***
Антон стонет и утыкается лбом в стол, несколько раз несильно ударяется головой, мычит и снова смотрит в экран ноутбука. У него совершенно нет идей. Он ненавидит выбирать подарки тем, у кого «есть все». Есть, конечно, беспроигрышный вариант в виде анальных бус с кольцом на конце и повязанного на нем бантика, потому что, как известно, лучший подарок — это книга, что-то, сделанное своими руками, и ты сам, но это так банально, что Антон отметает эту идею. Хочется как-то удивить. Хочется прям «во-о-оу» эффект, чтобы «мне никто такого никогда не дарил», «ты самый лучший у меня» и «нахер гостей, пошли в спальню, буду благодарить». Но на деле у него миллион вкладок с разными идеями и ни одна не достигает уровня Арсения. Антон поджимает губы, просматривает их по миллионному разу и закрывает одну за другой, понимая, что все не то. На что-то сверхдорогое у него нет денег, да и Арсений скорее обидится, потому что он такое не любит, а банальное, очевидно, банально. — Хули ты такой сложный. Подарю сертификат на минеты — и гуляй, Вася, — бубнит Антон себе под нос, вздыхает и подпирает голову рукой. Он вздрагивает от вибрации телефона, тянется за мобильным и сглатывает от определителя номера. «НЕ БРАТЬ ЭТОГО ПИДОРА» — особенная дань прошлым «отношениям», и едва ли у него есть хотя бы один повод отвечать на звонок, но зачем-то Антон всё-таки нажимает на зелёную кнопку. Он сейчас злой, рассерженный и сонный, потому что последние дни со сном были проблемы, а тут такой повод побазарить. — Нахуй послан, — вместо приветствия говорит Антон и закидывает ноги на стол. — И тебе привет, мышонок, — в голосе Егора звучит улыбка. — Цель звонка? — Поговорить. Обсудить. Помириться. — Thank you, next. — Антош. — Завали ебало, Гош, ты утратил возможность называть меня как-то, кроме как… — Антон Андреевич? — от этого смешка бегут мурашки. — Я помню. Помню, как тебе иногда нравилось брать на себя ведущую роль и играть начальника, нравилось указывать мне, что делать, и чувствовать себя таким важным… Хочешь, сыграем с тобой так ещё раз? Ученик превзошел учителя и поставил его на колени. У Антона в голове вспышкой мелькает тот вечер, и он с силой сжимает телефон. — Трахни себя в зад, подонок. — Только если ты мне с этим поможешь. Любым подручным средством. — Исчезни, идёт? — срывается Антон. — Ты здесь не нужен. Ты сделал столько дерьма, что я не хочу иметь с тобой ничего общего. Порти жизнь кому-то другому, уверен, ты с этим блестяще справишься. — Какой ты стал важный. Мне нравится. У меня даже привстал. Но, что бы ты ни говорил, у нас есть незавершённые дела, и нам нужно встретиться, хочешь ты или нет. — Нет, не хочу. — Это был не вопрос. — Но я дал тебе ответ. — И не только ответ. Антон облизывает губы. — Слушай, если ты не отвалишь, то я… — То ты что? Что ты мне сделаешь? — Егор смеётся. — Натравишь на меня своего крутого парня? Ты — его эксперимент. Стоит поблизости появиться красивой юбке — и он поймет, что очко ему надоело. Можешь кайфовать, пока получается, но на долго и счастливо не рассчитывай, Арсений не про это. Только в случае с ним ты проебываешь в лучшем случае неплохой секс, а со мной — все те привилегии, что у тебя были. Если вернёшься, я все забуду и… — Ты все забудешь? Ты хотел взять меня силой, — Антона начинает колотить. — И ты ничего не знаешь про нас с Арсом, тебе такое не светит, вот ты и… — Посмотрим. Звонок обрывается.***
— Антон, забей. — Я тебе сейчас ебну, — совершенно серьезно и устало выдыхает Антон. — Я понятия не имею, что тебе дарить, а хочется что-то крутое. — Мась, у меня уже есть ты, что может быть ещё круче? — Подхалим. — Вот так, значит? Я тебе, а ты… — Ну Арс, правда, — Антон делает жалобные глаза и поджимает губы. — Я уверен, что тебе хочется чего-то, но ты не говоришь, а я не знаю всего, что у тебя есть. В идеале скинь ссылку или хотя бы намекни. — Послушай, — Арсений отрывается от ноутбука и сажает его к себе на колени, поглаживает его бедра и тычется носом в нос, — мне ничего не нужно. Все то, чего мне хочется в моменте, я покупаю себе сам, а что-то радикальное стоит дорого и я коплю или пока не думаю так глубоко. — Бе бе бе, — Антон кладет ладони ему на плечи и вздыхает. — А мне что делать? — Готовиться к моему дню рождения. Уверен, ты опять оденешься так, что все упадут. — Да я бы хотел, чтобы все встали, — ехидничает он. Арсений не сразу понимает, а потом вспыхивает, подхватывает его под лопатки и, пройдя по комнате, опускает на кровать. — Ах так, значит? — Арс, Арс, хватит! — Антон вьется ужом, пытаясь уйти от его губ и рук, пищит, дёргается, перехватывает его запястья и тяжело дышит, а потом перехватывает его взгляд, когда Арсений тормозит, и дёргает его на себя. Целует остервенело, жарко, цепляется за его волосы и прогибается в пояснице, вжимаясь всем телом. Без слов кричит «хочу» и ногами обвивает его талию, чтобы быть ещё ближе. Арсений стягивает свою футболку, спускает шорты Антона, пока тот лезет ему в штаны и сдвигает их до коленей, и снова целует. Они вспыхнули как-то в один момент, уловив настроение друг друга, и сейчас оторваться просто не получается: Антон стонет ему на ухо, вцепившись ногтями в его лопатки, пока Арсений, хрипя, вжимает его в кровать и раскачивает бедрами. Одежду они нормально не сняли, и она стесняет движения, но страсть захватила с такой силой, что отрываться на мелочи не хочется. — Вот это лучший подарок, — выдыхает Арсений через несколько минут, когда они, ополоснувшись, надевают чистую одежду, — ты рядом такой громкий, горячий и мой. — Как банально, — мурлычет Антон и бодает ему в плечо. — Получишь анальную пробку с бантиком и будешь ныть. — Разве что от восторга.***
Оксана топчется перед дверью в комнату, придерживая полотенце на груди, глубоко вздыхает и заходит. — Давай поговорим. — Конечно, бусинка, — Лена отрывается от журнала и смотрит на нее с улыбкой, а потом хлопает по кровати рядом. Оксана проходит через комнату и садится на самый край, поджав губы. — Я… хочу уйти. Позволь мне просто исчезнуть. Пожалуйста. Я никому ничего не расскажу, никак тебя не сдам и не подставлю. Я просто… хочу обратно свою жизнь. Получив тебя, я потеряла себя и больше так не могу. Лена продолжает смотреть на нее, но привычный весёлый блеск в глазах тускнеет. — Ты помогла мне понять себя, помогла разобраться с тем, что мне нравится и чего я хочу, но я точно больше не хочу… — Не смей. — …такой жизни с тобой, — договаривает Оксана и поднимает на нее глаза. — Если ты любишь, если для тебя важно то, что между нами было, пожалуйста… — Люблю? — Лена усмехается и, поднявшись, накидывает халат. — Дурочка, ты знаешь, сколько у меня таких, как ты? Да мои пальцы видели больше вагин, чем колец. Ты лишь номер в моем списке. Одобренном, к тому же, списке, так что… — она берет телефон, что-то пишет и встаёт у двери, сложив руки на груди. — Извини, но нет. В коридоре слышится шум, дверь открывается, и в коридор заходит рослый мужчина. — Уйти просто так не получится, — сладко тянет Лена.***
Арсений улыбается, как дурак, глядя на себя в отражение, и расправляет нашивку на футболке. Этот абсурд — его подарок самому себе, потому что недавно они небольшой компанией играли в Элиас, и ему нужно было объяснить слово «великолепие», никто не мог его угадать, а он так загорелся, что дошел до чего-то дикого и получилось «well — ик! — олле! pie». Все угорали с него минут двадцать, а он решил, что это достойный мерч его гениальности. И сейчас он с наслаждением разглаживает цветные буквы, потом поправляет черный пиджак и делает шаг назад, чтобы оценить образ в целом. Красные кроссовки, драные джинсы, черная футболка, пиджак, тонкая оправа очков — его все устраивает. До момента, когда им выезжать, остаётся десять минут, и Арсений, проверив все необходимое в рюкзаке, идёт в ванную, где топчется Антон. — Давай сегодня без пробок, — улыбается он, отворив дверь, и смотрит на Антона, который как раз цепляет на шею цепь. — Я планирую танцевать, а так велик риск возбудиться, так что да, сегодня без игрушек, — хмыкает тот и оборачивается к нему. — Если только вечером. — Договорились. Но, скорее всего, я буду очень пьян, так что… — Разберемся, — Антон одергивает белую рубашку, поправляет челку и смотрит на Арсения. — Я готов. Такси вызвал? — Ты шикарно выглядишь, — бормочет Арсений, притянув его к себе, и целует. Антон отвечает, а потом легко давит ему на грудь. — Не дразни. Опоздаем. — Ой все, — Арсений напоследок кусает его нижнюю губу и достает мобильный. И правда лучше не задерживаться, потому что без них гости в здание не попадут, а на улице не то чтобы лето.***
Антон в восторге от домика, который снял Арсений: на первом этаже большая гостиная со столом и диванами, во второй комнате бильярд и огромный телевизор, на втором этаже пара отдельных комнат, где можно будет уснуть, если кто-то переберет. Людей меньше, чем на дне рождения Оксаны, но оно и понятно — Арсений тщательно фильтрует свой круг общения. Зато здесь все друг друга хотя бы немного знают, что спасает от неловкости. Музыка орет так, что разговаривать получается с трудом, но пока пиздеть за жизнь и не хочется — больше танцевать и передвигаться от стола к столу, потому что на закуски Арсений расщедрился. Антон переходит на шоты, потому что с коктейлями неудобно танцевать, и изредка вылавливает из толпы своего парня, чтобы поцеловать или обнять. Тут все в курсе, так что можно не скрываться, и это настоящий кайф, потому что касаться Арсения хочется постоянно. Антон уходит в туалет, а Арсений отвлекается от разговора с подругой, когда его подзывает охранник и просит выйти на улицу. — Оля? — Арсений тормозит у калитки. — Почему ты здесь? — Даже не пригласил, — улыбается та и облизывает губы. — Потому что не хотел? Это мой праздник, я могу решать, кого хочу видеть, а кого… — Ладно, прости, — она перестает улыбаться. — Я понимаю, да, просто… Нам надо поговорить. Пожалуйста. Это очень серьезно. — Нам не о чем разговаривать. — Арс, прошу тебя, — она легко касается его руки. — Или ты оставишь меня здесь посреди темного поселка ночью? Арсений чертыхается и поправляет очки. — Черт с тобой. Только иди на второй этаж, скажешь, что тебе нужно, и я вызову тебе такси. Арсений четко понимает, насколько это плохая идея и как сильно он рискует. Оли здесь быть не должно. Ни в одном из сценариев и ни по одной из причин. Просто не должно. Но она здесь — поднимается перед ним по лестнице и шмыгает в угловую комнату. Арсений закрывает дверь и складывает руки на груди. — Что бы ты ни задумала — не стоит. У тебя не получится испортить то, что я так долго налаживал. Поэтому даже не пытайся, и если ты здесь за этим, то лучше сразу катись, потому что… — У вас проблемы, — произносит Оля, оборвав его. — Преимущественно у Антона, но и у тебя, видимо, тоже, так как вы вместе. У Егора… У него шиза из-за него. Я не знаю, чем это вызвано, я пыталась его отвлечь, но он упёрся в него и… — Это его проблемы. Его зависимость от Антона. Ему ничего не светит, как бы он ни пытался, мы вместе, у нас все хорошо, и… — У него есть видео, — выпаливает та. — С Антоном. Много. И они… жуткие. Грязные. Я не уверена, что Антон тогда был в адекватном состоянии, хотя по видео это и не скажешь, потому что кажется, что ему все нравится, но между тем… — Что за видео? — Арсений застывает. Оля облизывает губы. — Ты не захотел бы увидеть. — Что Егор собирается с ними сделать? — Опубликовать. Везде. Абсолютно везде. По его словам, если Антон не будет его, то он будет принадлежать всем сразу, как самая грязная… — Я понял, — он нервно трёт лицо. — Но если на видео происходит что-то против его воли, на это же можно заявить, и его посадят, или Антон может дать в суд, и тогда… — По видео не скажешь, что ему не нравится, — повторяет Оля. — Он там даже смеётся где-то. Но я с трудом могу представить, чтобы он кайфовал от того, что там с ним делают. Арсений опускается в кресло и закрывает лицо ладонями. Куда он вляпался, блять, куда вляпался его мальчишка? Он старается выровнять дыхание, бездумно глядя перед собой, встряхивается и поднимает глаза на Олю. — А тебе это зачем? Почему ты решила предать его? — Я перестала узнавать его. Я ведь реально влюбилась и была готова быть частью всего дерьма, которое он творит, но до тех пор, пока я для него что-то значу. А недавно он явно дал понять, что я просто вещь, которую он будет использовать так, как ему захочется, и… Это не то, что мне нужно. Я ушла от него, он вряд ли понял это, но я сменила симку и квартиру, живу у подруги, но я больше не хочу вариться в этом. А вы… Вам и так досталось. — Все ещё пахнет враньём. — Как пожелаешь. Я могла бы не приходить, — Оля поднимается и поправляет сумку, — просто бы исчезла со всех радаров, а в сеть в какой-то момент бы попало видео, где твоего парня ебут как в самом жёстком порно. Так что не за что, не давись благодарностью такой шлюхе, как я… — Оль, — Арсений ловит ее в дверях. — Спасибо, правда. Ты… Спасибо, — и обнимает ее, притянув к себе. Его колотит. От страха за Антона, за его жизнь, за их будущее, за то, на что способен Егор и его деньги. И ему нужно что-то придумать.***
Опустошив свой желудок и дав обещание сегодня больше не пить, потому что его и так мутит, Антон вываливается из туалета и, держась рукой за стенку, идёт к лестнице, чтобы спуститься на первый этаж. Он не сразу замечает движение в углу, но, присмотревшись, узнает выходящую из спальни Олю, а потом и идущего следом за ней Арсения, который останавливает ее и обнимает. Внутри что-то лопается, и он снова чувствует тошноту, но рвать нечем, и он только отшатывается за угол, чтобы его не заметили. Подсознание услужливо подсовывает слова Егора о том, что Антон — временный этап для Арсения, эксперимент в попытке узнать себя, и это горько настолько, что на глазах выступают слезы. Он ждёт, когда и Оля, и Арсений спустятся вниз, и снова идёт в туалет, чтобы умыться, а потом смотрит на свое отражение. Ещё полгода назад он бы закатил истерику, влепил Арсу пощечину у всех на глазах и разорвал их отношения в пух и прах, но сейчас… Сейчас он слишком крепко держится за то, что между ними, и верит, что то, что он увидел — вовсе не то, что кажется на первый взгляд. Да, возможно, он ошибается и Егор ему не врал, но он хочет знать наверняка. А узнать он сможет, только поговорив с Арсением напрямую. Сразу же, пока мозг не начал накручивать дальше. Антон летит на первый этаж, ищет Арсения взглядом, потом спрашивает, не видел ли его кто, и ему говорят, что он выходил на улицу. Арсений сидит на пороге снаружи и курит, что делает очень редко, и Антон медленно садится рядом. — Арс, я… — Надо поговорить, — перебивает его Арсений. — Здесь была Оля — да, я впустил ее, прости, она хотела поговорить, и она сказала, что у Егора есть видео, на которых ты… В общем, он хочет их опубликовать. — Я… — Антон облизывает губы. — Вот сука. Так вот почему… — он хмыкает. — Вот о чем он говорил, когда угрожал. Сука. — Пока я не знаю, что с этим делать, но я обязательно что-нибудь придумаю, обещаю тебе, — Арсений сжимает его руку и смотрит ему в глаза. — Клянусь, я найду выход, и все будет… — Я тебя люблю, — просто говорит Антон, не отрывая взгляд. — Я пиздец как сильно тебя люблю. И верю, что ты поможешь мне вылезти из дерьма, куда я сам себя загнал. — У тебя все в порядке? — Арсений касается его скулы. — Ты бледный. Перепил? — Нет, — Антон легко целует его ладонь, — сейчас уже все хорошо. Весь остаток вечера Арсений старается держать лицо, чтобы гости не задавались очевидными вопросами из серии «у вас с Антоном что-то случилось?». Да, случилось, но вообще не то, о чем они могли бы подумать. Он думает о том, что стоит, наверное, поговорить с юристом или кем-то вроде него, чтобы вообще понять, что в их силах и на что они могут рассчитывать, чего опасаться и как вести себя не стоит, потому что усугублять ситуацию не хочется. Антон замечает настроение Арсения даже под толстой маской счастья и поджимает губы. Его дико переебывает от того, что он портит близкому человеку праздник своим прошлым, но последнее, что ему нужно — думать о сослагательном наклонении и всех этих «если бы», потому что важно только настоящее, а в настоящем приходится расхлёбывать то, что есть. Поэтому он запрещает себе раскисать, потому что праздник, как и шоу, должно продолжаться. И он отрывается на вечеринке, как в последний раз. Но ещё один факт напрягает обоих — Оксана так и не появляется, да и после последнего прочитанного день назад сообщения она в сеть так и не заходила. Антон обрывает ей телефон, периодически мотает головой, поймав взгляд Арсения, и замечает знакомую складку между его бровей. Очевидно, переживает, как и он сам. — Куда она пропала? — в сердцах выплёвывает Антон, когда они с Арсением выходят покурить на балкон. — Молюсь на то, что она занята лучшим сексом в ее жизни, но что-то мне подсказывает, что мои опасения были не зря. — Черт, нет, мы не могли налажать одновременно, — бормочет Антон и поджимает губы. — Тебе правда стоит свалить до того, как череда наших неудач и косяков коснётся тебя. — Во-первых, пошел на хуй, а, во-вторых, она уже меня коснулась, потому что вы оба — мои близкие люди, — Арсений прислоняется к перилам балкона. — Мы что-нибудь придумаем. — Ага, убьем его? — Ты хочешь гарантированно сесть? Я не буду носить тебе апельсины в тюрьму как минимум потому, что ты их не ешь. — А почему ты? Вообще-то я рассчитываю, что ты, как рыцарь, меня спасёшь от дракона, и это я буду ждать тебя у решетки. — Драматично, но точно нет. Я бы вообще хотел придумать что-то, что не будет связано с тюрьмой ни для одного из нас. Кроме него, разумеется, его я хочу засадить надолго. Антон хмыкает и выпускает дым кругами. Арсений смотрит на него, облизывает губы и неуверенно спрашивает: — Что на том видео? Ты помнишь? — Да я… не знаю. Много чего было. Что-то в сознании, что-то по пьяни, что-то на спор. Я не знаю, о какой конкретной жести говорила Оля, но… Были периоды, когда я не особо был в сознании, но я думал, что там чисто пьяный бред сумасшедшего, но, вероятно… — он передёргивает плечами. — Надеюсь, он не настолько псих. — Но вообще я думал по твоим словам, что вы не то чтобы много виделись. — Не много, но жёстко каждый раз. Я только учился познавать себя, а Егор был готов на любой мой абсурд, и я… Я влез в то ещё дерьмо, Арс. — Надеюсь, не буквально. — Слава богу. Хотя фистинг был. — Ох, боже, — Арсений мотает головой и забирает у него сигарету, чтобы затянуться. — Но это как раз мне понравилось. Но не суть. В любом случае нужно хотя бы понять, что именно есть у Егора на меня, и уже от этого плясать. — Ага, на костях, — Арсений выбрасывает сигарету и тянет Антона к себе. — Отшлепать бы тебя за то, что без башки жил, а теперь расхлёбывать, но твоей заднице, я так понимаю, и так досталось. — Знаю, глупо говорить что-то подобное, но не думай о моем прошлом. Пожалуйста. К сожалению, оно даёт о себе знать, но в остальном… — он кладет ладонь ему на грудь, — для меня имеет значение только настоящее и мы с тобой в нем. Арсений целует его в лоб и обвивает руками. Он этого не озвучивает, но четко понимает для себя, что для этого человека пойдет даже на то, о чем раньше не думал. И это пугает.***
Когда и на следующий день Оксана не появляется, Антон начинает переживать по-настоящему. Они с сестрой друг друга стоят и периодически пропадают на какое-то время, утратив связь с реальностью по разным причинам, но друг с другом они всегда были открыты и честны и никогда не исчезали, не предупредив о своих планах хотя бы в целом. А тут полная тишина. И оффлайн несколько дней. Оффлайн у человека, который с телефоном не расстается нигде и ни за что. — Надо идти в полицию. — Сходим, но что-то мне подсказывает, что это не просто так, и как бы тут ни был замешан Егор. — Ты думаешь, он настолько псих? — Я не думал до тех пор, пока не узнал, на что он способен, когда рядом человек в изменённом состоянии, — Арсений трёт виски и уже на автомате звонит Оксане, прекрасно зная, что ответа не будет. — Можно отследить ее телефон. — Да, полиция с этого и начнет. — Я просто… я не знаю, полиция же будет рыть… Что она может найти? — Меня это сейчас волнует в последнюю очередь, правда. Выбирая между жизнью сестры и своей репутацией, я готов сам слить в сеть все порно, что у меня есть. Арсений сжимает ладонь Антона и поглаживает внутреннюю сторону, глядя ему в глаза. — Все будет хорошо, мы обязательно решим все проблемы. Я уже написал знакомому чуваку, он должен проверить камеры — у него есть доступ, — где ее последний раз видели. — А дальше что? Вломимся туда? Ты не Рембо, уж прости. — Ты же знаешь, как сейчас работают люди — начнут что-то делать дня через два, отговариваясь другими делами и более серьезными заявлениями. А так мы придем хотя бы не с пустыми руками. — И это в корне меняет дело. — Антон… — Прости, я знаю, что ты хочешь помочь, просто… Это моя сестра, я хочу, чтобы она вот сейчас уже была рядом и я мог обнимать эту дурочку, зная, что она рядом и она в порядке, а не представлять, где она и с кем. — Я понимаю, и мы обязательно… — Я курить, — бросает Антон и уходит на балкон, притворив с собой дверь, как бы показывая, что сейчас ему не хочется разговаривать. Арсений провожает его взглядом и запускает пальцы в волосы, скребя кожу головы. Ему все это не нравится: угрозы Егора, перспектива слитых видео, пропажа Оксаны, ее странное поведение последнее время… Хотел бы он, чтобы все это не было связано, но что-то ему подсказывает, что в центре этой паутины сидит вполне себе знакомый паук и все вообще не так просто, как кажется.***
— Меня будут искать, — голос Оксаны ровный и холодный, она тратит все силы на то, чтобы не показывать страх и панику. Она безумно хочет есть, но то, что ей предлагали часа три назад, было больше похоже на помои, не говоря уже о том, что она в принципе боится теперь тут что-то есть и пить. Ее очевидно травили и что-то вроде того, по крайней мере сейчас она понимает, что ее привязанность была даже не эмоциональной или сексуальной, а вполне себе химичной, и это пугает ещё больше. — О, я надеюсь, — Лена улыбается, поправляя яркую помаду. — Я хотела бы собрать всю семейку, а если попадется ещё и парень твоего брата-одуванчика… Тут бы я даже сделала исключение из правил. — Я не понимаю, зачем тебе это. — Зачем мне что? Деньги? Знаешь, сколько за это платят? — она фыркает. — Бали, Дубай, Луна — я могу рвануть куда угодно благодаря таким вот дурочкам, как ты. Решение быть тем, кто я сейчас, было лучшим в моей жизни, потому что это то, в чем я действительно хороша. — В том, чтобы портить людям жизнь и накачивать их наркотой, превращая в кукол? — Я никогда не заставляла тебя, — улыбается Лена, подойдя к ней, и сжимает ее подбородок. — Ты сама приезжала за дозой меня и кайфа. Не делай из меня монстра — ты ведь даже влюбилась в меня. — Ничего подобного. — Можешь врать себе, я-то знаю, что даже сейчас имею над тобой власть, — Лена садится к ней на колени и улыбается, когда та морщится и максимально вжимается в спинку стула, к которому привязаны ее руки. — Да брось, тебя все устраивало все это время, а сейчас ты строишь из себя непонятно кого, даже не разобравшись, что я тебе предлагаю. — Едва ли что-то легальное. И слезь с меня. — Зачем? Мне нравится, как ты смущаешься, как твое тело тебя выдает. Может, мне снова поласкать тебя языком, как ты любишь, чтобы ты немного расслабилась? — Это будет насилием. Тебя посадят. Хотя тебя и так посадят. — Ага, к тебе на лицо, бусинка, — хихикает та, поднимается и поправляет шёлковую рубашку. В коридоре слышатся шаги, и обе девушки замирают: одна настороженно и испуганно, вторая выжидательно и нетерпеливо. Дверь открывается, и Лена расплывается в секундной счастливой улыбке, а потом складывает руки на груди и дует губы. — Детка, какого хуя я опять по локти в дерьме, а ты в башне, как глава мафии? — Потому что фистинг всегда был по твоей части, — улыбается Оля, дергает ее на себя, чтобы поцеловать, и переводит взгляд на Оксану. — Привет, Шастун.***
— Камеры стёрты, — не здороваясь, произносит Арсений и садится рядом с Антоном. — Я потратил в участке часов пять, не меньше, но по итогу вообще по нулям. Словно вышла из дома и испарилась. Единственная камера, зафиксировавшая ее, — та, что у дома, и на ней она просто выходит из подъезда. Дальше ее нигде нет, словно кусок с ней вырезан и смонтирован по времени, а забирать весь материал и сравнивать по времени, сколько минут могли вырезать и с какой целью, они не захотели. — Кто бы сомневался. — Есть вариант, что она села в машину, только в какую, куда, почему не предупредила, с кем она виделась… — он трёт лицо и ерошит волосы. Антон мягко поглаживает его по колену и поджимает губы. — Я связывался с ее друзьями и знакомыми — никто ее не видел, она никому ничего не говорила, но один чел пробил ее телефон… — Она будто дома, в участке сказали, да. — Вот да. Словно ее телефон здесь, но я его не нашел, — Антон кладет голову ему на плечо и прикрывает глаза. — И куда она влезла, Арс? Во что эта идиотка вляпалась? Где теперь ее искать? Я так переживаю за нее, она сама была не своя последнее время, она словно хотела что-то рассказать, но не могла почему-то и я… — Ей нравились девушки, — бесцветно выдыхает Арсений, глядя перед собой и не моргая. — Не знаю, в какой момент и спустя сколько таких ситуаций она это поняла, но у нее были… пьяные связи с девушками. Антон переводит на него взгляд. — С девушками? — Я случайно застукал их. На одной из вечеринок. Зашёл в, как мне казалось, пустую комнату с вертолетами, а там они… Неловко было. Она потом отнекивалась, мол, один раз по пьяни, но потом был и второй, и третий, и пятый, и в какой-то момент она просто вывалила на меня комок из эмоций, ничего не объясняя. — Но почему она ничего не рассказала мне? Учитывая мои предпочтения, я бы вряд ли засмеял ее. — Надеюсь, у тебя будет возможность спросить у нее обо всем этом, но… Возможно, все это как-то связано. Я лишь надеюсь, что она не встретила кого-то, ради кого была бы готова перечеркнуть всю жизнь и сбежать. Антон тяжело вздыхает и кусает нижнюю губу, мотнув головой. — А ты бы смог? — вдруг спрашивает он. — Сбежать со мной, если бы я предложил? — А ты бы хотел бросить все то, что имеешь, в том числе квартиру и собственно Оксану, и исчезнуть, пусть и со мной? — Арсений приподнимает бровь. Антон немного думает и медленно качает головой. — Нет, мне нравится, что ты часть моей реальности, той, к которой я привык и которая для меня комфортна. — Вот и Оксана, я думаю, размышляла так же. Вряд ли она бы уехала, ничего не сказав тебе — она слишком тебя любит. — Но про девушек она не сказала. — А ты ей сразу про парней сказал? — Но сказал же. Но я понял, — он тяжело вздыхает. — Я просто хочу, чтобы она была дома. — Она будет, — Арсений сгребает его в охапку и целует в затылок. — Обязательно.***
Оксана непонимающе смотрит на Олю и сглатывает. — Что ты… почему ты здесь? Вы знакомы? — Благодаря этой малышке я поняла, кто я есть, — отзывается Оля и долго целует Лену, прижав её к себе, потом ведёт рукой по ее бедру, улыбаясь, и снова смотрит на Оксану. — Я тебя сколько знаю? Из-за своей сестры. И ты постоянно вся из себя такая грустная, аж противно: «Ой, купила сумочку коралловую, а не малиновую», «Ой, мой пиздатый брат опять забыл, что мы сегодня смотрим вместе фильмы, и свалил тусить», «Ой, мой охуенный лучший друг всего лишь отпиздит каждого, кто меня тронет, а не убьет совсем, грустно», «Ой, у меня есть вообще все, а хотелось бы все, жизнь дно», — дразнит ее Оля. — Ты зажралась. Маленькая, хрупкая, миленькая — все парни от таких стояками бревна колют, а ты все нос воротишь и выебываешься. — Оля… — Знаешь, как хуево, когда у тебя вообще ничего нет и за каждый кусок удовольствия приходится нахуй наизнанку выворачиваться? — Оля подходит к ней и сжимает ее подбородок. — Что ты, что брат твой, мечта насильника — вы одинаковые: хобби от охуенной жизни искать себе проблемы и с них с ума сходить. — С чего ты вообще все это взяла? — неуверенно произносит Оксана. — Мы с Антоном периодически еле тянем жизнь, у нас столько хуйни в жизни происходит, что… — Да что ты? Скажи ещё, из-за внешности проблемы. — Не тебе про внешность говорить — ты модель с обложки. Оля бьёт наотмашь, оставляя красный след от ногтей на щеке, и Оксана взвизгивает, опустив голову и чувствуя, как по щекам текут слезы. — Знаешь, сколько я сделала ради этого тела? — шипит она. — Сколько лишений, диет, денег на то, чтобы сейчас выглядеть так? Это ты постоянно жрала все и в любых количествах со своим метаболизмом, пока я напрочь забыла, что значит сладкое. — Ты перебарщиваешь… — тихо шепчет Лена, подойдя ближе, и кладет руку ей на плечо. — Она должна быть красивой, чтобы на видео… — Я собираюсь засунуть ее в такое видео, что эта пощёчина будет по ощущениям оргазмом, — и переводит взгляд на Лену. — Она заслужила. Как и ее братец. Ты же знаешь. — Знаю, но… Плохая идея портить товар… — нерешительно бормочет та, поджав губы. — Лен… Лена… — Оксана кое-как вытирает лицо о плечо и поднимает глаза, — пожалуйста… Что я тебе сделала? — Сделала больно ей, — холодно отзывается Лена. — А я ради нее в ад. — Моя малышка, — мурлычет Оля и снова смотрит на Оксану. — Ты уж прости, но я решила, что с меня достаточно и ты должна за все ответить. И ты, и брат твой, и парень его, который меня кинул. Они уже тебя ищут, бедолаги, но я позволю одному тебя найти, порадоваться, а потом засуну в видео. Желающих заплатить за всякий пиздец много. Более того, — она облизывает губы, — некоторую жесть про твоего брата, которую я стащила у Егора, я уже готова выложить и срубить за нее бабло. Этот сопляк все ещё хочет им крутить, надеясь, что ему будут давать за удаление видео, а я не хочу ничего ждать. — Это ведь подсудное дело. Все это. Ты правда хочешь… — Сейчас я хочу сделать тебе больно, — пожимает плечами Оля и наклоняется, чтобы быть с Оксаной на одном уровне. — Очень больно. Возможно, заставить присутствовать на том, что будут делать с твоим братом, потому что этот поганец меня тоже бесит. А Арсений… — она длинно тянет носом воздух, — я оставлю его напоследок. И после моих фантазий он уже никогда не оправится.