Когда-то стук колёс мог успокоить и присмирить расшатанные нервы. Теперь же Володя ощущал, что система высшего уровня в его организме дала сбой. Он не мог успокоиться вот уже который день. Даже сейчас, сидя в заветном поезде, билет на который достал, увы, не в тот день, в который планировал, Володя всё никак не мог собрать себя воедино.
Каждый день был на счету, и Володя уже потерял
слишком много.
«— Вы не понимаете, мне нужен билет до Харькова прямо сейчас! — Володя стукнул по стойке, за стеклом которой сидела женщина. Люди, стоящие неподалёку от него, обернулись.
— Молодой человек, — устало вздохнув, женщина по имени Лариса пыталась донести до Володи суть её фраз, — я в который раз повторяю Вам, что билетов до Харькова нет! Их просто нет. Ближайший только на шестнадцатое мая. Как мне ещё объяснить Вам? Я не понимаю! — последняя фраза вылетела из её рта несколько истеричным тоном, и Володя, сжав руку в кулак, понял, что он действительно ничего не добьётся.
— Ладно, — ответил он, понуро опустив голову. Похоже, всё же придётся вернуться домой и провести там ещё два долгих дня, прежде чем поехать в Харьков. — Давайте на шестнадцатое.
Удивительная Лариса после стольких минут спора улыбнулась улыбкой, выражающей неподдельное сочувствие.
— Месяц май. У многих начались отпуска. Сейчас очень туго с билетами. Сами видите: ни на самолёт, ни на поезд. Ваши документы, пожалуйста.
Володя достал паспорт и протянул его через небольшое отверстие. Лариса забрала документ с другой стороны и начала вносить данные для билета.
Мысли двигались в голове хаотично. Они были похожи на жуткий беспорядок, и найти хоть одну здравую и спокойную Володя не мог.
Он вернулся домой с чувством опустошённости. Ему казалось, что он — рыба, из которой вытянули все кишки.
Он посмотрел на ту записку, которую оставил на тумбочке рядом с телефоном, протянул руку к клочку бумаги и нещадно смял.
Впервые в жизни ему хотелось кричать. Но он не мог. Бессилие окутало его, и он на практически негнущихся ногах пошёл на кухню.
На столе действительно стояла шарлотка, а в выключенной духовке ещё томилась курочка с ароматной коричнево-золотистой корочкой. Хотелось выкинуть всё, к чему прикасалась Аня, но Володю учили ценить еду. Поэтому он просто сел на стул и уронил голову в сложенные руки. Плечи вновь начали сотрясаться — это просто напряжение последнего часа выходило из него по новой.
Как же неприятно быть преданным. Да ещё и кем? Подругой детства! Которой верил безоговорочно, за которой стоял горой.
«— А Аня… Она сильно меня ненавидит?» — когда-то Юра спрашивал у него это. Выходит, что не зря. Выходит, что всю смену она имела совесть мучить Юру, и один Бог, кроме Юры и неё, теперь знает, что она говорила.
И надо же было додуматься отправить открытку… А что Юра? Поверил ли он сразу или нет? Хотя если сложить все факты и Юрин характер, то можно было смело предположить, что Юра купился на это. К тому же он приезжал к Володе… Очевидно, дверь открыла Аня или ещё того хуже — отец. Володя представлял, что эти двое могли ему наговорить.
Володя выдохнул. Постарался успокоиться. Горячие слёзы, что скатывались по лицу градом, он остервенело растёр по щекам.
Ещё не поздно всё исправить. Юра никуда не делся, он в Харькове, и его адрес Володя знает. Осталось только дождаться шестнадцатого мая.
К вечеру вернулись родители, однако Володя был настолько разбит, что не вышел к ним на ужин.
Все последующие дни мама пыталась вытянуть из него хоть слово, но Володя упорно молчал, ограничиваясь лишь стандартными фразами.
— Я уезжаю сегодня в Харьков, мама, — сказал он утром шестнадцатого мая. Отец уже был на работе, и Володя завтракал за столом только с матерью.
— В Харьков? — нож, щедро смазанный сливочным маслом — мама обожала, когда на булке было много масла — замер над куском батона. — Но зачем тебе в Харьков, дорогой?
Володя не знал, как объяснить маме свой внезапный отъезд.
— Мне просто туда нужно, — в итоге ограничился одной лишь фразой.
Мама смотрела слишком пристально. Володя побоялся, что она начнёт задавать наводящие вопросы, но на удивление она спросила лишь только:
— Надолго?
Володя пожал плечами.
— Я пока не знаю. Как завершу все дела, так вернусь…
«А может и не вернусь», — мелькнула одна из тех мыслей, что Володя уже давно вынашивал. Если Юра откажется ехать в Москву, Володя переедет в Харьков и делов-то. Больше он не позволит им разлучиться».
Ночь прошла слишком плохо. Несмотря на отличное место на нижней полке и спокойных, даже слишком молчаливых соседей, Володя долго ворочался с бока на бок, ощущая тревогу. Ближе к утру начался дождь. Стук капель не был слышен из-за гула колёс, и Володя, так особо и не поспавший, просто смотрел в одну точку сквозь стекло, покрытое мелкими водяными точками.
Сегодня у Юры день рождения. Не испортит ли Володя ему праздник, заявившись спустя такое количество времени?
А вдруг Юра уже счастлив с кем-то?..
Грудную клетку неприятно сдавило. Что, если та открытка дала Юре значимый повод понять, что Володя его бросил? И вот он сейчас явится…
Володя сжал покоящуюся на столике руку в кулак.
Даже если Юра и счастлив с кем-то, он должен прояснить ситуацию. Чтобы не выглядеть в его глазах негодяем и подонком. Даже если Юра больше несвободен, Володя сделает всё, чтобы обелить себя в его глазах. Потому что это нужно в первую очередь самому Володе. И потому, что он обещал Юре, что они обязательно увидятся!
Ближе к Харькову ливень стих. Володя переоделся, умылся, аккуратно собрал постельное для проводницы и сел в ожидании того, когда поезд замедлит ход.
Минуты тянулись бесконечно. Колёса стали стучать не так торопливо, но Володе казалось, что поезд совсем не хочет останавливаться. Сейчас у Володи была каждая секунда на счету, а чувство тревоги с приездом в Харьков не притупилось, а усилилось.
Пассажиры собирались у входа, и Володя оказался в числе первых. Его нетерпение можно было бы увидеть даже незнакомцу.
Ступив на грязную, мокрую платформу, Володя ощутил приступ ностальгии. Когда-то он уже бывал здесь: первый раз с непониманием, второй раз с предвкушением. Теперь вот — тревога.
Что-то заставило его на секунду посмотреть в пасмурное, совсем неприветливое для мая небо. А там не очень высоко, так, что его ещё пока было видно, летел самолёт. Стальная птица расправила крылья и взмывала всё выше и выше. Володя будто завис на мгновение, ощущая, как дёрнулось сердце, словно он только что потерял что-то важное, то, что было дорого сердцу.
Мелкая капля упала на очки, и оцепенение спало с Володи. Он моргнул, опустил голову, поправил рюкзак и пошёл в сторону выхода, по пути снимая очки, чтобы протереть их.
Как добраться до Юры, он выяснил ещё в поезде. Бабушка-соседка, которая наблюдала за тем, как Володя рассматривает карту города, помогла.
«— Внучок, — окликнула она его скрипучим голосом. Володя поднял на неё взгляд. — Первый раз в Харьков?
— Можно и так сказать, — ушёл от прямого ответа комсомолец.
— Я в Харькове каждую улочку знаю, — снова проскрипела старуха. — Могу подсказать тебе, как добраться до того или иного места.
Володя вскинул одну бровь, честно, выражая сомнение в кристально-ясной памяти женщины преклонного возраста. К тому же Харьков был не крохотной деревней, а большим городом, но отказать ей язык не повернулся.
— Да, если это возможно, я бы хотел узнать, как попасть на улицу Воскресенская.
— Смотри, милок, тебе нужно…»
Рассказывала бабушка убедительно. Она ни разу не запнулась ни в названии метро, ни тогда, когда говорила номер нужного автобуса. И Володя ей поверил. Возможно, сказалась та тревога, которая не хотела покидать его ни на секунду, а возможно Володя просто хотел побыстрее попасть к Юре, чтобы искоренить то недоразумение, которое образовалось между ними.
Когда автобус остановился на нужной улице, Володя выскочил едва ли не самым первым из душного салона. На улице по-прежнему было пасмурно и серо, а большие лужи отражали дома и деревья с распустившимися листьями. Володя не обращал внимания ни на что: ноги несли его к пятидесятому дому, туда, где живёт Юра.
Юрин двор замаячил впереди. Шаг ускорился. Во дворе было пусто, даже тоскливо. Словно все разъехались. Володя знал, что Юра жил в первом подъезде, потому что однажды в лагере Конев обмолвился об этом. История была связана с местными мальчишками, но Володя отчего-то запомнил такой несущественный факт, как номер подъезда.
Теперь оказалось — не зря.
Квартира Юры была на пятом этаже. Словно рыцарь, Володя бежал по ступеням наверх башни, чтобы спасти своего возлюбленного из лап сомнений.
Заветная дверь заветной квартиры оказалась перед лицом. Сколько раз Володя представлял себе их встречу! Сколько раз он вспоминал Юрино лицо, его повадки и его голос! Сколько раз он молился о том, чтобы Юра его не забыл! И вот теперь их разделял только шаг. Володя не привёз с собой подарка, но, наверное, это сейчас было совсем неважно. Важно то, что Юра ему откроет!
Пальцы слегка тряслись, когда Володя подносил руку к дверному звонку. Он закрыл глаза, когда надавил на маленькую круглую кнопочку и с обратной стороны раздалась тихая трель.
Секунды превратились в часы ожидания. Володя стоял перед дверью, взволнованный и ждущий, только вот… Только вот ничего не происходило. Володя надавил ещё раз, подумав, что его прихода никто не услышал, но всё повторилось: дверь так никто и не открыл.
Володя потоптался на месте. Почему Юра не спешит ему открывать? Он уже посмотрел в глазок и теперь ждёт, когда Володя уйдёт? Но Володя совсем не собирается уходить. По крайней мере, пока не поговорит с Юрой.
Когда рука вновь оказалась рядом со звонком, Володя вдруг мысленно дал себе затрещину. Сегодня же — будний день, а это значило, что Юры могло и не быть дома, ведь он — студент консерватории и наверняка у него утренние пары. Его родители также отсутствовали ввиду того, что работали.
Володя покачал головой. Совсем перестал думать из-за беспокойства! А ведь стоило на секунду предположить, что лучше явиться к Юре после обеда или к вечеру — чтобы наверняка застать его дома.
Он вздохнул. Ещё несколько часов ожидания наверняка сведут его с ума, но он должен попытаться пережить их. Стоило бы наведаться в ближайшую гостиницу, немного передохнуть, может, даже поспать нормально, хотя сон — это последнее, в чём сейчас нуждался Володя.
А потом он придёт к Юре опять, и они точно поговорят с глазу на глаз.
Приняв решение приехать сюда позже, Володя уже собирался уходить, как внезапно соседняя дверь щёлкнула и из проёма высунулась голова бабули. Её сморщенное лицо долго разглядывало Володю.
— Ты кто такой? Чего тут шастаешь? — без каких-либо приветствий спросила она. Володя даже опешил.
— Э-э, — он оглянулся на дверь Юриной квартиры, словно она должна была ответить на все эти вопросы. — Я… Я к Коневым. Точнее, к Юре. Его… Старый друг. Три года не виделись.
Лицо бабули стало ещё подозрительнее.
— Старый друг? — прохрипела она. — Что же это за друг такой, который не в курсе?..
Володя нахмурился. Сердце отчего-то гулко застучало.
— Не в курсе — чего? — осторожно поинтересовался Володя.
— Уехали Коневы. С концами. Буквально несколько часов назад.
Ладони неприятно вспотели. По телу пробежала нехорошая дрожь, будто что-то чужое, злое трогало саму душу изнутри.
— К… Куда уехали?
— Да мне почём знать. Знаю, что всё продали и уехали. Куда-то за границу. Новые хозяева ещё не заезжали. Так что не стой тут, никто не откроет.
Володя открыл было рот, чтобы задать ещё по меньшей мере несколько вопросов, но бабуля уже хлопнула дверью перед его носом.
Теперь Володя не понимал ровным счётом ничего. Юра уехал? За границу, но… Куда? В Германию к родственникам? И что значит — с концами? Он… Больше не вернётся?
Внезапно стало душно. Володя на секунду прикрыл глаза, отгоняя головокружение от нарастающей паники и чувства беспокойства.
Ему нужно что-то делать. Нужно найти кого-то, кто знает о семье Коневых. Но ходить и стучать в каждую дверь — глупо, к тому же не факт, что здесь ему будут рассказывать о Юре.
Тогда куда ему идти? В паспортный стол, в милицию? Там его пошлют куда подальше.
«Если бы у нас были общие знакомые, с которыми Юра точно поддерживал связь», — мелькнуло в голове, но вряд ли кто-то из «Ласточки» знал о том, где Юра сейчас, да и Володя точно не стал бы искать кого-то из ребят.
У Володи даже не осталось вариантов! Голова совсем не хотела соображать. Неужели он настолько опоздал? Ведь вопрос с переездом нельзя было разрешить за столь короткий промежуток, а значит, семья Юры уже давно рассматривала этот вариант. Было ли это до Володиного письма или после? И собирался ли Юра сообщить ему эту новость?
Хотя теперь это всё уже было неважно. Юрин след потерялся. И Володя, словно ищейка, пытался отыскать последние крупицы.
Может, съездить в консерваторию? Кто там из друзей мог остаться у Юры? Одногруппники? Фотограф Ваня? Может, он знал Юрин адрес? Или хотя бы приблизительное местонахождение.
Володя немного успокоился. Что ж, консерватория была действительно неплохим вариантом. Стоило бы наведаться туда прямо сейчас.
Спустившись вниз по ступенькам — Володя настолько быстро преодолел лестничные пролёты, что даже не заметил, как оказался на улице, — он быстрым шагом вернулся к остановке. Там у местных жителей — а это была молодая мамочка с пятилетней девочкой — он узнал, как ему добраться до учебного заведения.
Дождавшись нужного автобуса, Володя в нетерпении оплатил проезд и ощущал, как дрожат его руки и как ходуном ходит нога. Он тряс коленкой и не мог успокоиться, пока не вышел на нужной остановке.
Консерватория предстала глазам почти сразу. Красивая, величественная, точно такая же, как на той фотографии, что когда-то в далёком сентябре восемьдесят седьмого отправил ему Юра.
Поднявшись по тем самым ступенькам, по которым когда-то ходил и его любимый человек, Володя затормозил у входа. Его ведь не пропустят туда. Да и он не знал, как ему искать того Ваню. Спросить на проходной? Могут не передать и турнуть незнакомца. Повертев головой в разные стороны, Володя выловил небольшую толпу очень молодых ребят.
Скорее всего, это были первокурсники. Володя решил, что кто-нибудь из них был бы не прочь оказать ему помощь.
— Эй, парни, — он окликнул трёх молодых людей, и те выглядели как-то слишком затравлено, словно Володя собирался избить их здесь до полусмерти. — Помощь нужна ваша. Вы здесь учитесь? — он кивнул на консерваторию. Маловероятно, что они дадут отрицательный ответ, но Володя всё же решил на всякий случай уточнить: вдруг они кого-то ждут.
— Д… Да, — ответил один из них — нескладный, долговязый. — А что такое?
— Позовите мне вашего фотографа. Ваня его зовут. Очень он мне нужен. Я буду ждать его вон там, — Володя указал рукой в сторону небольшого сквера, где сейчас пустовали все лавочки. Небо до сих пор не распогодилось, и тучи, казалось, ещё плотнее стали прилегать друг к дружке, словно хотели согреться в этот промозглый майский день.
Троица пацанов переглянулась между собой, словно посовещавшись взглядами.
— Это Новиков, который? — уточнил один у другого. Тот, у которого уточняли — ослепительного блондина, волосы которого больше смахивали на платину, кивнул. Володя решил подогреть их интерес:
— Монетой не обижу. На троих два рубля, хватит?
Те снова закивали головой. Один из них поспешил в консерваторию, а Володя пошёл в сторону сквера. Встреча с Ваней несколько волновала. Володя догадывался, что этот Юрин друг в своё время точно что-то испытывал к его Юре и теперь, вероятно, может воспротивиться говорить ему какую-либо информацию. Хотя Володя надеялся всё же на участливость этого парня.
Прошло около десяти или пятнадцати минут прежде, чем тот долговязый пришёл в компании симпатичного молодого человека. Тот был таким же худым, как и Юра, со слегка растрёпанными волосами и чуть сонным взглядом. А ещё двухдневной щетиной.
Володя кивнул долговязому первокурснику, отсчитал два рубля и остался наедине с Юриным другом.
Тот смотрел пристально. Даже слишком.
— Не припомню, чтобы мы были знакомы. Я чист. Долгов ни у кого не занимал, — сходу начал этот Ваня, и Володя вскинул одну бровь. Значило ли это, что к Ване иногда приходили на разборки?
— Ты ведь Юрин друг? — в ответ спросил Володя и заметил, как Ваня вздрогнул. Теперь пришла очередь Володи прищуриться. — Мне нужно узнать, куда он переехал. У тебя есть его телефон или адрес?
Ваня склонил голову набок. Володя только сейчас заметил, что одет был Ваня в одну футболку да тёмно-синие джинсы, которые в области коленок были слегка протёрты. И в таком виде пускают в консерваторию? Или тем, кто состоит в профкоме, закон не писан?
Ваня молчал. Не стремился быстро отвечать на Володины вопросы. А Володя ощущал поднимающееся раздражение, потому что сейчас он теряет время!
— А-а, — вдруг понимающе протянул Ваня, — ты его друг, да? Тот, из Москвы? Володя, кажется. Который его бросил, — выплюнул он это презрительно. Володя сжал кулаки. Что тут происходило, пока Юра находился в неведении?
— Я его не бросал, — строго отчеканил Володя, словно Ваня — провинившийся пионер.
Новиков скрестил руки на груди и прислонился к ближайшему дереву — каштану — плечом. Кора явно была мокрая, но этого парня ничего не смущало.
— Тогда, где же ты был, Володя? Столько времени… На Юру смотреть жалко было. Полагаю, твоё исчезновение и стало катализатором к его переезду в Германию.
Слышать такое оказалось неприятно. Аня наломала слишком много дров, и теперь Володя не знал, как это разгрести. Осознание того, что Юра ничего не знал, больно ранило.
— Думаю, это тебя не касается, — отрезал Володя, пресекая все попытки Новикова разузнать о нём что-либо. — Мне нужен адрес Юры. Он оставил его тебе?
Ваня поджал губы. Долго над чем-то раздумывал. Потом вполголоса ответил:
— Нет. Мы с ним… Как бы это тебе сказать… В общем… Решили адресами не обмениваться.
Володя сразу смекнул что к чему. Жгучая ревность тут же хлестанула его по сердцу. Глупо было думать, что Ваня, так часто мелькавший в Юриных письмах, останется в стороне. И стоило только Володе допустить промах — он тут же оказался рядом.
Утешал, когда Юра получил открытку? Или забрался в его душу ещё раньше, когда Юра вернулся из Москвы?
Против воли, правда, совсем на крохотную долю, но всё же мелькнула обида на Юру. Получается он… Пошёл дальше? В то время как Володя думал только о нём, Юра… Взгляд его проскользнул по Ване.
«Ничего особенного», — остервенело выплюнуло сознание. Володя ощущал горечь во рту, словно съел целую плитку горького шоколада. Неужели этот парнишка смел прикасаться к его Юре так же, как когда-то к нему прикасался сам Володя?
Володя оперся поясницей на лавочку. Так была мокрой, и ветровка тут же стала влажной, но Володе сейчас было всё равно. Адреса у этого Вани не было. Но должен же был Юра сказать ему хоть что-то?
— А к кому он уехал? Куда именно — не знаешь?
Ваня пожал плечами.
— Он говорил, что к дяде. По крайней мере, первая их остановка — Берлин. Это всё, что мне известно.
Володя опустил голову и сжал кулаки. Говорил ли Ваня ему правду? Но с другой стороны — зачем врать? Вряд ли бы Юра согласился на отношения на расстоянии. Тем более теперь, когда он одной ногой в ФРГ, а здесь — СССР — очень закрытая страна. Похоже, этому Новикову не было смысла обманывать Володю. Володя всё равно и так не сможет найти Юриных следов. Злость внутри на себя самого переплелась со злостью на Аню и злостью на Юру за то, что не дождался. Грёбаный день! Каждый день был на вес золота! И именно сегодня — Володя опоздал.
Глаза неестественно заслезились. Володя зажмурился. Он не мог показывать эмоции при посторонних.
— Слушай, — как-то сочувствующе произнёс Новиков, — у Юры была ещё подружка. Из лагеря. Э-э, как же её там… Полина вроде…
Володя вскинул голову и прищурился. Блеск в глазах несколько притупился.
— Клубкова? — неверяще переспросил он. Но… С чего и почему Юре общаться с Клубковой? Он ведь ничего не говорил ему об этом и когда это они успели сблизиться?
— Да. Вроде она. Знаешь её?
Володя закивал.
— Вместе были в лагере, — надежда загорелась ярче прежнего. Возможно, Полина смогла бы ему помочь. — Ты в курсе, где она живёт?
Ваня отрицательно качнул головой и слегка поёжился.
«Выпендрёжник», — всё ещё грубо отзывалось подсознание. Володя хотел бы проникнуться симпатией к стоящему напротив молодому человеку, но, зная, что тот был с Юрой, трогал его и, вероятно, они были близки, Володя не мог откреститься от чувства ненависти.
— Я — нет, но знаю, что она довольно близко общалась с моей подругой Светой. Света живёт в общаге, вон там неподалёку. Если ты позволишь, я бы вернулся в консерваторию и захватил бы верхнюю одежду. Что-то май в этом году совсем отвратный. Не думал, что наш разговор затянется. Решил было, что очередной недовольный клиент фотографиями хочет выпросить обратно денег, вот и вышел в одной футболке.
Володя махнул рукой. Ему вообще было без разницы, что там лепетал Новиков, если это не касалось Юры. Ваня ретировался и вернулся обратно минут через пять. Они отправились в сторону общежития в полном молчании.
«И что он в нём нашёл?» — сетовал про себя Володя, пока они пересекали небольшую площадь, по кругу усеянную клумбами с неприхотливыми цветами — бархатцами. Сейчас в земле торчала лишь рассада — перисто-рассчённые листья чуть склонились к низу от тяжёлых для них капель дождя, а промокшая земля в некоторых местах соединилась в грязные комки и пачкала стебли. Цветение бутонов ещё не началось. Из рассказов тёти Любы — заядлой дачницы — он помнил, что распускаются бархатцы не раньше июня. Вообще, эти цветы Володе не очень нравились. Хоть они и имели симпатичный окрас, похожий на огонь в костре, всё же бархатцы оставались для него несколько… Неблагородными? В любом случае Юре он бы подарил пионы. Как они и договаривались.
Только бы отыскать его.
Общежитие представляло собой пятиэтажное здание. Из-за прошедшего дождя белый кирпич казался грязным, а стёкла на некоторых окнах были до ужаса заляпаны, словно уборщицы в этом здании не бывало. У кого-то на балконе сушилось нижнее бельё, и этот кто-то даже не удосужился снять его перед дождём. С другой стороны доносилась немного тяжёлая музыка, что-то иностранное, не иначе, а дверь в общежитие то и дело открывалась с противным скрипом, и из неё вываливались весёлые студенты. Володя испытал приступ ностальгии. Конечно, общага МГИМО выглядела куда приличнее, но суть заключалась совсем не в этом, а в том, что внутри кипела самая настоящая студенческая жизнь. Возможно, даже более настоящая, чем в его Москве.
— Подожди здесь, — кивнул Ваня на неприметную, сломанную скамейку. Володя остановился и изменил направление, пока Ваня в одиночестве пошёл дальше в сторону входа в общежитие.
Погода слегка изменилась. Где-то сквозь серые тучи пытались прорваться солнечные лучи и согреть продрогший после дождя асфальт. Володя стоял, засунув руки в карманы ветровки, и ощущал, что внутри всё сгорает от нервозности. Он не позволял себе думать о неудаче и о том, что Юра потерян для него навсегда.
Ваня явился через пару минут в компании невысокой девушки с короткой стрижкой и очень ярким макияжем.
— Вот, это Света, — когда подошли ближе, Ваня представил свою знакомую. — Света, это Вова и он ищет Полину. Ему нужен её домашний адрес. Или телефон. Или вообще, может, вы с ней должны встретиться?
Света надула губы, словно над чем-то раздумывала, смерила Володю подозрительным взглядом. Её глаза — голубые, похожие на морозный иней на стекле, смотрели слишком цепко.
— Слушайте, я ничем помочь не могу. Мы с Полиной… — она опасливо посмотрела на Ваню, но тот неожиданно кивнул на немой вопрос своей подруги. — Мы с Полиной разошлись на не очень хорошей ноте, и где она сейчас — я не знаю. Дело в том, что дома у неё случился конфликт, она жила пару недель здесь, у меня в общаге, но в итоге мы с ней… Крупно повздорили. Она собрала вещи и… Ушла, — глаза Светы даже намокли, а Володя пытался переварить всё услышанное. Выходит, Полина была… Такой же неординарной, как и он сам? И поэтому она внезапно встала на их защиту в ту прощальную ночь? Неужели о чём-то догадалась? Володя не думал, что Юра говорил с ней об этом ещё в лагере. Судя по всему, их дружба зародилась уже после «Ласточки». — У меня нет никаких её контактов. Я только знаю старый адрес её родительского дома, но очень сомневаюсь, что она вернулась туда.
Сомнения Светы породили новые сомнения в самом Володе. Он сглотнул, постарался убрать вновь проснувшуюся панику, что начинала подниматься из глубин организма, и сосредоточился на том, что пока ещё не всё потеряно. Ведь Света только предположила, что Полина не вернулась домой, а не утверждала.
— Вы… Вы можете сказать мне её прежний адрес? Я попробую найти её. Мне нужно… Мне нужно узнать об одном её друге…
Света с любопытством слегка склонила голову набок. Её чуть длинная чёлка упала ей на левый глаз.
— Вы про Юру хотели узнать, да? Просто у Полины был только один хороший друг. Наш Юрочка, — она улыбнулась и переглянулась с Ваней.
Это «наш Юрочка» больно резануло по сердцу. Похоже, у них тут была целая компания, и Володе показалось, что он пришёл в чужой дом без приглашения. Проглотив обиду на всех, включая и на Юру тоже, он молчаливо кивнул.
— Хорошо, я дам адрес, но опять же, повторюсь, не гарантирую того, что Полина будет на месте. Да и Юра, насколько я знаю, должен был уже улететь куда-то за границу. Хороший парень. Мы несколько раз собирались за общим столом.
Совершенно лишняя информация. Понятно, что у Юры была своя жизнь, но Володя не хотел лишний раз ощущать себя виноватым в том, что Юра ничего не знал, и не хотел обвинять Юру в том, что он его не дождался.
Получив адрес от болтающей Светы и поблагодарив Ваню за помощь, Володя распрощался с Юриными «друзьями». Судя по объяснениям Светы — путь ему предстоял неблизкий. Несколько пересадок, ещё и через метро. Полина жила достаточно далеко от того места, где сейчас находился Володя, но разве могли испугать его такие мелочи, если это принесёт должный результат?
Спустя час пересадок Володя оказался напротив девятиэтажного дома из оранжевого кирпича. Двор пустовал, и только дворник скучающе ходил взад-вперёд, подбирая редкие бумажки вдоль тротуара. Володя выдохнул и отправился в сторону третьего подъезда, дверь которого была приветственно распахнута, словно там его кто-то ждал. Хотелось бы помечтать, что Полина прямо сейчас вручит ему адрес Юры, и Володя сделает всё, чтобы вернуться к нему. Обида постепенно стихла. Её вытеснило чувство вины за то, что Володя так сильно просчитался, доверившись Ане.
Квартира Полины находилась на третьем этаже и была угловой. Володя со всей решимостью надавил на звонок. Конечно, существовала вероятность, что дверь никто не откроет — в конце концов, родители Полины тоже работали, и тогда Володе придётся вернуться сюда поздним вечером, чтобы застать хоть кого-то.
Но не прошло и минуты, как дверь отворилась. Только вместо ожидаемой Полины или кого-то из взрослых, в дверном проёме стояла девочка лет двенадцати, в милом летнем платьице нежно-розового цвета и с хвостиками, завязанными зелёными, как разрешающий сигнал светофора, бантами. Её большие глаза — не то светло-карие, не то ореховые — в полутёмном подъезде трудно было разглядеть, смотрели слишком любопытно.
— Вам кого? — спросила девочка. Володя подивился тому, что она открыла ему дверь.
— Я ищу Полину Клубкову. Я её… Старый друг. Она здесь проживает?
Внезапно глаза девочки заблестели. Казалось, Володя спросил что-то не то.
— Она… Да, она здесь проживала… — слегка заикаясь, ответила девочка. — Её уже давно нет дома. Она… Ушла. Куда, я не знаю…
— Настенька, кто там? — из глубины квартиры послышался старушечий голос. Настя обернулась.
— Это сосед, ба, — крикнула она. Володя не стал уточнять, почему девочка врёт. Впрочем, стоило Насте вновь обернуться, она сама всё пояснила: — Вы не думайте, что я врушка. Просто бабушка… Слишком много вопросов задаёт, она… Болеет, — Володя только сейчас заметил некое сходство Насти с Полиной: такие же каштановые волосы, немного припухлые губы и еле заметные веснушки. Но в целом Настя практически не была похожа на старшую сестру.
— И… Связи с ней нет? — последняя надежда Володи только что рухнула. Настя отрицательно покачала головой.
— Я сама пыталась её найти. Спрашивала у соседей, у подруг, у родителей, но никто ничего мне не сказал. Она словно сквозь землю провалилась, — Настя шмыгнула носом. — И я не могу понять, что случилось. Догадываюсь только, что она поссорилась с родителями.
Володя тоже догадывался,
что могло стать причиной ссоры. Если Полина была… Из его кругов, то, возможно, об этом как-то узнали её родственники. И результат этой ссоры на лицо. Полина ушла из дома, и теперь все пути к Юре потеряны.
Оставалось только одно, что было в силах Володи.
Он полез в свой рюкзак и достал небольшой блокнот. Беспощадно вырвал оттуда лист и нацарапал ручкой свой домашний телефон и просьбу для Полины, чтобы срочно связалась с ним. Всё же, возможно, была надежда, что она вернётся. Или сестра сможет найти её.
— Настя, меня зовут Володя, — он протянул клочок бумажки и заметил, что его пальцы слегка дрожат. От волнения или от нервов — Володя точно не знал. — Пожалуйста, если вдруг ты увидишь Полину или сможешь с ней связаться, передай ей информацию, которая здесь содержится. Это очень-очень важно. Сделаешь?
Настя без колебания приняла записку из рук и кивнула очень твёрдо.
— Конечно, Володя. Я ей передам. Что-то ещё?
Володя мотнул головой. Больше здесь он ничего сделать не смог.
Распрощавшись с милой девочкой Настей, Володя вышел из двора Полины и нашёл ближайшую телефонную будку, чтобы позвонить домой. Он надеялся, что у мамы сегодня был выходной и что она будет дома, чтобы взять телефон.
Так и случилось. Володя попросил её записывать все номера тех людей, которые ему будут звонить. Обратный путь до Москвы был неблизок, к тому же ещё неизвестно, как обстояли дела с билетами, а потерять важный звонок в своё отсутствие дома Володя просто больше не мог.
С билетами до столицы на вокзале Харькова дела обстояли куда получше. Володя взял место в плацкартном вагоне на этот же день, поздним вечером, и теперь слонялся по вокзалу в зале ожидания. Он почти ничего не ел, но заставил себя купить в киоске вчерашнюю выпечку и воду, чтобы хоть как-то насытить желудок.
Мысли двигались в хаотичном порядке. От Юры до Полины и обратно. Володя думал про Ваню и про то, как гадко поступила Аня, лишив его возможности быть с любимым человеком. Он также думал, что Юра наверняка ненавидел его всей душой, когда получил открытку. И что вообще Аня написала там? Как преподнесла новость о том, что Володя якобы женится на ней? Неужели это всё выглядело настолько правдиво, что Юра просто… Сдался?
Хотя чего следовало ожидать. Он не знал ни о том, где Володя, ни о том, что с ним происходит. Он думал, что Володя своим молчанием его бросил. И все последующие Юрины действия были вполне объяснимы. К тому же Юра всегда отличался излишней эмоциональностью. Володя не удивился бы, если бы в порыве злости Юра сжёг все его письма и фотографии.
От последней мысли неприятно кольнуло в сердце. Володя понадеялся, что Юра так не поступил. Не после всего того, что между ними было.
Время тянулось слишком медленно. Володе пришлось купить пресловутый журнал с кроссвордами, чтобы хоть как-то убить ожидание. Он чувствовал усталость к концу дня, изнеможение от преследующих, словно рой обиженных насекомых, мыслей, а ещё сонливость от долгой нервотрёпки и отсутствия качественного сна.
Поэтому, когда пришло время садиться в поезд, Володя постарался успокоить самого себя и даже поверил в то, что Полина перезвонит ему в ближайшее время. Нужно только подождать.
Стоило его голове коснуться подушки, глаза непроизвольно закрылись сами собой, и под мерное укачивание вагона Володя уснул.
В этот раз ему ничего не снилось. Проснулся он тогда, когда в поезде началось характерное копошение: до прибытия в Москву оставалось два часа, а это означало, что стоит поспешить в туалет, иначе в скором времени его закроют.
Очередь собралась небольшая, и сонный Володя, чувствуя себя относительно отдохнувшим, встал за грузным мужчиной, который бормотал что-то на грузинском. Володя не был уверен, но ему показалось, что мужик ругается на очередь или на того, кто сейчас занял крохотное помещение.
Москва выглядела приветливее, чем Харьков. В столице вовсю светило солнце, и даже не было ни единого намёка на облака. Чистейшее голубое небо радовало глаза. Володя вдохнул свежего воздуха, по-настоящему утреннего, чистого, словно вдыхал аромат духов, и просто постоял несколько секунд, стараясь взбодриться. Ему нужно было подумать, что делать дальше, пока Юра не объявится или хотя бы у Володи не будет точного адреса его местонахождения.
А до тех пор жизнь придётся выстроить заново.
Дома его никто не встретил. Пока Володя добрался до Беговой, родители уже уехали на работу. Но оно и к лучшему. Он не хотел отвечать на лишние вопросы.
Проверив содержимое журнального столика и своей комнаты, Володя с досадой обнаружил, что никаких записок мама ему не оставляла. На кухне лишь к холодильнику был прилеплен небольшой листок с указаниями для Володи, когда он вернётся, и больше ничего. Значит, ему никто не звонил.
— Ладно, — пробормотал Володя, заглядывая в холодильник. На верхней полке стояла тарелка с сырниками. — Пока ещё рано терять надежду.
В течение дня Володя слонялся по квартире, не зная, чем себя занять. Он успел и почитать, и взять в руки гитару, даже что-то получилось сочинить, но чувствовал он себя не в своей тарелке. Словно дом… Больше не был домом.
Когда вернулась мама, стало чуточку легче. Они сели, чтобы пообедать, и Володя поделился своими переживаниями, опуская то, что потерял своего лучшего друга.
— Теперь, когда я вернулся, я не знаю, чем бы я хотел заняться… По-хорошему, думаю, мне стоит восстановиться в институт и получить высшее образование. Потом работа…
Мама кивала на каждое его предложение.
— Да. И можно было бы остепениться, в конце концов. Как кстати Аня? Что-то она не заходила к нам в эти дни…
При упоминании «подруги» глаза Володи потемнели от злости. Ему так не хотелось говорить об этой… Особе за столом, как и не хотелось посвящать маму в детали их ссоры. Вряд ли Аня успела пожаловаться кому-то из родителей, что Володя выставил её за дверь и запретил приходить к ним в гости.
— Мама, послушай, — Володя выдохнул. — С этого момента есть две темы, которые я не хочу обсуждать и никогда обсуждать не буду. Первая: это моя личная жизнь. И вторая: Аня. Я больше не хочу говорить об этом человеке. Лживом, подлом… — остановить себя Володя не мог. Как бы не хотел, а ярость опять начала подниматься изнутри. Снова вылезли страхи. И разочарование в том, что связь с Юрой пока не налажена.
Мама приоткрыла рот в ошеломлении, и в этот момент в коридоре раздалась телефонная трель. Володя дёрнулся, сердце забилось неистово быстро. Он вскочил на ноги быстрее, чем что-либо сообразил, и уже на всех порах мчался в коридор, пока трубка не вздумала замолчать.
— Алло! — с повышенной интонаций и придыханием сказал Володя. Пальцы сильно сжали корпус трубки, в голове уже разрасталась надежда, что это Полина сейчас заговорит на другом конце трубки.
— Володька! Это ты? Привет, дружище! Как я рад тебя слышать.
Кувалдой по голове ударила Володю его призрачная надежда и тут же рассыпалась в прах. На другом конце телефона с ним радостно разговаривал Олег.
— А… Это ты… — несколько понуро ответил Володя, совсем не скрывая, что его настигло разочарование. Олег неодобрительно присвистнул.
— Вот это новости. Два года не виделись, а мне уже не рады. И куда наша дружба исчезла? — проговорил со смешком, но у Володи даже не было сил улыбаться. Он прислонился плечом к стене, словно хотел подпереть её своим телом, и провёл рукой по волосам, которые уже успели отрасти. Осталось дождаться полного возвращения густой растительности, чтобы вернуть себе прежнюю причёску.
Такую, какую Володя носил до того, как его жизнь кардинально изменилась.
— Нет, Олег, что ты… — пробормотал Володя. Что бы ни предложил его старый друг, Володя чувствовал, что сейчас не готов ни к чему новому и увлекательному.
— Ну вот, и голос какой-то понурый… У тебя там всё в порядке? Мы с пацанами обсуждали возможность заехать к тебе в гости. Посидим, поболтаем. Можем сходить куда-нибудь. Девчонок тоже позвать можно. Правда, Вика уехала в Ленинград… Ленка тоже работает по сменам, но её можно будет вытянуть, насчёт Ани… — пальцы сильно сжали трубку. Так, что даже заболели.
— Без неё, пожалуйста, — Володя не заметил, как голос стал… Злым. Хотелось швырнуть трубку на аппарат. Приступ злости пришлось укрощать. Вдох-выдох. Вдох-выдох. Обида на Аню пока ещё не остыла. И Володя не был уверен, что остынет навсегда.
— У вас что-то… Случилось? — вкрадчиво спросил Олег.
— Я не хочу об этом говорить, — грубо отрезал Володя. — Если хотите приехать, приезжайте с кем угодно, но только без неё.
— Ладно, я понял, — несколько обескуражено ответил Олег. — Ты завтра дома? Какие планы?
— Пока никаких. Буду дома, — Володя поддерживал разговор на автомате. Отчего-то упоминание об Ане опять вызвало неконтролируемый порыв ненависти и отторжения.
— Хорошо. Тогда жди нас завтра в гости.
Они закончили разговор на этой ноте, и Володя ещё с минуту стоял в коридоре, потирая переносицу и держа в руках трубку.
Ему стоило бы поспокойнее реагировать на каждый звонок.
На следующий день к Володе действительно заявились его старые друзья. Они пришли ближе к вечеру — когда уже рабочий день подошёл к концу. Родителей не было дома, и Володя пригласил собравшихся — а среди них были Олег, Андрей и Коля — неизменные друзья из института, на кухню.
Они принесли к чаю «Муравейник» и несколько деликатесов, таких как: свёрток сухой брауншвейгской колбасы, головка твёрдого сыра, ещё некоторые копчености, а также пакет с фруктами, среди которых можно было отыскать и киви, и бананы, и апельсины. Даже был гранат.
— Пить, я думаю, не будем. Завтра всем на работу, — произнёс Андрей, усаживаясь за стол. — А вот на выходных предлагаю съездить за город, пожарить шашлыков. Эх, жаль, на реке ещё холодно. Можно было бы искупаться. Я возьму Машу, — тут он посмотрел на Володю. — А, Вовка, ты же не знаешь ещё. Я женюсь скоро! Буквально через три месяца. Встретил её на медкомиссии, когда в военкомате был. Меня ж негодным признали из-за проблем с суставами. Ну я и не упустил случая. На свадьбу-то придёшь?
— Если пригласишь, — равнодушно пожал плечами Володя. — А вообще, поздравляю, — даже позволил себе улыбку, ведь свадьба — дело хорошее, если с любимым человеком.
Затем ребята начали сыпать вопросами про армию, про службу рядом с Афганом, про то, какие у Володи планы в дальнейшем.
Хоть на душе и было несколько скверно, всё же Володя был рад, что ребята не забыли его и приехали. И если поначалу он относился к этой идеи безразлично, то сейчас понимал, что все они — и Олег, и Андрей, и Коля — напомнили ему о том, что за стенами квартиры есть жизнь. И что эту жизнь нужно жить.
Несмотря на все трудности и хитросплетения.
— Я вот в армию в итоге не пошёл, — рассказывал Олег, — сразу после института запихнули меня в контору и от военкомата открестили. Спасибо дяде, который работает в КГБ. Теперь я даже рад, что не стал служить на благо нашей Родины. Ещё чего доброго, в Афган бы отправили.
Володя с позицией Олега был не согласен. Какой бы Родина не была — она прежде всего Родина. И уметь защищать её — дело каждого уважающего себя мужчины. К тому же армия совсем не покалечила его, а, наоборот, изменила отношение ко многим вещам. Благодаря ей Володя в целом пересмотрел свои жизненные позиции.
А вот слова Олега о том, что его дядя работает в КГБ, неожиданно повлекли новые мысли. Ведь разведка — если ей нужно, могла найти кого угодно и что угодно. Достать из-под земли и на другом конце света.
Это ведь была отличная возможность! Пока Володя ждёт Полину, он ведь может попросить Олега найти Юру или его корни в Германии. Да он даже может и саму Полину найти и связаться с ней, чтобы помочь её бедной сестре, находившейся в неведении.
Решимость Володе занимать было не нужно. Когда парни, вдоволь насидевшись и насытившись, начали собираться, Володя попросил Олега задержаться. Тот даже не стал сопротивляться и остался на кухне, пока Володя провожал Андрея и Колю.
— Ну так мы договорились? На выходных — шашлыки? — всё не унимался Андрей, который загорелся этим.
— Если погода позволит, то я только за, — положительно ответил Володя. В самом деле шашлыки были не такой уж и ужасной идеей. Всё равно надо было чем-то себя занимать до подачи документов в МГИМО, а это состоится не раньше, чем в июне, когда начнётся приём документов.
Вернувшись на кухню, Володя предложил Олегу ещё чая.
— Надеюсь, на выходных удастся выпить чего-нибудь покрепче, — сказал Олег, пока Володя ставил новую порцию воды в чайнике. — Ну рассказывай, что у вас там с Анюткой случилось.
Володя стоял спиной к Олегу, и друг не мог видеть, как исказилось лицо Давыдова, словно ему на миг стало плохо. Все эти разговоры о Земцовой ещё больше злили и напоминали о том, что он оказался на несколько шагов позади — и это неминуемо отдалило его от Юры.
— Послушай, Олег, — Володя обернулся к нему с непроницаемым выражением лица. Олегу точно не стоит знать, что именно произошло между ним и Аней. — Есть темы, которые я не готов и не буду обсуждать. Мои взаимоотношения с Аней — одна из этих тем. Она больше не мой друг. И, похоже, никогда им не была. Поэтому давай не будем. Вы можете общаться сколько угодно, но без меня, — Володя зажёг конфорку и вернулся к столу. Сел напротив, положил локти на стол.
— Ладно, хорошо, я понял, — Олег взял с тарелки нарезанный киви. Пока он жевал, Володя осторожно решил подобраться к своей просьбе.
— Слушай, я вот что хотел спросить… А твой дядя… Он… Может найти информацию про всех?
Олег кивнул.
— Ну если КГБ очень нужно — они человека и из-под земли достанут. Ну только если нужно, ты понимаешь.
Володя понимал. Конечно, КГБ не нужны были Юра или Клубкова, но, может…
— Я потерял следы двух друзей из лагеря. К сожалению, когда я вернулся из армии — они покинули тот город, в котором жили. И я не знаю, как их найти. Если… Если я попрошу тебя поговорить с дядей? Может ли он посодействовать? Мне нужна любая информация. Даже о дальних родственниках.
— Ого, — удивился Олег. — Они такие важные, эти твои друзья из лагеря?
— Ты просто не представляешь как. Ну так что, поможешь по старой дружбе?
— Ну если только по старой. Правда, ничего не обещаю. Дядька у меня мужик строгий, лишний раз из него слова не вытянешь. Ты мне хоть скажи, про кого информацию узнать надо.
Огонь надежды после слов Олега разгорелся ещё сильнее. Может, ещё не всё потеряно?
Пока надежда на то, что обратная связь от Юры ещё может поступить, оставалась ярким пламенем внутри. Володя не собирался гасить его, не собирался мириться с реальностью. Крохотная возможность связаться с Юрой, пусть и призрачная, всё ещё могла обрасти прочными нитками.
Вера — это всё, что осталось у Володи. А как известно, вера делает человека намного сильнее.
***
Спустя несколько дней.
— Привет, проходи, — Олег отступил в сторону, позволяя Ане пройти внутрь его квартиры. — Ты сегодня поздно. Аврал на работе?
— Привет, — ответила Земцова, позволяя Олегу помочь снять с неё жакет молочного цвета — её недавняя покупка в ГУМе. — Да, немного задержали. Сейчас готовятся к встрече какого-то незначительного посла из Венгрии, а шуму столько, будто сам президент приедет, — Аня закатила глаза и принюхалась. — М-м, пахнет аппетитно, что это ты там приготовил? — её пальцы прошлись по гладко выбритой коже Олега, и он прильнул к ним, а затем поцеловал, до сих пор не веря, что эта прекрасная женщина в конечном итоге сдалась на милость его ухаживаниям.
— Всего лишь отварил картошку и сделал рыбу под маринадом. Ты не против?
— Нет, конечно нет, — улыбнулась она.
Пока Олег ушёл на кухню, Аня помыла руки и переоделась в домашнюю одежду, которую уже давно оставила в квартире своего молодого человека. Они пока не планировали съезжаться, но иногда Аня позволяла себе оставаться у Олега на ночь.
Зайдя на кухню, она увидела, что Олег уже поставил ей порцию ароматного ужина и сидел в ожидании. Рядом с ним покоилась странная синяя папка, которая привлекла Анино внимание. Она не стала ничего расспрашивать, когда они приступили к ужину, но её взгляд то и дело возвращался к ней, а любопытство внутри гложило.
Через какое-то время она невзначай спросила:
— Что это? — и кивком головы указала на интересующий её предмет. Олег на секунду скосил глаза в сторону, а затем небрежно ответил:
— А, это для Володи. Он просил найти информацию о друзьях из лагеря, в котором вы тогда были.
Аня нахмурилась. Что это за друзей искал Володя? Неужто Конева собственной персоной?
— А кого, если не секрет? — как можно более равнодушно спросила Земцова, на деле же едва не затаив дыхание. Всё, что касалось Володи, её… По-прежнему волновало и злило.
— Какой-то, — Олег нахмурился и приоткрыл папку, — Юра Конев и некая Полина Клубкова. У этого Конева даже родственники в Берлине есть. Я думал дядька не согласится, но он быстро раздобыл нужные данные. И адрес дальних родственников в ФРГ нашёл. Всё-таки разведчики у нас хоть куда.
Аня слабо улыбнулась. Опять этот Конев. Везде этот Конев. В голове вдруг всплыли все воспоминания, связанные с этим наглым юнцом, который слишком сильно влиял на Володю и сбивал его с правильного пути. Пытался отобрать нормальную жизнь. Также всплыла и обида на самого Давыдова, когда он, вместо того чтобы успокоиться, неожиданно сорвался на Аню и выставил её за пределы квартиры.
Он не подумал, что женщины могут быть слишком злопамятны. И что Аня — именно такая.
— Олежа, — в ход пошло всё её обаяние, которым она, несомненно, обладала, — я сейчас кое-что расскажу тебе. Про этого Конева и Клубкову, — насчёт последней Земцова в принципе была удивлена — уж эта овечка зачем понадобилась Володе? Но отступать Аня никуда не будет. Месть этим двоим — и Коневу, и Давыдову — хотелось совершить как можно быстрее. — Они ещё в лагере сбивали Володю с истинного пути. Этот Конев тот ещё хулиган. Драку в лагере устроил, покуривал, а может чем-то ещё и запрещённым увлекался. Но Володя рядом с ним совсем другим становился. Вечно под его влиянием. Кто знает, чем они занимались? Одна пионерка жуткие вещи про этих двоих рассказывала. И Клубкова эта тоже… Странная была. Они с Коневым поддруживали.
Олег слушал её с приоткрытым ртом.
— Ты… Уверена, что это именно они? Судя по документам, оба из приличных семей… Коневы вот в ФРГ недавно переехали…
Ах, вот в чём было дело. Аня тут же сложила два и два. Очевидно, Володя не нашёл своего ненаглядного Юрочку в Харькове и решил через Олега выведать хоть что-то о Коневе.
Не бывать этому. Никогда!
Аня вновь улыбнулась. Чуть шире, чем прежде.
— А ты думаешь, почему переехали? Наверняка какие-то тёмные делишки своего сына пытались скрыть. А выпустили их потому, что связи имелись. Отец-то его врач. Хирург. Наверняка много знакомств имел.
Спасибо болтливой Маше Сидоровой, которая из-за своей слепой влюблённости в Володю всё рассказывала Ане, глупо надеясь, что Аня поможет ей свести её и Володю. Наивная дурочка Маша. Она сделала всё так, как нужно было Ане, и в итоге осталась за бортом.
— И что? — Олег с сомнением посмотрел на содержимое синей папки. — Думаешь, они реально опасны для Володи?
Аня интенсивно закивала.
— Конечно. Он же тебе ничего не скажет. Для него они — святые. Но я-то видела, что там творилось. Видела, Олег. И я очень переживаю за Володю. Он ведь поэтому со мной общаться не хочет! Я пыталась его остановить, когда он в Харьков поехал. А ездил он к этому Юре. Уж не знаю зачем, но это… Странно. Боюсь, как бы этот Юра… Не был такой же как Владик и Женя.
Глаза Олега расширились. Лицо скривилось в отвращении.
— Да ладно? А… Володя? Он…?
Аня резко помотала головой.
— Нет. Уверена, что с ним всё в порядке. Но кто знает, что этот Юра может сделать, если позволить им общаться, — она протянула руку и накрыла ей ладонь Олега. Несильно сжала. — Я только хочу оградить Володю от плохого влияния. Ты же его друг, Олег. Ты должен понять меня. Давай мы не будем показывать ему эту папку? Скажешь, что у дяди не получилось. Нам нужен спокойный Володя. А Конев утянет его на самое дно.
Олег долго рассматривал единственный листок со всеми контактными данными семьи Коневых и семьи Клубковой.
— Если всё так, как ты говоришь, — неожиданно Олег смял листок, очевидно, приняв окончательное решение, — то Володе точно не нужны такие друзья. Я ему ничего не скажу.
Аня победно улыбнулась. Это было проще, чем она думала.
— Вот и отлично. И да, мой милый, — проворковала она, — этот разговор должен остаться между нами.
