«Спокойствие — пожалуй, самое редкое из чувств,
ибо находишь его не с каждым и не всегда»
Весь остальной день Агата ходила как неприкаянная, постоянно возвращаясь к строчкам стихотворения, пытаясь понять, что могло быть не так. Объективно смотреть на свое же творение было довольно сложно, потому что никак не получалось разглядеть ошибки, но Агата отчаянно пыталась это сделать. Это помогало не впасть в абсолютную злобу и не винить во всем мистера Тиллиса, который чуть ли не был готов кинуть в лицо это бездарно написанное стихотворение. — Как можно быть таким бесчувственным козлом? Других тем для разговора сегодня и быть не могло. Почти каждые пятнадцать минут Агата начинала все по новой, но уже без слез и отрицания своих сил, а только с нескрываемой обидой на мистера Тиллиса, потому что тот ничего конструктивного не сказал. И Эйвери все это выслушивала, ни разу не обмолвившись, чтобы Агата перестала, а давала хоть как-то выпустить эмоции, даже если ей приходилось мучиться это время. Таких друзей редко сыщешь: тех, которые будут слушать одно и то же на протяжении нескольких часов и все равно поддерживать. Они шли по тротуару рядом с парковкой, направляясь на выход, пока Агата продолжала свою гневную тираду, которая шла вместе с активной жестикуляцией. Она ничего не замечала вокруг, сосредоточенная лишь на себе, пока Эйвери не ткнула в плечо, как бы останавливая и показывая головой за спину. Агата тут же развернулась, совсем не понимая, что там может быть такого интересного, пока не заметила Алекса, идущего по направлению к ним. Посмотрев в смятении на Эйвери, ведь он не должен здесь быть, Агата резкими шагами направилась к нему и слегка нахмурилась. — Мы же вроде не договаривались встретиться, — сразу начала она без какого-либо приветствия. — Я писал, что заеду, но ты не отвечала. Она бы и не ответила еще долгое время, поскольку телефон лежал в недрах рюкзака и в беззвучном режиме, чтобы никто не мешал и не злил еще больше. Агата полезла в рюкзак, отыскивая там его, и посмотрела на множество сообщений от парня и одно от отца, что нужно заехать в магазин. — Может, я не отвечала, потому что не хотела? — она хмыкнула и скрестила руки на груди, смотря на Алекса тяжелым взглядом. Александр, конечно же, не поверил в это, потому что за то время, сколько он общается с Агатой, она никогда еще так его не динамила, даже если была занята или не в настроении, поэтому что-то здесь явно было не так. И он был настроен узнать, что именно случилось. Эйвери, стоящая за спиной Агаты, посмеивалась с этой сцены и заговорила, когда устала стоять и поняла, что домой сегодня придется идти одной. И даже вздохнула от облегчения, что будет некоторое время в тишине. Вот кто уж точно был рад появлению парня. — Красота всегда открыта взору. Ты взгляни, как упадешь без слова. Но главное всегда внутри. Терпения ты только набери, — она это говорила, глядя на Александра, а когда закончила, то помахала им обоим рукой. — А теперь я пошла. Всем пока. Когда же подруга Агаты уходила, Алекс удивленно и растерянно смотрел той в спину, пытаясь осмыслить произошедшее. — Это что сейчас было? Она стихами разговаривает? — Да, — Агата пожала плечами, потому что уже привыкла к подобному, но ей была понятна реакция парня. Первое время она так же стояла и глазела на подругу. — Она любит так делать, когда хочет что-то донести, но чтобы это не сразу стало понятно. Все мы не без странностей. — Я-то думал, что ты тут самая странная. А мне вон как, оказывается, повезло с девушкой. — Мы разве обсуждали, что я — твоя девушка? — Ты ей являешься с самого первого дня, — прошептал он на ухо, когда положил руку на ее плечо и притянул к себе. — Никогда этого не забывай. Агата собиралась возмутиться, но от столь приятных слов появилась невольная улыбка, а когда она посмотрела на парня, то взгляд в мгновение смягчился, и не заметить блеск в глазах и теплоту было просто невозможно. Ей определенно нравилось расположение дел на сегодняшний день, за исключением одного пункта, но исправить его было уже сложно, только если ломать все до основания, однако получится ли построить все заново? И раз Алекс заехал за ней, то грех было бы не использовать его, чтобы заехать в продуктовый магазин по просьбе отца. Пока они ехали, Александр пытался расспрашивать, как прошел день и что произошло, на что Агата не сильно распространялась и отвечала односложно, не вдаваясь в подробности. — Да так, просто нагрубили. Вот и испортилось настроение, — отвечала она. Вскоре парень понял, что ничего не добьется, поэтому прекратил расспрос, решив, что Агата, когда ей будет нужно, все расскажет, и остальной путь прошел в тишине. За то время, что они ехали, Агата успела расслабиться и даже о многом забыть. Дорога с Алексом ощущалась, как что-то обыденное и безопасное, что выходить из этой атмосферы поэтому, когда он припарковался возле магазина, Агата не торопилась. Она сидела, положив обе руки на коленки, и смотрела перед собой, наслаждаясь этим чувством, моментом и просто набираясь моральных сил. Александр тоже сидел тихо, держа руки на руле, но смотрел на девушку, думая, что стоит сказать. Эта встреча во многом отличалась от других, потому что в сей раз Агата была больше погружена в себя, а не вела с ним бессмысленный диалог. — Агата… — начал он, но не успел закончить, как девушка сдвинулась с места и, перегнувшись через консоль, неожиданно обняла его. Он не стал долго думать и отодвинул кресло, подхватил Агату под мышки, перетаскивая к себе на колени и укладывая, как маленького ребеночка, чтобы голова лежала на предплечье. — А теперь можешь рассказывать, что случилось. Агата смотрела на парня и медленно водила рукой по предплечью, пока мышцы перекатывались под ладонью, раздумывая, что сказать. Вот так лежать в его объятиях было неимоверно приятно, отчего вольно-невольно глаза начали прикрываться, а дыхание — выравниваться. Она слышала стук его сердца, словно оно билось в ней, и не смогла сдержать слабой умиротворенной улыбки. — Мне отказали в стихе, — тихо сказала она после нескольких минут тишины. — Им, наверно, не хватило моей правки. Тогда бы точно одобрили, — он посмеялся, и вибрация тела отдалась Агате, но когда заметил напряженный смех в ответ, то уже серьезно добавил: — А почему отказали? — Не знаю, — она пожала плечами и, чуть поерзав, удобнее устроилась в руках Александра. — Он чуть ли не с пеной у рта доказывал, что это ужасно и вставлять в свой спектакль не собирается. Мне кажется, что еще несколько секунд, и стих полетел бы мне в лицо. Агата думала, что когда расскажет это, то все эмоции сойдут на нет, но злоба внутри вновь стала расти, никуда и не собираясь уходить. Однако хотелось говорить и говорить, и парень это позволял, ободряюще поглаживая по спине, поэтому Агата продолжила. — Я его совсем не понимаю. Зачем тогда просить написать, если не хочешь указывать на ошибки и просто выгоняешь? Вот после таких индивидуумов и не хочется больше ничего делать, все желание отбивают. — И разве из-за этого стоит грустить? — Конечно, и еще как! Я столько сил в это вложила, а он им только одно место подотрет. — Может, от этого он становится счастливее, не лишай его такой возможности. И посмотри на это с другой стороны, ведь не придется больше его видеть, если он не ценит вложенные силы других. Это просто судьба: что-то убыло, а что-то прибыло. Таков закон. — Ты веришь в судьбу? — Агата посмотрела на него, вглядываясь в обращенные на нее глаза, надеясь отыскать ответ на свой вопрос, который был косвенно, но все же связан с ее. — Только на нее и полагаюсь, — он продолжил говорить, смотря на девушку. — Если бы не она, то я бы не находился там, где сейчас. Все связано между собой. И, когда он говорил эти слова и смотрел на нее, Агата сумела найти ответ, который желала увидеть и понять. — Если бы я поступил в Гринвич, то разве нашел бы такого друга, как Грэйсон? Очень сомневаюсь. Возможно, я многое потерял, но и не меньшее обрел из-за всего лишь каких-то случайностей. Да и обиды на Криса не было бы, тогда не сумел бы познакомиться с тобой. Вряд ли бы ты обратила на меня внимание, играй я в вашей команде. Агата улыбнулась на последнее предложение, хоть всегда и не любила, когда такое говорят. Это казалось чем-то неестественным, словно просто хотят задобрить этой показушностью. Но когда это сказал он… это казалось самым трогательным моментом в жизни, и теперь хотелось, чтобы таких было как можно больше. — Ты не можешь знать наверняка, прошла бы я мимо этого смазливого личика. — Лесть приятна, но не обманывай саму себя. Агата тут же выбралась из его объятий, стараясь это делать быстро, насколько позволяло ограниченное пространство, и села ему на колени, положив обе руки на щеки, приблизившись почти вплотную. — Ты же веришь в судьбу, а если нам было суждено встретиться, то это произошло бы в любом случае. — Говоришь, как влюбленная. — Кто бы говорил, — хмыкнула Агата и чуть от него отстранилась. — Себя-то со стороны видел? — Неужели ты заметила? А я-то думал, что ты слепая и не видишь очевидного. — О, — наигранно удивилась Агата. — Я думала, ты так со всеми общаешься. — Хочешь, чтобы я обращался с тобой, как с простой знакомой? — он положил обе руки на ее бедра и проказливо улыбнулся. — Смотря как ты с ними взаимодействуешь. Агата вторила его улыбке, при этом запуская руку в его волосы на затылке, напрашиваясь на поцелуй. И кто был такой Алекс, чтобы отказать ей, когда она так притягательно выглядит? Он наклонился, но, конечно же, не собирался так быстро отдавать то, что она просит, поэтому прижался губами к изгибам шеи, покрывая кожу мелкими поцелуями, постепенно поднимаясь вверх. Ее руки опустились на его футболку, двигаясь по всему торсу и чувствуя, как под ладонями сокращаются мускулы от любого, даже легкого прикосновения. И это только сильнее подстегивало Агату наслаждаться процессом, но оттягивание неизбежного очень изводило — так же, как и возбуждало. И в следующий момент, когда они оба измаялись, то приблизились и слились с страстном поцелуе. Волна облегчения распространилась по телам, и с уст Алекса сорвался хриплый стон, прокатившийся по всему телу, от которого затуманивалась голова и хотелось отдать все, лишь бы это никогда не заканчивалось. Не будь они в салоне автомобиля и на людной парковке, Агата бы без всякой задней мысли отдалась. — Если ты так обращаешься со знакомыми, то боюсь подумать, как с девушкой, — прошептала Агата, стараясь говорить целыми словами, а не слогами, но получалось паршиво из-за рук, что водили по спине, и из-за горячих поцелуев, что фантомными ощущениями оставались на коже шеи и губ. Это было приятное и непередаваемое ощущение. — У тебя есть все шансы узнать это. Не упусти их. Агата улыбнулась, но в голове стоял некий блок, который не позволил бы перейти невидимую черту. Да, ей было приятно проводить время в его компании, иногда это было слишком приятно, однако если они перейдут от простых развлечений до чего-то серьезного, то еще будет неизвестно, как это закончится. Агата определенно не хотела делать ему больно, тем не менее моментами это получалось просто ужасно. — Теперь мы можем идти, — постаралась она перевести тему, пока разговор не зашел далеко, и, открыв дверь, стала выбираться на улицу. Когда Агата выпрямилась, ноги подогнулись из-за неудобного сидения продолжительное время, поэтому пришлось потратить время на привыкание устойчиво стоять на двух ногах. И когда она посмотрела на Алекса и заметила, что тот не собирается выходить, то спросила: — Ты не пойдешь? Он покачал головой и бросил взгляд на свой пах, где отчетливо было видно его возбуждение. — О, — Агата быстро кивнула, стараясь не показывать, что засмотрелась на это место. — Тогда я быстро, пять минут, и вернусь.***
Семейный ужин уже давно стал неотъемлемой частью окончания дня. В это время можно поделиться новостями за последние двадцать четыре часа или просто провести время с родителями, наслаждаясь, что семья вместе. Сегодня Агата хотела приготовить поесть и начала это делать, но не успела она нарезать курицу, как рядом пристроился отец, начиная поправлять каждое действие и следить, чтобы все было сделано по инструкции. Пока не перессорились, они сошлись на том, что отец нарезает, а она все это жарит, но когда ей нужно было отойти на минутку-другую, то место главного повара занял отец, и согнать его никак не получалось. — Ты любишь готовить? — спросила она, когда стояла над душой, чтобы его нервировать, но, кажись, этого кремня ничего не брало. — Не на постоянной основе, конечно, но два-три раза в неделю сойдет. Агата кивнула, достала кастрюлю и набрала туда воды, ставя на огонь. Пока все шло хорошо, а вот с солью что-то пошло не так. — Ох, как будет солено. Куда же целую ложку, да и с горкой? Влюбилась, что ли? — Конечно, я же тебя так люблю, — заявила Агата и добавила: — Да и откуда ты это взял? — А до этого, значит, не любила? Не знаю, вычитал где-то, у меня же столько свободного времени появилось. — Вчера вечером ты уезжал, вот и соскучилась по тебе. Любовь же познается на расстоянии, вот я и поняла, как сильно тебя люблю. Агата улыбнулась и, чтобы не мешать отцу показывать свои поварские навыки, уселась на стул и стала наблюдать. Когда почти все было готово, мать как раз вернулась с работы, и они сели за стол. Первое время все ели молча, пока на фоне звучала сводка новостей за день, которые так активно комментировал отец, что правая рука с ножом постоянно находилась в воздухе. — Когда ты уже перестанешь махать ножом в мою сторону? — в сотый раз возмутилась мама, поскольку, когда отец начинал что-то говорить, часто сопровождал это активной жестикуляцией правой руки, в которой и находился нож. — Делай это хотя бы не перед моим лицом или другой рукой. У них это происходило чуть ли не каждый вечер — это было сродни ритуалу. Мама могла бы сесть напротив него, но из раза в раз садилась по правую руку, и Агата никак не могла найти этому объяснение. — Я устроилась на подработку в редакцию, — сказала Агата, пока не начался их привычный разговор, переходящий в незатейливый спор и затягивающийся на несколько часов. И тут же две пары глаз уставились на нее, отчего захотелось забрать слова обратно, чтобы никто так пристально не смотрел. — Молодец, это же так здорово, — первая заговорила мама. — Я тоже рада, оказалось, что это интересно, но все еще до конца не понимаю, нравится мне или нет. — А пора бы уже определиться, — внес свою лепту отец. — Ты же через год заканчиваешь учиться. — Вот именно, пап, через год, а не завтра. У меня еще есть время подумать и решить. И опять тебе что-то не нравится, — Агата сдерживала себя, чтобы не встать и не убежать в комнату. — Почему ты не можешь просто порадоваться, а не бурчать, что что-то опять не так? Ты сам не сразу определился с профессией, а сейчас вообще не работаешь. Так что не тебе говорить, как мне лучше поступать. — Но я могу подсказать, как лучше поступить, я через это прошел, — отец говорил так спокойно, не повышал голос, и в то же время продолжал пристально смотреть на свою единственную дочь. — Ты проходил через это, считай, двадцать лет назад. Сейчас все могло измениться, так что не нужно все интерпретировать под себя. Вспомни, что сам получил два образования и по первому не работаешь, — вступила в дискуссию мама. — Дай ей самой через это пройти. Она попробует и узнает, как это. — Да куда можно с этим образованием пойти? Учителем английского? Они получают сущие пенсы, на это идут из чистой любви или когда уже живут в достатке. — А что, у нас хорошие профессии только на юристах, адвокатах и блюстителях закона заканчиваются? Никому больше журналисты или редакторы с учителями не нужны? — Если ты не собираешь идти на телевидение и говорить то, что нравится государству, делать там нечего. — Ты даже не разбираешься в этом, а говоришь, как профессор, — Агата встала из-за стола, подхватив пустую тарелку. — Спасибо за ужин. И за содержательный разговор, — конечную фразу она проговорила сквозь сжатые зубы. Когда Агата поднималась в свою комнату, то не переставала думать, что просто назло отцу пойдет работать в этой сфере, чтобы доказать, что сможет добиться много по выбранной специальности. Она могла ему не нравиться, но работать все равно ей, а совет человека, который не сумел сохранить свою должность, не будет слушать. Чтобы не упасть в абсолютную злобу, от которой только недавно смогла хоть чуть-чуть избавиться с помощью Алекса, Агата принялась наводить порядок в комнате. Это помогало успокоиться, но совсем скоро, когда она разбирала скопившиеся вещи на стуле, нервы сдали, и вещь, что была в руках, полетела в угол, а сама Агата, насупившись, уселась на кровать. Она бы могла, как обычно, выпустить эмоции через написание стиха, но сейчас это определенно не станет лучшей затеей. Чтобы потом какой-нибудь урод не в настроении сказал, что это ужасно? Уже проходили через это, второй раз не нужно. Внезапно раздался слабый стук в дверь, и та немного приоткрылась, показалось обеспокоенное лицо матери. — Все хорошо? Агата хмыкнула, не сумев сдержать пренебрежение, отразившееся на лице. — Конечно, разве может быть иначе? Мама тихо вошла, прикрывая за собой дверь, и села рядом. — Ты же знаешь, что он тебя любит? — О да, я заметила, как сильно он меня любит, — ее язвительный смех распространился по всей комнате. — Это выражается в том, что ему не нравится, чем я хочу заниматься? Или в том, что постоянно пытается доказывать свою правоту? — Ты же его знаешь, он всегда такой. — Это не оправдание, мам, — Агата устало положила голову на плечо матери, а ее подбадривающие поглаживания не заставили себя долго ждать. Мама обняла ее, точно малышку, как совсем недавно делал Алекс, и от этого вновь стало спокойно и умиротворенно. — Почему мы должны это выслушивать? Почему именно мы подстраиваемся под его поведение? — Я не знаю. Они погрузились в гнетущее молчание, все так же прижимались друг к другу. Мать и дочь, у которых разные ситуации, но которые понимали друг друга как никто другой. Они его любили, и это было безоговорочно, однако иногда становилось так трудно терпеть, что хотелось рвать на себе волосы. И пока Агата размышляла над своим отцом, то в голову невольно прокрались отношения Александра и его матери. Да, она не знала всех тонкостей, но ей хватало тех крупиц, что были доступны. И только сейчас Агата по-настоящему осознала всю ту боль, которую носит в себе Александр из-за того, что его мать против спорта, который он, безусловно, любит. И она также теперь понимала, почему парень так отчаянно хочет им заниматься. Может, это и не сходилось с реальностью, но очень хорошо отпечатывалось на совести. Как она могла так несправедливо поступать с ним? Чувство вины захлестнуло с головой, ей срочно нужно было все рассказать ему, даже если это спровоцирует потерю подработки и его доверия, в частности его доверия. Всегда можно найти новую работу, а вот отношения с человеком очень сложно будет наладить. Пусть он обидится, но услышит это от нее, однако страх еще долгое время не позволял сдвинуться с места и рвануть к парню с извинениями. — Мам, — прошептала Агата, не поднимая взгляда, — если я очень сильно накосячила перед одним человеком и собираюсь ему об этом рассказать, как думаешь, он сможет меня простить? — Первое время обида точно будет присутствовать, да и смотря что ты сделала. Но извиниться и признать ошибку никогда не поздно. Агата облокотилась на мать, пока она говорила эти слова, и заметила проскользнувшую на лице эмоцию, которая определенно таила в себе большее. И это было обращено не только к Агате, но и к ней самой. — А ты прощала? — тихо спросила она. Сама Агата старалась никогда не лезть в душу родителей, ведь это казалось чем-то запретным. Они были взрослыми, а она ребенком, и в любом возрасте для них таковой останется. Но когда случались такие моменты откровения, их нельзя было упускать. И сейчас был один из них. — Конечно, — кивнула мама и сразу же добавила: — Но, как бы ни прощал, это всегда будет всплывать в ссоре, хоть ты сто раз раскайся, поступок запомнят на всю жизнь. — Мне сейчас нужно будет срочно уйти, — выпалила она, чтобы точно не передумать, и тут же подскочила с кровати, чтобы переодеться. Пока Агата второпях собиралась, мать наблюдала с понимающим взглядом и протянула свои ключи от машины. — Не пойдешь же ты пешком обратно, — мама знающе улыбнулась, а Агата прерывисто обняла и вылетела из дома. Практика вождения давно не была у нее, поэтому первые минуты Агата тащилась как улитка, но когда былые занятия вспомнились, то уже прибавила скорости. Но по мере того, как расстояние сокращалось, волнение начинало охватывать. Вот появится она перед ним и что скажет? Выплюнуть в лицо правду определенно не вариант. А если его не было дома, а она, как дура, будет стоять под дверью? — Но лучше попробовать, чем ничего, верно? — уже сама с собой разговаривала Агата, смотря на виднеющийся небольшой одноэтажный дом. Она мысленно радовалась, что Алекс не живет с матерью, что во многом облегчало задачу. Выбравшись из машины, Агата недолго рассматривала простенький дом и подошла к двери, в сотый раз размышляя: звонить или не звонить? Но не просто же так она проделала этот путь, чтобы в конечном итоге струсить и развернуться. Раздался оглушающий звонок, чуть ли не на всю округу, и Агата стала ждать, когда ей откроют. Как только та стала приоткрываться, перед ней показался не Алекс, как она надеялась, а удивленный Грэйсон. — Ого, какие люди. Давно не виделись, — удивление сошло на нет, и он говорил спокойно, даже с какой-то знающей ухмылкой. — И что же ты здесь делаешь? — На прощание забыла поцеловать, — съязвила она, то и дело выглядывая за его спиной Алекса. — Можешь его позвать? — Конечно, — он повернулся полубоком и крикнул: — Эй, красавчик Алекс, к тебе пришли. Я проспорил, поэтому теперь должен его так называть, — тихо добавил он, чтобы слышала только Агата, когда заметил ее недоуменное лицо. — И ты даже не расстроен? — Конечно, нет. Это кому еще хуже от этого прозвища, особенно если это говорит парень. Издалека доносилось недовольное бурчание, пока сам Алекс не появился в проеме и так же, как и Грэйсон несколько минут назад, удивленно уставился на Агату. Сейчас парень выглядел так по-домашнему с влажными волосами, видимо, после душа и в свободной одежде. Так хотелось просто лечь с ним и запустить руку в волосы, медленно перебирая каждую прядь, и слушать ровное дыхание, которое щекотало бы шею. Но Агата сразу же постаралась согнать эти навязчивые мысли, чтобы те не отвлекали. — Привет, что-то случилось? — его обеспокоенность четко виднелась на лице, и его можно было понять. Если человек заявляется вечером к тебе домой, то ничего хорошего ждать не стоит. — Джокер, можешь свалить? Тот похлопал Алекса по плечу и с сияющей улыбкой во все тридцать два зуба сказал: — Не накосячь, хочу засыпать под приятные звуки. — Включи себе звуки мела по доске и наслаждайся, — огрызнулся Алекс, пока тот оперативно не скрылся из поля их зрения. И как только они осталась одни, и Агата перестала заламывать пальцы от волнения, то заговорила: — Мы можем поговорить? — Конечно. Он отошел и пропустил ее внутрь дома, недоверительно косясь ей в спину и пытаясь прикинуть варианты разговора. Но чем больше он думал, тем неприятней становились варианты.