***
— Не кажется ли вам, что мы переборщили? — Кокоми задаёт вопрос спустя пару минут тишины. На неё обращаются восемь пар глаз. — Разве он не переборщил когда поступал так? — Бэй Доу выглядит рассерженной. Кадзуха думает, что впервые видит её такой. — Просто, я думаю могу его понять... — Розоволосая хмурится, поджимая губы. — На самом деле нам действительно не следовало так сильно наседать. Правда, он хотел как лучше, но... Он совершенно не беспокоится о своей жизни, неужели думает, что мы скажем спасибо за то, что он поступил так опрометчиво, и отдал свою жизнь за нас?... Ведь... Что мы будем делать без него... — Под конец Кэ Цин мнётся, опуская взгляд. Она теребит пальцами край рукава своего тёмно синего свитшота, другой рукой, закручивая прядь чуть выцветших, фиолетовых волос. На лицах других отражается понимание, и не все согласны с мнением Хэйдзо о его жертве, все они зависят от его планов, что будет со всеми ними? Кадзуха почти чувствует напряжение в воздухе, видит недовольные лица друзей, чувствует горечь на языке и неприятный, горячий и вязкий ком в горле. Он почти душит, не давая вздохнуть, пока красноглазый пытается закопать, глубоко в себе, желание бросить взгляд на стол с вожатыми. Отвратительно. Они дышат одним воздухом с теми, кто убивает таких, как они. С теми кто сегодня ночью, чуть не лишил жизни его друга. Ему хочется кричать и бежать отсюда, но он понимает, что выбраться отсюда не сможет. Уткнувшись взглядом в тарелку с ужасно сладкой кашей, он бросает взгляд на парня напротив. На Скара. Он сидит положив голову на руку, скучающе глядя в окно. Наблюдая за ним, вот так мельком, осторожно, ему кажется, что сердце бьётся быстрее, а тревога в груди вместе с горячим комом чуть развязывается. Скарамучча выглядит таким безмятежно-спокойным, будто всё сейчас хорошо, а сам он сидит в самой обычной столовой, в самом обычном лагере, с самыми обычными вожатыми. Каэдэхара не замечает за собой как он легко вздрагивает когда взгляд аметистовых глаз обращается к нему. В них, вселенская скука, тяжёлая серьёзность. На этот раз Кадзуха глотает вовсе не комок горячей тревоги, он не знает, что это. Но в груди так сжимается и теплеет от этого взгляда, эта теплота почти приятно сжигает все его внутренности, а сердце, вот-вот выпрыгнет из груди, прямо в руки к аметистовым глазам. Скарамучча смотрит выжидающе, будто ждёт, что Кадзуха что-то сделает или скажет. Может он и правда должен что-то сделать? Но что? Губы Скара трогает лёгкая улыбка, он уже собирается что-то сказать, может пошутить над уже непозволительно долго, пялищемуся Кадзухе, но он ничего не говорит, только внезапно смотрит тому за спину, на выход, пока улыбка спадает с его прекрасного лица. «Прекрасного лица...» О чём он вообще думает?!... Но быстро сменившиеся эмоция приводит Кадзуху в ступор, он следит за взглядом аметистов и оборачивается чтобы взглянуть, что же могло отвлечь парня. Хэйдзо и Тигнари идут, нет летят, к ним на всех парах, и Кадзуха давно не видел такого воодушевлённого выражения лица в «стенах» этого лагеря. Неужели случилось что-то хорошее? Первое, что приходит ему, а может и всем остальным, в голову. Почти подбегая к их общему столу они мгновенно начинают рассказ, тихо, чтобы никто точно не услышал. — Я знаю как победить одного из монстров! — Кадзуха почти видит как в зелёных глазах мерцают звёзды восторга. Но когда слова доходят до него, он чувствует странное опустошение, он настолько удивлён, что все мысли уходят из его рук, вытекают как вода сквозь пальцы, без возможности вернуться, смешиваются с солёным морем, навсегда теряясь в его водах. Постепенно мысли возвращаются не только к нему, первой с места дёргается Синобу, она выглядит потрясенной, но ничего не говорит. А вот Тарталья закидывает Хэйдзо вопросами сразу же. Настолько внезапно, что тот теряется и начинает чуть ли не на всю столовую, привлекая к себе всеобщее внимание. Скарамучча стукает парня по голове и тот шипит, потирая место ушиба, бросая на Скара обиженный взгляд. Хэйдзо казался настолько воодушевленым этой ситуацией, что напрочь забыл о том как злился на них буквально пару минут назад, он буквально сияет и сразу же опускается на стул, пока Тигнари, тащит ещё один чтобы сесть с ними рядом самому. Не только Хэйдзо забывает о недавней ссоре, недовольные лица друзей полностью сходят на нет, а недавние не очень приятные мысли, оказываются похоронены новыми, куда более оптимистичными. Хотя знаете сложно оставаться оптимистом в лагере где убивают подростков. Нет им точно надо срочно предпринять. — Во-первых я теперь точно знаю кто Сирена! Когда я выходил от сюда, я бросил взгляд на вожатский стол, и угадайте у кого на ухе, точно такой же порез, что я оставил сегодня ночью! — К концу рассказа лица у всех сникают, резко всплывшие из под обломков недовольства, отражаются на лицах группы. Но Хэйдзо, кажется, этого не замечает, или по крайне мере, делает вид, что не замечает. — Какой порез? — На миг все бросают удивленный взгляд на Тигнари, пока не вспоминают, что парень не знает, что произошло. — Неважно! — Хэйдзо отмахивается от этого так легко, будто действительно были мелочи. Ну что за невыносимый парень. — Изабель, это она, всё это время это была она, — его голос надрывается, с усилием воли только не переходя на крик. — Во-вторых, Тигнари только что поджёг ту херню, и угадайте что?! Не получив в ответ ничего кроме молчания и напряжённых лиц, явно не поддерживающих его весёлое настроение, он закатывает глаза, продолжая. — Она сгорела, вся! Это значит мы можем- — Как ты себе это представляешь? — Кэ Цин перебивает его выглядя озадаченной и хмурой. Её сиреневые глаза блестят в свете солнечных лучей, но этот блеск вызывает больше мурашек бегущих по нежной коже, чем глубокие вздохи восхищения. — Э? — Хэйдзо выглядит так будто не понял, что девушка имела ввиду. Парень выпрямляется так резко, что чуткий слух Кадзухи, улавливает совсем тихий хруст его позвонков. — Как ты представляешь себе мы его должны поджечь? Этот монстр убьёт нас раньше чем мы к нему подберёмся. Тем более у нас нет ничего чем его можно поджечь, да и огонь будет слишком мелким, или ты хочешь устроить пожар в лесу? — Кхм, вообще-то у Тартальи и Скарамуччи есть зажигалки, — бросает Бэй Доу. — Ну этого всё равно недостаточно. — Ребят, вы наверное, забыли, но на нашей стороне Том и он обладает силой огня, — Кокоми поднимает одну бровь и бросает утомлённый взгляд на Кэ Цин. Кадзуха всегда знал, что Кокоми до чёртиков умная. — Я не верю ему... — Он ведь буквально помог нам с этой смолой! Брось, он хороший парень, к тому же красавец, — Шатенка ухмыляется им и мельком смотрит в сторону вожатского стола. — Только не говори, что ты из тех кто сохнет по этому парню... — Голос Горо усталый, совсем немного хрипит, а под глазами видны тёмные мешки. . — Ой, нет конечно, я по девушкам! — После её слов над столом повисает неловкое молчание, а рядом с девушкой сидящая Синобу, чуть отодвигается в сторону. — Ха-ха, не бойся ты не в моем вкусе, — девушка хлопает подругу по плечу и та закатывает глаза, вновь придвигаясь ближе к шатенке. — А что за вопросы Горо? Завидуешь, что по тебе не сохнут столько девчонок? Я думала у тебя одна любовь... — Э-эй! Напряжённая атмосфера почти рассеивается, сменяясь более безмятежной, и Кадзуха даже позволяет себе бросить смешок с ничего не понимающего лица Кокоми. — Думаю, нам нужно обсудить это с Томом.***
Следуя совету Хэйдзо, Кадзуха весь день наблюдал за поведением вожатых. Если Изабель была Сиреной, а Маргарет Одноглазой, вариантов на зверя, больше не оставалось. Становилось ясно, что именно Лиза занимала позицию той самой летающей твари. Остаются две неизвестные роли. Кто из двух оставшихся есть кто? Это им и следовало выяснить, так сказал Хэйдзо в конце завтрака, сразу же после убегая. С Томом они к слову сегодня так и не поговорили. Зато Кадзуха заметил за своим наблюдением, что Эндрю на самом деле очень бледный. Сегодня было солнечно и он весь день находился где-то в тени, так ещё и в солнцезащитных очках. Это выглядит как минимум подозрительно, но как он должен это трактовать?... Сейчас он сидит на скамейке, на игровой площадке по которой носилась, очень уж беззаботно для тех кто только недавно трясся от страха, кучка подростков из среднего отряда. Где-то рядом играли в песочнице, дети из младшего. От мыслей его отвлекает пролетевший рядом цветной мячик, он несколько раз отпружинил от земли прежде чем прокатиться дальше по земле, а после и вовсе остановиться под кромкой тёмного дуба. Оторвав взгляд от мяча, он взглянул туда откуда тот прилетел и увидел двух девочек, что бежали за ним аж с другой стороны площадки. Каэдэхара медленно встал, чувствуя лёгкое головокружение от недосыпа и тупую боль в ногах после стольких часов проведенных на холодной, ночной земле темного леса и поплёл к мячу. Мячик был небольшой, но упругий, пару раз подбросив его в руках, он направился к уже подбежавшим девочкам. Обе девочки на вид примерно 10 лет. Девочка, что держала подругу за руку была похоже на солнце, у нее были яркие красные глаза и светлые блондинистые волосы, преближённые к белым. Скорее всего альбинос, как он. Она ярко улыбалась и приветствовала его сладким, детским голосом. Девочка представилась Кли, а подругу назвала Цици. У Цици были были светлые волосы, в некоторых местах была видна уже чуть сошедшая сиреневая краска. — Спасибо большое! — Кли светилась своей лучезарной улыбкой и забрав из его рук цветной мячик, поклонилась, потянув за руку молчаливую подругу. Кадзуха улыбался им в ответ, нежно и по доброму, даже когда они уходили, скрывая как в это время, от этой полной счастья улыбки, у него до боли сводило желудок. Неужели, если они не смогут победить этих чудищ, эти девочки, такие невинные и добрые, могут больше никогда так ярко не улыбнуться? Кадзуха возвращается на своё место теперь с ещё более поникшим состоянием чем было до этого. И сразу же начинает вглядываться в фигуру стоящего под тенью высокого дерева. Ветер развивает его тёмные волосы, а солнце бросает мрачные еле заметные блики. Вожатый выглядит расслабленно, но за тёмными очками не видно его черных глаз. Нет, правда, Кадзуха до сих пор не понимает, что он должен вынести из этого. Ничего подозрительного в его поведении, кроме явного нежелания находится под солнечными лучами, он не видит. С чего вообще он взял, что это как-то поможет вывести его на дорогу кем является Эндрю. Они ведь даже не знают до сих пор кем является шестой монстр. Тяжело вздыхая и щурясь от светящего в глаза солнца, он встаёт уже собираясь покинуть эту площадку и найти занятие поинтересней чем наблюдать за ничем не занимающимся вожатым. Может он делает что-то не так? С этими размышлениями он возвращается к своему домику, разглядывая между тем красочную, но мрачную природу вокруг, он не сразу замечает постороннего человека на крыльце его домика. Скарамучча стоит скучающе, облокотившись поясницей о деревянную ограду, следит за не спешившим поскорее добраться до дома Кадзухи. Внутри красноглазый чувствует странное ликование. Удивительно, совсем недавно, буквально пару секунд назад на его плечах был груз с размером в вселенскую тяжесть, но сейчас его как рукой сняло. А сердце такое громкое, стучит отдавая в виски. Голова снова начинает кружиться и он уже не знает от чего это. От недосыпа или сводящих его нервную систему с ума чувств? Кадзуха бросается к крыльцу почти сразу, лишь на секунду теряясь в смятении и удивлении. Буквально перепрыгивая две ступеньки он оказывается перед Скарамуччей. — Привет, что ты тут делаешь? — Кадзуха надеется, что его радость происходящего не настолько очевидна. Его почти пугает насколько сильно бьётся его сердце, а парень с аметистовыми глазами так близко, что наверное давно уже услышал его. — Не хочешь прогуляться? — Кадзуха правда не понимает от куда столько радости от этого предложения. Так себя чувствуют все влюблённые люди? Или с ним что-то не так? Они гуляют по берегу того самого проклятого озера. Но днём оно кажется куда приветливее. Воздух тут влажный и прохладный. Он играется в волосах, спутывая их и бросается дальше. Бьёт совсем легонько, почти и не чувствуется, по щекам и носу, заставляя Кадзуху чихнуть, а после шмыгнуть носом. Встречаясь с насмешливым взглядом Скарамуччи, Кадзуха думает, что раньше бы точно принял это за что-то осуждающее, но сейчас понимает. Парень рядом с ним не имеет ввиду ничего плохо. Почти никогда. По крайней мере, по отношению к нему. Рядом с ним на удивление слишком хорошо и спокойно, слишком легко. Он молчит, ничего не говорит, но эта тишина приятная. Если и хочется что-то узнать и спросить, то Кадзуха точно найдёт все ответы на вопросы в его глазах. В солнечном свете они кажутся ещё красивее, но в свете луны он в сто раз лучше. Так ему кажется. Каждый раз когда вместе прячутся ночью, это почти незаметно. Слишком темно да и любоваться времени у них вроде нет. Поэтому ему хочется застать это в спокойной обстановке. Как жаль, что сейчас только день. Они бродят по берегу и по лесу, постепенно начиная болтать. Они проходятся от историй из начальной школы, рассказывая о смешных моментах, сплетничают на тему оказывается знакомых и вновь возвращаясь на берег уже к закату. Неужели они провели столько времени вместе? Песок на удивление когда они садятся всё ещё теплый, и Кадзуха с радостью сбрасывает кеды в которые попал песок и мешал ему всё это время. Под тихий смешок Скарамуччи рядом он дуется недовольно глядя на парня. — Скара — Что? — Парень с аметистовыми глазами обращается к нему и вопросительно поднимает одну бровь. — Я ведь не знаю твоей фамилии, — говорит он сразу. На самом деле он и сам не знает почему его это интересует. Разве это что-то важное? — Зачем тебе? — Не знаю. — Райдэн. Сначала Каэдэхара не понимает, что имеет ввиду парень. Но потом до него доходит и тогда он неожиданно для себя находит её смутно знакомой. — Ты ведь японец? Но имя у тебя Итальянское. По крайней мере... Так звучит. — Ты прав, потому что это не мое имя. Скарамуччу правда забавляет это выражение лица отразившееся на лице его друга(?). Поэтому он не сдерживаясь бросает ещё один смешок. — У Тартальи кстати, тоже. Теперь его смешок перерастает в конкретный хохот и он валится спиной на песок, поглядывая на Кадзуха снизу вверх. — Ты бы видел своё лицо! Если так хочешь, может звать меня Куникудзуши. Я не против. Кадзуха молчит какое-то время, обдумывая всё, что узнал за такой короткий промежуток времени. — Какое жестокое имя... — Ой иди ты... — バカ — 愚か者自身 Они смеются чуть громче чем следовало.***
Попытки вожатых развеять обстановку кажутся до жути смешными. Ну кто так делает. Хотя плюс в этом может и есть. Теперь когда рядом с ним сидит Скарамучча, а в его глазах, отражаясь от света костра, мерцают миллиарды звёзд на небе, он может с уверенностью сказать, что ничего прекраснее не видел. — Ха-ха, брось Лёх, сыграй нам! А то, что я один их развлекаю. Давай и ты подключайся. Алексей выглядит недовольным. Наверное больше от того, что не любит как сокращают его имя. Но он всё равно, закатив глаза, тянется в свою сумку, доставая от туда красивенькую, деревянную флейту. Том, ты ведь попросил именно его не специально, да? Когда мелодия разносится по лесу, под восхищённые вздохи кучи подростков, красноглазый чувствует, как крутит его желудок. Шестой.