Я иду за Земцовой.