***
Завитки на окончаниях букв сразу же говорили о почерке его сестры Сансы. Её самый утонченный, вычурный и свойственный только лишь ей стиль письма всё же грел душу короля, несмотря на разлады с ней. Он любил её, несмотря ни на прошлое, ни на что. Она писала не так уж и редко, но достаточно много. Леди Винтерфелл, как стала себя подписывать вначале Санса, рассказывала об успехах Севера несмотря на тяжёлую зиму, которая быстрее остальных забралась в их уголки; она упомянула о старых теплицах её матери, которые помогали пополнять пропитание города и о людях, которые только и говорили о бывшем короле Севера и нынешнем Вестероса; его любили, несмотря ни на что. Но в сегодняшнее письмо она также добавила то, что их сестра, Арья, все же уехала вопреки просьбам её, Джона и Рикона (Брандон же и слова не произнес); к тому же, о самом младшем рыжеволосая леди также писала предостаточно. По настоянию короля и их брата Джона, Рикона начинали обучать истории, фехтованию, стрельбе из лука и дипломатии: будущий лорд, по мнению Джона, должен доказать людям свое умение и силу, чтобы в будущем восстановить Север и показать себя истинным Старком. Читая про Рикона, Джон ощущал пустоту, потому что так и не смог увидеть маленького брата. Собственно, и Рикон писал Джону. Его легкие, иногда маленькие письма были скованными и будто холодными. Он упоминал Сансу и её пронзительный взгляд в свою сторону, а также наследник однажды отмечал некую загадочную девушку, которую звали Джоанна. Джону казалось, что его брат писал о ней больше, чем о себе. Из писем король узнавал, что эта девушка приехала как воспитанница из дома Амбер: её отец Джон Амбер отправил её в Винтерфелл, и её встретили довольно радушным приемом; Джоанна была одного возраста со Старком и часто разделяла с ним его занятия; Лохматик, который после длительных перемещений никого не подпускал к себе, был удостоен милости этой прекрасной девы. Джон улыбнулся, понимая, что все рассказы Рикона неспроста. Его сердце согрелось теплом. Искренне, по-доброму посмеявшись с очередного предложения брата, Джон поднял взгляд. У двери молчаливо стоял Гаррольд. Новый Лорд командующий за короткое время вел достойную службу. Охранял короля и пытался наводить порядки в войске, которое было довольно мало. Он, несмотря на разруху снаружи, пытался усердно выполнять обязанности. Это Джону более чем понравилось. Он старался быть многословным и всегда делал первые шаги к Джону. Сам король же пока вел себя отстранённо, но нотки доверия к этому человеку зарождались в его душе. — Ваша милость, — десница отвлек Джона от мыслей, обращая свое внимание на него. Значок десницы был немного спрятан под краем плаща. — Ответное письмо от сира Гарлана, — в его руке находился скрученный лист. Темноволосый отложил письмо от Рикона на заполненный другими бумагами стол. Потерев темную бороду, Джон протянул руку, чтобы взять письмо. Поблагодарив Давоса, мужчина открыл лист, запечатанный зелёным сургучом. Читал он медленно, чтобы уловить явно спешный почерк сира — было предельно ясно, что письмо для короля писал лично он. В письме сир Тирелл благодарил короля за его добродушие и любезность. Он указал, что очагов стало больше, так как к ним примкнуло ещё больше дотракийцев, которые ранее отсоединились, и их заметили гонцы Простора. Он посчитал, что армия под руководством Гарлана расправилась как минимум с половиной тех, кто ещё остался. Джон мрачно вздохнул, когда дошел до количества потерь войска Тирелла. Всех раненых доставляли в Золотую Рощу и Эпплтоны (который считался только торговым городом) он удивился, что дома, которые занимались другими отраслями, согласились помочь своим людям в столь тяжёлый час. Смертей было много, а куда больше — разрушенных поселений, которые оправлялись после войны. — Сир Гаррольд, сколько Вы насчитали мечей в Королевском войске? — Джон убрал от себя письмо, когда дочитал до конца. Серый, полный мрачности взгляд обратился к Лорду-Командующему, который стоял у двери. Давос последовал за королем, обращая свой взгляд на мужчину. Сир ощутил на себе пристальные взоры мужчин. Гаррольд немного помедлил и, подняв подбородок, отчётливо произнес: — Могу сказать, что их немного. Восемь тысяч мечей готовы служить короне, — его скулы напряглись. — Большая часть сильна и готова к бою, — уверенно закончил Лорд-Командующий. Его броня едва слышно скрипнула, когда он остался стоять на своем месте, которое в последнее время стало для него родным. Гаррольд продолжал спокойно смотреть своим голубым взглядом в глаза королю. Джон задумался. Примерно такое же количество осталось и у Гарлана. Он прикусил губу и надпил северного эля. — Что насчёт домов в Королевских Землях? — Вопросительно посмотрел Джон на Давоса. Тот немного напрягся. — Большинство лордов приехало на коронацию, думаю, они придут на просьбу короны, — он покрутил в руках кружку из дерева, что была наполнена сводящим скулы алкоголем. Серый взгляд посмотрел прямо в темную жижу. — Многие люди этих домов уже примкнули к королевскому войску, мой король, — вмешался Хардинг, на его голос Джон почти что не отреагировал, продолжая изучать взглядом эль. — К тому же, многие дома пострадали из-за действий Дейнерис, — добавил Давос. Джон поднял взгляд на десницу. — Единственные представители, которые уцелели, это дома в Узком море, но их корабли пока не смогут помочь. Джон прикусил губу, понимая, что оба правы. Темноволосый мужчина кивнул. Он убрал руку от подбородка, очищая пространство стола перед собой. Его ладонь уцепилась за дряхлую карту. Джон подозвал жестом ближе к себе сира и десницу. Призрак, что преданно лежал у короля в ногах, приподнял свою морду и, убедившись в том, что к его хозяину подошли близкие люди, дальше продолжил дремать. — Тогда я думаю, что стоит дойти до Горького Моста, — мужчина указал пальцем на родовой замок дома Касвеллов. Двое мужчин согласно кивнули, все же Джон знал толк в этом мастерстве и спорить с ним никто не желал. — Так, мы нападем с запада, когда же сир Гарлан со своим войском с юго-запада, — Джон провел траекторию нападения со своей стороны и со стороны Тирелла. Гаррольд и Давос только следовали взглядом за пальцем короля. — Что скажете? Давос молчаливо кивнул, когда же Лорд-Командующий прищурил взгляд. Он задумчиво хмыкнул, поставив свой палец на замок Футли. — Мы можем разделить наше войско, — его взгляд столкнулся с вопросительным взглядом короля. Светловолосый мужчина поднял брови, уверяя Джона выслушать дальше. — Половина мечей под моим руководством отправится выше по северо-западному направлению к замку Тамблтон, — он поднял свой палец немного выше и теперь на карте появилось три воображаемых точки. — Мы окружим дотракийцев сразу с трёх сторон, и тогда у них будет меньше пространства для отступления, мой король, — Хардинг провел двумя руками по карте, сужаясь на центральной точке. Джон мимолётно кивнул. — Неплохо, сир Гаррольд, — выпалил десница, когда речь сира завершилась. Давос посмотрел на Хардинга, улыбаясь. — Вы правы, Лорд-Командующий, — Джон приложил руки к подбородку, также легко растянув доброжелательную улыбку. Гаррольд выпрямился и улыбнулся одним уголком в ответ. Для него было долгом помогать Джону. — Через сколько мы можем выдвинуться в путь? — этот вопрос все время крутился на устах Джона. Он понимал, что чем раньше они выступят, тем быстрее придет помощь утопающему в отчаянии и борьбе Гарлану. Джон не мог подвести Тирелла как человек, и он не мог этого сделать как король. — Через неделю, — быстро ответил сир, складывая руки за спиной. — Хорошо. А сколько золотых плащей для защиты гавани? — Десница будто слышал все рассуждающие мысли Джона и поэтому сам задал светловолосому такой вопрос. Джону нужно было знать, под какой защитой он оставит столицу, пока король с основной армией будет отсутствовать. — Восемьсот человек под руководством Осфрида Кеттлблэка, — также быстро, будто уже заученно ответил голубоглазый. Это число было малостью по сравнению с числом при Серсее. Восемьсот человек на такую большую столицу, которая к тому же была и наполовину разрушенной. Джон понимал, что больше, увы, пока не будет, и придется довольствоваться тем, что имелось. Джон кивнул, отхлебывая из грубой чаши. Теперь он будто и не чувствовал холод снаружи из-за алкоголя, который был быстрым способом согреться в эту пору. Но перед выездом королю потребуется сделать ещё много дел. — Сир Гаррольд, начинайте готовить людей для выезда. Времени мало.***
Дверь в темницу с грохотом отворилась, обнажая своё черное, дряхлое и до жути ужасное нутро, пропуская внутрь своих сетей Джона. Нос короля пробил тот запах, с которым он жил месяц, и в его сердце невольно закрались отголоски тех дней. Нет, после освобождения он не забывал те ужасающие дни, которые хотелось прекратить как можно быстрее. Он продолжал жить с ними: засыпать в темной комнате и чувствовать, как его ноги будто отмирают, как тогда; он просыпался в мраке холода, как тогда; ему снились сны такие же, как тогда; Он каждый день вспоминал это, не позволяя себе забывать; Джон делал это для того, чтобы усмирять терзающие мысли, что мучили его. И теперь, находясь именно здесь, он не чувствовал того колющего чувства, что чувствовал раньше. Он ощущал пустоту. В его руках, словно единственный огонек надежды, горел факел, остававшийся одним лишь источником света в этом царстве тьмы, тлена и отчаяния. Редко кто мог выйти из этих мест на свободу, и узник, к которому пришел король, это осознавал. Проведя почти два месяца в темнице, он думал, что о нем все забыли, однако это было не так: ему приносили еду, вино и даже книги, которые он мог читать утром, когда солнце вставало из-за горизонта, освещая его камеру через квадратное окошко, прикрытое решеткой. Ему было позволено больше, чем остальным. Джон нашел его лежащим на соломенной кровати, с черной грязной подушкой под головой и похожим на мешок одеялом. Рядом валялся кувшин с вином, уже пустой, а чуть подле поднос с едой, где из съеденного была только надкусанная горбушка хлеба и несколько огрызков яблок — остальное съесть узник был, видимо, не в состоянии. Книги, что так любезно ему предоставляли по требованию Джона, ровной стопочкой складывались в самом чистом месте темницы — хоть к этому предмету Тирион сохранил уважение и не стремился как-то выразить свою обиду на них. Пройдя ещё глубже, Джон почувствовал запах мочи и нечистот: этот запах никогда отсюда не исчезнет, кто бы здесь ни находился, ему не полагались удобства. С грохотом вставив факел в выемку, Джон нашел старую корзину из-под соломы, что изредка приносили сюда, и, перевернув её, сел. Грохот двери не заставил узника подняться. Джон даже подумал, что Тирион умер, однако ровное дыхание карлика говорило об обратном. — Пришли навестить меня, Ваше величество? — послышался хриплый голос Ланнистера. Он лениво перевернулся, дабы его лицо оказалось перед Джоном, — а я уже подумал, что Вы решили оставить меня здесь умирать, — он с ноткой веселья подложил свои руки под голову, чтобы получше видеть того, кто предстал перед ним. — Или же Вы пришли за моим советом? — Бес громко рассмеялся. Джон посмотрел на Тириона. Он не испытывал к нему жалости или сострадания. То, к чему пришел карлик, он сделал сам. Джон лишь исполнял свой долг короля, который требовал наказать виновных против заговоров. Тирион всегда был опасен. Он не хотел видеть Джона королем, но его руками избавился от Дени, которая также держала карлика в неволе за его измену и отказ подчиниться. Однако, Джон продолжал уважать Тириона за его ум и за то, что он в прошлом относился к нему чуть лучше, чем другие, те, кто постоянно напоминал Джону, что он бастарад и его место среди таких же отбросов, как и он сам. Он горько вспомнил те моменты. Сейчас же, конечно, времена настали интересные. Бастард на троне, а единственный наследник Тайвина Ланнистера — в темнице. — Ты и сам знаешь, что мой приход был лишь вопросом времени, — всё же после затяжного, более чем противного смеха Ланнистера Джон подал свой голос, заставляя ещё больше обращать на себя внимания карлика. Тот только дурно взглянул на него своими разноцветными глазами. — В прошлый раз ты пришел ко мне быстрее, — усмехнулся Тирион, поднимаясь, наконец, с кровати и свешивая свои маленькие ноги. — В прошлый раз ты заставил меня убить мою королеву, — парировал Джон. Темнота будто окружила Джона, а его шуба делала его ещё более устрашающим. — Заставил? — он встал и подошел к опорожненному кувшину, взяв его в руки он попытался вылить в себя остатки вина, но всем, что попало ему на губы, была лишь капля, которую он даже не почувствовал, — я лишь предложил тебе, меч над ней занес ты, — он устало дернул губой, небрежно отбрасывая от себя кувшин. — Теперь ты будешь оправдываться, что в этом нет твоей вины? — Джон усмехнулся, немного осклабившись. Тириону же было неподвластно увидеть это. Тирион не ответил. Он подошел к темному углу и, подставив кувшин, принялся облегчаться в него, заставив Джона слегка скривиться. Карлик всем своим видом показывал, что ему плевать, что о нем думает Джон, и что он будет делать всё, чтобы королю было некомфортно с ним. Но Джон ставил выше себя. — Считаешь, что ты должен был выйти отсюда и получить земли и титул за то, что твоя рука также была в крови Дейнерис?! — всё же вырвалось из уст короля. Но сейчас он не жалел. Он мог говорить то, что ему вздумается и сколько ему вздумается. Теперь ему позволено больше, чем остальным. — Моя рука, по крайней мере, не на столько в ней измазалась, — он припрыгнул, застёгивая ширинку, и будто с одолжением повернулся к Джону. — Нет, твоя рука кровавее моей, — спокойно ответил Джон, — потому что ты считал, что можешь так сделать. Принести клятву и отказаться от неё. Тирион повернулся к Джону и громко, иронично рассмеялся. Король понимал причину смеха, что он ещё мог сказать. Да, Джон не меньший клятвопреступник чем Тирион, но он теперь король, а значит должен думать о будущем и не барахтаться в грязном прошлом. — Сколько клятв нарушил ты, Джон? — остановив порыв смеха спросил Тирион, — сколько клятв нарушил я? А сколько лорды Вестероса? — карлик развел руками, полностью разворачиваясь к королю. — Найди мне хоть одного святого среди этой шайки и поймешь, что мы все одинаковые. Разница лишь в том, кто сидит на троне и может вершить судьбы других, возвышаясь над жизнями людей, — нешироким шагом Тирион бродил туда-обратно, монотонно отвечая королю. Джон сжал кулаки и поднял выше подбородок. — Теперь тебе не так весело, не так ли? — Джон спокойно сложил руки. — Ты свершил судьбу, я оказался твоим орудием, но теперь ты пытаешься доказать, что достоин почестей не меньше меня? — немного усмехнулся темноволосый. — А разве нет? Ты король, я мог бы быть твоим десницей, — повел губами Ланнистер. Джон поднялся. Карлик начал его утомлять. Тирион пытался явно его спровоцировать, или же просто наслаждался ироничной беседой. Учитывая, что он провел здесь два месяца, карлику было скучно только читать, есть и спать, ну и напиваться при возможности. Поэтому найдя того, с кем можно поговорить, Тирион обязательно воспользовался этой возможностью. — Ты был десницей у двух королей, Тирион, и каждый из них погиб, — заметил Джон, — я не желаю разделить их участь, — правда ли? Подумали оба. Кинжал также был в сердце Джона, и было бы легче, если бы его так и не спасли? Он не знал. — Был! — раздраженно воскликнул карлик, — и оба эти короля были безумцами, что калечили и убивали людей только потому, что в своей ненависти не понимали, в чем истинный смысл слов «быть королем», — оскалился Тирион, потерев бороду. Его взгляд с искаженной усталостью смотрел на короля. Джон опешил. Он не думал об этом. С одной стороны, Тирион был прав. Джоффри был безумцем, что из-за своей глупости развязал войну и сгинул в ней, но Дени была не такой. Она пришла в Вестерос с миром, пытаясь стать для народа любимой королевой и её отвергли, и она… отомстила. Но прав ли Джон? Правдивы ли его рассуждения?.. — Хочешь сказать, что мне не грозит это? — помедлив, тихо сказал Таргариен, но его голос окутал всю камеру. Тирион смолк. Он размышлял. Джон чувствовал, как его мозги буквально кипят от идей и попыток придумать хоть что-то, что поможет ему покинуть эту темную коробку и вновь вернуться к своей старой жизни. К такой любимой и горькой. — Тебя любили в Вестеросе больше, чем Дени, — после долгого молчания тихо проговорил Бес. Это было так: Джон хоть и был северянином для остальных, но истории о нем люди знали и слышали. — И её могли бы полюбить. Но королем назвали меня, — спокойно кивнул Джон. — Радуешься? — спросил Тирион с улыбкой, — я знаю кто ты, Джон. Ты не хочешь быть королем и корона тебе не нужна, — карлик сделал маленький шаг вперёд к Джону. — Ты ненавидишь власть, постоянно чувствуешь боль от неё и даже ни на миг не желаешь насладиться ей. Джон медленно кивнул, возвращаясь на свое место. Тирион был прав. Однако от его слов не стало больно. Джон почувствовал, что карлик просто прав, и на этом все. Только он не единственный, кто знал в королевстве, что Джон не желал этой короны, а значит от этой правды ничего не изменится. — Когда я был дозорным, — сказал Джон, — меня назначили лордом-командующим, я не желал этого, — его глаза прошлись по фигуре Тириона. Он остановился и неожиданно вытащил из-за пазухи небольшой бурдюк с вином и, сделав легкий глоток, протянул его Тириону. Тот его принял. Было видно, как он рад получить этот напиток. Неожиданно король осознал, что Ланнистер забывается. Во всем, что ему дают. В книгах, в вине, в сей непогрешимости, ведь он карлик. Про Тириона постоянно говорили, что он Бес, ничтожное и жестокое существо, и он стал этому соответствовать. Ему нет смысла чувствовать себя виновным, ведь его давным-давно обвинили во всех грехах. Джон с грустью опустил глаза: — Я не желал эту власть, но я воспользовался ей, не отказавшись, — тихий голос прошёлся по каменным стенам. — Ты не мог отказаться, — развел руки в стороны Тирион, — дозор, клятва и прочее, — будто с вымученным смешком в голосе процедил карлик. Будто все эти понятия не имели никакого смысла для него. — От короны отказаться тоже невозможно. Откажись я от неё, и Вестерос вновь накрыла бы пучина крови и безумия ради куска железа, — нахмурился король. Карлик хмыкнул, сделал ещё один глоток больше, чем предыдущий, и вернул бурдюк Джону. Тот ответно выпил. Он никогда не видел себя королем, это было так, и уж тем более не думал, что, став королем, будет пить с одним из умнейших людей Вестероса в затхлой темнице, где кроме тьмы и смердящих запахов ничего и нет. — Забавно, — хмыкнул карлик, когда Джон после своего глотка вновь протянул вино Ланнистеру, — это уже не первое моё пребывание в темнице, — он осмотрел эту затхлую камеру. — И каждый раз оно другое? — с интересом спросил король, слегка наклонив голову. — Стены те же, — пожал плечами Тирион, — запахи, всё вот это одинаковое, но люди… люди другие, — он поджал губы. Джон понимающе кивнул. Сам он не мог сказать о том, что его пребывание в темнице было лучшим, но Тириону он сделал широкий жест. Книги редко кто давал заключенным, но Джону не дали ничего, оставляя в темноте сходить с ума от тьмы и того, что он совершил. — Выйти мне отсюда живым не суждено? — с ироничной, смиренной грустью поинтересовался Ланнистер. Джон молчал. Гулкое падение белых капель в углу темницы разрезало тишину, лопаясь о камень. За окном тихо звучал ветер, а в темнице все также было темно, и только факел давал легкую надежду на некое… будущее. — Я не знаю, — честно ответил Джон, с толикой печали немного улыбнувшись, — будет решение, однажды будет. — Ты король, реши сейчас! — карлик будто в безысходности воскликнул, обращая потерянный взгляд к Джону. Тот лишь качнул головой. — Правосудие должно быть правосудием. — Считаешь, что корона на твоей голове — это честный обмен на мою? — Тирион прищурился. Джон поднялся. На этот раз он давал понять, что разговор подходит к концу и он намерен покинуть темницу. Он был бы не против ещё поговорить с Тирионом, но беседа зашла в тупик. Он не знал, что сказать, любой вопрос карлик переведет в несправедливость бытия и того, что Джон получил власть, а карлик лишился свободы. — Меня судили, если ты помнишь, и суд решил, что корона — это моё наказание, а не свобода, — произнес Джон, — и ты знаешь, что это правда. Тирион нахмурился и оскалился. — Тогда суд? Джон не ответил. Никто пока не думал о том, что делать с Тирионом. Точнее нет, его малый совет поднимал этот вопрос. Все их идеи сводились к тому, что карлик не заслуживает снисхождения и что самый главный вопрос — это то, как наиболее эффективно избавиться от него. Сослать на Стену было невозможно, её уже не существовало. Там нечего было защищать и не от кого. Вариант с казнью был возможен, тем более, как пояснил Джон Ройс, предыдущий приговор так и не был исполнен, а преступление осталось. Джон отказался, поскольку было доказано, что к смерти Джоффри приложил руку не Тирион, однако на нем было ещё много грехов. Необходимо было также решить вопрос с его семьей, которые, несмотря на неприязненное отношение к Тириону, вряд ли бы одобрили самосуд. Их мнение также стоило учесть при принятии такого важного решения. — Суд поединком возможен? — попытался добавить карлик. Джон улыбнулся. Искренне и без всякой злобы. Тирион умел иногда разрядить обстановку. Карлик понимал, что суда поединком не будет, да и кто вообще захочет за него сражаться? Те, кто мог, были уже мертвы или исчезли, а он остался один. Один лев Ланнистер был покинут своим прайдом и никогда туда не вернется. — Ты найдешь защитника? — Джон попытался скрыть добродушную улыбку. — Сразитесь за меня, Ваше величество? Они оба устало рассмеялись. Джон протянул бурдюк Тириону — там ещё оставалось немного вина. Для карлика это была капля в море, но и этого пока было достаточно. Этим жестом Джон хотел показать, что не держит на него зла. Тирион всегда умел зреть в корень, умел показывать лучшие и худшие стороны человека. Он находил всё это во всех людях, которым служил или помогал. — Я распоряжусь, чтобы тебе принесли ещё, — он несильно сжал пустой бурдюк. — Решил убить меня самым приятным способом? — Тирион вытер мокрые губы. — Только если ты сам решишь так погибнуть. Он взял факел и пошел на выход, оставляя Тириона в кромешной тьме наедине со своими мыслями. Дверь в темницу с грохотом закрылась, забирая то единственное, что оставалось у карлика. Надежду.***
Джон ненароком поймал взглядом светлую фигуру Гаррольда. Сегодня Сокол был без привычных доспехов и плаща. Стоял он, тихо облокотившись о забор здания арсенала, который отстроили неделю назад. Король медленно спустился со ступеней, проходя в восточный двор. Пару дней назад, после очередного заседания, Джон попросил Хардинга провести с ним что-то наподобие тренировочной дуэли. Меч король не держал долго, и чтобы рука оставалась идеально подготовленной к клинку, потребуется несколько тренировок. Темноволосый знал, что, взяв меч без подготовки, он все равно будет продолжением руки Джона и, скорее всего, никаких досадных неудач не произойдет, но решив остеречься даже вероятности этого, он выделил время для подготовки с лордом-командующим. После просьбы короля, Джон видел, как Гаррольд немного помедлил, прежде чем согласиться. В его голубых глазах можно было увидеть много вопросов, сомнений и даже некого опасения — что было совершено неожиданно подметить у такого храброго и достаточно горделивого рыцаря, впрочем, светловолосый согласился, заставляя короля облегченно выдохнуть. А попросил об этом одолжении он именно Лорда-Командующего потому, что знал, что именно он не станет как-либо отговаривать его и сдаваться при тренировочных поединках, потому что это было более чем ожидаемо от него. Джон был уверен. — Вы вовремя, — произнес Джон, когда оказался возле скучающего на первый взгляд Гаррольда. Тот спокойно взглянул на Джона, что выглядел достаточно добрым сегодня. — Я всегда вовремя, мой король, — он вальяжно отстранился от деревянного забора, кивая Джону. Сероглазый кивнул, как только сир отвернулся от него, шагая в сторону арсенала. Король предполагал такой расклад ответа и поэтому только лишь тихо улыбнулся. Двор был пуст из-за раннего часа. Джон желал, чтобы на это меньше глядели, и с временем он как раз не прогадал: даже ни одна птица не витала в светлом зимнем небе. Оба прошли в комнату, в которой находились мечи, щиты, экипировка и остальное, нужное для тренировочного спарринга. Джон отстегнул шубу, вешая её на какой-то крюк, сир последовал его примеру. Каждый молчаливо взял для себя то, что хотел. Варианты были не такими уж и разными: меч да грудная кожаная экипировка. Сегодня каждый решил обойтись без таких нужных щитов. Похоже, каждый настроен на быструю практику на мечах. — Я не хочу, чтобы мою голову повесили на пику, — Гарри надевал белый жилет из плотной кожи. — Ну, это к тому, если я выиграю, — улыбнулся Сокол. Не обошлось без очередного высказывания сира. Не так давно снег прекратился. Щеки рыцаря покраснели от прохлады, когда из его рта выходил еле уловимый пар. Джон застегнул свой черный жилет и молчаливо посмотрел на лорда-командующего. Он заметил, как тонкие губы мужчины уже отдавали сиреневым оттенком, а пальцы, что явно замёрзли, с быстротой пытались застёгивать все крепления. Да, на улице было действительно прохладно, но Джон попросту не чувствовал этот холод; на Севере и за Стеной было куда хуже — и Джон привык, что спасало его. — Я подумаю, — с долей улыбки ответил король. Задумавшись о том, что промолчать будет слишком скучно и мрачно, Джон пошел на этот шаг. Рассмотрев сияние в глазах сира, Джон хотел бы рассмеяться. Гаррольд что-то ещё ответил, улыбаясь и беря в руки свой тренировочный клинок. Джон только лишь поправил кудри, закрепляя пряди волос, которые вырвались из единого темного пучка. Оба мужчины встали друг напротив друга. Джон выглядел спокойным и тихим, когда же у Гаррольда то же самое спокойствие играло по-другому: в его глазах наблюдалось некое озорство и лёгкость. Молодой Сокол взглянул на короля, медленно кивая. Джон кивнул вслед, и тогда оба крепко взялись за рукояти мечей. Долго ходить кругами не пришлось, и Гаррольд сделал первый взмах. Клинок Джона с характерным звонким звуком ударился о сталь сира, сразу же отбивая его меч. Первый удар прошел. Оба мужчины продолжали останавливать новые удары мечами, крутясь вокруг до около. Во дворе заиграла музыка мечей, приятный отчётливо звучащий звук отдавал в западном дворе, словно арфист играл свою мелодию, понятную только воинам. Каждый умело отбивал от себя чужой клинок, не позволяя ударять им по жилетам и другим частям. Они чудесно справлялись с этим, перешагивая с одной стороны в противоположную. Пошел очередной некрупный снег. Сейчас это было нередкостью для этой зимы. И в моменте Джон заметил, что щеки сира Хардинга уже совсем не покрасневшие, что было странно, а губы приобрели прежний здоровый оттенок. Жар ударил по крови, и каждый с тяжестью вдыхал холодный воздух. — Неплохо, мой король, — с толикой мальчишеской игривости тихо подметил Гарольд, когда Джон быстро остановил лезвие у шеи Сокола. Холодная сталь не дотрагивалась до кожи и была на расстоянии нескольких сантиметров от нее, но сир мог поклясться, что чувствовал ледяной сплав подле себя. Джон остановился, с трудом дыша. Что-либо комментировать он, как всегда, не стал, и поэтому только лишь стоял. Хардинг резко опустился вниз, переходя на другую сторону, край стали грубовато коснулся спины Джона. Король едко усмехнулся, прикусывая губу. И тогда танец мечами продолжился. Кто-то умело принимал удары, сразу же формируя новые, более мощные и неприступные прошлым, а кто-то мог умело уходить от них, словно кошка изливаться и продолжать игру хотьбы. Глядя на этих мужчин, можно было с уверенностью сказать, что меч — это продолжение их руки, а шаги легки совершенно не той привычной тяжелой мужской походкой, а наоборот удалы и ловки. По завершению этого долгого, совершенно несерьезного поединка, не было ни проигравших, ни выигравших. Каждый показал свою лучшую сторону фехтовальщика. — Вы неплохо справились, сир Гаррольд, — Джон решил не уходить от общества этого мужчины. Гарольд только мимолетно отер пот со лба и довольно улыбнулся. — Как и Вы, ваша светлость, — кивнул сокол, убирая мечи в специальную стойку для клинков. — Мы бы могли повторять эти тренировочные поединки. Скоро бой, нам не помешает, — спокойно рассудил Джон, снимая с себя старый жилет. Он рассмотрел в глазах сира радость и улыбку — и позже сам скрытно улыбнулся. Гарри без стеснений осмотрел короля, а после положил белый жилет к остальным точно такого же цвета. — Как прикажете, мой король, — Хардинг натянул на себя теплое одеяние и подошёл ближе к Джону. — Я буду рад. — Это не приказ, сир Гаррольд. Это лишь предложение, — медленно кивнул король. Он был прав. Джон не желал приказывать тем, с кем хотел в дальнейшем найти общий контакт и доверие; он попросту не мог отдавать такие приказы, которые шли бы только в удовольствие короля. Закончив, Джон снял огромную шубу с крюка и покинул это место.***
Красные пятиконечные листья в очередной раз пели мелодию для Джона. Король рано утром ускользнул из башни. Он подумал, что Боги бы дали ему сил, и поэтому пришел в богорощу. Небольшой брусок аккуратно лежал в руке Джона, пока он двигался вверх-вниз по стали, затачивая самые острые части. Он сидел в тишине значительное время, только лишь шелест листьев и вой ветра сопровождали это место. Именно здесь, как заметил Джон, всегда было тихо и спокойно, именно здесь король ощущал себя в своей будто прежней тарелке: его никто не беспокоил, не звал королем и не кланялся. Ему этого не хватало. Сегодня тот день, когда войско короны выдвинется в Простор на помощь народу. Наслаждаясь тишиной внутри, он слышал предстоящий гул Дотракийцев, коней и крики бойни. Он был готов к этому. К потерям и крови. Он был в горьком предвкушении того, что случится. Будоражащая песня листвы прекратилась, и ворон, что почти все время сидел здесь, громко взмахнул крыльями, несколько пугая Джона. Серый взгляд проследил за улетающей птицей. Джон опешил, когда заметил Брандона. Тот недалеко от Джона молча смотрел на брата. — Бран, — с выдохом улыбнулся Джон. Он убрал от себя то, чем натирал клинок. Старк только кивнул, не сдвигаясь с места. Джон быстро положил меч в ножны, подходя к брату. Он, как всегда, был спокойным, а его взгляд буквально ничего не выражал. — Сегодня мы выдвинемся, — произнес Джон. Темноволосый юноша взглянул на короля, на его лице читалось, то, что он и так знал, что будет сегодня. Джон не мог свыкнуться с тем, что его брат теперь ворон. — Много крови прольется, но дракон не проиграет, — синие глаза парня посмотрели на Джона. Можно было почувствовать, как мурашки прошлись по коже короля. Он нахмурился. Многие считали Джона драконом. Пришедшим драконом. Но Джон не мог охарактеризовать себя именно так. — Ты дракон, — монотонно издал Бран. Джон повернулся. Старк будто читал мысли темноволосого, и это вызывало смущенное отторжение. — Но и волк одновременно, — кивнул парень. Возможно, толика правды в его словах была, но Джон не мог принимать эту истину полностью. Ему дали имя великого дома, что почти триста лет восседал на железном троне; он изменил герб дома, который будет возглавлять; люди, что выбрали его, считают его тем, кем ещё не осознал себя Джон. И все это казалось сном или же смертью. Правильно реагировать на все это Джон не мог: король, Таргариен, дракон — все эти прозвища были ему чужды, когда как: бастард, ублюдок Старка и белый волк — больно и тоскливо где-то глубоко внутри грели душу. — Я хочу назначить тебя мастером над шептунами, — выразил свою мысль Джон. Он понимал, что Брандон Сломленный уже знал это заранее и поэтому с ответом не был многословным. Тихий кивок. — Ты мой брат, Бран, — Джон наклонился к коляске, на которой сидел парень. — И я люблю тебя, — неловко улыбнулся темноволосый, проводя рукой по темным густым волосам Старка. — Ступай, Джон, — парень оглядел синим, почти ледяным взглядом лицо брата. — Битва ждёт. Они ждут.***
Джона окружал гул. Он пришел в себя, когда Гаррольд, сидя на своей лошади подошёл к нему. — Чертовая сумятица, — выплюнул светловолосый мужчина. Джон, будто очнувшись, взглянул на приятеля. — Ведут себя как мамины сынки, взгляни, — он легко притолкнул Джона, серый взгляд устремился за направляющей рукой Лорда-Командующего. Юноши, что были облачены в кольчугу, пытались ставить палатки, шутливо тренируясь на мечах и распивая. — Скоро их ожидает поле боя, сир Гаррольд, Вы слишком придирчивы, — Джон слегка улыбнулся, когда увидел злое выражение Хардинга. Как бы Джон не пытался развеять обстановку, он знал, что Лорд-Командующий прав. — Лучше известите лорда Касвелла о скором нашем прибытии, — конь Джона громко выдохнул через ноздри, и рука, которая была в темной перчатке, медленно погладила животное. — Уже, мой король, — Гаррольд взглянул на Джона. — Вы чувствуете себя неважно, государь? — заметил Хардинг. Король долгое время сидел на коне, смотря в какую-то пустоту, пока вокруг него были крики и суета. — Эй, принесите королю вина, да поскорее, — крикнул ближним воинам Хардинг. Юноши, что были похожи на чьих-то оруженосцев, закивали, убегая выполнять приказ. — Все хорошо, сир Хардинг. Лучше скажите мне, когда Вы отправитесь в Тамблтон? — серые глаза осмотрели сира. Их войско находилось недалеко от двух замков, что ожидают подкрепление короны. — Ко дню я выдвинусь с половиной воинов, а к вечеру мы будем у замка, — в руках Гарольда появилась карта. — К этому времени и я буду у ворот Горького Моста, — К Джону подошел чашник с вином. Любезно взяв бокал, Джон сделал большой глоток. Гаррольд же отказался. — Вы обеспокоены, сир Гаррольд? — спокойно спросил темноволосый. Гарольд почесал затылок, что ранее был освобождён от шлема, и улыбнулся. — Единственное, за что я беспокоюсь — это за Вас, мой король, и за войско, которым руковожу. В остальном я в порядке, — он сложил кожаную карту. — А Вы? Джон ещё раз отпил вина. Его взгляд устремился на солнце, что заходило за горизонт. — Я думаю о людях, которые пошли за мной в эту битву, — он отдал чашнику пустой кубок. — А прочее меня не волнует.