Путешествие с ароматом страсти

      В семь часов утра у наших героинь наступило пробуждение. Сначала они лежали, рассматривая новое место и наслаждаясь его красотой. Дизайн в их номере был по истине завораживающим, интересным: огромная кровать цвета слоновой кости с деревянным каркасом и навесным полупрозрачным балдахином; прикроватные тумбочки из этой же мебельной серии; длинный бирюзовый диван без спинки с множеством пёстрых подушек, что величественно растянулся перед постелью; резные светильники с тематическими узорами; большие росписные тарелки в стиле наскальной живописи, висящие над кроватью; длинное зеркало во весь рост, стоящее на подвижной опоре; широкий комод возле, с обилием стилистических статуэток, ароматических свечей и прочих интересных украшений; французкие окна до пола, с дверью на широкий балкон и с изысканным видом на Тель Авив.       Соня первая прервалась от утренней дрёмы и убежала в ванну. Она медленно и размеренно делала свои утренние процедуры: контрастный душ с множеством пены, мытьё головы, умывание с гидрофильным гелем, плюс лосьон и патчи с запахом клубники под чистку зубов. — Соня, выходи уже, заебала! — прокричала Алина, стучась в дверь. — Сейчас, подожди, — раздражённо бросила рыжевласка, оборачиваясь в банное полотенце. Вдруг Олешева дёрнула за ручку двери и проникла внутрь. Она даже не бросила взгляд на полуголую Соню, лишь стала сама поспешно раздеваться и ей было как-то всё равно на присутствие певицы, которая молниеносно собирала свои принадлежности в кучу. Рыжая захлопнула дверь ванной на моменте, когда барабанщица включила тропический душ. «Алина сумасшедшая дура, но блять, такая горячая», — приносилось в мыслях у смущенной, уже который раз за последние дни, Сонечки.       Певица неспеша искала в чемодане любимый купальник и лёгкие вещи, которые хотела надеть поверх него. Так же медленно, пребывая в своих мыслях она натягивала купальные трусы, черного цвета на тонких завязках, и затягивала лямки бра. Затем Соня накидывала рубашку и надевала удлиненные джинсовые шорты. Она выглядела стильно, да так, что отражалась в этой внешности унонченная женственность от длинных ресниц и угловатых скул, чёткой линии подбородка; от тонкой талии и широких бёдер, на которых пикантно повисли шорты. И с этим в себе совмещала мотивы дикой природы, с её страстными волнами, что переливались в лазурных зрачках, с её пылающим жарким пламенем, что поселилось в ярких спутанных волосах, с её маковым цветом на раскраснесшихся щеках. Рыжевласка легла на кровать, зависая в телефоне в ожидании спутницы. Солнечный свет окутывал девушку, нежными следами оставаясь на её коже, подсвечивая влажные волосы, что спадали волнами на плечи.       Совсем скоро появилась Алина, она была одета в нежно-розовый купальник, до ужаса открытый, пленительный. Такой свежей и чистой, с забавным мокрым каре она выглядела ещё привлекательнее и от этого Соня была вынуждена подавлять своё возбуждение, особенно когда розововолосая нагнулась, роясь в чемодане. — Алина, ты как-будто на работу в стрип клуб собралась, — несдержанно прокомментировала Соня, отворачиваясь. — Просто хватит пялиться на меня, малышка, — со смешком выдала барабанщица, надевая светлую мини-юбку и накидывая рубашку. Сомусева неожиданно покраснела от данного ей прозвища и стала быстро собирать пляжные вещи в широкую сумку. — Ну что, погнали есть, а то завтрак скоро закончится, — произнесла Олешева, надевая сандалии. Соня оперативно собралась и, осмотрев номер напоследок, покинула комнату.       Вечером музыкантши не успели рассмотреть здесь всё как следует, но сейчас насладились шикарным ремонтом в фойе и живыми цветами на постаментах. В ресторане отеля было всё так же на высшем уровне: панорамные окна по периметру; множество красивых столешниц с белоснежными скатертями, посередине зала и по краям; огромный шведский стол с многообразием вкуснейших блюд и продуктов со всего мира. У девушек глаза разбежались, но они не изъявили желания переедать, поэтому взяли каждого любимого блюда по-немножку. Уселись за широкий стол из дерева, возле самого окна, с поражающими видами на сады и обилие отельных развлечений. Их трапеза прошла в тишине, которую нарушали лишь позвякивания столовых приборов и тихие разговоры на фоне.       Уже через пол часа особы шли по бархатному песку, что обжигал пяточки и пальцы ног, просачиваясь под сланцы. Девушки приближались к берегу Средиземного моря на личном пляже их отеля. Морские просторы радовали новых водоплавающих искристыми переливами и шумными волнами. Скинув надоедливые вещи и усевшись на шезлонг под зонтом, музыкантши принялись наносить крем для загара. — Сонечка, помажь мне спинку, пожалуйста, — сказала Алина, откручивая крышку тюбика. — Ох, Боже, иди сюда, — она усадила девушку напротив себя и выдавила приличное количество крема в руки. Ладонями принялась растирать кожу, проходиться по ломаткам и скользить к пояснице. Нежные пальцы поглаживали живот и поднимались выше, под еле слышимые вздохи розововласки. Открытые участки груди так же не обделила вниманием Соня и аккуратно прошлась кремом, затем обвивая шею и ключицы. Алина казалось, ощущала сильное влечение к всей властной и страстной Сомусевой, поэтому инстинктивно прогибалась и тихонько вздыхала. Сердце отбивало ритм часто-часто, что также не прошло без внимания Софьи. — Алин, неужели тебе так нравится новый крем? — ехидно спросила, надавливая на шею сбоку. — Да, только в комплекте с Соней Сомусевой, — улыбнулась и развернулась к другой лицом, — теперь моя очередь быть массажистом. Соня растянулась, лёжа на шезлонге животом вниз. Теплые прикосновения разошлись по телу волнами возбуждения, но рыжевласка не подала виду. Когда вдруг руки, смазанные кремом, прошлись по ягодицам, то она громко вздохнула от неожиданности. — Алина, — раздражённо-возбуждённо выдала вокалистка. — Что такое, мне ножки на трогать? Я то думала, что ты хочешь полностью позагорать, — невинно проговорила Олешева, переключаясь на поясницу. — Да, просто на пляже, где столько народу это немного слишком, тебе так не кажется? — прошептала Софья. Барабанщица приняла это замечание и скоро закончила, растерев оставшийся крем по спине девушки.       Музыкантши наконец подступили к морю, которое радовало глаз бескрайней бирюзой и шумом волн, гребешками, вздымающимися над гладью, с бурлящей пеной. Вода обступила желанных гостей, поцелуями покрыв стопы, голени, а затем и нежную кожу бёдер, наконец живот и грудь. Обе расслабились, пребывая в наслаждении от пьянящих касаний теплой солёной водицы. Всё вокруг растворилось и больше не имело значения, только наслаждение и спокойствие были рядом.       Девушки ещё долго плескались в воде, с глупыми улыбками и раздостными возгласами. Особенно им нравилось с доверием отдаваться волнам и лёжа на них, лавировать. Вдруг солнышко вышло из-за облаков и стало сильнее прежнего слепить глаза — даже в модных солнцезащитных очках было невыносимо. Поэтому девушки медленно стали выходить на сушу. Но перед тем как оторваться от волн, Соня легла на мелководье, трогая песок и зарываясь в него пальцами. Ей нравилось, как водяные гребешки медленно захлёстывали и нежно окутывали голени, колени и бёдра. Затем она перевернулась на живот и тут же об этом пожалела: незаметно появившаяся Алина отвесила ей звонкий шлепок и убежала, смеясь. Сердитая и смущенная старшая тут же вылезла на берег и подойдя к спутнице резко схватила её за лямки бра, притянув к себе на расстояние в несколько дюймов и раздражённо прошептала: — Не смей играть со мной. Ещё хоть раз подобное повторится и я оторву эти чёртовы лямки.       Алина во время этих суровых фраз не могла взгляду оторвать от чужих губ и не могла не думать об их катастрофической близости. И ей, кажется, даже понравилась Сонина угроза. Особенно если неудобный лифчик бы заменили чужие тёплые ладони. Но слов из себя выдавить она не сумела, просто кивнула. Ей было страшно от осознания того, что её ненавистная коллега ей вовсе не безразлична. Страшно от того, насколько много рыжевласки поселилось в её голове и от того, сколько в ней желания понравиться, а главное, желания прикоснуться к этой неприкосновенной. Барабанщице было горько от того, что она разочаровала свою вокалистку и заставила усомниться в собственных мотивах, которые были слишком искренними даже для неё. Стало стыдно от воспоминаний о том, сколько же неприятных вещей она делала и говорила старшей, не задумываясь. — Сонь, прости меня пожалуйста, мне стыдно за моё поведение в нашей поездке. Всё-таки я хочу находиться с тобой в хороших отношениях и не ссориться. Давай сегодня сходим в спа после ужина? Я всё оплачу, — виновато проговорила младшая, смотря в голубые глаза напротив. Софья расцвела в улыбке. — Хорошо, я понимаю, всё в порядке. Давай сходим, я правда очень хочу, — с нежностью проговорила Соня и улеглась на деревянный шезлонг. Обеим полегчало и девушки в приятных чувствах стали загорать под широким зонтом, медленно потягивая фруктовые смузи, принесённые ими заранее.       Вскоре музыкантши оделись и пошагали по летнему саду в сторону отеля. В ресторане скоро обед. Девушки в течение часа по-очереди принимали душ, смывая морскую соль, а после переодевались в лёгкую одежду. Счастливыми и чистыми они отправились на обед, сопровождая путь милыми разговорами и шутками. Приятное позвякивание столовых приборов витало в воздухе, приглушённые диалоги слышались ото всюду, а девушки выбирали желанную еду. Алина взяла кус-кус с овощами и куриным филе, вдобавок греческий салат и свежевыжетый сок; Софья — рис с шампиньонами, батат, авокадо и морковный смузи. С огромным наслаждением они принимали трапезу, пребывая в спокойном и удовлетворенном состоянии. — Ммм...ах, — приглушённо стонала Соня, выгибаясь. На ней не было ничего, кроме крошечного полотенца на бёдрах. Нежные женские руки сжимали и поглаживали кожу на её спине, спускаясь к трепещущим рёбрам и поднимаясь к шее. Алина лежала совсем рядом на соседней кушетке и испытывала похожие эмоции: восторг, расслабление, удовольствие, влечение. Последнее особенно сильно вызывали чужие вздохи, да так, что необузданное желание поймать их разгоралось в её груди. Над телами девушек в это время колдовали опытные массажистки. Но внутренне, они представляли на их месте друг друга. Нежный аромат лаванды окутывал маленькое помещение, приглушённый свет от восковых свечей бликовал на нежной коже, успокаивал. Музыкантши отдохнули, обрели новые силы и энергию на дальнейший отдых и путь.       После долгожданного массажа у девушек было пол часа на солевую баню и хамам перед расслабляющими молочными ваннами. Так они и сделали, сперва зашли в баню с соляными стенами, там витал сладковатый аромат, воздух был нежным и приятным. Отдыхающие расстелили полотенца на сиденьях и легли друг напротив друга. — Спасибо, что привела меня сюда. Ещё только начало, а я уже чувствую себя так свободно и легко. Ни разу не была в подобных местах, здесь волшебно, — произнесла Соня, благодарно улыбаясь и смотря в глаза напротив. — Я рада, что тебе нравится. И ты правда выглядишь отдохнувшей, такая красивая, — неожиданно для себя созналась Олешева и от смущения отвернулась к потолку. Через неловкую минуту и рыжеволосая подала голос: — Ты тоже.       В хамаме они так же умиротворённо лежали на плиточном постаменте, вдыхая свежий пар, неспешно разговаривая о музыке, группе и планах на оставшееся лето. После этого они по изначальной задумке отправились в молочные ванны. Каждая из них находилась в отдельной комнате с джакузи, в котором плавали лепестки роз и маленьким умывальником с бесчисленными кремами на его бортиках. Для Сони это одиночество было временем разобраться в себе: она точно осознавала, что её чувства к розововолосой далеко не дружеские, но делать что-либо было страшно. Она боялась, что Алина просто с ней играет, слово с доверчивой собачёнкой и её влечение к ней имеет сугубо физическую подоплёку, полную пустых плотских желаний. Что в чужой голове и мысли нет об искренних чувствах, о любви. Страшно, что неугомонная буря её собственных чувств совсем не нужна той, о ком они бушуют. И это признание обречёт её на муки, сильнее тех, что сейчас её гложат. Но воспоминания о любимой фразе её отца вдруг всплыли в разуме и окрасили пасмурные размышления кусочком света: « любое действие с неожиданным исходом в тысячу раз лучше, чем бездействие ». И она выдохнула. Это чистая правда. Вокалистка не желала что-то решать сейчас, особенно в таком расслабленном, опьяненном состоянии, но точно знала, что ничего не делать — не выход. Она наконец взяла на заметку новую прекрасную мысль.       Только тёмным поздним вечером в скучающий без посетителей, чистый и свежий номер, наконец, зашли его гостьи. Сил у них было немного, что лишь на чистку зубов хватило. После чего они начали молча переодеваться, утопая в нежных Израильских сумерках. А после стали размеренно засыпать под тихое ворчание кондиционера и пение вдохновлённых зимородков под садовыми зарослями.