Осознание

      Изображение погасло.       Кулаки Цзян Чэна все также были сжаты, а услышав вопрос матери, все его тело сразу же напряглось будто струна. Чтобы хоть немного привести свои мысли в порядок, он с силой зажмурил глаза, из которых тут же скатилось пару слезинок.       — А-Чэн? — Еще раз требовательно повторила Юй Цзыюань.       Открыв глаза и посмотрев на мать, Цзян Чэн с яростью в глазах выкрикнул:       — Да! Я изгнал Вэй Усяня из ордена! А что мне еще оставалось делать? Из-за того, что он защищал остатки клана Вэнь, наш еще не до конца восстановившийся клан мог вновь пострадать! Что я мог тогда? Что?! Я был еще не готов стать главой клана… Я не знал, что он пожертвовал всем ради меня… Я ошибся… — Последние слова Цзян Чэн произносил все тише периодически всхлипывая. Его глаза больше не горели яростью, в них теперь четко отображалась боль и обида. Обида на брата, который, не спросив его, отдал ему золотое ядро, который не рассказал ему об этом позже, который оставил его, которого он убил… И из-за которого сейчас он чувствует себя так ужасно…       — Дядя… — Растерянно произнес Цзинь Лин. Все что происходило на этом суде было абсолютно противоположным тому, что ему внушали всю жизнь, и видя отношения матери к Вэй Усяню, раскаяние дяди, Цзинь Лин совсем запутался в себе и в своей ненависти.       Юй Цзыюань отвела взгляд, почувствовав укол вины за то, что не сдержалась и упрекнула сына. Ведь тот и правда стал главой клана слишком рано, да и этот мальчишка совсем не помогал ему поступить правильно, а только путал, скрывая все. Хотя винить его в этом ей было сложно, ведь он все это скрывал во благо ее же сына. Чтоб Цзян Чэн мог спокойно жить и не винить себя за то, что в нем теперь находится ядро Вэй Ина… Даже здесь в первую очередь этот мальчишка думал о чувствах Цзян Чэна, а не о своих…       Кого здесь и надо винить так ее саму… Ведь это она при своем воспитании одному не давала поверить в себя, ставя постоянно в пример других, а второму неустанно внушала, что он просто слуга, жизнь которого ничего не значит. Вот и результат, она сломала две жизни…       Цзян Фэнмянь с грустью смотрел на сына.       — Ошибся?! Ты не просто ошибся! Ты убил его! Того, кто всегда волновался о тебе! Говоришь, что все это потому что ты не знал о ядре? Но разве братские отношения зависят только от этого? Если бы он не отдал тебе ядро, то сейчас ты не чувствовал бы вину перед ним? Смерть стала бы заслуженной?! — Со злостью и каким-то внутренним отчаянием прокричала Вэнь Цин.       Яньли вновь обняла Вэнь Цин пытаясь ее успокоить.       — Я не хотел его убивать! — крикнул также громко Цзян Чэн.       — Не хотел… Я не понимаю… — Цзян отвернулся от прожигающего взгляда Вэнь Цин и сестры, понимая, что все, что он сейчас говорит, звучит как глупые оправдания.       Серые глаза, внимательно следящие за происходящим, исказились болью.       — Лань Чжань, — тихо позвал Вэй Ин, — Чем больше я вспоминаю тот момент, когда Цзян Чэн воткнул мне кинжал в сердце, тем больше убеждаюсь, что с ним как будто было что-то не так… Его взгляд был будто затуманенным… Я думаю, что-то спровоцировало его на это…       Ванцзи нахмурился. Одно упоминание об этом дне, причиняло нестерпимую боль его сердцу. А брата Вэй Ина он вообще не желал больше видеть и пусть это было неправильно, но Лань Чжань не хочет, чтоб тот когда-нибудь приближался к Вэй Ину, даже если тот виноват лишь отчасти.       Усянь пошевелился в объятиях, пытаясь обратить на себя внимание:       — Лань Чжань, ты меня слушаешь?       — Мгм.       Развернувшись лицом к Ванцзи, Вэй Ин внимательно всмотрелся в золотые глаза.       — Ты злишься? — Неуверенно спросил Усянь.       — Мгм.       Усянь глубоко вздохнул:       — Лань Чжань, ну что за «мгм» да «мгм», хоть и с пониманием твоих эмоций у меня явно уже прогресс, однако, твои мысли читать я еще не научился, — улыбнулся Усянь, с укором смотря на Ванцзи.       — Мне не нравится твой брат. То, что он сделал непростительно, — обдумав сказанное Вэй Ином, произнес Ванцзи.       В серых глазах вновь появилась грусть.       — Лань Чжань, я обещаю, что больше тебя не оставлю! Давай забудем все и отпустим прошлое. Тем более ты же видишь, что Цзян Чэн сожалеет о том, что произошло… Да и виноват в этом не только он…       — Вэй Ин не виновен. — твердо произнес Ванцзи.       Усянь засмеялся.       — Ладно-ладно, я понял. Лань Чжань, ты такой упрямец, — с весельем в голосе произнес Вэй Ин, смотря в любимые золотые глаза.       — Мгм.       — Лаааань Чжань, опять твое «мгм», мне точно надо начинать учиться читать твои мысли.       — Мг…       Слыша, что Ванцзи вновь решил произнести свое любимое «мгм» Вэй Ин решил действовать по-другому и, не дав закончить, быстро прислонился губами к чужим губам, нежно целуя нижнюю губу.       — Гэгэ, я тоже так хочу, — завистливо шепнул на ухо Хуа Чэн, периодически наблюдая за парочкой.       Се Лянь, посмотрев на Ванцзи с Усянем, лишь улыбнулся.       — Хватит на них смотреть, пусть наслаждаются друг другом. А у нас есть пока еще работа.       Хуа Чэн притворно обиженно произнес:       — Почему мы работаем, а они целуются?       Се Лянь вновь тепло улыбнулся, видя такого милого своего мужа.       — Когда все закончится, я обещаю, что мы нагоним все, что сейчас упустили, — совсем тихо прошептал Се Лянь, горячо смотря на мужа.       Сань Лан, услышав обещание Се Ляня, тяжело сглотнул, пытаясь не думать о том, как его супруг собрался нагонять. Решив больше не медлить, Хуа Чэн обратился к заклинателям:       — Давайте продолжим. Если я правильно помню, то следующее обвинение, которое звучало в сторону Вэй Усяня было связано с тропой Цюнци и убийством Цзинь Цзысюаня и Цзинь Цзысюня? Так, господин Цзинь Гуанъяо?       Цзинь Цзысюань побледнел.       Госпожа Цзинь подошла к сыну и взяла того за руку, крепко сжимая. Она надеялась, что так сможет выдержать те события вновь.       Цзинь Лин с нетерпением ждал этого момента, он хотел лично убедиться в том, что Вэй Усянь виноват в смерти его отца.       Мэн Яо вздрогнул.       — Правильно, — с трудом выдавил он из себя, не забывая доброжелательно улыбнуться. Задержав на мгновение взгляд на Сичэне, Мэн Яо грустно улыбнулся. Сейчас его названный брат, дорогой его сердцу человек, наконец убедится, насколько Мэн Яо ничтожный и ужасный человек.       — Отлично, тогда начнем.       Изображение вновь озарило зал.       Все увидели тот же зал, где сейчас все и находились, только на главенствующем месте восседал предыдущий глава клана Цзинь Гуаншань, а возле него стоял Мэн Яо.       — Какая дерзость! Что этот Лань Ванцзи себе думал, когда предложил пригласить Старейшину Илина на празднование первого месяца рождения моего внука! — Злобно кричал Цзинь Гуаншань.       Лань Цижэнь нахмурился.       Мэн Яо стоял с опущенной головой, ничего не говоря.       — Мэн Яо, ты должен сделать так, чтобы этот темный заклинатель здесь не появился! Ты понял?!       Мэн Яо поднял свой взгляд, встречаясь с яростным взглядом отца, отчего внутри все сжалось.       — Я понял, но как мне это сделать? Все согласились, да и сам Старейшина Илина в последнее время никого не трогает, почти не спускаясь с горы Луаньцзан.       — Не делает! Так сделай, чтобы сделал! Подставь его! Воспользуйся этим дураком Цзинь Цзысюнем, сделай так, чтобы Вэй Усянь убил его! Почему я всему должен учить тебя!       В зале все ахнули, в который раз поражаясь увиденному.       — Подождите, я правильно сейчас понял: Цзинь Гуаншань предлагает убить своего племянника только для того, чтобы подставить Вэй Усяня?       — Походу да…       Вэй Ин же не удивился, еще когда Цзинь Гуаншань предложил ему свободу взамен на Печать, было понятно, что родные для него ничего не значат.       Цзинь Цзысюань презрительно смотрел на отца, которого хоть и не считал человеком чести, но он никогда не думал, что он может опуститься до такого.       — Старый козел! — Прошептала недовольно мадам Цзинь.       Мэн Яо неверяще смотрел на своего отца, он правда сказал ему сейчас убить его племянника?       — Вы хотите убить Цзинь Цзысюня? — Решил еще раз уточнить Мэн Яо. Не то чтобы сам Мэн Яо был против этого, очень даже наоборот, этот Цзинь Цзысюнь его раздражал больше всего. При каждой встрече он всегда пытался унизить Мэн Яо и напомнить, что он всего лишь сын проститутки. И Мэн Яо всегда желал в своих мыслях ему самой ужасной смерти.       — А-Яо… — с грустью позвал Лань Сичэнь не веря в то что слышит. Разве это тот А-Яо которого он знает? Хоть и предыдущие показанные события очернили имя его названного брата, Сичэнь все равно в своем сердце нашел для него оправдания, но теперь, как это можно оправдать?       Мэн Яо не повернулся, он знал, какие вскоре будет испытывать чувства Сичэнь, и не хотел их видеть, не хотел…       — Мне все равно кого убить! Я хочу, чтобы этот Вэй Усянь отдал Тигриную печать Преисподней мне, а не болтался в Башне Золотого Карпа, рассказывая кого на самом деле он защищает. Давно было пора сделать его непросто отступником, а безжалостным убийцей!       Не Минцзюэ, резко подпрыгивая со своего места, заорал:       — Цзинь Гуаншань! Знал все и делал из нас дураков! И все ради печати! — Резко повернувшись к Мэн Яо, он с особой озлобленностью процедил:       — Если я узнаю, что ты и правда в этом всем участвовал, я убью тебя на месте!       Хуа Чэн обратился к Не Минцзюэ:       — Никто никого здесь не будет убивать без моего согласия, это понятно? — Хоть на лице и была улыбка, в его тоне звучала сильная угроза.       Слова Князя демонов немного остудили Не Минцзюэ, и он, ничего не сказав, сел обратно.       Мэн Яо, не дышавший несколько долгих мгновений, наконец вздохнул, с жаждой вдыхая воздух.       А-Яо улыбнулся.       — Я все сделаю, отец, будьте уверены.       — Ах ты ж гад! — Прошипел Не Минцзюэ.       Выйдя из зала Мэн Яо быстро направился в свою комнату, где его должен был ожидать Су Шэ.       Зайдя в комнату и плотно заперев дверь, А-Яо произнес:       — Скоро мы сможем начать нашу месть, — улыбнулся Мэн Яо.       Лань Сичэнь покачал головой, сердце больно давило в груди.       Су Шэ подорвался со своего места, быстро подходя к Мэн Яо.       — Я, правда, смогу отомстить этому благородному Второму Нефриту? — последние слова Су Шэ произнес с особым отвращением.       — Отомстить? Лань Чжань, зачем ему мстить тебе? Кто это вообще такой? — С непониманием спросил Вэй Ин.       — Не знаю. Он бывший адепт нашего клана, после неподобающего поступка его изгнали из ордена. — Холодно произнес Ванцзи.       Вэй Ин хмыкнул, этот Су Шэ ему не нравился.       — Да, — хитро улыбаясь, ответил Мэн Яо.       Лань Сичэнь ощущал себе преданным все больше.       — Как?       — Сегодня отец вызвал меня, чтобы я не дал Вэй Усяню прийти на торжество в честь полной луны А-Лина и даже дал добро на то, чтобы я использовал любые методы, даже убил Цзинь Цзысюня.       Мадам Цзинь с отвращением посмотрела на Мэн Яо.       Глаза Су Шэ удивленно расширились.       — Твой отец и правда безжалостный, недаром ты желаешь ему смерти… Подожди, но как это касается Ханьгуан-цзюня?       Глаза Мэн Яо недобро сверкнули.       — Все просто, он обрезанный рукав.       — А-Яо, ты знал и использовал любовь моего брата?! — Печаль и разочарование струились в голосе Лань Сичэня.       Лань Ванцзи напрягся.       — Что? Ханьгуан-цзюнь обрезанный рукав?! — Отвращения в голосе Су Шэ значительно прибавилось, смешиваясь с удивлением.       Лань Цижэнь не выдержал:       — Господин Су Шэ, и что с того что мой племянник — обрезанный рукав? Вам какое дело? — Гневно смотря на Су Шэ, произнес Цижэнь.       Видя недовольные взгляды вокруг, направленные на него, Су Шэ испуганно опустил взгляд, боясь что-то произнести.       — Дядя… — Удивленно и благодарно прошептал Ванцзи.       — Ого, твой дядя крут! — Усмехнулся Усянь.       — И непросто обрезанный рукав, а еще и безответно влюбленный в Вэй Усяня, хотя думаю, Вэй Усянь тоже его любит, просто из-за своей глупости этого не понимает. — Размышляя произнес Мэн Яо.       — Ну с этим не поспоришь, Лань Чжань, прости, что так долго тебя мучил, — улыбка померкла на лице Усяня.       — Вэй Ин, лучшее, что со мной произошло, — уверенно произнес Ванцзи.       Усянь сразу же поднял счастливый взгляд серых глаз.       — Лань Чжань, ты должен предупреждать меня, когда говоришь настолько милые вещи, ведь мое сердце может и не выдержать, — лукаво произнес Усянь.       — Мгм. — Золотые глаза тепло смотрели на любимого.       Су Шэ затошнило.       — Прекрасный и благородный Второй Нефрит, на котором нет не пятнышка! Фу! Да я намного лучше него! — Чуть ли не плюясь, произнес Су Шэ.       Вэй Ин встрепенулся от услышанного, но сильные руки сразу же прижали его к себе.       — Пусти, Лань Чжань, хоть я и не смогу до него дотронуться, но чувство тошноты и рвоту я ему точно обеспечу! Чтоб его мертвецы сожрали! — Все недовольно бурчал Усянь, трепыхаясь в сильных руках.       — Вэй Ин, прекрати, он того не стоит, — ровно произнес Ванцзи.       Усянь недовольно насупился, переставая вырываться.       — Что я могу сделать, чтобы избавиться от этих омерзительных обрезанных рукавов? — С полной готовностью на все спросил Су Шэ.       Сычжуй со страхом смотрел, переживая за обоих своих родителей.       — Это я от вас потом избавлюсь, — все шипел Не Минцзюэ.       — Для этого мы используем Цзинь Цзысюня. Ты должен наложить на него проклятие Сотня Дыр и Тысяча Язв. Я знаю, что многого прошу, я бы и сам это сделал, но меня Цзинь Цзысюнь может заподозрить и проверить, а ты единственный, кто сможет это сделать.       — Так вот откуда у Цзинь Цзысюня появилось проклятие! — Кто-то выкрикнул из зала. — Старейшина Илина тогда говорил правду, что он не насылал ни на кого проклятие! А мы ведь даже слушать его не стали…       Цзян Чэн почувствовал горечь во рту, он и здесь бросил брата.       — А-Сянь… — С грустью произнесла Яньли.       — Я все сделаю! Но что будет дальше?       — Дальше, я заставлю поверить Цзинь Цзысюня в то, что это проклятие на него наслал Вэй Усянь, и по своей глупости тот обязательно в это поверит. Затем сделаем все так, чтобы Цзинь Цзысюнь решил напасть на Вэй Усяня. За это время я обучу тебя мелодии Смятения, чтобы в нужный момент ты не дал четко услышать приказ его Призрачному генералу.       Юй Цзыюань поразилась коварству.       — Так вот, что тогда произошло… Вэнь Нин был в смятении из-за них… Из-за них я потерял контроль…       Мэн Яо довольно улыбнулся.       Су Шэ внимательно слушал.       — Я же в свою очередь немного позже отправлю туда и брата Цзинь Цзысюаня и, если ему будет судьба, значит, он тоже там умрет. Нам все равно не жить под одним небом, даже если он и относится ко мне, будто и правда считает братом, я все равно не могу отказаться от своей мести, где он всегда будет помехой на пути к ней… — Грустно сам себя убеждая, произносил Мэн Яо.       Цзинь Цзысюань шокированно уставился на Мэн Яо. Значит, его смерть была не случайностью, была не из-за того, что Вэй Усянь потерял здравый смысл от темной энергии. Его захотел убить человек, которого он и правда принял как брата.       Госпожа Цзинь услышав последнюю фразу, бросилась к месту, где сидел Мэн Яо и с силой ударила его по щеке.       — Ты мерзкий сын проститутки, да как ты посмел?! Как ты посмел убить моего сына?! Я убью тебя сама! — Крепко обхватив шею Мэн Яо, кричала в слезах госпожа Цзинь.       Хуа Чэн пронзил взглядом Цзинь Цзысюаня, и по его взгляду тот сразу понял, что ему срочно нужно остановить мать.       С трудом, но все же отсоединив мать от Мэн Яо, Цзинь Цзысюань решил увести ее как можно дальше от него, периодически кидая разочарованные взгляды на брата.       Мэн Яо весь красный, тяжело дышал, но так и не проронил ни единого слова.       — Младший дядя, ты правда все подстроил? Ты убил моего отца? — Плача, с трудом говорил Цзинь Лин.       Яньли обняла сына. Она с самого начала знала, что А-Сянь никогда не был виновен в смерти ее мужа. И какое-то шестое чувство ей подсказывало, что в этом всем был замешан Мэн Яо.       Су Шэ злобно оскалился.       — Значит, мы обвиним Старейшину Илина в смерти наследника клана и племянника Цзинь Гуаншаня, после чего того скорей всего убьют, а благородный Второй Нефрит явно не оставит своего… — Су Шэ запнулся, борясь с отвращением, — любимого, — с трудом выдавил он из себя, — после чего он упадет в глазах у всех заклинателей! Все наконец увидят его настоящие мерзкое лицо!       Глаза Вэй Ина вспыхнули алым, а возле него понемногу начинала собираться темная энергия.       Лань Ванцзи тоже с трудом себя сдерживал. Понимание, что одной из причин, что Вэй Ина подставили был он сам, больно отзывалось в сердце, порождая гнев.       Лань Цижэнь устало прикрыл глаза, будь сейчас этот мальчишка здесь, он бы просил его о прощении, но сейчас уже поздно, он был одним из его многочисленных палачей…       Изображение на мгновение погасло, а затем вновь озарило зал.       «Молодой господин, вы купили то, что хотели?»       Вэй Усянь бросил ему коробочку из сандалового дерева тонкой работы. Вэнь Нин поймал коробочку, открыл и увидел внутри подвеску из белой яшмы, украшенную кисточкой. Молочно-зеленый камень слегка просвечивал, переливаясь мягким светом, словно живой.       Вэнь Нин воскликнул: «Какая красота!»       Вэй Усянь ответил: «Эта маленькая симпатичная безделушка обошлась мне недешево. На деньги твоей сестры я купил новую одежду, едва хватило, чтобы приобрести еще вот это. В любом случае, ни гроша не осталось. Ох, и влетит мне, когда вернемся».       Вэнь Нин поспешил заверить: «Что вы, что вы. За подарок для ребенка девы Цзян сестра не станет вас ругать».       Вэй Усянь произнес: «Ты сам это сказал. Когда она будет меня ругать, не забудь вставить слово в мою защиту».       Вэнь Цин тепло улыбнулась.       Вэнь Нин кивнул, затем добавил: «Маленькому господину Цзинь ваш дар наверняка придется по душе».       Вэй Усянь же ответил: «Это как раз не сам подарок, лишь украшение для него. Безделушки в Павильоне Сокровищ, кроме красоты, не представляют собой ровным счетом ничего».       Вэй Усянь вынул из широкого рукава маленькую деревянную коробочку и с легкой улыбкой помахал ею перед лицом Вэнь Нина. Вэнь Нин взял коробочку в руки, а когда открыл и увидел, что внутри, не удержался от восклицания: «Этот серебряный колокольчик поразителен!»       «Поразительным» колокольчик делала вовсе не тонкая ручная работа, хотя чистейшее серебро и будто оживший цветок лотоса о девяти лепестках на поверхности представляли собой поистине произведение искусства. Удивленно охнуть Вэнь Нина заставила невероятная мощь, что содержалась внутри этой маленькой серебряной вещицы.       Вэнь Нин произнес: «Молодой господин, так значит вы почти месяц проводили дни и ночи в пещере Фумо, чтобы изготовить этот колокольчик?»       Вэй Усянь ответил: «Именно. Стоит моему племяннику надеть его, никакая тварь низшего уровня, будь то навка, демон, призрак или монстр, не посмеет приблизиться к нему. Тебе тоже достанется, если прикоснешься к колокольчику, так что лучше не трогай».       Цзинь Лин со слезами смотрел на Вэй Усяня и на так ему ранее ненавистного Призрачного генерала. И сейчас его сердце одолевали смешанные чувства. То с каким трепетом Вэй Усянь показывал Призрачному генералу его подарок, то сколько сил он приложил, чтобы создать такую невероятную вещицу специально для него, говорило только об одном, что Вэй Усянь любил его…       Вся жизнь Цзинь Лина перевернулась. Младший дядя, которым он всегда восхищался, оказался настоящим убийцей его отца, а Вэй Усянь, которого он так долго ненавидел, на самом деле был невиновен…       В полуденный час они ступили на тропу Цюнци.       В самом начале никто из них не заметил ничего необычного, но, когда они дошли до середины ущелья, окружающая обстановка стала казаться Вэй Усяню все более и более подозрительной.       Слишком мало прохожих вокруг.       Вэй Усянь спросил: «Ничего не чувствуешь?»       Вэнь Нин закатил глаза, через пару мгновений его зрачки вернулись на место, и он ответил: «Нет. Очень тихо».       Вэй Усянь произнес: «Именно, даже слишком тихо».       Он не слышал даже обычных голосов нечеловеческих существ, которые ранее мог услышать, где бы ни очутился.       Вэй Усянь настороженно прошептал: «Уходим!»       Но стоило ему развернуться, Вэнь Нин внезапно вскинул руку и что-то схватил. То оказалась направленная прямо в сердце Вэй Усяню оперенная стрела!       Девушка в зале испуганно ахнула.       Ванцзи в свою очередь притянул Вэй Ина еще ближе к себе.       Вэй Усянь резко вскинул голову и увидел, как по обеим сторонам ущелья, прямо на скалах, из-за каждого камня и трещины показались люди, около трех сотен. Большинство из них носили одежды Сияния средь снегов, но мелькали и другие клановые цвета. Каждый имел при себе длинный лук и драгоценный меч на поясе. Лица вооруженных до зубов людей не скрывали крайнюю настороженность. Используя горный ландшафт и других людей в качестве щита, они направили все мечи и стрелы на Вэй Усяня. Самую первую стрелу выпустил человек, следовавший впереди всех. Присмотревшись, Вэй Усянь увидел крепкого и рослого мужчину с красивым смуглым лицом, которое показалось ему знакомым.       Вэй Усянь спросил: «Ты кто такой?»       Юй Цзыюань усмехнулась от такого вопроса.       Человек, выстреливший в него, видимо, собирался произнести речь, но этот вопрос заставил его забыть подготовленные слова. Он в гневе заорал: «И ты еще смеешь спрашивать, кто я такой? Я — Цзинь Цзысюнь!»       Вэй Усянь сразу вспомнил — то был двоюродный брат Цзинь Цзысюаня, пару раз им доводилось встречаться ранее.       Сердце Вэй Усяня так и ухнуло вниз. Только что все его мысли заполняла радость от предстоящего участия в торжестве в честь сына Цзян Яньли, но теперь вся радость испарилась словно дым. Вместо нее сердце застила мрачная тень. И все же ему до последнего не хотелось думать, даже догадываться не хотелось, для чего эти люди устроили здесь засаду.       Видя эмоции брата, Цзян Чэн наконец осознал, насколько тот был одинок и нуждался в защите, в которой он ему отказал.       Цзинь Цзысюань почувствовал вину.       Цзинь Цзысюнь повысил голос: «Вэй Усянь, я предупреждаю тебя, сейчас же сними свое злобное проклятие! Лишь в этом случае я сделаю вид, что ничего не произошло, и не стану искать возмездия».       Вэй Усянь удивленно застыл, услышав подобное. Он понимал, что любые слова покажутся притворством, но должен был узнать подробности. С языка сорвалось: «Какое проклятие?»       Как и следовало ожидать, Цзинь Цзысюнь решил, что Вэй Усянь лишь прикидывается незнающим, и вспылил: «Не прикидывайся дураком!»       — Он и не прикидывается, не знает он! — Зло крикнула заклинательница.       Он рванул ворот одежды и взревел: «Хорошо, в таком случае посмотри сам, что это за проклятие!»       Грудь Цзинь Цзысюня оказалась сплошь усеяна множеством больших и маленьких отверстий!       Вэй Усянь, едва взглянув, произнес: «Сотня Дыр и Тысяча Язв?»       Цзинь Цзысюнь воскликнул: «Так и есть! Это проклятие Сотни Дыр и Тысячи Язв!»       «На тебя наслали проклятие Сотни Дыр и Тысячи Язв, но причем здесь я? Как это меня касается?»       «Кто еще мог столь жестоко и коварно поступить со мной, кроме такого подлеца, как ты? Тебе не в новинку использовать столь темные методы!»       «Цзинь Цзысюнь, я не играю в подобные закулисные игры. Если мне нужно кого-то убить, я сделаю так, что все узнают — этот человек принял смерть от моих рук. Кроме того, если бы я собирался убить тебя, ты бы выглядел в тысячу раз хуже, чем сейчас».       Цзинь Цзысюнь завопил: «Не слишком ли самонадеянно с твоей стороны? Сделал дело, а признать вину — кишка тонка?»       Госпоже Цзинь становилось все ужасней на сердце.       Вэй Усянь ответил: «Это не моих рук дело, с какой стати я должен признавать вину?»       Глаза Цзинь Цзысюня угрожающе сверкнули. «Не милостью, так силой. Раз уж ты не желаешь одуматься, пока не слишком поздно, я не стану церемониться!»       Шаги Вэй Усяня застыли. «Оу?»       Смысл фразы «не стану церемониться» был предельно ясен.       Цзинь Лин широко распахнул глаза.       Сычжуй сжал ткань своего ханьфу.       Вэй Усянь пренебрежительно бросил: «Не станешь церемониться? Ты? С горсткой людей в несколько сотен?»       Цзинь Цзысюнь сделал знак рукой, и все адепты наложили стрелы на тетиву, целясь прямо в Вэй Усяня и Вэнь Нина в низине горного ущелья. Вэй Усянь также не бездействовал — он поднес к губам Чэньцин. Пронзительная трель флейты разорвала тишину над ущельем.       Но спустя мгновения тишина воцарилась вновь, в ответ не прозвучало ни единого звука. Цзинь Цзысюнь вскрикнул: «Мы давно зачистили эту местность, поджидая тебя здесь. Сколько ни играй на флейте, а помощников призвать не получится. Это место — могила, приготовленная специально для тебя!»       Юй Цзыюань со злостью сжала руки в кулаки.       Цзян Фэнмянь с волнением смотрел за происходящим, его пальцы рук слегка подрагивали от страха за А-Сяня.       Лань Цижэнь продолжал хмуриться.       Вэй Усянь ответил с холодной усмешкой: «Что ж, ты сам напросился!»       После его слов Вэнь Нин протянул руку к шее и сорвал красный шнурок, на котором висел сдерживающий талисман.       Когда шнурок был порван, Вэнь Нин пошатнулся, мышцы его лица начали постепенно искривляться, по шее к щекам поползли черные линии, напоминающие трещины. Резко вскинув голову, мертвец издал долгий нечеловеческий рев!       Стрелы обрушились проливным дождем!       Вэнь Нин голыми руками вырвал кусок скалы и поднял высоко над собой, заслоняясь от ударов бесчисленных стрел. Когда стрелы перестали падать, больше сотни заклинателей спрыгнули со скал и набросились на двоих людей внизу, намереваясь их убить. Вэй Усянь отступил на несколько шагов, уворачиваясь от внезапного удара меча.       Это Цзинь Цзысюнь воспользовался моментом, пока Вэнь Нин сражается с сотней заклинателей, и нанес удар без предупреждения. Он ясно видел, что при Вэй Усяне нет поясного меча, лишь флейта, которая теперь оказалась бесполезной, поэтому Цзинь Цзысюнь расхохотался: «Вот и цена за твою немыслимую самонадеянность. Как ты будешь защищаться, не имея при себе меча?»       — Позор нападать на безоружного! — Недовольно произнес Лань Цижэнь.       Все в зале согласно кивнули.       Вэй Усянь выбросил перед собой ворох горящих зеленым пламенем талисманов, от удара которых свет меча Цзинь Цзысюня заметно потускнел. Только что он смеялся, но теперь его настигло потрясение, и пришлось спешно сконцентрироваться на защите. Спустя некоторое время ближнего сражения между ними, из рукава Вэй Усяня вылетела какая-то вещица. Взгляд Вэй Усяня застыл, в душе он воскликнул: «Плохо!»       — Подарок! — С волнением выкрикнула заклинательница.       То был подарок, приготовленный для Цзинь Лина. Вэй Усянь относился к нему, словно к драгоценному сокровищу, боялся сломать неосторожным движением, поэтому просто убрал недалеко в рукав и время от времени вынимал, чтобы полюбоваться.       Госпожа Цзинь, видя, как Вэй Усянь переживает из-за подарка ее внуку, все больше винила себя за предвзятое отношение к нему, которого тот совершенно не заслуживал.       А теперь коробочка по неосторожности вылетела из рукава во время боя прямо в сторону Цзинь Цзысюня. Тот сперва решил, что это тайное оружие или яд, или что-то похожее, потому собирался увернуться, но увидев, как переменилось лицо Вэй Усяня, решил схватить вещицу. Заметив на деревянной коробочке тонкой работы надпись — имя Цзинь Лина и восемь иероглифов, обозначающие его гороскоп рождения, Цзинь Цзысюнь удивленно замер, а затем, с приходом осознания, громко расхохотался.       Вэй Усянь же, напротив, сделался чернее тучи и прошипел, чеканя слова: «Отдай. Мне. Это».       Цзинь Цзысюнь потряс коробочку в руках и насмешливо спросил: «Это подарок для А-Лина?»       Цзинь Цзысюань:       — Если бы я только знал, что мой брат специально провоцировал Вэй Усяня. Тогда я бы поступил совсем иначе…       Яньли нежно погладила супруга по тыльной стороне руке, пытаясь успокоить.       Неподалеку Вэнь Нин в одиночку сражался с сотней заклинателей, убивая всех без разбора. Цзинь Цзысюнь продолжал: «Ты же не мог в самом деле решить, что сможешь принять участие в торжестве в честь полной луны А Лина?»       Эта фраза заставила руку Вэй Усяня дрогнуть.       Цзинь Лин виновато смотрел на изображение. Его дядя по матери всего лишь хотел прийти к нему на праздник! Всего лишь увидеть его, почему все заклинатели так себя ведут!       Внезапно раздался крик: «Прекратите!»       Фигура в белых одеждах легко спрыгнула в ущелье сверху и встала между Вэй Усянем и Цзинь Цзысюнем. Последний, взглянув на прибывшего, потерянно проговорил: «Цзысюань? Что ты здесь делаешь?!»       Цзинь Цзысюань схватился за меч, висящий на поясе, и в гневе выкрикнул: «Как ты думаешь, что я здесь делаю!»       Сердце госпожи Цзинь увидев сына пропустило удар.       «Почему ты не сказал мне, что подвергся проклятию Сотни Дыр и Тысячи Язв? Вместо этого решил молча сотворить подобное?»       Помрачнев, Цзинь Цзысюань произнес: «Мы все еще можем уладить конфликт мирно, вам обоим лучше убрать оружие».       — А-Сюань, — с благодарностью произнесла Яньли.       Цзинь Цзысюнь вспылил: «Все повернулось подобным образом, а ты хочешь уладить конфликт мирно? Ты видел, что происходит с моим телом?!»       «Неужели ты, памятуя о том, что он является шиди невестки, ради нее откажешься от спасения брата?!»       Цзинь Цзысюань ответил: «Ты прекрасно знаешь, что я не такой человек! Тот факт, что именно он наслал на тебя проклятие, еще под сомнением. Зачем поступать столь скоропалительно? Все-таки я лично пригласил Вэй Усяня на торжество в честь А-Лина. В какое положение вы ставите меня подобными действиями? И в какое положение ставите мою жену?»       Лань Цижэнь с уважением посмотрел на Цзинь Цзысюаня, тот вел себя получше многих заклинателей. Он и правда был бы достойным главой клана.       Цзинь Цзысюнь повысил голос: «Лучше всего, если он вовсе не сможет прийти на торжество! Кто он такой, этот Вэй Усянь, разве он достоин присутствовать на нашем семейном банкете? Любой, кто с ним общается, очерняет себя навечно! Цзысюань, неужели ты не беспокоишься, что, пригласив его, запятнаешь и себя, и невестку, и А-Лина несмываемым клеймом?!»       Цзян Чэн:       — Тебя и пятнать уже негде!       Цзинь Лин нахмурился.       Цзинь Цзысюань выкрикнул: «А ну замолчи сейчас же!»       Цзинь Цзысюнь, изрядно разгневанный, с силой сжал ладонь, и маленькая коробочка вместе с серебряным колокольчиком и яшмовой подвеской внутри в тот же миг оказалась раздавлена в мелкую крошку!       Когда на глазах Вэй Усяня вещь, которой он так дорожил, разбилась на мелкие осколки, зрачки его резко сузились, а кулак нацелился на Цзинь Цзысюня. Удар отбил Цзинь Цзысюань, который понятия не имел, что лежало в коробочке. Он заорал: «Вэй Усянь! Ты успокоишься или нет?!»       Цзинь Цзысюань, теперь зная, что было в этой коробочке, помрачнел еще больше.       Собравшись с мыслями, мужчина произнес: «Прикажи своему Вэнь Нину прекратить, выведи его из состояния неистовства, не усугубляй положение».       Вэй Усянь хриплым голосом ответил: «…Почему бы тебе не заставить их прекратить первыми?»       «Ради чего упорствовать в такой момент? Вам обоим следует успокоиться и отправиться в Башню Кои вместе со мной, чтобы добиться истины в перекрестном допросе. Выясним все до конца, и если это действительно не твоих рук дело, претензий к тебе не будет!»       Вэй Усянь в ответ воскликнул: «Прекратить? Стоит мне сейчас приказать Вэнь Нину остановиться, в мое тело немедленно вонзятся стрелы и мечи, так что целого трупа не останется! О каком расследовании истины в Башне Кои может идти речь?»       Вэнь Цин смотрела и все больше ненавидела всех этих праведных заклинателей!       Цзинь Цзысюань возразил: «Этого не случится!»       Вэй Усянь, насилу сдерживая клокочущий внутри огонь ненависти, холодно ответил: «Цзинь Цзысюань, отойди в сторону. Я тебя не трону, но и тебе не стоит злить меня».       Цзинь Цзысюань, увидев, что он упрямо не желает идти на уступки, внезапно замахнулся, будто собираясь схватить Вэй Усяня, и воскликнул: «Ну почему ты не можешь хоть раз уступить, хоть немного?! А-Ли, она…»       Но в тот же миг, когда он замахнулся рукой на Вэй Усяня, услышал странный, глухой звук.       Звук этот раздался совсем близко. Цзинь Цзысюань застыл на месте. Лишь опустив голову, он увидел руку, насквозь пробившую его грудь.       Госпожа Цзинь потеряла сознание от увиденного.       — Мама! — Крикнул Цзинь Цзысюань, сразу подхватывая ее.       — Бабушка, — обеспокоенно позвал Цзинь Лин. Он тоже не мог смотреть, как его отец умирает, это было слишком тяжело.       Яньли отвернулась с мокрыми от слез глазами.       Неизвестно, в какой момент это случилось. Вэнь Нин оказался совсем рядом. И половина его ничего не выражающего лица оказалась забрызгана каплями горячей, режущей взгляд крови. После чего он сломал шею Цзинь Цзысюня.       Вэнь Цин ужаснулась, теперь она понимала, на чьих руках была вся эта кровь.       Губы Цзинь Цзысюаня шевельнулись, выражение лица сделалось оцепеневшим. Но все же он нашел в себе силы закончить фразу, которую начал говорить:       »…Она все еще ждет, что ты придешь на праздник в честь А-Лина в Башню Кои…»       Вэй Ин с сожалением опустил взгляд.       Лицо Вэй Усяня оцепенело точно также, как у Цзинь Цзысюаня. Он не смог сразу понять, что, в конце концов, произошло.       Что случилось?       Почему в одно мгновение все так повернулось?       Нет.       Так быть не должно.       Видя такого испуганного своего воспитанника, Цзян Фэнмянь даже представлять не хотел, что в тот момент он ощутил.       — Он никогда не желал им смерти… — Виновато кто-то прошептал в зале.       — Мы провели суд, наказывая за то, чего даже не было…       Изображение погасло, и все в зале сразу же обратили свои взгляды на Мэн Яо, требуя объяснений. Некоторые желали ему смерти на месте, только Лань Сичэнь не мог до конца ненавидеть А-Яо, его сердце просто не давало этого сделать.       Хуа Чэн улыбнулся, дальше еще интересней.