***
Однажды Пауль проснулся от того, что Рихард сильнее, чем следовало бы, сжимал его руку в своей. Брюнет непонимающе нахмурился и приподнялся на локтях, заглядывая в лицо Круспе. — Ты чего не спишь? У черноволосого будто на задворках сознания промелькнула мысль, что он своими действиями разбудил парня и слегка ослабил хватку, но не выпустил конечность из плена. Глубоко вздохнул и продолжил смотреть в потолок. — Опасаюсь, что ты уйдешь. Ландерс мягко улыбнулся, проводя ладонью свободной руки по щеке Рихарда. — Я никуда не уйду, и ты это знаешь. Спи, — он потянулся вперёд и оставил на лбу нежный поцелуй. Круспе снова вздохнул и, накрывшись лёгким одеялом почти до ушей, повернулся к Паулю. Он разглядывал его сонное лицо, любуясь каждой морщинкой и едва заметными белыми царапинками, покрывавшими область носа. — Я понимаю, как это звучит, но… Вот сейчас ты здесь, но… В следующее мгновение уходишь покурить, и тебя нет. Потом ты возвращаешься, но я снова теряю тебя в пьяной атмосфере ночного клуба, — при этих словах Ландерс ещё больше нахмурился, пытаясь понять, приснился ли Рихарду кошмар, или он что-то пропустил. — Потом… Ты снова тут, — Круспе вытащил руку из-под одеяла и дотронулся до плеча брюнета, будто наконец осознавая, что он реальный. Он живой, он дышит, и он такой тёплый, невыносимо горячий… Пауль перехватил его ладонь и поднес к своим губам, запечатлевая на костяшках пальцев многочисленные невесомые поцелуи. — Я снова тут и больше никуда не денусь. Обещаю, что всегда буду рядом до тех пор, пока ты сам меня не выгонишь, выбрасывая мои шмотки на набережную Парижа. — …Парижа? — Рихард усмехнулся, изумлённо приподняв брови. Пауль облегчённо вздохнул, отмечая, что ему удалось сменить неприятную тему, и притянул парня к себе, пальцами перебирая черные пряди волос. — Что-то имеешь против прекрасного города любви? — Совсем нет, просто… Я ещё не думал, где хочу жить. Хочу побывать везде… — Я только за. Натаскаешь меня английскому, и нам будут все дороги открыты. — О, я ещё как натаскаю. Уж поверь. Спустя пару минут Ландерс заметил, что Рихард все никак не засыпает и, отбросив одеяло, встал с дивана, включив свет над барной стойкой. Посмотрел на часы: 04:20. Круспе тоже вскочил и только потянулся к лежащей на подоконнике пачке сигарет, как вдруг Пауль его опередил: — Пошли сходим в одно классное место, коли уж не спим. Оделись быстро, выключили везде свет и вышли из квартиры. Рихард непонимающе уставился на брюнета, когда тот вместо кнопки «1» нажал на «25». Но тот лишь хитро улыбнулся и приказал ждать. Просторный общий балкон двадцать пятого этажа встретил их первыми лучами восходящего солнца. Они едва успели запечатлеть в памяти первый совместный рассвет. Круспе щёлкнул зажигалкой и довольно затянулся, прикрывая глаза. Стоящий рядом Пауль бесцеремонно забрал у него сигарету, делая затяжку и выпуская клубы дыма в свежий воздух улицы. Добив одну никотиновую палочку на двоих, Рихард притянул Ландерса в объятия и зарылся носом в отросшие волосы. Внизу все ещё спали, но находились и те, кто уже направлялся к своему автомобилю, сонно размахивая портфелем, или выгуливал собаку, запинаясь о собственные ноги. — С первым днём лета, Рихард, — Пауль взглянул в его зелёные глаза и широко улыбнулся. — С первым днём лета, Солнце. Целоваться на последнем этаже дома, чувствуя вкус горького табака на таких желанных губах, зарываясь пальцами в волосы и просовывая руки под тонкую ткань одежды, было просто невероятно. Сейчас во всем мире были только они. И никто, — совершенно никто — не мог помешать им оторваться друг от друга.***
Пауль ласково гладил Беллу за ушком, строго наказывая ей вести себя хорошо во время их отъезда. Они собирались провести в городе Рихарда где-то два дня с учетом ночевки, ведь планировали также наведаться в бар. Ландерс очень переживал за любимицу, а потому спрятал все иголки и стеклянные предметы, чтобы она ненароком не поранилась, а также закрыл окна. Прекрасно зная, как Белла не любит пить воду, которая давно находится в миске, брюнет как-то купил автоматическую поилку, так что теперь можно было не беспокоиться за замучившую любимицу жажду. Пауль налил достаточное количество воды и насыпал свежего корма, скрепя сердце расставаясь с любимой кошкой. Ехать решили на машине черноволосого — он давно не был за рулём и порядком истосковался сидеть на пассажирском сидении. Перед этим закупились в продуктовом водой и всяким мелким мусором по типу орешков и батончиков, не забыв про сигареты. В салоне автомобиля было прохладно — спасительный кондиционер отлично справлялся со своей задачей. Пауль удобно устроился на переднем сидении, слегка откинув спинку назад, и наблюдал за проносящимися перед глазами зелёными деревьями. Рихард уже не гнал так, как по пути сюда, держась где-то на уровне девяноста километров в час — они никуда не спешили. Было так хорошо и комфортно, будто они прожили почти всю жизнь вместе и сейчас в который раз едут куда-то далеко-далеко, чтобы сбросить груз ответственности и отдаться музыке и чувствам. Недавно Пауль сунул Рихарду свой плейлист с любимыми песнями, чтобы узнать, насколько схож их музыкальный вкус. Круспе сразу зацепился за «Take on me» норвежской группы A-ha, а потому сейчас они спокойно подпевали найденному в бардачке диску, иногда пропевая некоторые строчки по очереди. Мелодичный голос норвежского исполнителя ласкал их уши, и Круспе изо всех пытался тянуть такие же ноты, но все равно непростительно лажал в некоторых местах. — У него особый голос, — оправдывался черноволосый, открывая окно и закуривая сигарету. Ландерс лишь улыбался, качая головой. — Ваше Величество спокойно признает, что в мире есть люди, которые лучше что-то умеют? Не верю. Рихард закатывал глаза и скрывал веселую улыбку, вновь затягиваясь и выпуская струйки дыма в окно. Лесные деревья расступались перед черным, как ночь, BMW, который нужно было обязательно помыть по приезде в город. Иногда они проезжали через крохотные деревни, значительно снижая скорость и отмечая причудливый быт жителей. Например, около одного дома стояла клумба из чьих-то поношенных местами дырявых синих джинс. В первый раз Рихард не сразу обратил на нее внимание, поэтому, не веря своим ушам, развернулся и подъехал к оригинальному сооружению. Пауль незамедлительно достал фотоаппарат и щёлкнул клумбу на память, поспешив ретироваться обратно в салон автомобиля, а то мало ли какими «гостеприимными» могут оказаться деревенские жители. Пару раз Рихард брал ладонь Пауля в свою руку и мягко опускал ее на коробку передач, поглаживая большим пальцем, тем самым управляя автомобилем вместе. — ...Хоть эти песни и были написаны много лет назад, ничего не меняется. Мир не становится лучше, — заметил Круспе, когда очередная композиция подошла к концу. — Это почему это? — Ландерс немного убавил кондиционер, достав из бардачка между сидений бутылку воды. — Я не согласен. — Кто бы сомневался, — усмехнулся Рихард, плавно поворачивая на нужный поворот. — Мир становится жестоким и опасным местом, потому что люди становятся более невежественными и разрушительными по отношению к себе и к друг другу. Они стали тупее и необразованнее, — черноволосый сморщил нос, оскалив зубы. — Нет, — покачал головой Пауль, закрывая глаза и делая глоток воды. — Мир становится лучше и только лучше, потому что человеческий прогресс ускоряется. Наука и технологии продолжают творить невероятные вещи, мы лечим болезни, исследуем открытый космос и открываем для себя новые вещи о Вселенной, — Ландерс мечтательно развел руки в стороны, будто давая оценить безграничные возможности человечества. — Да, это так, но… Прогресс — это не всегда хорошо. Он был чертовски дорогостоящим для нашего природного мира: окружающей среды и экологии планеты. Люди страдают от экономического неравенства. Наши права и свободы, системы управления и справедливости… Все это было принесено в жертву, — Рихард положил обе руки на руль и заметил, что Пауль ещё сильнее нахмурился. — Но все равно мы живём дольше и лучше, у нас больше свободы и возможностей для выражения себя, чем когда-либо ещё. Люди более связаны и способны общаться благодаря социальным сетям и интернету, что увеличило нашу способность к сочувствию и пониманию разных культур. Поняв, что брюнета в который раз не переспоришь, Рихард задумчиво кивнул и прибавил громкость проигрывателя. Да хотя кому он врал — Круспе испытывал неописуемое удовольствие, вступая в различные дискуссии со своим парнем. — …Не против сначала помыть машину? — спросил через некоторое время Рихард у затихшего Ландерса, въезжая в город. Тот увлечённо пытался закрыть экран телефона от солнечных лучей в попытке прочитать какую-то статью в прогрузившемся интернете. — Тут сейчас автомойка будет. — Что?.. — Пауль отвлекся от своего занятия и бросил рассеянный взгляд на дорогу. — А, да, конечно. …Заехав внутрь автомойки и забрав из салона все вещи, парни прошли в находящееся в здании кафе. Заказали американо и латте и плюхнулись за столик у окна. Вернее, Круспе подсел ближе к окну, а Пауль, напротив, опустился на самый край удобного диванчика, лишь бы скрыться от навязчивого солнечного света. — Что ты там все так увлеченно читаешь? — не выдержал Рихард, приобнимая Ландерса за плечо и заглядывая ему в глаза. — Да так… Смотрел кое-что, — Пауль резко выключил телефон, откладывая его на стол. Круспе вздохнул. В самом начале отношений они договорились доверять друг другу, а потому казалось неуместным докапываться до странноватого поведения своего мужчины. По висящему прямо над их столиком телевизору показывали очередное развлекательное шоу, но парням не было до этого никакого дела. Ландерс положил голову на плечо Рихарда, осматривая интерьер кафе. Ничего примечательного: белые стены, серая напольная плитка и куча-куча витрин с различным инвентарем для владельцев автомобилей и, само собой, шоколадных батончиков. За соседним столиком сидел средних лет мужчина, который ласково перебирал золотистые пряди волос, по всей видимости, своей маленькой дочери. Почувствовав, что на неё смотрят, девочка оторвала взгляд от безоблачного неба за окном и посмотрела на Пауля. Она лучезарно улыбнулась ему, заправляя мешающую челку за ушко. Ландерс незамедлительно подарил ей ответную улыбку. Принесли кофе. — Вот видишь, если бы не прогресс, тебе бы пришлось мыть машину на речке, — усмехнулся Пауль, пытаясь слизать свою обожаемую пенку с латте. — Я даже знаю, кто был бы моим помощником, — осторожно подув на поверхность напитка, Рихард легонько щёлкнул Ландерса по носу. — Ну не. Тебе пришлось бы очень долго меня умолять о помощи, — брюнет ухмыльнулся и откинулся на спинку дивана. Круспе наклонился к Паулю и обдал его ухо горячим шепотом: — Что-что, а умолять я умею, — Рихард высунул длинный язык и провел кончиком по ушной раковине парня, совершенно не стесняясь других посетителей кафе. Ландерс вздрогнул, заливаясь краской, и отпрянул, поспешив вернуться к своему латте. — Скоро проверим.***
Поднимаясь по ступенькам на нужный этаж, Рихард заметил торчащие из своего почтового ящика журналы, запакованные в пленку. — Видимо, курьер так тебя и не дождался, — заметил Пауль, пытаясь разглядеть название глянца. — Подумать только… С той презентации почти год прошёл, и они только сейчас додумались прислать мне каталоги? — Круспе удивленно покачал головой, сгребая журналы в охапку и доставая из кармана ключи. За время продолжительного отсутствия черноволосого стоящий на обеденном столе комнатный цветок совсем зачах от недостатка воды. Рихард задумчиво бросил рядом с ним нераспакованные журналы и проводил Пауля в санузел. — А у тебя тут очень круто, — Ландерс восхищенно рассматривал плитку из чёрного мрамора с белыми разводами и элегантные угольные полотенца с золотыми вставками, пока мыл руки, используя сенсорный дозатор для мыла. — Да, это одно из моих любимых помещений. Отправив брюнета самостоятельно осматривать интерьер своего жилища, Рихард решил быстро принять душ и наконец-то уложить волосы. Находясь у Пауля, он так и не приобрел лак для волос, а потому приходилось постоянно зачесывать челку набок, что понемногу начинало бесить: когда отросшие пряди падали на глаза, нужно было то и дело поправлять причёску, сдувая волосы в сторону. Когда Рихард вышел из душа, вытирая капающую с черных волос воду угольным махровым полотенцем, Пауль сидел на диване в гостиной и очень хитро ухмылялся. Уже научившись различать эмоции брюнета, Круспе сразу сообразил, что он что-то задумал. Подошел ближе, увидел рядом с Ландерсом на мягкой обивке ткани свой телефон и вопросительно изогнул бровь. — Тебе там какой-то француз звонил. Все, что я понял, — он уже несколько дней до тебя дозвониться не может. Ну, я ему сказал, что ты в медовом отпуске, — Пауль с умным видом подмигнул и повалился на диван от смеха. Рихард лишь покачал головой, прекрасно понимая, что Ландерс шутит. По крайней мере, про вторую часть истории точно. Он накинул на плечо сырое полотенце и взял в руки гаджет. На экране действительно высвечивалось сообщение от герра Дюбуа с просьбой набрать ему, как только дизайнер освободится. Черноволосый стянул с плеча махровый предмет и слегка шлепнул им Пауля по заднице. — Ай! Да за что? — продолжая хихикать, брюнет наигранно обиженно выпятил нижнюю губу. Круспе лишь улыбнулся и, отнеся полотенце сушиться, открыл балконную дверь и набрал номер заказчика. — Рихард! Mon cher! Où étais-tu? J'ai appelé périodiquement, mais vous n'avez pas répondu! — черноволосый невольно сморщился, отрывая телефон от уха и жалея, что пока не выучил французский язык. Иногда понять своего иностранного заказчика не составляло особого труда, но такую беглую речь он вообще не воспринимал, выцепив из всего потока бурной речи лишь восклицание «mon cher». — Герр Дюбуа… От вас пропущенный вызов. — Ах, Mon ami! Я говорю, что вы не отвечали на мои звонки. В понедельник была закончена фреска, и я хотел пригласить вас оценить ее в совокупности со всем интерьером, включая обновленную плитку. «Черт. Неужели он звонил именно тогда, когда я отрубал телефон, чтобы нас с Паулем уж точно никто не прервал…» Видимо, их разговор доходил и до лежащего на диване Ландерса, так как он резко сел, подобрав под себя ноги, и внимательно слушал разговор дизайнера с хозяином французского ресторана. — Какое совпадение, я как раз хотел завтра приехать к вам… Вы ведь сможете меня принять? — бросил взгляд на брюнета. — Нас принять… Я… Я буду не один. — Bien sûr bien sûr! Тогда жду вас непременно к обеду. Мои лучшие повара приготовят вкуснейший луковый суп и рагу из кролика, а свежайший багет будет дожидаться вас на террасе. Круспе поблагодарил герра Дюбуа и, попрощавшись, повернулся к Ландерсу. — Сегодня мы идем ошарашивать Кристофа, а завтра удивим француза, который постоянно спрашивал, когда же одинокий дизайнер наконец отыщет себе прекрасную даму сердца. Пауль забавно фыркнул и подошел к нему, положив руки на плечи. — Какая жалость, что вместо «дамы» на пороге его ресторана возникнет «юноша»… — подыгрывал брюнет, глядя в зеленые глаза. — Не менее прекрасный, — Рихард склонился и подарил парню нежный поцелуй, проводя ладонью по гладкой щеке. — Меня не волнует, если кто-либо будет считать наши отношения странными или категорически будет с ними не согласен — их проблемы. Ты хочешь чего-нибудь? — поинтересовался он, заглядывая брюнету в глаза. — Распаковать твои журналы, — честно ответил Пауль, наклонив голову вбок. Круспе согласно кивнул, и вместе они уселись за обеденный стол. — Откуда, говоришь, они? — Мы с Тиллем около года назад были на презентации керамогранита. Это, — Рихард кивнул на распакованный Ландерсом глянцевый каталог, — что-то вроде подарка за посещение мероприятия. Теперь считается прошлогодней коллекцией. Хотя многие заказчики любят возвращаться к классике… Пауль кивнул, открывая каталог и проводя подушечками пальцев по глянцевой поверхности. Внутри было представлено много презентабельных фотографий с плиткой, различных цветовых сочетаний, а также сносок на необходимые артикулы товаров. Рихард тоже взял один из каталогов и мельком пролистал его содержимое: ничего нового, все это он уже видел в одном большом ярком и красочном видео презентации. Производители явно были нацелены на мировой рынок, а потому многие картинки были подписаны надписями на английском, но перевод был и на другие языки. Пауль восхищенно проводил кончиками пальцев по изображению глубокого изумрудного цвета керамогранита, отмечая удачный выбор модели в синем костюме, что так сочетался и выгодно презентовал плитку. — У меня нет слов… Они действительно постарались на славу. — Если хочешь, то забирай их. — Встретившись с недоумевающим взглядом брюнета, Рихард поспешил продолжить: — Я вижу, как они тебе нравятся. — Но… Они могут тебе понадобиться при работе… — Я всегда смогу взять их у тебя, верно, Солнце? — Пауль незамедлительно кивнул, притягивая к себе следующий каталог. — Тем более еще один такой комплект должен быть у Тилля. Если он его не выбросил... — Спасибо большое. Я смогу узнать для себя что-то новое благодаря такой качественной съемке. Рихард кивнул и, отложив журнал к завядшему цветку, прошел в санузел, чтобы наконец-то закончить укладку волос. Вернувшись спустя пару минут, он заметил, что Пауль переместился с журналами на удобный диван. Сам плюхнулся за стол и подвинул к себе рабочий ноутбук. Включил. Долго не хотел заходить на почту, ведь пришлось бы начать разгребать присланные заказчиками файлы по нужным папкам. Кликнул по вкладке с непрочитанными сообщениями. Увидев приличную круглую цифру во главе списка, перевел ноутбук в спящий режим и резко встал, направляясь на кухню. Он никогда не мог сразу настроиться на рабочий лад, а потому нужно было ненадолго отвлечься и хотя бы достать оставшийся с приезда Тилля лимонад. — Точно ничего не хочешь? — спросил Круспе, открыв дверцу холодильника. — А у тебя тут разве что-то есть? — Пауль, не отрываясь, вглядывался во все новые и новые оригинальные ракурсы, попутно щелкая наиболее понравившиеся на телефон. — Есть остатки лимонада, а также… Блять, суп пропал, — черноволосый сморщился, утилизируя остатки недавней готовки. — Ты варил суп? — брюнет недоверчиво приподнял бровь, вспоминая крайний опыт черноволосого с приготовлением пищи. Неудачный. — Нет, но я помогал, — Рихард поставил кастрюлю в раковину и, вернувшись к холодильнику, взял бутылку лимонада и закрыл дверцу. — Я могу сходить в магазин и купить продукты, чтобы не отвлекать тебя. Пауль задумчиво потер подбородок. — Я не особо голодный, но ты можешь взять мне какую-нибудь выпечку. Рихард кивнул и, натянув черные кроссовки, закрыл за собой дверь.***
Вернувшись с полной охапкой продуктов и бессовестно проигнорировав существование пакетов на кассе, Круспе скинул покупки на обеденный стол рядом с аккуратной стопкой сложенных каталогов. Пауль нашелся в спальне. Он задумчиво рассматривал одну из картин Рихарда, повешенную прямо над мягким изголовьем. — Берлинская стена?.. — Круспе с готовностью кивнул. — И что это означает? — Я не из тех, кто выдаст это знаменитое «что автор имел в виду». Это полностью разрушит твою историю и результат твоего замысла. Я всегда считал, что люди сами становятся художниками, когда смотрят на картину и придумывают к ней историю. Мне очень нравится идея, что здесь обе стороны должны быть творческими, — Рихард подошел к Паулю, складывая на груди руки. — Как ты думаешь, о чем она? — Символ угнетения и разделения. Она представляет боль и страдание для многих людей… — Ландерс внимательно посмотрел на черноволосого. — Это ведь совершенно противоположно тому, чем должны быть искусство и рисунок, потому что искусство и рисунок должны быть связаны со свободой, самовыражением и счастьем. — Да, — согласился Рихард, проводя кончиками пальцев по лакированному акрилу. — Так уж и быть, сделаю исключение. Это и было моим посылом. Вместо всего этого Берлинская стена представляет собой полную противоположность, и мне нравится рисовать ее, чтобы напоминать себе, что искусство должно оказывать положительное влияние на мир, и оно должно распространять любовь и свободу, а не ненависть и разделение. — И после этого он продолжает говорить, что мир не становится лучше… Народ боролся за свободу, справедливость и права человека, и победил. Сверг коммунистическую диктатуру и разрушил Берлинскую стену. Преодолел зло и угнетение. Ты молодец, что смог превратить эту тему в источник своего вдохновения, — Рихард взял ладонь Ландерса в свою и оставил нежный поцелуй. — А что означает «Z» в твоей подписи? — Мое настоящее имя. Цвен. Но имя «Рихард» всегда нравилось мне больше, — подмигнул он. — Красивое… — Как она тебе? — спросил Рихард, кивая на огромную кровать. Пауль склонил голову набок и хитро прищурился. — Жду не дождусь её опробовать. Круспе усмехнулся и прошел в студию. При виде синтезатора Ландерс сразу же подскочил к инструменту, нажимая на кнопку включения. Хоть у него и сохранились не очень хорошие воспоминания об игре на фортепиано в музыкальной школе, спустя некоторое время он попробовал взять пару уроков у преподавателя, объявление о частном репетиторстве которого вылезло как-то в интернете. Мужчина обучил его всем секретам простой и гармоничной игры, и теперь он, не стесняясь, принялся вспоминать все изученные в то время мелодии. — ...Очень неплохо, — хмыкнул Рихард, подключая электрогитару к усилителю. Прибавив громкость, он уселся в кресло и взглянул на Ландерса. — Послушаешь одну вещицу? — С удовольствием. Пальцы неспешно заиграли по струнам выученную наизусть мелодию. Круспе начал качать головой в такт песне, негромко прочищая горло и вспоминая первые строки стихотворения Тилля. — Komm in mein Boot Ein Sturm kommt auf Und es wird Nacht Wo willst du hin So ganz allein Treibst du davon Wer hält deine Hand Wenn es dich Nach unten zieht Навалив тяжелого звучания, Рихард сосредоточено сдвинул брови к переносице и повторял знакомые мотивы придуманной мелодии. Пауль изумленно наблюдал за ним, сложив руки на груди и вслушиваясь в проникновенную лирику. — …Komm in mein Boot Der beste Seemann War doch ich… Рихард постепенно снижал темп, вскоре и вовсе заканчивая наигрывать мелодию. В голову лезли услужливо подбрасываемые мозгом воспоминания о предыдущем исполнении песни, и он понимал, что просто не сможет повторить последние строчки… Не в этот раз. Отыграв финальный аккорд, он опустил голову вниз. — Это очень здорово, — Пауль подошёл к черноволосому и опустился перед ним на корточки, проводя пальцами по струнам гитары. — Сам придумал? — Это стихотворение Тилля, — покачал головой Рихард, целуя брюнета в подставленную макушку. — Он показал мне его несколько лет назад, и с тех пор оно не выходит у меня из головы. Будто это мой долг — доработать его, создать песню. — Вполне возможно, — согласился Пауль, возвращаясь к синтезатору. Он попробовал подобрать нужные аккорды на белоснежных клавишах, но периодически ошибался с постановкой пальцев из-за долгого отсутствия опыта. — А у Тилля есть ещё стихи? — Я думаю, что да. Но он не хочет делиться ими с миром. Даже этот показал мне, только сильно напившись. — А это идея, — просиял Ландерс, расплываясь в улыбке. — Раз алкоголь так на него действует, значит можно наведаться в гости с бутылкой хорошего виски и попытаться поговорить на тему всемирной известности. Круспе не выдержал и залился громким смехом. — Тилль и известность? Да скорее коровы летать начнут, ежели он вылезет из своей берлоги в открытый мир. — Все так плохо? — Пауль сложил брови домиком и закусил нижнюю губу. — Бывало и лучше до определённых событий... — заметив краем глаза заинтересованный взгляд Ландерса, Рихард широко улыбнулся и отложил гитару в сторону. — Если я тебе начну сейчас все рассказывать, мы до бара сегодня точно не дойдём. — О нет, мы обязаны сегодня там появиться, — брюнет достал из заднего кармана штанов телефон и посмотрел время. — Уже почти шесть… Думаю, скоро можно будет выходить. — Но сначала определенно надо перекусить.***
— Готов? — спросил Пауль у Рихарда, когда они достигли массивной деревянной двери бара. Казалось, они не появлялись там целую вечность, хотя прошло всего около двух месяцев. Получив в ответ положительный кивок, Ландерс притянул к себе черноволосого в смазанном поцелуе, прикусывая напоследок нижнюю губу. В помещении все оставалось неизменным: все тот же запах, те же плакаты, тот же телевизор. Менялись, разве что, только люди, да одинаковые бокалы в руках скучающего бармена. Удивлённый — нет, скорее ошарашенный, — Кристоф при виде крепко взявшихся за руки парней умудрился выронить из ладоней только что до блеска отполированное хрупкое стекло. — …Пауль? — Кристоф! Сколько лет, сколько зим, — Ландерс обогнул барную стойку и, миновав разбитые осколки, приобнял все ещё пребывающего в шоке Шнайдера. — Не волнуйся, из зарплаты не вычту, — хитро ухмыльнулся он, кивнув на стекляшки. Кристоф растерянно переводил взгляд с черноволосого на хозяина бара и обратно. — Ты… Вы… Черт. Я теперь должен Оливеру штуку. Рихард присвистнул, усаживаясь на свободный барный стул. Если в предыдущие разы он ощущал себя здесь не в своей тарелке, то сейчас Круспе вальяжно откинулся на спинку мебели, открыто наслаждаясь реакцией бармена на их дуэт. Такой совсем не двузначный дуэт. Убирая шваброй разбитое стекло, Кристоф принялся объяснять, что они со сменщиком в какой-то момент начали гадать, объявится ли вообще когда-нибудь хозяин бара. Оливер был уверен, что Ландерс обязательно вернётся, в данный момент развлекаясь со жгучей брюнеткой где-то на Мальдивах. Шнайдер в свою очередь полагал, что Пауль удрал куда подальше от этого приевшегося масляного смрада и невыносимой духоты помещения сверкая пятками. Поспорили. Получается, его сменщик выиграл, только вместо жгучей брюнетки перед ним сейчас сидел не менее жгучий Рихард. — На меня еще никогда никто не спорил, — вскидывая руки, заливался смехом Пауль. — Скорее всего, ты просто об этом не знаешь, — Рихард бросил взгляд на сидевшего через несколько стульев мужчину, который был тут в его первый визит. Он все так же сверлил взглядом открытую на разбитом экране телефона фотографию и тяжело вздыхал, отпивая из стакана терпкий алкоголь. — С чего это ты вдруг решил объявиться? — поинтересовался Кристоф, доставая с пыльной полки бутылку виски. Пауль отрицательно мотнул головой, на что Шнайдер вопросительно изогнул бровь: — Такое событие, и без Джеймсона?.. — Давай пока просто сидр, — Пауль оглянулся на скучавшего Рихарда и показал бармену два пальца. Кристоф понимающе кивнул, и вскоре на столешнице оказались два отполированных стакана и жестяные баночки с клубничным напитком. — Я снова ненадолго… В городе ещё остались кое-какие дела. — Шнайдер понимающе кивнул, начиная рассказывать последние новости. Круспе вскрыл банку и наполнил содержимым свой стакан, внимательнее вслушиваясь в разговор парней. Ландерс все так же находился возле Кристофа, про себя отмечая новые предметы декора помещения. В целом, все осталось прежним, за исключением стоявшего возле стены с телевизором большого напольного цветка. — А это что? Решили приукрасить интерьер? — хохотнул Пауль, кивнув на растение. — А, это… В общем-то, Никки принесла. Месяц назад где-то. Спрашивала, где т… — Ясно, ясно, — спешно перебил Ландерс, подойдя к открытому ноутбуку, который был подключён к динамикам бара. Выбрав пару песен из своего плейлиста, он щёлкнул по кнопке воспроизведения и вернулся к Шнайдеру. — Только в следующий раз попрошу без самовольности. Это моя работа, и никто не сможет сделать ее лучше, чем я. Я всегда тщательно забочусь обо всем, что принадлежит мне, — Пауль хитро подмигнул закатывающему глаза Круспе. Шнайдер, поняв, что хозяин бара пытается в шутку выпендриться, сложил руки на груди и невольно улыбнулся. — Вижу, отдых пошёл тебе на пользу. Пауль перегнулся через столешницу и внимательно посмотрел в глаза Рихарду. Черноволосый изредка бросал заинтересованные взгляды на сидевшего в паре метров мужчину, но все никак не решался узнать о нем побольше. — Автомобильная авария унесла жизни его жены и дочки… — шепнул Ландерс, поджав губы. — С тех пор он почти каждый вечер приходит топить переживания и несбывшиеся мечты в алкоголе. Рихард задумчиво кивнул, сочувственно глядя на мужчину. — Чертовски хреново, когда ты остаёшься совсем один, никем не понятый и никому не нужный… — …Именно поэтому и существует наш гостеприимный бар, — весело проговорил Кристоф, одергивая край черной рубашки. — Понимающие и открытые бармены всегда готовы выслушать и дать дельный совет, не пожалев хорошего алкоголя, — подмигнул он, кивнув на разномарочные бутылки у себя за спиной. Пауль наконец соизволил переместиться на стул рядом с Круспе и начал постукивать пальцами в такт игравшей песне. Рихард воодушевился и решил продолжить диалог. — А какой твой любимый напиток? Есть ли какой особый рецепт? — О-о-о, да, — довольно протянул бармен, радуясь, что его накопленные за всю весьма долгую карьеру знания наконец найдут применение. — Слышал когда-нибудь о «Дайкири»? — Что-то слышал… Эрнест Хемингуэй ещё как-то с этим связан, — Рихард задумчиво почесал голову, заправив съехавшие на лоб пряди назад. Внезапно Ландерс примостил левую ладонь на его правом колене, но на вопросительный взгляд брюнет лишь хитро ухмыльнулся. — Да, верно, — Кристоф достал шейкер и налил в него белый ром, добавив пару кубиков льда и взбив содержимое. — Но более интересно его происхождение, связанное с патриотическими кубинскими мотивами. Кубинский инженер, Дженнингс Кокс, который направлялся на марганцевые разработки в район Дайкири, имел в распоряжении только ром, чтобы утолить жажду рабочих, — Шнайдер поставил на столешницу охлажденный коктейльный бокал и пропустил получившийся напиток через стрейнер. — Инженер попросил у крестьянина, с имением которого граничили разработки, корзину лаймов и сахарного песку, добыв затем лёд из фурнитуры, который обычно использовали шахтёры, — бармен также достал из холодильника кружок лимона и украсил получившийся коктейль. — Он приготовил простой состав коктейля «Дайкири». Результат был настолько успешным, что рабочие распространили этот рецепт по всему острову. Придвинув бокал к черноволосому, Кристоф улыбнулся и стал наблюдать за его реакцией. Рихард, все ещё ощущавший на своём колене обжигавшую ладонь Пауля, залпом опрокинул содержимое и вытер капли алкоголя тыльной стороной руки. — Действительно освежает. — Я рад, что тебе понравилось, — просиял Шнайдер. — В таком случае я пока оставлю вас наедине, — бармен откланялся и вернулся к мужчине с фотографией. Рихард нервно постукивал пальцами по холодной поверхности бокала. Брюнет, казалось, специально не убирал руку с его ноги, впоследствии начав медленно наглаживать черную ткань джинс. Возбуждение неизбежно накатывало, поддаваясь сладостным прикосновениям любимой ладони, и вскоре черноволосый уже не мог нормально сидеть. — Пауль, блять, ну что ты творишь? — шикнул Рихард, покраснев и резко встав с насиженного места. — Мне кажется, самое время проверить, как ты умеешь умолять… — хитро прищурился брюнет, так же слезая со стула. Кивнув в сторону неприметной черной двери, он повел растерянного черноволосого за собой.***
Холодная поверхность кирпичной стены отрезвляла и не давала полностью уплыть от реальности. Поддаваясь настойчивым прикосновениям, ноги невольно подкашивались, пока брюнет покусывал нежную кожу на оголенных ключицах, выставив одну ногу вперед, тем самым давая Рихарду такую нужную опору. Рихард блаженно прикрывал глаза и подставлялся под бесконечные поцелуи Пауля, тихо постанывая и кусая от удовольствия губы. Ландерс творил просто необъяснимые вещи, пробиравшись под ткань его одежды и вызывав все новые и новые волны мурашек, заставляя притягивать его к себе ближе, ближе, ближе, словно в попытке слиться в одно целое. — Не знал… — томно выдохнул Круспе, глядя на парня из-под опущенных ресниц. — …Что ты такой злопамятный. Пауль хитро ухмыльнулся и оставил алый засос на шее Рихарда. Он ловко расстегнул его излюбленный ремень с блестяшками, резко опустившись на колени. От простых поглаживаний твердого члена, скрытого плотной тканью, он перешел ко все более настойчивым движениям, медленно расстегивая ширинку. — Покажи, как ты умеешь умолять. Рихард в который раз прикусил губу, теснее прижимаясь к любимым ладоням, но Ландерс был настроен решительно и терпеливо ожидал необходимые слова. — Я… Черт… Сделай это. Пауль нахмурился, качая головой. — Не так, Рихард, не так. Как же хотелось поскорее ощутить желанный влажный рот на своем возбужденном органе, что Круспе наплевал на все и начал жалобно постанывать, запустив пальцы в темные волосы Ландерса, в попытке побудить его к действиям. — …Пожалуйста, Солнце… Пауль… У…Умоляю. Довольно ухмыльнувшись, Пауль одним резким движением освободил налитый кровью член и провел кончиком языка по всей длине. Рихард запрокинул голову и почувствовал, как в голове взорвались одновременно тысячи фейерверков. Он продолжал наматывать на пальцы короткие пряди волос Ландерса, стараясь толкнуться в горячий рот парня. Брюнет нарочито медленно обхватывал ствол, лаская яички свободной рукой. Круспе буквально задыхался от возбуждения, не выдерживая и все громче и громче постанывая. — Пауль, умоляю… Быстрее… — дождавшись очередной мольбы, Ландерс начал постепенно наращивать темп и причмокивать с невероятно пошлыми звуками. Довести Рихарда до разрядки было проще простого, ведь он уже знал все необходимые действия, но вместо этого Ландерс позволил себе отстраниться, едва доведя парня до самого пика наслаждения. Под недовольное мычание Круспе Пауль медленно поднялся, пошло облизнув губы и скрывшись за дверью, напоследок вкрадчиво шепнув: — Остальное — дома.***
Когда Рихард нехотя привел себя в порядок самостоятельно, он вышел из туалетной кабинки с одной единственно верной мыслью — отомстить в край обнаглевшему Ландерсу, причем как можно скорее. Но вернувшийся Кристоф обратил все внимание Пауля на важнейшие вопросы, связанные с баром. Круспе решил не мешать рабочему процессу и просто негодующе плюхнулся на свое прежнее место, вытаскивая из салфетницы салфетку. Брюнет задумчиво чесал голову, слушая про придуманное Кристофом и Оливером новое блюдо и явно раздумывая, добавлять ли его в меню. Шнайдер заверял, что уже многие его попробовали и оно действительно было вкусным. Тогда Пауль просто попросил его приготовить и наконец принять решение. — И все же, может, доработаем ту мелодию? — Пауль оторвался от поигрывания пробкой и взглянул Рихарду в глаза. — Я могу подобрать аккорды на синтезаторе, добавить глубины, так сказать. — Доработать вполне возможно, но я не буду её петь, — Круспе вновь решил сложить из салфетки лебедя, только на этот раз открыв пошаговую инструкцию в интернете. Ландерс недоумевающе на него уставился. — Это еще почему? — Потому, что мой голос не такой глубокий для тяжелого звучания. Голос Тилля великолепно туда подходит, к тому же это его лирика. Как-то нечестно будет… — протянул Рихард, отхлебнув сидр. — Давай уговорим его. Круспе чуть не подавился алкоголем. Вспоминая, как Тилль без объяснений просто ушел от него в тот самый раз, черноволосый понимал, что договориться с ним будет невозможно. Он отрицательно замотал головой. — Что обсуждаем? — спросил вернувшийся с целой тарелкой тигровых креветок Кристоф. — Рихард не хочет прославиться на весь мир, — обиженно протянул Ландерс, скрестив на груди руки. — Я этого не говорил, Солнце. Ты не знаешь Тилля… Он очень зажатый. Даже когда мы организовывали вечеринки в клубе, он никогда не выходил в толпу — предпочитал наблюдать со стороны. — Организовывали вечеринки?.. И я об этом только сейчас узнаю? — Ландерс удивлённо переглянулся с барменом. — Долгая история, — отмахнулся Рихард. — Как-нибудь потом расскажу. — А чем прославиться? — Шнайдер все ещё никак не мог понять, что пропустил, попутно начав обжаривать креветки на гриле. Он также приготовил пару листьев салата и достал из холодильника приготовленный ранее фирменный соус. — У нас есть текст песни… Точнее, у друга Рихарда есть текст песни. Да и не текст, а поэзия… В общем, он наиграл сегодня мне мелодию, которую придумал, а я хочу доработать ее. Рихард говорит, что его друг не захочет петь, хотя его голос, — он сделал пальцами кавычки, — прекрасно вписывается туда. Кристоф задумчиво почесал подбородок и заглянул Рихарду в глаза. — Пауль кого угодно может убедить. Так что, думаю, вам стоит попробовать. Я, кстати, на барабанах умею играть, поэтому… — он слабо приподнял уголки губ, разведя руками в стороны. — Если пригодится помощь, вы знаете, где меня найти. …Спустя пару минут и оригами, и салат были готовы. Шнайдер разделил блюдо на две тарелки, придвинув их парням. Гренки вперемешку с тигровыми креветками и листьями салата были обильно залиты фирменным соусом бармена. Пауль недоверчиво смотрел на блюдо, прикидывая, во сколько оно будет обходиться бару. — Естественно, с курицей будет подешевле, но, в целом, я думаю, никто не захочет отказывать себе в удовольствии отведать креветок с пивом, — Кристоф сложил руки на груди и стал ждать вердикта Ландерса. Рихард первым попробовал блюдо и начал довольно жмуриться, пытаясь съесть особо крупный лист салата целиком. — Это же «Цезарь», только без томатов и сыра, — протянул он, наслаждаясь креветками. Брюнет тоже зачерпнул блюдо на пробу, задумчиво глядя в сторону. Прожевав, он приподнял брови и удовлетворенно закивал. — Точно «Цезарь». Но гораздо вкуснее. — Что скажешь? — Кристоф внимательно посмотрел на Пауля. — Оставляем. Название придумали? — Так чего тут придумывать… «Нецезарь». …Ребята покинули бар ровно в два часа ночи, ведь на этом часы работы заведения подходили к концу. Пользуясь случаем, Рихард не отказывал себе в удовольствии пробовать фирменные коктейли Шнайдера, но Пауль вовремя его останавливал, так как уже через десять часов им необходимо было быть на пороге французского ресторана. Круспе долго не хотел отпускать бармена, с которым впоследствии обнаружилось много интересных тем для разговора, включая коллекционирование старинных автомобилей, — …Раньше играл в автомобильные игры и мечтал о вождении, поскольку родители не водили. Возможно, именно поэтому я стал немного коллекционером. Я думаю, это здорово — иметь возможность делиться старыми автомобилями. В конце концов, нельзя владеть каждой машиной, а машины хотят, чтобы ими управляли. Вождение старого автомобиля похоже на путешествие во времени. Большую роль в этом играет маленькое пространство. Я включаю радио, наслаждаюсь запахами, материалами и, конечно же, звуком двигателя. Праздник для чувств и чистое расслабление. — Офигеть… …Но в итоге они все же попрощались с Кристофом и вызвали такси.***
— Так значит, ты когда-то был диджеем? — задумчиво протянул Пауль, накрыв их разгоряченные тела легкой простынью. Рихард полез к нему с поцелуями еще в такси, а потому, едва переступив порог квартиры, пришлось все же расплачиваться за свою недавнюю выходку в баре. Круспе глубоко вздохнул и коротко кивнул. Он переплел их пальцы и, устремив взгляд в белоснежный потолок, начал свой рассказ. — Однажды наш с Тиллем общий знакомый попросил последить за вечеринкой сына, так как сам он там появиться не мог. Мы согласились, чего терять-то? Тем более в то время деньги лишними не были. Все прошло более, чем удачно, и мы решили продолжить этим заниматься. Давали объявления, рассказывали о себе знакомым, тем самым заодно собирая аудиторию. Но поначалу никто особо нами не интересовался. Все думали — ну, есть музыка, уже хорошо. Потом мне пришла в голову идея сесть за диджейский пульт, чтобы добавить изюминку каждой вечеринке. Привнести частичку себя, так сказать, — Рихард ненадолго отвлекся, проведя свободной ладонью по волосам Ландерса. — Я в короткие сроки изучил устройство микшерного пульта и стал творить просто невообразимые вещи в клубах. Все с ума сходили, я тебе отвечаю. Пауль мягко усмехнулся, явно в красках представив себе эту картину. — Потом я решил немного сменить имидж. Увидел в магазине серебристую краску для волос и покрасился. Эта перемена еще больше заинтересовала посетителей клуба, сделав нам какую-никакую рекламу… — Круспе снова затих, перебирая в голове события многолетней давности. Но потом, словно что-то для себя решив, он облизал пересохшие губы и сел на кровати, оперевшись на мягкое изголовье. — Но счастье длилось недолго. — Что-то произошло? — Ландерс внимательно смотрел на него, ожидая услышать что-то очень ужасное. — Я произошел… Я. Наивный, молодой и глупый я, который умудрился подставить и себя, и наш клуб, в котором мы еле-еле начали работать на постоянной основе, но… Самое главное — я подвел Тилля… Ведь именно он был ответственен за конфискацию наркоты в клубе… Теперь Пауль тоже не мог спокойно лежать на постели, резко садясь посередине и ожидая продолжения. Круспе снова закусил губу, переведя взгляд на незашторенное окно. Потихоньку начинало светать. На улице было достаточно тихо для четырех часов утра, но где-то негромко лаяла собака, да гудел двигатель чьего-то автомобиля. Рихард заставил себя взглянуть брюнету в глаза и продолжил: — В тот вечер я ненадолго отошел на улицу покурить… Ко мне подошла небольшая компания и предложила попробовать кое-что интересное. Когда я увидел в руках одной из девушек белый порошок, то… Не знаю, впал в какой-то ступор. Я не побежал со всех ног к Тиллю, чтобы рассказать о назревающей беде, нет. Вместо этого я… Принял… И пошел обратно за пульт, даже не вытерев под носом остатки порошка. Кто-то… Стоял очень близко ко мне в тот момент, когда я сводил музыкальные дорожки для новой песни, и… Рихард накрыл ладонью глаза и шумно вздохнул, потянувшись к лежащей на тумбочке пачке сигарет. Пауль, смекнув о его намерениях, завернулся в лежащий рядом плед и, дождавшись, пока черноволосый накинет на себя длинную рубашку, вместе с ним пошел на балкон. Нервно затянувшись, Круспе запрокинул голову назад, ощутив приятную горечь табака на языке. Стряхнув пепел прямо на газон, он облокотился на оконную раму и повернулся к Ландерсу. Тот терпеливо ждал, пока черноволосый найдет в себе силы продолжить. — Приехала полиция. Тем идиотам удалось сбежать сверкая пятками, а потому кроме меня больше никто под подозрение не попал. Ты бы видел охуевшее лицо Тилля в тот момент… Я хоть и был под кайфом, но это помню очень хорошо. Помню также, как владельцу клуба удалось уговорить их на денежный штраф вместо лишения свободы… Не помню только, как раздобыл деньги, но в итоге нас сразу же оттуда выперли, а Тилль разочарованно на меня глянул и свалил в свою деревню. Конечно, я пытался просить прощения, приезжал к нему, но… Он не пускал меня, долго заставляя сидеть под воротами и проклинать свою слабость. Его тренер по плаванию целую неделю пытался через меня его найти, но в итоге он сам вернулся. Сигарета дотлела до конца, и Рихард бросил ее в стоявшую на подоконнике пепельницу. Пауль задумчиво проследил за его действиями, натянув на плечо съехавший плед. — Я тоже… Подвёл своих близких… Однажды летом в деревню приехал парень… Мы очень быстро нашли общий язык и стали периодически зависать вместе. В какой-то момент я начал замечать его неоднозначные взгляды, а потом и прикосновения, несвойственные обычному другу. Как-то вечером он пришел к нам в гости и мы, как обычно, пошли в мою комнату. Он… — Ландерс глубоко вздохнул, устремив взгляд на ночной город, — поцеловал меня, и мне не стало противно. Наоборот, я продолжил начатое им, и вскоре мы уже переместились на кровать… Тогда был мой первый раз с парнем. Мне было так хорошо, что я даже не задумывался о последствиях в тот момент… Вот только незадача: на следующее утро родители приехали, чтобы забрать нас с сестрой в город, даже не предупредив. Когда с меня резко сорвали одеяло, и я увидел охуевшее лицо отца, о-о-ох… В то утро никакие петухи не могли переплюнуть его дикий ор, — Ландерс сильнее закутался в плед, съежившись от неприятных воспоминаний. Круспе изумленно поднял брови и подошел к нему ближе. — И что в итоге? — спросил он, прижав к себе брюнета и понамерившись поделиться своим теплом. — Домашний арест и бойкот всей семьи, — Пауль фыркнул, отведя взгляд. — Со мной тогда даже никто нормально не поговорил об этой ситуации: отец запретил маме и сестре даже приближаться ко мне. Точнее, сестре-то было плевать на его слова. Она всегда была рядом, но не могла ничего поделать со сложившейся ситуацией… Естественно, мне долго не разрешалось возвращаться в деревню, да и вообще иметь хоть каплю личного пространства, но уже через год я не выдержал и ушел из дома. Вскоре я встретил Никки и женился на ней, но… Только чтобы доказать семье, что я не гей. Но в итоге… Мы сейчас с ними почти не общаемся… — Рихард притянул его ближе и нежно поцеловал в приоткрытые губы, желая отвлечь и себя, и своего любимого человека от тягостных воспоминаний. — Все может наладиться. Теперь мы есть друг у друга. Перед нами открыты все дороги, — брюнет задумчиво кивнул, бросив взгляд на первые лучи солнца. — Предлагаю пойти спать, а то мы не встанем утром, — Пауль выпутал руку из пледа и, убрав с лица черноволосого мешающую челку, чмокнул его в лоб и отправился в спальню.***
Свежий воздух пробивался сквозь незашторенное окно, наполняя комнату прохладой. Как же хорошо, что спальня окнами выходила на теневую часть дома в первую половину дня. Откладывая пятый по счёту громко звенящий будильник, Рихард перевернулся на другой бок и краем глаза заметил, что Пауль во время сна забрал себе весь плед и обхватил его всеми конечностями в тщетной попытке согреться. Круспе медленно приподнялся, сонно потирая глаза, и вскоре уже шлепал босыми ногами к окну, плотно его закрывая. Было вполне очевидно, что они немного опоздают на встречу, хотя до выхода оставалось полчаса. Решив пока не будить Ландерса, Рихард тихонько приоткрыл дверцу шкафа-купе и достал теплое одеяло, накрывая им Пауля. Надумал сначала сходить в душ, но зацепился взглядом за несчастное завядшее растение на обеденном столе. «И черт дёрнул его тогда забрать у Никки…». Девушка будто считала долгом избавляться от проростков своих растений посредством пристраивания их знакомым. Круспе взял горшок с цветком и отнес к мусорному ведру. Приложил немало усилий, чтобы сломать совсем не тонкий стебель пополам, и, вытащив из сухой земли растение вместе с корнями, засунул его в пакет. Горшок с землёй решил оставить: вдруг пригодится. Включив свет в санузле, Рихард увидел в отражении зеркала яркий алый засос. Ухмыльнулся, проведя рукой по напоминанию о вчерашнем вечере. Всё же надо почаще спорить с Паулем. …Приняв душ и уложив волосы, Рихард вышел на балкон и затянулся сигаретой. Внизу вовсю куда-то спешили прохожие, непрерывно проносились по дороге машины, а у соседей сверху играла негромкая музыка. Круспе вздохнул и невольно подумал, что пора бы всё-таки идти будить Пауля. Закрыв дверь балкона, он услышал, что в санузле уже шумела вода. Недолго думая приготовил Ландерсу кофе и пошел одеваться. Из-за прохладной погоды решил надеть полосатую футболку с высоким воротником, белые штаны и сверху накинуть кофту. — ...Доброе утро, — проговорил Пауль, отхлебывая кофе, когда черноволосый вернулся в гостиную. — Доброе, — мягко улыбнулся Рихард, оперевшись на дверной косяк. — Вижу, ты выбросил цветок. — Он мне никогда не нравился. — Мы сильно опаздываем? — Я бы сказал, что если выйдем через пять минут, то будет обычное академическое, — подмигнул Круспе, пройдя в коридор и сняв с вешалки черную наплечную сумку. — Я почти готов, — кивнул Пауль и залпом прикончил кофейный напиток. …Добрались до ресторана весьма быстро — благо пробок в будний день абсолютно не было. Покинув салон автомобиля, Рихард подошёл к Паулю и заботливо поправил воротник его рубашки. — Так-то лучше, — Круспе протянул Ландерсу свою раскрытую ладонь и, взявшись за руки, они пошли ко входу. С последнего визита дизайнера очень многое поменялось: сменилась абсолютно вся мебель, была уложена керамическая плитка с фактурой ткани, официанты сновали туда-сюда в новой униформе, а в центре зала солнечные лучи отражались от небывалой красоты фрески с Эйфелевой башней. Рихард также отметил оригинальные люстры над столиками у окна — это была явно не его идея, в ведомости материалов были указаны совершенно другие светильники. Проходивший мимо парней официант, который нес в руках несколько тарелок с салатами, незамедлительно узнал черноволосого и просиял улыбкой: — Герр Круспе! Прошу, пройдёмте со мной. Герр Дюбуа уже дожидается вас на террасе. Парни направились за официантом и изумленно оглядывались по сторонам. Посетителей в ресторане было более, чем достаточно: если уж в зале все столики были заняты, то что творилось на открытой террасе в распогодившийся летний день? Уже издалека Рихард заметил светловолосую макушку своего иностранного заказчика и, покрепче обхватив ладонь Пауля, поспешил к французу. При виде дизайнера тот сразу отложил на белоснежную скатерть карманную версию какого-то французского романа и поднялся с удобного дивана, раскрыв объятия. — Ах, Рихард, mon Cher! Как давно не видел я вас, — герр Дюбуа крепко обнял парня и удивлённо уставился на смущённо поправлявшего черный напульсник Ландерса. — А это и есть ваш… — Petit ami, — подсказал Круспе, кивнув головой. — Ах, как я рад за вас, Рихард! Мсье Дюбуa, — француз радушно улыбнулся и протянул руку. — Пауль, — брюнет ответил на рукопожатие и приподнял уголки рта. — Присаживайтесь, присаживайтесь! — дождавшись, пока оба гостя удобно устроятся на мягкой мебели, герр Дюбуа жестом приказал официанту нести обед. — Ах, Пауль, вы и представить себе не можете, как я переживал за Рихарда. Хоть он и пытался делать вид, что ему хорошо и одному, мой наметанный глаз все подмечал, — француз хохотнул, отпив шампанское из бокала. — Любовь не чужда ни единому живому существу, и по праву считается она наивысшим даром. — Полностью с вами согласен, — Ландерс благодарно кивнул подавшему луковый суп официанту. — Угощайтесь свежим багетом, mes amis, — проговорил Дюбуа, придвинув к ним корзинку с хлебом. — Рихард, все также без супа? — получив в ответ положительный кивок, француз покачал головой. — Пауль, как вижу, вы занимаетесь фотографией? — Все верно. Мир полон удивительных вещей, и я всегда люблю запечатлевать их красоту своей камерой. Это просто невероятно: будто все, что я снимаю, имеет живую душу, — проговорил Пауль, поглаживая корпус неизменно висящего на шее фотоаппарата. — Это величайший дар, который у меня есть, и я счастлив, что могу поделиться им с другими. — И что же вы любите фотографировать? — Это всегда что-то особенное и уникальное: человек, город, пейзаж или что угодно. — Incroyable! В таком случае могу ли я рассчитывать на презентабельные фотографии обновленного интерьера ресторана за вкусный обед? — хитро сощурился герр Дюбуа, глядя на фотографа. — Конечно. С удовольствием. Дождавшись полного накрытия на стол, все трое принялись трапезничать. Из уличных колонок доносились спокойные мотивы неизвестной Рихарду французской песни, пока он наслаждался свежим воздухом и отменным рагу из кролика. — Я так понимаю, вы уже имели честь созерцать фреску? — спросил через некоторое время хозяин ресторана, вытирая рот персиковой салфеткой. — Да. Она великолепна. Просто идеально завязалась с остальным интерьером, — Рихард сделал глоток яблочного «Шорли» и взглянул на Пауля. Парень согласно кивнул, вежливо улыбнувшись. — Вы показывали ее Антонио? — Ах, да. Certainement! Разговаривал с ним по видеосвязи, до чего дошли технологии, — он мягко улыбнулся, посмотрев на Рихарда. — Антонио тоже оценил усердную работу мастера и с нетерпением ждёт возможности увидеть ее вживую. Внезапно на корзинку с хлебом приземлился желтый махаон — дневная бабочка. Пауль на автомате отложил столовый прибор в сторону, снял с шеи фотоаппарат и навел четкий фокус, фотографируя пестрое крупное насекомое. После негромкого щелчка камеры махаон улетел, изящно махая крылышками с чёрными пятнами и жилками. Ландерс просмотрел получившийся снимок и, довольный результатом, показал его Рихарду, а затем и герру Дюбуа. — Неземной красоты создание, — восхищённо пролепетал француз, приложив руку к груди. Круспе задумчиво уставился в одну точку и вдруг вскинул голову, глядя на своего заказчика. — Герр Дюбуа, вы можете нас сфотографировать? — Bien sûr bien sûr. Думаю, что смогу поймать отличный кадр. Пауль встал из-за стола и аккуратно вложил в руки француза камеру, одновременно объясняя куда и смотреть, и что нажимать. — Держите фотоаппарат так, чтобы палец, нажимающий на кнопку спуска, был совершенно свободен, а основные усилия по удержанию приходились на другую руку. В идеале при фиксации камеры удерживающей рукой, как правило, левой, вторая рука должна быть совершенно свободной, — вернувшись к Рихарду, он примостил голову на плече черноволосого и расслабленно улыбнулся. Круспе выпрямился, пригладив ладонью черные волосы, и приобнял брюнета правой рукой. Герр Дюбуа нажал на кнопку спуска и попросил парней еще поимпровизировать, чтобы по итогу было из чего выбрать. Закончив трапезничать, они прошли в зал, чтобы запечатлеть обновлённый интерьер ресторана. По окончании обеда посетителей стало гораздо меньше, что позволяло полностью захватить необходимые ракурсы. Под конец встречи герр Дюбуа подарил своим гостям бутылочку хорошего французского шампанского и корзинку свежих круассанов и радушно сообщил, что двери его ресторана всегда открыты для дорогих друзей. ...Блаженно затягиваясь сигаретой, Рихард мягко улыбался дожидавшемуся его в салоне автомобиля Паулю. Сейчас нужно будет собрать все необходимые вещи и возвращаться к дожидавшейся хозяев белоснежной кошке.