Путешествие с ароматом страсти

      Хрупкое самообладание Сони разрушилось как раз в тот момент, когда раскрасневшиеся губы девушки с розовым каре стали с вожделением целовать и сминать возбужденные соски нижней. — Блять, Алина, трахни меня уже! Я хочу тебя прямо здесь и сейчас, — заскулила рыжевласка, загнанно вздыхая и краснея. — Как же быстро ты сдаёшься, малышка, — хитро прошептала пассия, обводя контуры груди старшей, медленно, вкрадчиво, — я видела у тебя в бардачке презервативы и у меня есть пару мыслишек о том, что с ними мы можем сотворить, — Софья вздохнула, нерешительно смотря в глаза любовнице. — И что же? Наденешь на пальцы, или как? — Усмехнулась певица. — Лучше на резиновый член, — лукаво улыбнулась и подмигнула розововолосая. — К такому меня жизнь не готовила...— растерялась Сомусева и привстала на локтях, показывая солнцу свою очаровательную грудь и половину ключицы. — Я сделаю всё самым лучшим образом и тебе понравится. Просто доверься, это правда того стоит, — ласково прошептала Алина, проводя пальчиками по скуле напротив. — Извращенка, — фыркнула солистка, сквозь нескромную улыбку, — давай быстрее, пока я не передумала, — вздохнула театрально, падая на подушки затылком. Алина улыбнулась и потянулась к своей маленькой кожаной сумочке, быстро найдя нужное. Фаллоиммитатор был среднего размера и конечно же ярко-пурпурного цвета. Он был вытерт начисто влажными салфетками вместе с руками девушек, а затем погружен в скользкий презерватив. — Ты готова? Хотя постой, я ещё тобой не насладилась сама, — проговорила Олешева и после пламенной речи прижалась губами к коже рыжевласки, обводя ребра и выцеловывая живот. Затем она скользнула рукой по упругим бёдрам и как бы невзначай коснулась пылающей промежности. Соня всхлипнула от желания и собственных фантазий. Багровый закат подглядывал за их маленькой тайной, обливая тела маревом перламутра. Барабанщица нежно скользила по половым губам пассии, попутно целуя, ловя её стоны ртом. Вскоре что-то твердое упёрлось в Соню и она расслабилась, готовясь к удовольствию. Она была достаточно мокрой, буквально текущей от собственной страсти и похоти в шаловливых зрачках напротив. Аккуратно и неспешно фаллос проник внутрь рыжевласки, вызывая возбужденные неразличимые речи и вздохи. Алина легла, лицом приближаясь к бедру Софьи и начиная оставлять поцелуи, перетекающие в засосы, пока рука вгоняла резиновый член глубже и глубже под сдавленные крики. — Боже, да, быстрее, — слышалось сквозь стоны и барабанщица послушно ускорялась, сама ненароком громко вздыхая и ощущая жар в паху, от которого хотелось поскорее избавиться. Олешева вошла почти до упора, усиливая хватку и вгоняя прибор, не смея останавливаться.       Стоны были всепоглощающими, они протискивались сквозь закрытые двери и отражались от кожаных стен. Искусственный фаллос в руках опытной Алины набирал обороты, извивался и вдалбливался в лоно певицы, пока язык младшей ласкал её чувствительный клитор. Громко, быстро, влажно. Сомусева бесстыдно насаживалась на игрушку, придерживаясь руками за вздрагивающие плечи спутницы и не могла насытиться этим сладким всепоглощающим наслаждением. Характерные хлюпающие звуки смешивались с всхлипами и криками, что сводило с ума Алиночку, и она пуще прежнего ускорялась. Вдруг, по хрупкому телу прошлась пронзительная волна оргазма, томящей истомой стекающая по коже и забирающаяся под самые рёбра. Соня издала последний отрывистый стон и обмякла, громко дыша. Барабанщица аккуратно вынула стимулятор и положила его рядом. — Ты великолепна, — прошептала Софи. Розововолосая самодовольно улыбнулась и потянулась к своим стрингам — единственному, что на ней осталось, намереваясь снять. И она это сделала, ловля изучающий взгляд голубых. Олешева прикоснулась к себе, кладя руку между ножек. Стеснения больше не было, была только оглушительная похоть и желание кончить. Вдруг Соня притянула девушку к себе и посадила на собственное бедро. Барабанщица сразу поняла в чём дело и стала скользить, попутно цепляясь за рыжую и издавая стоны. Она была настолько влажной, что кожа старшей заблестела от смазки. Сомусева стала жадно ласкать открытую грудь своей девушки, прикасаясь к животу, рёбрам, обводя ягодицы и сжимая.       Алина продолжала толчки, отчаянно тёрлась о бедро своей девушки, не прекращала стонать. Было в этом что-то сокровенное и прекрасное, с примесью животной похоти и страсти. Сомусева помогала своей любовнице дойти до пика страстными касаниями к телу, поцелуями. — Как тебе не стыдно, ужасно похотливая девочка, — шептала Софи, улыбаясь — она знала, насколько сильно барабанщицу заводит стыд и хитро пользовалась этим. И розововолосая от данных манёвров, наконец, в крайний раз проскользила, прогнулась в спинке и крича, кончила, содрогаясь в неминуемом экстазе.       Обе рухнули рядом на пассажирские кресла и, громко дыша, стали нежно обниматься и ластиться. Это было горячо и незабываемо. После короткого отдыха они включили кондиционер и открыли двери, окно на потолке, затем стали вытирать влажными салфетками друг друга и запачканный салон. — Это было потрясающе, — произнесла Софи с удовлетворением, откидываясь на спинку кресла. Внутренности автомобиля стали полностью чистыми. — Да, ты чудо, моя маленькая. Давай-ка теперь будем смотреть фильм? — Произнесла барабанщица с улыбкой, извлекая из чехла МакБук. Софи кивнула и улеглась поудобнее, укрываясь пледом. За дверями машины сгущались сумерки, это выглядело устрашающе и вместе с тем, романтично. Олешева успешно отыскала какую-то романтическую комедию и включила, прижимаясь вплотную к своей девушке. Нестерпимо захотелось целоваться. Младшая прильнула к любимым губам с трепетом и стала сминать их в сладкой неге, пока начальные реплики фильма не разлучили их.       Девушки переплели пальцы в замок и стали глазеть на киноактеров. На стеклянном потолке уже сверкали звёзды, что пробивались сквозь удушающую тьму. Звук комедии умиротворенно лился из динамиков. Когда в кино наступали постельные сцены, то музыкантши непременно смеялись, чувствовали щекотку возбуждения от накатившего дежавю и целовались, медленно и искушённо. Это всё страшно нравилось обеим. Вдруг влюблённые извлекли мороженое из холодильного пакета и стали поедать его ложками, кривляясь и пачкая лица друг друга, а затем окуная в мороженое печенье и весело хрустя. Еда была как нельзя кстати, после бурной разрядки, поэтому под шумок были извлечены шоколадки и кислый мармелад.       Через некоторое время фильм пришёл к своему логическому завершению, а девушки залились слезами от умиления и любви, что захлёстывали их в каждое мгновение, проведённое вместе. Это было чистое счастье. Сон наступил так же скоро, как и глубокая ночь.

***

      Жаркий рассвет без спроса проник в открытые стёкла, раскаляя поверхности автомобиля до предела. Соня проснулась от назойливого луча в лицо. Девушка выругалась и перевернулась на другой бок, но солнце всё не желало отступать, тогда рыжевласка укрылась пледом с головой. Через минуту вынырнула от адской жары, которая пуще набирала обороты. На часах едва пробило семь утра. Сомусева аккуратно встала и покинула салон, обойдя машину по кругу и открыла багажник дабы извлечь воду. На улице так же лилась невыносимая духота от которой хотелось спрятаться. Сев обратно на кресло, певица завела машину, включила кондиционер и стала жадно пить воду. От такого переполоха и Алина проснулась, потирая глаза. — Бля, а почему жарко-то так? — Заныла розововолосая, открывая окна и снимая футболку. — Сейчас в Тель-Авиве плюс тридцать шесть. И такая погода будет держаться весь день. Давай перекусим и поедем в отель решать вопросики, искупаемся заодно? — Ответила рыжевласка, передавая девушке бутылку воды. — Хорошо, договорились! Будем весь день купаться и отдыхать! — Развеселилась Олешева, собирая их постель.       Очень быстро и оперативно, так же как и появились, девушки умчались прочь, обдавая пустыню лаской двух влюбленных сердец. Путь прошёл весело — Алина на ходу собирала бутерброды из нарезного хлеба и щедро мазала одни — плавленым сыром, другие — джемом. Прямо на ходу Софья откусывала это незатейливое блюдо с рук пассии и улыбалась. Дорога, длиной в сорок минут, продолжалась под песни "кис-кис" и сопровождалась нежным пением рыжевласки и восторгом у наблюдающей Алины, которая взгляд не могла оторвать и слух не могла отвлечь от голоса своей прекрасной девушки, голоса, что сражал её каждый раз как в первый.       Наконец, иномарка притормозила на парковке отеля и музыкантши вышли, взяв с собой лишь сумочки и пакет с оставшейся провизией. Они были веселы, но обеих смущало такое длительное отсутствие душа и нормальной еды. Первым делом путешественницы желали восполнить эти две потребности. На ресепшне девушек встретил улыбающийся консультант и поведал им новость о том, что их номер с вещами в целости, и вчерашний пожар не оказал влияния на большую часть отеля, поэтому он пригоден для отдыха. Музыкантши закончили с любезностями и побежали к лифту. Им уже не терпелось помыться. — Сонь, давай вместе искупаемся? Я не хочу ждать, да и чтобы ты ждала меня долго не хочу. Ты же не стесняешься? — Подала голос барабанщица, поглядывая с интересом на старшую. — Хорошо, можно. И с чего ты взяла, что я стесняюсь? Вчера ты здесь больше всех стыдилась, до сих пор помню твои румяные щёчки и неловкие стоны, — ответила Софья с лукавой улыбкой и переплела их пальцы. — О нет, не начинай, для меня вся эта тема — как одна большая неприятность. Потому что у меня очень редко выходит быть супер уверенной, но порой, я раскрываюсь, как вчера. Это было довольно горячо и смело с моей стороны, если ты не заметила. Но стыд всё так же меня заводит, это правда. Я рефликсировала на эту тему и кажется причина кроется в чём-то из детства — контекст не помню, а вот ощущение осталось, — развила увлекательный монолог розововолосая, становясь серьёзной. — Солнышко, я заметила твою уверенность и открытие мне. И я очень ценю это. Но моменты, когда ты смущаешься — это очень мило. Мне хочется обнимать и защищать тебя в такие секунды. И если тебе в этом комфортно, то необязательно что-либо делать со стыдом. Он ведь проявляется только в сексе? — Сочувственно произнесла Софи, попутно открывая дверь номера. — Спасибо, Сонь. Да, только в сексе и я замечаю, как он отступает благодаря тебе. Я имею ввиду токсичный стыд, который на грани вины. Но мне нравится, когда ты смущаешь меня словами, это секси, — засмеялась тихонько Алина, смягчаясь. Девушки стали медленно раздеваться перед друг другом и это было пропитано трепетом и заботой, никакой пошлости. Так же аккуратно они забрались в душевую кабину и включили воду, которая тут же гроздьями закапала сверху, даря свежесть и умиротворение.       Возлюбленные стояли, прикрыв глаза и слушали ладонями чужое сердцебиение, перемещая руки на груди. Это был своего рода акт признания и принятия — что-то сокровенное. Вдруг гель для душа с запахом миндаля пролился на плечи Алины и её солистка стала с упоением размазывать получившуюся пену по подтянутому и тонкому телу. Мурашки и вправду сквозили в этой пелене чувств, узел закручивался в животе, особенно когда Сомусева опускалась на корточки и обдавала ляжки и голени густой пеной, находясь близко, но не дотрагиваясь интимных областей, а тактично обходя их. В этом крылась своего рода игра, правила которой были лишь на руках у рыжей чертовки. И горячие поцелуи неожиданно отпечатались на теле и неожиданно-нечаянно легли на чужие уста. Вновь голодные поцелуи, от которых, кажется, невозможно устать. Поцелуи, которые каждый раз ощущаются, как в первый.       Руки стали скользить по коже, притягивая к себе вплотную — до сталкивания зубками. Вода вновь служила убежищем их тайной искренней связи. И им это нравилось. Мысли о прошлом более не преследовали их и страхи куда-то отступали, освобождая место новому и прекрасному. Ещё год назад ни одна из них не была счастлива и давилась ежедневно потоками слёз, истериками и восклицаниями "я не смогу, я не выдержу, это конец". Но вот они здесь, согреваются под душем с любимым человеком в самом лучшем отеле Израиля в самый разгар лета — что может быть лучше?       Чистые и одетые в чудные новые вещи, музыкантши покинули номер, шагая в их любимый отельный ресторан. Там было что-то уникальное и приятное, награждающее атмосферой уютного Тель-Авива. Блюда выбрали новые, которые ранее не брали и сидели, смеялись, пробуя друг у друга кислые, острые соусы и смешивая с закусками. — Алина, а я больше не могу съесть сейчас, но безумно хочу панкейки эти попозже попробовать. Прошу, давай украдём! — Шептала Соня, щурясь от озорства и интереса. — Моя ты маленькая пакостница! Ладно, давай, только в твою сумку положим и хорошенько завернём это в салфетки, — произнесла барабанщица, прикрывая шалость своей девушки плечом. И Соне это удалось, оладья были в надёжном месте. С таким уловом не стыдно было и на море идти!       На пляже было много народу — все спасались от непреодолимой жары с примесью сухости. Девушки удалось ухватить один шезлонг. — Душенька, намажь мне спинку, — проговорила Алина, протягивая крем своей спутнице. Та же с удовольствием выполнила просьбу и попросила того же себе. — Ой, Сонечка, твоя спина сгорела! Будь аккуратнее, не забывай про крем! Щиплет? — Обеспокоилась Олешева, смазывая красную кожу кремом от ожогов. — Да, немного щиплет, но это нормально. Вообще я следила за тем, чтобы не сгореть, просто сегодня проснулась прямо под палящим солнцем, не ожидала такого подвоха, — ответила Сомусева, изредка шипя от боли.       Пушистые морские волны обдали голени прохладой. Девушки, взявшись за руки, прошли навстречу океану. Солнце яростно пекло, сокрушалось золотом на водяной ковёр и жгло макушки. Возлюбленные расслабленно легли на волны, которые неспешно покачивались и бурлили. Было удивительно хорошо. Вдруг Соня решила совершить шалость над своей девушкой и поэтому, держа ту в объятиях, развязала бантик на её лифе. Скрывая её от людей, рыжевласка уложила ладони на чужую оголённую грудь. — Блять, Сомусева, когда ты успела?.. — Удивилась барабанщица, пока щеки её предательски краснели. — Ой, я наверное нечаянно, — невинно запротестовала рыжая и сжала грудь до тихого полустона. Алина ощущала стыд и покалывание лёгких от наваждения пошлости. — Сонь, хватит, не стоит, — вдруг барабанщица остановила всё действия рыжей и испуганно на неё взглянула. — Прости, я увлеклась, — виновато произнесла Софи, убирая руки и завязывая купальник обратно. — Я не против твоих касаний, но только не когда это в присутствии незнакомцев. Я люблю твои касания наедине, — ответила с нежностью розововолосая и приобняла девушку. Сомусева понимающе кивнула и они продолжили безмятежное плаванье. Неловкость ушла и осталось принятие. Такими несостыковками девушки прощупывали границы и пускай это где-то глупо и непродуманно, но зато в этом есть жизнь и чувства.       Стало жарче прежнего и музыкантши не могли больше находиться на улице, поэтому приняли решение спрятаться в номере до вечера. Они неспешно собирались, подшучивая друг над другом и улыбаясь тепло. Соня шла впереди, одетая в дорогую бирюзовую тунику, пошитую из шёлкового шифона. Ткань развивалась по ветру, маня за собой послушную Алиночку, которая была счастлива следовать за дамой сердца куда угодно. — Солнце, давай пойдем в бар за мороженым? Ты бы хотела? — произнесла рыжевласка, внимательно смотря на собеседницу, улавливая реакцию. — Давай зайдём, конечно, — улыбнулась барабанщица, чувствуя, как утопает в океане голубых глаз, которым готова сказать "да" на любую чёртову трату. Следующей покупкой Олешева метит приобретение нового домика в лесу, в комплекте с кудрявой собачонкой — всё для своей ненаглядной. Но это чуть позже, а сейчас — прикладывает карту к терминалу, оплачивая две холодные сладости. Себе взяла небольшой фруктовый лёд, а девушке — шоколадное мороженое в стаканчике с высотой в несколько шариков. Довольные покупательницы уселись на удобные кресла под размашистым зонтом и стали поедать лакомство. Олешева очень быстро справилась со своим и принялась наблюдать за чрезвычайно привлекательной Сонечкой, что с жадностью лизала своё мороженое, смело заигрывая. — Хочешь, чтобы я поделилась? — Прошептала опасно-игриво, придвигаясь поближе. Алина кивнула и со своим невинным взглядом проскользила языком по шоколадной глазури. Она чувствовала то же самое, что и Соня — страсть. Вначале отношений всегда так: похоть с примесью жаркой влюблённости и нужды не дают покоя ни на минуту. Рыжеволосая перехватила инициативу и также стала облизывать лакомство, сталкиваясь с языком барабанщицы. Вновь желание вспыхивало внизу живота с каждым новым столкновением. Но они не хотели переборщить с откровенностью, поэтому закончили эту изощрённую игру на немой публике, состоящей из иностранцев: только некоторые из которых глядели недоумённо, большинство уже привыкли к однополым отношениям, оно и к лучшему.       Завалившись в номер, Соня стала залипать в соцсетях, которые так давно забросила, а розововолосая отправилась в душ, смывать соль со своей кожи. Только через пол часа, обе намытые и свежие, легли рядышком друг с другом. Софи обняла розововолосую и приблизилась к её веснушчатым щёчкам. Томное дыхание прошлось по коже, оставляя под собой табун мурашек. Алина притянула к себе певицу за шею и стала покрывать её поцелуями, нежнейшими и влажными. Старшая вздохнула, сжимая пряди розовых волос. Олешева смело перекинула одну ногу через девушку и уселась ей на бёдра, продолжая начатое. Она просто восторгаясь любимой, выцеловывая кожу шеи, спускаясь к декольте. Вдруг она умудрилась оставить засос от которого поймала тихий стон, поэтому продолжила с большим напором. Уставшая Соня лишь наслаждалась этими ласками, гладя талию младшей, потому что сил на вожделение и дерзость у неё не было.       Приятную игру девушки скоро закончили и просто обмякли в руках друг друга, обнимаясь и хихикая. — Сонь, я люблю тебя, — вдруг прозвучало в тишине комнаты от смущённой Алины. Рыжевласка привстала на локтях, удивляясь услышанному и сверкая лучезарным блеском ласковых глаз. — Правда? — Недоумённо переспросила. — Да, я уверена в этом, — сказала уязвимая Алина, а у возлюбленной слёзы на глазах проявились. — Я тебя тоже люблю, очень сильно люблю, моя милая, — с восторгом проговорила Соня, словно пропела. Она прижалась к своей девушке, целуя и слыша родное бьющееся сердце. Плакать правда хотелось, особенно когда всё внутри разрывалось от желанной и чувственной взаимности, в которую сперва трудно поверить было, а потом она превратилась в истину, оглушая громкостью и честностью. "Она тебя любит"- проносилось и блистало в помутневшем разуме у обеих.       Вечер продлился в былой нежности, согревая и восполняя все недодачи от прошлых партнёров. Девушки умиротворённо ужинали и не прекращали улыбаться друг дружке. А тёмную ночь они также провели вместе, надёжно скрепляя ладони и обнимаясь. Любовь?