***
Последние недели лета пролетели быстро и рутинно. Джисон готовился к новой работе и последнему курсу. Минхо наконец окончательно влился обратно в свою деятельность и совместно с Чанбином продумывал два масштабных мероприятия для крупных компаний. Внутри еще шумели отголоски той праздной жизни, которая могла бы у него быть, будь он моделью. Одновременно с этим в груди тут же кололо от воспоминаний о том, что кроется за красивой и успешной картинкой. Он научился выгружать все эти тревоги на терапии, поэтому к сентябрю ощущал себя здоровее и спокойнее, чем за весь последний год. Он и его друзья следили за новостями по поводу Эрика, но, как и предупреждал их офицер в полицейском участке, видимо, процесс этот небыстрый. И пока явно не было никаких громких подвижек. В начале сентября Минхо получает неожиданный звонок. Они с Джисоном сидят на кухне: младший на диване с ноутом, занимается домашкой, а Минхо за столом с кофе. — Алло, Чонин? — удивленно здоровается Ли. Джисон поднимает спокойный взгляд на парня, когда видит, что глаза Минхо округляются, и он жестами показывает, может ли включить громкую связь. Джисон тут же кивает и тихонько перекладывает ноутбук на столик, прислушиваясь к теперь уже слышимому обоими неизвестному ему Чонину: — Так вот… Мы же работали с тобой, и ты первый пришел мне в голову. Дело в том, что Хенджин… О, только это конфиденциальная информация, даже не знаю, могу ли я тебе говорить… — послышался выдох. — Можешь не говорить что-то, чего не следует. Почему ты позвонил? — Да, короче. Хенджин на рехабе. И я одна из ведущих моделей теперь на показе Феррагамо. Но нам срочно нужна его замена, а я подумал, почему бы не Ли Минхо? Я вроде как, влиятельный теперь человек, и могу замолвить словечко за тебя. Я помню, как ты рвался в этот сияющий мир. Это твой шанс, что скажешь? Четырнадцатого сентября? Минхо поднял глаза от смартфона на своего парня. Лицо Джисона не выражало ни единой эмоции, и даже на вопросительный взгляд Минхо он лишь слабо пожал плечами. — Я хм-м… У меня есть время подумать? Чонин фыркнул в трубку. — Ну, разве что пару часов, детка, такой шанс выпадает один на миллион. Либо да, либо нет, — вокруг послышался гул голосов, по всей видимости, стилистов или визажистов, суета, и Чонин быстро попрощался, говоря перезвонить ему после принятия решения. Минхо подходит к Джисону, который тут же закидывает одну руку на спинку дивана, чтобы старший сел сразу к нему в объятия. — Что думаешь, котенок? — шепчет Джисон в макушку, когда тот облокачивается щекой ему на грудь и шумно выдыхает. Минхо лишь крепче сжимает футболку на талии своего парня, и утыкается носом ему в грудь, вдыхая родной запах. От этого до сих пор бегают мурашки, а изо рта непроизвольно вырывается довольный вздох. — Хочется поучаствовать в показе? — помогает младший наводящими вопросами, нежно поглаживая его плечо и тыкая носом в волосы цвета вишни. — Меня пугает вся эта модельная история. И даже не потому, что я прошел через… Нет, в целом этот бизнес. Все это мне не близко. Но будто… Он замолкает на минуту и Джисон решает продолжить. — Будто есть соблазн? — М-м. Не знаю. Мне просто всегда везде говорили, что я красивый, и как же так я не соизволил подумать о карьере айдола, модели или какого-нибудь ведущего. В офисе мне это говорят все годы, что мы с Чанбином работаем. И я будто сам поверил в то, что мог бы воспользоваться своей внешностью более выгодно? Типа того. У меня о себе всегда было нейтральное впечатление. Думаю, нарциссизмом я не страдаю… — Точно не страдаешь. Ты самый скромный самый красивый человек в мире, которого я видел, — бормочет Джисон, приподнимая Минхо за подбородок и целуя в щеку. Старший усмехается. — Спасибо, — смотрит нежно, и задумчиво продолжает, — Когда я начал думать о выгоде, я связался с Эриком. И это не привело ни к чему хорошему. Но я старался разбирать это с психологом и отделять карьеру от случая с одним отдельным человеком, нанесшим мне вред. И все равно понимал, что, ну… Не откликается мне этот образ жизни. Тусовки, алкоголь, наркотики, слишком много перелетов, и еще, к моделям часто относятся как к вешалкам. И я знаю, что это лично мое восприятие, я не хочу эту профессию как-то обесценить. Но, черт возьми, когда-то я восхищался Хван Хенджином, а сейчас меня передергивает от мысли, что он жил в наркотическом угаре и теперь проходит через рехаб, — вздыхает Минхо. — Я понимаю тебя. Просто есть профессии для нас, есть не для нас. Не все в этом мире должно тебе нравиться. Но ты попробовал. И теперь как, хочешь снова? — Честно? Нет. Даже на секунду не засомневался, когда Чонин позвонил. Ничего не екнуло внутри. Я не хочу ради выгоды, я хочу по любви. А по любви — это заебываться с Чанбином до полуночи в офисе, делая охуенный корпоратив для гала-балета или свадьбу для айдолов. А потом суетиться на этих мероприятиях. И хорошенько напиться пивка, когда все завершено. — Или трахнуть меня в уборной под конец шоу, — ухмыляется Джисон, на что Минхо в шоке открывает рот и моментально краснеет. — Твою мать, Джисон, — он отпрянул и кинул в него подушку, — Вот это ты вспомнил. Джисон рассмеялся и какое-то время они перекидывались подушкой. Когда они успокоились, он снова притянул парня в свои объятия. Минхо водил круги на животе младшего, обдумывая выводы, к которым хотел прийти, проговорив их своему парню. — Я много думал о себе, своей карьере. И о тебе. Ты для меня послужил неким примером. — О? — Джисон удивленно наклонил голову, заглядывая Минхо в глаза. — Ага. Мне всегда нравился твой спокойный и рациональный настрой в плане карьеры. Ты студент, подрабатывал в кейтеринге. Отлично справлялся. Вырос из этого, захотел работать по специальности, и в дипломный год уже станешь преподавателем по языкам. Круто. И нет никаких целей по типу… Стать звездой или ультра-миллиардером. Я всегда хотел спросить, почему? Условно, почти все хотели бы прославиться. — М-м, думаю, что многие, мечтая об этом, не осознают, что стоит за славой и как это тяжело. Даже ты помоделил и убедился, что внутрянка порой жуткая. Я типа всегда знал, что не готов к такому. Я в подростковом возрасте мучился от повышенной тревожности. И не хотел бы пересиливать себя, делая то, что для меня будет лишь возобновлять симптомы. Такое под силу не каждому. Я правда восхищаюсь теми, кто может. Но я не такой. Я в целом хочу спокойной жизни. И мне очень нравится моя специальность. И учить людей я хочу. И, конечно, развиваться в своем хобби, может, побаттлить еще, может, записать треки с Чанбином. Может, повыступать в клубах, если получится. Но сильно целиться в масштаб в этом я не хочу. Я хочу спокойно передвигаться по улицам, понимая, что никто меня не знает, и никто не будет тыкать камерой в лицо. В общем. Просто мне достаточно, понимаешь? Развиваться в своей профессии, отдыхать, путешествовать, любить тебя, знать, что с тобой все в порядке… Может, завести котика. Хотя один у меня уже есть. На этой ноте монолог был безбожно прерван зацеловыванием лица Минхо. Старший возмущался, фыркал, но потом лишь смеялся и целовал в ответ. — Мне нравится это в тебе, — между поцелуями пытается сказать Ли, — Мне нравишься весь ты, — снова легкий как перышко чмок прямо в сладкие от вишневой гигиенички губы, — Ты так много для меня значишь, Джисон. Серьезный, но ласковый взгляд направлен прямо в карие круглые глаза-тапиоки. Джисон смотрит в ответ удивленно, будто не веря в то, насколько ему повезло, а затем также ласково отвечает: — Ты тоже очень много значишь для меня, Минхо. Через час Минхо позвонил Чонину и вежливо отказался от участия в показе. Тот лишь надменно хмыкнул и быстро положил трубку. Минхо было все равно и так свободно, будто в легких резко добавилось кислорода. Он бросил телефон на диван и утянул Джисона в спальню со словами, что лучший парень в мире должен срочно получить свой лучший отсос. Джисону оставалось только краснеть и шокировано следовать за ним.***
О суде над Эриком Беллом сообщили в девятичасовых новостях через пару недель, когда Чанбин и Минхо со своими коллегами по цеху сидели после работы в корейской забегаловке. Там был включен маленький телевизор. Друзья молча переглянулись, и продолжили есть, чтобы никто из коллег не заподозрил лишнего. Позже, когда Чанбин подвозил Минхо на своем автомобиле домой, они завели разговор. — Переживаешь? — Чанбин смотрел на дорогу, но было ясно, о чем он спрашивает. — Немного. Не хочу участвовать в допросах. Хочу, чтобы все решилось без меня, — Минхо откинул голову на спинку, и несколько раз ударился об нее, — Хочется сбежать. — Давай сбежим, — ухмыльнулся младший, — Тем более, есть повод. — В смысле? — Минхо обернулся к другу, навострив уши. — Ну, буквально на выходных дни рождения наших парней, ты в курсе же? — Минхо согласно промычал, — Давай устроим им сюрприз, вывезем за город, и отпразднуем вчетвером. Снимем два отдельных ханбока, естественно, я не хочу слышать ваши плотские утехи, буэ, — Чанбин получил удар в плечо и громкое “Эй!” — Мне нравится идея, но только я бы согласовал с ними, вдруг они хотят отпраздновать с друзьями из универа или- — Ой бро, будто ты не знаешь, как они будут рады. Типа, мы их возлюбленные, а они другу у друга — лучшие друзья. Но в целом, я согласен, спросим. — Хм. Да, идеально. Уедем от этой шумихи, я хочу изолироваться от новостей. — Я знаю, я гений, — в этот раз Чанбин получил шлепок по мускулистому бедру, и взвизгнул от боли, потому что вчера у него был день ног.***
— Правда? — взвизгнул Джисон, в восторге прижимая сжатые в кулак руки к щекам, — А Феликс согласен? — Ага, Чанбин отписался пару минут назад, — Минхо ярко улыбался в ожидании ответа парня, — Ну так что? — Конечно едем! Это так романтично, до ужаса! — он повис на шее старшего, намеренно делая голос сладко-тонким, впадая в свою фазу бейби-герлинга. Минхо закатил глаза, пытаясь удерживать свою обезьянку за талию. Но в итоге закружил по комнате, сшибая его ногами стул, свечку, хорошо не стеклянную, и любое стремление к рассудительности. Ветер развевал волосы, когда Джисон высовывал голову из машины, и кричал, чтобы ребята сделали то же самое. Они покинули Сеул, проезжая по живописным местам в самом сердце Южной Кореи, приближаясь к Восточному морю. Феликс смеялся над дурачеством друга, поглядывая на него в зеркало на переднем пассажирском, но все-таки открыл окно и высунул светлую макушку навстречу солнцу. Погода потворствовала — в Сеуле бы воспринималась невыносимым пеклом, но за городом среди обилия зелени и на пути к морю, тридцатиградусная температура была идеальна. Тем более, что Минхо и Чанбин в итоге вместо ханбоков, решили выбрать один из лучших отелей на берегу моря, с бассейном и просторными номерами с джакузи, чтобы побаловать своих парней-студентов. Хорошо, что эти смышленые четверокурсники умели принимать подарки с благодарностью, и, в предвкушении водных процедур, проговорили полдороги о том, как будут нырять и плавать дельфинчиком. У Джисона зазвонил телефон, и он, закрыв окно, с радостью ответил: — Да, мам! — он кивал и слушал, затем добавляя, — Спасибо за поздравления, папа рядом? А, хорошо. Привет, пап! Спасибо, спасибо. Люблю вас. Там к вам курьер приедет после двенадцати. Ну, небольшая благодарность в честь того, что родили меня. Ха-ха! Вот так, да. Хорошо, мы уже почти приехали в отель. О, да, ребята, вам родители привет передают! В машине послышался гул из взаимных приветствий, и Джисон, спросив, слышно ли им, еще раз поблагодарил родных, и повесил трубку. — Что ты им заказал, мой заботливый? — промурчал Минхо, переплетая их пальцы на колене Джисона. — А, ну. Там корзинка с цветами и морепродуктами, чтобы они отметили сегодня, — улыбнулся Джисон, тут же ластясь к прикосновению Минхо и приближаясь, чтобы легко поцеловать его в губы. — Воу, воу, хочется сказать “снимите номер”, но вы его уже сняли, подождите двадцать минут, не устраивайте шоу! — заорал Чанбин, на что парочка на заднем аж скукожилась, а Феликс засмеялся, вцепившись в бедро своего парня за рулем. Каннын, небольшой городок на берегу Японского моря, встретил их одноэтажными постройками и морским воздухом, младшие в нетерпении всматривались в окна, ожидая, куда же их привезут. Когда Чанбин стал парковаться у шикарного многоэтажного отеля, они вылезли из авто с удивлением, и, разминая конечности, перешептывались о чем-то. — А мы… Нам куда? — неловко спросил Феликс, затем подходя к Чанбину, помогая выгрузить сумки. — Сюда, — махнул головой Минхо на отель c вывеской SL Hotel Gangneung, довольно ухмыляясь. Джисон чертыхнулся, но затем захихикал, говоря о том, что не ожидал, что это будет настолько роскошное место. Они приехали к обеду, прямо в день рождения Джисона в четверг. Впереди был еще вечер с праздничным ужином и три полноценных выходных. Старшие взяли мини отпуск после успешно проведенных на работе мероприятий, а Феликс и Джисон спланировали график в языковой школе так, чтобы побольше поработать на следующей неделе, а на этой — отпраздновать свои дни рождения. После дороги, и шведского стола все, что хотелось, это подремать, и когда они разошлись по номерам, Минхо лениво потянулся в прихожей номера, пока Джисон разглядывал джакузи, огромную кинг-сайз кровать, вид из окна на море, и агрессивно радовался. Агрессивно — потому что Минхо откровенно его баловал, радовался — потому что был очень счастлив. — Мне так приятно, Минхо, — он застеснялся, подходя к парню и обнимая его, утыкаясь носом в шею. Минхо погладил его по макушке, и, чмокнув в щеку, предложил завалиться спать, чтобы потом бодро провести вечер дня рождения. Феликс и Чанбин уже ждали в холле отеля, когда сонные, но приодетые парни спустились к ним. Они вместе прошли в ресторан на том же этаже, поочередно обмениваясь комплиментами по поводу внешнего вида друг друга. Столик был с видом на море и променад с красивыми фонариками и лавочками. Кухня от шефа оказалась потрясающей и, когда последний кусочек мяса был доеден, персонал вынес для Джисона торт, заранее заказанный его парнем. На нем была надпись “Thank god I can drink soju now” и цифры “21”. Феликс засмеялся и захлопал в ладоши, пока Джисон удивленно округлял рот и спрашивал “Что? Что?” — Это просто шутка, типа двадцать один год в большинстве стран это полное совершеннолетие, когда официально можно все, Джи, — пояснил Чанбин, когда Джисон наконец простонал что-то вроде “а-а-а”, и тоже засмеялся. После того как они все “чокнулись” кусочками торта, и проболтали еще с полчаса о планах атаковать бассейн на следующий день, Джисон опустил руку на колено Минхо, и медленно провел пальцами вверх, сжимая бедро. — Кхм, знаете что, ребята, у нас есть планы на полночь, когда наступит день рождения солнышка, — откашлялся Чанбин, пока Феликс во всю гладил и сжимал его бицепс. Минхо изогнул одну бровь, хотя сам уже не мог ждать, когда они разойдутся по номерам. Джисон лишь хихикнул и, протянув свою ладонь Минхо, встал и потянул его к лифтам. Ему, видимо, было совершенно наплевать на камеры отеля, когда Джисон прижал его к зеркалу лифта, тут же целуя и водя руками от талии вверх по ребрам. — М-м, кто-то хочет еще некоторые подарки на свой день рождения, — между поцелуями мурчал Минхо, запуская руку в волосы парня. — Хочет, — Джисон повел его к номеру из открывшегося лифта. Честно говоря, Минхо было плевать, что консьерж, ожидавший лифт на их этаже, застал их прелюдию. Подсветка приятного теплого света. Джакузи, горячая вода до середины. Огонь свечей играл на потолке, разливая тепло. Больше, больше тепла. — Ах, больше, мне нужно больше, — низкий задыхающийся шепот, всплески воды, руки, тянущиеся, нуждающиеся в объятиях. Минхо приподнимается от паха, и член его парня стукается о живот с брызгами воды. Заводит его ноги к себе за спину и подползает для поцелуя, упираясь руками в бортик. Чувствует столько всего. Всепоглощающую любовь Джисона, такую теплую, как свет от пламени свечей. Обволакивающую, не пожирающую, не въедающуюся в глаза дерзким неоном. Он мягкий, горячий, родной. Его прикосновения заботливы и приятно нетерпеливы, отчего низ живота щекочет, а то, как он упирается в него пахом, лишь усиливает ощущения. Минхо отрывается, опускаясь поцелуями вниз по груди, ласково, плюшево чмокая каждый сантиметр мокрой кожи, чуть прихватывает кожу на животе перед тем как снова захватить налитый кровью член губами. Джисон стонет, и это самый приятный звук в мире Минхо. — Так люблю твой член, — отрывается Минхо, слюна тянется от уголка его рта к головке, он продолжает водить рукой и нашептывать, — Такой большой и красивый, м-м, вкусный. — А-ах, ч-черт, Минхо, — Джисон откидывает голову назад, нежась в сладкой истоме от слов и действий своего парня. — Сосал бы его вечность, блять, — рычит и тычет языком в уретру, затем облизывая головку и снова опускаясь и кладя руку Джисона себе на макушку, позволяя трахнуть свой рот. Джисон громко мычит, и, подмахивая бедрами, трахает его, любуясь тем, как самый красивый человек в мире смотрит на него сквозь слезы желания. Он случайно опускает бедра слишком низко так, что уходит под воду, в том числе и лицо Минхо, отчего тот слегка давится и отстраняется. — Черт, прости, малыш, — Джисон тут же хватает его за подбородок, вытирая пальцами воду и слюну с губ. — Хочешь продолжить в постели? — Минхо поднимает бровь, затем медленно выбираясь из джакузи. — Все, что захочешь, — довольно бормочет Джисон, завороженно наблюдая за обнаженным парнем, промакивающим себя махровым полотенцем. Минхо слишком долго и нерешительно вертит презерватив в руках, закусывая губу. Ком подходит к горлу, хотя он уже продумывал, как скажет ему, но в реальности просто замер. Конечно, Джисон заметил сразу же: — Что такое? — он подполз к нему на постели, ложась на грудь подбородком и внимательно всматриваясь в лицо. Минхо сглотнул, откладывая упаковку в сторону, и, продолжая покусывать нижнюю губу, нервно посмотрел на Джисона. — Малыш? — младший ласково провел по виску и скуле, затем заправляя короткую прядь пламенных волос за ухо. — Я, эм… Я думаю, что хочу… — он зажмуривает глаза, — Да почему так сложно говорить-то! Джисон хихикает, но по-прежнему внимательно и взволнованно рассматривает лицо напротив. — Я хочу… Хочу тебя внутри… Но я, э-эм, боюсь, что моя травма даст о себе знать и я поступлю как клоун ебаный и заплачу или заставлю тебя прерваться, черт… Как по-идиотски звучит… — он прикрыл глаза ладонями, скрывая румянец. — Эй, — Джисон положил руку на его ладони, бережно стараясь отстранить их, но Минхо сопротивлялся и фыркнул, на что младший хихикнул, — Э-эй, малыш, посмотри на меня… Ладно, не хочешь смотреть, послушай. Я думаю, то, что ты снова захотел этого сам… Это здорово. И если ты пока не чувствуешь, что это должно произойти прямо сейчас, это нормально, окей? Не торопи себя. — Я хочу сейчас… Очень хочу, но это твой день рождения, и я боюсь испортить его. Джисону наконец удается убрать его руки от лица и чмокнуть в точеный нос. — Ну, во-первых, мой день рождения уже прошел и настал день рождения Ликса, — хихикнул он, затем снова становясь серьезным, — Во-вторых, ты ничего не испортишь, котенок. Ты — это ты, уже мой подарок. Я хочу тебя, в любой позиции и любом состоянии, — Минхо нахмурился, — В котором тебе комфортно, имею в виду! — посмеялся Джисон, исправляясь, — В общем. Если ты захочешь остановиться, значит мы остановимся. — М-м… — И ты сможешь трахать меня всю ночь так, как тебе захочется. В Джисона полетела подушка с ругательством, и оба, наконец, рассмеялись, выдыхая напряжение. — Растянешь меня? — Минхо закусывает губу, успокаиваясь и вновь покрываясь румянцем. — Конечно, бейби, как тебе будет удобнее? Они решили, что быть лицом друг к другу будет безопаснее всего, Минхо будет видеть каждое действие младшего. Джисон прижался к его груди своей и целовал его, не прекращая нежно водить языком по его, переходить на уголок губ или челюсть и вновь возвращаться к губам, пока смазанные пальцы аккуратно водили по контуру сжатой мышцы. Минхо был напряжен и Джисон не торопился с проникновением, поглаживая член и низ живота. — Попробуешь расслабиться? — бормочет Джисон и закусывает мочку уха, на что Минхо лишь томно угукает, и раздвигает ноги чуть шире, интенсивно выдыхая и расслабляя тело, — Ты такой горячий, малыш. Такой красивый, — продолжает бормотать младший, усыпая его грудь поцелуями. Минхо смущается, вертит головой из стороны в сторону, жмурясь и рассыпая челку по всему лицу. Джисон лишь усмехается, продолжая ласки. Он принимает один, затем два пальца. Чересчур медленно, отчего сильнее переживает, но слышит лишь похвалы, чувствует лишь нежные губы и руки на своем теле, ощущает лишь бесконечную любовь, и, наконец, окончательно расслабляется. — Войди в меня, Джисон, — шепчет жаждуще Минхо, — Я думаю, я справлюсь. — Еще немного, бейби, нам нужно, чтобы не было никакой боли, чтобы тебе было спокойнее, — Джисон целует его в бедро, растягивая его тремя пальцами, и поглаживая член, чтобы сместить фокус. — М-можешь… Ах, укусить меня? — он не понимает, откуда в нем столько смущения перед человеком, с которым он спит почти год, и встречается почти пол. Может, оттого, насколько близки они стали, оттого, как Джисон смотрит на него — с каждым днем все трепетней, все теплей. Может оттого, как он заставляет себя чувствовать в отношениях с ним. В безопасности, комфорте и постоянном ощущении искренней заботы и интереса. Джисон спрашивает, где он хочет его следы, и Минхо показывает на внутреннюю поверхность бедер. Джисон покусывает их, затем слегка присасываясь, лаская языком, оставляя небольшие пурпурные пятна, и продолжая трахать его пальцами, уже целенаправленно попадая по простате. — Я, ах, я кончу… Я сейчас… — Минхо хватает его за волосы, проводя ногтями по коже, слышит довольный стон и чувствует новый укус, более сильный, ощутимый. Чувствует клыки в своей коже, пальцы внутри и на бедре, сжимающие его. Он открывает глаза, и видит, как Джисон трется о кровать, но не тянется, чтобы ублажить себя, лишь продолжая отдавать все внимание Минхо. От этого вида и восторженных стонов Джисона, он кончает с такой интенсивностью, которой давно не ощущал. От стимуляции, от укусов, от звуков любимого человека. — Черт, малыш… — выдыхает он, живот вздымается от попыток восстановить дыхание, пока Джисон слизывает сперму с него, лаская затем языком набухшую головку. Он аккуратно вытаскивает пальцы, продолжая облизывать спадающий член, пока Минхо шумно дышит и постанывает от накрывшего удовольствия. — Такой хороший, — поцелуй в живот, — красивый, — поцелуй под ребрами, — раскрасневшийся, — поцелуи в грудь, — хён, так красиво кончаешь.. На этом Минхо чуть дергается и стонет вновь, будто оргазм накрыл новой волной, пока Джисон выцеловывает на его шее каждый сантиметр. Он чувствует, как тело младшего ложится на него и как твердый член упирается в его живот, пока тот чуть двигается и продолжает осыпать его поцелуями. — Думаю, я бы хотел, — Джисон сразу прерывает ласки, прислушиваясь, и Минхо продолжает, — Я бы хотел оседлать тебя. Думаю… Так буду ощущать контроль и меньше тревожиться. Прости, я все еще немного нервничаю. — Я понимаю, — шепчет Джисон, беря в руку его ладонь и целуя внутреннюю сторону так, что бегут мурашки, — Как захочешь. Тревога не настигает его, когда он медленно ласкает своего парня, одевает защиту и смазывает его член, когда встает на четвереньки и медленно насаживается, выдыхая. — А-ах, боже, — когда член полностью внутри, он падает грудью на парня снизу и сталкивается лбами, — Не верится, что это снова происходит. — Мне тоже, мне тоже, — как мантру лепечет Джисон, закрыв глаза, потираясь носом о нос, и поглаживая округлые упругие ягодицы старшего. Он чуть толкается, и Минхо оставляет на его губах прерывистый вдох, прежде чем снова приподняться и начать двигаться самому, умело подмахивая бедрами. — Джисони, твоя талия такая маленькая, — сквозь стоны и сбитое дыхание он опускает руки на него и сжимает по бокам, подчеркивая свои слова, — Я люблю ее. — Я люблю тебя, — Джисон впивается пальцами в его бедра и толкается вверх активнее, начиная стонать на каждом усилии. — И я… И я люблю тебя… Хочу, чтобы ты кончил во мне, Джисони. Минхо насаживается быстрее, изящно подмахивая тазом и поглаживая свои соски. Джисон смотрит на него с высунутым языком, поглаживает его мягкий живот, затем опускаясь и дразня головку. Кровать начинает немного скрипеть от движений, но они лишь ускоряются и становятся громче. Минхо выстанывает имя своего парня, и Джисон шепчет о том, что нет ничего лучше, чем слышать его таким. Он просит трахнуть его быстрее, слезая с него, и вставая на четвереньки, подставляя взору хорошо разработанную дырочку. — What the fuck, хён, — Джисон шлепает его несколько раз, сжимает и теребит ягодицы, наблюдая, как из него сочится смазка. И ныряет ртом, вылизывая его и мыча что-то бессвязное. Из Минхо вырывается стон, смешанный с криком, когда он сильнее выгибает поясницу, давая лучший доступ. Он тянет руку к макушке сзади себя, хватая Джисона за пряди и притягивая ближе, глубже. Ощущает язык внутри и сердце бьется все быстрее. Джисон уточняет, все ли в порядке, тянется вперед и целует в висок, перед тем как войти. Минхо просит жестче, быстрее, и Джисон двигается в едином быстром темпе, оставляя красные пятна от шлепков, сжимая талию, проводя рукой по влажной спине, прихватывая шею, пряди волос. Он кончает, продолжая оставаться внутри, и падает на спину Минхо, протягивая руку к его члену и быстро двигая. Они стонут в унисон, когда Минхо кончает во второй раз за эту ночь. Джисон выходит и выругивается от вида раскрасневшихся ягодиц, от покусанных бедер, влажных глаз и растрепанных волос парня. Минхо продолжает стоять на четвереньках, изящно выгибая спину и на выдохе мурчит: — Думаю, я хочу пожестче во втором раунде. Джисон рычит, шлепая его сильнее, и после небольшого перерыва на попить и уборку, входит в него сбоку. Остаток ночи быстро утекает, розовое небо наполняет их номер мягким светом, пока они продолжают любить.***
День рождения Феликса начинается с шуток о походке Минхо, но старший слишком хорошо умеет перевести стрелки и просит перестать, иначе в деталях опишет походку Чанбина после их чудесной ночи. Феликс рассказывает о сюрпризе, состоявшемся ровно в полночь, когда Чанбин зажег свечку на небольшом капкейке прямо в номере и открыл шампанское. Джисон просит не углубляться в подробности, когда после описания выпивки в джакузи, Феликс переходит к рассказам о том, как они начали целоваться и далее по списку. День тянется беззаботной негой от бассейна до сауны, потом праздничный обед с зажженными свечами на торте для Феликса, прогулка у моря вчетвером, где Чанбин и Минхо идут за руки, откровенно выпендриваясь перед своими парнями. — Не смешно! — визжит Феликс, и все разражаются смехом от непривычного писка и надлома в его голосе, а потом Джисон бежит с угрозой на лице в сторону хёнов, которые притворно пугаются и начинают убегать вдоль по набережной к милым сувенирным магазинам и местным закусочным. После веселья хочется умиротворения, и они медленно бродят по ларькам, рассматривая местные изделия. Джисон замечает браслеты из дерева по знакам зодиака, показывает на них Минхо и спрашивает, как ему. — Хочешь, куплю нам парные? — улыбается Минхо, кладя голову ему на плечо. — Ты правда не против? Это не по-детски? — смущенно округляет рот Джисон. — Мне нравится, и если тебе тоже, то почему нет? Джисон довольно кивает и Минхо оплачивает у пожилой продавщицы браслеты для девы и скорпиона. Она благодарит и сыплет кучей приятностей, в конце приговаривая, что у этих знаков идеальная совместимость. Парни довольно улыбаются в ответ. — О? Ты купил браслетик? — Феликс поднимает кисть друга, рассматривая деревянный браслет. — Минхо купил, парные, — на этих словах Феликс тащит Чанбина за руку бегом в тот же ларек за такими же парными браслетами. Пока их друзья зависают в магазине, Джисон берет руку Минхо и ведет его поближе к морю. Небольшая дорожка из камня прокладывает путь прямо к берегу, где как раз можно наблюдать, как садится солнце. Минхо думает о том, как счастье наполняет его также, как мягкий закатный свет ласкает его лицо — опоясывает, обнимает и вызывает приятные покалывания по всему телу. В порыве чувств он одергивает идущего на шаг впереди и тараторящего что-то Джисона и притягивает к себе, крепко обнимая. — Спасибо, — шепчет в висок, оставляя легкий поцелуй. Джисон молчит, и Минхо чувствует, что он все понимает. Это благодарность за все месяцы, проведенные вместе. За боль, пронизывающую их обоих, но почти прошедшую благодаря любви. За исцеление вместе. За тепло. Это блаженное время нужно было им всем, но Минхо и Джисону в особенности. Избавление хотя бы на время от всех тревог, пусть и с осознанием, что еще многое предстоит впереди. Телефон Минхо вибрирует в кармане как раз в момент, когда он размыкает объятия. — Алло? — Здравствуйте, Ли Минхо? — Верно. — Прошу вас явится в полицейский участок номер тридцать шесть в Каннаме, Сеул, в понедельник к восьми утра. По делу Эрика Белла. — Да, хорошо. — Все в порядке? — Джисон заправляет его волосы за ухо, внимательно всматриваясь в лицо. —Завтра меня вызывают в участок, видимо, дело продвинулось. Когда Феликс и Чанбин присоединяются к ним на берегу, он делится этим и с ними. Чанбин напряженно выдыхает, но затем улыбается, доставая из пакета только что купленные бенгальские огоньки: — Давайте проведем последние часы на море так, чтобы хотя бы на этот вечер забыть про завтрашний поход в полицию.