Затерянные

Солнечный луч неприятно режет глаза Сокджина, заснувшего накануне в своей спальне с незашторенными окнами. Намджун ушёл вечером, отобрав у него очередную бутылку Pisko, и заставив лечь спать. С вечера Джин не озаботился такой мелочью, как незадёрнутые шторы. Мальчик-слуга, с ласковым прозвищем Ниньо, нанятый ему в помощь, ещё не приходил, и поэтому сейчас зимнее солнце било сквозь стекло прямо в глаза Киму, добавляя к похмелью головную боль от яркого света. Сегодня в соборе панихида по Чонгуку и Тэхёну. Придут родители, друзья, знакомые, партнёры по бизнесу и просто неравнодушные горожане, очарованные любовной историей красивой пары и скорбящие об их внезапной гибели. Сокджина потряхивает от обильных возлияний алкоголем. Он не ходит на работу уже больше трёх недель. Почти не выбирается из своего дома. Он мало ест, мало спит. Много пьёт и много плачет. Сколько раз он просил родителей не устраивать поминки. Сколько раз пытался убедить всех, что если тел Тэхёна и Чонгука не нашли, то есть шанс, что они спаслись. К его словам относятся скептически, даже враждебно. Ведь поисковая экспедиция не принесла результатов. Вернее, принесла, но это не те результаты, на которые все надеялись. Обломки самолёта нашли, но никаких следов присутствия живых или останков мёртвых тел. Такое впечатление, что его брат испарился бесследно вместе со своим мужем. Сокджин заставляет себя подняться с постели и умыться. Может быть, прав Намджун, говоря, что нужно смириться. Смириться и осознать, что его младшего брата больше нет. Оборвать тонкую нить, натянутую от сердца Джина к сердцу Тэхёна. Прийти на панихиду, принять соболезнования вместе со своими родителями и родителями Чона. Оплакать брата и друга как умерших, и учиться жить дальше без них. — Доброе утро, сеньор! — Ниньо, пухленький невысокий шестнадцатилетний омега, потомок местных индейцев, запыхавшись, забегает в дом. — И тебе, Ниньо, — голос Сокджина немного хриплый ото сна. — Оставь постель в покое, — просит его Джин, замечая, что мальчик начинает убирать его спальню. — Лучше принеси мне бутылку. — Сеньор не должен пить! Сеньор много пить и плохо выглядеть! — забавно коверкая испанские слова, говорит слуга. — Ну и чёрт с тобой. Сам найду! Джин пошатываясь идёт в сторону кухни. — Если сеньор не пить, то Ниньо сказать секрет! — омежка догоняет Кима, и дёргает его за рукав. — Мне нет дела до твоих секретов, мальчик, — грубо отвечает альфа. — Мне нужно найти Pisko, чтобы выпить. Сокджин заходит на кухню и начинает шарить по шкафам, однако, не обнаруживает желанный алкоголь. — Куда подевалась бутылка? Я точно помню, что была ещё одна! Альфа со злостью громко хлопает дверцами шкафов, пинает стул. Ниньо, опасливо осматриваясь, заходит в кухню. Омега останавливается в отдалении от хозяина, боясь попасть под горячую руку. И не то чтобы Сокджин был плохим сеньором. Наоборот, Ниньо считает, что ему в этом плане повезло. Но у альфы похмелье, он очень зол, и омега осторожничает. — Если это Намджун унёс вчера мою выпивку, я его просто пристрелю! — шипит себе под нос Ким. — О, нет! Сеньор Намджун не брать Ваш Pisko, хозяин! Вы сами выпить всё до последней капли в этом доме! — в голосе мальчика слышится укор. Сокджин удивлён. Серьёзно, он так много пил в эти дни? А ведь у него была приличная коллекция спиртного, постоянно пополняемая разными новинками. Водка местного производства славилась разнообразием вкусовых добавок, и до трагедии Джин иногда дегустировал её в приятной компании друзей. Известие о катастрофе подкосило его, и из дегустатора Сокджин начал превращаться в запойного пьяницу. — Купи мне выпить! — альфа протягивает монеты мальчику, но тот отходит ещё дальше, и качает головой. — Ниньо не пойдёт за Pisko, сеньор. Ниньо приготовит завтрак. А когда сеньор поесть, Ниньо сказать секрет. — Ты можешь убираться из моего дома! Раз ты не идёшь за выпивкой, значит, пойду я сам. Мне будет тошно смотреть на скорбные лица в соборе на трезвую голову! Я просто не выдержу эту заупокойную службу, если не выпью! — Сокджин решительно направляется в сторону выхода из кухни, а омега преграждает ему путь. — Сеньор грустить за братом. Сеньор скучать за другом. Все говорить, что они умереть. Но сеньор не верить. Я сказать секрет о большой железной птице, упавшей в горах. Я знать большой секрет, очень большой! — Ниньо заговорщически понижает голос. — Что ты там бормочешь, мальчик? — поневоле останавливается альфа. — Большая железная птица — это самолёт? Что ты такое говоришь? — А сеньор пообещать, что не пойдёт за Pisko? — омега смотрит на него с надеждой. — Сеньор позавтракать еду, которую Ниньо сейчас приготовить? — Какой ещё секрет, Ниньо? — в голосе альфы назревает угроза, когда он повторяет свой вопрос. — Я — готовить, сеньор — есть, и никакого Pisko. Затем я говорить секрет о большая железная птица, — пытается торговаться омега. Сокджин вскипает. Он хватает омегу под мышки, в два шага преодолевает расстояние до кухонного стола, и сажает на него испуганного паренька. — О какой железной птице идёт речь? О самолёте Чонгука? — и он несильно встряхивает Ниньо за плечи. Тот расширившимися от страха глазами смотрит, и хватает раскрытым ртом воздух. Никогда раньше хозяин и пальцем его не трогал, относился уважительно. — Ну! — прикрикивает на мальчика альфа, и тот быстро кивает. — Я сказать, сказать! Мой abuelo жить в горах, он жрец. Я ходить недавно к нему, позавчера… — он не договаривает, как альфа снова его встряхивает, сильнее и больнее сжимая плечи. — Какой к чёрту дедушка, Ниньо! Что ты знаешь про самолёт?! — уже со злостью рявкает Сокджин. — Я и хотеть сказать о нём! — обиженно шепчет омега, и слёзы от страха наворачиваются на его глаза. Альфа мысленно даёт себе подзатыльник. Напугал мальчишку. Нельзя так себя вести, это не достойно мужчины. — Прости, Ниньо. Прости! — Джин отпускает плечи мальчика. Омега утирает слёзы, шмыгая носом. Сокджин наливает ему стакан воды, и протягивает молча. Ниньо робко улыбается. Он хоть и испугался вспышки гнева хозяина, но теперь послушно пьёт воду, предложенную им. Его сеньор вовсе не злой. Просто резкий в проявлении эмоций, особенно сейчас. А какой сильный! Как пушинку поднял омегу! И такой красивый… Ниньо понимал прекрасно, что Ким видит в нём лишь слугу. Что этот альфа не для него. Но всё же втайне мечтал о своей первой течке с ним. Как было бы чудесно ощутить любовь такого красивого и утончëнного альфы! Омежка прикрывает глаза, и готов уже унестись в свои мечты, как Сокджин снова напоминает ему о железной птице. — Что там о самолёте, Ниньо? — уже почти спокойно спрашивает Джин. — Ну же, малыш, расскажи мне, и обещаю, сегодня — никакой выпивки. Омега осторожно ставит стакан на стол рядом с собой. — Это большой секрет. Мой дедушка говорить мне о железной птице. Сеньор не ругать Ниньо? — Нет, я не буду тебя ругать! — мысленно Джин закатывает глаза в нетерпении. Ну что за глупый мальчишка! Тянет кота за хвост! — Дедушка сказать, он видеть, как птица пускать чёрный дым, а затем упасть. — Он ходил туда? Он был на месте катастрофы? — у альфы сжимается сердце. — Там заканчиваться земля инков, и начинаться Огненная земля. Ходить нельзя! — Какая к черту Огненная земля? Почему нельзя? — снова начинает злиться альфа, и Ниньо втягивает голову в плечи. Джин понимает, что он ничего не добьётся от глупенького омеги, если не возьмёт себя в руки. — Хорошо, хорошо. Я не буду больше злиться, прости. Так твой дедушка ходил на место падения самолёта? — Туда нельзя ходить. Индейцы мануока жить в Огненная земля. Они очень плохие. Они тёмные. Дедушка видеть их. — Твой дед видел их? Где? Они что, были у железной птицы? Ну же, мальчик, отвечай! — Сокджин интуитивно чувствует — то, что хочет сказать ему омега, очень важно. — Мануока тоже видеть железную птицу. Они быть рядом с ней. Дедушка видеть, как мануока унести что-то на носилках в горы. Сокджин снова хватает за плечи омегу. — Они унесли двоих людей? Унесли Тэхёна и Чонгука? Отвечай! — Дедушка не видеть, носилки укрыты. Носилок быть два, это правда. Мануока очень страшные, дедушка не подходить к ним. Альфа отпускает плечи слуги, и не найдя под собой опоры, опускается прямо на пол. Они живы! Их забрали индейцы! Какое счастье, Техён и Чонгук живы! Он чувствовал это, он говорил, а ему не верили! Если они живы, в плену у индейцев мануока, значит, можно снарядить новую поисковую команду. Найти это племя и вернуть брата домой. А если они разбились, и индейцы тащили их мёртвые тела? Джин непроизвольно вздрагивает. Для чего могут понадобиться им мёртвые тела? Для страшных обрядов? А живые им зачем? Съесть? Сокджин ладонями охватывает свою голову. Ему жутко. Что сделают с ними индейцы? — Ниньо… Кто-нибудь знает, куда ушли эти индейцы с носилками? Твой дед знает, где их искать, этих мануока? — Сеньор, мануока это тёмные индейцы. Инки не любить и бояться мануока. Они поклоняться богу смерти. Мы не ходить на их Огненную землю, — омега бледнеет от страха, и даже на красной коже это заметно. — Но кто-то же знает, где эта самая земля? Твой дед, или другие люди из вашего племени? Кто-то согласится отвести меня туда? — Дед хорошо знать, где начинается их земля. Но никто не пойти туда. Там смерть. — Ниньо, ты отведёшь меня к своему деду? Я сам пойду в Огненную землю. Найду брата. Найду Чонгука. Альфа поднимается с пола. Сейчас нужно сосредоточиться, взять себя в руки. Подготовить провизию, одежду для себя и тех, кого он обязательно отыщет и вернёт домой. И оружие. Пистолет — самый весомый аргумент и лучший переводчик при разговоре с дикарями.