Костры Белтейна

У Данниса на виске алела запекающейся кровью ссадина. Ярден смотрел на нее так пристально, стараясь не задремать как был, стоя, что голова начинала кружиться. В цитадели никто не спал со вчерашнего дня. После того, как Даннис, осоловело хлопающий глазами и прижимающий пальцы к сочащемуся кровью виску, пришел в себя, – хоть на что-то полынь сгодилась, самоуничижительно подумал Ярден – остаток вечера, ночь, а теперь и утро, озаренное тусклым восходным светом, превратились в какую-то сумасшедшую карусель. Он туго перевязывал обрывком собственного плаща подвернутую лодыжку Вайры, сопровождал вместе с принцем рыдающую королеву в покои, собирал остальных, вытаскивая кого из комнат, а кого из таверны, и все это время думал, думал, думал. Ему казалось, что голова была готова разорваться, лопнуть, отправив его прямиком к богам. Он устало привалился к стене, поддерживая едва стоящую на ногах Вайру. К утру ее ноге стало хуже. Она заметно опухла и, видимо, до смерти болела – Вайра отчетливо кривилась при каждом шаге и прерывисто дышала, все сильнее опираясь на его плечо. Ярден порывался было разбудить придворного лекаря, попросить его осмотреть пострадавшее место, но подруга так пугающе зашипела, сама в этот момент напоминая скорее жуткую взбешенную нечисть, что он замолчал, продолжая молча и бережно придерживать ее за талию. Даннис вместе с двумя рыцарями, теми, кто вырос неподалеку от леса и разбирался в нем намного лучше него самого, склонился над пергаментом с грубо нарисованными обозначениями. Ярден вздохнул, отчаянно борясь с накатывающим желанием прикрыть глаза хотя бы на минутку. Он никогда не чувствовал себя настолько бесполезным, как в эти тягучие, невыносимые сутки. Снова и снова проигрывая в голове события минувшего вечера, он разочаровывался в себе все сильнее. Он мог бы сделать больше. Мог бы выхватить меч у Вайры или у Данниса и сразиться с незнакомцем в неравной битве, мог бы – и плевать на последствия – сорвать кинжал с пояса бесчувственной королевы, мог бы вцепиться в того голыми руками, задержать до прихода стражи, мог бы... Вайра неловко переступила с ноги на ногу и снова болезненно охнула. Ярден выругался сквозь зубы, чувствуя, как она начинала уставать стоять, едва опираясь на больную ногу. Он тяжело вздохнул, мысленно прощаясь с остатками самоуважения, и сел на пол, потянув подругу вниз. Вайра послушно – боги, она вообще так умела? – сползла по стене вслед за ним, что-то бурча себе под нос. – Прекрати, – процедила она сквозь зубы, – прекрати возиться со мной как со своей леди, я не сломалась от какой-то лодыжки. Но Ярден видел и с каким облегчением она задышала, неловко подогнув больную ногу, и как разгладилась болезненная гримаса на красивом лице, и как она посмотрела на него с каким-то неловко-уязвимым выражением. – Что мне интересно, – пробормотала она, кладя голову ему на плечо, – какого Балора все так всполошились. Кто этот урод вообще такой, а? Ярден вяло пожал свободным плечом. Он бы тоже хотел узнать, кто это такой. – Он называл королеву матерью, – осторожно заметил он, пристально глядя на склонившегося над картой Данниса. – И в целом вел себя словно... – Словно пытался заявить права на престол, я видела, – отмахнулась Вайра. Ярден тонко улыбнулся, покосившись на нее. Вайра была похожа на сердитого взъерошенного воробья, ничем не напоминающего грозного рыцаря из личного отряда его высочества. Он погладил ее по руке и вздохнул. – Тогда я не понимаю, в чем твой вопрос. Вайра вспыхнула. – И вы все ему поверили! – она возмущенно вскинулась, так громко, что один из парней оглянулся. – Какой-то проходимец из леса приперся, нассал вам в уши, а вы... На них упала крупная тень, заслонившая собой тусклый свет. – Сомневаюсь, что он проходимец, – прогудел сверху знакомый голос, и Ярден вскинул подбородок, видя нависшую над ними крепкую фигуру и криво улыбающееся лицо. Он отзеркалил эту улыбку, дернув одним уголком рта, краем глаза заметил, что Вайра повторила жест. – Наставник Андраст, – кивнул он, склонив голову как полагается. – Доброе утро. Андраст поморщился, махнул на него рукой, мол, не издевайся. – Какое уж оно доброе, если начинается до рассвета, – проворчал он, растягиваясь на полу рядом с ними. Ярден неопределённо покачал головой, повел плечом. Вайра завозилась, стараясь выпрямить спину, и тут же болезненно выдохнула, стоило ей неудобно шевельнуть ногой. – Что там по этому ублюдку? – поторопила она наставника, возвращая разговор в желанное ей русло. – Почему вы все так уверены, что он и есть принц? В последний раз нам сказали, что он умер, полтора года назад. Если быть точнее, год, и четыре месяца, и семнадцать дней. Ярден помнил этот день, потому что сам бегал в кухню за пирогом с дикими ягодами, когда Даннис отказался выйти к ужину. Ярден снова тревожно покосился в его сторону. Даннис был... в порядке, насколько это было возможно в такой заварушке. Он снова на несколько мгновений задержал взгляд на красной ссадине и отвел взгляд, покачал головой. – Вы ведь были в тронном зале? – спросил Андраст, цепко впиваясь взглядом им в лица. – Слышали, что он сказал королеве. Ярден пожал плечами. – В общих чертах, – вздохнула Вайра, – то, что он объявил нам войну и все такое. И что-то... что-то шепнул Её Величеству на ухо, что ли. Вайра нахмурилась, поджала губы, возле которых залегли некрасивые складки. Ярден устало потер глаза. Мысли путались, плавились, тянулись, как смола. Ему упрямо казалось, что он упускает что-то важное, что-то, что должен знать... Андраст посмотрел на них обоих, переводя взгляд с одного на другую и назад. Театрально цокнул языком, мол, неужели не поняли сами. Ярден с Вайрой уставились на него одинаково выжидающе. Наставник снова усмехнулся, как будто только этого и ждал – их разгоревшегося любопытства. – Говорят, что "шепнул ее величеству на ухо", – он показал пальцами воздушные кавычки, – он свое истинное имя. И она, должно быть, его узнала, раз уж так... бурно поприветствовала сына. Поверить в сказанное наставником было тяжело. Осмыслить – еще тяжелее. Ярден надавил пальцем на переносицу, думая, как же все это было странно. Имена обладали силой. Истинные, данные матерью, закрепляющие ту самую необъяснимую связь. Имя можно было дать только один раз – и фейри забирали только тех, у кого этого имени не было, переучивали этих детей на свой лад, заставляя забыть то, что когда-то, пусть и недолго, они были людьми. Имена привязывали к Эрину. Ярден неожиданно вспомнил, как полынь не причинила тому мужчине ни капли боли. Мог ли он остаться человеком несмотря на то, что выглядел и говорил совсем не как они. Он задумчиво посмотрел на Андраста, думая, что стоило слушать его внимательнее, а не смотреть мечтательным взглядом куда-то в сторону, уплывая в своих мыслях куда-то совсем далеко. – Он мог узнать истинное имя принца от кого-то еще, – сипловатый голос Вайры отрезвляюще разорвал тишину, – от тех, кто его украл, от их короля, от него самого, наконец. Андраст посмотрел на нее каким-то очень понимающим и очень усталым взглядом. – Всем нам хочется думать, что сказки не сбываются, – прогудел он, положив большую тяжелую ладонь на ее плечо, — но сдается мне, что эта все ж таки сбылась. Вайра ссутулила узкие плечи, поерзала на месте и тут же болезненно скривилась, схватившись за ногу. Ярден тревожно покосился на нее, на Андраста, снова бросил взгляд на Данниса, что-то яростно доказывающего уже другим ребятам. Андраст вдруг встал на ноги и, едва заметно прихрамывая на левую, зашагал к сумке, небрежно брошенной на стол рядом с картами. Ярден проследил его движение краем глаза, встревоженно глядя на Вайру, которая снова тяжело болезненно выдохнула. Наставник вернулся, сжимая в руках какую-то банку, от которой исходил резкий травяной запах. – Штанину закатай, – ворчливо сказал он, но улыбнулся одними глазами, присев перед Вайрой на одно колено. Она дёрнулась, зашипев от боли, когда жесткие руки без лишних сантиментов ощупали ее лодыжку. Ярден тревожно подался вперед, устроив ладонь на ее остром плече. Не то чтобы он не доверял Андрасту. Он был, в конце концов, наставником, единственным, кто научил их тому, что они умели. Просто защищать Вайру, защищать всех рыцарей от кого угодно – это был рефлекс, основной инстинкт. Зачерпнув немного той самой, резко пахнущей мази, Андраст начал растирать поврежденную ногу, разминая заодно мышцу. Вайра дёрнулась от боли, закусила губу, чтобы не вскрикнуть, заехала тяжёлым сапогом Андрасту в бок. Ярден перехватил ее руку поудобнее, сжал локоть, осторожно погладив предплечье большим пальцем и стиснув зубы. Андраст даже не поморщился – хотя на боку у него наверняка остался здоровый синяк. Он видел, что это был не просто ушиб. Знал. Сколько раз Вайра получала тупым мечом по рёбрам или точно так же падала, подвернув ногу – она всегда вставала и упрямо пробовала снова и снова, пока не становилась лучшей. Он помнил, как она стреляла с залитой кровью из глубокого пореза на щеке половиной лица. Он помнил, как она получила ожог от взметнувшейся перед ними огненной стены – Вайра, конечно, стояла впереди всех, оттолкнув Данниса в сторону. Вайра никогда не боялась боли – но сейчас дышала болезненно, с присвистом. Андраст нахмурился. – На растяжение непохоже, – пробубнил он, и его движения стали осторожнее, теперь он просто наносил мазь на чужую лодыжку. – Ее бы лекарю показать. Эта штука поможет, конечно, – это София мне из трав сделала, я колено мажу, когда шалит... Его лицо осветилось улыбкой – робкой улыбкой человека, который до сих пор толком не верил в то, что с ним произошло что-то хорошее. Андрасту было около сорока, и он был наставником рыцарей с самого рождения Данниса. Ходили слухи о том, что когда-то он мог в одиночку выйти против десятка-другого фоморов и остаться единственным выжившим, но потом он повредил колено и сражаться больше не мог, бродя по цитадели угрюмой тенью – по крайней мере, пока ему не навязали нелепый орден из нескладных мальчишек и девчонок. Кажется, тогда он загорелся идеей сделать из них великих воинов – и кое с кем даже в этом преуспел. Возможно, он привязался к ним так, словно пытался заглушить пустоту – своих детей у него не было. Он и женился-то недавно – София была моложе Андраста лет на пятнадцать, и Ярден, честно говоря, искренне сомневался, что любили они друг друга так, как говорили в легендах. В любом случае, София заботилась об Андрасте как могла, и тот отвечал ей тем же, говоря о молодой жене с каким-то бесконечно беззащитным выражением лица. Андраст, продолжая хмуриться, встал на ноги, помог подняться Вайре и окликнул кого-то из слуг, что, пыхтя от натуги, несли еще больше старых пыльных карт. – Сходи-ка, – бросил он негромко, – разбуди ле... Вайра дернулась, вцепилась Андрасту в руку железной хваткой. – Никакого лекаря, – прошипела она, глядя яростным взглядом почему-то на Ярдена. – Мне лучше, ясно?! Причина стала ясна – к ним широким шагом направлялся Даннис, и лицо у него было очень решительное. Вайра чувствовала хорошую охоту за нечистью – словно сама была провидицей – и не хотела оставаться в ставшей недружелюбной и опасной цитадели. – Мы выходим через час после рассвета, – отчеканил принц, потерев пальцами ссадину. – Прикажу седлать коней. Возьмите все, что вам нужно. Андраст с тревогой посмотрел на него – Ярден догадывался, как много для него значил кронпринц, которого он растил едва ли не с рождения. И даже боялся думать о том, что происходило у них обоих в душе. – Милорд, это неразумно, – негромко проговорил он, – вряд ли это... этот человек высунет нос из своего мирка в ближайшее время. Даннис стиснул рукоять меча так, что у него побелели костяшки. – Значит мы поймаем любого другого, – голос у него дребезжал – точно натянутая струна лютни, – и выбьем из него как попасть в этот их мирок. Вайра шагнула вперед, едва заметно припадая на одну ногу, и решительно стиснула предплечье Данниса. Тот сжал ее руку в ответ. Ярден не колебался – встал рядом с ними, отстраненно думая о том, что нужно бы взять побольше полыни и серебра и еще один нож в голенище. Они отправлялись не на охоту – на объявленную им самозванным наследником войну. *** Лошади тащились медленно – приходилось то и дело спускаться и вести их под уздцы. Было бы, пожалуй, разумнее их оставить, но Даннис приказал дождаться совсем непролазной чащи. Боялся уйти от них слишком далеко. Ярден смотрел на него, едущего рядом, и то и дело порывался заговорить – поддержать, сказать что-нибудь, от чего глухая тоска на чужом лице разгладилась бы хоть немного. И каждый раз стискивал зубы, не понимая, как он всё-таки может помочь. Даннис нарушил тишину сам – усталым, каким-то надтреснутым голосом, похожим на треск хвороста в костре. – Я же вижу, что ты хочешь что-то сказать, – болезненно усмехнулся он, и его лицо сделалось больше похожим на гримасу. – Я всегда мечтал увидеть брата, знаешь. Все детство представлял, как пойду и спасу его от фейри. А теперь вижу, что он никогда ничего такого не стоил. У Ярдена словно что-то сжалось в груди. Конечно, он знал. Знал и видел – то, как Его Высочество запирался в покоях каждый вечер Прощального Дня, то, как он перечитывал детские сказки порой, когда думал, что его никто не видит – чаще других он брал сказку про Чертополоха. – Ты так уверен?.. – начал он, неосознанно повторяя слова Вайры. – Нет никаких точных доказательств, что... Даннис досадливо махнул подбородком, одним жестом, пусть и поистине королевским, отметая все его возражения. – Я уверен, Ярден, – жестко сказал он. – Он назвал матери истинное имя. Это... существо – мой брат. Ярден даже не мог положить ему руку на плечо – сжимал вожжи. Смог только посмотреть – так твердо, как только умел. – Он тебе не брат, – решительно сказал он, – это... За кустами мелькнула тень, ужасно похожая на человеческую. Ярден замолчал на полуслове, легко спрыгнул с лошади, до боли сжав в кулаке мешок у пояса. На этот раз он не имел права промахнуться – ни перед собой, ни перед богами. Рядом спешились Даннис и остальные. Вайра спрыгнула с коня последней – неловко приземлилась, чуть зашипела. Девушка вылетела из-за по-зимнему голого куста – босая, длинноволосая. Красивая – если бы не слепые бельма глаз, невидяще уставившиеся куда-то между Ярденом и стоящим рядом Ронаном, и не заострённые кончики ушей, торчащих из-под темной копны. – Брать ее живой, – отрывисто приказал Даннис. Кровь у него на виске словно вот-вот рисковала потечь снова – так сильно пульсировала вена чуть выше ссадины. – И так, чтобы могла говорить. Ярден стиснул зубы, вырвавшись вперед, и швырнул щедро зачерпнутую из мешочка горсть серебряной пыли. На этот раз он не промахнулся, и старое средство сработало как надо – серебро звёздной взвесью осело на шее и ключицах, открытых даже в такое холодное время, на тонких руках. Из-под него по бледной коже побежала алая цепочка ожогов. Фейри завизжала от боли, зацарапала горло и ключицы, делая себе только больнее – серебро с рук перекидывалось на шею и наоборот, и пятен становилось все больше. Девушка вдруг замерла, продолжая издавать горлом какой-то жалкий хрип, словно визжать ей уже было больно. Конечно — серебро разъедало кожу нечисти словно пламя, пожирающее сухое дерево. Она вскинула руки, игнорируя наверняка жгучую боль, сложила их лодочкой, что-то забормотала, то и дело срываясь на сиплые всхлипы. – Стреляйте в нее! – не своим голосом заорал Даннис. – Стреляйте, она сейчас нас всех зачарует! Лучники спешно схватились за стрелы – но было поздно. Фейри дунула на ладони, и к Ярдену поплыл какой-то сизо-лиловый туман. Девушка быстро, удивительно быстро для существа, кожу которого прямо сейчас разъедало на глазах, увернулась от стрелы и нырнула к кустам. Ярден упал вниз, ловко откатился, увернулся от плотного, резко пахнущего облачка. И обернулся как раз вовремя, чтобы увидеть. Вайра увернуться не успела. Замешкалась, припадая на больную ногу и изменившись в лице – видимо, чудесная мазь перестала действовать. Она неловко шарахнулась в сторону, но полностью избежать магии не сумела. Туман окутал ее плечо, шустро пополз вверх, по шее, липкой паутиной лег на лицо. И Ярден зажмурился, чувствуя, как мир расплылся неясной дымкой. Он открыл глаза и помотал головой, не веря. Вайра все еще стояла на том же месте, измученная, оглушённая. Но стоило ему чуть сощуриться, как на месте ее фигуры проступал силуэт белоснежной лани. Ярден потер глаза тыльной стороной ладони, той, в которой не было сжато несколько оставшихся крупиц серебра. Остальные тоже начали приходить в себя – кто так же как он тряс головой, словно пытаясь вытрясти остатки тумана, заполнившего мозг, кто хлопал себя по щекам, кто тревожно оглядывался в поисках фейри. Ярден наблюдал за ними, то и дело нервно оглядываясь на Вайру – та стояла, пошатываясь, и явно стараясь не наступать на больную ногу. Диковатые глаза рассеянно оглядывали окрестности, ни на чем не останавливаясь – словно Вайра была немного не в себе. Только это вряд ли было связано с общим шоком или даже с болью в ноге. Ярден уставился на нее в упор, иногда сощуривая один глаз. Ничего не менялась – родной и привычный образ тогда моментально обращался ланью. Сердце сдавило нехорошее, жуткое предчувствие. Ярден сжал кулак с серебряными пылинками покрепче. Все было хорошо. Все должно было быть хорошо. Кто-то из рыцарей медленно повернул голову в сторону Вайры – или, может, это у Яра в голове время замедлилось, потекло как густая патока в ожидании беды. Ронан криво ухмыльнулся – видел ли Ярден хоть раз его улыбку настолько неприятной или ему так казалось из-за сковавшего все тело невнятного страха перед неизвестным? – Посмотрите! – вкрадчиво, словно боясь кого-то вспугнуть, проговорил он. – Белая лань там, где недавно прошла фейри. Ярден почувствовал, как горло ему сдавило каким-то невыносимым, необъяснимым страхом. – Подумаешь, лань, – пробубнил он как можно незаинтересованнее. – По лесу сейчас таких знаешь сколько бродит? Ронан отмахнулся от него, не сводя взгляда с Вайры. Тяжёлого взгляда. Взгляда охотника. – Ты что, сказок ни разу не читал, Ярден? – беззлобно фыркнул он. – Эти сволочи очень любят превращаться во всякое необычное зверьё. Зато если ее подстрелить – она обратно станет девчонкой и пригодится для того, ну, для чего она Даннису нужна. Ярден похолодел. Кажется, чтобы видеть вместо Вайры лань Ронану не нужно было щуриться – и вообще ничего делать не нужно было. Вайра, кажется, в их глазах и была ланью. – Ронан, – заговорил он мягко и размеренно, краем глаза следя за подругой и жестами умоляя ее уходить. Он собирался выиграть ей время, хоть немного, а потом он приведет сюда лекаря и придумает, как ей помочь. – Ронан, ты же видел магию этой твари. Это не она. Она заколдовала одного из нас. Ронан его, кажется, слушал – пропадал сумасшедший блеск из глаз, грудь перестала так судорожно вздыматься. Вайра, наконец, сообразила, чего он от нее хотел, и тяжело прихрамывая побежала куда-то в сторону чащи. Ярден почти позволил себе поверить, что все кончится, по крайней мере, без потерь. А потом услышал гортанный, почти нечеловеческий крик. Кричала Вайра. Он повернул голову медленно – или время снова растеклось патокой, отодвигая неотвратимое? Вайра и падала бесконечно долго. Из бедра той же ноги, на которую она хромала, теперь торчала стрела с белоснежным оперением. Даннис опустил арбалет. – Она нужна нам живой, – жестко сказал он, – далеко она с такой раной не уйдёт. Превратится назад... Дальше Ярден уже не слушал – пока он бежал навстречу Вайре он надеялся только на то, что по нему стрелять не будут. Наконец, оказавшись рядом, он перекинул ее худую, но неожиданно тяжелую руку через своё плечо. Вайра смотрела на него мутными от боли, словно подернутыми дымкой глазами. – Сейчас, сейчас, потерпи, – бормотал он, волоча ее куда-то вперед. Их не преследовали – решили верно, что Ярден собирается проследить за тем, куда отправится животное, чтобы потом привести их к ослабевшей девушке. Вайра то и дело заваливалась набок. Ярден шипел сквозь зубы все известные ему проклятья. Когда впереди показалась опушка, – совсем незнакомая, словно соединяющая два леса, оба из которых больше напоминали непролазную чащу – Вайра потеряла сознание. Ярден молча подхватил ее на руки – она была тяжёлая и безвольная, руки больно оттягивало, он быстро выбивался из сил. Рухнув в изнеможении под мерлиновым деревом, – Ярден узнал его по характерному изгибу листьев, – он устроил Вайру головой у себя на коленях, стараясь не смотреть на стрелу, по-прежнему торчащую у нее из бедра. Ярден коротко всхлипнул и забормотал сквозь слезы давно забытую молитву. Молитву Дану.