Затерянные

Утренний рассвет окрасил горизонт багрянцем. Намджун потянулся, разминая косточки, и сел на своей импровизированной постели. Их маленький лагерь ещё не пробудился. Сокджин, утомлённый вчерашним эмоциональным всплеском, тихо спал рядом. Костёр догорел, и продрогшие от утреннего заморозка юные истинные прижимались друг к дружке в поисках тепла. Джун усмехнулся. Ночью им было жарко от страсти, и они отбросили одеяла, а теперь мёрзнут в тонких одеждах. Омега по-прежнему пах фиалкой, но запах стал мягче и не так сильно дурманил голову. Намджун сложил своё спальное место, и пошёл к лошадям. Уата тоже проснулся, и теперь осматривал копыта скакунов, проверяя, всё ли в порядке. У них закончилась вода, поэтому нужно было отыскать источник и наполнить бурдюки. Также не мешало бы найти и подстрелить какую-то дичь, чтобы разнообразить их меню из вяленого мяса и кукурузных галет. Было решено разбудить Сокджина, и оставив младших в лагере, отправиться на вылазку втроём. Из-за течки омеги они вынуждены остаться в этом месте ещё на несколько дней, пока паренёк окончательно не придёт в себя. Поднявшись на одну из покатых вершин горного плато, всадники внимательно осмотрелись. Им очень не хватало сейчас зорких глаз Айно, ведь молодые альфы не были опытными путешественниками, а Уата, хоть и бывалый следопыт, но уже в возрасте, и утратил прежнюю остроту взгляда. Однако, они разглядели в отдалении небольшое ущелье, где виднелись густо растущие деревья. Это верный признак того, что в ущелье есть влага, а если им повезёт, то и родник. Мужчины пришпорили коней. Вскоре довольный Уата указал им на протоптанную звериную тропу, ведущую в сторону ущелья. Значит, дикие звери нашли путь к водопою. Небольшой источник оказался немного дальше, чем они предполагали. Он брал своё начало в горах, из маленького кристально-чистого озера, и струился по склону в ущелье, питая корни буйной растительности по своим берегам. Сперва напоили лошадей, наполнили живительной влагой бурдюки, и лишь затем напились сами. Уата с интересом исследовал берега ручья, пытаясь по следам понять, какие звери чаще всего приходят сюда на водопой. Сокджин уговаривал Намджуна если не отправиться с ним на поиски, то хотя бы не вынуждать его вернуться. Младшему так хотелось верить в то, что его брат жив, что путанный рассказ Ниньо может оказаться правдой, и что собственное сердце подсказало верное решение. Джин был красноречив и горяч в своих доводах, но старший альфа требовал, чтобы тот вернулся с ним домой безоговорочно. Внезапно тихий свист индейца привлёк внимание спорщиков. Мужчины подошли к старику. — След человека в мокасинах. Свежий, — уверенно произнёс Уата, указывая на отпечаток ноги на мягком грунте. — Также есть довольно старые следы, ещё как минимум четырёх человек. — Кто мог ходить здесь, в полнейшей глуши? — Намджун был озадачен. Джин, казалось, что-то просчитывал в своей голове, а затем с надеждой воскликнул: — Ну конечно! По моим расчётам мы находимся уже не так далеко от места падения самолета, максимум — день пути. Если здесь ходили люди, значит, есть надежда, что они могли быть у места катастрофы месяц назад. А если так, то оставившие здесь следы, могли найти Тэ и Гука! Нам нужно сейчас же выдвигаться, немедленно! — Сокджин бросился было к своему коню, но Джун не позволил ему. — Ты снова порешь горячку, Джин! — поймал его за локоть старший альфа. — Успокойся и подумай! Неизвестно, ведут ли эти следы именно к упавшему самолёту. Неизвестно, люди из какого племени бывали здесь, откуда они пришли. И почему это ты сорвался с места в карьер, если нас в лагере ждут двое юношей и лошади? Они могут погибнуть от жажды, если мы не вернёмся с водой! — И снова ты прав, Намджун, — с лёгкой досадой поморщился младший. — Но всё равно нужно проверить эти следы, а вдруг они и правда ведут к месту катастрофы… — Мы так и сделаем. Только по следам пойдёт Уата, а мы с тобой отправимся обратно в лагерь, спасать страждущих от жажды. И в лагере дождёмся возвращения индейца. Мы в любом случае не сможем ехать дальше до тех пор, пока у твоего слуги не закончится течка. А это точно произойдёт не сегодня. Следопыт кивнул, полностью соглашаясь со словами молодого лидера. Сокджина разрывало от необходимости сделать правильный выбор. С одной стороны, горячая надежда на возможность узнать в скором времени, верны ли его догадки, а с другой — рациональный взгляд на ситуацию, и его ответственность за юного слугу, оставшегося в лагере. Но один взгляд на мужественное и честное лицо друга, и Джину снова стало стыдно за себя. И Ким уступил. На том и порешили. Уата поехал по обнаруженному следу, а мужчины отправились назад в лагерь.

Тем временем в лагере

Айно предложил остатки воды из своего бурдюка страдающему от жажды омежке. Капля воды на розовой плоти губ мальчика блеснула и растеклась вместе с улыбкой в свете хмурого утра. Альфу снова, как и ночью, пришибло острым желанием от одного только вида влажных губ. Индеец и сам не знал, откуда у него взялось столько выдержки, что омега до сих пор не был им помечен. Но, вовлекая Ниньо в томный поцелуй, альфа точно знал: он устоит сегодня. Устоит перед собственной похотью, как устоял прошлой ночью. Правда, не без боли и помощи Сокджина. Мальчик тотчас ответил, целуя в ответ. Их губы слились в сладком танце, то нежа, то кусая. Омега проворным язычком играл с языком истинного, дразня его и лаская жаркую глубину рта. За эту ночь в объятиях альфы маленький индеец не только научился целоваться, но и испытал неоднократно блаженство оргазма. Айно очень старался быть нежным со своим истинным. Осторожно ласкал трепетное и отзывчивое тело губами, оглаживал ладонями пылающую кожу. Ниньо стонал и прижимался к нему своим возбуждением, потираясь, требуя разрядки. Боль и желание смешивались в коктейль из тягучей лавы, которая опаляла и одновременно утягивала в глубокий жаркий омут омегу, грозя накрыть его сознание бездной темноты. Мужчине непросто далась эта ночь. Запах фиалки так и норовил снести остатки его самообладания. Вожделение выкручивало суставы, а вены болели от, казалось, вскипевшей в них крови. Внутренний альфа ярился, требуя своего омегу. И в пелене дикого желания он едва не совершил непоправимое, но громкий возмущённый окрик Джина «Да что ж ты делаешь?» переключил вдруг его разум с похоти на ревность. Внезапно показалось, что чужой альфа может претендовать на его сокровище. Айно вспомнил, что они буквально в двух шагах от остальных путешественников, разделённые лишь пламенем костра. Взять своего истинного в присутствии чужих альф, утонуть в блаженстве сцепки при них показалось индейцу кощунством. Его маленький омежка только для него! Никто не смеет разделить с ними этот сакральный момент. И желание защитить такого открытого и готового на всё мальчика одержало победу над звериным безумием. Альфа дотянулся до костра, вытащил оттуда пылающую ветку и, крепко сцепив зубы, сжал её дымящийся конец в ладони. Запах собственной горелой кожи защекотал рецепторы, разбавляя концентрированный фиалковый. Сначала альфа ничего не почувствовал. Но, когда пришла боль, это помогло переключиться с собственных желаний на потребности омеги. Мужчина доводил его до оргазма дрочкой или же разрешал омеге тереться пахом о своё тело. Сам он в эти моменты вылизывал и покусывал его шею рядом с запаховой железой, имитируя метку. Мальчик плавился в его руках, сгорал в пламени страсти и возрождался снова. А сам Айно время от времени повторял свой фокус с тлеющей веткой, и это работало. И сейчас Ниньо, по-прежнему жаждущий удовлетворения, но уже почти не страдающий от боли, жадно отвечал на поцелуй своего мужчины. Возбуждение накатывало волнами, и парнишка дышал прерывисто. Омега требовательно потянул на себя альфу, желая вновь откровенных прикосновений и ласк. — Ненасытный мальчик, — улыбаясь, шепнул ему на ушко индеец, опаляя дыханием порозовевшую от возбуждения шею. Ах, как будет хорош, отзывчив и страстен его омега, когда полностью станет принадлежать ему! Как повезло молодому альфе в юности обрести своего истинного, не обойдя прежде полмира в поисках! — Альфа… — выстонал в ответ Ниньо. — Пожалуйста… Прошу тебя! Мне снова нужно это! Маленького омегу выгибало в спине от желания близости к истинному. Он принялся судорожно дёргать мужчину за одежду, пытаясь её стянуть. Льняная рубашка не поддавалась, лишь выскользнула из-под пояса штанов — тем более, что альфа не помогал ему раздевать себя. От отчаянного желания прикоснуться омега заскулил и нырнул ладошками под мягкую ткань. Тело мужчины было крепким, кожа шелковистой и тёплой на ощупь. Айно тихо рассмеялся, чувствуя как жадные ладони мальчика шарят по его груди и животу, дёргают пояс кожаных штанов из выделанной шкуры молодой альпаки, которые обычно носят большинство индейцев его племени. Дрожащие пальцы запутались в кожаных завязках, хаотичными движениями лишь крепче затянув узел, и мальчик от досады всхлипнул и чуть не расплакался. — Тише, маленький! Не нужно, — мужчина накрыл здоровой ладонью руки омеги, убирая их от своего паха. — Пожалуйста, альфа, я хочу… — Сейчас, сейчас, омежка, я всё сделаю для тебя. Но с меня одежду не снимай. Ниньо застонал и поёрзал на покрывале. Член болезненно пульсировал, между ягодиц было мокро и скользко, а низ живота сжимала изнутри непонятная потребность чего-то. А чего — омега не понимал, но инстинктивно знал, что может получить это от альфы. Неторопливо огладив мягкий живот мальчика, Айно навис над ним на локтях, и снова утянул в глубокий поцелуй. Сминая чужие нежные губы, мужчина проник языком в податливо приоткрывшийся рот омеги. Трепещущее тело под ним будило внутри альфы зверя. Чувствуя, что снова находится на грани пропасти, Айно несколько раз быстро сжал и разжал повреждённую ночью ладонь. Волдыри от ожогов лопнули, обожжённая кожа потрескалась, из ран начала сочиться кровь. Но боль, мгновенно прострелившая в мозг, подействовала правильно. Индеец снова переключился с похоти на заботу. Отвлекая поцелуем, медленно провел ладонью по возбуждëнному члену омеги через одежду. Ниньо снова простонал и толкнулся бёдрами вверх, стремясь ощутить то чудесное, что уже было с ним ночью. — Не терпится? — мягким тоном пошутил альфа. — Давай снимем с тебя лишнее, малыш. Омега послушно приподнял бёдра, позволяя стащить с себя насквозь промокшие от смазки штаны. Прохладный ветер холодил кожу, вызывая волну мурашек по телу. Айно подтянул одеяло и укрыл их, создавая видимость шатра. Омега почувствовал себя таким защищённым и оберегаемым своим заботливым мужчиной. Так сладко стало на душе мальчика, когда он понял, что его комфорт важен для истинного. Айно лёг на бок, и повернул к себе лицом омегу, осторожно придерживая его за плечи. Индеец неспешно провёл по телу истинного, от плеча по руке, огладил талию и бедро, опустился до колена. Приподнял и поставил ногу мальчика на своё колено. И не спеша провел вверх, тем самым заставляя омегу забыть, как дышать. Младшего обожгло прикосновение крепкой ладони. Как удар молнии — контакт шершавой ладони с пышными бёдрами. Как прыжок в пропасть с высокого каменного утёса — ласка трепещущего лона. Омегу размазало от такой интимной доступности перед альфой. Но инстинкт говорил ему, что всё, что делает с ним его мужчина — всё правильно, всё так, как должно быть. Глаза паренька закрылись, ресницы дрогнули. Ниньо прильнул к своему мужчине, раскрываясь, давая больший простор его руке. Омега распалялся, дышал прерывисто, тянулся губами к губам напротив, стонал сладко и протяжно. Это продолжалось так страстно и так мучительно, но тело требовало всплеска, нуждалось в разрядке. Ниньо дрожал, желая своей нирваны. — Альфа… Ах… — мальчику не хватало воздуха в лёгких, чтобы озвучить своё желание. Он мог лишь делать судорожные вдохи и выдохи, в такт движениям пальцев у него внутри. — Сейчас, маленький, сейчас, — понимающе шепнул мужчина. Он потянулся к доверчиво подставленной шее, широко лизнул и чувствительно всосал губами кожу между шеей и ключицей Ниньо, там, где уже скоро будет стоять его метка. А затем омегу дёрнуло резко вверх, в стратосферу, швырнуло вниз и разбило о земную твердь от ощущения чужих губ на члене. Дождавшись, когда член парня перестанет подрагивать, извергая сладкую жидкость в его рот, а сам он расслабленно откинется на одеяло, Айно осторожно вынул пальцы из нутра омеги. Быстро расшнуровав и приспустив свои штаны другой рукой, он охватил свой налитый вожделением орган с багровой головкой, и принялся резко водить вверх-вниз, желая получить свою разрядку. Айно очень хотелось вылизать своего мальчика, но он боялся, что тогда не выдержит искушения, и возьмёт его. Поэтому он дрочил себе и наслаждался послевкусием ароматной жидкости у себя во рту, тихонько урча от удовольствия. Неожиданно для него, маленькая ручка Ниньо скользнула по его груди, огладила бугристые мышцы, и пальцами нежно сжала сосок. Альфа содрогнулся в оргазме и зарычал, кончая белёсой струёй на свой живот. Нежная ладошка осталась лежать на его груди, вздымаясь и опускаясь в такт его дыханию, постепенно успокаивая бешено колотящееся сердце мужчины. Отдышавшись, индеец потянул к себе ещё одно одеяло и укрыл омегу плотнее. Мальчик, закутанный в одеяла, как в кокон, подполз к нему ближе, и, уткнувшись носиком в его шею, тихо засопел.