Вьётся ниточка, да обрывается

**** Навь. Пещера Мёртвого мира, посмертье. Алия недолго шла по лестнице. В какую из сторон, разобрать было трудно. Потолок и стены сияли кривыми изваяниями породы: острыми, словно кинжал. Последняя ступенька вывела девушку к подземной реке. У пристани спокойно покачивалась лодка. Иного берега не было видно. Кормчего тоже. «Ванька бы точно что-то придумал. Не хочется свалиться», — подумала она, вспоминая недавнее купание в реке, но всё же ступила в центр судёнышка. Лодка, словно сама собой, без вёсел, поплыла куда-то вперёд. По стенам расходились причудливые тени, шептались голоса. В тихом звуке нельзя было различить: угроза ли? Алия осматривалась, когда течение реки и возникающие рядом фосфориты позволяли что-то увидеть. Своды пещеры сплошь усыпаны были мелкой блестящей крошкой, словно звёздное небо. Впереди показался островок, на котором стояли двое: мужчина крепкого сложения и женщина. Лодка причалила к кромке берега, но Алия не спешила выходить. Ей вспомнились мифы о Хароне, мистическом перевозчике. Вдруг назад уже не вернётся? «Не будет никаких вдруг! Если не делать резких движений, то всё отлично», — девушка улыбнулась сама себе и принялась ждать. Неожиданные гости спустились ближе. Алия смогла разглядеть их. Статный зеленоглазый и рыжеволосый воин, на первый взгляд лет до сорока. Приятная молодая женщина тепло улыбалась, но подходить ближе не спешила, лишь накручивала меж пальцев пряди светлых волос. Когда же таких забирала смерть? Новый морок, не иначе! Алия приветственно кивнула подошедшим, но говорить не спешила. Оглядывала островок, стоя в самом центре хлипкой лодки. Благо и волны не бушевали. «И, где этот ваш Кощей? Эти люди на него не похожи…» — без интереса пробегая взглядом по чертам лиц, девушка храбрилась. — «Тут ведь одна дорога. Я не могла сплоховать!» — Елена, дочка, мы уж давно тебя ждём. Отчего ж молчишь? — приятный, чуть хрипловатый голос мужчины застал врасплох. Алия недоверчиво посмотрела на берег, а после с ужасом поняла, что обращаются к ней. «Елена?! Он сказал… Елена? Дурость! Новый морок! Что же им всем надо от меня?!» — разум полнился неясными словами чужака. — Вы что-то путаете. Родители ждут меня дома, а вас я впервые вижу. Простите… — она торопливо отвела взгляд в сторону. Сердце бешено стучало, и перед глазами проносились неясные тени, так напоминающие семью. Но ведь все самые родные, даже не в этом мире сейчас. Алия глубоко вздохнула, смахивая с плеча невидимые пылинки. Так часто делал Карталь, стараясь подавить растерянность. Отчего-то пальцы тянулись к плечам, ища защиты: призрачных отголосков тепла, родного аромата кофейных зёрен и кедровой коры. Прислушиваясь к себе, Алия доставала из самых тайных уголков памяти объятия друзей, голос Мехмеда, его звонкий смех. И до одури пьянящий тёмно-синий взгляд мужа. Как же ей было плохо! Кулон на шее засветился бирюзовым и медленно погас. — Дочка, не могли мы спутать тебя ни с кем иным. Гляди, Алатырь с тобой. — женщина подошла ближе, протягивая руки в надежде коснуться светлых волос. Алия беспокойно переступила чуть дальше и со злостью вытащила из-под ворота кулон. Мягкая нить теперь противно шерстилась и словно била током пальцы. — Этот? Сколько же бед он принёс! — разгорячившись, она дёрнула за подвеску, но шнурок выдержал натиск. — Не снимается, şeytan taş! Женщина побледнела и отступила чуть назад. Она выглядела потерянно, и Алия захотела ударить себя по лбу. Хороша спасительница! Людей до дрожи доводит! — Я прошу прощения. Вырвалось. — вернуть невозмутимость получилось не сразу, но девушку это не волновало. Камень в её руках, что был взят у входа, странно мерцал. — Я здесь Кощея Бессмертного ищу. Времени мало. Там Бел… Она не успела договорить, застыла на минуту, ошарашенно глядя, как из тени выходит худая рослая фигура в чёрной накидке. Приблизившись, гость проскрипел своим сухим, будто заржавленным голосом: — Ну, княже, чего теперь? Говорил тебе: не признает дочка. Уж больно крохотной была. — не глядя на девушку, Кощей забрался в лодку. — Оплошал ты, Горислав Игоревич… Да только уговор исполню. Лодка медленно отчалила от берега и уже привычным ходом потянулась назад. Алия не могла понять, что все произошедшее не сон и не злая шутка. Раненое плечо так некстати потянуло резкой болью, но девушка прикусила язык. Будет ещё перед Кощеем слёзы лить! «Ну уж нет! Это Иванова судьба, а не моя. Будет им всем сказки сочинять… Надоело!» — оглядываясь на Кощея, она, впрочем, ни слова сказать не могла. Надо бы спросить, а толку? — Чего княжна, видела своих? — чародей вдруг сам заговорил. — Добро, что Илью защитить смогли. А то… Сомневаюсь, что Ванька меня бы вытащил. Набравшись смелости, Алия посмотрела в лицо тёмного колдуна и ответила. Боялась лишь того, что правдою всё окажется и заведёт её дорожка в Белогорье навсегда. В сердце всколыхнулся давний страх. У неё уже когда-то отняли счастье, разбили всю жизнь, но сейчас… Мужа и сына отдавать никому не хотелось. — Вы обознались. Не первую тысячу лет живёте. Я Алия, госпожа Эмрэ, и жизнь моя не здесь. Правда в ваших словах или что иное: держите при себе, иначе пожалеете. Наглый приказной тон девушки смог удивить Кощея. Уж сколько годков ему такие не попадались. На месте сердца жутко заныло, завозилось и ухнуло вниз. Нрав был, как у деда Игоря Светославича, с которым Бессмертный не одну чарку вина распил. — Ты, девица, нешто смеешь мне, чародею бессмертному, указывать?! Алия высоко подняла голову, уже стоя не в лодке, а на твердых каменных ступенях. Её обуревали стыд, но и решимость защищать своё. — Смею! — запальчиво проговорила девушка и повторила спустя мгновение: — Смею и буду сметь, если у меня попытаются отнять самое ценное — мою свободу. И от меня милости не ждите. Я могу ненароком разрушить всё Белогорье. Сейчас у меня в руках и вовсе жизнь бессмертного. — Алия задумчиво покрутила в руке камень, что теперь сиял красноватыми прожилками. Кощей разглядывал девушку лишь одно мгновение, пока они шли по лестнице, но смог почуять угрозу. И верно, кровь княжеская. Да только не надобно это. — Вот что, девица… Сговоримся добром: я никому не скажу, а ты мне камень отдай. — Да уж пускай. Но до поры у меня полежит, целее будет. — Алия кивнула и замолчала, выходя из пещеры. **** Иван долго топтался у входа в пещеру, всё заглядывал стражнику через плечо, да силился проскользнуть мимо. Тревога глодала за сестру: справится ли? Темноты Алия не боялась. Смерть ей была знакома, да вот… Как бы вновь нечисть сыном морочить не стала. Василиса беспокойно поглядывала в его сторону, а уж после пошла дознаваться. И ей тяжко было. Все, кто хоть минутой был заколдован, проходили навий посвят. Действо жуткое, отнимающее частичку души, откупную, безвозвратную. Частичка-то новая прилепится, да тут не углядишь, слабее ли? — Вань, ну ты чего? Алия вернётся… — Василиса будто сама не знала, верила ли себе. Навьи земли нагоняли жути, собирая тошнотворный комок у горла. — Вернётся. Я другого боюсь! Она ведь не успела искупаться в источнике. — неуверенно протянул Ваня. За плечом оказался Финист. Его не то ехидный, не то сочувственный голос резанул по сердцу. — На что опосля Смерть-реки? Твою девицу, Ванюша, уж по косточкам растащили. А ежели жива — изыщет пути. Иван резко сглотнул и повернулся в сторону богатыря. Не один раз случилось ведь. Руки снова налились чужеродной силой, а сердце застучало в самых висках. Ещё б одно слово, и Финист гулял с разбитым носом, да на руке повисла Василиса. Не скинешь. — А ты, Ясный Пингвин, я смотрю, радуешься. Какой-то ты неправильный… — Ваня пристально вглядывался в лицо собеседника. — Тебя что, Варвара заколдовала? Ядвига придвинулась ближе и оглядела богатыря ещё раз. Финист нервно сжимал кулаки. Ему жгло язык. Не то ведь сказать хотел. Само вырвалось! Из пещерного коридора отчётливо раздался долгий звук шагов. Василиса кинулась навстречу, но Иван закрыл её собой. Чудилась перед глазами хтонь разная, страшная. Спустя томительные минуты на крайней ступени показалась Алия, а за ней и фигура в плаще. Девушка осторожно покинула каменные своды. За ней тенью следовал Кощей. — Вернулась! И костлявого с собой привела… — Яга подошла ближе и осмотрела Алию цепким взглядом, что холодил кожу. Колдунья всё бормотала несвязные словечки, потягивала носом и ходила кругом с такой прытью, что бедной девушке стало дурно. Иван сразу это заметил и ломанулся к сестре: Алия выглядела, словно призрака повстречала. Лицо серьёзное, да только белого мрамора в нём уж много осталось непривычного. — Алька, ты чего? — Ваня быстро обнял сестру и чуть погодя зашептал: — Опять там сына видела, небось? Да ты не верь, в порядке он. Алия смотрела невидящим взглядом на ближайший заледенелый скелет воина. Всё о князе думала. Не могла она быть отсюда! Если брат вернулся к прежней жизни, тогда и ей придётся? — Вань, я другое видела. Давай позже. Не при всех. — ответить всё же пришлось, и девушка попутно сняла с себя серый узорный отрез ткани. Брат коротко улыбнулся и махнул рукой остальным. Ядвига ещё присматривалась к Кощею. Василиса подходила. Финист держался особняком, смотрел настороженно. Колобок неловко подпрыгнул на месте и затрещал жалобным голосом: — Долго вы тут будете стоять? Вечереет, а у меня всё тесто промёрзло. Алия наклонилась к земле, и хлеб запрыгнул к ней на руки. Беспокойно, точно родной Бран, завозился в тёплой ткани. Мимолётное воспоминание о пушистом друге вновь придало сил, чтобы идти. Кот всегда справлялся с хандрой, согревал своей тихой песней.