____________
После третьего звонка, оповещающем о начале долгожданной премьеры, вдруг раздались оглушающие аплодисменты и так же резко затихли. В полнейшей тишине актеры вышли на сцену и заняли начальные позиции. Непонятно, что звучало громче: стук их каблуков или биение сердца. — Как бы сильно ты не переживал, всегда держи лицо, — в голове Арсения прозвучал голос Антона. Сделав первое движение, он задумался об искренности его напутствий. Всё же сегодня решается и его судьба: станет известно, закончит ли он обучение досрочно или нет. Но как бы парень не пытался найти контраргументы, он всё же возвращался к мысли о том, что в голосе режиссёра не было ни капли фальши. Арсений лишь шире улыбнулся, сжав ладонь партнёрши. Никто из зрителей не видел его волнение и то, как покрывалось мурашками кожа. Не подозревали, как всё трепещет внутри. Он безрезультатно пытался найти в зале знакомое лицо, но встречался лишь с чужими (если вообще мог рассмотреть чьи-то черты в тёмном зале). Алёна не назвала ни свой ряд, ни место. Обмолвилась лишь о том, что будет сидеть в партере и её появление будет определённо эффектным. Что она имела в виду? «Может, вновь обманула?» — промелькнула пугающая мысль. Встряхнув головой, Попов попытался как можно скорее от неё избавиться, иначе вместо властного демона сегодня он сыграет боязливого смертного парнишку. Пытаясь встретиться с холодными глазами из зала, Арсений не ощущал на себе восторженного взгляда влюблённых глаз из-за кулис. Соединив пальцы в замок и прижав руки к груди, Антон с замиранием сердца наблюдал за постановкой, словно видел её впервые. Он лишь изредка отвлекался, вспоминая просьбы Суркова поснимать что-то для блога. Он мог видеть Попова, наблюдать за его движениями. Не так мимолетно, как это было обычно. Он мог разглядывать актёра, каждую черточку, видеть, как он меняется в образе. Шастун и сам не знал, чего хотел больше: оказаться на месте Наташи и вальсировать вместе с Арсением либо не упасть в глазах декана. Не сумев справиться с большим напором эмоций, он на пару минут вышел со сцены, боясь передать свой страх выступающим. А актеры играли сегодня так, словно проживали каждое слово прямо здесь и сейчас. Словно открывали сердца каждому, кто сидит в зале. — Каждая роль, исполненная тобой, это одна из твоих жизней, — Арсению вновь невольно вспомнились слова Антона. И он проживает. В очередной раз, секунду за секундой, он проживает эту жизнь снова, без капли притворства. — Проживи каждое мгновение. Только тогда зритель сможет понять тебя. «Где же ты, мой зритель?» — он, не останавливаясь, искал глазами Алёну и надеялся, что бег его зрачков не заметен сидящим в зале. В глазах плясали звёздочки, сознание шло кругом. Все едва ли не светились от осознания того, что спектакль определённо получает выгодное положение. «Это моё нутро. Я действительно актёр театра», — читалось у каждого во взгляде. Те, кто играл демонов, старались лишний раз не улыбаться, боясь спугнуть образ. — Быть может, лучше там, чем в этом мире зла? — Дима устремил взгляд чётко в центр зала, будто бы надеясь найти в глазах зрителей ответ. Он на мгновение замер, оцепенев от увиденного. Но коллеги так же, как и люди в зале, сочли это молчание за театральную паузу. Мужчина подошёл к краю, вглядываясь в ряды. К счастью, когда на сцене играли «ангелы», свет приглушали не полностью, поэтому Дима был абсолютно уверен в том, что не ошибся. В зале определённо сидела Алёна. «Как это мило, черт возьми, — мысленно усмехнулся Позов. — Эта бесстыдница припёрлась в храм искусства в своих трениках». Она всё-таки пришла. Но с кем пришла? Дима никак не мог оставить без внимания парня, сидящего рядом. Могло показаться, что он такой же зритель, как и сама Алёна. Но к сожалению, это было вовсе не так. На эту мысль Диму подтолкнули обнимающие брюнетку за талию мужские руки. Алёна то и дело наклонялась к спутнику и что-то томно шептала на ушко. Вряд ли это были комментарии к спектаклю. Скорее — пошлые и неуместные в эту минуту комплименты. — Знаешь, здесь всё так спутано и пропитано лишь ложью, — наконец продолжил Дима, посчитав, что зрители уже подумали, а не забыл ли актёришка текст. — Правда испугана, правды здесь нет, — подхватив под локоть, Кузнецова повела его за кулисы. На этом и закончился первый акт.____________
— Суркова, а ну, иди сюда! — шикнул Дима. Он боязливо обернулся: мало ли Арсений стоит где-то рядом. Но тот, по-видимому, был в компании Антона. В ответ мужчина получил лишь лёгкий вопросительный кивок. Оксана не была разговорчивой во время антракта: берегла силы и голос. — Ты видела, что в зале творится? — Дима аккуратно выглянул из-за кулис: на сцене меняли декорации, а интересующие места в зале уже опустели. — Да там драма развернулась поинтереснее, чем у нас! — Ты про Алёну и её бойфренда? — моментально догадалась Оксана. — Я их буквально в самом начале заметила, когда мы через зал проходили. — Что делать будем? Арсений знает? — Видимо, нет… Либо он так хорошо показывает безразличие. — На него это непохоже. Эта парочка определённо опустила Диму и Оксану с небес на землю. Теперь ни о какой радости, появившейся после отлично сыгранного первого акта, ни шло и речи. Сердце будто бы вырвали и смяли. Дима и Оксана на мгновение ощутили всю ту боль, которую их другу придётся испытать в ближайшем будущем. И они не догадывались, что это будущее настолько близко. — Вы чего грустные такие? — они невольно вздрогнули, когда сзади зазвучал голос, который был на лет пять моложе его хозяина. — Что случилось? Дима лишь отрицательно качнул головой: — Всё в порядке, устали просто.____________
Сцена сменялась другой сценой. Дима и Оксана пытались играть так, как будто никого и не застали за изменой. «Сколько по времени она уже встречается с обоими одновременно? Неужели Арсений настолько слеп, что ничего не замечал? И что будет с ним потом?» — множество вопросов витало вокруг них, но они лишь продолжали строить из себя ангелов. А в душе тем временем гнев и разочарование сменились горьким душащим бессилием. В голове Димы, не умолкая, кричал его же голос: «А я же говорил!» Да какой только толк сейчас от его слов? Не зря считают, что тем, кто верен в любви, доступна лишь ее банальная сущность. Трагедию же любви познаёт тот, кому изменяют. И вот наконец зазвучали последние аккорды, а после наступила тишина, кажущаяся вечностью. Зрителям определённо было трудно расставаться с этой постановкой. Актеры провели взглядом по залу, прежде чем раздались одинокие хлопки, которые с каждой секундой разлетались, превращаясь в бурные овации. Им точно удалось сделать всё правильно, без единой ошибки. Не зря они боролись за каждую внутреннюю связку. Наташа подхватила Арсения и, выведя на центр сцены, слегка подтолкнула вперёд. Если она часто оказывается в эпицентре внимания, то парень — вряд ли. Казалось, что сейчас все эти шумные, даже оглушающие овации и крики «Браво!» звучат исключительно для него. Задержавшись на самом краю сцены, Арсений принял пару букетов и в последний раз осмотрел зал. И эмоции моментально покинули лицо. В поле зрения тут же попали две фигуры, расположившиеся как на зло прямо в центре зала, на лестнице: он, охваченный атмосферой русского искусства, и она, полностью равнодушная к происходящему. Алёна стояла, сбросив вес на одну ногу. Правая рука всё так же приобнимала какого-то брюнета, а левая покоилась в кармане. Никаких эмоций её лицо не выражало. Разве что надменная улыбка появилась на губах, когда девушка поняла, что на неё обратили внимание. — Улыбайся, улыбайся, — Арсений не заметил, как остальные актёры и те, кто занимался постановкой, тоже подошли к краю сцены и встали по обе стороны от него. — Побольше хладнокровия. — Ты знал? — Попову показалось, будто зал вмиг опустел. Остались лишь он и эта смазливая парочка на седьмом ряду. — Дим, скажи, ты знал об этом? — Узнал немного раньше тебя, — мужчины поклонились в унисон с остальными актёрами. Почувствовав, как голубые глаза стали наполняться влагой, Дима стиснул руку друга: — Не смей реветь на сцене, — прошипел он и тут же смягчил тон: — Всё в порядке, мы рядом.***
Обычно после премьер Шеминов собирает всю труппу у себя в кабинете и обсуждает спектакль: что получилось выполнить, а что нет. Но заметив, как Попов, отдав букеты, едва ли не в слезах выбежал со сцены, понял, что часть актёров сейчас явно не готова для такого разговора, и отложил его до завтрашнего утра. Актёры нашли парня в его же комнате. Он сидел на ковре, держа в руках телефон и не зная, что делать и куда звонить. Окрылённый любовью, Арсений и не замечал изменений в девушке. А может, их и не было? Алёна прогнила с самого начала их общения. И когда она заботливо целовала в лоб, и когда обнимала парня, словно бойкого котенка — всё это была фальшь? Обёртка, за которой скрывалась эта подлая сущность. Арсений согнулся, обняв болящие от напряжения колени и уткнулся в них в очередном приступе рыданий. И больше же Алёна ему не поможет. Всё тепло, которое так недавно отчаянно показывало истинную любовь, отзываясь бабочками в животе, сейчас залилось свинцом злости и отчаяния. Стоящие за дверью актёры боялись пройти в комнату и лишь молча наблюдали за тем, как Арсений морщится от подкатывающей к затылку боли. Перед глазами начинали появляться пятна из-за обилия слёз — парень уже не видел ничего вокруг. — Может, просто показалось? — осмелилась нарушить тишину Кравец, которая во время спектакля не заметила никакого подвоха. — Конечно, просто показалась эта ухмылка её ядовитая, — кровь всё громче застучала в ушах. Арсений выпрямился, пытаясь унять боль в голове. — Или это была просто подруга. — Марин, подруг так не тискают! — прорычал Дима и сразу же пожалел о своём действии: Попов ещё больше разошёлся в плаче. Разговор прервал приход женщины-контролерши. Она недоверчиво покосилась на поникшую труппу и, боясь словами ещё больше усугубить ситуацию, аккуратно произнесла: — Арсений Сергеевич, Вам просили передать… — женщина достала из-за спины букет, сомневаясь в его необходимости. — Слушайте, а отправитель ещё не ушёл? — скрестив руки на груди, бойко отозвался Позов. — Нет… Он хотел дождаться прихода самого Арсения… — Куда ты вскочил? А ну, сядь обратно! — всплеснул руками Дима, когда Арсений наконец поднялся на подкошенных ногах. Переступив порог, Позов будто вышел из зоны комфорта и безопасности. Он приобнял друга за плечи, словно боясь, что тот оступится и упадёт. — Наталья Михайловна, отнесите, пожалуйста, обратно букет и скажите, чтобы Попова не ждали. — Нет, я пойду, — Арсений кулаком, подобно ребёнку, утер влагу со щёк. — Я пойду и сам верну ей этот веник… — Подожди! — вновь остановил его Позов и налетел на друга на этот раз со влажными салфетками. — Хотя бы в порядок приведи себя…____________
Душа разрывалась на части и требовала мести. Арсений с силой стиснул букет, чувствуя, как надламываются стебельки. Хризантемы. Да он никогда ведь их и не любил! Большие жёлтые бутоны казались парню уж слишком неуклюжими. Подстать деревенскому стилю. Арсений застал Алёну на первом этаже возле левой двери, ведущей на Большую сцену. Та, сцепив за спиной руки в замок, разглядывала его портрет. Довольно старый, года двадцатого. Тогда парень только устроился на работу. — Раньше ты определённо был лучше, — скривив недовольную гримасу, Алёна осмотрела заплаканное мужское лицо и вновь взглянула на портрет. Тот день, когда была сделана фотография, выдался определённо счастливее, чем этот. — Зато ты постоянно была последней тварью, — из-под век выглянуло отвращение. Не сдержавшись, Арсений ударил девушку букетом в грудь, и та невольно пошатнулась назад. Обилие жёлтых лепестков разлетелось по коридору, а на открытых участках кожи остались небольшие царапины и покраснения. Когда от хризантем с объемными бутонами остались лишь стебельки и сердцевинки, Арсений отправил обедневшее подобие букета в мусорное ведро. — Смени образ. — Истеричка, — Алёна потёрла пульсирующие ключицы. — А он, между прочим, меня даже и не трахал… — Какое благородство! — Я просто проводила с ним всё свободное время, а тебе говорила, что занята. Мы ходили ко мне домой, я делала ему чай в той самой кружке, которую ты так любил, помнишь? Я делала всё, чтобы его глаза ещё больше светились, в то время как мой телефон разрывался от твоих больших сообщений о любви. А пока ты переживал за меня, я называла его так же ласково, как тебя когда-то. Я хотела уйти раньше, но мне было как-то… страшно? Алёна познакомила парня со своими родителями, и он очень понравился её маме. Когда Арсений часами ждал ответа на свое сообщение, они проводили вместе время где-то в центре города, а потом ехали к нему. Когда Арсений звал девушку гулять в дождь, та отмахивалась, мол, плохая погода и сегодня не выйдет. Но когда писал он, Алёна быстро надевала футболку, штаны, кроссовки в сеточку и бежала по лужам, лишь бы только встретиться с ним. И в эти моменты она действительно понимала, что любит его. Любит так, как не любила, кажется, никого. Алёна была готова бегать к возлюбленному каждое утро, лишь бы он вкусно позавтракал. Она была готова делать всё, лишь бы ему было хорошо рядом с ней. После слов Алёны на душе ощущалась лишь пустота, которую, казалось, ничто и никто не сможет заполнить. Отныне каждый объект стал ощущаться как серая, безвкусная вещь. Арсений абсолютно не понимал, что делать дальше. Он же провел большую часть жизни бок о бок с девушкой. Данный факт должен же хотя бы что-то значить? Словно на карусели, в голове закружились воспоминания: ссоры, свидания, совместные поездки. Неужели они больше не имеют значимости? — Ты когда-нибудь любила? — чувствуя, как к горлу подступает горечь, прошептал Арсений. — Да, — уверенно ответила Алёна. — Меня?.. Но она, кажется, никогда не любила Арсения и общалась, наверное, только от скуки. Он не дорог, не любим, не важен. — Подожди, от тебя из-за твоей навязчивости скоро все отвернутся, — фыркнула Алёна, поправив ремешок часов. — Как папочка тебя бросил, так и остальные бросят. После последних реплик сердце будто остановилось на несколько секунд, а мозг попытался переварить сказанное, в то время как глаза предательски наполнились влагой. Арсений облизнул пересохшие губы, понимая, что пришёл их конец. А может, их никогда и не существовало. А образ счастливой пары был лишь в голове парня. — Как ты можешь говорить это? — голос совсем сел, а на щеки всё же выбрались слёзы. — Не иди за мной, если у тебя есть хотя бы капля гордости. Я наконец решилась поставить точку. Почувствовав в воздухе запах одеколона, уже успевшего стать родным, Алене не потребовалось сделать лишних движений, чтобы узнать того, кто находится за её спиной. Арсений также осознал, кто так спешит к девушке, держа в руках женское пальто. — Кстати, именно Руслан и предложил сходить в театр, — Алёна, поднявшись на цыпочки, поцеловала чёрную макушку, когда парень поравнялся с ней. — Но спектакль выбирала я. Я ведь помню, что премьеры многое для тебя значат. Например, эту ты определённо запомнишь надолго. А новый парень был одновременно совершенно не похож на Арсения и идентичен ему. Те же доверчивые глазки на детском личике. Но они были вовсе не голубыми, а, напротив, карими, подстать тёмным волосам. Узкое лицо было удивительно живым. Из него будто изливался поток энергии, который в какой-то степени действовал на нервы. Когда Алёна наконец освободила его руки от груза, Руслан из-под ресниц взглянул на впереди стоящего парня, и его глаза тут же расширились в немом вопросе. — Алё-ён, — он по-ребячески дёрнул девушку за рукав, — ты почему не говорила, что у тебя есть знакомые в театре? Это же прекрасно! — не сумев побороть эмоции, он хлопнул в ладоши. В горле всё так же стоял ком, а внутренности непроизвольно сжимались и болели. Уже не в силах держаться на ногах, Арсений присел на край диванчика. — Что? — прошипел он, вонзив в Алёну стрелу презрения. — Ты даже не рассказывала?.. — А вот в жизни Вы вовсе не похожи на демона, — подметил Руслан и, вновь дернув Алёну за рукав, затараторил: — А как вы познакомились? А вы давно знаете друг друга? — Заяц, пойдём, а? — подхватив парня под руку, Алёна потянула его в сторону выхода. — Устала ужасно. Уходя, пара обернулась в унисон: Руслан в последний раз восхищенно осмотрел Попова, будто бы боясь, что больше его не увидит; а Алёна украдкой махнула ему, кинув небрежное и ироничное «Не скучай». Буквально пару секунд после их ухода Арсений, не выдержав, сорвался. Крикнув на весь коридор, начал реветь с новой силой. Слезы стекали по щекам — их было так много, что Попов даже не успевал ловить их кончиками пальцев. Закрыв лицо руками, он попытался успокоиться и понять, за что с ним так поступили. Слова Алёны повторялись в голове из раза в раз. Мысли, сливаясь с болью, не покидали разум. Чем он так согрешил? Один и тот же вопрос атаковывал Арсения. Вся жизнь в один миг словно потеряла смысл существования, а тело начало казаться пустым и чужим. Захотелось и вовсе покинуть его, забыть все, что происходило. «Прошу, вернись», — молил Арсений в ожидании того, что Алёна вернётся в театр, чтобы обнять и успокоить. Но как на зло здание лишь покидали люди — возвращаться никто не спешил.____________
На следующий день Арсений и не вспомнит, как добрался до комнаты: помог ли ему кто-то или он всё же дополз сам. В памяти останется лишь то, что коллеги даже после такого физически и морально тяжелого рабочего дня не спешили разъезжаться. И пока Попов безжизненно лежал на краю кровати, те что-то обсуждали в противоположном углу комнаты. — Нельзя его одного оставлять, — Антон, выглянув из-за плеча Марины, посмотрел на Арсения. Тот оставался не подвижным: колени и голова прижаты к груди. — Мало ли что в голову взбредёт. — А вот это правильно, — поддержала Катя. — Юр, останешься? — Почему он? — фыркнул Антон, явно недовольный тем, что саму идею вновь вынашивал он, а выдвинули кандидатуру Суркова. — Ну, девчонки сразу отпадают. Ты же сам говоришь, мало ли что, — принялась объяснять Позова. — А Юра как минимум наравне с Арсом по физическому развитию. И в критическом случае сможет предотвратить это «мало ли что». — А я, извиняйте, сегодня вообще не могу, — пожал плечами Дима. — Да без проблем, — Юра отдал жене ключи от машины. — Только сразу предупреждаю, из меня так себе психолог. — Ты главное пить ему не давай, а то завтра на сцену не выйдет. — Я вообще сомневаюсь, что он завтра что-то сможет показать, — насупился Антон. — Сможет, куда денется, — отмахнулся Дима и, похлопав Юру по плечу, добавил: — В случае чего сразу звони. Тусклые эмоции напоминали засохшие листья. Они все казались одинаковыми и сливались в нечто абсолютно непримечательное. Арсений считал, что его жизнь отныне стала обычной, и ему захотелось тут же наполнить её порцией новых воспоминаний и чувств, думая, что скучно выглядит со стороны. — Юр, ты такой хороший, — Арсений уткнулся в мужское плечо, и ткань футболки Суркова тут же пропиталась влагой и остатками косметики. — И Оксане, и Егору с тобой так повезло… — Ну-у, — смущённо протянул Юра, совершенно не понимая, что предпринимать в этот момент. Он был готов посидеть с Арсением и в случае чего предотвратить несчастный случай. Но никак не читать мотивационные речи. Если честно, Юре и не приходилось практиковать роль психолога: с женой никогда не было проблем, а моды успокаивать кого-то он не имел. — Странно слышать от тебя такие слова, Арс. И может, так только визуально кажется. У нас тоже не всё прекрасно. — А я вообще один остался, — всхлипнул Арсений. Он мысленно пробежался по квартире Алёны и остановился в углу коридора, где разместился двухэтажный кошачий домик с когтеточкой. Душу тут же стала согревать мысль о светлом пушистом вислоухом комочке. Подумав о том, что Рысю нельзя оставлять у девушки, Попов подорвался с места. — Ты куда ещё собрался? — подавив зевок, осведомился Сурков. Он резко поднялся и тут же пожалел о неаккуратности своих движений: от недосыпа перед глазами брызнул фейерверк. — К Алёне, — запутавшись в верхней одежде, Арсений пытался попасть в рукав куртки. — Чего?! — Юра почесал затылок, представляя, что сделает с ним Дима, если вдруг узнает, что он позволил Попову съездить к бывшей. — Арс, ну, не стóит… — Нельзя оставлять у неё Рысю, — по взгляду голубых глаз было ясно, что Арсений настроен серьёзно. — Ты со мной или как? — Я отдал машину Оксане, — Юра потянул Арсения за рукав, пытаясь стянуть с него куртку. — Арс, давай оставим это дело до утра? — Вызову такси, в чем проблема? Мне нужна эта кошка, слышишь? Выйдя на крыльцо, Юра выдохнул горячий воздух, который тут же превратился в едва заметный полумутный пар — ночью становилось уже прохладно. Тело ломило от усталости, шея ныла вместе с ногами и спиной. Но Сурков не мог оставить Арсения в таком положении: в двенадцать часов ночи и с кошкой на руках. Такси подъехало почти сразу. Пропуская Попова вперёд, Юра заметил на парковке свой автомобиль. Подумав, почему Оксана всё ещё не уехала, он невольно нахмурился и скрылся в салоне. Стоило ему пристегнуть ремень безопасности, как его телефон тут же вспыхнул от SMS. МОЯ ДОРОГАЯ<3 23:48 Сурков, ты куда его повёз в такое-то время?! Совсем умом тронулся? Просили же просто посидеть…ВЫ 23:48
Ему жизненно необходима Рысь в двенадцать ночи
Не волнуйся, всё под контролем;)
МОЯ ДОРОГАЯ<3 23:48 Юр, какая рысь?.. Вы уже выпили, что ли?ВЫ 23:49
Это его кошка
МОЯ ДОРОГАЯ<3 23:49 Только не говори, что вы едите к Алёне… Юра понял, что его загнали в тупик. Появился внезапный стыд. Ему доверили человека с разбитым сердцем, а он как последний кретин везёт этого калеку к виновнику ночного скандала. МОЯ ДОРОГАЯ<3 23:51 Юра, что молчишь? : |ВЫ 23:51
Ну да, так и есть… Только не говори об этом Позову! Он же убьёт меня
И будешь ты вдовой;)
МОЯ ДОРОГАЯ<3 23:52 Я не буду это комментировать… В общем, сегодня ночью ты отвечаешь за Попова головой. И если ему вдруг захочется поехать на Эльбрус, ведь там состоялось их первое свидание за пределами Пензы, прошу, не покупай билеты!ВЫ 23:52
Хаха я не на столько еблан: D
Всё будет хорошо! Не переживай. Спокойной ночи
МОЯ ДОРОГАЯ<3 23:52 Думаю, у тебя она не будет спокойной) Улицы и тёмные переулки выглядели устрашающе, хотя чем-то манили к себе. Карие глаза стали сами по себе слипаться, стоило лишь дисплею телефона потухнуть. Юре казалось, что он вот-вот уснёт. Но, судя по навигатору, до дома Алёны оставалось ещё минут десять, если не меньше. — Ты же понимаешь, что некрасиво вламываться в чужую квартиру в такое время? — Сурков едва поспевал за спутником. Он не понимал, откуда у того столько энергии: Арсений перепрыгивал через ряд ступеней, будто бы боясь, что Рыся куда-то пропадёт. Попов ничего не ответил и лишь продолжил бег по лестничной клетке. Он перестал обращать внимания на лёгкое головокружение: организм определённо требовал покоя и сна. Это ведь не так страшно, по сравнению с тем, что происходило внутри. Остановившись возле нужного порога, Арсений заколотил в дверь. Юра наблюдал за всем этим сквозь пальцы лежащей на лице руки. Ему вдруг сделалось так смешно от мысли о том, что Арсений выламывает чужую дверь. Сейчас её откроет какая-нибудь разъяренная старушка, которая уже, бесспорно, вызвала полицию. Когда частые глухие удары стало уже невыносимо слушать, ключ наконец звякнул в скважине. — Рысю верни, — Попов тут же дёрнул за ручку, стоило лишь двери приоткрыться. На пороге стояла полусонная Алена в одном лишь не запахнутом на груди халате грязного цвета. Она растерянно потёрла заспанные глаза: не показалось ли? Её бывший парень действительно приехал ночью не для того, чтобы просить вернуться, а… за кошкой? Арсений действовал уверено: толкнул Алёну плечом и прошёл в квартиру. Оглядел угол, выделенный специально для хвостатой, но ничего не увидев, зашипел: — Кошку мне отдай! — он схватил Алёну за грудки. От напряжения ногти едва ли не разорвали нежную ткань. Алёна недоверчиво взглянула за его плечо и встретилась с такими же уставшими глазами. Юра лишь пожал плечами, мол, сделай, пожалуйста, как он говорит, и мы разъедемся по-хорошему. — Что происходит? — из спальни вышел Руслан, такой же уставший и сонный. Тот, по-видимому, и вовсе спал, а внезапное вторжение нарушило весь сон. — Кого ты ещё впустила? Вслед за ним из дверного проёма показалась пушистая головка с прижатыми ушками. Рыся коснулась макушкой ног нового хозяина и зевнула с ним в унисон. Она замерла, распознав знакомое «кс-кс-кс», и хотела было попросить ласк уже у другого «кожаного», но её подняли на руки. — Я без Рыси не уйду, — Арсений скрестил руки на груди. — Можешь хоть полдня противится — рано или поздно тебе надоест моё присутствие в твоей квартире. — Чего он хочет? — Руслан сильнее прижал к груди теплый комочек и отвернулся в пол-оборота, когда Алёна протянула руки. — Дай мне Рысю, — спокойно попросила она и подумала, как будет действовать в тех случаях, когда Попову захочется вывезти у неё полдома: любимую пластинку, кассету с фильмом года 2003, коллекционное издание романов Кристи, самую удобную вилку и кружку — в общем, всё, что только запало ему в душу. — Нет, Алён, что за бред! — не отпуская кошку, которая, как-то почувствовав, что говорят именно про неё, начала вырываться, Руслан скрылся в комнате. — Рус, пожалуйста! Я куплю тебе другую… — Да, а потом она пообещает свадьбу, самый сладкий медовый месяц и счастливое семейное будущее, — с презрением фыркнул Арсений. — Заткнись! — прорычали из комнаты. — Эй, выбирай выражения! — тут же отозвался Юра. Минуты через три Алена снова появилась в коридоре. На этот раз с полными руками: в одной переноска с кошкой, в другой её «багаж». — Всё, — она небрежно подала Арсению переноску с плачущей Рысей, — теперь иди. Всего хорошего!____________
Пока Юра разгружал кошачий «багаж», Арсений успокаивал саму Рысю, которая была явно не в восторге от переезда. По крайней мере, именно так и думал Сурков, пока не почувствовал запах алкоголя. «Нет, ну Дима мне точно голову оторвёт…» Мужчина обернулся через плечо: Рыся, которая уже успела исследовать комнату и кухню, свернулась клубочком в ногах и преспокойно заснула, а вот Арсений сидел в обнимку с бутылкой, судя по всему, вина. Он уперся локтями в столешницу и запустил пальцы в капну покрытых лаком волос. Юра сразу заметил, что тот уже из последних сил держится, пытаясь показать себя сильным и независимым. «Он наконец выбился из сил или уже успел напиться? — Сурков приподнял бутылку. Судя по весу, она была пуста на половину: — Успел напиться…» Арсений повернулся к нему лицом, клоня налитую свинцом голову чуть на бок. Юра ощущал, что тот начал рассматривать его слишком пристально, словно пытался зацепиться расфокусированным взглядом хотя бы за что-то. Его брови то хмурились, то выпрямлялись. — Пытаться приручить нестабильно пьющего парня — это утопия, — вздохнул Юра и прижал голову Арсения к груди. В этот момент он вдруг понял, насколько его жена все-таки сильная девушка: она ведь неоднократно оказывалась рядом с Поповым в необходимый для него момент и поднимала с колен, подставляя плечо. Склеивала чужое сердце ложью, от которой самой было противно, охраняла от боли и бессонных ночей. Юра же поднимать с колен не умел, да и плечи у него для этого не такие уж и сильные: он лишь побудет рядом, а завтра передаст Арсения в чужие руки. — Всё, тише. Попов поднял на него глаза, такие пустые и безэмоциональные. Лишь сбитое дыхание выдавало его переживания. В следующую секунду Юра невольно вздрогнул, почувствовав на щеке то самое прикосновение. Оно мигом вернуло его в чувства. — Арс, ты чег… — он не успел договорить: чужие губы коснулись его лица. Юра почувствовал лишь горьковатый привкус вина — смаковать до конца не было никакого желания. Дрожащие пальцы скользили по его лицу, спускались на шею. Холодный металл браслетов обжигал кожу. Губы двигались неловко и осторожно, но до безумия чувственно. Когда чужие ладони, готовые забраться под одежду, спустились на талию, Юра небрежно толкнул Арсения в грудь. — Блять, Попов, это несмешно! — он показательно вытер губы рукавом рубашки. — Своей пары лишился, решил чужую разрушить? Знай: я не из этих! В следующую секунду над ухом Арсения свистнуло. Чужая ладонь болезненно врезалась в щеку, отчего голову отбросило в сторону. Потерев ушибленное место, парень взглянул на Суркова, и в его глазах читался весь спектр отрицательных эмоций. — Чёрт, прости… — затараторил Юра. — Я правда не хотел… Небрежно толкнув его плечом, Арсений упал на кровать. Он огородил себя от окружающего мира одеялом, надеясь, что оно спасёт его ото всех бед. Рыся, почувствовав перемены в настроении хозяина, приподняла голову. Она лениво прошлась по комнате и свернулась клубочком на этот раз возле ножки кровати. Большие янтарные глаза уставились на укутанное в одеяло, подрагивающее от частых всхлипов тело. «Кажется, я лишь всё испортил», — Юра закрыл лицо ладонями, мысленно возненавидя себя самого.____________
В эту ночь Попову приснился тревожный сон. Вот он и Алёна готовят ужин, пачкая щёки друг друга в соусе, словно дети. На фоне звучит любимая музыка, в такт которой пританцовывает парень. — Ты такая красивая, — он тепло улыбается, заправляя тёмную прядь за ухо. В ответ звучит тихий смех, и как только Арсений задумывается о том, что он как никогда счастлив, всё в миг исчезает. Кухня растворяется в пространстве, а вместе с ней и опора под ногами. Парень начинает словно парить в воздухе. На его глазах наворачиваются слёзы, и он крепко сжимает женские руки, повторяя лишь одну фразу: «Помоги мне». Прежде, чем девушка успевает его обнять, Арсений исчезает. Теперь он оказывается один в темноте, которой нет конца. И все попытки найти выход оттуда являются тщетными. Тревога охватывало тело постепенно, сначала наполняя собой лёгкие, а после — шею. Дышать становилось тяжелее с каждой секундой до тех пор, пока Арсений в панике не распахнул глаза, тут же начиная жадно глотать воздух. Трясущимися руками он стал искать кого-нибудь рядом с собой на второй половине кровати. Очнувшись от дрёмы за столом, Юра сразу всё понял. На этот раз он не медлил: расположившись возле, сразу же стиснул предплечье друга. — Я рядом, слышишь? — прошептал он. — Всё в порядке, это всего лишь сон. Арсений сжал край чужой футболки, оставив на ткани несколько мокрых пятен от слёз. Вдруг он снова исчезнет? Вдруг его на этот раз не смогут спасти? Сурков аккуратно смахнул влагу со щеки, куда буквально пару часов назад врезалась его же ладонь. Он провел кончиками пальцев по спутавшимся в тревожном сне волосам, прежде чем снова коснуться руки. — Ты можешь остаться со мной? — Арсений взглянул на него глазами кота из «Шрека». — Я даже не знаю… Арс, это всё как-то… странно? Неправильно? — Пожалуйста… — Попов коснулся кисти Юры и с надеждой заглянул в карие глаза. — Мне очень страшно… Ничего не оставалось, кроме как, просто пожав плечами, разместиться рядом. Арсений не понял, сколько времени прошло, прежде чем ему удалось окончательно расслабиться. Тревога наконец отступила, пульс пришёл в норму, и он теперь мог отличить сон от реальности. Юра тихо сопел, уснув у него под боком. Попов аккуратно прижался к нему, как к последнему спасению, боясь потревожить. Ладонь Суркова, невольно коснувшись его спины, накрыла лопатки и увлекла в долгие и тёплые объятия.