Путешествие с ароматом страсти

      Соня проснулась первой. Её разбудило ноющее горло, острота боли которого нарастала с каждой секундой. Сухость в глазах, ломота суставов и слабость — стали неприятным сопровождением. Рыжевласка пошагала в ванную, дабы немного взбодриться и почувствовать себя лучше. Вода действительно освежила и от чистки зубов как будто боль немного убавилась. Но противное ощущение болезни не оставило, наоборот, преследовало её, вгоняя в чувство вины и стыда за несвоевременное заболевание. Соня выпила таблетку для иммунитета, взятую из шумного блистера, что лежал в левом кармане сумочки. Затем больная попыталась заснуть, что давалось с большим трудом, ведь разумом успели завладеть деструктивные мысли страхи. Она оцепенела от неприятной ломоты в теле с чувством тревоги в голове и стала молча плакать, не имея сил даже на то, чтобы разбудить свою девушку.       Через некоторое время Алина сама пробудилась, потягиваясь за объятьями к певице. Она нежно прильнула к её спине, носом утыкаясь в вкусно пахнущие волосы, а ладонью трепетно обводя талию. Она даже не догадывалась о буре странных несправедливых чувств, что таились в её молчаливой Сонечке. Аккуратно повернула певицу лицом к себе, всматриваясь в глаза. Они были печальными и красными. Алина испугалась и прикоснулась ладонью к чужому лбу, что пылал жаром. — Боже, солнце, что с тобой? — Воскликнула барабанщица, откидывая одеяло и вскакивая. — Тише, не кричи, я заболела, — хрипло произнесла Соня, прикрывая глаза. — Сонечка, милая, давай сейчас же тебя лечить, — прошептала Олешева. Она стала ускоренно искать лекарства, бегая по комнате. После Алина преподнесла возлюбленной таблетки и погладила по голове. — Пей, моя нежная. Я уверена, скоро поправишься, — сказала розововолосая, помогая той сделать несколько длинных глотков воды. Певица поморщилась от горечи лекарства и откинула голову на подушку. — Мне грустно, — хрипло прошептала рыжая, хмурясь. — Почему же? — Ответила Алина, сжимая её ладошку в тёплом жесте. — Потому что я подвожу тебя. Мы не сможем как следует сегодня развлечься и отдохнуть, а просто будем тухнуть в номере. Хотя нет, ты можешь без меня чем-то интересным заняться, точно. А я пока полежу, — произнесла отчаянно Сомусева, утопая в ласковых глазах напротив. — Ты знала, что ты дурочка? Я никуда от тебя не уйду, будем тухнуть вместе. Ах да, закапай ещё носик, — сказала барабанщица и протянула капли. Соня послушалась. Розововолосая смотрела на свою девушку с незримым сочувствием и любовью, с какой только матери смотрят на своё больное чадо. Поэтому не выдержала напора нежности и прилегла к ней рядом, обнимая аккуратно и заботливо. Губы вдруг прильнули к веснушчатому плечу, поцеловали запястье и вернулись повыше, прикасаясь к подбородку и отпечатываясь на скуле рыжевласки, которая слабо улыбалась, прикрыв веки. Мимолётное счастье. — Я с тобой, моя любимая, — прошептала Олешева, чмокнув другую в висок. Обе обнялись и вновь постепенно задремали. По-настоящему.       Через час с лишним пробудилась Соня от подступающей боли во всех конечностях и заложенного носа. И вновь первой. Но на этот раз взбудораженная Алиночка почти моментально вышла из своего не крепкого сна и поспешила на помощь. Она намочила полотенце холодной водой и стала прикладывать к чужому лбу. Затем стала кормить бедняжку таблетками и проверять самочувствие, не отходя от любимой ни на секунду. Она заботилась из всех своих реальных и нереальных сил. — Спасибо, солнышко, — прошептала певица, вглядываясь в глаза напротив, — мы кажется обед пропустили, но не беспокойся, я не сильно голодна. — Ох чёрт, давай я закажу еды или сбегаю в ресторан соседний. Помнишь его? Нам там понравилось. — Алин, не обязательно, ты итак столько всего сделала для меня. — Не принимаю возражений, только названия блюд, — с усмешкой выдала розововолосая и стала спешно одеваться. — Ох, ты меня бесишь. Ладно, я буду пюре с лососем и брокколи. Моя мамочка, — проговорила Софья, что даже в тяжело больном состоянии заигрывала всё с тем же рвением и напором. Олешева даже покрылась мурашками от незатейливого прозвища, усмехнулась и коротко поцеловала рыжую в губы. — Я скоро, правда, — проговорила розововолосая и, накинув джинсовку, да сумку на плечи, поспешила в ресторан.       Алина действительно торопилась и очень переживала за свою возлюбленную. Она вспоминала, как сама заболела в туре и как впервые колкая Соня проявила к ней ласку и симпатию. Это было, словно акт первого лучика любви, проблескивающего сквозь пелену границ и едких замечаний. Барабанщица вспоминала, то, как нежно Софья гладила её по голове и помогала принимать лекарства, как до самого утра лежала с ней на кровати, присматривая, меняя влажное полотенце на её лбу. Помнит, как сквозь сон услышала фразу "знала бы, как люблю тебя, моя заболевшая дурочка", а Алина всё списала на сюрреалистичный сон. Но сейчас больше всего хотелось услышать от Сомусевой, что это было реально и искренне.       Младшая, наконец, оказалась в заведении и заняв очередь, стала задумчиво вглядываться в меню. — Алина! — Вдруг послышался женский голос откуда-то из-за спины. Это была новая знакомая — Марина, вместе со своим скромным парнем. Они увидели короткий взмах руки в ответ на приветствие и резво прошли к подруге, улыбаясь. — Тоже любишь это место? — Тут же проронила ненавязчиво темноволосая, пока Денис отошёл в уборную. — Да, тут мне нравится и по дизайну и по вкусу. Нам с Соней нравится, — с грустной улыбкой завершила фразу и посмотрела приятельнице в глаза. — И нам. А где сама Соня, кстати? — Она заболела, лежит, откисает. Я как раз с поручением пришла, за пюрешкой для моего ребёнка, — засмеялась музыкантша. — Что, у вас ребенок есть? — Неподдельно удивилась Марина. — Да нет же, это шутка. Я имела ввиду, что Соня, как мой ребёнок. Ну ладно, да, не лучшее сравнение, — неловко стала оправдываться Алина, двигаясь по очереди ближе к кассе. — Ой, точно, извини, с утра вообще сложновато соображать. Блин, а Соню жалко, пусть выздоравливает поскорее! Кстати, мы бы с Деном могли помочь чем-нибудь. Например, лекарства или фрукты. Мы знаем, где добыть здесь самое лучшее, — заботливо произнесла брюнетка. — Ох, да, было бы очень кстати. Надо больше жаропонижающих и таблеток от боли в горле, — смущённо произнесла Олешева, оборачиваясь, в ожидании своей очереди. — Хорошо, принято. Кстати, я вот думаю предложить тебе, или нет, одну затею. Всё-таки у тебя забот с одной Соней сейчас по горло, но это может быть очень интересным для тебя, — стала размышлять Марина, неловко переступая с ноги на ногу и принимая чрезвычайно вдумчивое выражение лица. Вдобавок, она была на высоких каблуках и в длинных брюках — это в смешении выглядело даже слишком строго для будничного разговора. Отдавало нотой официальности и заискивающего интереса. А может, это просто ощущения? — Лучше скажи, что там за мероприятие, а я подумаю, идти мне, или нет, — улыбнулась розововолосая, чувствуя сладость новостей на языке и мурашки от нетерпения. — В общем, будет потрясный концерт и после вечеринка с фуршетом, неподалеку от нашего отеля. А концерт хорош, потому что играют твои любимые "Анакондаз", помню даже фит с ними писали. Так что да, мне кажется это мероприятие — как одна огромная провокация для Алины Олешевой, хах. Ты подумай хорошенько, билеты не дорогие совсем, но зато там будет очень круто и неповторимо. И да, концерт в девять вечера. Надеюсь, Соня на меня не обидится, что я так бессовестно тебя отбираю, — тараторила темноволосая, смущаясь и улыбаясь во все зубы. Она надеялась провести вечер в компании молодого человека и молодой рок-дивы, иначе, просто красотки — Алины. Кажется это было каким-то пунктиком в её "списке желаний", ибо барабанщица совершенно не видела смысла своего личного присутствия в этой семейной идиллии, как и не видела смысла волнения Марины по поводу концерта. — Я правда подумаю и поговорю с Соней! А сейчас, прошу извинить, пришла моя очередь делать заказ, — бодро произнесла Алина и перешла на английский, дабы объясниться с кассиром.       Блюда были заказаны и упакованы, а счастливая и вдохновлённая Алиночка вышагивала по тротуару территории отеля. На душе у неё теплилась надежда на что-то необычное и неожиданное, на новую волну роста или приближение толчка Вселенной. Неизвестно. Но она точно знала, что ей жизненно необходимо присутствие на сегодняшнем концерте, и что именно так она поймает самое важное прямо за хвост. Были и некоторые угрызения насчёт страхов о возможной ссоре с Сонечкой, но они все улетучивались, особенно когда розововолосая вспоминала, кто её девушка, и что она ни за что бы не стала удерживать её на цепи или устраивать истерики. Оставалось волнение только насчёт чужого самочувствия и потаённых эмоций, которые рыжевласка навряд ли озвучила бы, чтобы не приносить лишних неудобств. Но Алина твёрдо решила, что максимально разговорит её и разузнает о реальном ощущении болезни, чтобы ничего лишнего и страшного не приключилось в её отсутствие. Да, план был бесподобен, кажется. — Сонь, а помнишь, как я заболела в туре и ты за мной ухаживала? Я помню, как услышала ночью от тебя признание в любви, но подумала, что это сон. А что это на самом деле было? — Неожиданно и нежно прозвучало от, недавно вошедшей в номер, Алины, что приземлилась подле кровати. — Да, малыш, такое было. Просто мне казалось, что ты спишь и это будет незаметно, — захихикала Софья и улыбнулась, впервые за день. — И я тебя люблю, Сонечка, — прошептала мечтательно, заглядывая в синие радужки. Не удержалась и коротко поцеловала в щеку. — Ты скоро будешь здорова, моя карамелька... Ой, а знаешь что? Я видела в кафе Марину с Денисом, они сказали, что могут достать любое лекарство и фрукты, так что желай, что угодно, — проговорила Олешева с восторгом. — Вау, это правда здорово! Хочу манго и апельсины!— Улыбнулась рыжевласка. — Значит, будет сделано! А как ты сейчас себя чувствуешь? — Мне лучше, нос уже отшёл и температуры, думаю, нет. Только горло болит, но это мелочи, завтра буду здорова, — проговорила даже слишком бодро Соня, цепляясь за чужую ладонь. — А ещё, оказывается, сегодня вечером концерт моих любимых Анакондаз! И я сейчас нахожусь в сомнениях, потому что решительно не желаю тебя оставлять одну больную, но и пропустить концерт будет большой печалью для меня. Что ты думаешь? — Нежно и вежливо произнесла Алина, поглаживая руку своей девушки, которая погрустнела. — Я ни в коем случае не против, солнце. Я знаю, что концерты — это важно для тебя и не стану мешать такому событию. Со мной ничего не случится, я буду смотреть фильмы и кушать таблетки. Так что не беспокойся и иди. Только с скажи когда вернёшься, — наивно-невинно поговорила Софи, от чего барабанщице захотелось броситься на неё с объятьями и держать крепко, защищать. — Спасибо, любовь моя. Я приду в двенадцать, обещаю,— заулыбалась младшая, целуя руки своей девушки. — Ну а пока время не подошло, хочешь поваляться со мной? — Заигрывающе произнесла Алина, а у другой глаза заблестели. Розововолосая встала и, скинув с себя одежду, при этом оставаясь в белье, улеглась рядом. Ладонями потянулась к Соне, поглаживая всё её тело через тонкое одеяло. Рыжевласка прикрыла глаза от удовольствия, позволяя прикасаться к себе. Олешева придвинулась ещё ближе, аккуратно закидывая ногу на чужие бёдра. Коленка тут же была обхвачена нежными пальцами болеющей. Касания прошлись по всей поверхности ноги вверх и вниз, затрагивая лёгкий пушок светлых волос на бедре. Алине это нравилось и она вздыхала, утыкаясь в подушку. Вечернее солнце выглянуло сквозь штору, подглядывая за игривыми музыкантшами, что не удержались и слились в поцелуе, вымещая друг на друге свою нежность. — Стой, малыш, не боишься заразиться? — Пфф, конечно нет! У меня отличный иммунитет на рыжеволосых чертовок, — с ухмылкой, заметила барабанщица, утягивая пассию в новый поцелуй. — Ну всё, моя милая, пора прощаться, — печально произнесла Олешева, оставляя последний поцелуй на лбу и теребя рыжую макушку. — Если что, обязательно звони! Всё, пока! — Тараторила Алина, улыбаясь и загребая сумку в охабку. — Пока, — прошептала Сомусева, теряя счастливый вид и вздыхая на хлопке двери, — чёрт, ну и нахуя я её отпустила? — пронеслось по пустой комнате. Одним нажатием клавиши Соня включила телевизор. — Ну и ладно, мне и одной хорошо! Я же не созависимая какая-нибудь!       Олешева была взбудоражена и тревожна, её смущал контекст происходящего, но она упорно зашла в клуб. Кожаная косуха на её плечах забавно повисла, отражая от себя светодиоды. Алина сперва даже зажмурилась, на входе в необъятное цветное светящееся помещение, в котором стоял запах крепкого алкоголя и второсортных сигарет — классика панковских лофтов. Барабанщицу застало врасплох и количество спиртного, коим жонглировал местный бармен. Позади него сверкала стена, заполненная различными заморскими бутылками. Розововолосая несколько месяцев, как завязала с алкоголем и сигаретами, потому что это завело её на такое чёртово дно, с которого было практически нереально выбраться. Состояние, в котором она больше не была похожа на человека, а лишь на антропоморфную безликую куклу, статуэтку, стекляшку, коими забиты местные кабаки. А в какие-то моменты и вовсе животное напоминала, срываясь по любой мелочи на драку с незнакомцем, а после лежа в луже крови и собирая остатки самообладания. Заебало. После ночи на полу туалета в пивной забегаловке и острого бронхита, даже Алина Олешева отказалась от алкоголя. Ну как, приняла решение больше не напиваться в хлам, так, лишь шампанское по праздникам. После этого полегчало.       Но сейчас, она стояла растерянная и зажатая, словно подросток, глядя на эти бессмертные бутылки и вопрошающим взглядом смиряя человека за стойкой. Розововолосая не знала, как же ей быть. Пить, или не пить? — О, Алина! — Воскликнул Денис, пробираясь к приятельнице сквозь толпу. — Привет, — вышла из ступора девушка и протянула ладонь для рукопожатия. Парень возник как нельзя кстати, обрывая мучительный внутренний диалог Алины. — А где Марина? — Она скоро, встретила старую знакомую. А ты как? А с Соней что? Жалко её просто, одна совсем сидит, — Заговорил неожиданно скромный шатен. — Ой, у меня всё в порядке, очень даже рада здесь оказаться! А Соня, что она, лежит, смотрит мультики. Думаю, ей нормально. Я её люблю и волнуюсь, конечно, "как она" и прочее, но пропустить такой концерт просто не сумела бы. Кто бы там не ждал меня в этом номере, даже Алла Пугачева, я бы всё равно сюда прибежала, — усмехнулась барабанщица, разбавляя обстановку. Ей было неловко и некомфортно, что приходилось оправдываться, тем более перед едва знакомым парнем, но она подавила своё возмущение. Как раз подоспела брюнетка и тут же обняла розововолосую. - Ну что, как настроение? Готовы оторваться по-полной? - Игриво заметила девушка, прижимаясь уже к своему бойфренду. - Всё отлично, я уж точно готова! - Произнесла с улыбкой Алина и вся компашка отправилась к дверям, ведущим на основное мероприятие. Билеты раннего входа были проверены и ребята вальяжно прошли в зал. Антураж был неплох, люди выглядели прилично, всё вокруг настраивало на нужный лад. — Алина, будешь пить с нами? Тут такие шоты потрясающие! Их правда большими порциями нужно заказывать, для нас с Деном двенадцать — это слишком. Ну, что скажешь, подкрепимся перед отрывом? — Уговаривала учтиво Марина, пока барабанщица терзала себя в неприятных раздумьях. Но каждая мысль предательски приводила к бутылке. — Хорошо, давайте так, каждому по четыре. Но на большее меня, пожалуйста, не уговаривайте, — выдохнула Алина, отпуская все сомнения и тревоги. Она выбрала забыть на этот вечер обо всём. Даже о любимой Сонечке, что страдала от кашля и недомогания, не в силах встать с кровати и смотрела "Холодное сердце" на повторе.       Через пару минут ожидания и нескольких звуков бесконтактной оплаты, долгожданные напитки появились на вип-столике компании. Закуска в виде фруктового ассорти украсила поднос. Что поделаешь, Израиль. Любители панк-рока переглянулись между собой и чокнувшись стопками, влили в свои глотки жгучий алкоголь. Вечеринка началась. Вдруг послышались голоса на сцене и по залу разлилась мягкая трель сумрачной электро-гитары. Мурашки пробежали по затылку, и Алина примкнула к балкончику второго этажа всем телом. — С вами группа... — возбуждённо начал фразу солист, которую тут же подхватила трепещущая публика. — Анакондаз, — заверещали люди в ответ, протягивая руки к сцене и визжа, словно дети. Олешева и сама с трудом сдерживалась, чтобы не закричать, но знала, что ещё парочка рюмок и её язык будет окончательно развязан. Наконец, из колонок пролилась долгожданная мелодия, окрашивая фанатов в волнительный синий от прожекторов и первых строк. Марина уже визжала, подыгрывая остальным юным поклонникам. Это выглядело забавно, особенно когда она учтиво замолкала, прерываясь на глоток из рюмки.       Прошло некоторое время от начала веселья. Олешева выпила все свои четыре шота и жаждала ещё — на неё снизошёл нечеловеческий голод по дозе алкоголя и по взрывчатому безбашенному року. Девушка уже с трудом держалась на ногах, что веселило её до колик в животе и заставляло пуще двигаться под любимые песни. В таком состоянии она вдруг решила спуститься на этаж ниже, где происходил основной слэм. Там действительно стало ещё жарче и плотнее, люди окружили её буквально повсюду, а затем разогнались и больно впечатали её в других незнакомцев. Но на этот раз она была слишком весела и вдохновлена, для того чтобы устраивать скандал и возмущаться, всё равно боль притупил алкоголь. Поэтому Алина просто попросила пару глотков чужого пива, а затем и вовсе отобрала бутылку, уходя в закат. Она продвинулась прямо к сцене и никто не смог бы остановить её, даже не пытался. Так что у барабанщицы это по-настоящему получилось. Она заулыбалась во все зубы и потянулась руками к солисту, который тут же её заметил. — Познакомьтесь, друзья, это Алина Олешева! Моя добрая, милая и чрезвычайно пьяная приятельница! — Громко заключил парень в микрофон, опаляя фанатов своим чудным хриплым голосом. Толпа одобрительно загудела и загалдела, хлопая розововолосой и по-видимому узнавая. — Алина, ну что, хочешь прокатиться у них на руках? — Игриво проговорил музыкант, а Олешева обхватила всеми пальцами протянутый микрофон и крикнула: — С радостью!        Девушку подняли на край сцены, а затем, на счёт три, она с развязным прыжком обрушилась на людей, что стояли подле сцены. Её поймали и стали перемещать по всей плоскости чужих рук в различных направлениях. Девушка смеялась и кричала от удовольствия и эйфории. Всё-таки ей явственно не хватало собственных концертов и своей собственной голодной толпы фанатов. Вскоре её опустили прямо на сцену. Розововолосая жаждала большего внимания, поэтому предложила спеть дуэтом всей группе, благо, они действительно были хорошо знакомы, так что поддержали мысль. — Сядь мне на лицо! — Прозвучало заключительное восклицание и, сражённая чувствами, Алина упала на пол, не унимаясь от новой волны смеха. Обеспокоенные музыканты подняли буйную на ноги и потащили в гримёрку, после прощания с людьми, конечно. — Алина, у тебя всё нормально? Я тебя давно такой не видел. Ты решила снова запить? — Обеспокоенно начал свою тираду парень. — Не, не волнуйся, у меня всё заебись! — Пьяно улыбнулась, протягивая большой палец и приземляясь на диван, — это вообще моё осознанное решение. Я уже взрослая!       Барабанщица без стеснения стала припадать к различным бутылкам, что хранились в чужом райдере на крайний случай. А её друг только и мог, что разводить руками перед своими возмущенными коллегами. Наконец, её жажда закончилась и настала новая волна веселья, от чего девушку понесло вон из тесной гримёрки. — Стой, стой, не ходи туда. Давай мы вызовем такси! — Остановил пьяницу музыкант, усаживая на место. Вытащив свой телефон, Олешева удивилась, на лице проступили нотки ужаса. Двадцать семь пропущенных звонков от Сони. — Мне пиздец, — ёмко заключила Алина, блокируя экран гаджета. — Так всё, говори название своего отеля!       Спустя пятнадцать минут, пьяная и еле соображающая розововласка плелась по коридору своего отеля. На часах было четыре утра. Она обещала быть рядом с Соней ровно в двенадцать. Не сдержала. От этой мысли её перемкнуло и слёзы градом полились из её замученных красных глаз. Алина побежала со всей силы до двери, спотыкаясь и держась за стены, падая и вставая. Это выглядело, как кадр из дешёвого фильма про наркоманию. Так же грязно, мерзко, унизительно.        Всё-таки барабанщица дошла до номера и приложила с третьей попытки ключ-карту. Открылся вид на тусклую комнату, освещенную единственной прикроватной лампой. На постели виднелась рыжая макушка, по уши в одеяле, сдавленные тихие всхлипы которой, казались громче шквального землетрясения, даже громче тряски Алининых глупых чувств. Она, вся грязная, пьяная и с расцарапанными коленями, безжалостно падая на них же, стала преклоняться перед девушкой, что опасно затихла и замерла вся. — Сонечка, пожалуйста, прости меня! — Завыла розововолосая, вставая на ноги и подбегая к изголовью кровати. Она взглянула в лицо певицы. Чужие больные глаза были до краев полны обиды и отчаянья, тихого разочарования. Алина даже пошатнулась от их сурового взора. Она чувствовала себя самой жалкой и противной в этот момент. Ощущала себя недостойной даже того, чтобы смотреть на этого чудесного человека, что страдал по её вине. — Принеси градусник, — хрипло прошептала Соня, закашливаясь. Олешева тут же вскочила и стала искать вещицу, а найдя, тут же протянула возлюбленной. Софи приняла его дрожащей рукой, кладя подмышку. Ей сейчас было не ссор, это правда, ведь её красные щеки говорили о высокой температуре, которая с презрением показалась на циферблате девайса. Страх. — Боже, милая, что нам делать? — Запаниковала Алина, всхлипывая и плача, как не в себя. — Таблетку... — прохрипела рыжевласка, а Алина повиновалась тотчас. — Давай я раздену тебя, ты же вся в этих тряпках, так ещё хуже, — пьяно произнесла Олешева, не отошедшая от алкоголя и зареванная. Она потянулась руками к телу больной, но была остановлена. — Не трогай меня. Уходи, не хочу тебя видеть, — прошипела Сомусева, пока в её глазах наливалась горечь слёз. — Но как же так, я же не желаю тебе плохого! — Вон, — только и сказала Соня, перед тем, как нырнуть под одеяло с головой.       Алина ясно поняла свою ошибку, поэтому не стала перечить и взяв лишь сумку, ушла спать в машину. Эта ночь обещала быть худшей в их жизни.