Луи, Прости, наверное, я не смогу помочь тебе с гоном, если он на следующей неделе. У меня завтра начнётся течка, я пойму, если ты не сможешь мне помочь. Спасибо! Хорошего дня!
Гарри неловко, но он все равно отправляет сообщение. Ему не следовало писать «спасибо» и использовать больше одного восклицательного знака. По крайней мере, он воздержался от эмодзи. Ты дома?Да.
Могу я подняться?Да.
Гарри мгновенно вскакивает на ноги, пытается навести порядок, хотя все и так чисто, обувается, потому что не хочет, чтобы Луи видел его босые ноги, и разувается, когда понимает, что делает. Он не успевает почистить зубы, как раздаётся звонок. — Гарри, — говорит Луи, как только перед ним открывается дверь. Гарри отходит в сторону и пропускает альфу, но не делает ни шагу в сторону гостиной. — Мой гон не должен скоро начаться, но… Я думаю, что если мы… Если я буду с тобой в течку, у меня начнётся гон. — Серьезно? — Гарри прикусывает губу. У Ричарда гон всегда начинался после его течки, что было весьма неудобно. — Да, особенно, если ты смоешь нейтрализаторы, — говорит Луи, бросая взгляд на шею Гарри, и омега чувствует, как краснеет. — Если ты захочешь, конечно. Твой запах поможет, я уверен. — Думаешь, мой запах вызовет у тебя гон? — недоверчиво спрашивает Гарри, но Луи просто пожимает плечами. — Хорошо. Я… Подожди здесь. Гарри исчезает в ванной. Он снимает рубашку, чтобы не намочить ее, и брызгает водой на шею и лицо, после чего усиленно до красноты трет кожу. Его мама пришла бы в ужас и прочитала часовую лекцию о том, как такие действия вызывают морщины, если бы увидела его. Когда он уверен в чистоте, омега вытирает лицо насухо, одевается и, поправив рубашку, выходит в гостиную к Луи. Но, конечно, альфа не стал ждать. Он стоит у двери в ванную. — Понюхай меня, — говорит Гарри, округляя глаза от собственных слов. — Что? — Я смыл нейтрализаторы. Понюхай меня, — Гарри подходит ближе и наклоняет голову, подставляя шею. Луи без лишних раздумий делает шаг, и Гарри прикусывает губу, закрывая глаза. Он чувствует тепло, исходящее от альфы. Его горячее влажное дыхание, которым он при выдохе опаляет кожу, вызывает табун мурашек. Гарри чувствует, как он подается ещё ближе, в нос ударяет уже знакомый запах. Луи вдыхает феромоны омеги полной грудью, отчего та вздымается и прижимается к Гарри. Альфа отступает на два шага. — Да, — Луи кашляет в кулак, а Гарри хмурится. — Что? — спрашивает Гарри, сдвинув брови. — Ты смыл с себя нейтрализаторы. Ты пахнешь… собой. Очень сильно, — омега от неожиданности рвано вздыхает, а Луи поспешно добавляет: — Извини! Это не в плохом смысле. Просто… Ты очень хорошо пахнешь. — Нет, нет, не извиняйся. Я, эм… Скоро течка, я должен был ожидать какой-то реакции, — говорит Гарри, и Луи многозначительно поднимает брови. — Я не это имел в виду, Луи. — Извини, эм… — альфа потирает нос и отводит взгляд. — Иногда тебя трудно понять. — О, я… я не… Я не хотел… Я… — Гарри потирает лоб. — Я не хочу оправдываться, но я… — Гарри, — шепотом зовёт Луи. — Все в порядке. Я не против приложить больше усилий, если это касается тебя. — Ты… Что? — Гарри вытирает пот со лба и убирает волосы с лица, борясь с желанием стянуть свитер. Луи прикладывает запястье ко лбу омеги. — Гарри, детка. Тебе нужно определиться, затем я сообщу Зейну и Лиаму, а ты Найлу. Гарри согласно мычит и бормочет: — О… Хорошо. Я уже сообщил Найлу о течке. — И все же я бы хотел, чтобы ты дал ему знать, что я проведу ее с тобой. Если ты, конечно, хочешь, чтобы я остался. Мне кажется, что гон наступит раньше, чем я думал. — Я… Хорошо. Да. Гон и течка, гон и течка, — он трясет головой, пытаясь собраться с мыслями, и решительно хлопает в ладоши, замечая, какими липкими они стали. Он быстро отправляет другу сообщение. — Готово. Луи закрывает глаза и медленно вдыхает. — Ты… У меня ещё никогда не начинался гон преждевременно из-за омеги. — Он серьезно начинается? Ты в порядке? — спрашивает Гарри. — Кажется, да… Все в порядке. Я в порядке. Обещаю, — Луи кашляет в кулак и говорит: — Ты уверен, что согласен? — Я не думал, что течка так близко, но сейчас я чувствую симптомы. Я… — Гарри зачесывает волосы назад, от беспокойства у него болит живот. — Я правда согласен. Я просто… Я нервничаю, и… Луи прикусывает губу, прищурив глаза. Он протягивает руку, но замирает, так и не дотронувшись до челюсти Гарри. — Если ты понюхаешь меня, это поможет. — Да. Пожалуйста, — Гарри делает шаг вперед, закрывая глаза и опуская голову. Омега прижимается носом к шее и полной грудью вдыхает запах альфы: он гораздо сильнее, чем раньше. Гарри утыкается лбом в плечо Луи, ему становится гораздо легче, и шепчет: — Спасибо. — Не за что, детка, — Луи целует его в щеку и гладит по спине. Гарри охватывает дрожь даже от столь простого контакта. Он льнет к альфе и комкает футболку в руке. — Ты можешь пойти спальню и расстелить постель? Мне надо сказать Лиаму и Зейну, что я останусь. И… в этой спальне нет холодильника? — Нет, — усмехнувшись, отвечает Гарри. — Только на кухне. — Ладно. Тогда иди, я быстро, — Луи опускает руку и похлопывает по ягодицам, резко сжимая одну. Гарри с визгом вздрагивает. — Прости! — Нет, нет. Все в порядке. Я… я просто не ожидал, — Гарри дрожащей рукой убирает упавшую на глаза Луи прядь волос. — Давно меня так не трогали. Он очарованно смотрит на маленькие морщинки на лбу Луи. Они не так ярко выражены, как у него, но они становятся заметнее, чем дольше он смотрит на Гарри. Альфа вздыхает и расслабляет лоб. — Иди, я сейчас, — обещает Луи, и Гарри кивает, направляясь в спальню. Она меньше, чем старая, которую он делил с бывшим мужем, но зато теперь полностью принадлежит ему. Омега пытается расстегнуть рубашку, но пуговиц слишком много, и дрожащие пальцы совсем не слушаются. Он быстро сдается и решает снять только штаны. Луи может трахнуть его и так. Гарри тихо фыркает, забавляясь собственным отчаянием. Он никогда не занимался сексом в одежде. Это просто смешно. — Все в порядке? — спрашивает Луи, Гарри сразу чувствует запах альфы. Обострившиеся чувства не дают пропустить потенциальную пару. Гарри поворачивается и усмехается, когда замечает в его руках банку арахисового масла и вазу с фруктами с кухонного стола. Луи ставит все на комод и достает бутылки с водой из карманов. Он улыбается и спрашивает: — Что? Гарри пожимает плечами, чувствуя себя неловко из-за смеха, своего настроения, своей неспособности расстегнуть рубашку, своего… всего. — Просто… Ты так приготовился. — Конечно, — говорит Луи, закрывая дверь спальни. Он подходит к омеге, и тот опускает руки, чтобы не мешать ему расстегнуть рубашку. Закусив нижнюю губу, Луи хмурит брови, ловко расправляясь с каждой пуговицей. Он касается ладонями груди, его прикосновение обжигает. Луи наклоняется, касаясь кончиком носа его, наклоняет голову и прижимается к мягким губам. Он стягивает рубашку с рук Гарри, прижимает ладонь груди, чувствуя быстро бьющееся сердце. Альфа обводит пальцем сосок, который мгновенно твердеет. Когда Луи целует его в шею, от сильного запаха у Гарри кружится голова, температура тела поднимается, и он громко и отчаянно стонет. — Тише, детка. Я… я пытаюсь быть нежным с тобой, — говорит Луи, и Гарри фыркает. — Не надо… Пожалуйста, не надо… — с крепко зажмуренными глазами ему гораздо легче сказать, чего он хочет. — Ты мне нужен… Мне нужен твой узел. С рыком Луи стягивает его брюки и сжимает задницу, впиваясь пальцами в мышцы, прежде чем отступить и стянуть футболку через голову. В процессе Луи приказывает: — На кровать, — Гарри сразу повинуется, забравшись на постель и улегшись на живот. Он широко расставил ноги и уткнулся лицом в подушки. Прохладная простынь — рай для его горящей кожи, омега не осознает, что вдавливается в матрас и трется, пока Луи не хватает его за бедра и не останавливает. Гарри сжимается, смущенный собственной нуждой и отсутствием скромности. Луи не дает ему свести ноги, он наоборот разводит их, а затем и ягодицы. Омегу пробивает дрожь, когда он чувствует холодный воздух на влажной дырочке. Луи низко рычит и ныряет вниз, беспорядочно вылизывая. Он проводит языком от яичек до копчика. Гарри дрожит, придя в шок от ощущений, течка берет верх над его телом. Он приподнимает бедра, прижимаясь ко рту Луи, слезы удовольствия текут из глаз. Гарри уже ничего не соображает, поэтому беспокойство и смущение уходят на второй план. Когда омега приходит в себя, он все еще в постели, но уже лежит на боку, Луи за его спиной прижимается бедрами к ягодицам. Его узел пульсирует внутри Гарри, и омега со стоном прочищает горло. — Черт, извини, — говорит Луи, подавшись бедрами вперед. Его узел плотнее прижимается к простате, член подергивается, извергая слабую струю семени. — Ты со мной? Гарри кивает, подаваясь назад. — Хочу пить. — Держи. Гарри смотрит через плечо, как Луи тянется за бутылкой воды, стоящей на прикроватной тумбочке. Он старается быть аккуратным, чтобы не причинить боль. Альфа открывает бутылку и помогает Гарри сделать несколько глотков. Затем он допивает оставшуюся воду и бросает пустой пластик на пол. — Поспи ещё, детка. Тебе нужен отдых. Я вытру тебя, когда спадет узел. Гарри вздыхает и ерзает под одеялом, прижимаясь к теплой груди Луи.***
За исключением тех течек, которые приводили к беременности, они всегда вызывали у Гарри чувство меланхолии. Но после первой с Луи такого не было. В течение нескольких дней омега паниковал, решив, что ему каким-то образом удалось забеременеть, несмотря на противозачаточные. Но, помочившись на тест и получив отрицательный результат, он залез в интернет. В статьях говорилось, что вероятной причиной отсутствия депрессии после течки была ее короткая продолжительность. На этот раз он по-прежнему чувствует себя замечательно, никакой грусти или печали. Гарри снова решает, что все это из-за Луи. У омеги сохраняется хорошее настроение, даже когда его дочери едут отдыхать без него, чтобы провести время «сестрами». На этой неделе он каждый день работает допоздна и решает провести выходные за просмотром фильмов, с попкорном, бокалом вина и салфетками для слез. Гарри кладет в тележку разнообразные снэки, сыр, вино и два салата на развес, потому что он не может все выходные питаться только сыром и попкорном. Омега толкает ее к отделу замороженных продуктов в поисках мороженого. Он сворачивает за угол и чуть не врезается в Луи. — Упс! — Гарри резко останавливается, переднее колесо его тележки оказывается в нескольких сантиметрах от лодыжки Луи. — Привет, — говорит Луи, закрывая дверцу морозилки. — Что ты здесь делаешь? Гарри поднимает брови, глядя на ряды замороженной пиццы. — Прости! Я не имел в виду… — Луи протягивает руку, как будто хочет успокоить Гарри прикосновением, но сразу же отводит. — Извини, я… О, ты ждешь гостей? — Что? — Гарри прослеживает за взглядом Луи, тот смотрел на содержимое его тележки. Безусловно, эта причина отлично объясняет, зачем ему четыре разных сорта вина, четыре вида сыра и семь вкусов попкорна. — Нет, эм… Только я. Я ещё хочу взять мороженого. Утешаю себя. — Правда? — спрашивает Луи, широко раскрыв глаза. Похоже, он искренне удивлен. — Что случилось? — О, мои девочки бросили меня на этой неделе. — Твои дочери? Гарри кивает. — Они поехали в отпуск для сестер. Папам запрещено присоединяться. — Ты очень хотел поехать с ними, — говорит Луи, между его бровями появляется маленькая морщинка. — Нет, абсолютно, — отвечает Гарри, тихо смеясь. — Просто хотел, чтобы от меня не отказывались. Если бы они пригласили меня, я бы все равно сказал «нет». Склонив голову набок, Луи поджимает губы, но потом улыбается. — Это понятно. Каждый хочет чувствовать себя желанным. — Я… Думаю, да. — Я… — Луи постукивает по дверце морозильника. — Я хотел купить пиццу, пойти домой и посмотреть фильм. — О, я тоже. У меня целая коллекция ромкомов. — Да? Не могу похвастаться тем же, но я планировал посмотреть «Неспящих в Сиэтле» и поесть пиццу. И у меня дома есть мятное мороженое с шоколадной крошкой. — Звучит замечательно, — говорит Гарри. Фильмы с Мэг Райан и Томом Хэнксом — одни из его любимых. — Я… — Луи почесывает подбородок, и при виде отросшей щетины по спине Гарри пробегают мурашки. Он вспоминает, как та царапала его между ног. — Какой вкус? — О, эм… Я не знаю, — Гарри смотрит через проход на различные марки и вкусы мороженого. Он слегка теряется из-за столь широкого выбора. Луи цепляется пальцами за край тележки Гарри и подтягивает ее — и омегу, который следует за ней, — поближе к мороженому. Он говорит: — Я предсказуем. Всегда беру один и тот же вкус. — Нет, ты просто знаешь, что тебе нравится, — говорит Гарри. Полки морозильной камеры заполнены всеми мыслимыми вкусами, но когда Гарри ловит себя на мысли, что ему интересно, какой вкус имеет мороженое со вкусом торта на день рождения, он раздражается и говорит: — Ванильное. — Классика. — Луи ждет, пока Гарри достанет себе мороженое, затем говорит: — У меня дома есть шоколадный сироп. Ты мог бы, эм… прийти. Посмотрим «Неспящих в Сиэтле». Добавишь шоколада к мороженому. — О, я… — Просто как друзья! — поспешно добавляет Луи. — Прости. Я знаю, эм… Это не… Я просто подумал… Зейн и Лиам бросили меня, а твои дети бросили тебя, и я остался один на один с фильмом и мороженым, как и ты… только у тебя ещё попкорн, сыр и вино. Но ты сказал, что тебя грустно. — Зейн и Лиам бросили тебя? Луи кивает. — У них свидание. — О… ладно, — говорит Гарри. — Я, эм, согласен. Но я должен вернуть все это на место. Луи смеется, помогая разложить все, кроме мороженого, обратно. И Гарри выбирает для себя замороженную пиццу.***
У квартиры Луи на втором этаже такая же планировка, как и у Гарри, что поначалу кажется немного странным. Вместо совершенно нового современного дивана он видит настолько огромный угловой диван, что Луи, Зейн и Лиам могли бы все трое свободно лечь на него. — Можешь присесть, я пока поставлю пиццу, — говорит Луи и исчезает на кухне. Гарри в итоге садится в центре комнаты, прямо перед кофейным столиком, лицом к телевизору. В его голове начинают крутиться различные мысли, и он невольно задумывается, что какими бы платоническими ни были намерения на этот вечер, они с Луи занимались сексом несколько раз. И в этой квартире запах альфы витает повсюду. Гарри вскакивает и с колотящимся сердцем спешит на кухню. — Привет. — Привет, — говорит Гарри. — Прости. — За что? — спрашивает Луи, доставая замороженную пиццу из коробки. — Я… не знаю, зачем я сюда пришел, — Гарри смеется, хотя чувствует, что его вот-вот вырвет. — Я хотел в туалет и просто… Луи фыркает, и Гарри думает, что может умереть от смущения. — Просто решил поздороваться? — Думаю, да, — он стоит неподвижно, чувствуя покалывание во всем теле и жар от смущения. Омега указывает на пространство между ними и спрашивает: — Ты думаешь, это странно? — В каком смысле? — спрашивает Луи, и Гарри приходится задуматься над ответом. Боже, он действительно надеялся, что Луи поймёт и ему не придется объяснять это словами. Гарри проходит на кухню, почесывая затылок. — Ну, мы переспали, а ещё я старше тебя более чем на двадцать лет. Луи молча смотрит на него. Он облизывает губы, хмурится, и Гарри хочется сказать, чтобы он забыл о его словах. Альфа пожимает плечами и говорит: — Я думал, мы могли бы стать друзьями. — Да, могли бы, но… — У меня есть друзья, которые старше меня, и у меня есть друзья, с которыми я провел гон или течку, и все прекрасно. И я уже говорил тебе. Я… — Луи резко втягивает воздух и выдыхает, надувая щеки. — Ты мне нравишься. — Ты мне тоже нравишься, — мгновенно отвечает Гарри. Потому что Луи добрый, и он должен нравиться всем. Гарри зажимает ладонью рот, когда понимает, что имел в виду Луи. — Ой. — Да. Я понимаю, что ты не хочешь большего, но есть ли причина, по которой мы не можем быть друзьями? — спрашивает Луи, подходя ближе. Гарри делает глубокий вдох, вдыхая аромат альфы. Он даже не чувствует пиццу, только густой запах Луи, который вызывает в нем счастье и голод, несмотря на пылающее от смущения лицо и тошноту. — Нет. Их нет. Нет причин, которые помешают нам стать друзьями. Просто… тот факт, что мы переспали, делает ситуацию между нами странной. Луи приподнимает бровь: — Ты хочешь обсудить это? — Нет. Нет. Прости, что вообще заговорил об этом, — поспешно отвечает Гарри. Последнее, что он хочет обсуждать, — это течку, которую он все равно не помнит. — Не стоит, — говорит Луи. — Я… Мне нравится быть рядом с тобой, Гарри. Очень. Ты веселый, интересный и кажешься довольно крутым человеком, и… — Спасибо, — перебивает Гарри, чтобы заставить его остановиться. — О, эм, не за что, — Луи отводит взгляд, его щеки розовеют. — Просто, эм… дай мне знать, если передумаешь и захочешь поговорить об, эм… этом. Гарри прокручивает в голове слова Луи и, несмотря на смущение, спрашивает: — Было ли что-то в моих течках, о чем ты хотел со мной поговорить? — Я не хотел говорить с тобой о течке… просто ты сказал, что не хочешь это обсуждать. Как, наверное, и секс. — Да, я, эм… — Гарри хмурится, потирая брови большим и указательным пальцами, в животе все сжимается. — Ты хотел что-то спросить по этому поводу? Луи пожимает плечами и проводит пальцем по нижней губе. — Не совсем. Если бы ты хотел это обсудить, то есть был открыт для этой идеи… Гарри открывает рот и тут же закрывает. Наконец он спрашивает, просто чтобы уточнить: — Открыт для идеи заняться с тобой сексом вне течки и гона? — Да, — Луи хмурится, между бровями появляются морщинки. — Прости. Я знаю, ты этого не хочешь. Мне не следовало поднимать тему… — Луи, — Гарри перебивает его. — Я… Дело не в том, что я этого не хочу. Я просто… Я не знаю. Я был замужем двадцать семь лет. Я вышел замуж в тот год, когда ты родился. Луи усмехается. — Смешно. — Это не так, — возражает Гарри, хотя это и правда забавно. Более половины жизни омеги была потрачена на мужчину, который состоял в отношениях одновременно с двумя людьми, и одни из них продолжаются до сих пор, что делает их дольше брака. — Хей, — Луи подходит ближе. — Мне жаль. Я думал, мы разобрались с возрастом. Гарри вздыхает. — Да, я просто не думал об этом с такой стороны. — Мой день рождения в канун Рождества. Когда вы поженились? — Весной, — отвечает Гарри и возвращает разговор в прежнее русло. — Я не думаю, что разница в возрасте перестанет меня беспокоить. — Гарри, если ты не хочешь спать со мной, все в порядке. Я уже говорил об этом. Мы можем вернуться только к течке. И если… Если ты не хочешь быть друзьями, я понимаю. Я не хотел давить на тебя и… — Остановись, — Гарри стискивает челюсти, дыша через нос. — Ты не… ты меня не понимаешь. Луи кивает, но ничего не говорит, скрещивая руки на груди. Гарри требуется мгновение, чтобы собраться с мыслями. — Дело не в том, что я не хочу этого. Но до тебя у меня был секс только с моим бывшим мужем. И когда мы были молоды, да, мы делали это чаще, но с детьми, карьерой и его делами… У меня уже десять лет не было секса вне течки или гона. Может быть, больше. — Я… — начинает Луи, но Гарри продолжает: — И, вдобавок ко всему, я не понимаю, — омега драматично пожимает плечами, вскидывая руки. — Я не понимаю, почему ты хочешь переспать со мной. — Мне жаль. Насчет бывшего мужа. Мне не жаль, что ты развелся, потому что иначе мы бы не встретились. Но мне жаль, что ты был несчастен. Или недооценен. Гарри прижимает руку к сердцу, закрывает глаза и делает глубокие, размеренные вдохи, пытаясь успокоиться. Он чувствует искренность Луи, поэтому шепчет: — Спасибо. — И мне, эм, жаль, если ты не получил желаемого секса, — Гарри фыркает, и Луи улыбается ему, в уголках глаз появляются морщинки. — Что касается того, почему я хочу переспать с тобой… Ты думал о том, что я уже переспал с тобой? — Не совсем. Я знаю это, но я… я многого не помню. Я не… Я не понимаю, почему ты этого хочешь. — Ты провел со мной две течки, Гарри. Я связывал тебя десятки раз, и ты не понимаешь, почему я хотел бы повторить это, но чтобы ты запомнил? — Нет. Я не… Возможно, но… — он совсем не помнит течку и всё это время убеждает себя лишь в том, что Луи оказывал ему услугу. — Когда ты так говоришь, я… я понимаю. — Гарри, все в порядке, если ты не хочешь заниматься сексом вне течки. Тебе и не нужно этого делать. Мне жаль, если я перешел границы дозволенного. Мы можем быть друзьями. Друзьями с привилегиями. Будем проводить вместе течку и гон, пока ты не встретишь кого-нибудь, с кем захочешь встречаться. — Я… — таймер духовки пищит, и Луи ставит пиццу Гарри в духовку, снова устанавливая время. — Я… в ванную, — он уходит. Рядом с раковиной есть мыло, и, сняв рубашку, Гарри мылит руки в теплой водой и начинает смывать нейтрализатор с кожи. Он вытирается насухо и снова одевается, не желая смотреть на свой голый торс в зеркале, пока пытается убедить себя, что это хорошая идея. Луи наклоняется и заглядывает в духовку через стеклянную дверцу. Гарри позволяет своему взгляду задержаться на нем. Он всегда заставлял себя отвести глаза. Короткие спортивные штаны никогда не казались ему настолько привлекательны, как сейчас, когда они так плотно обтягивают задницу Луи. Гарри прослеживает, как он встает и оборачивается. — Эй, я… — начинает Луи, и омега заставляет себя сделать несколько шагов, чтобы тот почувствовал его запах. — Ты смыл эту гадость. — Я хотел, чтобы ты почувствовал мой запах, — шепчет Гарри. — Ты… Почему? — Я не знаю. Я не мог придумать, что сказать. И я… — Гарри неуверенно потирает шею. — Я подумал, это поможет. — Что… Чего ты хочешь? — Я… Я не знаю, — говорит Гарри, подходя поближе к Луи, потому что он все еще не уверен, что сказать, но он хочет есть пиццу и смотреть, как Мег Райан и Том Хэнкс влюбляются друг в друга. И он хочет делать это с Луи. — Могу я… Если я понюхаю тебя, мне станет лучше. — Правда? — спрашивает Луи и разводит руки, когда Гарри кивает. Омега падает в его объятия и утыкается лицом в шею, бормоча: — Я немного не в себе. — Я чувствую это по твоему запаху, — говорит Луи тихим голосом. — Впервые не в твою течку. Гарри мычит, вдыхая успокаивающий аромат Луи, в то время как альфа поглаживает его по спине, почесывая кожу затылка, массируя каждый позвонок и останавливаясь чуть выше копчика. — Всё хорошо? — спрашивает Гарри, крепко зажмурив глаза и прижавшись носом к шее Луи. — О чем говорит мой запах? — спрашивает альфа, проводя по волосам Гарри. — Что ты счастлив быть здесь, — отвечает омега, и Томлинсон смеется, запрокидывая голову. — Так и есть, — Луи морщит нос. — Всегда рад быть рядом с тобой. Значит, это все? Гарри пожимает плечами и чувствует, как его сжимают в объятиях еще крепче. — А что говорит мой? Луи выдыхает, и его теплое дыхание вызывает дрожь, омега прижимается к нему еще сильнее. — Что ты хочешь быть счастлив, — говорит Луи. — И остаться здесь. — У тебя настолько превосходное обоняние? — усмехается Гарри. — Я подвел итог, — Луи вздыхает и поворачивает голову, утыкаясь виском в плечо Гарри. Омега притягивает его к себе так, что мягкие губы касаются шеи в мимолетном поцелуе. — Знаешь, твоя нерешительность понятна. — Я знаю, — говорит Гарри, отстраняясь. Таймер духовки снова срабатывает, и омега делает шаг назад, но, поскольку Луи обнимает его, он не может уйти. Томлинсон сжимает бедра Гарри, удерживая на месте. — Теперь ты в порядке? — Мы можем просто поесть пиццу, посмотреть фильм и не… разговаривать? — Гарри в тревоге прикусывает губу. Луи смеется, потирая большими пальцами бока омеги, и тот борется с желанием отстраниться. — Да, можем.***
Гарри в курсе происходящего на экране только потому, что раньше видел этот фильм. Как только они доедают пиццу и омега откидывается на спинку дивана, он начинает остро ощущать присутствие Луи. Каждый его вдох и малейшее движение не ускользает от внимательных зеленых глаз. Гарри наблюдает, как Луи постукивает пальцами по колену, пока Луи Армстронг поет «A Kiss to Build a Dream On», как тот пьет воду и как тихо смеется. Каждый раз, когда омега делает вдох, его легкие наполняются его феромонами. И впервые за долгое время Гарри испытывает боль от нужды. Как только фильм заканчивается, Гарри встает и проводит пальцами по волосам. Он вытягивает руки над головой и говорит: — Я так устал. — Да? — спрашивает Луи, поднимаясь на ноги. Гарри кивает, потирая живот и пятясь от удобного дивана. — Устал и переел пиццы. Мне пора идти. — О… хорошо, — Луи, приобняв, провожает его до двери. — Я хорошо провел время. — Я тоже! — Гарри закрывает глаза, когда слышит собственный слишком радостный голос. — Мне было весело. Надо будет как-нибудь повторить. — Да, в следующий раз мы можем посмотреть что-нибудь из твоей коллекции ромкомов. Гарри кивает, выходя в коридор. — Спокойной ночи, Луи — Спокойной ночи, Гарри, — говорит Луи, и омега чувствует на себе его взгляд, когда уходит. Он спешит к себе в квартиру, жадно глотая воздух, очищенный от запаха Луи. За закрытой дверью омега срывается. Он лежит на диване и молча паникует, потому что… Боже, он мокрый. Совсем немного, и этого недостаточно, чтобы почувствовать его запах, но он мокрый. Омега весь горячий, его сердце ускоренно бьется. Сейчас Гарри понимает, что секс вне течки и гона ничем не будет отличаться. Секс есть секс. Только на этот раз Гарри запомнит все. Будет осмысленным, в ясном сознании. Но это всего лишь секс. Гарри лежит так по меньшей мере добрых полчаса, пытаясь убедить себя не делать этого. В конце концов, он чистит зубы, надевает атласную пижаму и завязывает халат вокруг талии, прежде чем спокойно спуститься в квартиру Луи и позвонить в дверь. — Гарри? — Луи удивлённо смотрит ему в глаза. Он отступает назад, чтобы впустить Гарри, и закрывает за ним дверь. Гарри подается вперед, выдавливая из себя первые слова в надежде, что остальные как-то сами посыпятся. — Я открыт для идеи переспать с тобой, — говорит он, и брови Луи поднимаются. — На самом деле, я более чем открыт. Это просто секс, верно? Нет ничего такого, чего бы мы не делали раньше. — Если, эм… это… — Луи прочищает горло и говорит: — Да. Да. Просто секс. — Я… — Гарри хихикает, прикрывая рот ладонью и краснея. — Прости. Я, эм… Это глупо, не так ли? — Что? Секс? — спрашивает Луи, и уголки его рта приподнимаются в усмешке. — Я? Мне кажется, я не знаю, что делать… Луи понимающе мычит и тянется к дрожащей руке Гарри, переплетая их пальцы. — Ты хочешь чего-нибудь выпить? — спрашивает он, но тот качает головой. Подняв их руки, Луи целует костяшки пальцев. — Есть ли что-нибудь, эм… конкретное, чего ты хочешь? Или не хочешь? — Нет, я… — Гарри наблюдает, как Луи снова целует костяшки его пальцев и опускает их руки. — Я думаю, может, я… эм… Я знаю, что без течки я не… Я не понимаю, как, эм… — О, да. Как насчет того, что ты, — Луи подается вперед, нежно касаясь щеки Гарри свободной рукой, — позволишь мне позаботиться о тебе? Но, если я сделаю что-то, что тебе не понравится, ты должен пообещать сказать мне. Гарри закрывает глаза и наклоняется навстречу прикосновениям Луи, глубоко вдыхая, позволяя запаху альфы ослабить его беспокойство. — Обещаю. — Хорошо. — Прости, я такой… такой… Луи успокаивает его, заправляя локон за ухо Гарри, прежде чем провести большим пальцем по мягким губам. — Ты хочешь остаться здесь на ночь? — Я… Я не знаю, — честно отвечает Гарри. — Подумал, что стоит спросить сейчас, чтобы после не возникло неловкости, — Луи пожимает плечами и делает шаг назад, увлекая Гарри за собой. — Знай, что ты можешь остаться. Но, конечно, ты не обязан. И я знаю, что некоторые люди предпочитают спать в одиночестве, но мне нравится… В общем, мое приглашение у тебя есть. — Хорошо, — шепчет Гарри, следуя за Луи в его спальню. Проживание в одной квартире с Зейном и Лиамом означает, что у альфы вторая, меньшая по размеру спальня со второй, меньшей по размеру ванной комнатой, которая также имеет выход в коридор. Здесь уютно. Темновато из-за единственной лампы на прикроватном столике, тяжелые шторы задернуты, кровать не заправлена, с одной стороны свалены мягкие подушки, а с другой кучей лежит одеяло. Луи подводит его к краю кровати, развязывает пояс халата Гарри и снимает его с плеч. Когда он поворачивается, чтобы повесить его на крючок у двери, вместо того чтобы бросить на пол или в сторону, чувство удивления сменяется теплом, которое разливается по телу, и румянец поднимается по шее. Гарри скидывает тапочки и возится с пуговицами пижамной рубашки, проклиная себя за то, что надел что-то такое сложное, когда мог бы надеть футболку или вообще ничего. Но, к счастью, у него хотя бы брюки на эластичном поясе. — Позволь мне, — говорит Луи, нежно обхватывая запястья Гарри. Он отвлекает омегу от пуговиц и кладет его руки себе на плечи. Луи проводит ладонями по груди и прикусывает губу, когда принимается медленно расстегивать. В ту секунду, когда его рубашка распахивается, на Гарри накатывает волна смущения, которую обычно заглушает его течка. Он убирает руки с плеч Луи и тянет за край рубашки, чтобы скрыть живот. — Хей, — Луи целует его в ключицу. — Можем выключить лампу, если хочешь. Когда Гарри кивает, Луи отходит в сторону и щелкает выключателем, погружая комнату в полную темноту. Омега стоит совершенно неподвижно, ощущая ткань пижамы, мягкий ковер под ногами, прохладный воздух комнаты, но не может ничего разглядеть, как бы сильно он ни напрягал зрение. Каким-то образом Луи находит его, он тянет за рукав рубашки, пока омега не поддается. Опустив руки, Гарри делает глубокий вдох, грудь при этом расширяется, как раз в тот момент, когда Луи сжимает его бока, пальцами щекоча ребра. При выключенном свете все остальные чувства слегка обостряются. Тихо хихикая, Гарри поднимает руку, вслепую ища лицо Луи, желая притянуть его ближе, прижаться губами к щеке, почувствовать слегка колючую щетину. После развода, фактически с того момента, как Ричард признался в изменах, Гарри с головой ушел в тренировки. Он записался в тренажерный зал для омег и начал регулярно заниматься. Каждое утро до недавнего времени, как только он просыпался, на него обрушивалась горькая и тяжелая реальность. Омега отправлялся в спортзал, где плавал или бегал до тех пор, пока не прогонял эту надвигающуюся грусть прочь. В последнее время дела шли не так плохо, так что он ходил туда не каждый день. Но, когда Луи проводит губами по груди Гарри, медленно опускаясь на колени, оставляя поцелуй за поцелуем на животе, он жалеет, что не придерживался более строгого графика тренировок. Гарри втягивает воздух сквозь зубы, напрягая пресс. Луи целует под пупком, и омега чувствует, как он вдыхает, прижимаясь носом к мягкой плоти — от которой не избавятся ни диеты, ни физические упражнения, — которая осталась после рождения первой дочери. Схватив Луи за плечо, Гарри впивается в него пальцами, и тот спускает пижамные штаны, прежде чем подняться на ноги. — Ты не хочешь, чтобы я прикасался к тебе там? — шепчет Луи, касаясь кончика носа Гарри своим, их губы соприкасаются, когда мужчина качает головой. — А здесь? — спрашивает он, скользя рукой вверх по боку, задевая большим пальцем сосок. Заминка в дыхании служит ответом, но Луи снова проводит большим пальцем по соску, только уже сильнее, после щипая. Это не больно, но омега теперь полностью сосредоточен на его прикосновениях. Луи перекатывает сосок между большим и указательным пальцами, потягивая, когда повторяет свой вопрос: — А здесь, Гарри? Гарри судорожно кивает, Луи усиливает хватку, впиваясь ногтем в чувствительную плоть. Омега громко выдыхает, подается бедрами вперед в поисках трения. Почувствовав уже твердый член Луи в мягких джоггерах, Гарри стонет и качает головой. — Нет? — спрашивает альфа, отпуская сосок Гарри. Поскуливая, омега гонится за его прикосновениями, прижимаясь грудью к руке Луи. Он крепко зажмуривает глаза. — Пожалуйста… Его пальцы слишком легко находят в темноте соски Гарри, на этот раз он играет с обоими, пощипывая и крутя, когда поднимает подбородок и ловит открытые губы в поцелуе. Гарри неуклюже хватается за талию Луи, постанывая, когда он прижимается к его бедрам своими. Альфа опускает руку на поясницу и притягивает мужчину ещё ближе. Гарри одной рукой оттягивает эластичный пояс спортивных штанов Луи, другой — поднимает футболку, пока тот не сдается и не делает шаг назад. Тихо смеясь, Луи снимает ее. — Ты можешь забраться на кровать? — Да, — шепчет Гарри, садясь на край, ноги все еще твердо стоят на полу. — Ложись, детка, — говорит Луи, и омега слышит его улыбку, даже если не видит ее. Гарри ложится на спину и наблюдает, как Луи снимает штаны. Его силуэт приближается, и, когда он опускается на колени на кровать, омеге внезапно хочется рассмотреть мужчину. Его не так уж сильно волнует, увидит ли его Луи. — Ты можешь включить лампу? — спрашивает Гарри голосом более хриплым, грубым, чем обычно. — Всё в порядке? — спрашивает Луи, щелкая выключателем, комната заливается теплым светом. — Да, просто, эм… — Гарри опускает взгляд на собственное обнаженное тело, но заставляет себя встретиться глазами с Луи. — Хотел тебя увидеть. Улыбка, которая медленно появляется на лице Луи, что-то переворачивает в омеге, и он улыбается в ответ, надеясь, что выглядит несколько соблазнительно, будучи обнаженным в его постели. Томлинсон садится на Гарри, слишком далеко, чтобы тот мог дотянуться до него, но он может рассмотреть золотистую кожу альфы. Омега позволяет своему взгляду блуждать от коленей к бедрам, по рельефным мышцам, золотисто-каштановому отблеску волос на ногах, к темным и густым завиткам у основания его эрегированного члена. Он медленно поглаживает себя, пока Гарри наблюдает. Омега отводит взгляд от основания, где уже начал формироваться узел, на лицо и видит, что Луи тоже наблюдает за ним. Синева его глаз в свете лампы кажется темнее, желание ясно читается в том, как он жадно окидывает взглядом тело Гарри. Он встречается взглядом с омегой, кладет руки ему на колени и скользит ладонями вверх, к бедрам. Гарри пытается раздвинуть ноги, но не может, будучи зажатый телом Луи. Томлинсон впивается большими пальцами в кожу омеги, недостаточно сильно, чтобы причинить боль, но достаточно, чтобы тому захотелось оттолкнуть его руки. Он этого не делает, и Луи давит сильнее, заставляя Гарри зашипеть и напрячься. — Гарри? — Луи поднимает брови. — Детка, давай же. — Что? — спрашивает Гарри, задыхаясь от боли. — Что ты мне пообещал? Гарри фыркает и закрывает глаза, сжимая бедра. — Не надо… Пожалуйста, не делай этого. Не прикасайся ко мне так. Это больно. — Что еще? — спрашивает Луи, приподнимаясь и наклоняясь над Гарри. — Хочу пошевелить ногами. — Все, что тебе нужно, это сказать, Гарри, — говорит Луи, плавно отстраняясь и просовывая колено между ног омеги, пока тот не раздвигает их. Он снова проводит руками по бедрам, уделяя особое внимание верхней части. Луи спускается ниже к налившимся яичкам и еще ниже, проводя пальцем между ягодицами, собирая скопившуюся влагу. Гарри ахает, когда чувствует, как тот касается ободка мышц. Он сгибает колени и ставит ступни на матрас, чтобы обеспечить ему лучший доступ, одновременно закрывая лицо руками, чтобы скрыть глаза и румянец. К счастью, Луи, похоже, не возражает и просто тихо посмеивается, нежно поглаживая внешнюю сторону бедра Гарри теплой рукой. Прикосновение расслабляет омегу, и он проникает одним пальцем. Так хорошо чувствовать Луи в себе, даже если это только палец, и Гарри удивляется тому, как сильно он хочет большего и как быстро отчаивается. Он едва растянут, но естественной смазки много. Омега приподнимает бедра, надеясь на еще один. Второй палец присоединяется к первому, и Гарри легко принимает его. Он напрягает мышцы, сжимаясь вокруг пальцев Луи. — Великолепен, — говорит Луи с благоговением в голосе, он обхватывает член Гарри и поглаживает его медленно и уверенно, повторяя движения своих пальцев внутри. — Хочешь так? — спрашивает Луи, осторожно высвобождая пальцы, и тянется за подушкой, предположительно, чтобы приподнять бедра Гарри, но тот качает головой. Перевернуться на живот трудновато, особенно когда ноги не перестают дрожать, а руки едва выдерживают вес, но он все равно это делает, потому что привык. Ричард предпочитал именно так, кроме того, Луи может быть неудобно из-за того, что Гарри все время пялится на него снизу. Выпятив задницу и уткнувшись лицом в подушку, которую он сжимает в руках, Гарри раздвигает ноги шире. Луи проводит ладонями по пояснице и ягодицам омеги, бормоча успокаивающие слова, которые тот не может разобрать. Крупная головка члена Луи прижимается к влажному колечку мышц, преодолевая сопротивление и постепенно заполняя Гарри. Чуть увеличившийся узел у основания идеально растягивает его, посылая искры вверх по позвоночнику, и Гарри сжимается в ответ, крутя бедрами. — Боже, ты всегда так хорошо принимаешь меня, — говорит Луи, и его похвала вызывает дрожь удовольствия. Медленно альфа начинает двигаться, поддерживая один ритм. Он прижимается грудью к спине мужчины, удерживает свой вес одной рукой, а второй обнимает его. Он скользит ниже, к животу омеги, и тот дергается от прикосновения, поэтому Луи возвращается к груди. — Я знаю, что тебе нравится, — бормочет Луи, его губы касаются плеча Гарри. Он сильно сжимает пальцами сосок, одновременно ускоряя движения бедер. Его член так приятно растягивает его, и с каждым толчком узел только увеличивается. Напряжение нарастает, и Луи погружается глубоко в Гарри, заполняя его узлом. Омега обессилено падает, Луи оказывается сверху. Просунув руку между матрасом и телом Гарри, Томлинсон находит другой сосок, тянет и щипает, одновременно крутя бедрами. Когда накатывает первая волна оргазма Луи, он стонет, сжимая грудь Гарри и впиваясь ногтями в чувствительную кожу набухших сосков. Омега не выдерживает и кончает, сжимая его узел. Луи расслабляется. Гарри чувствует поток спермы и пытается восстановить дыхание. Когда Луи переворачивает их на бок, подсовывая руку под голову Гарри, омега смотрит на запачканные простыни. Но тут его взгляд падает на собственную грудь. Он от шока задерживает дыхание. На кончиках сосков видны капельки молока. Он спешит натянуть простыню, чтобы прикрыться. — Ты в порядке? — спрашивает Луи, обдавая его шею теплым дыханием. Гарри кивает, снова прижимаясь к нему. — Да. Да, эм… Извини, если все было не так, как во время течки. — Тише, — Луи целует Гарри в шею. — Все было хорошо. Только на этот раз ты немного молчаливее, — он улыбается, его щетина слегка царапает кожу. — Это было потрясающе. Оказаться в тебе так глубоко. Мысли ураганом проносятся в голове Гарри. Все, что Луи сказал, и все, что они сделали, повторяется снова и снова, но он засыпает прежде, чем успевает составить связное предложение.