— Почему, если нет причин для беспокойства, тебе нужно пройти нестрессовый тест? — спрашивает Луи, проводя большим пальцем по бедру Гарри.
— Это мера предосторожности, Луи, — говорит Гарри, нажимая кнопку лифта. — В силу моего возраста.
Честно говоря, легче пройти его одному, но у него не хватает духу отправить Луи домой. Гарри ни о чем не беспокоится, потому что малыш ощутимо двигается весь день, особенно во время плавания в бассейне этим утром.
— Гарри Стайлс? — окликает Лео, сверяясь со своими записями. Он ловит взгляд омеги, когда тот поднимается со стула в зале ожидания.
Гарри игнорирует протянутую руку Луи. Обычно он не против, на самом деле, ему нравится, когда тот помогает подняться или выйти из душа или машины. Но сегодня он встал не с той ноги, бассейн не избавил от раздражения, настроение не улучшилось даже после нескольких кругов в воде.
Теперь, в третьем триместре, он должен посещать врача каждые две недели, и сегодняшний тест был назначен после вчерашнего визита.
Лео ведет их в смотровую, где говорит Гарри устроиться поудобнее — монументальная задача, учитывая, что следующий час он должен оставаться на одном месте. На середине объяснения всего процесса малыш пинает мочевой пузырь, и как только Лео замолкает, Гарри извиняется и уходит в ванную. Он дважды моет руки, а затем смачивает в прохладной воде бумажное полотенце, прикладывая его ко лбу и щекам. В последнее время его постоянно бросает в жар, отчего лицо непривлекательно краснеет.
Луи сидит в углу, закинув ногу на ногу, и беспокойно подпрыгивает, когда Гарри слишком резко и громко открывает дверь, он спрашивает:
— Ты в порядке?
— Я захотел в туалет. Снова, — Гарри забирается на смотровой стол, опять не принимая помощь альфы, но потом все равно берет его за руку. Поскольку сейчас январь, омега либо горит, либо мерзнет — золотой середины не дано. На Гарри несколько слоев одежды, потому что с утра ему было холодно. Но сейчас ему жарко, и он снимает кардиган и рубашку с длинным рукавом, оставаясь в футболке и джинсах.
Гарри задирает футболку и опускает эластичный пояс джинсов для беременных, обнажая круглый живот, который почему-то выглядит гораздо больше, когда не прикрыт одеждой. Один датчик расположен на поясе, и его прикрепляют к нему на липучке, чтобы отслеживать сокращения матки. Другой датчик определяет сердцебиение ребенка, а третий измеряет кровяное давление Гарри.
— Сто двадцать на семьдесят, — говорит Лео, сверяясь с картой Гарри. — Немного выше среднего, но еще в пределах нормы. Я вернусь через двадцать минут, чтобы снова измерить давление. Вы пока просто лежите.
— Спасибо, Лео, — говорит Луи, и Гарри хмурится.
— Спасибо, увидимся через двадцать минут, — кивает омега.
— Ты голоден? — спрашивает Луи, как только Лео закрывает дверь и оставляет их наедине.
— Нет. С чего ты взял?
— Ты сегодня сварливый.
— Я раздражен. Я не ожидал, что мне надо будет проходить этот тест, мне пришлось перестроить свой рабочий день и перенести встречу на конец недели, — Гарри фыркает и качает головой, вытягивая шею. — Не стоило уходить с работы.
— Ничего страшного, я хочу быть рядом с тобой.
Гарри жалеет, что не может лечь на бок. Он смотрит на бумагу, на которой печатается его кардиограмма и ребенка. Малышке, судя по всему, нравится его пупок. Во время прошлых беременностей у него никогда не сглаживался пупок, как у некоторых, но на этот раз он уже выровнялся с животом, а до родов еще целых десять недель. Малышка снова пинает, ударяясь о ладонь Гарри, и он расценивает это как «дай пять».
— Эм… — Луи постукивает себя по колену кончиками пальцев, и, хотя Гарри этого не слышит, это все равно раздражает его. — Я знаю, что по плану у тебя кесарево сечение, но есть ли у тебя какие-то конкретные пожелания? После родов? Или до? Или во время? Мама сказала, что иногда зовут фотографа, если ты конечно хочешь. Я могу и сам на телефон. Но я не знаю, вдруг ты хочешь профессиональные снимки…
— Я не хочу фотографироваться во время операции, — говорит Гарри, морщась. — Разве ты не будешь в приемной?
— Нет, — говорит Луи, вытягивая ноги. — Доктор Фитцпатрик сказала, поскольку я официально записан как альфа…
— О, ну, тогда как альфа ты можешь делать все, что тебе заблагорассудится.
— Что?
— Я говорю, ты можешь присутствовать в операционной, если хочешь.
— Это не то, что ты сказал.
— Тогда почему бы тебе не повторить мне то, что я сказал, альфа?
— Гарри, я… Что с тобой? Ты беспокоишься о ребенке, поэтому…
— Нет. С ней все в порядке, — говорит Гарри, указывая на частоту ее пульса, показывающуюся на экране монитора.
— Хорошо, но ты… Ты никогда так меня не называешь: альфа.
— Потому что ты не мой альфа. Мы не пара, — скрестить руки на груди почти нереально, но он справляется, уставившись в экран монитора.
— Это не… — Луи тяжело вздыхает. — Все, что я хотел сказать, это то, что, поскольку я думал, что буду в операционной, я мог бы сделать фото. Если ты этого хочешь. Но если ты не хочешь, чтобы я был в операционной, я… я буду в комнате ожидания.
— Ты можешь быть со мной, — говорит Гарри. На самом деле он не думал об этом, хотя знал, что некоторые альфы присутствуют на родах. Ричард всегда сидел в приемной, появляясь лишь через несколько часов после того, как Гарри приходил в себя после операции. — И ты можешь фотографировать. Ребенка. Но не операцию. Или меня.
— Хорошо, — соглашается Луи, вглядываясь в лицо Гарри. — Ты злишься на меня?
— Нет, — огрызается Гарри. — Да. Может быть. Я не знаю, Луи.
— Хорошо, — говорит Луи, растягивая гласные, когда подтягивает ноги и прижимает колени к груди, и Гарри смотрит на свои колени, которые он едва видит из-за живота. Прикусив нижнюю губу, Луи спрашивает: — Есть ли пожелания по поводу еды? Хочешь что-то особенное? Я могу купить суши.
— Возможно. Было бы неплохо, если ты не занят, — Гарри наблюдает, как он нажимает на экран телефона, и понимает, что у него, должно быть, есть список дел.
— Хотел бы я почувствовать твой запах.
— Мне нужно работать, Луи, — Гарри трет запястье о шею, затем нюхает его. Ничего.
— Я знаю. Я просто… Я думал… Люди и так знают, что ты омега. Почему тебя волнует, если…
— Мне все равно. Это привычка, но мне нравится, что у меня нет особого запаха.
— Ты, кажется, не против феромонов, когда мы дома, — говорит Луи, поднимая брови и потирая лоб.
— Я… я не против, когда мы у меня дома. Или у тебя.
— Это…
— Можем мы… Можем мы не говорить об этом прямо сейчас? — шепчет Гарри, поворачивая голову к нервничающему Луи. — Сменим тему.
— Хорошо, а что если у тебя начнутся схватки раньше срока? — спрашивает Луи, и Гарри вспоминает, как у него начались схватки с Джейн. Он самостоятельно поехал в больницу с Элизабет, и, к счастью, Джемма приехала за ней, пока его готовили к операции.
— Если… если это случится, то это случится. Я позвоню врачу и поеду в отделение неотложной помощи, — говорит Гарри.
— Верно, но, если это случится, ты позвонишь мне?
— Конечно.
— Я просто уточнил.
— Если у меня начнутся схватки раньше, я позвоню тебе, вызову врача и поеду в больницу, хорошо?
Что бы Луи ни собирался сказать, его прерывает стук Лео.
Нахмурившись, тот переводит взгляд с экрана монитора на манжету для измерения артериального давления.
— Немного повысилось, но все еще в пределах нормы. Луи, если тебе нужно выпустить феромоны, чтобы успокоить его во время теста…
— Я в порядке, — настаивает Гарри, стискивая челюсти. — Спасибо.
— Хорошо, — говорит Лео, снимая манжету с руки Гарри. — Вернусь через двадцать минут.
Воцаряется тишина, и Гарри закрывает глаза. Головная боль слабая, но в эти дни почти постоянная.
— Тебе не обязательно сначала звонить мне, — говорит Луи, и Гарри понятия не имеет, о чем он. — Сначала позвони врачу, но, если тебе нужно в больницу, я отвезу тебя.
Гарри мычит в знак согласия, не желая говорить. Скорее всего, если это произойдет, Луи будет с ним, и не нужно будет никому звонить.
— О! — Луи откидывается на спинку стула, ухмыляясь. — У меня есть куча средств для защиты от детей. У моей мамы были такие заглушки на розетки, и я заказал набор.
Гарри вздыхает. Розетки не будут проблемой до тех пор, пока ребенок не начнет ползать. Тогда ему придется придумывать, куда девать все то, что не предназначено для того, чтобы попасть в любопытный рот младенца.
— Я подумал, что установлю все в эти выходные. Предохранители на шкафы, розетки, окна.
— У тебя дома? — спрашивает Гарри, почти не слушая.
— Нет. Что ж, думаю, у меня тоже надо. Но я имел в виду твою квартиру, поскольку…
— Все в порядке. Делай, что хочешь.
— Хорошо, — говорит Луи, добавляя к списку в телефоне.
Принтер тихо жужжит, и Гарри наблюдает, как разворачивается рулон бумаги, задаваясь вопросом, сможет ли он точно определить движения ребенка по частоте его сердцебиения. Луи запрокидывает голову, прислоняясь к стене, и закрывает глаза. Гарри делает то же самое, и они сидят в тишине несколько минут.
— Ты планируешь работать, пока не родится ребенок?
— Да, — коротко отвечает Гарри.
— Хорошо, я не знал. Ты говорил…
— Я уменьшил нагрузку, — говорит Гарри. — Я буду смотреть по ситуации, но не думаю, что надо отказываться от работы.
Луи кивает и спрашивает:
— А что будет после рождения ребенка?
— А что будет?
— Тебе не обязательно грубить, Гарри, — говорит Луи, теребя край джинсов.
— Предполагается, что это нестрессовый тест, Луи. А ты продолжаешь задавать мне вопросы о вещах, о которых я не хочу говорить.
— Прости. Я просто подумал… — Луи тяжело вздыхает при стуке в дверь, вытирая лицо руками. — Входите.
— Еще раз, и мы закончили, — говорит Лео, входя в комнату и направляясь прямо к распечатке. Он вешает ее на заднюю панель аппарата и тянется к руке Гарри, надевая манжету для измерения артериального давления. Закончив, он хмурится и говорит: — Опять повысилось. Все еще вполне нормально, но…
— Как это влияет на результаты теста? — спрашивает Гарри. — Если давление невысокое, но выше моей нормы, мне придется вернуться и сдать тест еще раз? Принимать лекарства?
— Я не ваш врач, поэтому затрудняюсь ответить, — говорит Лео. — Но давление в пределах нормы, и я уверен, что если бы ваш альфа выпустил феромоны, оно было бы стабильнее.
— Я…
— Все в порядке. Я знаю, некоторым парам не нравится выпускать феромоны вне дома, — успокаивает Лео. — Еще двадцать минут.
— О, Боже, — говорит Гарри, закрывая лицо руками и постанывая.
— Прости.
Когда Гарри молчит несколько минут, Луи начинает покачивать ногой. Омега мгновение наблюдает за этим, слушая жужжание принтера и задаваясь вопросом, продержится ли он целый час без необходимости писать. Через некоторое время Луи, кажется, надоело молчание.
— Просто… Нам нужно поговорить.
Гарри приподнимается:
— Тогда говори.
— Хорошо, — говорит Луи, опуская ногу на пол и наклоняясь вперед, прочищая горло. — Я подумал, что ты захочешь вернуться к работе, но я не знал когда. Мне интересно, есть ли у тебя план. Кроме того, после кесарева сечения мама говорила, что…
— Что?
— Что я, возможно, захочу спать на диване.
Гарри громко фыркает, затем чихает, протягивая руку за салфетками, до которых, как он знает, ему не дотянуться с его места. Луи хватает коробку и протягивает ему.
— Я уверен, мы что-нибудь придумаем. Ты можешь спать где захочешь.
— Она просто сказала, что из-за швов и…
— Мне как кормящему новорожденного грудью проще всего иметь кровать в своем распоряжении и класть ее к себе. Поначалу я не буду пользоваться детской кроваткой, — говорит Гарри. Ричарду это не нравилось, но он соглашался.
— О, ну, эм… а что насчет дневного сна?
Гарри пожимает плечами.
— У меня есть приставная детская кроватка. Наверное, сначала я буду спать с ней.
— Но когда она подрастет, она будет спать в кроватке или…
— Думаю, да. И тебе понадобится кроватка в свою квартиру. На то время, когда она будет у тебя.
Луи кивает.
— Мы можем купить переносную кроватку. Ее легко возить с собой.
— Конечно, — соглашается Гарри, задаваясь вопросом, куда Луи захочет отвезти ребенка. Вероятно, в гости к своей маме. Он обхватывает ладонями нижнюю часть живота. Ребенок снова дает о себе знать, пнув прямо в мочевой пузырь.
— Эм, — Луи встает и кладет руку поверх ладони Гарри. — Я знаю, что… Все немного странно, да? Из-за беременности и… и всего остального. Но я хочу знать… думал ли ты о своей первой послеродовой течке или…
— Ты серьезно сейчас спрашиваешь меня, планирую ли я провести с тобой следующую течку, Луи? — Гарри делает глубокий вдох, затем еще один, и еще, пытаясь успокоиться и снизить давление.
— Нет, я имел в виду… — Луи качает головой, хмурясь. — Я хотел, чтобы ты подумал о… спаривании.
— Боже, — Гарри смотрит на него, голова идет кругом. Он не хочет, чтобы Луи спарился с ним из чувства вины или обязательства. Он сознательно расслабляет челюсть, медленно вдыхая, затем выдыхая. Он потирает то место, где раньше была брачная метка. Даже шрама нет. — Когда я разорвал связь с Ричардом, я сказал себе, что больше не буду спариваться.
— О…
— И ты даже не упоминал спаривание, Луи. Я не могу поверить, что ты заговорил об этом, когда я… — стук в дверь прерывает Гарри, и он хмуро смотрит на часы на стене. — Войдите.
Лео заглядывает в комнату, затем заходит и закрывает дверь.
— Эм… Мы вас слышим…
— О Боже, — стонет Гарри, закрывая лицо руками и отворачиваясь. — Извините.
Лео многозначительно переводит взгляд с монитора на Гарри, а затем на Луи, что раздражает омегу, но он молчит, и снова выходит из комнаты. Пара не произносит ни слова, пока Лео не возвращается. Он отрывает распечатку и аккуратно складывает ее, засовывая в папку.
— Доктор Фитцпатрик в своем кабинете, — говорит Лео, передавая Гарри папку и указывая на дверь. — Она вас ждет.
— О, эм… — Гарри смотрит на Луи, который кивает.
— Я подожду у двери, — говорит Луи, выходя вслед за Лео.
Гарри заглядывает в кабинет и заходит после приглашения врача, передает ей папку и садится в надежде, что разговор будет коротким, чтобы он мог сходить в туалет.
— Гарри, я думаю, будет лучше, если ты прекратишь использовать нейтрализаторы до конца беременности, — нахмурившись, говорит доктор Фитцпатрик. — Они были протестированы во время беременности, но не на омегах твоего возраста, и я считаю…
— Они вредны для ребенка? — Гарри прижимает руки к животу.
— Нет, — отвечает она. — Но, как и в случае с любыми нейтрализаторами, со временем они могут накапливаться в вашем организме и влиять на обоняние.
— Правда? — спрашивает Гарри, зная, что информация, вероятно, написана на банке, но он, конечно, не читал.
Доктор Фитцпатрик кивает.
— Да. Кроме того, я знаю, что может быть трудно попросить то, что вам нужно, но, пожалуйста, дайте мне знать, если вам нужна добавка с феромонами. Если альфа не желает выпускать феромоны, или тебе не нравится его запах, тебе может понадобиться…
— Нет, нет, — говорит Гарри. — Нет. Мне они не нужны. По крайней мере, сейчас. Я… Я могу… Можете выписать мне рецепт на всякий случай? Но я думаю…
— Я поняла, Гарри, — говорит доктор Фитцпатрик. — Я выпишу рецепт.
— Спасибо, — шепчет Гарри. — Я, эм… Если мы закончили, я, эм…
Она понимающе смеется и указывает на дверь.
— Увидимся через две недели.
***
— Ты победил, — говорит Гарри со смешком, как только они выходят из больницы.
Луи хмуро смотрит на него.
— Что?
— Я должен перестать пользоваться нейтрализаторами, — говорит Гарри, ускоряя шаг.
— Почему? И почему я выигрываю? — спрашивает Луи, спеша догнать его.
Они садятся в машину, и Гарри говорит:
— Ты сможешь чувствовать мой запах, когда захочешь.
— Нет, если ты этого не хочешь.
Гарри фыркает.
— Как ты собираешься не чувствовать мой запах?
— Я не знаю! Отойду на несколько метров и буду дышать ртом, — говорит Луи. — Я могу вернуться в… в свою квартиру, если хочешь.
— Ты можешь идти куда хочешь, Луи, но мне все равно придется прекратить использовать нейтрализаторы.
— Они вредны для ребенка? Для тебя?
Гарри качает головой, наблюдая в окно, как мимо проносятся машины.
— Они могут изменить обоняние. И она предложила мне добавки с феромонами. На случай, если я не…
— Ты их принимал?
— Нет. Она выписала рецепт, — говорит Гарри, быстро взглянув на Луи. — Я не думаю, что они мне нужны. Я просто… Я принимал их в предыдущие беременности.
— Ты можешь принимать их, если хочешь. Если ты не хочешь, чтобы я…
— Мне никогда не нравился запах Ричарда. Я не хотел чувствовать его феромоны. Кроме как во время течки, — он хмурится при четком воспоминании о течке, которую он провел с Ричардом более двух десятилетий назад. — И мне не нравится, когда люди узнают о моем душевном состоянии по запаху.
— Я не… — Луи паркуется недалеко от офиса Гарри и поворачивается к нему. — Тебе не нравится, что я знаю о твоем душевном состоянии.
— Да, — говорит Гарри.
— Хотя ты можешь узнать мое. Когда захочешь.
— Для этого я должен быть очень близок к тебе. Я редко улавливаю твой запах на расстоянии и даже тогда чувствую смесь десятков эмоций, которые мне трудно разобрать, — Гарри открывает дверь, выбираясь из машины. Он ждет, когда Луи встретит его на тротуаре. — Мне нужно идти на работу. У меня миллион дел.
Поняв намек, Луи не предлагает проводить его наверх. Он целует Гарри в щеку и сжимает его руку.
— Увидимся вечером?
Гарри кивает и заходит в здание, чувствуя взгляд Луи на спине, пока дверь за ним не закрывается.
***
Когда Гарри, наконец, уходит с работы, уже поздно, машина Луи все еще припаркована на улице. Он останавливается, думая о том, чтобы прогуляться до театра, но до его квартиры рукой подать, поэтому он отказывается от этой идеи. Как только Гарри поворачивается, он замечает Луи, идущего к нему навстречу. Альфа поднимает руку и машет. Он открывает машину, и омега садится.
В лифте Гарри рассматривает их отражение в металлических дверях, пока они не открываются. Как только он заходит в свою квартиру, он начинает снимать верхнюю одежду, бросая ее по пути в спальню. Он принимает душ, гораздо удачнее, чем в спортзале тем утром, и ему хочется плакать, когда он выходит и видит Луи там, в спальне, переодевающегося в мягкие штаны. Одно его присутствие успокаивает, но когда он наклоняет голову и разводит руки в приглашении, Гарри не может удержаться и спешит его обнять.
— Прости, что я сегодня был таким… ужасным, — говорит Гарри, крепко зажмуривая глаза, он трется носом о голое плечо Луи и поднимается выше, к шее. — Я не выспался, и я… Неважно. Я не должен оправдываться.
— Все в порядке, — говорит Луи, заключая Гарри в объятия, потирая нижнюю часть спины, как раз там, где болит.
Выдыхая, омега прижимается к Луи всем телом, целуя его в шею.
— Спасибо, что ты без рубашки.
Луи хихикает, поворачивая голову и целуя Гарри в ухо.
— Спасибо, что ты голый.
— Нет, на мне почти нижнее белье.
Одна ладонь Луи опускается на ягодицу, а другая — обхватывает член. Он впервые прикасается к Гарри с тех пор, как тот поставил на паузу их сексуальную жизнь.
— О…
Луи наклоняется и хватает нижнее белье, которое Гарри планировал надеть, и опускается на пол на колени.
— Подними.
Гарри поднимает ногу, и Луи помогает ему надеть трусы, а затем пару выцветших розовых боксеров. Затем они устраиваются в постели на боку, лицом друг к другу, и обсуждают имена детей, которые им не нравятся.
Когда Гарри говорит, что он терпеть не может имя Луиза, Луи усмехается и щиплет его за сосок. Он щекочет омегу, и тот смеется и чмокает его в губы, но их поцелуи быстро становятся горячими. Страх быть отвергнутым удерживает Гарри от просьбы о большем, независимо от того, насколько сильно он жаждет прикосновений Луи, но его тело просит за него. Член твердеет под тканью нижнего белья, когда Луи задевает его бедром, Гарри стонет. И он очень быстро понимает, как трудно Луи отказать ему.
Луи стягивает с омеги нижнее белье, целует шею и грудь и начинает уверенно поглаживать член. Он обхватывает губами сосок и ритмично посасывает, пока языка не коснется сладкое молоко. Омега кончает ему в руку, дрожа всем телом, Гарри переворачивается на спину, а затем на другой бок, отвернувшись.
— Я хочу узел, — выдыхает Гарри, и Луи ловит его на слове, размазывая пальцами влагу между ягодицами. Он сразу же вводит два пальца и достаточно быстро заменяет их членом. Жжение от растяжки — именно то, чего хотел Гарри. Он старается отдаться болезненному удовольствию и не думать ни о чем. Узел Луи быстро увеличивается, чувствительный после первого оргазма Гарри сжимается вокруг него. Альфа громко ахает, кусая его за плечо. Гарри дергается и кончает снова, в то время как узел пульсирует внутри него.
Когда он просыпается через час, чтобы пописать, Луи тоже открывает глаза, и они вместе быстро принимают душ, меняют постельное белье, прежде чем снова лечь спать.
