***
Завтра день рождения Луи и канун Рождества, и Луи и Гарри планируют провести его вместе в отличие от других праздников. Альфа специально попросил омегу не дарить ему подарок, что противоречит всем инстинктам, но тот все-таки идет на компромисс. После новости о беременности у них всего лишь несколько раз был проникающий секс, и Гарри либо лежал на боку, либо стоял на четвереньках. Ему так удобнее, потому что он толком не мог лежать на спине, и, честно говоря, Гарри рад предлогу не смотреть Луи в глаза. Но в честь дня рождения Томлинсона Гарри планирует попробовать позу наездницы. Он знает, что альфа давно хочет этого, судя по его взгляду, когда он садится на корточки и, потянувшись, разминает мышцы. Также Гарри решает приготовить ужин, и только оказавшись в продуктовом магазине, он понимает, что теперь редко ходит по магазинам без Луи, и не может вспомнить, когда в последний раз готовил для них двоих. Вся готовка легла на плечи альфы, и он приносит ему еду от Зейна по крайней мере раз в неделю. Луи обещал не приходить раньше шести, так что у Гарри должно быть достаточно времени, чтобы приготовить ужин и принять душ. Гарри отказывается от идеи испечь торт, потому что альфу он и так ждет в доме матери, поэтому омега останется с огромной порцией наедине. Шарлотта спасла положение: испекла кексы, передала четыре штуки Гарри, а остальные раздала своим друзьям, которые всегда готовы съесть что-то вкусное. Гарри теряет счет времени, и, когда на часах уже шесть, он как раз примеряет подарок для Луи. Омега нашел в интернет-магазине короткий прозрачный халатик с комплектом нижнего белья в тон. Красного цвета в честь Рождества и потому что это любимый цвет Луи. Он надеется, что не переборщил, и мужчина оценит. Видит Бог, он больше такое не наденет. От кружева все зудит, а полностью прозрачный халатик совсем не прикрывает живот. Гарри считает такую одежду одноразовой. Возможно, он даже позволит альфе разорвать ее на нем, хотя тот всегда предельно аккуратен, так что такое предложение только рассмешит его. Когда Луи звонит в дверь, Гарри на мгновение колеблется, прежде чем широко улыбнуться. Краснеющий и дрожащий от предвкушения он распахивает дверь. — Охренеть, малыш, — выдыхает Луи, врываясь внутрь и закрывая дверь. С букетом лилий в одной руке и розовым подарочным пакетом в другой, альфа широко раскрытыми глазами смотрит на Гарри, чей румянец усиливается под его пристальным взглядом. — Ты… прекрасно выглядишь. Тебе идет красный. — Спасибо, — шепчет Гарри и, кажется, краснеет еще сильнее от комплимента. Он чувствует, как на затылке выступают капельки пота, а естественная смазка просачивается из отверстия, впитываясь в кружевные трусики. Он закрывает глаза и жалеет, что не догадался надеть прокладку. Теперь ему придется быть осторожнее, иначе он испортит обивку дивана и стула. — С днем рождения, — говорит он, целуя Луи в щеку и принимая цветы. Как только рука альфы освобождается, он находит талию Гарри и скользит ладонью по боку, переходя на круглый живот. Луи целует его, шепча ему в губы: — Счастливого Рождества, малыш. Мой малыш. Не могу поверить, что ты так нарядился ради меня. — Счастливого Рождества, Лу, — говорит Гарри, целуя его в ответ и обвивая руками шею, случайно огрев его лилиями по голове. — Прости. Нужно поставить их в воду. Луи неохотно позволяет ему отстраниться, и Гарри поворачивается, чтобы отвести его на кухню. Он задерживает дыхание на ходу, внезапно вспомнив, что сзади халатик ничего не скрывает, и ему остается только надеяться, что смазка не пропитала белье насквозь. Пока Гарри ставит цветы в вазу, гадая, как он переживет ночь в этом раздражающем кожу красном кружеве, Луи ставит подарочный пакет под елку. Гарри относит тарелки к столу, и ужин при свечах проходит в потоке горячих взглядов и ненужных комплиментов шеф-повару. Омега незаметно достает кексы. — Шар приготовила для тебя кексы с разными вкусами: мята и шоколадная крошка, вишня в темном шоколаде, ваниль с карамелью и морковный бисквит, — Гарри ставит тарелку перед Луи и надеется, что его не смутит одна свеча. — Ты споешь мне? — спрашивает Луи после того, как задувает свечу. — Нет, — говорит Гарри, нежно закатывая глаза. — Я не хочу портить настроение. — Какое настроение? — Я бы поверил, что ты не понимаешь, если бы не ухмылялся мне, — говорит Гарри, пододвигая тарелку с кексами поближе к Луи. — Давай. Шар расстроится, если ты не съешь хотя бы два. Луи берет карамельно-ванильный кекс и передает его Гарри. — Давай тогда мы оба возьмем по два. — Я не могу съесть два. По крайней мере, не сейчас, — говорит Гарри, проводя кончиком пальца по карамельному соусу и сливочному крему, намазанному на верхушке кекса. Он слизывает глазурь с пальца и закрывает глаза, довольно мыча, когда та тает у него во рту. Омега рад, что заставил Шарлотту забрать остальные кексы, иначе он бы съел все. — Это неприлично, малыш, — говорит Луи, и Гарри открывает глаза и обнаруживает, что тот впился взглядом в его губы. Гарри кладет кекс обратно на тарелку и говорит: — Прости. — Боже, я не имел в виду остановиться. Я просто… я не думаю, что смогу сейчас осилить десерт. — О? — Да, эм… — Луи встает, и взгляд Гарри сразу же падает на выпуклость в его штанах. Он берет тарелку с кексами и говорит: — Я обещаю прибраться, если ты позволишь мне отвести тебя в постель. — Сегодня твой день рождения, Лу, ты не обязан убирать, — говорит Гарри, но все равно встает, задувает свечи на столе и следует за Луи в спальню. — Ты хочешь съесть кекс в постели? Луи пожимает плечами. — Может быть. — Я не хочу крошек в постели. — Я поменяю постель, — обещает Луи, беря Гарри за руку и притягивая к себе. — Не могу поверить, что ты так оделся ради меня. — Ну, ты говорил, что хочешь, чтобы я объездил тебя в день рождения, и я подумал, что нужно сделать это особенным… запоминающимся. — Что я говорил? — Несколько месяцев назад, летом. Мы говорили о моих течках, и ты сказал… Остальные слова Гарри теряются во рту Луи. Он кусает губы омеги, хватая его за кудри и наклоняя голову, чтобы облегчить доступ к шее. Луи покрывает поцелуями его шею, уделяя особое внимание месту для метки спаривания. Оттягивая в сторону ворот кружевного халата, Луи облизывает заветное местечко снова и снова, пока их запахи не смешиваются и не заполняют комнату. — Ложись, малыш, — говорит Луи, но Гарри отстраняется и качает головой. — А как же твой подарок на день рождения? — Хорошо, но что, если я передумал? — Луи теребит пальцами кружева. — Что, если я захочу… Кружево рвется, и Гарри фыркает. — О, малыш, мне так жаль, — говорит Луи, но омега теряет контроль и хихикает. Томлинсон смеется, пряча лицо, уткнувшись в шею. — Я не хотел. — Я знаю. Все в порядке. От него все равно все чешется, и я не собирался надевать его еще раз, — успокаивает Гарри, оттягивая вырез толстовки Луи в сторону и целуя кожу. — Ты можешь совсем его разорвать, если хочешь. — Правда? — спрашивает Луи, и, когда Гарри кивает, тот хватается за ткань и натягивает на спине. На этот раз она не рвется, но заставляет Гарри выпятить грудь, шершавое кружево трется о чувствительные соски. — Ты не хочешь, чтобы я оседлал тебя? — спрашивает омега, не то чтобы он возражает оказаться в другой позе, если именинник этого хочет. — Хочу, — Луи наклоняется и целует кружево, прикрывающее плечо Гарри. Он проводит костяшками пальцев по возбужденному члену, спрятанному за грубым красным кружевом. — Я хочу сделать тебе приятно. Хочу сначала прикоснуться к тебе. — Хорошо, — тихо соглашается Гарри, позволяя Луи отвести его к кровати. — От него и правда всё чешется? Пожимая плечами, Гарри говорит: — Да, кружево раздражает кожу. — Сними его. И нижнее белье, если оно тебе мешает. Гарри развязывает красный кружевной халат и отбрасывает его в сторону. Он не думает, что нижнее белье прослужит долго, поэтому оставляет его на себе, заползает на кровать, ложится на бок и сгибает колени, обхватив живот рукой. — Ты такой… — Луи хмурится, со вздохом стягивая штаны. — Я знаю, ты не хочешь этого слышать. — Какой? — глупо переспрашивает Гарри. — Ты сияешь. Беременность тебе идет. Я… я никогда… — Луи качает головой и снимает толстовку, забираясь на кровать. — Мне понравился день рождения. Не могу дождаться, чтобы увидеть, что принесет этот год. Успокоенный словами Луи, Гарри спрашивает: — Что из этого мне должно было не понравиться? — Сияние из-за беременности, — говорит Луи. — Я думаю, что выгляжу нелепо, — говорит Гарри, пытаясь сдержать улыбку, но безуспешно. — Но это не значит, что мне не нравится, что я тебе таким нравлюсь. Луи улыбается, лицо розовеет в тон теплому румянцу на щеках Гарри. Его запах тяжелый и успокаивающий, как одеяло. Он опускается на колени перед Гарри, проводя рукой по щеке. — Ты мне нравишься. Очень сильно. — Хорошо, — шепчет Гарри, закрывая глаза и желая довериться чувствам Луи. Даже его запах противоречив: сожаление переплетается с обожанием и предвкушением. Луи медленно проводит ладонью по плечу Гарри, спускается по руке к ладони, поднимает ее и целует кончики пальцев. Он наклоняется, прижимаясь губами к кружеву на бедре и оставляя невидимые обжигающие следы, когда прокладывает поцелуями путь вверх по ребрам к нежной, набухшей груди. Лежа на боку, Гарри не совсем подвижен. Он проводит пальцами по волосам Луи, и тот вытягивает ноги, чтобы тоже лечь на бок, опускаясь ниже, пока не оказывается на одном уровне с соском. Он облизывает твердую горошинку и каким-то образом застает его врасплох. Гарри задыхается и, крепче вцепившись в волосы Луи, удерживает его на месте. Он шипит, когда губы плотно смыкаются вокруг соска. Как будто планирование этого вечера за несколько месяцев — еще до того, как он узнал, что беременен, — наряду с нижним бельем и бушующими гормонами недостаточно, чтобы возбудить Гарри, Луи неторопливо посасывает соски. Он массирует грудь омеги, и тот стонет, прижимаясь ко рту Луи. Альфа усмехается и дразняще проводит языком по соску и ареоле, одновременно перемещая руку на поясницу Гарри и притягивая к себе. Он потирает ноющие мышцы, и на этот раз омега стонет совсем по другой причине. — О, Боже, я сейчас кончу, — говорит Гарри и делает глубокий вдох-выдох, когда Луи нажимает большим пальцем на напряженную мышцу в нижней части спины. — Серьезно? — спрашивает Луи, затаив дыхание, когда отрывается от соска. — Нет, — говорит Гарри. Пальцы все еще запутаны в волосах альфы, он направляет Луи обратно к своей груди. — Но не останавливайся. Хихикая, Луи продолжает, пока мышцы под умелыми пальцами не расслабляются, а в рот не брызнет молоко. Член омеги болезненно ноет от недостатка внимания и натягивает кружево до предела. Луи просовывает руку прямо под пояс трусиков Гарри, опуская их вниз и сжимая ягодицы. Он ловит один из сосков зубами, игриво прикусывая, прежде чем поцеловать грудь и круглый животик. Из-за его размеров Луи почти не виден, поэтому первое прикосновение его языка к покрытой кружевом головке члена становится неожиданностью. Гарри дергается назад, и два пальца, которыми Луи водил по колечку мышц, проникают внутрь. Довольно мыча, альфа проводит губами по выделяющейся линии члена, одновременно вводя пальцы еще глубже. Другой рукой он стягивает с него нижнее белье и обнажает член, и, хотя Гарри этого не видит, ему кажется, что кружево оставило отпечаток на его коже. Луи лижет возбужденную плоть вдоль всей длины, обводит языком головку и посасывает ее, покачивая головой вверх-вниз. — Лу, — скулит Гарри, но это превращается в судорожный вздох, когда Луи добавляет третий палец, выворачивая запястье и одновременно вбирая в рот его член. — Не заставляй меня кончать. Я буду слишком уставшим, чтобы оседлать тебя. Луи двигает пальцами туда-сюда, но выпускает член изо рта, и, целуя основание и яички, другой рукой стягивает до конца нижнее белье. Он вынимает пальцы и прижимается губами к бедру Гарри, бросая трусики на пол. Луи прокладывает дорожку поцелуев вверх по изгибу живота, пока они не оказываются лицом к лицу. — Ты в порядке? — Да, — преувеличенно закатив глаза, Гарри толкает Луи в плечо и смеется, когда тот переворачивается на спину. Прежде чем альфа успевает помочь ему подняться, Гарри отталкивается верхней частью тела от матраса и садится на колени. — Подвинься к изголовью кровати. Прикусив губу, Луи откровенно оглядывает Гарри с головы до ног, в то время как сам устраивается посередине кровати, на подушках. Он сжимает небольшую выпуклость у основания своего члена — будущий узел — и пару раз поглаживает всю длину, в то время как Гарри перекидывает через него одну ногу. — Привет, — говорит Луи, поддерживая омегу за бедра. — У тебя, эм, капает молоко. — Упс, — Гарри опускает подбородок. Белесые бусинки на кончиках сосков становятся больше и скатываются с груди по изгибу живота одна за другой. Он поднимает голову, чтобы встретиться взглядом с Луи, но тот потемневшими от похоти глазами смотрит на его грудь. Он привлекает внимание альфы, когда приподнимается. Луи поспешно хватается за член, удерживая его в одном положении, пока Гарри настраивается и, закрыв глаза, опускает бедра. Головка утыкается в расселину. С помощью Луи омега двигается взад-вперед, пока не найдет дырочку, и замирает. — С днем рождения, — выдыхает Гарри, встречаясь с альфой взглядом, и опускается, резко втягивая воздух от растяжения. — Черт, — Луи впивается кончиками пальцев в бедра Гарри. Выдыхая, омега постепенно вбирает его целиком, приоткрывая рот, когда растущий узел растягивает его еще больше. Планируя этот вечер, он думал, что все время, пока он будет скакать на его члене, альфа будет разглядывать его живот или соски с потемневшими, увеличившимися ареолами. Но он этого не делает. Пристальный взгляд Луи блуждает по телу Гарри, никогда не останавливаясь на одном месте, пока омега снова не приподнимается и опускается на его член. Голубые глаза резко смотрят в зеленые. — Семь месяцев, — говорит Луи, сгибая колени и давая омеге прислониться к ним спиной. Гарри испуганно ахает, когда он обхватывает рукой его член и быстро поглаживает несколько раз. Гарри дрожит, сжимаясь вокруг члена Луи, и тот замедляет свои движения. — Ты великолепнее, чем я себе представлял. Гарри хватает Луи за руки, чтобы подтянуться вперед, и неуклюже прижимается к нему животом, зажимая под ним свой член. На долю секунды альфа выглядит обеспокоенным, но, когда Гарри целует его, он расслабляется, позволяя своим рукам блуждать по пышному телу. Он теребит большими пальцами соски Гарри, и мужчина постанывает ему в губы и крутит бедрами. Ему так приятно просто быть наполненным, что даже не хочется двигаться, но, когда Луи щиплет его за соски, Гарри приподнимается и возобновляет свои движения. Он не знает, почему он ждал именно дня рождения Луи, чтобы сделать это. Хотя, возможно, потому, что в прошлый раз он… Сейчас важно не то, что было тогда, а то, что в данный момент омега чувствует себя сильным, красивым и обожаемым и готов следующие два месяца провести именно так. Пока Луи посасывает соски и слизывает сладкое молоко, Гарри скачет на его члене, позволяя гравитации делать большую часть работы. Он благодарит всех богов за то, что так много бегает и плавает в спортзале, но все равно через некоторое время его ноги устают. Словно прочитав мысли Гарри, Луи выпускает сосок и ложится на спину. Он кладет руки на бедра, чтобы удержать его на месте, заставляя наклониться вперед. Гарри опускает взгляд, представляя свой член, скрытый беременным животом. — Поцелуй меня, — просит Луи, и Гарри поднимает подбородок и обнимает его за плечи, их губы соприкасаются, когда альфа толкается в него. Омега посасывает нижнюю губу Луи, и тот двигает бедрами, узел набухает мгновение спустя. Запрокинув голову, Гарри стонет. Мышцы Луи подергиваются, и омега проводит руками по его груди, выписывая восьмерки на его члене, пока узел пульсирует внутри него. Гарри проводит пальцами по карамельным прядям Луи. Он прижимается носом к его виску и моргает. — Боже мой, у тебя седые волосы. — Я знаю, — говорит Луи, поворачиваясь так, что они оказываются нос к носу. — Уже давно. — Не могу поверить, что я их не заметил, — Гарри целует его в макушку и говорит: — Ты будешь шикарным седовласым мужчиной. Луи едва заметно пожимает плечами и прижимается губами к плечу Гарри, бормоча: — Посмотрим. Конечно, Луи будет сексуален с седыми волосами, Гарри уже знает это. Он хмыкает и говорит: — Я голоден. Луи протягивает руку и берет тарелку с кексами с тумбочки. Гарри выбирает карамельно-ванильный кекс и затем ставит тарелку себе на живот. — Ты знал, что я буду голоден, — говорит омега, разламывая кекс и отправляя кусочек в рот. Карамель и сливочный крем тают у него на языке. — Да, — Луи открывает рот, и Гарри капает ему на язык глазурью. — Вкусно. Поблагодари Шар за кексы. — Обязательно, — бормочет Гарри с полным ртом. Они кормят друг друга кексами, ожидая, когда узел Луи спадет. Когда у него появляется возможность, Гарри поднимается с колен Луи, выпуская смягчившийся член. Альфа ведет его в ванную и оставляет в душе, пока сам меняет простыни. Гарри осторожно возвращается в спальню, вытирается и натягивает боксеры Луи. Он находит альфу голым на кухне, включающим посудомоечную машину. Уставившись на его задницу, Гарри прочищает горло, и Луи оглядывается. — Я знаю, что ты здесь. Почувствовал твой запах, — говорит альфа, выключая свет на кухне и беря Гарри за руку. — Я только что принял душ. — Это неважно. Ты не сможешь подкрасться ко мне незаметно, — сжимая руку Гарри, Луи ведет его обратно в спальню, прижимаясь к нему сзади. Он тянется за маслом какао, которое Гарри начал держать на прикроватной тумбочке, и пока малыш пинается, Луи втирает его в растягивающуюся кожу живота омеги, пока тот не засыпает.***
Борода Луи, царапающая его живот, — вот что будит Гарри рождественским утром. Даже во сне он узнает это ощущение, и оно заставляет его улыбнуться. — Я купил тебе подарки. Это твое первое Рождество, малыш, — шепчет Луи и нежно целует Гарри в пупок. До тех пор, пока он может обманывать чувствительный нос Луи, он притворяется, что все еще спит, наслаждаясь вниманием и запахом альфы, дыша медленно и ровно. — Будь милым со своим папой. Меня не будет рядом, чтобы помочь встать, когда ему захочется пописать, — малыш переворачивается, надавливая на мочевой пузырь Гарри, и он закатывает глаза за опущенными веками. — Не могу дождаться личной встречи с тобой. Я уже так сильно люблю тебя, это безумие… Я надеюсь, что нравлюсь тебе. Хотя бы немного. Луи приподнимается, целуя Гарри в подбородок. Омега пытается сдержать улыбку, но у него нет ни единого шанса, когда мужчина целует его в щеку, прямо туда, где появляется ямочка, когда он улыбается. —Доброе утро, малыш, — говорит Луи, касаясь губами щеки Гарри. — Счастливого Рождества. Я приготовил завтрак и дал тебе как можно дольше поспать, но сейчас мне нужно идти, так что тебе нужно проснуться. — Уже девять? Правда? — Гарри пытается спросить, не открывая рта; он знает, у него отвратительное дыхание. Луи мычит и целомудренно целует его в губы, от него пахнет мылом, зубной пастой и кофе. — Счастливого Рождества. Гарри мурлычет, когда Луи целует его в шею, кадык и впадинку на горле. Он следит за его макушкой, пока он прокладывает дорожку поцелуев вниз по животу, Гарри расчесывает пальцами влажные после душа волосы альфы. — Пока, малыш. Люблю тебя, — шепчет Луи ему в пупок, оставляя еще один быстрый поцелуй, прежде чем сползти с кровати и встать. Он предлагает Гарри руку, но тот качает головой. — Увидимся завтра? — Да, — говорит Гарри, приподнимаясь, чтобы сесть, скрестив ноги. — С днем рождения, Лу. Счастливого Рождества. — Повеселись со своей семьей. Передай всем привет от меня. — Тебе тоже, эм… Повеселиться. И передавай привет от меня, — Гарри прикусывает нижнюю губу, и секунду спустя Луи снова появляется в дверях. Прерывисто выдохнув, Гарри говорит: — Я увижу их всех на следующей неделе. В мгновение ока пересекая комнату, Луи забирается коленями на кровать и обхватывает лицо Гарри ладонями. Он целует его так нежно и медленно, что Гарри забывает, что не почистил зубы.***
После десятилетий совместных рождественских праздников с Ричардом, Гарри был рад начать создавать новые традиции. Он думал, что проще всего было бы провести Рождество у Джеммы с мамой и маленьким Феликсом, но из-за его беременности все решили приехать к нему с обещанием привезти все необходимое. Он открывает дверь в одиннадцать часов для дочерей, которые входят вереницей, неся подарки, посуду и бог знает что еще. И после этого он опускается на диван. Когда приходит Джемма с их мамой, Зои, Эллисон и Феликсом, Гарри говорят сесть. Он беременен. Вставать не нужно. Кто-то приносит ему еду, кто-то подарки, а кто-то воду. Ему становится скучно, пока Зои не передает ему ребенка, и тогда он берет Феликса на руки и впадает в панику по поводу собственного будущего. В конце концов кто-то забирает Феликса, и настает очередь Гарри открывать подарки. Он начинает с тех, что приготовили ему дочери, — трех одинаковых подарочных сертификатов в спа-салон на часовой массаж, — которые он планирует сохранить до рождения ребенка, поскольку Луи до сих пор массажировал ему спину почти каждую ночь во время беременности. Они с Джеммой давно решили не обмениваться подарками, поэтому от его мамы должны быть только один или два небольших подарка. Она дарит ему книгу рецептов для поддержания здорового веса, и Гарри благодарит ее с несколько серьезным выражением лица. — Зои, тебе не нужно было дарить мне подарки, — предупреждает Гарри, разрывая бумагу. — Это не от меня, это от Феликса, — говорит Зои, подмигивая и указывая на ребенка. Это маленькая квадратная серебряная рамка для фотографий, почти идентичная той, что стоит в кабинете Гарри, на которой изображены Зои, Элизабет, Джейн и Шарлотта, стоящие в ряд на крыльце старого дома их бабушки. Их имена выгравированы внутри сердечек в нижней части рамки, а сверху крупными буквами написано «Двоюродные сестры». На новой рамке уже выгравировано имя Феликса, с пустым сердечком в противоположном углу. — Внутри рамки есть подарочный сертификат на гравировку ее имени, — говорит Эллисон, поджимая губы и скрещивая руки на груди. — Джемма, — шепчет Гарри, и женщина бросает ему коробку бумажных салфеток с другого конца комнаты. Он вытирает слезы и улыбается Эллисон и Зои, промокая уголки глаз. — Спасибо. Боже, мне нужно будет дать имя еще одному ребенку. Это так сложно. — Ты можешь оставить это для Луи, — говорит Шар, комкая оберточную бумагу и бросая ее в своих сестер. — Возможно, я так и сделаю. Он, наверное, уже подобрал несколько вариантов. — Эй, что это? — спрашивает Джейн, залезая под елку и вытаскивая большой розовый подарочный пакет. — О, это принес Луи. Я не… — Здесь написано «Кому: Джейн, От: Луи», — говорит Джейн, вытянув коробку из пакета. Затем она достает еще подарки. — Один для Шар, один для Элизабет, Феликсу, Гарри, и в скобках помечено, что это для ребенка. Каким-то образом Луи удалось раздобыть идеальный подарок для каждой из дочерей Гарри и его новорожденного племянника. Поварской колпак для Шарлотты, которая коллекционирует их с тех пор, как поступила в кулинарную школу. Шопер для Элизабет со списком запрещенных книг, рядом с каждым названием есть пустой квадратик, чтобы она могла поставить галочку после прочтения специальным маркером для ткани. — Он заходил в офис несколько недель назад, ты был в уборной, папа. Я пожаловалась, что у меня сдох зарядник для ноута, — Джейн показывает ему новую зарядку. — Люблю практичные подарки. Гарри подарил девочкам наличные, завернутые в шелковые шарфы — его обычный подарок с подростковых лет. Он хмурится и открывает конверт со своим именем, написанным почерком Луи, после зачитывая письмо вслух. Дорогой малыш, Я надеюсь, ты хорошо проводишь время со своими сестрами и кузенами. В кабинете твоего отца я оставил для тебя подарок. Я надеюсь, тебе понравится. С любовью, Луи (я не знаю, как ты захочешь меня называть. Я предпочитаю «папа», но ты можешь называть меня как хочешь) — В твоем кабинете? — спрашивает Шар, уже у двери. Когда Гарри кивает, она открывает его и драматично ахает. — Папа… ты знал, что он это сделал? — Что сделал? — спрашивает Гарри, изо всех сил пытаясь подняться с дивана. Наконец он встает и ковыляет в свободную комнату. Когда он переехал, он хотел, чтобы это был офис, но так и не нашел времени его обустроить, предпочитая работать на диване или кровати. Мебель для домашнего офиса осталась на том же месте, у стены, с наваленными сверху коробками. Но кто-то навел порядок. Коробки аккуратно составлены в шкафу, занавески висят на законном месте, а не на спинке стула, а письменный стол и книжный шкаф компактно занимают один угол комнаты. Что хорошо, потому что большую часть оставшегося пространства теперь занимают детская кроватка и массивное кресло-качалка. — Как он… — Шар помогла ему! — радостно признается Джейн, указывая пальцем и смеясь. — Боже мой, ты знаешь, как трудно было сохранить это в секрете? — Спасибо, что доказала мою точку зрения, Джейни, — Шар закатывает глаза, поворачивается к Гарри и говорит: — Прости, пап. Я воспользовалась своим ключом. Но я подумала, что это отличный подарок, и бабушка хотела, чтобы кроватка досталась тебе. Луи купил кресло-качалку. Разве это не здорово? Это та же самая кроватка, в которой они с Джеммой спали в детстве, и его мама отказалась отдать ее, когда он был беременен Элизабет, хотя он всегда хотел такую для своих детей. Она хранила ее в одной из гостевых спален в своем доме, разрешая Гарри и Джемме укладывать в нее детей вздремнуть, когда они приезжали в гости. Омега задрожал, ему захотелось плакать, когда он увидел эту кроватку в своей маленькой квартирке. Он подходит к креслу-качалке, и Шар садится рядом с ним. — Видишь? Идеально. Он может посидеть с тобой. Вы можете вместе уложить ребенка, — говорит Шар. — Можно мне присесть? — спрашивает Джемма с порога, и Шар кивает, встает и выходит из комнаты. Заняв место рядом с Гарри, она кладет голову ему на плечо и говорит: — Он будет замечательным мужем. Я никогда не встречала такого внимательного альфу. Всхлип застает Гарри врасплох, и он вытирает лицо рукавом. — Он, эм… он определенно станет кому-нибудь хорошей парой. Джемма фыркает ему в ухо, поднимая голову и глядя ему в затылок. Он наблюдает за ней боковым зрением, но, когда она не отводит взгляда, он поворачивается к ней лицом. Она улыбается. — Гарри, я имела в виду тебя. — Нет, это… временно. Как только ребенок родится, он переключится с заботы обо мне на заботу о ней. Вот увидишь. — Ты думаешь, Луи такой? — Джемма хмурится, заправляя волосы за ухо. — Дело не в том, какой Луи, — Гарри пожимает плечами, раскачивая кресло, пока не может встать с него. Он кладет руку на живот и говорит: — Это биология. Гормоны. Беременность творит с людьми странные вещи. — Ты знаешь его лучше, чем я, но он не кажется мне таким типом, — Джемма протягивает руку, и Гарри принимает ее, помогая встать на ноги. — Пойдем. Нам нужно обсудить вечеринку в честь рождения ребенка. Иначе девочки сведут меня с ума. В кои-то веки Гарри не против передать бразды правления своим дочерям. Они задают ему кучу вопросов о его цветовых предпочтениях, просят составить рейтинг его любимых животных и супергероев, а также составляют список его выходных в январе и феврале. Остаток рождественского дня омега проводит в кругу семьи. Они смотрят старые видео из его и Джеммы детства, и его девочки весело проводят время, смеясь над тем, как он часто ахает и показывает на телевизор. После того, как они прибрались и Гарри попрощался дюжину раз, омега закрывает дверь, облегченно опуская плечи. Он снова спешит пописать, прежде чем еще раз проверить, собрал ли он всю разбросанную оберточную бумагу. Гарри отправляется в спальню. Пижама, купленная ему Луи, все еще сидит впору. Шнуровка по бокам сделала свое дело. Но это не значит, что ее легко надеть. Или снять. Гарри хочет мягкую или шелковую пижаму, в которой можно поваляться и поспать и которую легко надевать и снимать. Но сейчас ему некомфортно спать в пижаме. В итоге Гарри сидит в боксерах Луи и в одной из его многочисленных мешковатых толстовок, которые он постоянно забывает вернуть, когда альфа звонит в дверь. — Ты такой милый, — говорит Луи, как только Гарри открывает дверь. — Нет. — Да. Очень милый. В моей одежде, — говорит Луи, заключая Гарри в объятия и целуя в щеку. — Голоден? — Нет, — Гарри качает головой. — Я устал. — Хочешь, я сделаю тебе массаж? Гарри стонет и утыкается лицом в шею Луи. — Может быть. — Пойдем. В спальню, — говорит Луи и дважды хлопает Гарри по заднице. — Пошли. — Прости. Ты хочешь… — Гарри, я в порядке. Обещаю. Не надо извиняться. Он позволяет Луи отвести себя в спальню, хотя и думает, что сначала должен был предложить ему что-нибудь выпить. Ему трудно поддерживать нормальное человеческое общение, когда к семи часам он слишком устает, чтобы здраво мыслить. — Держи, — говорит Луи, вытаскивая маленький сверток из кармана толстовки. — Мы же договорились: никаких подарков, — скрестив руки на груди, Гарри пытается нахмуриться, но вместо этого зевает. — Это не рождественский подарок. Это для ребенка, — настаивает Луи, хотя Гарри ему не верит. — Или от ребенка. Прищурившись, Гарри забирает подарок, срывает бумагу и бросает ее в корзину для мусора. Коробка не маленькая, но легкая, и, открыв ее, он находит что-то из бледно-желтой атласной ткани. — Надеюсь, подойдет. Я знаю, ты хотел надеть что-то помимо моих боксеров, так что… — Луи достает вещь из маленькой коробочки и встряхивает. Это платье из атласной ткани, которое, вероятно, было бы Гарри до середины бедра, если бы не беременный живот. — Оно такое красивое, — тихо говорит Гарри, на щеках вспыхивает румянец, когда он представляет, как будет ходить в нем по квартире. — Держи, — Луи кладет сорочку на кровать. Он просовывает руки под толстовку Гарри и стягивает ее через голову, бросив на пол. Осторожно альфа помогает ему надеть платье, целуя в кончик носа. — Спасибо, — говорит Гарри, становясь перед зеркалом и поворачиваясь боком. Атласная ткань соблазнительно облегает круглый живот и приятно холодит кожу. Спереди платье слишком короткое, но это не помешает ему ходить в нем по дому. — Идеально. Жаль, что я не догадался купить тебе подарок от малыша. — Нет, это подарок от меня малышу, — говорит Луи, теребя подол платья. Гарри мычит и стягивает его. — Что ты делаешь? — Я не могу в нем спать. Я едва могу спать в этом, — говорит Гарри, подцепляя пальцами пояс боксеров. — О, — понимающе выдыхает Луи. Гарри вешает платье в гардероб, выключает свет и забирается в постель. Омега снова включает лампу. — Ты не идешь спать? — Я думал, ты хочешь, чтобы я помассажировал тебе спину. — Нет. Я просто хочу поспать. — О, эм, ладно, — говорит Луи, быстро раздеваясь и забираясь под одеяло. — Ты ведешь себя странно. — Сегодня Рождество. Мне можно. — Как скажешь, — Гарри поправляет подушку под головой и счастливо вздыхает, когда Луи грудью прижимается к его спине. — Ты хорошо провел время со своей семьей? — Да, замечательно, — Луи целует Гарри в шею и медленно поглаживает круглый животик. — Я скучал по тебе. Все ждут встречи с тобой. Гарри съеживается. Он совсем не ждет этого, поэтому меняет тему. — Девочкам понравились твои подарки. Я заставлю их написать благодарственные письма. Луи фыркает. — Не нужно. Пустая трата бумаги. — Тогда электронные благодарственные письма, — говорит Гарри и слышит тихое хихиканье Луи. — Смс с благодарностью. — Они могут сказать спасибо, когда я увижу их в следующий раз, — Луи поднимает голову и нежно целует едва заметный шрам от старой метки Гарри. — Я даже не сказал тебе спасибо! — Гарри пытается перевернуться лицом к Луи, но у него не получается. — Мой кабинет, Лу. Кресло-качалка… Оно идеально. А кроватка? Боже мой, деменция моей мамы… — Эй, — Луи заправляет кудряшки Гарри за ухо, водя кругами по его животу, где малышка пинается изо всех сил. Со смешком Гарри зарывается лицом в подушку, затем снова смотрит на Луи и говорит: — Она забудет, что подарила ее мне. — О, да. Такое возможно. — Мне просто придется изобразить невыносимую благодарность, и, возможно, она не будет против, — Гарри устало и тяжело вздыхает. — Эта беременность сбивает ее с толку. Она знает девочек и помнит их, но я думаю, она забывает, что я беременен, как только я исчезаю из ее поля зрения. Когда я впервые рассказал ей об этом, она сказала, что будет неплохо, если у Элизабет и Джейн появится сестра, потому что двое детей — это слишком мало, и она всегда мечтала о трех. — Прости, малыш, — шепчет Луи, целуя его в ухо. Гарри молчит. Он по своему обыкновению подсчитывает в уме, сколько лет ему будет в различные этапы жизни ребенка. Пятьдесят шесть, когда она пойдет в детский сад. Шестьдесят четыре, когда она станет подростком. Почти семьдесят, когда она закончит среднюю школу. Он засыпает, гадая, сколько ей будет лет, когда Гарри станет слишком старым, чтобы должным образом заботиться о себе, когда он будет страдать от деменции, как и его мать. И что будет с Луи.