Путешествие с ароматом страсти

      Нежные поцелуи на лопатке заставили Алину пробудиться. Но она не подала виду, продолжила молча лежать с искренней улыбкой, пока теплые губы выцеловывали её спину, плечи, касались шеи. — Солнце, доброе утро, — прошептала Алина, повернув голову к девушке и обхватив её лицо ладонями, поцеловала в нос. Соня улеглась на возлюбленную, откидывая одеяло в сторону. Они чувствовали спокойствие и умиротворение, гладили тела друг друга нежно и глубоко дышали в унисон.       Вскоре рыжевласка привстала, оглядывая влюбленным взглядом свою половинку и подмигнув, слезла с перин. Она была очаровательна, особенно в свободной футболке, которая едва прикрывала белоснежные трусы. Смеясь, девчонка всё же убежала в ванну, по традиции — самая первая. Алина же вздохнула с некой нежностью и скукой, откидываясь на подушку.       К девяти утра девушки были полностью собраны и выдвигались уничтожать шведский стол. Сегодня они вели себя более неловко, чем раньше, но это скорее по причине такого неожиданного и прекрасного взаимного признания. Соня вела себя как милый подросток — часто-часто смущалась и улыбалась, гладила руки барабанщицы под столом и не могла насытиться своим счастьем. Так и пролетел завтрак, после которого девушки впервые пошли не на море, а к бассейнам и горкам. Многообразие разных водных аттракционов и обилие бассейнов с лазурной водой ошеломляло и захватывало дух. Первым делом музыкантши отправились в широкий водоём с плавным заходом и встроенным в глубь минибаром. Они с радостными улыбками подошли к нему, сев на высокие стулья. — Добрый день, можно пожалуйста два молочных коктейля с "Орео"? — спросила Алина на безупречном английском, облокачиваясь на стойку. У неё было хорошее настроение, поэтому она была через чур вежлива, особенно для самой себя. Унылый бармен кивнул и стал оперативно смешивать ингредиенты, на ходу подкидывая сиропы. Через пару минут коктейли в граненых бокалах стояли возле девушек. Олешева оплатила заказ браслетом(после выезда из отеля оплачивается сумма, потраченная с его помощью на покупки).       Музыкантши сидели возле бара, медленно распивая коктейли ласково-ледянящие и наблюдая за людьми, резвящимися в океане солнца и обилия водяных сооружений. Затем тишину нарушила Соня, спросив про какую-то ерунду, вроде любимого вкуса мороженого. Комфортный диалог продолжился со смехом и переглядками. Барабанщице безумно нравилось смотреть на свою возлюбленную, вновь и вновь восхищаться её нежнейшей кожей, россыпью веснушек, ухоженными волосами, изящными изгибами тела, что едва ли прикрывал купальник и самое чудесное — лазурными глазами с нежным заигрывающим блеском. — Пошли искупаемся, — резко выдала рыжевласка, потянув подругу на себя. Со стульев они свалились прямо в воду, заливаясь смехом. Погода стояла удивительная: ни жарко и не душно, наоборот, достаточно влажно и тепло. Сомусева просто жаждала каждую секунду касаться своей барабанщицы, но тщательно маскировала это и позволяла себе гораздо меньше, чем могла. Вдруг та самая неожиданно проявила инициативу и нежно обвила талию рыжевласки, скользя пальчиками по пояснице. — Я так хочу тебя поцеловать прямо сейчас, — прошептала розововолосая, придвинувшись к собеседнице на расстояние в пару дюймов. Их груди касались друг друга, придавая интимности и возбуждая. Соня громко вздохнула после слов пассии, прикусив губу, нежно ответила: — Я знаю кое-какое романтичное место для этого.       На лице младшей расцвела искушённая улыбка, она без слов проследовала за подругой. Локация для тайного поцелуя — это ни что иное, как закрытая горка на две персоны. Ровно сорок секунд для их маленькой шалости. Музыкантши прилежно отстояли в очереди с надувным тюбингом. Инструктор снисходительно обвёл пассажирок взглядом и дал обратный отсчёт. Соня сидела впереди, тормозя ногами, которые окутывали искусственные волны. Вдруг их средство передвижения тронулось. Заехав в темный туннель, Олешева жадно прижала к себе девушку и затянула в быстрый горячий поцелуй. Было в этом что-то интимное и романтичное. Палящий лёгкие жар, закипал внутри обеих, да такой, который невозможно было потушить. Алина с пылким восторгом оглаживала тело старшей, уделяя робкое внимание груди, от чего вокалистка вынуждена была сдерживать стоны. А вода вокруг так и плескалась, но ни петли, ни повороты, ни вода в лицо не могла оторвать двух влюбленных от наслаждения. Вскоре яркий удушающий свет ударил в лицо и девушки приняли невозмутимый вид и в таком же состоянии купарем упали в хлористую воду. Было чертовски весело и неловко.       Лица купающих безжалостно освещало и грело солнце, прыгало по волнам и разливалось по кожным капиллярам любовью. Сердца отбивали ритм в такт этому бесстрастному природному искусству. А музыкантши любовались этим, чувствуя каждое мгновение уходящего дня и всё больше понимали, как же им хорошо друг с другом.       Сидя на длинной софе под широкрылым зонтом у крошечного столика и, поедая свежую пиццу, девушки вели спокойный диалог. Шум воды и визги детей в бассейне на расстоянии четырех метров, ошеломляющие виды на бушующий океан, что притягивал голубизной — вот она где прелесть момента. — Алина, а расскажи, что тебе нравится во мне, — неожиданно и смущённо выдала Соня, пока её тело пылало искрами интереса. Розововласка даже не смутилась, наоборот, улыбнулась с теплинкой и аккуратно положила ладонь на чужую коленку. — Мне безумно нравится твоя искренность, честность, влечение к жизни. Ты такая живая и естественная и я сейчас только в тебе вижу добрую милую душу, наполненную интересом и любовью ко всему вокруг. И при этом у тебя ошеломляющая сила воли, смелость и упорство. Ты вдохновляешь меня, Сонечка, — прошептала, смотря в чужие глаза, словно в зеркало, отражающее возлюбленную в волнах океана, — и твоя красота меня с ног сбивает, твои нежные руки, лицо, самое милое и притягательное, которое я видела. И нравятся мне твои мягкие волосы, которые пахнут цветами. Я совру, если скажу, что не беру во внимание твоё тело, потому что я восхищаюсь им и не могу перестать думать о его мягкости и изяществе. Ты прекрасна, — закончила монолог барабанщица, пока в глазах напротив закипали слёзы. Пленительным светом озарился образ рыжевласки, она сорвалась, упав на колени к возлюбленной. Софи, незаметно для других, целовала запястья Алиночки и гладила её ноги, не в силах подобрать слова благодарности, всё что она могла — рассыпаться тревожной нежностью на её коленях. Олешева продолжала восхищаться этой крошечной девушкой, что выглядела трогательно-беспомощной и уязвимой, слепо отдаваясь чужим словам, словно молитве. — Что такое, я сказала что-то неожиданное или неприятное? — забеспокоилась розововолосая, когда горячие слёзы старшей отпечатались на коже. — Я просто... Ох, мне никогда не говорили ничего подобного про мою внутреннюю красоту и я растрогалась. Просто на этот вопрос я привыкла, что все отвечают "лицо, тело" или голос, на худой конец, но мне всегда хотелось слышать больше. Я думала, что это тщеславие, но сейчас я понимаю, что это влюблённость. Спасибо, за твои слова, я сохраню их в своей памяти, — несколько неразборчиво твердила Соня, из-за атакующего её плача. Но под прикосновением Алины она расслабилась и стала успокаиваться. — Солнышко, как же прекрасно ты чувствуешь, я понимаю тебя и принимаю. Мне очень жаль, что тебе не говорили таких слов, но я буду их говорить, это даже приятно для меня, — сладким шепотом на ухо сказала младшая. Внутри неё разливалась любовь и сочувствие к этому беспомощному существу, что содрогалось на её коленях. Вскоре они обнялись и просидели так, пока Соня окончательно не пришла в себя. — Я хочу сок, ананасовый, — подала голос Соня. Барабанщица улыбнулась и пошла за заказом для бестии. Пока она отсутствовала, Сомусева сидела, заинтересованная видами вокруг себя. Как вдруг её выдернули из раздумий два незнакомых человека. Парень и девушка. Они выглядели спортивно и ухоженно, у обоих каштановые волосы и карие глаза. — Привет, ты же Соня из кис-кис? — робко спросила улыбающаяся девушка, поправляя упавшие на лицо пряди. — Привет. Блин, кажется она самая, — пошутила рыжевласка, улыбаясь незнакомцам в ответ. — Здравствуй, Соня, а мы твои фанаты и в целом, фанаты вашей группы, — подал голос парень лет двадцати пяти. Рыжая засмеялась этому высказыванию. — Ну тогда садитесь рядом, фанаты. Алина скоро придет, — доброжелательно ответила Софья, приглашающе хлопая по обивке дивана. Ребята разговорились про отдых в Израиле, делясь опытом. — А вот и Ваш сок, миледи, — проговорила розововолосая, подавая бокал виновнице и удивлённо смотря на незнакомцев. — Спасибо, Алиночка. Познакомься, это наши фанаты: Денис и Марина. Они говорят, что мы их любимая группа, — с гордостью выдала солистка, потягивая сок из стакана. Олешева расслабилась, увидев сияние счастья в глазах возлюбленной и бодро познакомилась с новоприбывшими. Ребята оказались ни на шутку интересными, говорили, что оба принимают участие в музыкальной индустрии и состоят в длительных пятилетних отношениях друг с другом. Это подкупало, ведь опыта набраться хотелось, особенно когда нежнейший верующий взгляд с ноткой заинтересованности скользил по голубым трепетным Алининым глазкам, как бы шепча "посмотри на их любовь, я хочу также с тобой". Но Олешева всё ещё мялась и металась, не зная когда и где лучше предложить ей стать парой, хоть и осколочные чувства уже давно рвутся наружу от недостатка этого недоступного статуса или изобилия общественных норм?.. Обе знали, что без друг друга никуда не уйдут и на стороне не придётся ласкать чужие нечестные уста. Но тяга к условностям и такому приторно-сладкому "моя девушка", в перерывах между страстными вздохами, так и не потухла в юной груди. « Сегодня я обязана предложить Соне стать моей », — подумала про себя барабанщица, улыбаясь изнутри.       Взгляд розововолосой вернулся к коллегам по индустрии и к тривиальным разговорам с посыпкой учтивости и страха неугодить. Но вскоре, с помощью коктейлей с небольшим грудусом и развязных диалогов на московский манер, ребята нечаянно сблизились и как-то хорошо и комфортно стало в этой компании. Несколько часов пролетели как один миг и музыканты обменялись соцсетями. — Девочки, а как насчёт того, чтобы вместе сходить в ресторан? Мы тут уже третий год в него ходим, так что плохого не посоветуем, — дружелюбно спросила Марина, переглядываясь с парнем лукавыми глазками. — Двойное свидание? — Игриво проронила Софья, шевеля бровями, отчего Олешева покрылась предвкушающими мурашками. — Именно, — засмеялся парень, поглаживая запястье своей девушки. — Да, я бы хотела, а ты что думаешь, Сонь? — С надеждой сказала розововолосая, лавируя по изгибам бровей старшей и её хитрой ухмылке, которая ослепляла и неизменно возбуждала. — Конечно, погнали, — всё-таки произнесла Сомусева восторженно, с промедлением в две секунды, а по ощущениям Алины во все тридцать. Палящей страстью прошлись по коже розововолосой изящные пальцы Софи, прямо под столом, чувственно и честно, по внутренней стороне подтянутого бедра. Дребезжание матов в голове и тихий выдох в сложенные у лица ладони. — Ребята, было очень весело, но кажется нам с Соней уже пора, — вдруг выдала младшая, вводя в ступор присутствующих. Но ни для кого не являлось секретом то, что они засиделись и обед с роскошным шведским не будет ждать бесконечно.       Но у Алиночки были другие планы, она аккуратно повела спутницу в номер под предлогом "переодеться". С размахом залетев в комнату, девушки как-то нечаянно впечатались друг в друга и нечаянно упали на кровать, успыпая жгучее тело напротив не менее пылкими поцелуями со вкусом ждажды и остервенения. Алина наполовину лёжа на бестии, смаковала её нежнейшие губы, пахнущие свежестью и искренней любовью. Тонкие купальники так и норовили упасть прямо на плитку, но музыкантши не позволяли этого, то ли из-за неготовности, то ли из-за обилия ограничений и страхов, что так терзали их души. Но руки продолжали нежно очерчивать впалые щеки, спускаться по острым плечам к талии и царапать желанные бедра. — Алина, можно я коснусь? — Неуверенно прошептала Соня, глазами поедая сексуальный бюст напротив своего лица. Олешева на выдохе утвердительно ответила и тут же скромно застонала от рук рыжей чертовки прямо на груди. Приятная тяжесть отпечатывалась похотью на коже, придавая щекам несвойственный пурпурный. Пальцы солистки робко и, от этого более горячо, гладили выступающие соски сквозь тонкий купальник, пока губы страстно сталкивались в трепещущем танце. А язык младшей вдруг грубо толкнулся в зубы, вопрошая об углублении, которое немедленно произошло. И нежная томная услада стала растекаться по их телам, отдаваясь стуком сердца в висках. Это было как глоток воды после месяца засушья. Долгожданно и несносно.       Не прошло и получаса, как влюблённые решили приостановиться и отложить плотские страсти до вечера. Сперва лёгкий обед, прогулка по городу и ресторан на десерт. Девушки взбалмошно ринулись одеваться в приличную одежду и через десяток минут успешно ехали в лифте, поправляя юбки. Но и это не обошлось без приключений. Несдержанные поцелуи, начиная с пальцев рук и заканчивая долгим, с пылким стоном на губах, позволила себе страстная Соня. И по-клише, под характерный "дзынь", тут же оторвалась, стыдливо вытирая размазанную помаду.       Обед был тихой протекавшей рутиной с привкусом удовлетворенности и смятения. Алина как бы нечаянно уронила вилку и невежливо полезла под стол, оставаясь там на долгие пять секунд, застряв за изучением чужих гольф, уходящих в неизвестность и насладилась нечаянным бесстыдным поглаживанием от колена коллеги и вниз по икре. Суетливость и как бы недовольный взгляд, за которым уже кружились постельные сцены, смирял негодницу, заставляя краснеть. — Теперь что, накажешь меня за эту провинность? — Довольно прошептала барабанщица, скрепляя руки у подбородка и самым невинным взглядом впиваясь в пассию. — Ещё как, — усмехнулась Софи, отпивая газировку и стреляя голубыми. — Чёрт, где их носит? — Злилась Сомусева, набирая четвертое за минуту сообщение, своим новым знакомым. Так вышло, что девушки изрядно нагулялись в городе и доехали до ресторана, в надежде отдохнуть. Но вот незадача: заказ был совершен на имя Дениса, и без него даже на порог этого чопорного незыблемого заведения ступить было невозможно. Пять минут на лавочке с успокаивающим "потерпи, они наверняка в дороге" от Алины, в комплекте с раздражающими неотвеченными в телеграмме от музыкантов, и вот та самая парочка выходит из новенького Мерседеса. Они выглядели сногсшибательно и освещали проспект своей роскошью. — Воу, ребята, вы не говорили, что вы богачи, — удивлённо воскликнула Олешева, любуясь стильным платьем Марины. — А вы и не спрашивали, — захохотал парнишка и повел спутниц в ресторан.       Ожидание того стоило: зал находился на высоте десятого этажа и был чёртовски великолепен. Обилие цвета слоновой кости гармонировало с изысканным бежевым и светло зелёным на мебели. Высокие потолки обромляли извилистые своды, что нависали, словно белокрылые журавли. Удобные диваны светлых тонов стояли, словно растекаясь по полу, вокруг вытянутых столов. И самое обворожительное — высокие окна по периметру, с видом на вечерний мегаполис и с выходом на пристроенный летний балкон с широкой верандой и схожим обустройством. Наши парочки нарочито опрометчиво выбрали место прямо на краю бетонного строения, из-за чего почувствовали окутывающую прохладу, что прибавлялась каждую минуту, не утихая. За перелистыванием меню музыканты окончательно приняли решение — веранда им не подходит.       Сидя в теплом помещении с живой музыкой, герои невольно ощущали удовольствие и интерс. Они были готовы к пышным беседам, страшно-вкусным блюдам, крепкому алкоголю и невинно-дерзким официантам. Всё по классике Израиля. — Алина, а расскажи, пожалуйста, про свой опыт путешествия в Великобританию. Мы же сами ни разу не были, но так хотим. Просто в твоём актуальном увидели... — скромно начала Марина, поправляя шелковистую волнистую прядь, что выбивалась намеренно из тугого высокого хвоста на манер двухтысячных. Сама она была одета крайне сносно и лаконично — в чёрное атласное платье с глубоким декольте, в которое неугомонные официанты так и норовили заглянуть, и конечно же с украшениями от "Тиффани" ввиде подвески и серёжек под цвет одежды. А её парень, обладавший сообразительным овальным лицом с угловатыми скулами и тонким носом, тоже был не промах. На его подтянутом теле красовалась привлекательная светлая рубашка не до конца застегнутая, обтягивающие брюки и новомодные часы на запястье. — Ой, конечно, я расскажу вам о путешествии, если это действительно всем будет интересно, — выдержав паузу, проговорила Алина, на слове "всем" ссылаясь на свою ненаглядную, что сидела поле неё на диванчике. — Да, конечно, рассказывай, — с улыбкой и чувством важности прощебетала Сонечка, под столом находя теплую любимую ладонь. И Олешева, оживившись, начала свой длительный монолог с пол часа, прерываясь на короткие вопросы от "поклонников" и на вкуснейшее жаркое, принесённое учтиво молча. — Вау, это звучит реально круто, — наконец, сумела ответить Марина, по завершении рассказа барабанщицы. Темноволосая выглядела честно и с честностью улыбалась, восхищаясь розововлаской, хоть и имела гораздо больше опыта и власти, чем она. Но главное, чего не хватало и хотелось добрать у своей кумирши — это бесконечная уверенность, неиссякаемое остроумие, стремление к высшей цели и польза, с которой она вещает и создаёт собственное искусство. Везде есть душа. А что уж говорить о рыжевласке, которая одним своим голосом может заставить разорваться на части от смеси гложущих травм и увядающей юности, покинутой и раздавленной прямо на лестничной клетке многоэтажки, которая может раздавить и воскресить, шепча "ебаная жиза" на повторе. О рыжевласке, которая может изличить своим голосом и вывести на свет из черной дыры, даже без светящейся приторно-зеленым таблички "exit ".       Извечные постукивания приборов и чопорные разговоры на заднем сопровождали спокойную трапезу. Никто не желал нарушать молчания, особенно когда собственная еда на тарелке сжигала терпким вкусом внутренности, заодно с полупустым кошельком и остатками здравых мыслей. А как принесли дорогое вино, то размышления совершенно не в то русло пошли, составом проходясь по самообладанию Олешевой, которую врасплох застал наивный вопрос подвыпивших приятелей: — А вы с Соней сейчас в отношениях? Просто мы так отчаянно наблюдали за вами всё это время и думали: « чёрт, ну когда же они будут вместе ».       Глаза в страхе и непонимании распахнулись и больше ни дешёвых оправданий, ни мимолётного вранья, не получалось небрежно бросить, так же как и всегда. Чужие чувства и рука под столом согревали получше любого "Старбакса" и уже не до выдомок было, кажется. Но адекватного описания происходящего так и не лезло в голову. Она не хотела разочаровывать Соню и в без того хрупкой связи. Но если выдать всё честно, то неизвестно какие обстоятельства заставят её потом вспоминать ту самую секунду признания с презрением и ненавистью. — Мы просто коллеги с превелегиями, — засмеялась Олешева, окрашивая вечер в цвет разбитых надежд. У присутствующих не хватило слов, чтобы прокомментировать данную фразу, сказанную якобы невзначай, но имеющую вес в тонну слёз и десять тон окурков. Тяжёлым грузом она свалилась на Соню, что весь вечер пребывала в радостном смятении до этого момента и в прожигаюшей печали на десерт, в который раз не понимала — что же творит эта девушка, её "Блядская Алина Олешева", с глупой улыбкой и усмешкой подростка. Осколочное разочарование всё-таки заставило грудную клетку вскрыться, выпуская ненаглядных бабочек в животе. Невнятная смесь прошлой травмы и противная горечь от сломанных ожиданий — лучший коктейль для смертника. А прошлая травма случилась не так давно, всего с пару лет, когда Сонечку в который раз ласкали фразами и приторными признаниями, а потом бегали по кругу, собирая авиации восхищения и быстрый секс с кульминацией ввиде горький слёз рыжевласки. Заебало.       Сомусева без слов гордо встала из-за стола, грустной улыбкой проводив знакомых, которые по лицам, разрывались в сочувствие и страхе. На ватных ногах добрела до уборной и закрылась, пока слёзы прожигали честные синие. « Сука, лучше бы она сказала, что мы просто друзья», — шептала Софи себе под нос, ударяясь затылком о плитку и стекая по стене отчаянием.       Рассеянная Алина нервно постукивала каблуком по плитке, пока внутри рушился мир. Новые приятели молча смотрели на барабанщицу с выраженным непониманем, которое повисло в воздухе, заполняя его напряжением. Вдруг парень получил срочный звонок, что конечно же был немедленно принят и с напускной решимостью отвечен. — Алина, мне позвонили и я должен срочно ехать вместе с Мариной, у нас серьезный вопрос в бизнесе, — резко проговорил музыкант, не давая пауз и лишних надежд на поддержку в странной ситуации, созданной собственным любопытством. Олешева не стала удерживать приятелей. Они, горько обнявшись, попрощались и оплатив счёт, упорхнули в открытые двери, только звякнув цепями на сумке. Одиночество и испуг. Алина резко встала и побежала в уборную, боясь, что уже поздно и, раны образованные её желчным враньём, или, обжигающей уши правдой, прожгли дыру в призрачных чувствах её рыжевласки. — Соня, Сонечка, — твердила младшая, искушаясь слезными мольбами и мыльными выражениями. Она уже семь минут, а по-ощущениям — дольше часа, завала солистку и просила открыть ей дверь туалетной кабинки. В безысходности, свалилась, подбирая ноги под себя и чувствуя ледяную морозь от пола, что поразил жуткий вирус с именем пассии, пропитанный насквозь отчаяньем и безмолвными слезами по ту сторону изгороди. — Я очень виновата перед тобой, прости, эта фраза насчёт нас была очень грубой и бестактной с моей стороны, но я не могла по-другому. Было страшно признаваться этим незнакомцам в том, что мы с тобой влюблены и в том, что я, как последняя дурочка, всё тянула с предложением быть вместе официально. Я понимаю, что разочаровала и расстроила, но прошу, дай мне возможность поговорить и обсудить наши границы, ведь я очень запутана. И если ещё не поздно, то я хочу тебя кое-о чём спросить, но это при условии, что ты найдешь в себе силы выйти, — обнажая всю свою честность и искренность перед Соней, наконец, произнесла барабанщица. Замок, не выреджав потока чувственных изречений или может быть силы давления возбуждённой переполохом Сонечки, щёлкнул, открывая дверь. Солистка буквально вывалилась, прижимаясь всем существом к одной единственной, что поняла свою ошибку. Да, её всё ещё терзали знаки противоречий и непродуманных путей отхода, но былая тяжесть отступила, давая место новым чувствам, которые словно обволакивали грудную клетку сладостным мёдом. Принятие.       Неспеша поднимаясь и отходя от былых потрясений, особы за руки поплелись в обеденный зал. Алина всё так же придерживала рыжеволосую, очень трепетно за её талию, которая как будто стала ещё тоньше, после пережитого стресса. Заботливые уточнения последовали после успокоения от барабанщицы, что не могла скрыть вину и беспокойство. Кажется, она впервые так за кого-либо волновалась. Терпеливо и учтиво она выслушивала историю триггера Софьи, которая бесконечно утирала слёзы атласной ресторанной салфеткой. Дело было в её бывшей, которая терзала на качелях эмоций целых четыре года и не давала забыть, отпустить, но при этом официального подтверждения их близости она бескомпромиссно не давала, обходилась оправданиями по типу "что за лишние рамки, я хочу свободы", а за свободой лишь связи с незнакомцами подразумевались. Грязь.       Олешева чистейше понимала теперь поведение возлюбленной и иглы нестерпимой несправедливости вдруг пронзили её кожу, агрессия захлестнула, приливая кровью к вискам. — Солнышко, я хочу чтобы у нас всё было по-другому и так будет. Я сделаю всё что от меня зависит, чтобы ты мне доверяла и ощущала безопасность со мной. Соня, ты будешь моей единственной и неповторимой вдохновительницей? Будешь моей девушкой? — С выражением почтительного благоговения и покорности, произнесла Алина, вопрошая спутницу. На Сонином лице промелькнула тень недоумения и тут же сменилась торжеством и сладостью принятия. — Да, буду, Алиночка, — улыбнулась и чокнулась бокалом с полусладким, запив его синхронно с девушкой. А после, коротко и незаметно украла первый поцелуй их пары.       В отеле оказались скоро и так же скоро погрузились в сон, ощущая неимоверное сближение и скрепление юных ненасытных душ.