Несостоявшийся наложник

За оконной рамой тихо шелестела листва бамбука, а сквозь ханчжи проникал мягкий лунный свет. Генерал Чон сидел один в кабинете, погрузившись в гнетущие мысли. Масляная лампа отбрасывала тень на его уставшее лицо. Рядом со стопкой писем, в бронзовой курильнице, виднелась кучка пепла — всё, что осталось от записки из дворца. Её доставили недавно вместе с другими подарками. Император лично выразил ему благодарность за разоблачение настоящего предателя. До Минджун был казнён. Это случилось спустя трое суток после смерти Ким Юджона. Чонгук докопался до правды и восстановил его честную репутацию. В храме предков теперь находилась табличка с его именем. Несмотря на это, Генерал не испытывал облегчения. Тэхён… При одной только мысли о нём альфе становилось тяжко на душе. Чувство вины снедало его изнутри. Ведь он понимал, что будет трудно заслужить прощение. А про нечто большее даже и не стоило мечтать… Вот только сердцу можно запретить? В груди всё вспыхивало жаром, когда он думал о Тэхёне. Его мягкие губы, запах, нежная кожа… Красота этого юноши была способна пленить любого мужчину. И Чонгук не являлся исключением. Будучи суровым, властным полководцем, он всё же оставался альфой, чья сущность не отличалась от других. И отрицать было бессмысленно. Он его хотел… Безумно сильно. С первой же секунды. И потому Чонгук избегал контакта с ним. За эти три дня он ещё не видел омегу. Лишь спрашивал у слуг, как тот себя чувствует… Как спит… Ответы совсем не радовали. И угрызения совести терзали его с каждым часом всё сильнее и сильнее. В дверь кабинета раздался стук, после чего внутрь вошёл бета лет шестидесяти пяти. Он опирался на трость из бамбука, так как прихрамывал на правую ногу. Подойдя ближе к столу, пожилой слуга заговорил: — Господин, к сожалению, Тэхён снова не притронулся к еде. Все мои попытки и уловки, увы, не сработали. Я боюсь, что он скоро доведёт себя до истощения. Нужно немедленно принять меры. Чонгук потёр пальцами переносицу, перебирая в уме все возможные варианты. Нельзя было допустить, чтобы голодовка омеги продолжалась. Иначе это могло закончиться серьёзными последствиями для его здоровья. Ну, а как заставить его есть? Запихивать ему ложку в рот? Не факт, что потом он просто не вызовет рвоту, чтобы опустошить желудок. Тут необходимо было решить проблему с помощью хитрости. Чонгук внимательно оглядел старенького слугу перед собой и задал вопрос: — Минги, ты был рядом с Тэхёном всё это время. Как ты считаешь, он успел к тебе привязаться? — Я не… не знаю… — Бете показался странным сей вопрос. К чему клонит Генерал? Что он задумал? Если говорить честно, то старичок Минги был любимцем всех слуг в доме. Он обладал добрым характером и обычно легко мог расположить к себе любого человека. Чонгук тоже относился к нему с трепетом. И специально поручил именно Минги присмотреть за омегой. Ведь считал, что никто не справится с этой задачей лучше. — Иди за мной, — он поднялся и направился к выходу из кабинета. На альфе были синие одежды с вышивкой на груди в виде тигра. Обычно он не носил столь торжественные наряды, но сегодня облачился так для посещения храма, чтобы установить там поминальную табличку наместника Ким Юджона. — Могу я узнать, что вы будете делать? — Ты должен мне подыграть, ясно? — предупредил он, продолжая идти по коридору в сторону южной части усадьбы. Комната Тэхёна располагалась на втором этаже. Из одних окон был виден лес, а из других — с выходом на балкон — внутренний двор. В течение дня можно было наслаждаться пением птиц, зеленью деревьев или смотреть на хлопоты слуг. Например на то, как садовник ухаживает за магнолиями… срезает веточки, чтобы придать деревьям красивую форму. — Хорошо, — ответил старик, стараясь сильно не отставать от хозяина. Он постукивал тростью в такт своим шагам. Чонгук вошёл в комнату и приблизился к кровати, где под одеялами лежал омега. Он оттянул край, чтобы раскрыть того по пояс. Тэхён сперва вздрогнул, после чего отполз, вжавшись в изголовье кровати. Чонгук невольно скользнул взглядом по оголённому плечу. Но вскоре омега поправил рубашку и, вдобавок, схватил одну из подушек, используя, будто щит. Его волосы разметались по лицу отдельными прядями. И всем видом Тэхён выражал настороженность. — Не смей приближаться ко мне! — пригрозил юноша, впиваясь в альфу презрительным взглядом. Чонгук сжал пальцами одеяло, пытаясь унять вспышку возбуждения. Крепкий густой запах стал заполнять пространство вокруг, будто дым от костра. Ему так хотелось лечь в эту постель и… Тем не менее Генерал приложил все усилия, чтобы не позволить инстинктам разбушеваться. Он отошёл от греха подальше. И повернулся к слуге, приступив к задуманному плану. — Бесполезный калека, от тебя нет никакого толка! — зарычал он на Минги, затем для правдоподобности выхватил его трость, отшвырнув её. Бета опустился на колени, вступая тоже в актерскую игру. Стараясь выглядеть максимально жалостливо, он принялся дрожать и плакать. — Пожалуйста, только не выгоняйте меня на улицу. Мне некуда идти… Я старый и больной, кто приютит меня? — Если не хочешь оказаться за воротами, то заставь этого омегу есть. Иначе я прямо сейчас выставлю тебя вон! Как только Чонгук закончил фразу, он услышал слабый шорох. Тэхён поднялся с кровати и встал напротив альфы, прикрыв собой старика. — Не ругай его. Он ни в чём не виноват, — требовательным голосом заявил он. Было заметно, как сильно он похудел за эти дни. Одежда болталась на Тэхёне, словно бесформенный мешок. И то плечо опять оголилось… Чонгук сглотнул, отводя взгляд в сторону. Во что бы то ни стало, он обязан был заставить омегу питаться. Поэтому властно ответил: — Тогда сядь за стол и до последней крошки съешь всё с подноса. Тэхён пересёк комнату нервной походкой. Он отодвинул низкий стул с изящной изогнутой спинкой, сел и демонстративно громко принялся скрести палочками и ложкой по тарелкам, думая, что таким образом вызовет чужое раздражение. Минги глядел то на Тэхёна, то на альфу и сделал вывод: хозяин загнал себя в более сложное положение дел. В действительности, как только омега закончил есть, догадка слуги подтвердилась. Тэхён поднялся из-за стола и со всей яростью произнёс: — Животное! Ты умеешь только казнить невиновных и унижать больных стариков. Я ненавижу тебя! Дыхание Чонгука потяжелело, зрачки стали темнее ночной мглы, и мускулы на лице напряглись. Казалось, что даже воздух вокруг него стал горячее. Было очевидно, что услышанные слова причинили ему боль. Они хлестнули по самому уязвимому месту. — Начиная с этого момента судьба Минги на твоей совести. Не будешь слушаться, я сразу выгоню его из дома, — Генерал выдвинул условие, пытаясь закрепить результат. Пусть и ценой того, что его возненавидят сильнее. Сейчас имело значение только здоровье омеги. Тэхён схватил одну тарелку и бросил её в Чонгука. Посудина не попала в цель, ударяясь о стенку комода. Осколки фарфора рассыпались по полу. — Я способен увернуться от нескольких стрел одновременно, поэтому не трать зря силы. Этим ты добавил лишнюю работу слугам. — Мне не трудно убрать самому, — дерзко ответил Тэхён. На что получил строгий запрет: — В моём доме омега такими вещами не будет заниматься. — Я скорее буду чистить горшки, чем стану наложником, тем более твоим! Если только посмеешь прикоснуться ко мне… — у него сорвался голос. Чонгук его не дослушал. Он покинул комнату, чувствуя, как спину прожигают взглядом. Альфа был хорош в бою, в военных стратегиях… Но вот в делах, касающихся омег, почти не смыслил ничего. И должен был признать, что применил тактику, которая усугубила их положение. Но ведь другого выхода он не видел. Быть может, со временем получится смягчить гнев Тэхёна...