Затерянные

Юнги разлепил воспалённые от солёной морской воды веки. Солнце стояло низко над горизонтом, и он не смог определить, утро сейчас или вечер. Он лежал на щите, покачиваясь на волнах. Рядом, уцепившись за его руку, в спасательном круге плыл Хосок. Неподалёку качались на волнах два матроса, держась за плавучие обломки. Их чудом не разнесло течением в разные стороны. — Хосок-а! — альфа хотел позвать громко, а вышел лишь скрипучий шёпот. Чон с видимым усилием открыл глаза, и тут же улыбнулся потрескавшимися пересохшими губами. — Мы живы, Юнги-я, — прохрипел он. И легонько пожал своей ладонью руку Мина. — Смотрите! Там корабль! Нас заметили, и подают сигнальные огни! Это наше спасение! — раздалось от одного из матросов, корейца по имени Чхве. — Или наша погибель. Я узнал название — Ориоку Мару. Я немного говорю и читаю на японском, поскольку мой отец — японец, — откликнулся другой матрос, Широ. — Корабль из Японии, и если я прав, то это «корабль ада». Юнги вздрогнул. Сердце его сжалось, кровь застыла в венах. Он слышал о таких кораблях. Японцы перевозили на них пленных рабов — корейцев, китайцев. Люди умирали пачками в тесноте душных трюмов, в нечеловеческих условиях. Пленных не щадили, воды и пищи давали в обрез, бунты подавляли жестоко — расстрелами. А по прибытию в Страну восходящего солнца выживших рабов отправляли в основном на рудники, на строительство дорог — на самые тяжёлые работы. Красивых омег могли отправить в дома терпимости, где жизнь их заканчивалась быстро, в страшных издевательствах и мучениях. В водах Японского моря курсировало несколько таких плавучих душегубок. Если это и правда «корабль ада», как сказал Широ, значит им не просто крупно не повезло. Значит, судьба настигла их. Альфа горько улыбнулся. Он бежал из родной страны, спасаясь от японской тюрьмы, выжил при столкновении корабля с миной, чтобы снова попасть в японскую тюрьму, и закончить свою жизнь в рабстве. Да ещё и другу жизнь сломал. Хосок мог бы жить спокойно дома, работать, найти себе омегу, создать семью. Если бы Мин твёрдо отказал ему той ночью, в порту, если бы Чон не бросился за ним, если бы… Юнги сжал руку друга, что держался на плаву рядом с ним. Так и не отпускал младшего альфу, переплетя их пальцы, наблюдая, как с корабля спускали шлюпку на воду, пока японские матросы не заставили их расцепить руки, поднимая на борт.

***

— Нужно слушаться. Идти в трюм, сидеть тихо, — переводил Широ отрывистые указания японского офицера. — Но сначала осмотр, — и матрос, не колеблясь, начал раздеваться. Чхве последовал его примеру. Юнги и Хосок, переглянувшись, остались стоять без движения. Раскосые чёрные глаза капитана судна вперились холодным взглядом в непокорных мужчин. Оценивающе оглядели сначала Чона, затем Мина. Признав в старшем альфе бесспорного лидера, капитан Тодороки Тоя пристально смотрел на Юнги. Тот отвечал прямым взглядом, гордо расправленными плечами. Только Хосок знал, чего стоила эта ровная осанка обессиленному Мину. Японец ухмыльнулся и облизал губы. Упрямство и гордость — те качества характера, которые были присущи ему самому, и которые он так любил ломать в своих пленниках. Судя по выражению лица пленного альфы, им предстоит интересная игра. Тодороку Тоя достал из кобуры пистолет, и направив его дуло по очереди на пленных альф, повторил приказ. Офицер сказал что-то, обращаясь к Широ. — Капитан Тодороку говорит, что лучше вам подчиниться, а не то он разрежет и выбросит вашу одежду, и до Японии вы поплывёте голыми. — Широ оскалился. Метис оказался в более выгодном положении, чем остальные трое. Он понимал язык, мог служить переводчиком, а мог быть соглядатаем и доносчиком. Юнги помедлил, не желая подчиняться и снимать рубаху. Офицер резко наотмашь ударил его ладонью по лицу и снова направил на него дуло пистолета. Альфа зарычал и сгруппировался, готовясь наброситься на японца. Другие члены команды, стоящие вокруг пленников, тоже взвели курки своего оружия, целясь в упрямого корейца. Всё это произошло буквально в одно мгновение. Хосок с тихим всхлипом подскочил к Мину, схватил за плечи, закрывая его своим телом. — Не стреляйте! Он разденется! — умоляющим голосом попросил младший альфа. И чтобы подтвердить свои слова, начал быстро расстёгивать одежду Юнги. Мин осознал, что его жизнь больше не принадлежит ему, что отныне им распоряжаются другие. Волна злости и отчаяния захлестнула его, однако он сдержался. Руки друга обнимали его, дрожащие губы Чона уговаривали быть разумным и не вызывать на себя гнев вооружённых военных. Пальцы Хосока неловко подцепили края его рубахи, и потянули. — Юнги, прошу тебя! Не сопротивляйся! Они расстреляют тебя за неповиновение! Пожалуйста, Юнги! — со слезами на глазах шёпотом уговаривал его младший. — Мы придумаем что-нибудь — сбежим, мы не будем в рабстве! А сейчас подчинись, умоляю! Чон непослушными руками снял с Мина рубаху, следом снял свою. Военные всё это время держали их под прицелом. Офицер снова сказал что-то, и Широ, который уже стоял в одном белье, перевёл: — Капитан велел вам раздеться полностью, бельё тоже снять. Хосок побледнел. Их намеренно унижают. Показывают, насколько они бессильны теперь. Альфы были свободными гражданами своей страны, а теперь их хотят превратить в бесправных рабов. — Капитан хочет посмотреть, насколько вы физически развиты, — снова перевёл Широ, — поэтому приказывает снять всю одежду. Юнги сцепил зубы, раздеваясь. Обнажённый Чон стоял рядом, стыдливо прикрывая пах руками, однако старался ни единым мускулом на лице не выдать своего негодования. Мин спустил штаны с бельём, снял и отложил сбоку от себя. Стоял прямо, опустив руки, смело глядя капитану в глаза. Тодороку Тоя улыбнулся холодной улыбкой. Этот пленный альфа дерзок и горд. Тем интереснее будет сломать его, тем слаще будет видеть его униженным и растоптанным, ползающим у его ног и вымаливающим пощаду. Капитан уже видел таких гордецов, уже ломал их, наслаждаясь своим верховенством. И этот альфа не будет исключением, японец уверен в этом. Тодороку обошёл вокруг Мина, осматривая и оценивая его тело, как оценивал бы скакуна на ярмарке перед покупкой. Хорошо развитое физически тело Юнги, с прорисованными под молочной кожей мускулами как магнитом притягивало взгляды стоящих на палубе. Это был красивый сильный альфа с непокорным нравом. — Дайте им по глотку воды. Еды не давать. Одежду верните пока. И отведите их к остальным пленникам. На этом всё, — распорядился капитан.