Je suis toujours seul

Кто-то курит за гаражами, сжимая веточками фильтр сигареты, чтобы об этом маленьком преступлении не узнали родители. Кто-то пробует дешевый алкоголь, зажевывая следом целой пачкой максимально мятного орбита, чтобы, опять же, старшее поколение не смогло задать вопросы. Есть и те, кто скрывает хобби, подработку или даже отношения. Есть гордости семьи, безусловно. А есть Алина — отправленная в «ссылку» отцом из-за его нового брака, которая курит на балконе чтобы забить чувство волнения и тревоги, зачитывает в видеосообщениях друзьям ебанутые стишки Есенина на ночь, чтобы они лишний раз слегка улыбнулись. Сидит в купленной отцом квартирке, недалеко от учебного учреждения, в которое он ее запихнул, лишив всего, что она имела до этого, пьёт дорогое вино по особому праздник (день буквы ë, вам ни о чем не говорит?), поднимая стеклянный бокал, чокаясь с подругами по видео связи. — Так, что у нас дальше по праздникам? За что пьем? — вопрошает Сафина, видимо, следующая поговорке «Без тоста пьют только алкоголики или на поминках». — Та-а-ак, — задумчиво протягивает Назяленская, которая и стала зачинщиком этого домашнего и разделенного расстоянием сабантуя. Она взглянула в экран ноутбука, будто выискивая взглядом что-то поинтереснее: — Международный день секса сегодня! — Святые, вы алкоголички, — мягко высказалась Инеж, которая вместо вина скромно выбрала себе гранатовый сок — и гемоглобин повышает, и витамины содержит, которые сейчас всем так необходимы. — За любителей секса. Гафа улыбнулась, поднимая бокал и прислоняя его к передней камере телефона. На фоне в соседней комнате шумел брат, но она мужественно не обращала внимания на это, мысленно благодаря папу за его просьбу успокоиться младшего. Нина, спустя пару секунд молчания, начала рассказывать про то, как сегодня поскользнулась на улице из-за «гребанного льда, гребанной зимы и ебучего холода». Женя подхватила её недовольства, возмущаясь по поводу низких температур, начавшихся слишком рано, и тому, что её не согревает её теплый пуховки вместе со свитеров и колготками с начесом! Назяленская, обожающая зиму и всё, что с ней связано, впервые за вечер решила промолчать. Не то, чтобы это было её желание, просто любимая тётя Лилиана вернулась с работы и принесла её любимую булочку с маком из пекарни. Пришлось отвлечься, обнять женщину, которую Зоя всё еще считала лучшей на свете, нагло спереть булочку, пожелать не отравиться макаронами, которые она приготовила, и уйти болтать дальше, только уже с набитым ртом. — О, сегодня ещё день электронных поздравительных открыток, — прочитала с того же сайта Алина, решив, что участвовать в разговоре тоже было бы неплохо. Думать о её ссоре с персонами из школы и что они могут сделать — не самый лучший вариант. Лучший вариант — пожаловаться на доставку пиццы. Они везут её уже полтора часа! — Мне мама Матиаса такие присылает с недавних пор… — протянула Нина. — Знаете, вот эти с котятами и «добренькое утречко, бодрого утра и хорошего дня». Мне кажется это довольно милым. — Она такое солнышко, я уверена в этом, — улыбается Гафа, умиляясь. Несмотря, на уйму сказанных подругой слов о её парне и знакомстве с его родителями, они были готовы слушать её хоть всю ночь. — Мне кажется, она телец.. — Ну нет, — возразила Сафина настолько серьезным голосом будто от этой информации зависело то, будет ли существовать их планета в принципе, что уж там говорить о них самих. — Она весы. Я уверена в этом на все сто. Она.. — Святые, ну, где моя пицца? — простонала Алина, раскидываясь на кровати. Темы в их разговоре могли меняться быстрее скорости света. — Я быстрее умру с голода, чем получу свою пиццу с ананасами, курицей и двойным сыром, — недовольно фыркнула. — Ананасы? В пицце? Фу, — возразила Зоя, заплетая волосы на ночь. Алина заметила, что её глаза ярко выделяются в полутьме комнаты и горящей гирлянды. — Не обращай на неё внимания, она стукнулась головой об батарею в четвертом классе, вот и ебнулась, — воспротивилась в ответ Женя, параллельно играясь со своими собаками— бело-золотистым лабрадор-ретривером и трёхцветным, наимилейшим вельш-корги. — Не любить пиццу с ананасами! Это кем нужно быть! «Каз тоже не любит пиццу с ананасами…» — Инеж улыбнулась своим мыслям, невольно вспоминая парня. Каз вообще много что не любит. Но, кажется, что он любит её. И этого вполне достаточно. — Ой, да ну на тебя, — махнула рукой брюнетка. — Абьюзерка. Пьем за.. о, святые, что это.. День держания хвоста трубой и носа морковкой. И именины сегодня отмечают: Ян, Федор, Теодор, Сергей, Николай.. О, Коля. Поздравлю его потом. Девушка заметно растаяла от упоминания любимого имени. Совсем неважно, бьешь ли ты его учебником или тетрадью по голове, отнимаешь пиццу или сосиску в тесте, обзываешь дураком и рассказываешь про то, как он заблудился в районе, в котором живет с детства, если ты улыбаешься от звучания его букв на своих губах. Имя, окруженное теплотой, любовью и надежностью, безопасностью и чем-то до ужаса родным, близким. Зоя заставляет отвлечься себя от мыслей о парне. Нечего ему такую услугу оказывать, даже если он о ней не знает. Алина фоном слушала беседу подруг, думая о том, что произошло не так давно, что её ожидает завтра в школе и как пережить классный час и сорок пять минут «предпринимательства». Может притвориться, что она умерла?.. Подавилась пиццей… Он знает, где она живет, и приедет проверить, скорее всего… или зачем ему это нужно? Святые, сколько мыслей в голове и ни одного ответа. Завтра, а если быть точнее через пару часов, уже зима. Осенние месяца пронеслись, будто их и не было вовсе. Алина думает о том, что рада всему тому, что с ней произошло. И даже, что Морозова козлом назвала тогда. Может, всего этого не было без той встречи… Чего всего, Алина? Она поднимается с кровати вместе с включенным видео-звонком и бокалом вина, выходя на балкон. На нем нет, как это принято, уймы коробок, велосипеда, лыж, коньков, здесь лишь пластиковый стул с пледом и небольшой столик с пепельницей на ней. Стеклянные окна, вытягивающиеся практически до пола, защищают от сильного ветра и зарождающейся метели. — Святые, что за пиздец на улице… — недовольно вздохнула, поджигая тонкую сигарету, зажатую меж двух длинных, стройных пальцев, слегка дрожащих. Алина сама не до конца понимает, почему так разнервничалась из-за мыслей, предвкушения будущего дня. — Это Питер, крошка, — смеётся Зеник, кажется, пытаясь найти что-то в холодильнике. — В этом году ещё тумана не было практически. И снег не тает, нет этой слякоти противной. — Как же я хочу куда-нибудь, где тепло.. — протянула Женя, и Старкова, Гафа с ней охотно согласились. Следующий час после завершения разговора обсуждением о том, кто и что сдает, у каждой прошел весьма продуктивно: Алина наконец-то поела и доделала алгебру, Зоя обсудила с тетей половину её коллег с работы, Женя решила вариант экзамена по обществознанию, расстроилась и ушла играть с собаками, Инеж уложила спать брата и улеглась смотреть очередной шуханский сериал, а Нина уснула. *** Минуту наедине, стоя на прохладном воздухе возле школы, и можно идти дальше, минутку собрать мысли под сдавленной бессонницей черепушкой и дать обещание себе — во что бы то ни стало не лезть сегодня на рожон — вторую эмоционально напряжённую ситуацию она вряд ли стерпит. — О, какие люди в Голливуде, ещё и при параде. Сама губки красила али помог кто? — слащавый голос в метре от неё и голубо-серые глаза надменно проходятся по девичьему лицу. — Нахуй послана, — буркает Алина, глотая холодный воздух с оставшимся запахом вишни и табака. — Ты забыла, с кем разговариваешь, Алиночка, мне напомнить? — наклонив голову к плечу, Покровская шагнула в её сторону. Она же, наплевав на собственный запрет, шагнула навстречу, тяжело выдыхая. Милану даже жаль слегка. — Вытащи язык из задницы Власова, а потом высказывай мне свои угрозы, а то, знаешь ли, тебя что-то очень уж плохо слышно. — Да ты… — Да я, да мы с тобой, — продолжила, смотря в глаза Миланы, но пафосная оппонентка лишь что-то буркнула себе под нос. Ну правда, как что-то понять, когда у человека нет ни мнения, ни стержня? — Проваливай, пижонка, ты мне до школы не всралась, как, впрочем, и в самой школе. Иди третируй малолеток со своим пареньком, дожидаясь, пока вас разгонят, я вам не по зубам, — мило улыбнулась. — Что-то когда ты вчера унижалась перед Андреем, незаметно было этого, но ты не переживай, котёнок, он тебе ещё расскажет правила этикета, раз уж до тебя так долго доходит, — Милана хмыкает, складывая руки на груди и согревая ладони в рукавах куртки. — И если ты видишь защиту в своих недо-друзьях, то расслабься — вряд ли они побегут тебя спасать. — Ты меня с собой перепутала, котёнок, я про унижения и Андрюшеньку. Всё, некогда мне тут с тобой, мне ещё знания получать, знаешь, что это? Хотя, откуда тебе. Пососешь ещё у кого-нибудь, и за тебя всю твою глянцевую жизнь с обложки состряпают. Короче, удачи в деградации, — Алина вновь улыбнулась однокласснице, красиво ушла в закат — к дверям школы. Включите ей минус на Фараона, и она вам ещё и зачитает поверх свою пафосную речь. * Дорого обставленные классы без потертых столов с контактами лучших сосальщиц и сосальщиков учебного заведения оборудованные проекторами, ноутбуками для учителей заставляли чувствовать себя не то, чтобы не в своей тарелке, а вот прям не на своей планете. — Доброе утро, — радостно произносит Николай, обнимая девушку. Кажется, он был единственным, кто не был против просыпаться к первому уроку в понедельник и затем сидеть в школе восемь уроков. — Святые, ты такой веселый.. — отвечая взаимными объятиями. — Утро добрым не бывает, знаешь такую пословицу? — Или ты просто не ела торт на завтрак, — улыбнулся, падая за парту рядом с Зоей, которая, кажется, спит. — От куда ты взял торт в семь утра? — села за парту с Женей, заключенная в объятия рыжеволосой через секунду. — Этот дурак пошел в пять утра в магазин, потому что ему приспичило съесть шоколадный торт, — возразила Назяленская с явно заметным, видимым желанием уйти домой и уснуть. Как и все выжившие полтора землекопа в классе. — Из этого вытекает следующий вопрос: почему ты, Коля, не спал в пять утра? — Не задавай глупых вопросов, Алина, — произнес так, будто ответ был столь же логичным и всем известный, что и два плюс два равняется четырём. — Я смотрел сериал. Правило трёх «п»: продуктивно, практично, пиздато. Алина лишь легонько улыбнулась, за компанию с Зоей легла на парту, подкладывая руки под макушку. Хочется спать, остаться дома деньков так на пять и не думать о приближающейся сессии, экзаменах, праздниках и вынужденной поездке в «родной дом». Хочется хотя бы не думать о… Александр входит в кабинет ровно со звонком, на мгновение могло показаться, что он стоял под дверьми и ожидал сигнального звука. Черные джинсы, закрепленные кожаным, широким ремнем, идеально сидят на мужской талии и бедрах, слегка расширяясь к низу. Сверху — такого же цвета облегающая водолазка и незастегнутый пиджак. Черт. Алина прокашливается, сталкиваясь взглядами с преподавателем, и практически сразу же отводит глаза в сторону Николая, который увлеченно что-то рассказывал последние минут пять. Она честно старается и дальше его слушать, но почему-то сердце бьется намного громче, чем голос юноши. Тонкий, влажный кончик языка проходится по светлым губам, и девушка начинает слышать хоть что-то, кроме биения своего сердца. Его голос и сомнительные, сонные движения одноклассников: — Можете не подниматься, я понимаю, что в половину девятого утра хочется лишь спать и не более, — по-доброму, слегка улыбнувшись, произносит, оглядывая класс, присаживается за свой стул. — Да нет, Александр Григорьевич, мы уж встанем вам на милость, — насмешливо и язвительно произносит Власов, поднимаясь со своего места на пятой парте второго ряда. — Постойте, Андрей, раз вам так угодно, — кивает мужчина, кажется, совсем не обращая внимания на жалкие попытки ученика привлечь к себе внимание и позабавить свою шайку. — Хоть мне на милость, хоть вам на утешение самолюбия. Ухмылка едва видимо исчезает с лица парня и тот, сверкнув глазами в сторону старшего, присаживается обратно. Кажется, гнев в нем закипает словно вода в чайнике и из ушей вот-вот пойдет пар. Алина лишь усмехается, закидывая ногу на ногу под партой и смотрит на одноклассника, сидящего рядом с Покровской. Смешные они, всё же. — Александр Григорьевич, а вы не знаете расписание пробников ещё?.. — тактично тихо спрашивает Инеж. — Нам всё обещают, угрожают, а когда именно будут нас пытать не рассказывают. — Нам же нужно подготовиться. Морально, — соглашается Джеспер. — Жертвы должны быть готовы к изнасилованию бумагой и заданиями на ней. — Не выдумывай, — мужчина явно пребывал в хорошем настроении, а поэтому легонько рассмеялся, качая головой. — Десятого у вас итоговое сочинение, как вы знаете, и затем пробники: четырнадцатого декабря у вас математика, шестнадцатого русский. С восемнадцатого по двадцать восьмое все остальные, выбранные вами предметы. И не волнуйтесь вы, сдадите. — Мы и не волновались, — вновь напоминает о своём существовании Власов, вальяжно расположившись на своём месте. — Как-то всё равно на это. Алина может поклясться, что увидела усмешку и легкую забаву в мужских чертах лица, в черных глазах Морозова, который даже не посмотрел в сторону ученика, печатая что-то в ноутбуке. Странно. Наверное, любой другой на его месте давным-давно разозлился бы и, вероятно, выгнал из класса. Как же прикажете иначе, верно? — Безразличность — тоже эмоция, Андрей. А спокойствие в наше время не менее важно. Алина смотрит на Женю и Зою, повернувшись в пол оборота, и они всеми совместными силами сдерживают смех от выражения лица Власова и его «гиен». Святые, даже не стоит приводить сравнения к этому недоразумению. Классный час заканчивается обсуждением ныне популярного сериала и жалобами на погоду: гололед, снег, ветер и холод. Покровская, её подружка и Власов с его шайкой участия в беседе решают не принимать, лишь иногда перешептываясь между собой. — Какой итог мы можем сделать из этого? — произносит Алина, ложась на парту со звонком. Слава святым, никуда не нужно передвигаться в ближайшие десять минут перемены и сорок урока. — Во всем виноват недосып. Итог из чего? Зачем? Эти вопросы останутся без ответа навсегда… — И недотрах, — соглашается Назяленская, заказывая доставку еды к дверям школы ко времени большой перемены. В столовой ученики питаются обедами на свой страх и риск, не считая нескольких хлебобулочных изделий их буфета. — И Волан-де-Морт, — зевает Женя. Взгляд девушки вновь сталкивается с мужскими темными глазами, и, залившись краской и отругав саму себя за эту глупую оплошность, она устремляет взгляд в пустую тетрадь. Он прокашливается и выходит из кабинета, параллельно поправляя и без того идеально уложенные волосы. Алина предпочитает не думать о том, что он очарователен. *** Было бы слишком просто, обойдись я угрозами один-на-один с шестерками заносчивого мудозвона, не находите? Я бы задвинула вам речь, как нужно ценить себя любимую (и любимого) и не давать в обиду, может, написала бы пару книг по мотивации личности и противостоянию обществу и проехала бы с презентацией по городам центральной и не очень России. Ещё бы громкие заголовки и фотографии с мест унижения для слезливости на обложку, и можно со спокойной совестью даже Олимпийский собирать — чем я хуже самого позорного Тимати ? Мы отвлеклись. — Проблем захотела, зайка? — низкий рык на самое ухо, и я покрываюсь не очень понятными мурашками, продолжая весьма мило улыбаться. — Гордая, да? А он, сука, сильный. Своими ручищами держит меня за лацканы пиджака и вжимает в доску с остатками основных дат биографии Островского. Бесприданная трепыхается по «Бесприданнице» и пытается оттолкнуть парня, да тщетно. — Тебе, я смотрю, удовольствие доставляет общение со мной. Уже какой день оторваться не можешь, осточертела тебе твоя чудесная девочка? Или соска из золота больше в рот не вмещается, захотелось поразвлекаться с другим контингентом? Так ты дай вон Эрику пососать, у него опыта-то поболе будет, хотя… Андрей скалится так, что холодом пробирает, да я и не таких видала, особенно на каких-нибудь мероприятиях, где собирались коллеги и компаньоны отца. Плавали, знаем. Мне не больно, и это странно. — Строптивый, да? Возомнила себя лучшей, да вот крылышки ты перепутала. Слово в сторону меня или хоть одного парня моей банды, и я тебя саму на колени поставлю, предварительно выбив все твои острые зубки, принцесса. Думаю, своим змеиным язычком ты отлично поработаешь. — Банда? Ты «Ханну Монтану» что ли пересмотрел? Ебаный нарцисс. Его рука сильнее сжимается на ткани моего пиджака, его кожа едва касается моей сквозь белую водолазку. Блять. Водолазка. Какого, извините меня, черта именно он ворвался с ноги в мои мысли сейчас? Вот совсем не вовремя, Александр Григорьевич. — Если я тебе так понравилась, мог просто на свидание позвать, а не пачкать и мять мне пиджак на переменах. Я девочка приличная, на втором свидании не даю. У Андрея глаза горят сумасшедшим пламенем — горячий лёд — сказал бы поэт. Одноклассник ухмыляется так гаденько и, приблизившись ближе к моему лицу, следом хрипит совершенно в иной манере: — Поверь, Алина, захоти я твою задницу, она уже была бы на моем члене, и никакие приличия и выебоны тебя бы не спасли. Но раз уж ты настаиваешь, я рассмотрю твою кандидатуру, как только спесь твою поубавлю. — Ебанутый блять, — произношу я быстрее, чем успеваю обдумать буквы и слова. Я выдираюсь из его хватки на удивление весьма легко, сжимая зубы до боли. Черт. Сука. Только не реветь. — Пошутили и хватит. — Кто шутил? — Еще одни подобные слова, и я не утружусь дойти до дяденьки-полицейского и дяденьки-директора, — с наигранной наивностью и покорностью в глазах произношу я, обрываемая трелью звонка. Святые, я понятия не имею, что делать с этим… случаем. Мне противно и хочется помыться под холодными струями душа, но расписание уроков велит идти мне на английский язык вслед за своими одноклассниками и готовиться извиняться перед молодой учительницей за опоздание. *** Алина поднялась из-за своего места, когда осчастливленные звонком с последнего урока школьники рысью покидали кабинет английского, и дернулась от Мартынова, намеренно двинувшего ей плечом при ковылянии хвостом вслед за горделиво шагающим Власовым и Покровской. Кучка… кхм…без собственного «я». — Святые… — на выдохе произнесла Алина, скорее не обращаясь к мифическим персонажам, а грубовато выругиваясь. — Напыщенные павлины. — Эрик, ты с девушками поаккуратнее был бы, — упрекает его Николай, и Алина выдыхается, смотря на него умоляющим взглядом не говорить лишнего, а лучше и вовсе замолчать. Парень поджимает уголки губ в недовольном жесте, кидая в рюкзак планшет. — Не такой уж и широкий, чтобы не пролезать в этот проход. — Закро... — порывается ответить Эрик, оборачиваясь на одноклассника. — Мартынов. — Произносит Бреккер, нарушая перешёптывания в кабинете громким, ровным и практически безразличным голосом. — Угомони свои гормоны и иди съешь конфетку. Девушка ловит на себе обозленный взгляд Эрика и фыркает, не провожая его взглядом, когда он послушно уходит. Власов что-то недовольно говорит, кидая взгляды через плечо на одноклассницу, которую еще пару перемен назад наровился унизить. — Алин? — явно желая узнать что-то, спрашивает Зоя, заинтересованно смотря на подругу. Дурочку строить из себя ей не хочется. И врать тоже очень не хочется. Неправильно это все же по отношению к ним. Спустя пару минут молчаний Назяленская словно опускает свои чары, которые осели тяжелым грузом на Женю, Алину и Николая, и легонько кивает. — Потом разберемся и поговорим, — брюнетка выходит из кабинета, шагая вместе с подругами и своим парнем в сторону гардеробной. Она подходит ближе к Алине и приподнимает уголки губ, смотря завораживающими голубыми глазами: — Ты можешь доверять нам. Я понимаю, что это далеко не самая простая вещь в этой жизни, но все же… Алине на мгновение кажется, что в глазах девушки мелькает секундная боль и сочувствие. — Жалеть не буду, — поправляет прядь волос, забирая свою куртку и обувь, — но посмешище и униженную девочку из тебя не позволю сделать. Эти напыщенные ублюдки должны знать свое место. — Зоя, стань моей женой, а? — Алина смеется, пока тепло разливается по всему телу. — Стоп-стоп-стоп, — улыбчиво прерывает ее Женя, кутаясь в пуховик, — я первая на очередь. — А я? — недовольно спрашивает Николай. — А ты надень шапку. *** Музыка бьет по ушам, люди на танцполе сбивают с толка, но, добравшись до заветной барной стойки, стакан крепкого виски мигом опустошается и терпкой, теплой рукой разливается в горле. Людей слишком много, но, кажется, на это можно не обращать внимания. Это даже помогает отвлечься от дурных мыслей, которые лезут в голову целый день. Возможно, это и не самый взрослый поступок, зато действенный. Всегда работал.