Осознание

      — Шицзе! — Резко вырываясь из объятий Ванцзи крикнул Усянь, глотая слезы. Когда Вэй Ин увидел Яньли, для него резко все перестало существовать, будто стало совсем неважным. Ведь сейчас перед ним была та, которая стала ему сестрой и даже заменила мать… Одна из самых важных людей в его жизни! Всегда принимавшая его таким, каким он есть, поддерживала во всем и даже, когда по его вине погиб Цзинь Цзысюань, она не отвернулась от него как все остальные. Не стала проклинать и ненавидеть, хотя имела на это полное право… Она даже спасла его ценой своей собственной жизни, чего он точно не был достоин. Сколько раз Вэй Ин в мыслях возвращался назад, желая, чтобы Яньли тогда не оттолкнула его. Чтобы этот проклятый меч пронзил его сердце, а не ее, лишь бы его дорогая шицзе осталась в живых…       Освободившись от объятий Лань Чжаня, Вэй Ин успел сделать всего пару шагов, как его руку резко перехватила чужая, крепко сжимая, не давая двинуться дальше.       Усянь гневно посмотрел на Ванцзи, его глаза полыхнули алым. Все его тело била крупная дрожь, а голос дрожал и был пронизан недовольством.       — Лань Чжань! Отпусти меня! — Прошипел он.       — Вэй Ин, остановись, твоя сестра все равно не сможет тебя увидеть. — Пытаясь вразумить любимого, с грустью произнес Ванцзи. Он знал как сильно сестра была дорога Вэй Ину, ведь он даже решил убить себя после смерти Цзян Яньли. И видя сейчас Усяня таким взволнованным, Ванцзи просто не мог его отпустить. Тот был точно не в себе, и Лань Чжань боялся, что настолько большое потрясение может навредить еще не до конца восстановившемуся телу Усяня.       — Как только все закончится, ты сможешь с ней встретиться, как и с остальной твоей семьей. Уверен, она тоже ждет встречи с тобой, — продолжил Ванцзи.       Рука, которая все пыталась вырваться из захвата, вдруг ослабла. Глаза, наполненные слезами, вновь вернули себе цвет грозовой тучи и с какой-то невероятной будто разрывающей изнутри болью посмотрели на Ванцзи, а затем с появившимся в них осознанием Вэй Ин опустил взгляд.       — Я не буду ни с кем встречаться, им без меня будет лучше, мадам Юй была права я приношу им только неприятности… — Убитым, но уверенным голосом произнес Усянь.       — Вэй Ин, — притянув его к себе, выдохнул Ванцзи. — Ты не виноват в том, что произошло, перестань винить себя, Вэй Ин.       Крепко обнимая в ответ, Усянь уткнулся лицом в шею Ванцзи. Как бы он не старался, но не мог остановить тот поток слез, которые так и норовили из него вырваться.       — Шицзе… Она… — Запинаясь и периодически всхлипывая, Усянь пытался озвучить то, чего боялся больше всего. — Я… Я не знаю, как смотреть ей в глаза… Ведь из-за меня этот павлин, а потом и она сама лишились своих жизней. И то, что Се Лянь и Хуа Чэн вернули их к жизни, моей вины это не уменьшает.       Ванцзи нежно погладил Усяня по спине.       — Уверен, все было не так, — твердо произнес Ванцзи. — Давай досмотрим до конца, что хотят показать нам Князь демонов и Наследный принц.       — Мм… — Согласно промычал Усянь, пытаясь унять душевную боль.       Вернувшись на свои места, Ванцзи вновь заключил Вэй Ина в свои объятия, пытаясь оградить от всех.       Хоть раньше Непревзойденный демон и его муж уже возвращали к жизни мертвых, никто не ожидал, что они сделают это еще раз.       Мэн Яо увидев брата весь похолодел. С кем с кем, а вот с ним он точно не готов был встречаться.       Яньли стояла в центре зала и совсем не понимала, что происходит. Последние ее воспоминания были о Безночном городе: о том, как ее милые А-Сянь и А-Чэн спешили на ее зов. Как увидев, что один из заклинателей поднял меч на А-Сяня, собираясь его убить, она смогла защитить А-Сяня и сказать последние слова А-Чэну, чтобы он позаботился о ее маленьком и прекрасном сыне. Чтобы берег себя и Вэй Ина и никогда не смел его винить. А еще что они лучшие братья, которые только могли существовать в этом мире, и она очень рада, что была их сестрой.       Цзинь Цзысюань неосознанно сразу потянулся рукой к месту, где должно находиться сердце и, ощутив пульсацию под рукой, с облегчением выдохнул. Не лютый мертвец уже хорошо. Затем, наконец окинув взглядом место, где он находится, и людей вокруг, он осознал, что обстановка была не такая как раньше, многих заклинателей он не знал. Да и те, которых знал раньше, выглядели как-то по-другому. Увидев возле себя Яньли, которую так хотел увидеть в последние мгновения своей жизни, он сразу же подошел к ней и крепко обнял, при этом вдыхая ее такой родной аромат, все еще переживая, что это все может быть ненастоящим.       Яньли, увидев своего мужа живым, поняла, что все те события, которые она помнила были взаправду, и тогда она действительно умерла. И на то, что они сейчас стоят здесь живыми, есть какая-то причина. Она была безмерно благодарна за такую возможность, ведь она смогла вновь увидеть любимого, а в дальнейшем сможет увидеть своего сына и братьев! Обняв крепко Цзысюаня, она плакала от счастья, что ее любимый жив. Ее родная душа, без которой ее сердце просто разбилось на мелкие кусочки.       Цзян Чэн, увидев сестру, шокированно замер. Казалось, его сердце перестало биться.       — Сес… Сестра? — вздрогнувшим голосом позвал он.       Услышав голос брата, Яньли сразу же повернула голову на звук. Встретившись с ним взглядом, Яньли ласково улыбнулась и, немного отстранившись от мужа, нежно произнесла:       — А-Чэн.       Понемногу осознавая, что перед ним и правда сейчас стоит сестра, Цзян Чэн на дрожащих ногах не дыша подошел к Яньли, а после крепко обнял, боясь, что она в любой момент может раствориться в воздухе. Почувствовав тепло и родные нежные руки, которые также обхватили его, Цзян Чэн наконец полностью отошел от шока и горько заплакал. Слезы счастья, вины, сожаления — все смешались на его лице.       — Сестра! Это и правда ты! Прости меня! — С трудом произносил он, задыхаясь от переизбытка эмоций.       Яньли нежно погладила по спине.       — Это ты прости меня, А-Чэн, что оставила тебя, — ее голос дрожал, а слезы мокрой дорожкой скатывались вниз.       — А-Ли! — Воскликнули вместе Цзян Фэнмянь и Юй Цзыюань, тоже подходя к дочери и захватывая в объятиях обоих своих детей.       — Мама?! Отец?! — Не веря позвала она. — Вы тоже живы? Но как? — Всхлипывая, непонимающе спрашивала Яньли. — Как такое возможно? — Уже более тише прошептала она, прижимаясь к родным еще ближе.       — А-Сюань? — Бросилась госпожа Цзинь к сыну, после того как шок немного спал и ее ноги смогли вновь ее слушаться.       — Мама? — Развернувшись и встречаясь сразу с крепкими объятиями своей мамы, позвал он.       — Я думала, что больше никогда тебя не увижу, — с полным отчаянием в голосе говорила госпожа Цзинь. — Этот проклятый Вэй Усянь, никогда его не прощу за то, что он отнял у меня тебя! — Притягивая сына еще ближе, не переставая говорила она.       Услышав имя брата Яньли, Цзинь Цзысюань немного напрягся, так как в голове сразу всплыли картинки последних мгновений его жизни.       Яньли, вдруг резко вырвавшись из объятий родных, с каким-то страхом обратилась к брату:       — Где А-Лин?       Не успел Цзян Чэн ответить, как раздался громкий топот, а затем Яньли почувствовала, как к ней со спины кто-то прижался, громко всхлипывая:       — Мама! Мама! — Утыкаясь в спину, надрывно плакал Цзинь Лин.       Развернувшись в объятиях сына и увидев его уже совсем взрослым, Яньли заплакала еще сильнее. Она пропустила столько важных моментов в жизни своего сына.       Цзинь Цзысюань также, увидев Цзинь Лина уже повзрослевшим, не смог сдержать слез. И подойдя к жене и сыну, захватил их обоих в свои объятия.       — Отец! Мама! — Все также плача произносил Цзинь Лин.       Се Лянь смотрел на воссоединение семей и внутри него все радовалось. Он был счастлив, что он с Хуа Чэном исполняли желания именно Вэй Ина, ведь они были прекрасны.       — Не забываем, что у нас здесь суд, а время у нас с принцем не безграничное, поэтому давайте все свои длительные разговоры вы оставите на потом, — напоминая для чего здесь они собрались, произнес Хуа Чэн.       Услышав Хуа Чэна, госпожа Цзинь отстранилась от сына и, подбежав к стоящему Князю демонов и принцу Се Ляню, упала на колени, низко опуская голову.       — Спасибо Вам! Спасибо, что вернули мне сына! — С слезами благодарности произносила она.       Рядом с ней на колени также опустились и Цзян Фэнмянь с Юй Цзыюань, также низко кланяясь.       Хуа Чэн смотря на все это хмыкнул.       — Вам надо благодарить не нас, а другого человека.       — Кого? — Удивленно спросила Юй Цзыюань, поднимая голову.       — Об этом позже. Так что поднимайтесь.       Цзинь Цзысюань быстро помог своей матери встать с колен, а Цзян Чэн — своим родителям.       За всем происходящим пристально наблюдал Вэй Ин, его глаза уже были совсем красными от не перестающих появляться в них слез. И больше всего его сердце сейчас жаждало и просило — оказаться среди своей семьи. Но мысли в его голове твердили обратное, настаивая на том, что если он вновь появится в их жизни, то все его родные снова пострадают из-за него. Так не лучше ли не лезть больше в их семью… Их семью… Ну да, ведь на самом деле он им никогда не был родным, по сути дела он им никто… Слуга… Из-за которого все пострадали. Горькие мысли все больше заполняли его голову, заставляя уже и так измученное сердце страдать.       Яньли все также стояла и крепко обнималась со своим сокровищем, не в силах отпустить. Внутренне Яньли начинала волноваться, ведь она до сих пор не увидела А-Сяня. Еще раз посмотрев вокруг и убедившись, что его здесь нет, она обратилась к брату.       — А-Чэн, почему здесь нет А-Сяня? Где он?       Услышав вопрос сестры, глаза Цзян Чэна в ужасе расширились, голову сразу же заполнили вспоминания о последней ее просьбе перед смертью. Смахнув рукой слезы с глаз, он опустил голову, не зная, как признаться сестре, что он самостоятельно убил их брата.       Цзян Фэнмянь с грустью посмотрел на сына, внутренне он не мог простить Цзян Чэна за то, что тот не просто не защитил своего брата, а так еще и самостоятельно убил.       Юй Цзыюань же все больше понимала: то, что устроили здесь Князь демонов и принц Се Лянь, было совсем не судом над их воспитанником, а скорее всего наоборот. Они показывали, сколько Вэй Усянь делал для всех, и как легко все от него отвернулись, даже самые близкие. Но как бы она не осознавала свои ошибки и ошибки своей семьи в особенности Цзян Чэна, она всегда будет защищать своего сына. Она просто не могла допустить, чтобы ее А-Чэн страдал еще больше. Поэтому с напускной жестокостью произнесла:       — А-Ли, ты и твой муж погибли из-за этого паршивца! Конечно же, он мертв!       Лицо Яньли исказилось болью от услышанного. Ей резко стало не хватать воздуха, а ноги подкосились не в силах больше стоять.       Цзинь Цзысюань и Цзинь Лин, подхватив ее с двух сторон, не дали ей съехать на пол.       Вэй Ин весь вздрогнул в руках Ванцзи, которыми тот все также крепко прижимал его к себе.       — Сестра! — Позвал Цзян Чэн, перепугавшись.       Цзян Фэнмянь:       — Моя госпожа, зачем ты так?       Юй Цзыюань, с волнением смотревшая на дочь, услышав мужа, повернулась к нему, натягивая безразличие на лицо:       — А что я не так сказала? Это правда он мертв! И он это заслужил!       Цзинь Цзысюань испуганно посмотрел на свою жену:       — А-Ли, твой брат убил тебя? Ты тоже умерла?       Цзинь Лин гневно прошептал:       — Этот Вэй Усянь отнял вас двоих у меня!       Немного придя в себя, Яньли резко выкрикнула:       — А-Сянь не убивал меня! — Затем вновь посмотрев на брата, жалостливо произнесла:       — А-Чэн, ты же все видел! А-Сянь не был виноват в том, что со мной случилось! А-Чэн, ты же обещал мне!       Цзинь Лин, поддерживающий мать, совсем не понимал, почему его мать защищает того, кто убил ее и отца.       На Цзян Чэне не было лица, его руки мелко дрожали, а рот совсем не хотел открываться.       — Я… Я…       Вэнь Цин всем своим существом ненавидела Цзян Чэна, но сейчас ей почему-то стало его жалко, почему-то хотелось подойти и обнять… Вэнь Цин тряхнула головой в попытке избавиться от таких странных желаний.       — Я могу все объяснить вам госпожа Цзян, — улыбнулся Хуа Чэн.       Кулаки Цзян Чэна в страхе сжались.       Вэй Ин, услышав Хуа Чэна, испуганно забормотал:       — Нет! Нет! Нет! Не смей говорить ей, кто меня убил!       Яньли подняла заплаканные глаза на человека, которого не знала, давая понять, что она внимательно слушает. Цзинь Цзысюань тоже посмотрел на Князя демонов.       Хуа Чэн ухмыльнулся:       — Для начала я представлюсь, так как скорее всего вы с Цзинь Цзысюанем меня и моего супруга не узнали.       Цзинь Цзысюань немного скривился на слове «супруга».       — Я князь демонов Собиратель цветов под Кровавым Дождем, думаю вы слышали обо мне, — его взгляд пронзил Цзинь Цзысюаня, что у того по спине побежали мурашки, а с лица сошла краска, понимая, кто перед ним и кому он показал свое отвращение.       Довольный реакцией он продолжил:       — Это его высочество Наследный принц Се Лянь.       Цзян Яньли и Цзинь Цзысюань шокированно смотрели.       — Мы здесь для того, чтобы провести суд над Вэй Усянем, — вновь улыбнулся Хуа Чэн.       — Суд?! — Непонимающе спросила Цзян Яньли. — Тогда… тогда значит А-Сянь жив? — С надеждой спросила Яньли, по ее щекам скатились две слезинки.       — Нет, его собственноручно убил нынешний глава клана, твой брат Цзян Чэн, на прошлом суде.       Цзинь Цзысюань широко распахнул глаза. У него конечно так и не сложились хорошие отношения с Вэй Усянем, он даже убил его, а услышав, что тот еще был причастен к смерти Яньли, Цзинь Цзысюань готов был сам его задушить. Но его жена ясно дала всем понять, что Вэй Усянь не был виновен и по ее словам Цзян Чэн все видел, тогда почему тот убил его? Непонимающе размышлял Цзинь Цзысюань.       Яньли не верила в то, что она услышала, это точно не правда! Точно! Она с крупной дрожью, которая била все ее тело, повернулась к брату и посмотрела тому в глаза:       — А-Чэн, это же неправда? — Ее голос был пропитан страхом и разочарованием.       Цзян Чэн молчал, видя такое сильное разочарование в глазах сестры, он не мог произнести ни слова.       Юй Цзыюань:       — А-Ли, твой брат сделал то, что должен был, вина Вэй Усяня была доказана!       Хуа Чэн хмыкнул:       — Разве доказана? Пока мы еще не подтвердили ни одно из жестоких преступлений Вэй Усяня.       Юй Цзыюань замолчала.       Цзян Яньли, замечая в глазах брата вину, поняла, что это все правда. Она резко вырвалась из рук своей семьи и, подойдя к брату, крепко вцепилась руками в его одежду на груди.       — А-Чэн, ты правда убил А-Сяня?! Как ты мог?! — Сотрясая его, гневно кричала Яньли.       — Ты же обещал мне! Обещал, что не будешь его винить! Все, что тогда случилось не было его виной! — Она с размаху залепила пощечину брату и отшатнулась от него, сразу же оседая на пол с горьким плачем, закрывая лицо руками.       Щека Цзян Чэна горела огнем, но боль от удара даже в сравнении не шла с той, которую испытывало его сердце.       Вэй Ин, вырвавшись из объятий Ванцзи, рванул к сестре. Опустившись возле нее, он подрагивающей рукой потянулся к ее плечу, которое каждый раз содрогалось от плача. Но пальцы прошли мимо. Вэй сжал руку в кулак и с волнением позвал, периодически всхлипывая сам:       — Шицзе! Прошу не плачь, шицзе… — И хоть его никто не слышал, Вэй Ин все равно, не переставая, звал свою сестру.       Се Лянь видя, как эти двое страдают, решил помочь. Он подошел к Цзян Яньли и сидевшему возле нее плачущему Вэй Ину, также опустился на пол, дотрагиваясь до плеча Яньли.       Ее глаза мгновенно удивленно расширились и убрав руки с лица, она с надеждой позвала, смотря куда-то в пустоту, откуда слышался такой родной голос:       — А-Сянь?!       Вэй Ин ошарашенно посмотрел на сестру, не ожидая, что та его все же услышит, но заметив рядом сидящего и улыбающегося Се Ляня, понял, что это возможно благодаря ему.       — Шицзе! — Еще раз позвал Вэй Ин, — не плачь, шицзе! Прошу тебя! Со мной все хорошо!       — А-Сянь… — опять произнесла Яньли с мокрыми от слез глазами.       Забрав руку от Яньли, Се Лянь прекратил между ними связь.       Яньли сразу же обратила на него внимание, надеясь увидеть подтверждение тем словам, которые она услышала, что они не были ее больной фантазией.       Се Лянь мягко ей улыбнулся и, приставив палец к своим губам, тихо произнес:       — Тссс…       Яньли, глотая слезы, с надеждой в сердце кивнула. Ее А-Сянь все же жив.       Когда от нее отошел Се Лянь, ее сразу же подхватил Цзинь Цзысюань, помогая встать.       Вэй Ин с благодарностью посмотрел на принца и низко поклонился, Непревзойденного же он одарил сердитым взглядом, намекая, чтобы тот не был так жесток с его семьей.       Хуа Чэн на это лишь невинно пожал плечами.       Затем Вэй Ин посмотрел на Цзян Чэна, левая щека которого была все еще красная от удара, а сам он выглядел до невозможности разбитым. И Усяню совсем все это не нравилось, ему не нужен такой суд, где для того, чтобы его имя очистилось, нужно принести немалые страдания его родным.       Глубоко вздохнув, он повернулся к Ванцзи. Тот неотрывно на него смотрел с беспокойством во взгляде.       Грустно и немного виновато улыбнувшись, Вэй Ин поспешил обратно в самые надёжные и любимые объятия.       — Давайте продолжим просмотр, — произнес Хуа Чэн.       — Просмотр? — Переспросил удивленно Цзинь Цзысюань.       — Просмотр жизни Вэй Усяня благодаря артефакту Князя демона. До того, как вы с мамой появились шар нам показывал, как Вэй Усянь спас остатки клана Вэнь из заточения — решил ответить отцу Цзинь Лин.       Цзинь Цзысюань и Яньли с интересом посмотрели на шар.       На том же месте вновь появилось изображение.       На изображении был Цзян Чэн, который в сопровождении тридцати адептов Юньмэна стояли у подножья горы Луаньцзан, где вход охраняли несколько сотен лютых мертвецов.       Сюэ Ян с неподдельным интересом смотрел. Ему всегда было интересно, как жил сам Старейшина Илина.       Мертвецы никак не отреагировали на вышедшего вперед Цзян Чэна, но вот адептам за его спиной пройти не дали, издавая предупреждающий рык. Цзян Чэн приказал своим людям ждать у подножия, а сам направился к вершине сквозь чернеющий лес. Спустя долгое время пути он услышал впереди людские голоса.       У горной тропы показались несколько круглых пеньков: один побольше, напоминающий стол, три поменьше, похожие на табуреты, на двух из которых сидели девушка в красном и Вэй Усянь.       Неподалеку несколько на вид простых и бесхитростных крепких парней, тяжело дыша, возделывали землю.       Вэй Усянь, покачивая ногой, произнес: «Будем выращивать картофель».       Девушка непреклонно возразила: «Редис. Его легче вырастить, он почти не погибает. За картофелем сложно ухаживать».       Вэй Усянь упорствовал: «Редис невкусный».       Заклинатели скривились.       — Они правда там земледелием занимались? На горе трупов?       Цзян Фэнмянь с жалостью посмотрел на всех людей, которые собирались жить в таких условиях.       — Проклятый Цзинь Гуаншань, — злобно прошептал Не Минцзюэ, видя, как Вэй Усянь «армию собирает».       Вэнь Цин же улыбнулась, вспоминая их спор, хоть это и были тяжелые времена, но тогда она чувствовала, что у нее появился еще один младший брат, с очень вредным характером.       Цзян Чэн фыркнул, Вэй Усянь с Вэнь Цин обернулись и совсем не удивились, увидев его. Вэй Усянь поднялся, подошел к Цзян Чэну, но ни слова не сказал и, заложив руки за спину, проследовал мимо, дальше на гору. Цзян Чэн, ничего не спрашивая, направился за ним.       Цзян Чэн спросил: «Что это они делают?»       Вэй Усянь ответил: «А ты не видишь? Строят дома».       Глава ордена Цзян переспросил: «Строят дома? Ну а что делают те, которые внизу ковыряются в земле? Только не говори, что ты на самом деле решил заниматься земледелием».       Старейшина ответил: «Ты же сам все слышал, именно этим мы и собираемся заниматься».       Цзян Чэн спросил: «Ты хочешь возделывать землю на горе трупов? Да разве здесь можно вырастить что-то съедобное?»       Второй ответил: «Поверь мне, когда человек сходит с ума от голода, он сможет съесть все, что угодно».       Цзян Ваньинь продолжал: «И ты действительно собрался расположиться здесь надолго? Разве в этом проклятом месте можно жить?»       Вэй Усянь произнес: «Я прожил здесь три месяца».       Многие в зале ахнули, не до конца понимая, как можно прожить в таком ужасном месте совсем одному целых три месяца. Они, конечно, знали из ранее показанных воспоминаний, что Вэй Усяня скинули на эту гору, но все же думали, что он пробыл там не три месяца, а намного меньше.       — А-Сянь, — смотря на братьев, грустно произнесла Яньли. Она никогда не была на этой горе и даже не подозревала, как сложно на самом деле пришлось ее брату. И от понимания того, что она не была рядом с Усянем в самые трудные времена, больно резало по сердцу.       Помолчав, Цзян Чэн задал еще вопрос: «Не вернешься в Пристань Лотоса?»       Вэй Усянь беззаботно ответил: «Юньмэн недалеко от Илина, я буду тайком возвращаться туда, когда захочу».       Молодой глава так и фыркнул: «Размечтался».       Он хотел продолжить разговор, но тут на его ноге что-то повисло. Опустив взгляд, Цзян Чэн увидел, что к нему незаметно подбежал ребенок, на вид около двух лет, который обнял его за ногу. А теперь, подняв пухлое личико, глядел на Цзян Чэна, округлив черные глаза.       Вэнь Цин увидев А-Юаня улыбнулась.       Сычжуй почти не помнил этого момента, поэтому внимательно смотрел.       — Какой милашка, — произнесла какая-то заклинательница.       — И как этот ребенок там смог прожить целый год? — Непонимающе спрашивал кто-то в зале.       Цзян Чэн: «Откуда взялся ребенок? Убери его».       Улыбка сошла с лица Вэнь Цин, и она вновь недовольно посмотрела на Цзян Чэна.       Цзян Фэнмянь покачал головой, понимая от кого Цзян Чэн унаследовал такой характер.       Вэй Усянь склонился и поднял ребенка на руки, отвечая: «Что значит — убери? Ты с людьми общаться умеешь? А-Юань, ну почему ты обнимаешь каждого, кого встречаешь? Беги! Не грызи ногти после того, как поиграл с грязью. Ты знаешь, что это за грязь? Не трогай свое лицо руками! А где бабушка?»       Девушки, сидевшие рядом и ждущие продолжение Вансяней, увидев эту умилительную картину, улыбнулись.       — Он прям как мамочка! Разве это не мило!       — Если бы Лань Ванцзи был с ними, они были бы как настоящая семья, — умиляясь, произнесла одна из девушек.       Не Минцзюэ закатил глаза.       Сычжуй покраснел, представляя, как бы он рос с двумя папами, и эта мысль отдавала теплом в сердце.       К ним торопливо подошла старушка с редкими седыми волосами. Она прихрамывала, опираясь на деревянную трость.       Увидев Цзян Чэна, она также разглядела в нем важную персону и в страхе сгорбилась еще ниже. Вэй Усянь поставил ребенка рядом с бабулей и произнес: «Пойди поиграй где-нибудь».       Бабушка быстро взяла внука за руку и повела прочь.       Цзян Чэн с насмешкой произнес: «Все главы кланов думают, что ты притащил сюда остатки мятежников, чтобы стать их предводителем, размахивая широким знаменем с горы. Оказывается, они всего лишь кучка дряхлых стариков, немощных недотеп, женщин и детей».       — Господин Цзян, почему вы не сказали остальным главам орденов, что господин Вэй Усянь не собирал армию, а только защищал стариков, женщин и детей? — Недовольно спросил Лань Сичэнь.       Остальные заклинатели согласно закивали.       Цзян Чэн не выдержал:       — А вы бы поверили? Никто из вас тогда не хотел слушать! Да, я виноват во многом перед братом, но и вашей вины здесь не меньше!       Все замолчали.       Юй Цзыюань тяжело вздохнула.       — Цзян Чэн… — произнес совсем тихо Вэй Ин.       «А где Вэнь Нин?»       Вэй Усянь ответил вопросом: «Почему ты вдруг решил спросить о нем?»       Цзян Чэн холодным тоном ответил: «Все эти дни абсолютно все спрашивают о нем меня, а я у кого должен спрашивать? Видимо, кроме тебя, спросить больше некого».       Вэй Усянь указал вперед, и они направились туда плечом к плечу. В лицо подул поток холодного ветра, когда перед глазами возник широкий вход в горную пещеру. Оказавшись внутри, они прошли еще немного прямо, когда Цзян Чэн обо что-то споткнулся. Опустив голову, он увидел половинку компаса. Вэй Усянь быстро пояснил: «Не наступай, я его еще не доделал, очень полезная вещь».       Он поднял половинку компаса, а Цзян Чэн тут же запнулся обо что-то еще, и на этот раз увидел помятый флажок. Вэй Усянь опять забрал его: «Осторожно, не сломай! Это тоже весьма полезная штука, скоро я ее доделаю».       — Так вот как Старейшина Илина создавал свои великие изобретения!       — Условия, конечно, не очень, но зачем все разбрасывать?       Вэй Ин нахмурился:       — Вот создай что-то, а потом говори, — фыркнул недовольно он.       Лань Ванцзи на это тепло улыбнулся.       Оказавшись в главном гроте, они увидели человека, лежащего на полу. С ног до головы его тело покрывали талисманы, без единого просвета, лишь глаза выглядывали наружу. То был Вэнь Нин.       Цзинь Лин, увидев призрачного генерала, весь сжался от злости.       Цзян Чэн сверху вниз посмотрел на Вэнь Нина, который лежал на земле неподвижно. Внимательно его рассмотрев, Цзян Чэн спросил: «Что это с ним?»       Вэй Усянь ответил: «Он немножко буйный. Я боялся, что он наделает проблем, поэтому запечатал его, чтобы он какое-то время оставался неподвижным».       Цзян Чэн продолжал: «Но ведь при жизни он был трусливым заикой, так? Почему же после смерти сделался буйным?»       Усянь, бросив взгляд на шиди, ответил: «Вэнь Нин при жизни определенно являлся довольно робким человеком, именно поэтому он прятал множество эмоций глубоко в душе. Ненависть, гнев, страх, волнение, боль, все это он слишком долго подавлял внутри. И потому, когда после смерти подавленные чувства вырвались наружу, мощь его оказалась просто невообразимой. Обычно, чем добрее и спокойнее человек, тем страшнее вспышки его гнева. Здесь та же логика. Такие люди после смерти становятся невероятно свирепыми».       Цзян Чэн произнес: «Но ты ведь всегда говорил, что чем злее, тем лучше, разве нет? Чем сильнее темная энергия, чем мощнее затаенная злоба, тем выше ударная мощь».       Старейшина Илина подтвердил: «Так и есть. Но я не собираюсь превращать Вэнь Нина в такого мертвеца».       Цзян Чэн спросил: «Тогда что ты собираешься из него сделать?»       Вэй Усянь ответил: «Я хочу пробудить его сознание».       Юй Цзыюань и Цзян Фэнмянь неверяще смотрели на Вэй Усяня.       — Как вообще такое возможно? — Совсем тихо прошептала Юй Цзыюань.       Лань Цижэнь все больше поражался гениальности мальчишки и его самоотдаче для других. Ведь он видел Вэнь Нина, и тот впрямь мог сойти за обычного человека, в нем не было злости. Он иногда даже помогал адептам клана Лань на ночной охоте.       Цзян Чэн насмешливо проговорил: «Ты опять предаешься фантазиям? Пробудить сознание? Но чем будет такой мертвец отличаться от живого человека? Думаю, если тебе вправду это удастся, никто не захочет больше быть человеком, да и заклинательством заниматься не станет. Все начнут просить тебя превратить их в лютых мертвецов, вот и все».       Вэй Усянь усмехнулся. «Да уж, я уже заметил, насколько это, мать его, нелегко. Но я уже с три короба наобещал его сестре, и теперь все они верят, что у меня точно получится. Я непременно должен завершить начатое, иначе за всю жизнь не смогу перед ними оправдаться…»       — Спасибо тебе, Вэй Ин, — тихо прошептала Вэнь Цин, смахивая слезы с глаз.       Не успел он закончить фразу, как Цзян Чэн вдруг выхватил Саньду и замахнулся, целясь в шею Вэнь Нина.       Яньли, видя состояние Вэнь Цин, подошла к ней и обняла, при этом одаривая брата разочарованным взглядом.       Вэй Усянь отреагировал на удивление быстро — он ударил Цзян Чэна по руке, не давая попасть в цель, и заорал: «Что ты делаешь?!»       Цзян Чэн, не опуская меч, резко выкрикнул: «Что я делаю? Это тебя надо спросить, что ты делаешь. Вэй Усянь, а ты обрел небывалую уверенность в себе за все это время!»       Его шисюн тоже сорвался: «Ты думаешь, что если бы Вэнь Цин и остальные не оказались в столь безвыходном положении, я бы вел себя подобным образом?»       Цзян Чэн продолжил: «Они оказались в безвыходном положении? Это я теперь из-за тебя оказался в безвыходном положении! Несколько дней назад все кланы собрались в Башне Кои, чтобы наброситься на меня с претензиями. Все требуют, чтобы я добился от тебя объяснений, и вот мне пришлось явиться сюда!»       Вэй Усянь ответил: «Каких еще объяснений они требуют? Стороны квиты. Те надзиратели до смерти забили Вэнь Нина, он стал лютым мертвецом и убил их. Долги оплачивают деньгами, а за чужую смерть платят жизнью, на этом все кончено».       В зале больше никто не стал защищать надзирателей.       Цзян Чэн крикнул: «Ты хоть знаешь, сколько пар глаз сейчас следят за тобой, следят за Стигийской Тигриной Печатью в твоих руках? Уж поверь, они не упустят эту возможность, будь ты хоть тысячу раз прав, это не поможет!»       Лань Сичэнь понимал, насколько слова главы клана Цзян правдивы, и от этого на душе становилось вдвойне мерзко.       Вэй Усянь упорствовал: «Раз ты сказал, что ничего уже не поможет, какой выход еще мне остается, кроме как отгородиться ото всех?»       Цзян Чэн ответил: «Выход? Выход, конечно, есть».       Он указал мечом на Вэнь Нина и продолжил: «Единственный способ спасти положение на данный момент — опередить их на шаг, самим все прекратить!»       Вэй Усянь спросил: «Что прекратить?»       Глава ордена Цзян объяснил: «Ты должен немедленно сжечь этот труп и выдать остатки клана Вэнь, только так ты не оставишь остальным повода для претензий!» С такими словами Цзян Чэн снова нанес удар клинком. Вэй Усянь же крепко схватил его запястье и крикнул: «Ты шутишь? Если сейчас я выдам Вэнь Цин и остальных, их ждет лишь одна судьба — смерть!»       Цзян Чэн продолжал: «Еще неизвестно, какая судьба ждет тебя самого, а ты успеваешь заботиться о них! Смерть так смерть, тебя это не касается!»       Вэнь Цин вздрогнула.       Яньли отошла от нее и, подойдя к брату, вновь ударила того по щеке.       — Сестра… — опустив голову и боясь встретиться с глазами Яньли, печально произнес Цзян Чэн.       — Как ты только мог такое предложить, А-Чэн? Они же спасли нас…       Юй Цзыюань решила не вмешиваться. Слыша слова сына, ей тоже захотелось дать ему хороший подзатыльник.       Вэй Усянь в гневе заорал: «Цзян Чэн! Ты… что ты вообще несешь, возьми свои слова назад, не заставляй меня тебя избивать! Ты разве забыл, кто помогал нам предать огню тела дяди Цзяна и Госпожи Юй? Кто вернул нам прах, который сейчас покоится в Пристани Лотоса? И кто приютил нас, когда мы спасались от Вэнь Чао?»       Цзян Фэнмянь прикрыл глаза. Он не хотел верить в то, что его сын так себя вел.       Цзян Чэн сорвался: «Это я бы с огромной, мать его, радостью избил бы тебя до смерти! Да, они нам помогли, но как же ты не понимаешь — сейчас остатки клана Вэнь стали мишенью всеобщего осуждения и порицания; любого, кто носит фамилию Вэнь, признают виновным во всех грехах! А тот, кто защищает людей клана Вэнь, бросает вызов всему свету! Все люди ненавидят носящих фамилию Вэнь и мечтают лишь об их смерти, ужасной настолько, насколько это вообще возможно. Тот, кто вступается за них, становится всеобщим врагом. Никто не станет заступаться за них, и тем более никто не станет заступаться за тебя!»       Вэй Усянь ответил: «Я не нуждаюсь в том, чтобы кто-то за меня заступался».       Лицо Цзян Чэна невольно скривилось.       Вэй Усянь продолжал: «Забудь. Объяви всем, что я предатель. С этого дня неважно, что натворит Вэй Усянь, — это не будет иметь отношения к Ордену Юньмэн Цзян».       Юй Цзыюань нахмурилась, ей не нравилось, что этот мальчишка решил взвалить все на себя и уйти из клана. Она вновь посмотрела на сына, внутренне очень надеясь, что Цзян Чэн не выгнал Вэй Усяня из клана.       Цзян Чэн задал вопрос: «…И все из-за кучки этих Вэней?..»       Не дожидаясь ответа, он добавил: «Вэй Усянь, ты что, заразился геройством? Помрешь, если не заступишься за кого-нибудь или не впутаешься в неприятности?»       Не Минцзюэ восхитился стойкости духа Вэй Усяня ради благого дела. Он даже пошел против всех только, чтобы защитить невинных людей.       Вэй Усянь молчал.       Спустя какое-то время раздался его голос: «Именно поэтому лучше нам прямо сейчас оборвать все связи, дабы в будущем не навлечь неприятности на Орден Юньмэн Цзян».       »…» Цзян Чэн пробормотал себе под нос: «Матушка говорила, что ты появился в нашем доме, чтобы навлечь беду. И она не ошиблась».       Юй Цзыюань почувствовала, как что-то неприятно сдавило в ее груди.       Со звоном убрав Саньду в ножны, Цзян Чэн равнодушно произнес: «В таком случае назначим битву».       Юй Цзыюань:       — А-Чэн! Ты и правда изгнал Вэй Усяня из ордена? — Сердито и разочаровано спросила она.