***
На следующий день он позвонил психологу Феликса в обеденный перерыв. Они сидели на кухне офиса вместе с Чанбином, и тот положил руку ему на колено, увидев, как старший нервничал. Психолог Мун назначила первый сеанс через неделю, а значит до него было еще время, чтобы собраться с мыслями и морально подготовиться. — Бин, как думаешь, могу ли я спросить у Джисона, почему он ходил на терапию? — закончив разговор, Минхо встал к кофемашине чтобы сделать им американо. — А почему нет? Не захочет, не расскажет. А может, захочет поделиться, и тебе это как-то поможет. Короче, считаю, это норм, — Чанбин вальяжно развалился на диване как дома, посасывая карамельный чупачупс. — А ты спрашивал Феликса? Про его опыт? Как я понял, госпожа Мун вообще гипнотерапевт, типа того… — Он сам рассказал мне. Но я не буду с тобой делиться, потому что вроде как это личное. Я думаю, если хочешь, может, сам у него спросишь? Солнышко самый дружелюбный и эмпатичный человек из всех, кого я знаю… — Боже, как же ты по-ублюдски сильно влюблен… — Минхо ухмыльнулся, протягивая тому чашку. — Даже отрицать не собираюсь. Я может и замуж его позову, — с абсолютным спокойствием делает глоток американо и играет бровями, на что у старшего челюсть отвисает. — Ого, ты серьезно? — Конечно! Я не говорю, что прямо сейчас. Может, вообще через пару лет. Просто я знаю, что это мой человек, понимаешь. Настолько мы коннектимся во всем. — Мм, — Ли довольно промычал, отпивая свой кофе. В голове проносились, словно кадры из фильма, все приятные моменты с Джисоном. Ни разу еще не возникло мысли, что в чем-то младший ему не подходит. Он очень хорошо понимал, о чем говорил Чанбин. Поэтому желание все наладить в своих отношениях одолевало его. Всю неделю Минхо будто заново ходить учился, когда дело касалось их с младшим интимной жизни. Каждый вечер они много разговаривали и прикасались друг к другу, иногда это заканчивалось легким массажем спины, после которого требовалось лишь три секунды, чтобы вырубиться. Иногда он позволял ласкать его тело, но все еще не мог представить что-то большее, лишь тягучие нежные поцелуи и руки на груди, плечах и бедрах. Он старался хвалить себя за то, что хотя бы пытается.***
Госпожа Мун представилась, кратко рассказала о себе, и предоставила Минхо выбрать, как они будут друг к другу обращаться. Он решил, что неофициально-вежливый стиль подойдет ему больше, так как излишние формальности обычно напрягают его и ассоциируются скорее с работой. — На терапии хочется чувствовать себя как в домашних тапочках. — Не могу не согласиться, господин Ли. — О, можно просто Минхо или Минхо-щи, как вам удобно. — Хорошо, Минхо, можете называть меня психолог Мун или Юнджин. Юнджин предупредила, что первый сеанс всегда больше ознакомительный, потому что они оба после него решают, комфортно ли им продолжать совместную работу. А также психолог обязан составить предварительный ‘портрет’ личности и проблем, чтобы понимать, по его ли части оказывать помощь. Кратко пояснила, что есть еще психиатры и другие направления психологической практики, поэтому бывает и так, что после первого сеанса она перенаправляет людей к другим специалистам. Минхо был удивлен тем, что она оказалась также гипнотерапевтом. Он слышал о таком, но ему всегда казалось, что это что-то из области эзотерики, и практикуется какими-нибудь шаманами на Бали, а не настоящими врачами и психологами. На его удивление, это оказалось не так. Парень решил, что если осмелится, спросит, какими методами терапии пользовался Феликс во время своего лечения. Юнджин попросила рассказать немного о себе. Все, что придет первое в голову, не задумываясь. Он начал понемногу, постоянно думая, не лишняя ли информация о том, как он любил кататься на дедушкином тракторе по поселку в детстве. Но психолог Мун уверила его, что любая информация, которой он хочет поделиться о его жизни, имеет значение. Поэтому Ли расслабился и стал рассказывать о том, как он любил жить в Гимпо с родителями до поступления в вуз, как учился по направлению ‘гостиничный бизнес’ и переехал в общежитие при Сеульском университете. В годы учебы подрабатывал на ресепшн отеля, но на последнем курсе устроился в текущее место. Начинал с низов, вместе со своим другом Чанбином. И с тех пор уже шесть лет занимался организацией мероприятий, занимая ведущую роль координатора, также как Чанбин. — В этом году я еще подрабатывал, потому что захотел попробовать новое, — Минхо сглотнул и долго пытался сформулировать дальнейшую фразу, — Но с этой работой… Связаны болезненные воспоминания… Я пока… Он почувствовал, что задыхается. — Минхо, если вы не готовы что-то обсуждать, мы это просто отпускаем до поры, хорошо? Может, хотите воды? — Да, благодарю. После того, как парень выпил воды и немного отдышался, рассказал еще несколько фактов о своих увлечениях по типу изучения английского языка и просмотра японских аниме со своим парнем. И тут он запнулся. Почему-то он не уточнил у Феликса, как у психолога обстоят дела с отношением к ориентации. — Минхо? Вы в порядке? — О, да, да, все хорошо. — Вы просто слегка замерли, решила напомнить, что если какие-то темы пока неприятны, можно о них не говорить, — голос Юнджин был абсолютно нейтрален, а выражение лица спокойное. — Нет, я просто… Я подумал, вы могли смутиться насчет парня, и как-то растерялся. — О, Минхо, не переживайте за это. Все хорошо. Если захотите что-то еще рассказать, я вас слушаю. Брюнет расслабился окончательно, продолжая говорить о том, как им с Джисоном нравится проводить вечера аниме. А потом немного рассказал о нем. О том, какой он заботливый, и о том, что Феликс его лучший друг, и именно он поделился контактом психолога с ним. Юнджин с улыбкой вскинула брови, услышав имя веснушчатого парня и довольно закивала. На этом их сеанс был окончен, но Минхо решил, что может сразу записаться на следующую неделю, потому что Юнджин расположила к себе максимально. Он не торопил себя, но и понимал, что не продвинется, если будет оттягивать с терапией.***
На этой же неделе в вечер пятницы четверо друзей собрались, чтобы отпраздновать окончание сессии у двух младших. Минхо выбрал ресторан, где хорошо готовят говядину веллингтон и подают вкусное сухое вино. В этот день Джисон после крайнего экзамена поехал в их с Феликсом общежитие, чтобы переодеться, потому что большая часть его вещей еще оставалась там. Минхо решил, что может принарядиться первый раз за долгое время. Хоть на работу он и ходил в костюме, это всегда что-то довольно классическое и скучное, а вне работы он прятался в огромные толстовки своего парня. Поэтому на сегодняшний ужин он достал из шкафа темно-синюю шелковую рубашку и такой же шелковый чокер. Надел свои черные облегающие джинсы, и украсил уши серьгами-капельками. Ему понравилось то, что он увидел в зеркале, но страх на мгновение захватил его. “Что если Джисон захочет…” — он потряс головой, будто пытался вытряхнуть дерьмовые мысли из головы, — “Джисон мой парень. Если он и соблазнится от моего внешнего вида, это не значит, что будет приставать ко мне.” Минхо понимал, что травма начала постепенно расщеплять его личность. Он никогда раньше не связывал привлекательный внешний вид со способностью пристать к нему или нанести вред. Все поменялось, но он все же пришел в себя через пару минут, осознавая, что все будет в порядке. Джисон — его безопасное место. А еще, он все-таки начал терапию. Все приехали чуть раньше и написали ему в какао, пока Минхо ехал в такси. Почему-то он чувствовал легкое волнение и предвкушение. Первый раз за долгое время они с Джисоном ехали из разных мест и наряжались для немного помпезного места. Минхо постарался запомнить это ощущение и решил, что в скором времени надо пригласить младшего на свидание. Когда он зашел и хостесс провожала его до их столика, нервно сглотнул, замечая своего парня еще издалека. Черт. Черная рубашка. Серебристые локоны уложены назад. В ушах мерцали серебряные серьги. Но самое главное: вырезы в рубашке прямо на ключицах. Оголенные ключицы Джисона. Родинка на правой. Минхо сходил с ума, еще не приблизившись к столику. Они синхронно произнесли “о боже”, когда увидели друг друга. Джисон скользил взглядом медленно, будто ласкал его тело своим шоколадными глазами, внимательно всматриваясь в красивое лицо, задерживаясь на губах, затем на сережках. Сглотнул пока вел взглядом по шее к чокеру и затем глубокому вырезу на шелковой рубашке. Когда он встал, чтобы поцеловать его, у Минхо подкосились ноги. Запах любимого парфюма с нотами грейпфрута и бергамота моментально проник в нос, сладостно осаживаясь в легких и завораживая, пока Джисон слегка приобнимал его. Он словно в эйфории отстранился и темным взглядом окинул весь образ своего парня: уложенные назад волосы, та же самая черная подводка на глазах, увлажненные блеском губы, родинка на щеке… родинка на ключице… Минхо срочно нужно было присесть. — Вы сейчас сожрете друг друга, — Чанбин разрушил их персональный космос. — Чанбин-а, не порть момент, — шутливо заныл Ли, садясь рядом с любимым и кладя их переплетенные руки себе на колено, — Ты кстати классно выглядишь, бро, жакет ауф! Ликси, ты просто чудесный, как фея. Пара напротив смотрелась друг с другом как ангел и демон, или что-то в этом духе, но при этом невероятно сочеталась. Феликс с уложенными назад длинными светлыми волосами, в белой блузе с рюшами, которые парадоксально прекрасно ему шли. Волосы были украшены жемчужинами, серьги и небольшое колье тоже были из жемчуга. Чанбин со своей классической укладкой темных волос, в кожаном кроп-жакете и с массивной цепью на шее контрастировал со своим парнем. — Я уже им сказал, что выглядят как рэпер и муж рэпера, — хихикнул Джисон. — Спасибо, хён, ты тоже шикарно выглядишь, тебе так идет шелк, — ласково улыбнулся Феликс. — Ну все, давайте уже закажем мясо! — Чанбин крикнул так, что все трое вздрогнули. — Тебе лишь бы пожрать, господи, тут светская беседа идет, — Минхо кинул свирепый взгляд, а потом рассмеялся, замечая, как испугался Феликс. — Ликси, не ссы, это у них нормальная динамика, — Джисон потянулся напротив себя, чтобы похлопать шокированного блондина по плечу. Наконец, уже все рассмеялись, когда старшие продолжали перепалку, выбирая мясные блюда из меню, потому что Чанбин хотел заказать и сожрать сразу все, а Минхо уверял, что будет достаточно говядины веллингтон и закусок, чтобы потом уместился десерт. Они выпили сухого белого, пока ждали свой заказ, и заметно повеселели, на голодный желудок алкоголь подействовал моментально. Пока Феликс ворковал с подвыпившим Чанбином, который раскраснелся то ли от вина, то ли от шепота его парня на ухо, вероятно, каких-нибудь горячих слов, Джисон положил руку на бедро старшего, слегка сжал и наклонился к основанию его шеи, где губам не мешал чокер, чтобы поцеловать и оставить мокрый след. — Ты так прекрасен, — едва уловимо, прямо около уха, нежным низким шепотом. Поцелуй в висок, затем в щеку, и потеря этого тепла, потому что младший отстранился. Дефицит его прикосновений ощущался слишком резко. Минхо готов был схватить его за руку и увезти домой прямо сейчас. Уложить в кровать и утонуть в его ласках. — Джисони, ты выглядишь- — А вот и ваша говядина веллингтон, прошу, — официант расставлял каждому по порции, дополняя стол тарелками с различными закусками, а затем подливая вина в их бокалы, — Прекрасного вечера. Молодые люди поблагодарили и принялись поглощать вкуснейший стейк в нежном тесте. Несмотря на английский ужин, они не изменяли своим корням, уплетая корейские закуски вместе со стейком и вином. Младшие рассказывали о последнем сложном устном экзамене по японскому, который состоялся сегодня. И даже демонстрировали свои навыки в разговорной речи, Минхо чересчур хотелось услышать, как Джисон говорит на иностранном языке. Что ж, не в чем его винить, кажется, Чанбин тоже с открытым ртом смотрел на своего парня, который повествовал на японском об их вкусном ужине. Старший затем пошутил о том, что Ликс является его ужином, на что парни напротив сделали вид, что их сейчас стошнит, хотя потом все четверо снова смеялись. — Минхо-хён? — брюнет поднял взгляд на парня по диагонали, — Ты вчера был у моего психолога? Чанбин сказал. Я хотел узнать, все ли хорошо прошло? Тебе она как? Я, конечно, не о подробностях беседы. А просто узнать, в порядке ли ты. Феликс улыбнулся с заботливым беспокойством, это было приятно. — Мм, все в порядке. Пока судить сложно, но… — Минхо сделал глоток вина, — Но она располагает к себе. Мне было комфортно. Спасибо тебе за рекомендацию. — Я рад, — блондин засиял, а Джисон опустил руку на его плечо, тихонько сжимая. Чанбин кивнул, мило поджимая губы. Минхо не мог быть более счастлив, его окружали поддерживающие и любящие люди. — Бро, я не хочу тебя раздраконивать, но эм… Ты не думал обратиться в полицию? — его друг, сидя напротив, нахмурился, выжидая ответа Ли. Минхо лишь усмехнулся. — С чем? Я даже не фотографировал синяки, да и уже время прошло. Я лишь жалкая пешка в этой грязной игре, — грустно улыбнулся, отпивая вино. — Я сфоткал синяк на руке, когда ты уснул в первую ночь после… — пролепетал Джисон. — Ты сделал что? — одновременно воскликнули старшие. — Ну… Да. Я подумал, что ты сразу захочешь заявить. И я был зол. Я бы и сам это все отнес с заявлением, но не против твоей воли, — Джисон опустил взгляд вниз, нервно закусывая губу. Минхо смотрел с удивлением и раздражением. Феликс, увидев это, решил вмешаться: — Минхо-хён, не сердись. Он хотел как лучше- — Да, я знаю. Просто больно это все вспоминать, — взгляд стеклянный, будто сквозь веснушчатого парня. — Прости, что поднял эту тему, бро, — Чанбин коснулся его плеча, протягивая руку через стол. — Все в порядке. Наверно… Будет, по крайней мере. Ну что, по десерту?***
Хан и Минхо на такси возвращались домой после ужина с друзьями и старший наклонился к уху своего парня, чтобы наконец-то закончить комплимент, который собирался сказать еще когда впервые его увидел в ресторане с этими вырезами рубашки на ключицах, с этой укладкой и макияжем, с невероятно сладостным запахом. — Лучше всех, — шепчет тихо, хоть в такси и играет музыка и водитель вряд ли услышит. — М? Ты про стейк? — Джисон играет с ним, и Ли это прекрасно осознает. — Мм, стейк великолепен, но никто и ничто не сравнится с другим вкусом, — губы касаются шеи за ухом, а затем возвращаются и шепчут едва слышно, — Со вкусом тебя. Ты выглядишь восхитительно. Он видит, как тело младшего слегка содрогается, а по шее бегут мурашки. Хан шепчет тихое “спасибо”, и, кладя руку на бедро Минхо, сжимает его. — Хочу твоих прикосновений. — Мм, хорошо, хён, у меня есть одна идея. Брюнет еще по дороге к квартире дразнит младшего, что же у него за идея такая, но осознает, что все его подколы вылетают изо рта только потому, что он безумно нервничает. Чувствует себя так, будто первый раз идет к парню домой и предвкушает, что у них будет что-то большее, чем поцелуи. Хотя он вообще-то идет в свою квартиру. Со своим парнем. И он знает, что к сексу он точно еще не готов. Так что же Джисон задумал? Он ласково мурчит ему в плечо на входе, чтобы старший после того как помоет руки, шел в спальню, но не снимал свой вечерний наряд и прилег на кровать. Минхо слушается. Джисон входит через какое-то время следом, Минхо облокачивается головой на руку, наблюдая: его парень зажигает свечи на комоде и столике, гасит верхний свет, закрывает шторы, а затем достает из тумбочки на своей стороне кровати… — Это что? — Мм, это перышко, — улыбается Джисон и подползает к своему парню. — Ты его у Феликса выщипнул? Джисон притворно сердито надувает щеки, уже собираясь возмущаться. — Оно искусственное, если что. — Отлично, ни одна курица сегодня не пострадала, я рад. — Ну переста-ань, хё-ён! — легонько стукнул по плечу, пока Минхо хихикал, восторгаясь собственным остроумием. Джисон наклонился над ним, внезапно, ошеломляя своим поцелуем. Чувственным и нежным. Спокойно, но уверенно двигая губами, он моментально заставлял растворяться в потоке любви и ласки, которые Минхо ощущал от этих действий. — Доверишься мне? — шепчет в губы. — Конечно, малыш. А затем что-то волшебное, потому что Джисон, проводя по шелку на груди, едва касаясь, кладет подушечки на оголенные ключицы и шею. Перебирает пальцами выступающие венки и мышцы, будто играет на пианино. Касается губами гладкой ткани на груди, осыпает такой же россыпью поцелуев ребра и живот. Начинает плавно расстегивать на нем рубашку, смотря прямо в глаза. Минхо дышит коротко и почти неслышно, уже слегка задыхается, но не отрывает взгляд. Когда Хан заканчивает с последней пуговицей и ткань спадает по бокам, он ласково проводит по любимому животику, лаская круговыми движениями, на что его парень вздыхает и будто даже немного мурчит. А затем он берет в руки маленькое перышко. И начинает водить им, едва касаясь, по шее, ключицам, груди. Когда проходит по соскам, Минхо шипит. Чувствует, как его бросает в дрожь и твердеть начинают не только соски. — Ах, — может лишь простонать старший, когда ощущает прикосновения перышка внизу живота. Джисон расстегивает его джинсы и велит снять рубашку с плеч, пока сам стягивает низ. Минхо лежит в чокере и черных боксерах и стесняется как подросток, сам не понимая, почему. Он видит голодный взгляд, блуждающий по его телу, видит, как его парень сглатывает скопившуюся слюну, и прикрывая глаза, касается губами бедра. Брюнет понимает, что желание в нем нарастает неумолимо. Старается не думать о том, что страх и паника снова могут захватить его. Все будет хорошо. Это его Джисон. Его любящий и любимый человек. И этот человек, кажется, пытается его сейчас свести с ума. Он раздвигает его бедра пошире, и начинает водить перышком по внутренней, самой нежной части ног, и Минхо потряхивает от ощущений. Он думает о том, как близко лицо его парня к его уже полностью твердому члену и… — Джисони, я хочу… Блондин мгновенно подтягивается выше, чтобы услышать, что говорят эти влажные приоткрытые губы, что выражают эти полуприкрытые выразительные глаза. — Скажи… Я сделаю все, что ты хочешь, — целует в шею. — Ах, Джи… Хочу… Ты можешь… Минхо просто берет его руку и запускает себе в боксеры, кладя ладонь своего парня на абсолютно твердый и истекающий член. Джисон рвано выдыхает, почти воспламеняя кожу на его шее, захватывает орган и замирает: — Что мне делать? Минхо, мне нужны твои слова… Скажи… — Боже, да, я… Хочу, чтобы ты трогал меня… Ласкал меня там. — Хорошо, малыш, — Джисон, собирая с головки предэякулят и распределяя по всей длине, начинает двигать рукой, сначала медленно и осторожно. Наблюдает за лицом старшего, приоткрыв рот и стиснув язык между зубами. Минхо хорошо. Ему так хорошо. На лбу уже испарина, а тело само поддается на все движения, и он инстинктивно толкается бедрами, тяжело дыша. А когда открывает глаза, и видит красивое лицо, высунутый язык, белые зубы, хватает за рубашку и утягивает в поцелуй. С тем, как интенсивно Ли целует своего парня, тот также интенсивно начинает трахать его член собственной рукой. Оба задыхаются, продолжая стонать друг другу в губы и снова сталкиваясь языками. — Подожди, разденься, малыш, — Минхо хватает его за подбородок и отстраняет, — Пожалуйста, разденься для меня. Он ловит на лице Джисона тихую радость, и сам наполняется ей. Все получится. Когда на нем остаются только боксеры, Минхо просит нависнуть над ним и снова взять его член. И сам после вопроса “можно”, своей горячей ладонью пробирается под резинку белья младшего и обхватывает его истекающее возбуждение. Джисон давно не был таким мокрым, черт возьми. А еще он стонет от первых же прикосновений, его чувствительный мальчик. Ли хочет его. Он хочет поиметь его до искр из глаз, до самых звонких стонов его сладкого голоса, до красочного оргазма. И эта мысль разливается теплом по всем внутренностям. Он запоминает это ощущение, потому что ему не терпится сделать это как можно раньше, но сначала он разберется со своей головой. Языки переходят с губ на скулы, на подбородок, на шею, а затем оставляют алые следы. Руки двигаются в одном ритме и бедра танцуют им в такт. Три. Джисон спускает боксеры обоих на бедра и тянется за смазкой. Два. Ложится на своего парня и активно толкается своим членом вдоль его, помогая удерживать их одной рукой. Оставляет засос в ямке у ключицы, на шее, за ухом. Один. — Трахни мой кулак, малыш, — звучит у уха Минхо, и из него вырывается горловой стон, а грудь поднимается вверх от того, как напрягается все тело, когда сперма брызгает между их телами, — Умница, детка. Минхо хватает его за ноги и заводит их вперед, сажая себе на бедра, берет в руку смазанный член и двигает быстро, продолжая выстанывать последние звуки собственного оргазма. Джисон кончает также ярко и его красивый голос заполняет всю комнату. Он падает на грудь старшего и, закусывая зубами шелковый чокер, с надрывом в голосе шепчет: — Люблю тебя, очень люблю. Туман, которым еще некоторое время назад, как казалось, было окутано его будущее, постепенно рассеивается. Минхо чувствует себя самым счастливым.