Путешествие с ароматом страсти

      Громкий сигнал проезжающего автомобиля прервал безумно романтичный, нежный момент. Девушки вскочили, оборачиваясь. Дорогу перед ними преградил огромный автомобиль с широкими окнами, из которых высовывались два лица с мерзкими улыбками. Неприятный водитель с сигаретой во рту произнёс: — Почему же в такое позднее время такие красивые девицы одни на трассе? Езжайте-ка с нами, защитим вас. А то мало ли что может приключиться, — заключил машинист, пока его соратник грубо смеялся. В этот момент ужасное склизкое чувство пробудилось в груди у обеих девушек. Страх вскипел в крови и никто не знал, что делать в этой ситуации. — Какие-то проблемы? Мы здесь не одни. Мой супруг мент и сейчас он спит в машине. Одно движение в нашу сторону, мне будет достаточно одного крика и вы — трупы, — грубо и уверенно соврала Софья, собирая всю волю и находчивость в кулак. Её взгляд был острым и цепким, она улавливала каждое движение чужаков и продумывала план побега. Мужчины заметно напряглись и заступорились. — Ага, может у тебя ещё и дробовик в кармане, насмешила. Быстро слезли и подошли к машине, шлюхи, — грубо произнес незнакомец, отстёгивая ремень безопасности. — Алина, найди в бардачке перцовку и сразу передавай мне, — шёпотом скомандовала Сомусева барабанщице, которая повиновалась, дрожа от страха . Рыжеволосая медленно и осторожно слезла с капота и встала перед ним, скрестив руки. Машина преступников стояла в трёх метрах от неё. Сердце было готово разорваться от бешеного ритма. Все замерли в ожидании чего-то непонятного. — Вам здесь нечего делать, никто вам просто так не дастся, — процедила сквозь зубы Софи. Мужчины захохотали, главный из них намеревался открыть дверь, дабы вылезти из салона. Вдруг розововолосая подоспела, аккуратно за спиной передавая баллончик Соне. Вокалистка сию минутно атаковала, щедро извергая содержимое перцовки на противников, прямо в душный салон их машины. Мужчины стали задыхаться и громко кашлять, пробовать выбраться. Девушки моментально ретировались и сели по местам, заблокировав окна и двери. На адреналине Софи врубила по газам и объехав чужую машину, со всей скорости помчалась по шоссе. Успели.       Несмотря на то, что музыкантши избежали необратимой ситуации, их сердца суетились и выбивались из грудины, словно птицы, запертые в неволе. Животный страх сковывал, как никогда раньше. Алина плакала, обхватывая колени ладонями, не в силах сдерживаться. Её глаза краснели и пылали горечью, ледяные пальцы дрожали. Испуганная Сомусева наоборот, даже не могла заплакать. Она словно окоченела, продумывая всевозможные страшные исходы и без остановки зажимая педаль газа. Рыжие пряди спутались у мертвенно бледного лица, прилипли к вспотевшему лбу, что делало её похожей на состоявшуюся жертву серийного маньяка. — Алина, я понимаю как тебе сейчас страшно. Я сама пребываю в шоке и не знаю как реагировать, только понимаю, что впредь нам нужно быть осторожнее при остановках на дороге. Хоть бы эти сволочи не отследили нас… — с волнением заговорила Софья, оглядываясь в зеркала. Но погони не было, шоссе всё такое же пустое, безжизненное. — Спасибо, что спасла нас, Сонечка, я так восхищаюсь твоим поведением, ты была настолько смелой и сильной. Я бы не сумела и слово сказать. Страшно представить, что было бы, если ты бы не среагировала… А можно я лягу к тебе на колени, мне так не хватает тепла сейчас, — тихо произнесла девушка, с надеждой смотря на свою коллегу. — Моя хорошая, ложись, я понимаю, понимаю, — растрогалась Сомусева, укладывая спутницу на колени, нежно поглаживая одной рукой. Когда она чувствовала, как Алина содрогалась от слёз, то внутри кипела ярая агрессия на непрошеных гостей. Софья покрепче сжала руль и, упорно смотря на дорогу, придала газу. Ей не хотелось спать и есть, не хотелось отдыхать. Всё что ей было нужно — чтобы чёртова дорога закончилась, и они с Алиной наконец были в безопасности.       Спустя час в пути состояние Сони практически не поменялось, она была напряжена и старалась ни о чём не думать. Но полные тревоги отвратительные сцены всё так же мелькали в сознании, не желая отступать. Розововолосая на её коленях сонно засопела, отвлекая водительницу, что впервые за пару часов искренне улыбнулась и немного расслабилась, завидев прекрасное невинное лицо. Алина и вправду казалась неприкосновенным божественным творением, даже когда просто молча лежала. Её длинные ресницы легонько подрагивали, надбровные дуги изредка меняли положение, что казалось очень забавно, а пунцовые влажные губы так и манили, звали Сонечку. Что водительница на время забыла о происшествии и просто наслаждалась грёзами с участием барабанщицы. Кажется, она по уши вляпалась.       Странно и незаметно Соня проехала на машине пять часов, не останавливаясь. Ей за это время полегчало, поскольку рыжевласка щедро выплакала все слёзы и подумала обо всём, что вертелось в голове. Вместе с этим и усталость внезапно накатила. Пора сделать остановку. Вокалистка попробовала разбудить Алину нежными поглаживаниями по волосам, но сон так и не отпустил розововласку. — Алиночка, просыпайся, — прошептала, улыбнувшись. Рыжеволосая повернула с трассы прямо на глинистую тропу, вымощенную людьми для того, чтобы с лёгкостью пробраться в лес. Машина наехала на кочку и барабанщица тут же встрепенулась, поднимаясь с коленок и уселась, потирая опухшие глаза. На горизонте только-только проклевывался рассвет, а Софи ехала в самую чащу поближе к небесному кострищу. Виды так и манили необыкновением, притягивали и ёлочки и верхушки тополей, да берёзок. — Сонь, куда мы? — Сонно твердила Олешева, поправляя худи. — Увидела на карте, что здесь неподалеку есть озеро. Хочу отвлечься ото всей этой ситуации и искупаться. Что думаешь? — Это было бы кстати, я чувствую себя такой грязной. Я никогда так долго не пропускала душ, — девушки посмеялись и загорелись интересом, когда вдалеке завидели то самое озеро. Машина аккуратно припорковалась неподалёку от водоема. Девушки достали полотенца, плед и купленную вчерашним днём выпечку, напитки. — Эх, надеюсь эти все мучения того стоят и в Израиле действительно так хорошо, как ты говоришь, — выдала Соня, спускаясь по траве к берегу. Погода стояла дивная, хоть и было раннее утро, особенно прекрасно играли на воде солнечные отблески, листва на деревьях размеренно покачивалась и светилась. Сомусева вдруг принялась раздеваться и совсем скоро осталась лишь в белье. Алина повторила за ней, заинтересованно смотря на чудесное тело коллеги, что озарял невинный рассвет. Он бесстыдно гулял по открытой бархатной коже, золотым нимбом очерчивая изгибы, дразнил и привлекал. — Алина, ты так и будешь пялиться на меня, или всё-таки искупаешься? — Шутила Соня, по щиколотки заходя в прозрачную воду. Олешева опомнилась и с улыбкой побежала следом.       Девушки находились близко друг к другу, вода щекотала плечи, а путешественницы улыбались и наслаждались теплым озером. Багряное зарево разлилось по светлому небу, водоём вместе с купающимися загорелся ярко-алым. Музыкантши не могли отвести друг от друга глаз, так сильно их манила эта близость. Но ничего, кроме взглядов, они себе не позволяли.       Вдруг Алина нырнула под воду. Она бесстыдно коснулась рыжевласки, скользнув ладонью от бедра к ягодице. Соня стушевалась, пока сердце отбивало сильный ритм. Барабанщица вынырнула, громко смеясь и брызгаясь. — Алина Олешева, когда-нибудь я тебя придушу за такие невъебические выходки, — с улыбкой произнесла Софья. — Мечтаю об этом дне, — проговорила со смешком Алина и так же неожиданно ускользнула, плывя в сторону берега. Сомусева сходила с ума от своей бедовой подруги, но поделать ничего не могла, продолжала тянуться к ней, как бездомная дворняга.       Обе освежившиеся музыкантши вышли на берег, хватая полотенца и кутаясь покрепче, спасаясь от нежданного ветерка. Они уселись рядышком на плед и, достав булочки из пакета, стали в тишине жевать, наслаждаясь нежными оттенками небес. Их больше ничего не тревожило, потому что вода заставила отпустить контроль, а свежий воздух осознать настоящее. Олешева вскоре встала и поплелась в сторону машины. Она лишь развернулась боком и без стеснения освободилась от лифчика, отжимаяя его и складывая в пакет. Соня даже не успела отвернуться и невольно стала свидетелем прелестных женских изгибов. Стало неловко и внизу живота завязался узел. Смущенная вокалистка прокручивала в голове увиденное и ей становилось невыносимо жарко. — Что, Сонечка, я нечаянно ослепила тебя своей красотой? — парировала Олешева, накидывая на тело чистую длинную футболку. Сомусева молчала, всё так же отвернувшись от бесцеремонной спутницы. Вскоре та полностью переоделась и похлопала рыжую по плечу. Соня тут же метнулась к автомобилю. Она гораздо более неловко переодевалась, стоя за машиной, чтобы подруга точно ничего лишнего не увидела.       Девушки лежали рядом на разложенных креслах уже некоторое время. Двери и окна были предусмотрительно заблокированы, а будильник заведён на час вперёд. Стояла тишина, только шум кондиционера разрезал воздух, а смирное дыхание вторило ему. Алина повернулась лицом к водительнице и посмотрела в синие глаза. — Соня, а расскажи о своей семье. Мы так давно знакомы, а я знаю только и всего, что ты родилась в Кургане, и маму твою зовут Ольга. Ещё мы можем поговорить о детстве, это так интересно, — оживлённо разговаривала розововолосая. — Ну, о семье могу сказать то, что у меня крутой отец. Когда я была маленькой, то очень любила всякие экстремальные увлечения, например, катания на велосипеде с высокого холма. И папа всегда меня поддерживал в этом и катался со мной, хоть и боялся. А зимой я обожала сноуборд, это когда мне лет четырнадцать было. И папа так же следовал за мной. Мама сильно ругалась на него, на меня, особенно когда я приносила синяки и болячки. Но мы никогда не прекращали веселиться. Ещё частенько купались в речке и отец учил меня разным стилям плавания, я тебе в Израилье их продемонстрирую. Кстати, потом у нас в семье произошёл разлад, когда родители сильно поссорились. Мать выгнала папу и запретила нам видеться. Мы по-началу нарушали этот запрет, а потом почти перестали видеться и это грустно. Сейчас изредка созваниваемся, — Соня закончила монолог, обращаясь к спутнице. — Я рада, что у тебя в детстве был такой хороший человек и наверное он очень повлиял на тебя. И жаль, что сейчас не общаетесь, хотя, я уверена, что в любой момент вы можете это изменить, — искренне ответила младшая, потрепав Соню по волосам. — Алина, а какое у тебя было детство? — Ох, было трудно. Отец часто бухал и кричал на нас с братом за малейшие промахи. А мама всегда потакала ему и принимала, даже тогда, когда он перегибал палку. Бывало, мог ударить её или дать брату пощёчину. Меня он только оскорблял и заставлял учиться "во что бы то ни стало". Но я рада, что те ужасные времена закончились и я вырвалась из этого ада, — завершила свой рассказ барабанщица, пока по её веснусчатым щёчкам скромно стекали дорожки слёз. — Алиночка, это правда ужасно, он не имел право издеваться над вами, я очень сочувствую тебе, — нежно произнесла и вытерев чужие слёзы, заключила в объятия, поглаживая спину и волосы. Так они и лежали в тишине, обнимаясь и нежась, пока не прозвенел будильник.       Пора было выдвигаться в путь, осталось шесть часов. К вечеру они должны быть на месте. Сомусева врубила высокую скорость и поехала по шоссе, минуя чрезвычайно прекрасные виды. Громкая музыка разливалась по салону и придавала приятный настрой. Алина дурачились, высовываясь в открытое окно на потолке, её обдувало лёгким ветерком и она чувствовала себя самой счастливой.        Оставшиеся километры прошли очень быстро, за приятными разговорами, любимыми песнями и сериями «Бесстыжих» на экране автомобиля. Наконец, их машина доехала до пограничного пункта. Было немного страшно, но они точно знали, что никаких законов не нарушают, поэтому смело двинулись вперед.       Соне, как водителю, задали несколько вопросов на английском, на которые она безупречно ответила. Девушки вылезли из машины и взяв документы, направились на таможенный контроль. В небольшом киоске сидела дама, проверяющая подлинность документов. Их одобрили и взяли пошлину за въезд — 100 шекелей. Некоторую валюту девушки обменяли там же. В это время их машину осматривали на наличие вещей из списка запрещенных. К счастью, ничего подозрительного не обнаружили, поэтому открыли шлагбаум и дали добро на въезд. Девушки сгорали от восторга и нетерпения.       Их ещё ожидал небольшой путь до израильского отеля, который Алина на днях забронировала и пообещала оплатить, в качестве благодарности водительнице. Сорок долгих минут в предвкушении, любовании прекрасными видами и вот, они перед самым лучшим отелем Израиля. — Сонечка, спасибо, что привезла нас сюда, ты огромная умничка, я даже не знаю как мне ещё можно отблагодарить тебя, — эмоционально восклицала розововолосая, пока вокалистка отстёгивала ремень безопасности и забирала вещи из бардачка. — Ох, ну сперва мне нужен очень хороший сон на мягкой кроватке и много вкусной еды. А потом, договоримся о благодарности, малышка, — хитро произнесла Софья и обе смеясь, покинули машину. Девушки опустошили багажник с чемоданами и покатили их в отель. Обе были уставшие и измученные, желали наконец-то наесться и упасть на кровать.       Так и случилось, музыкантши, словно в тумане, добрели до вечернего ресторана при отеле. Они наспех набрали еды, даже не удостоив заведение взглядом и так же быстро поели. К счастью, их чемоданы уже унесли, осталось лишь дойти до номера.       Через несколько мучительных минут на ресепшне и тридцати секунд, проведённых в лифте, особы смогли попасть в израильский люкс. На постели путешественниц ожидали узоры из прекрасных цветов и приторная надпись «Happy honeymoon!» Софи усмехнулась и скинула с себя одежду. В одном белье она уютно пристроилась под одеялом. Барабанщица улыбнулась этой картине, и повторила за девушкой. Этой ночью все спали спокойно.