Erased/Стёртая

Лёгкий поцелуй в шею вызвал ураган эмоций. Гермиона подняла голову и посмотрела на него. Так близко. И так приятно в его объятиях. Драко не мог заставить себя убрать от неё руки. Она снова вторглась в его личное пространство так легко и беззаботно. И теперь он не может её отпустить. «Да и к чёрту…» Он запустил одну руку в её волосы и притянул к себе. Коснулся губами её губ. Медленно, наслаждаясь процессом. Они начали целоваться, не жадно, изучая, привыкая друг к другу. Драко притянул её за талию ближе, она зарылась руками в его волосы. «Почему это так хорошо?» Они потеряли счёт времени. В какой-то момент огонь всё же начал разгораться. Драко сильнее прижимал её, она углубила поцелуй. Гермиона опустила руку, обняла его за талию, приподняв футболку, коснувшись голой кожи. Он начал целовать её шею. – Драко…, – выдохнула она. И в этот момент открылась дверь. Кингсли не ожидал увидеть что-то подобное. Эти двое чуть не сексом занимались. Грейнджер всегда казалась ему довольно холодной в этом плане. Он ни разу не замечал между девушкой и Роном ничего интимного: взглядов, невербальных реакций друг на друга, химии, объединяющей их в пару. К примеру, это сильно ощущалось между Гарри и Джинни, даже между Артуром и Молли до сих пор было что-то: они понимали друг друга с полувзгляда, реагировали на присутствие, невольно, но придвигаясь ближе. Ни разу не видя их целующимися или хотя бы обнимающимися дольше нескольких секунд, Кингсли, тем не менее, всегда чувствовал, что они любят и чувствуют друг друга. С Роном Гермиона хоть и флиртовала периодически, если вспомнить их в Хогвартсе, но больше умничала, самоутверждалась что ли. Да и с Гарри, казалось, у них было больше общего. Рон тоже не выказывал какой-то горячности по отношению к подруге. С Малфоем Гермиона пылала. «Всё даже хуже, чем мне представлялось». С другой стороны, может, когда-то это ему пригодится. Информация правит миром. – Прошу прощения, время вышло. Малфой нехотя разжал руки. «Кажется, знаю, чем буду заниматься в камере». Гермиона повернулась, но не сделала ни шагу назад. «Какого Мерлина она всегда так нетипично реагирует? Ей дОлжно отпрянуть от него, испуганно и стыдливо смотреть на Кингсли, опустить глаза». Нихрена. Она всё ещё стоит рядом с ним и спокойно произносит: – Могу я получить ещё 10 минут? Кингсли слегка усмехнулся. – Хорошо, мисс Грейнджер, только помните, что это не комната для свиданий. Она кивнула. Кингсли вышел. – Он использует это против тебя. – Как? – Не знаю, но это читается в его взгляде. Ему нельзя верить. – Ты вызовешь меня как свидетеля защиты? – Нет. – Малфой! – Считаешь, что поцелуя достаточно для того, чтобы я передумал? – он усмехнулся. – Это не было манипуляцией, – тихо сказала Гермиона, упрямо глядя ему в глаза. Хотелось спросить, а чем было. Но вопрос казался опасным. – Знаю. В любом случае мой суд пройдет без тебя. – Ладно. – В чём подвох? Гермиона улыбнулась. – Нет подвоха. Я сдаюсь. Твой суд, тебе и решать. – Отлично, рад, что ты наконец это поняла. «Сейчас зайдет Кингсли, и я уйду. Увижу ли его ещё? Не в ближайшее время. Снова буду одна в поместье…» Гермиона смотрела на него странным взглядом. В нём было одиночество и сомнение. Будто она не хотела уходить или навсегда прощалась с ним. «Может, так и выйдет». – Всё будет хорошо, Грейнджер. – Обещаешь? – Да. – Я тебя убью, если ты соврал. Драко усмехнулся. – Договорились. *** Что вообще с ней происходит? Она пытается выбить клин клином? Попытка отвлечься от Рона? А вообще нормально после отношений, где тебя били, насиловали и унижали, тянуться к противоположному полу, да ещё так сильно? Может, логичнее было бы стать лесбиянкой или бояться мужчин. Гермиона без сна лежала в кровати и неосознанно проводила руками по своему телу. «А что, если это был бы Малфой?» Она начала поднимать футболку, гладя себя по животу, по груди, по шее и снова спускаясь ниже. «Что, если бы это были его руки?» Она слегка выгнулась и провела рукой ниже. Пальцы коснулись трусиков, ощутили влагу. Поднялись чуть выше, чтобы залезть и ласкать, ласкать… Но наткнулись на живот, который от изгиба выпирал больше, чем обычно. «Фу». Так он и скажет. Гермиона поправила футболку и повернулась на бок. «Забудь, такие, как он, не для тебя». *** – Ты хочешь посадить его? – Это самый лучший вариант. Сам знаешь, как люди настроены к семье Малфоев. – Доказательств мало. Кингсли устало взглянул на старого проверенного друга. Он выглядел уставшим, ещё бы. Его сын пропал. – А что ты предлагаешь, Артур? – Отпустить парня. Да, я не в восторге от него и, тем более, от его отца, но против него практически ничего нет. Ну, занимался он оральным сексом с девушкой, это не преступление. – Не преступление, если это не Малфой. Общественность радуется, что его обвиняют в таком резонансном деле. Считают, что это справедливо. Какая разница, если нет доказательств, даже если это не он, ему есть, за что сидеть. – Ты не прав, – Артур Уизли покачал головой. – Но я здесь не поэтому. Есть какие-то новости о Роне и Гермионе? Неприятно, что приходится скрывать от друга информацию о Грейнджер и её теории, но его цель – уладить этот конфликт мирно. Тогда и семейству Уизли знать не обязательно, тем более сама ситуация вызывает омерзение. Да и парня хорошо бы сначала вернуть домой. Министерство действительно искало Рона. Лучшие сотрудники были отправлены на поиски в разные уголки страны, чтобы найти любые ниточки, которые приведут их к пропавшему. Но пока безрезультатно. – К сожалению, нет, Артур, – Кингсли сочувственно посмотрел на друга. – А что показывают ваши часы? – Стрелка Рона мечется между «потерялся» и «в пути». Молли сама не своя. Билл с Флёр временно переехали к нам. Пытаются в свободное от работы время её отвлекать. Зайдешь на днях поужинать? Это бы тоже помогло ей, да и рассказал бы больше о поисках. – Зайду завтра. Спасибо за приглашение. *** Астория не могла поверить. До сих пор не могла поверить! Всё время, практически три недели, после смерти Дафны она пролежала на коленях Елены и выла. По крайней мере, так ей казалось. Будто внутри неё дыра, чёрная, вязкая, засасывающая, держащая в темноте без возможности выбраться. Даже присутствие Елены потеряло смысл. «Какая разница?» Мыслей, по сути, было только две: «кто?» и «за что?» А в остальном только больбольболь от потери. Она никого не хотела видеть и одна находиться не могла. Она была голодна, но её тошнило от вкуса еды. Она была жива, ощущая себя мёртвой. Очнулась Астория только тогда, когда пришла её мать. Бриелла Гринграсс, будучи сильной женщиной, быстро взяла себя в руки, развернув активную кампанию по привлечению общественности к суду над младшим Малфоем: заказные статьи в журналах и газетах, специальное распространение слухов, даже брошюры со скорбными словами матери, стремящейся найти убийцу ребенка. Из этого можно было получить пользу. Все чистокровные семьи находились после войны в незавидном положении, даже если напрямую не были приспешниками Волан-де-Морта. Это усложняло жизнь, потому что, не имея возможности засадить за решётку всех чистокровных, особо смелые находили варианты доставлять им мелкие неприятности. Вроде отказа в обслуживании в магазинах или кафешках. Вроде пренебрежительного тона в вынужденных разговорах. Вроде вандализма на воротах их поместья. Стоило показать им, что не все чистокровные виноваты одинаково. К Малфоям миссис Гринграсс, в целом, относилась хорошо, хотя считала их ледяным и высокомерным семейством даже по меркам аристократов. Свадьба Астории и Драко – её проект, то, чего она долго добивалась: повышение статуса. И, видит Мерлин, лучше бы обвиняли полукровку или маглорождённого волшебника, но имеем то, что имеем. Повысить статус, который и так был неплох, или приобрести расположение людей, избавив, пусть и печальным образом, их от ненавистных Малфоев? Второе даже лучше, ведь, уничтожив эту древнюю семью, можно занять их место и убить сразу двух кроленей. Бриелла, конечно, грустила, но вид младшей дочери, буквально раздавленной от горя, да ещё в объятиях «подружки», выводил из себя. Астория подняла голову. Мать, в чёрном платье, чёрных перчатках и чёрной мантии, смотрела на неё с презрением. – Мама… – Пора домой, Астория. После похорон ты там не появлялась. – Зачем? – Скоро суд. Перед этим мы дадим интервью. Как семья. Астория удивлённо посмотрела на неё. «Что мама задумала?» – Зачем нам давать интервью? – Это важный момент, – Бриелла покосилась на Елену, замершую около стены. – Обсудим это дома, дорогая. Астории было всё равно. Домой, так домой. *** Как и обещал, Кингсли заглянул на ужин. Дом Уизли оказался непривычно молчалив, и дело было не в отсутствии многочисленных детей и внуков (хотя последних пока было только два: Джеймс – у Джинни и Люси – у Перси). Наверно, атмосфера дома во многом держалась на Молли. Хозяйка, раньше приветливая и гостеприимная, умеющая как окутать теплом, так и заклинанием сильным вдарить, теперь бродила по комнатам, как тень. Не стучали магические спицы, не мылась посуда, и даже гномы в саду сидели тихо, а не носились, ругаясь матом, по газону. – Привет, Молли, – Кингсли дружески обнял её. – Здравствуйте, министр! – шуточно поклонившись, улыбнулась Молли.  – Ты вовремя, ужин будет с минуты на минуту, проходи в гостиную, там Артур, Билл и огневиски. На пару мгновений она как будто стала собой, но потом её взгляд упал на часы. Кингсли, вздохнув, прошёл в гостиную. Артур и Билл одновременно повернулись в его сторону, напряжённо вглядываясь в лицо. – Новостей пока нет. Оба, как по команде, опустили глаза. Вошла Флёр, всё такая же красивая, лёгкая и грациозная, держа в руках плоскую тарелку с рыбой и овощами. Во время еды обсуждали ежедневные новости, не касаясь важных тем. Вечер проходил уютно. После сытной еды и алкоголя все расслабились. Камин неспешно трещал, свечи мягким светом заливали гостиную. Серьёзный разговор начала Молли. – Кингсли, можешь рассказать, как продвигаются поиски Рона и Гермионы? У нас много вопросов. – Я понимаю, Молли. Готов на все ответить. Она замолчала, явно пытаясь выбрать самый важный. В итоге, вопрос задал Артур. – Почему в розыск объявлен только Рон? «Артур обладает чутьём, поэтому редко ошибается. Поразительно, но это действительно самый важный вопрос». – Гермиону давно не видели, поэтому нет уверенности, что они всё ещё были вместе. – Рон бы рассказал, если они расстались. Ведь мы всегда спрашивали, передавали гостинцы. Встречались, правда, редко, но молодёжь вечно занята, – вступила в разговор Молли. – Рон делился моментами из жизни: как они гуляли с друзьями Гермионы, как праздновали его повышение, какая она прекрасная хозяйка… И сейчас мы не можем её найти. Недавно они сменили место жительства, и, к сожалению, адрес мы не знаем, но уверены, что Гермиона первой бы сообщила нам о его пропаже. И раз это не произошло, они пропали вместе! «Убедительная версия, конечно, но ответственная мисс Грейнджер сейчас практически трахается с Малфоем. Жизнь полна сюрпризов». Артур закивал головой. – Молли права, Кингсли, мы знаем Гермиону. «Ха-ха». – Возможно, вы правы, но я не могу объявить в розыск сразу двух героев войны. Общественность сейчас и так взбудоражена, как вы, верно, знаете. – Дело Дафны, да. Ужасная трагедия. – Я тут подумала, – Молли помолчала, подбирая слова. – Малфой в школе не любил ни Гермиону, ни Рона. И, если он сделал такое со своей однокурсницей, чистокровной волшебницей, что мешало ему причинить вред Гермионе? Вы рассматривали такую возможность? – Молли, доказательства в пользу обвинения даже по делу Дафны мистера Малфоя крайне неубедительны. Тело Гермионы не найдено. Скорее всего, суд его оправдает. – Но… это мог быть он. И с Роном они не ладили, а Гермиона – грязнокровка, плюс оба они друзья Гарри, убившего Волан-де-Морта! – Но палочку в битве за Хогвартс бросил Малфой, – аккуратно напомнил Артур. – Да, но почему не допросить его и по этому вопросу? – Его допрос неэффективен. Малфой – прекрасный окклюмент, спасибо урокам Беллатрисы. Мы не можем быть уверены на 100%. – Но вы не можете его отпустить! – Молли…, – предостерегающе начал Артур. – Всё нормально. Я понимаю ваше состояние и, признаться, тоже не хочу отпускать мистера Малфоя. Но связан по рукам и ногам. Наступило молчание, пока голос не подал Билл: – А, может, придумать план, как его засадить, но не совсем честным путём? – Есть предложения? – Предлагаю обсудить. Как будет выстраиваться его защита? – Как я понял, единственным свидетелем является Теодор Нотт. Предполагаю, что Астория Гринграсс может выступить в его защиту. – Негусто. Кто назначен главным судьёй: Кенмарк, Стоун или Боули? – Боули, он в тот день работает. – Назначьте Стоуна, – сказал Артур, – он не любит приспешников Волан-де-Морта. К тому же у него достаточно силы духа, чтобы вынести приговор отпрыску древней семьи. Какие у нас доказательства? – У нас трое свидетелей полового акта на свадьбе Нотта и слёз Дафны после. Выступать будут двое, потому что умеют красочно описывать. Сейчас ведутся переговоры с Бриеллой Гринграсс. Она волей-неволей активно помогает нам, распространяя слухи и настраивая людей против Малфоя. Единственное – Астория, оставшаяся дочь, помолвлена с обвиняемым. Так что миссис Гринграсс может и не выступить. У неё, естественно, нет никаких улик, но мы рассчитываем, что она поможет создать нужный негативный образ. Это важно, потому что такое резонансное дело требует присутствия зрителей и журналистов. – Образ – это важно, потому что ни у нас, ни у них нет прямых доказательств, – Артур нахмурился. – А может их подкинуть? – тихий голос Молли. Все одновременно посмотрели на неё. Пауза затянулась. Никто не смел первым согласиться с этим предложением. *** «Всё, хватит откладывать!» Гермиона быстро одевалась, чтобы не передумать. Она собиралась созвониться с Кендрой и договориться на встречу в ТЦ. За три дня после встречи с Малфоем она ещё раз перерыла библиотеку, но так ничего и не нашла. Через 2 дня суд. Она будет сидеть в поместье и ждать вестей. Как и сейчас она сидит в поместье и ждёт вестей. Как задолбало это ожидание! Задолбало поместье! Задолбали тренировки! Задолбали вечно услужливые домовики! Задолбали мысли. Мысли о Роне. Мысли о Малфое. «Всё чушь! Сосредоточься на себе». Вчера на сеансе мистер Скотт посоветовал ей воспитать в себе заботливого взрослого. Это была интересная мысль. – Гермиона, представьте, что внутри вас есть взрослый, заботливый взрослый. – Это вы про концепцию «взрослый – родитель – ребенок»? – Да, идея отчасти пересекается с теорией личности Эрика Берна. Но это другое. Вам нужно относится к себе, как заботливый взрослый – к ребенку. К примеру, будет ли заботливый взрослый нарушать ребенку режим сна – не спать до 2-х ночи, если завтра утром в сад? – Сомневаюсь. – Или есть много вредностей? Нет. По Эрику Берну «Родитель» может быть и токсичным, а я вам предлагаю представить именно заботливого взрослого и проецировать поступки на себя. – А в какой позиции лучше всего находиться по Берну? – Их нужно уметь грамотно совмещать. Без «Ребенка» мы не сможем радоваться и проявлять эмоции, а также творчески самовыражаться и находить нестандартные решения. Без «Родителя» мы не будем поддерживать ни себя, ни других. Без «Взрослого» у нас не получится действовать и ориентироваться в сложном меняющемся мире. – Тогда почему вы предлагаете не учиться совмещать? – Объясню, – улыбнулся мистер Скотт. – Чаще всего люди меняют два состояния: «Родителя», причём критикующего, и «Ребенка». «Взрослого» воспитать в себе сложнее. То, что я предлагаю, не является позицией "Взрослого", скорее, "Родителя", но адекватного. Поэтому предлагаю вам такой эксперимент. Совершайте поступки, проанализированные с точки зрения воображаемого заботливого взрослого. А к совмещению всех трёх ролей мы ещё придём. – А если не получится? – 3 раза из 10 для начала, сойдет? – Хитрая улыбка. Она кивнула. Вот и сейчас Гермиона решила, что заботливый взрослый подумал бы о том, что сидеть так долго в душной библиотеке не есть хорошо, а недостаток общения может откинуть её стадию развития к состоянию пленника в Средневековье. *** В ТЦ было немноголюдно. «Будни, к тому же утро». Они договорились провести вместе целый день: наболтаться, купить вещи, может, выпить по бокалу вина вечером в ресторане на 3 этаже. Для начала решили позавтракать в кофейне (после долгих обнимашек в холле при встрече). – Ты похорошела, Герми. – Да ну тебя. – Нет, правда! Я, по-моему, никогда не видела у тебя здорового румянца и сияющих глаз. – Спасибо, – Гермиона смущённо улыбнулась. Одеваясь утром, она заметила, что вещи стали сидеть лучше. Видимо, размер XL теперь стал ей как раз. – Не томи, что с тем светловолосым красавцем, к которому ты переехала без раздумий? – Кендра хитро на неё посмотрела и приподняла одну бровь. – Он в тюрьме. Гермиона расхохоталась, увидев лицо подруги. – Шутишь? – Наполовину. Он обвиняемый в одном неприятном деле. Кендра стала серьёзной. – А статья? – Номер не знаю, – «Есть ли вообще статьи в волшебном мире?». – Убийство. – Что?! Это не шутки. Ты ведь его не знаешь! И до сих пор живёшь в его доме? Переезжай обратно. Сегодня же! – Не могу, Кендра. – Что происходит? Знаешь, сколько историй о различных маньяках? А ты, как сумасшедшая, попёрлась за тридевять земель неизвестно к кому! Гермиона вздохнула. «Почему я не подумала раньше, что такая реакция ожидаема? Совсем расслабилась в мире волшебников». Мысленно она коснулась ладонью руки своего лица. Facepalm. – Всё не так, как кажется. – То есть из отношений с абьюзивным Роном ты вышла девушкой, ожидающей парня из мест, не столь отдалённых, и верящей в его невиновность? – Кендра вопросительно уставилась на неё. «Как теперь это разрулить, блин?» – Просто я точно знаю, что он этого не делал, потому что был со мной. Кендра посмотрела на соседку, пытаясь понять, действительно ли она верит в то, что говорит. – Всё время? «Нет». – Да. И он не мой парень. – А что с Роном? – Он исчез… из моей жизни, – поспешно добавила Гермиона. «Надо повнимательнее со словами». Кендра вздохнула, потом накрыла своей рукой ладонь соседки. – Я у тебя есть всегда, ясно? Звони, приезжай без приглашений и уведомлений, не надо скрывать проблемы, как ты делала раньше, с Роном. Я не буду осуждать, но обязательно помогу. Договорились? У Гермионы защипало в глазах. Она улыбнулась и накрыла их руки сверху. – Да, Кендра. И пусть это работает в обе стороны. После столь душещипательного начала, съев на завтрак кашу с мёдом и орешками, выпив кофе, они наконец занялись шопингом. Кендра выбирала наряд для свидания, да и всё, что под руку попадёт, а Гермиона просто смотрела какие-нибудь новые вещи. Ей хотелось выглядеть лучше, ярче, красивее. «Интересно, это терапия или поцелуи с Малфоем меня так мотивируют?» В итоге, Кендра купила себе голубой вельветовый спортивный костюм, узкие джинсы с заниженной талией, короткий топ и облегающее короткое платье. На ней всё, разумеется, смотрелось великолепно. Гермиона долго металась. Мода была на всё узкое и такое микроскопическое, что непонятно, зачем вообще что-то надевать. В конце концов, она нашла с огромной скидкой («так как немодные, очевидно, да оно нам и на руку») тёмно-зеленые широкие брюки с высокой посадкой, в которые буквально влюбилась, белую прямую футболку (в мужском отделе), прямые джинсы с небольшими потёртостями, клетчатую рубашку и пару маек нейтральных оттенков. Долго смотрела на платье с вафельным лифом – хит сезона, но остановила выбор на классике: чёрное офисное платье до колен формы песочные часы, вполне свободное для неё. Гермиону покорил довольно глубокий, но в рамках этикета V-образный вырез на спине. Спортивные штаны. Балетки-лодочки, белые кеды. Кендра уговорила её зайти в салон, где Гермионе постригли волосы и продали дорогущую маску. Хоть подруга и показывала за спиной мастера какие-то знаки, было неловко отказываться, раз так настойчиво предлагают. Потом был маникюр, от которого Гермиона отказалась («Уймись! Деньги не бесконечны, блин!») и, пока соседка выбирала между миндалём и стилетом, зачем-то напокупала журналов и газет в соседнем магазинчике. Уже измотанные шопингом («Кто сказал, что это такое уж удовольствие?»), ближе к вечеру, Кендра затащила её в магазин косметики. У Гермионы уже не было сил и желаний, кроме одного («Кусок мяса!»), она бесцельно бродила по рядам, пока её взгляд не упёрся в помаду. Красивого винного цвета. «Отпечаток на его ключице». Она закрыла глаза и почувствовала на губах это ощущение. Поцелуй. Гермиона улыбнулась и решительно взяла предмет в руки. *** – Это тебе! Они уже сидели в ресторане и ели стейки, когда Кендра вдруг протянула ей коробочку. – Что это? – Подарок. Гермиона с любопытством подняла крышку и увидела там серьги. Серебряные гвоздики с большим прозрачным камнем. – Не бриллианты, сама понимаешь, но, на мой взгляд, тебе подойдут. – Спасибо, Кендра! Но я ничего… – Не глупи. Это был порыв души. Ты меняешься, Гермиона, надеюсь, это не связано с Малфоем. Пусть это будет ради тебя самой, ладно? Гермиона кивнула. «Думаю, я чудесный человек, раз у меня есть такой друг». *** «Завтра суд». Так думали в этот день сразу несколько человек.   Кингсли думал, сработает ли их небольшая – малюсенькая – уловка. Ему было даже жаль Малфоя, и он решил после благополучного разрешения ситуации с Роном и Гермионой пересмотреть дело («совесть, совесть»), но сейчас парень будет ему мешать. А так практически все в выигрыше: Малфой не пудрит мозги Грейнджер – Грейнджер соглашается на сделку – конфликт улажен. Малфой понесёт наказание (пусть и за прошлое) – рейтинг Кингсли растёт – он снова становится министром через год.   Гермиона не могла найти себе места. Она то ходила по поместью, то судорожно читала купленные вчера журналы и газеты, пытаясь отвлечься, то кидалась снова перебирать книги в библиотеке, надеясь на удачу, то лежала на кровати, глядя в потолок и думая о Малфое. Как он там? Почему Тео не пишет, не успокаивает её? Почему они так уверены, что его отпустят? Ответов нет. Нужно просто подождать до завтрашнего вечера. Бриелла испытывала муки выбора. Если она выступит в суде против Драко, то помолвке конец. Астория и так еле согласилась на этот брак, как и высокомерная чистоплюйка Нарцисса. С другой стороны, если младший Малфой сядет, то и свадьба не нужна. Интервью прошло хорошо: хоть Астория и говорила неверные слова, Рита всё отредактирует. Журналистка в восторге, конечно. Но они договорились, что решение – публиковать или нет – останется за семьёй Гринграсс. И сейчас Бриелла сидела перед камином, размышляя, стоит ли сжигать мосты. И что же делать?   Малфой провёл последнюю неделю в воспоминаниях о поцелуях с Грейнджер. Он связывал это напрямую со своим одиночеством. Больше никто его не навещал, и голоса в голове начали выходить наружу, как он понял, случайно заметив, что разговаривает сам с собой вслух. – Пиздец. – С другой стороны, кто услышит? Я тут, блять, один. – А если прослушка? «Ска, заткнись уже, а?» Он не переживал насчёт суда. «Я не убивал, это точно». Значит, завтра меня отпустят, и я вернусь домой, а там… Грейнджер. И вот тут стоило переживать. Он не знал, что с ней делать. – Может, выгнать её? Отдам Макгонагалл, хотел же раньше. – Это разумно. Её губы. Она так легко переступает через эту грань прошлого. – Почему она не ненавидит меня? – Потому что идиотка. Потому что не помнит, что нужно ненавидеть. А когда вспомнит… «Выгоню её к херам из своей жизни и из головы». Раздались шаги. – К вам посетитель. *** Крепкое рукопожатие. Тео улыбался. – Дерьмово выглядишь. – А ты сияешь, как рождественская ёлка. – К тебе хрен прорвёшься. Как ты тут? – Превосходно. – Ну да, ясно. Я пришёл обсудить завтрашний суд. – Внимаю. – Начну с плохого. Поменяли судью на Стоуна. Это усложняет дело. Он недолюбливает всё, что связано с Волан-де-Мортом. Вроде как, в Первую магическую войну его жену изнасиловал оборотень, и она потеряла ребенка. Пиздец, конечно, но история старая. А вот ненависть его свежая. Это раз. Во-вторых, ходят слухи о том, что миссис Гринграсс будет давать показания против тебя. Она сейчас активно очерняет твой образ. Думаю, Скитер за ту статейку заплатили. Сам понимаешь, дело вызвало общественный интерес, завтра там будет весь зверинец. Тебе нужно держать себя в руках. – Я постараюсь. – Нет, Драко, ты не понял, это самое важное. Ты, конечно, вечная глыба, так что зря я, может, распинаюсь и переживаю… Будь собой, короче, потому что подозреваю, что публика будет тебя провоцировать. Я бы поставил на то, что обвинение будет давить на твой отрицательный образ в целом, потому что доказательств у них нет. В списке значится два свидетеля с их стороны: грёбаный Маркус Флинт и Милисента Булстроуд. Больше их на моём пороге не будет, само собой, но что они скажут – не знаю. И вот тут вопрос к тебе. Раз я твой единственный свидетель, мне нужно знать, что было между тобой и Дафной. Я видел мельком, как она тебе отсасывала очень… активно, и всё. За что может зацепиться обвинение? – Отсасывала – неверное слово. Я трахал её в рот. Она была пьяна, я понял, что не прав. Извинился и отправил её домой. «Извинился? Что с ним происходит?» – Мерлин, Нотт, у тебя всё на лбу написано! Я в порядке, ясно? Может, я взрослею. Да, раньше меня не волновали такие моменты, если девушка на всё согласна и ебать её можно, как угодно. А сейчас нет. Прими как факт. – Ладно, но тогда получается, что сюда можно притянуть жестокое обращение. Хреново. Оно и было жестоким. Драко почувствовал. Как-то подозрительно всё складывалось не в его пользу. «Но я не убивал!» Тео внимательно следил за ним. – Не переживай. Правда на нашей стороне. – А хорошие новости у тебя есть? – Нарцисса пока не приехала, хоть и переживает. Твой запрет на неё ещё действует. – И всё? Тео сочувственно развёл руками. – Как Астория? – Она не навещала тебя? – Нет. – Я её не видел. Хотел, чтобы она выступила в твою защиту, но… – Не трогай её. Не вмешивай. Ей сейчас плохо, я знаю. Надеюсь, Елена рядом. – У тебя какой-то пунктик – девушек не трогать? Сначала Нарцисса, потом Грейнджер, теперь Астория… Малфой промолчал. Боялся, что, если откроет рот, следующим вопросом будет «как Грейнджер?», а он больше не мог думать о ней. Достало! – Суд в 11. В зале номер 10. Я приду раньше, привезу костюм. Какой взять? – Они все похожи, бери любой. – Тогда до завтра. Мы их сделаем! «Так ли?»