Erased/Стёртая

Блейз не врал. В его жизни сейчас действительно творилась полная жесть. Он влюбился. Неожиданно. Они встретились в банке Гринготтс, где она работала, а он изредка появлялся. Хотя, разумеется, они виделись и раньше: в Хогвартсе, на Кубке трёх волшебников, на котором она представляла Шармбатон. Невыносимо красивая Флёр Делакур, теперь взявшая себе уродскую фамилию мужа – Уизли. Их роман начался как связь на одну ночь. Это было 5 месяцев назад. Они столкнулись в дверях. Случайность. Но вдруг он будто впервые заметил её. И с тех пор его жизнь сильно усложнилась. Флёр флиртовала с ним – конечно, гены вейлы давали о себе знать, но не собиралась переходить черту. Просто в какой-то момент ей начали сниться его глаза – тёмные, опасные, сексуальные. В Забини будто была скрыта тёмная энергия, но не убийственная, а манящая, зовущая погрузиться в неё. И Флёр рискнула. Конечно, ситуация зависела от неё, она это осознавала. Девушка решает, подпускать поклонника ближе или нет. Но если бы она знала, к чему это приведёт, вряд ли бы решилась нарушить уже устоявшуюся, размеренную жизнь замужней женщины. И вот они уже в номере. Она скидывает свои высокие шпильки, он в объятьях отрывает её от пола. Воздух будто наэлектризован, вот-вот полетят искры. Он поворачивает её к себе спиной и зубами расстёгивает молнию на платье. Медленно стягивая его с плеч, Блейз целует её спину и даже прикусывает слегка, так, чтобы не осталось следов. Он всё понимает правильно. Просто сексуальное напряжение между ними разрослось до грандиозных масштабов, терпеть было уже невозможно. Но это лишь раз. Просто секс. Два взрослых человека решили поступить дурно. Это только их дело. Флёр остаётся в чулках и белье, поворачивается к нему. Разрывая рубашку на груди, лишь бы быстрее прикоснуться к желанной коже, начинает целовать его грудь, ниже, ниже. Руки заняты ремнём, но вот и он летит к чёрту. Флёр опускается на колени, прикасается губами к коже. Почему-то кажется, что нужно торопиться, хотя дома её в ближайшие два часа не ждут. – Подожди, Флёр… О, Салазар… Стой… Блейз поднимает девушку на ноги, сжимая в объятьях так крепко, словно она испарится, если он чуть ослабит руки. Он боялся, что кончит почти сразу: так нечестно, ему нужно не это. Блейз хотел наслаждаться её телом, целовать и гладить. Один раз. Он хотел показать, как сильно желал её все эти дни и не только ради себя. Они падают на кровать. Блейз начинает стягивать с неё чулки, параллельно целуя освобождённую от нейлона кожу. – Ты идеальна, – шепчет он между поцелуями. Флёр тянет его на себя. К чёрту прелюдии, всё потом. Тело горело от желания. И плевать, что она замужем, что потом будет чувствовать себя мразью. Она разрешила себе одну ночь, длящуюся два часа. И наконец случилось. Они движутся в одном ритме, но каждому мало. Флёр стискивает его ногами, Блейз сжимает её в кольцо рук. Глаза в глаза. До конца. Уже через пару минут обоих накрыло оргазмом, почти одновременно. Слишком долго они ждали, но огонь всё ещё пылал. Все два часа в номере они не отрывались друг от друга. Флёр уходила первой, Блейз всё ещё лежал на разгромленной кровати. Одевалась она молча, он скользил глазами по её телу. Сколько раз он кончил? А она? Но дело не в цифрах. В какой-то момент что-то щёлкнуло в голове. «Она подходит мне». И теперь возвращается к мужу. «Только раз», – сказала она. Но ему было мало. Флёр посмотрела на него. – Это было прекрасно, но больше не повторится. Блейз кивнул. Хлопнула дверь. Флёр соврала. Придя домой, она чувствовала себя ужасно, стыд разъедал изнутри, Билл ничего не заметил. Но ночью ей снились невероятно яркие сцены недавней измены и манящие глаза цвета горького шоколада. Это было невыносимо. Флёр продержалась девять дней. А потом они снова оказались в номере отеля. Чем дальше это заходило, тем сложнее было обоим. Переломным моментом стала свадьба Тео. Блейзу невыносимо было смотреть на счастливого друга, он всё время думал о Флёр и её муже. Когда Летиция с Тео произносили клятвы, танцевали первый танец, резали торт, он не мог выкинуть мысли о том, что всё это Флёр прошла с другим. Свадьба друга стала сущим испытанием, и он быстро слинял. С тех пор они начали ругаться. Блейз требовал больше, Флёр упорствовала. Когда посадили Малфоя, она совсем замкнулась в себе. Он не мог понять, что происходит. Три недели она не выходила на связь, и за это время он будто сошёл с ума. «Потерял её». Блейз не мог никого видеть и ни с кем разговаривать, не мог поверить, что больше не увидит её. Потом она прислала сову с запиской: «Я в порядке». А через неделю ушла от мужа. Блейз глазам не поверил, когда она появилась на его пороге. Молча прошла в квартиру и села на диван. Он не знал, что и думать. Пять минут спустя Флёр сказала, что ушла от Уизли. Просто так. Без причин. И подняла на него глаза. Она плакала. Первые три дня ничего не было. Они ложились рядом, он обнимал девушку со спины, смутно осознавая, что ей сложно принять то, что она сделала. Он не торопил. «Она моя. Она пришла ко мне». И Блейз не мог совершить ошибку, спугнуть её, заставить сомневаться. Она выбрала его. Эта идеальная девушка, ставшая для него воплощением мечты. Нужно только дать ей время. И на четвертый день она повернулась к нему и поцеловала. «Всё решено». Флёр осталась у него. И впервые Блейз был настолько счастлив. Когда туман в голове рассеялся, эмоции отступили, он вспомнил о Драко. Это было утром; они пили кофе, когда сова принесла новый «Пророк», на обложке которого была Грейнджер. Блейз глазам своим не поверил. А Флёр внимательно изучила статью, потом подняла глаза на парня. – Что? - Она живёт с Малфоем? Это потому что Рон пропал? – Не знаю, это странно… – Мы думали, что они исчезли вдвоём. – Да чёрт с ней, с Грейнджер! Откуда эти чёртовы улики?! Мне надо к Тео. Флёр закусила губу и напряжённо уставилась на него. Он знал такой взгляд. «Решает, сказать что-то или нет». Блейз посмотрел в ответ и поднял бровь. Флёр колебалась. Она прекрасно помнила тот разговор на кухне у Молли и Артура, а потом Билл рассказывал, что они использовали Оборотное зелье, чтобы оставить ДНК. Тогда казалось, что засадить младшего Малфоя важно, теперь это сфабрикованное дело, в которое замешана и Гермиона. Странно. К тому же Малфой – друг Блейза. И что тут важнее? Ей не хотелось подставлять семью Уизли, хоть расстались они и не в очень хороших отношениях. С другой стороны, Кингсли что-то мутит. Он будто знал уже тогда, что Гермиона не с Роном. А значит, министр осознанно подставил Билла. И вот тут следовало бы сыграть на опережение, но на своих условиях. – Мне надо кое-что тебе сказать. Но с этой информацией нужно обращаться осторожно. И ещё есть условие. Решение рассказать об увиденном далось ей нелегко. И всё же…   Тео недоумевающе смотрел на Флёр. Он знал её, конечно. Известная персона, член Ордена Феникса, жена одного из Уизли. Как она может помочь? – Какая информация? – Которая не должна быть обнародована. Это условие. – Если тебя это успокоит, суд будет закрытым. – Нет, эта информация только для одного человека – Кингсли. Тео перевёл глаза на Блейза. – Я не понимаю. Можете объяснить нормально? Блейз посмотрел на Флёр, она кивнула. – У нас есть компромат на Кингсли. Улики – подделка. *** Астория сидела в тёмной комнате. Она не хотела ни выходить, ни кого-то видеть, ни есть. Девушка пыталась понять. «За что?» Несколько дней назад она увидела этот чёртов «Пророк». Мать даже не потрудилась спрятать статью от неё. Ей не стыдно. Она ходит по соседям и плачется. Возвращает репутацию, так она это назвала, когда Астория кричала на неё. Дафна мертва. «А теперь мертва и я». Не физически, разумеется, а для общества. Её жизнь. Её любимая. Её друзья. Её жених, пусть и липовый. Нарцисса. Как она теперь будет смотреть людям в глаза? Сказать об Империусе тоже не может. У неё осталась только мать. Пусть они не ладят, но всё же это семья. «Ты ничего не докажешь», – насмешливо кинула ей в лицо женщина, родившая её. В теории, докажет, конечно, только кто будет слушать? Елена бросила её. Астория знала, что Малфой по какой-то причине нравится ей. И их тройничок состоялся по инициативе Елены. Да и в процессе Астория периодически чувствовала себя лишней. Но она любила Елену, действительно. Для неё всё было серьёзно. – Ты предала своего друга, моего друга. Как я теперь могу тебе доверять? «Что у меня есть, кроме матери, которая использовала меня?» Только тёмная комната. В дверь постучали. – Мисс Астория. К вам посетитель. – Пусть мать принимает гостей, Обри. – Её нет дома, и…, – пауза. – Миссис, вам сюда нельзя! «Что?» Астория напряглась. – Миссис! Пожалуйста! – Астория! Открой дверь! «Мерлин, нет. Только не она». Астория втянула голову в плечи, пытаясь стать максимально незаметной. «Что я ей скажу?» Дверь распахнулась. В проёме девушка увидела Обри, испуганную, вжавшуюся в угол, и разъярённую Нарциссу. Женщина возмущённо посмотрела на неё и вошла в комнату. Астория попятилась и опустилась на кровать. – Твоей матери нет дома, поэтому я осмелилась ворваться к тебе. Приношу извинения, но мне необходимо прояснить ситуацию. Нарцисса сверху вниз посмотрела на девушку, съёжившуюся на кровати. В министерстве ей ничего объяснять не стали и практически вытолкали за дверь. Мистера Бруствера на месте не оказалось, и в конце рабочего дня Нарциссу попросили уйти. Но она не могла смириться с происходящим, поэтому решила лично спросить Бриеллу, что происходит. Или Асторию. И теперь, стоя над девушкой, Нарцисса ощущала, как весь гнев, накопленный за день, вырывается наружу. – Астория, что происходит? – Миссис Малфой… – Сначала ты даёшь показания на суде против Драко, а теперь обвиняешь его в изнасиловании?! – Я… – Я была так добра к тебе, Астория! И после всего ты втыкаешь мне нож в спину?! На лестнице раздались шаги. Бриелла. – Что здесь происходит? Нарцисса? – Ты! Хочешь посадить моего сына? – Драко изнасиловал мою девочку, Нарцисса, и должен получить наказание, – Бриелла высокомерно посмотрела на подругу. – Может, он и к убийству Дафны причастен, он был жесток с ней, а потом её убили. – Он не мог, и ты это знаешь! – Суд разберётся с этим. Я не смею выдвигать свои версии. А теперь прошу оставить наш дом. Нарцисса обернулась к Астории. Та сидела и запуганным зверьком взирала на мать. Это было совсем не похоже на смелую и дерзкую Асти, которую она так хорошо знала. «Что-то не так?» Нарцисса повернулась к Бриелле, спрятав руку с палочкой за спиной и закрыв от взгляда матери Асторию. – Ты ответишь за всё, Бри. Знаю, тебе кажется, что моя семья потеряет власть и ты сможешь её забрать. Это не так. Я сочувствую твоей утрате, как друг, как мать, но своего ребенка в обиду не дам. Во время этой тирады в руках Астории появилась записка, которую девушка спрятала в рукав. Нарцисса повернулась к ней. – Асти, подумай о последствиях. Нарцисса с достоинством покинула комнату. Бриелла фыркнула и посмотрела на дочь. – Зачем ты впустила её? – Она сама вошла. Почему она сказала, что я обвиняю Драко в изнасиловании? – Потому что это правда. Тебе предстоит снова предстать перед судом. – Я не пойду. – Это наш шанс, ты не понимаешь! Соседи снова добры к нам, меня приглашают дать интервью и посетить новые выставки. Имя нашей семьи уже не полощут вместе с другими чистокровными, – глаза женщины заблестели от слёз. – Мам, имя нашей семьи это не спасёт. Это фикция. Ты делаешь хуже. Нарцисса права, это аукнется ещё бОльшими проблемами. Дафна бы не хотела… – Не смей произносить имя сестры! Она мученица! Астория опустила глаза. Казалось, Бриелла сходит с ума. Откуда эта маниакальное желание засадить Драко? Как спасти остатки её разума? – Когда суд? – В субботу в 10. Сегодня среда, почти четверг. «Смогу ли?» – Хорошо, мам. Бриелла улыбнулась и поцеловала дочь в щёку. – Она будет гордиться нами. Сначала суд, а потом мы жестоко убьём этого магла. *** Гермиона не ожидала, что в доме Полумны не будет самой Полумны. Её встретил мистер Лавгуд, сообщив, что его дочь уехала на очередную экспедицию. «Как я смогу жить одна в доме с мужчиной?» Но с Малфоем она жила. Наверно, Кингсли ориентировался на это. Комната, которую ей отвели, была небольшой, но уютной. Чувствовалась рука Полумны. Разрисованная серебристыми линиями мебель, странный цветок на окне, к которому было страшно приближаться, люстра в виде подсолнуха. Гермиона опустилась на кровать. Новый этап. «Я всё помню. Сама за себя отвечаю. Ну почти. Хорошо бы снять потом своё жильё, хотя бы комнату. Работа? Откуда деньги брать? Родители?» Стыдно просить у них. Как она общалась с ними эти три года? Она помнила, как сняла своё заклинание, радость встречи, их осознанное решение остаться в Австралии. А потом? Серое пятно. «Все воспоминания остались в сосуде, который, надеюсь, всё ещё у Кингсли». Есть только факт: были звонки и письма. Никакой конкретики. «Жаль». Но звонить им сейчас нельзя. Сначала нужно стать собой, прежней. Иначе они с ума сойдут от волнения. Гермиона начала разбирать чемодан. «Как мне вести себя с мистером Лавгудом?» Все их прошлые встречи можно было пересчитать по пальцам одной руки: свадьба Билла и Флёр и посещение ради информации о Дарах смерти. К тому же стоило снова вспомнить о психотерапии: мистер Скотт, скорее всего, волнуется, да и ей не мешает привести мысли в порядок. Стук в дверь. – Мисс Грейнджер, могу войти? – Да! В комнату вошёл высокий худой мужчина со слегка безумным взглядом. Светлые волосы падали на глаза неопрятными прядями – он неустанно поправлял их руками, вместо мантии, обычной для волшебного мира, он был закутан в огромный вязаный бежевый кардиган. Тем не менее, несмотря на чудаковатый вид, Ксенофилиус Лавгуд тепло улыбался девушке. – Чайник вскипел. Будете чай? Гермиона неловко кивнула, испытывая смущение в присутствии малознакомого человека. Ксенофилиус широко улыбнулся. – Жду вас внизу. Не торопитесь! И мужчина резво закрыл дверь. «Странный. Возможно, своё жильё мне понадобится раньше, чем казалось». Но всё вышло наоборот. Уже на следующий день она поняла, что атмосфера в доме расслабляюще-медитативная, а человек, к которому подселил её Кингсли, заслуживает звание самого солнечного в мире. Их первое чаепитие затянулось до позднего вечера. Гермиона не понимала, как так выходит, что в присутствии мистера Лавгуда всё будто озарялось светом. Он мог часами слушать её, и говорить с ним обо всём было очень приятно. Ксенофилиус не ставил под сомнение её слова, живо участвовал в беседе. Непосредственный, как ребенок, искренне проживающий каждую её историю как свою, он, тем не менее, дарил ощущение тепла и спокойствия. «Неудивительно, что Полумна выросла такой. Здесь её не ломали». В этом доме явно не сдерживали самые разнообразные порывы, но все они были светлыми, весёлыми, забавными. А если и опасными, то по неведению или же по привычке надеяться на лучшее. Это была крайне непривычная для Гермионы среда, полная противоположность её прежней личности и всё же любопытная. В какой-то момент ей пришла мысль, что Ксенофилиус и Снейп стоят на разных концах вселенной: сдержанность против непосредственности, суровость против мягкости, чёрный против радужного. Гермиона даже пыталась вспомнить, встречались ли они в её присутствии, но ничего такого в голову не приходило. Зато перед глазами моментально появлялась картинка скривившего нос профессора зельеварения и Защиты от тёмных искусств. Ксенофилиус давал ей полную свободу, казалось, он даже не замечал, что она тут, занимался своими делами, и всё же каждый вечер они пили чай. Мужчина внимательно смотрел на неё, по-доброму, наверно, так смотрел бы отец на свою взрослую дочь, не залезая в душу, но давая понять, что он здесь, рядом и всегда выслушает. И Гермиона оттаивала, как подснежник под лучами солнца. *** «Попробуй прийти одна». Прошло два дня с неожиданного прихода Нарциссы, и Астория места себе не находила. После её согласия идти на суд, Бриелла немного ослабила психологическое давление. В основном, мать была занята тем, что ходила в гости и в различные медиа, чтобы всем рассказать свою байку о несчастной, потерявшей дочь женщине, чистокровной, пострадавшей от рук других чистокровных. «Смотрите, да, мы такие же, как они, но лучше!» Почему её мать такая идиотка?! Или сумасшедшая здесь только она, Астория? Как только она начала выходить из самозаточения, первое, что бросилось в глаза, – цветы. По всему дому были расставлены десятки букетов с записками: добрые пожелания, соболезнования, даже призывы расправиться с семьёй Малфоев до конца. Бриелла времени даром не теряла. То интервью, о котором стыдно вспоминать, публичный суд и её громкое заявление, не менее скандальная теория Грейнджер, которая – какого хрена! – живёт с Малфоем, улики. Это стало развлечением, публичной поркой известной семьи, причастной к деяниям Волан-де-Морта. И мать хотела урвать свой кусок. Астория понимала её позицию и приняла бы, не будь это семья Малфоев. Она даже не думала о Драко и его реакции, перед глазами возникала Нарцисса. Женщина, которая объясняла ей многие вещи, о которых не удосужилась сообщить Бриелла: начиная от тампонов и заканчивая советами по стилю. Астория делилась с ней переживаниями, достижениями, всем. Кроме её ориентации. Эту грань она никак не могла перейти, не могла вынести мысль о том, что лицо столь дорогой женщины, практически заменившей ей мать, исказится от отвращения. Фиктивный брак с Драко, в первую очередь, был важен для неё именно из-за его семьи, в которую она так хотела попасть на законных правах. А сейчас… Астория бросила ещё один взгляд на бумажку в руках, удивительно ровную, даже с узором в углу, хоть и наколдованную наспех. Нарцисса не могла позволить себе что-то ниже её достоинства. Девушка вздохнула. Две матери. Как тут выбрать? Она не знала. А сегодня уже пятница. Почему-то в голове вспыхнули слова профессора Дамблдора: «Впереди тяжелые времена, и нам всем придется выбирать между тем, что правильно, и тем, что легко». Внизу хлопнула входная дверь. «Что-то она рано». – Асти! Асти! – шаги на лестнице. Астория натянула заинтересованную улыбку. – Я в комнате. Бриелла, сияя, застыла в дверях. – Я купила тебе платье на завтра! «Приехали». Всё, что покупала ей мать, выглядело либо вульгарно, либо слишком просто, как будто у неё в голове были только две крайности. Дафна унаследовала эту особенность. Нехорошо сейчас так думать, но слишком коротким – по дресс-коду – было её платье на свадьбе Тео. Для тусовки в клубе – отлично, для публичного мероприятия – вызывающе. В груди кольнуло. Перед глазами чередой пронеслись картинки: их объятья, шутки, понятные только им, Дафна заплетает ей волосы, поёт колыбельную на ночь, когда на улице гром, дождь и маленькой Астории страшно, целует сестру в щёку перед её уходом с этой грёбаной свадьбы… Зачем?! «Нужно было остаться с ней, послать в жопу Елену!» Астория сглотнула подступающие слёзы и тихо шмыгнула носом. Бриелла вытащила из пакета за спиной платье. Девчачий розовый, рюшки в огромном количестве… «Это прикол такой?» Астория знала, что ей идёт, а что нет. Недаром она предпочитала чёткие линии. Строгая элегантность, натуральные цвета, простой крой, дорогая ткань и минимализм в украшениях. Конечно, иногда она позволяла себе дурачиться, как это было на свадьбе, но и там везде были ровные линии. Она протянула руку, коснулась ткани и посмотрела на мать. – Примерь! «Дафны нет. Теперь я её кукла?» Она переоделась. Платье было чудесным, многочисленные складки и рюшки струились по телу, полупрозрачная ткань добавляла женственной хрупкости, оголяла руки и ключицы. Но на теле Астории не смотрелось совершенно. В нём она чувствовала себя молодящейся тёткой. «Эту бы прелесть отдать кому-то подходящему». – Чудесно, милая! – Мам… – Знаю, что это не в твоём вкусе, но образ играет важное значение. Так мы подчеркнём твою невинность и молодость. «Или наоборот». – Я думаю, персиковый костюм тоже смотрится вполне невинно. – Костюм! – Бриелла фыркнула. – Оставь свои лесбийские шуточки. Платье – то, что носят девочки. «Опять». Последние года два, с того момента, как мать узнала о её ориентации, поток подобного «юмора» не утихает. Девочка должна то, девочка должна сё… Помолвка с Драко многое упростила, ведь хоть что-то эта «девочка» сделала правильно, но, видимо, период затишья закончен. Астория прекрасно помнила выражение лица матери, когда она поняла, что её дочь из этих, извращенка, гнилой плод и позор семьи. «И это уже давно меня не задевает». Ложь. – Прекрасно. Мне нужно сейчас отлучиться, меня пригласили на ужин. Приду поздно, не теряй! Бриелла поцеловала дочь в щёку и вышла. Астория машинально потёрла рукой место поцелуя, чтобы стереть все следы. «Дамблдор был прав. Хватит трусить. Пора навестить Нарциссу». Через двадцать минут она стояла у ворот Малфой Мэнора, не решаясь войти. Рой мыслей в голове. Что сказать? Стоит ли подставлять мать? Поверит ли Нарцисса? Не подумает ли, что я просто выгораживаю себя? Как она вообще меня примет? Впереди показался силуэт. Астория вздрогнула. Миссис Малфой решительно направлялась к ней. Одета она была в магловскую одежду, но по-королевски: тёмно-зелёная юбка-конус, фиолетовый свитер с запАхом, челси. Мало кто видел Нарциссу такой, но Астория была своя. «Раньше». Ворота открылись. – Проходи, Астория. Спасибо, что пришла. *** Вечер был полон слёз. Астория рассказала Нарциссе об интервью, суде и подставе матери. Согласилась давать закрытые показания взамен на обещание не заводить дела против Бриеллы. Этот разговор обеим дался нелегко, но зато все точки над i были расставлены. Понимая, что девушке не стоит возвращаться домой сегодня, Нарцисса оставила её в Малфой Мэноре. Вымотанные, они рано разошлись по своим комнатам в надежде отдохнуть перед завтрашним днём. Но поспать им не дали. – Нарцисса! – неожиданно раздался голос, усиленный магией. Над поместьем взорвался сноп красных искр. Астория подошла к окну. За воротами стояла Бриелла. – Где моя дочь?! Ты украла её! В комнату Астории постучали. Вошла Нарцисса и протянула девушке руку. – Нужно выйти к ней и всё объяснить, – Асти начала неистово качать головой. «Нет!» - Она твоя мать. Ей нужно знать, – мягко добавила Нарцисса и крепко взяла её руку. – Я пойду с тобой, хорошо? Они вышли из замка. Бриелла не поверила своим глазам. Астория предала? И её охватил гнев. Она резко выхватила палочку и направила в сторону дочери. – Конфундус! – Протего! – Нарцисса движением своей палочки закрывает Асторию, отбрасывая от неё дезориентирующее заклятие. – Успокойся, Бри! – Иммобюлус!  И снова Нарцисса укрывает девушку. – Экспеллиармус! Бриелла обезоружена, но всё с такой же ненавистью смотрит на дочь. – Как ты посмела? Что ты сказала? – Бри… – Она? Она тебя заставила, Асти? – Нет, мама. Я сама, – девушка посмотрела на Бриеллу. – Так правильно, неужели не понимаешь? Драко ничего не сделал. – Драко, – передразнила её мать. – Ты у нас по девкам, разве нет? Любишь лизать, как говорится. Какое тебе дело до него? Или, раз любовница бросила, переметнёшься к членососам? Астория замерла, в ужасе глядя на мать. Она не в себе. «Или просто ненавидит меня». Бриелла продолжала: – А твоя драгоценная миссис Малфой знала это? – она перевела взгляд на Нарциссу. – Или это был бы удачный брак для всех? Может, Драко тоже из этих? – Прекрати, Бри, достаточно, – жёсткий голос. – Астория остаётся здесь. Завтра мы идём в суд вместе. Не советую тебе туда приходить. За то, что ты сделала с дочерью, по закону ты не ответишь – её просьба, но прошу, ближайшие месяцы не приближайся к моему дому, – Нарцисса презрительно скривилась, повернулась к Астории и снова взяла её за руку. Обернувшись к воротам, кинула через плечо: – Палочку получишь завтра, после обеда, – Бриелла начала что-то кричать. – Оглохни!   Тишина оглушила Асторию. Она на автомате шагала за Нарциссой по дорожке, направляемая её властной рукой. В ушах всё ещё звучали жёсткие слова матери. Она подозревала, что Бриелле давно хотелось как-то так проучить её, особенно при Нарциссе. Мысли ураганом проносились в голове. «Давай мы просто дойдём до комнаты. Зайдём, закроем дверь и подумаем. Или убьём себя». Как только они вошли в дом, Нарцисса остановилась и посмотрела на неё. Глаза с возмущением впились в лицо девушки. Астория посмотрела в пол, не в силах искать разочарование в глазах Нарциссы. Та, в свою очередь, пребывала в шоке, почти таком же, как невеста её сына. Нарцисса была достаточно современной, чтобы знать о существовании лесбиянок, в конце концов, это не открытие. Но Астория? Она ведь обручена с Драко? Он был обманут? От таких мыслей внутри закипал гнев. Нарцисса была довольно консервативна в плане интимных отношений, лесбиянки казались ей чем-то противным, она их не понимала. И сейчас была сбита с толку. А в подобных неоднозначных ситуациях её всегда выручало только одно: правила. Хорошим тоном будет предложить горячий напиток после стресса девушке, которая завтра будет оправдывать её сына. – Чай? То, что Нарцисса повела её в столовую, а не в любимую гостиную, о многом сказало Астории. «Теперь я здесь чужая». Интересно, каждый ли человек, узнав об этой «особенности» будет изгонять её из своей жизни? «Плевать. Я та, кто я есть». Но на душе скребли кошки. Они пили чай в тишине, что тоже было не похоже на Нарциссу. Астория решила нарушить молчание. – Во сколько завтра суд? – Утром, – пауза. – Астория, спасибо, что поделилась информацией. Бриелла не права, она, надеюсь, потом это поймёт. Девушка недоверчиво кивнула. «А после суда я куда?» – Скажи… Драко знает… ну о тебе? – Да. Я не скрывала. – Но тогда почему вы обручились? – Я… я не могу одна это с вами обсуждать. Думаю, вам лучше поговорить с сыном, – Астория поднялась. Невыносимо было чувствовать неприязнь от дорогого человека. – Я пойду спать, устала. Спасибо за чай, за всё. Она поспешно покинула столовую. *** Визит был поздний, и его еле пустили. Драко уже спал, пришлось растолкать. Но времени оставалось мало. Слушание завтра, а им нужно было опередить события. Два дня они провели в квартире Тео вчетвером, обсуждали, под каким соусом лучше подать информацию Флёр с учётом её условий. А их было много. Во-первых, это не для прессы. Во-вторых, имя Билла упоминать нельзя. В-третьих, её личность тоже остаётся в тайне. Лучшим решением стала угроза напрямую Кингсли как соучастнику. Конечно, второй и третий пункты сразу отменяются, потому что улики подбрасывали Билл и министр, а Флёр было легко вычислить с помощью нехитрой логики. И всё же она согласилась. Буквально час назад, так что дело было за малым – предупредить Малфоя. – И вы можете это доказать? – Да, её воспоминания о разговоре. Я их видел. – А это не уловка? С какого она вообще с Блейзом?! – Сам в шоке, но Летиция сказала, что, судя по их поведению, там всё взаимно, а я жене доверяю в таких вопросах. – Он поэтому пропал? Тео кивнул. Драко потёр шею сзади и задумчиво уставился на стену. Стало быть, прав он был. Улики не вписывались в картину, да и нашли их позже. Но каков жук, этот министр! Использовал Грейнджер и её чувства к нему, снял половину обвинений, а лакомое – оставил. То, что сам и подкинул. Обхохочешься. «Интересно, один он это придумал или с альтернативно-одарённым Уизли?» – А что с Асторией? – Я не смог с ней связаться, – Тео развёл руками. – Ладно, значит будем решать проблемы постепенно, – Драко протянул другу руку для прощания и уже было открыл рот, чтобы спросить о Грейнджер, но передумал. «Пусть теперь будет сама по себе». *** Нарцисса плохо спала. Отчасти от желания быстрее приблизить завтрашний день и посмотреть в лицо мистера Бруствера, когда Астория откажется от обвинений. Как они посмели сегодня так грубо обойтись с ней?! А ещё она думала об Астории и Бриелле, о том, что узнала. Долгое время они были с Бри не совсем подругами, но всё же хорошими знакомыми. А её дочерей Нарцисса знала с детства. Пережив выкидыш в год рождения Астории, она сильнее привязалась именно к младшей Гринграсс. Казалось, что это её дочь, просто родила ребенка другая женщина. Идиотская мысль, но приятно было иногда помечтать. Нарцисса хотела девочку, всегда – сильную, дерзкую, красивую. Она безумно любила сына, но его воспитанием всё же больше занимался отец. А Нарциссе тоже хотелось передавать кому-то свои, опытом накопленные знания. И Астория стала для неё отдушиной. Девушка была именно такой, как себе представляла свою несуществующую дочь Нарцисса. И они были близки: Асти делилась проблемами, бежала к ней за советом, интересовалась её женскими хобби. Когда Бри предложила выдать одну из дочерей за Драко, Нарцисса уцепилась за этот шанс, неосознанно, желая заполучить Асторию в свою семью официально. И теперь была растеряна. Асти не сказала главного. Почему? Она делилась буквально всем, но не этим. Бри знала, Драко знал, но не она, Нарцисса. Это было обидно. С другой стороны, быть лесбиянкой – это мерзко. В голове никак не складывался этот пазл: Астория, весёлая, умная, элегантная, и лесбиянка? Они же ходят в балахонах, рваных джинсах, не моют голову и вообще не следят за собой. Зачем, мужчины-то им не нужны? Нарцисса начала злится. Мало того, что ей не сказали, так ещё и со свадьбой хотели одурачить. Как бы она потом объяснялась перед всеми? Вдруг эта информация общедоступна? И люди бы тыкали пальцем. А внуки, о которых она втайне мечтала? Какие дети могут быть у таких, как она?! Фу! «Как она могла сыграть на моём доверии? Мерзкая лесбиянка!» Разъярённая мысль молнией промелькнула в голове, оставив после себя зияющую противную пустоту. Нарциссе стало стыдно. «Астория мне как дочь». Вторая мысль, словно лечебной мазью, обволакивала голову. Нарцисса вспоминала их разговоры, её смех, наряды, которые она мерила, проблемы, которыми делилась. Её тёплые руки, обнимающие так искренне, как может только ребёнок. Чистая любовь к ней, просто так, просто за то, что Нарцисса есть в её жизни. Это нельзя имитировать. Их отношения были родительскими, хоть родственниками они и не являлись. Так бывает. Родную душу не всегда находишь в собственном доме. «И я буду той, кто кинет камень?» Нарцисса вспомнила лицо Бриеллы. С какой злой радостью она выкрикивала жестокие слова в лицо собственной дочери! Ей стало мерзко. Но уже не от мысли об ориентации Астории, а от себя, от своей реакции на – пусть и скандальное – заявление близкого человека. «А будь это Драко? Я поступила бы так же?»   Утро подкралось незаметно. Приведя себя в порядок, Нарцисса спустилась к завтраку. Астория, опустив голову, уже сидела в столовой перед чашкой кофе. Нарцисса присела рядом с ней и взяла её за руку. – Асти, я не могу сказать, что всё полностью понимаю и принимаю. Это сложно и, скорее всего, понадобится время или какие-то объяснения. И обидно, что вы ничего не сказали мне. Но я постараюсь, – она улыбнулась, когда девушка подняла голову. – Ты для меня не чужой человек. Из глаз Астории полились слёзы. Она пыталась их скрыть, но они уже не подчинялись её воле. Просто текли, смывая с её души эту ужасную ночь, когда она чувствовала себя грязной, мерзкой и до безумия одинокой. Нарцисса обняла её. «Вот так правильно». – А теперь давай позавтракаем и пойдём спасать Драко. – Я не хочу подставлять маму. – И не надо. Ты не обязана признаваться во всём. Обвинение выдвинуто от твоего имени. Бриелла останется в безопасности. *** Малфой запросил аудиенцию у Кингсли за полчаса до слушания. Рано утром у него побывал Тео, ещё раз проинструктировал о просьбах Флёр. Потом неожиданно пришла его мать с Асторией, и это был крайне странный разговор. Обе были слегка на взводе, говорила, в основном, Нарцисса. Империус, сумасшествие Бриеллы, побег из дома, ложное интервью. «Нихера они там постарались – Кинсли и миссис Гринграсс, чтобы упечь меня!» Говорить про подтасованные улики он не стал, отправил их ждать решения в кафе, расположенном в холле Министерства. За ним пришли вовремя. «Ну что ж, время открыть карты». Кингсли сидел за столом и что-то писал. Когда дверь распахнулась, министр мельком взглянул на Малфоя, дописал пару слов, отложил перо и улыбнулся. – Прошу, присаживайтесь, мистер Малфой. Я был удивлён вашей просьбе, ведь слушание уже скоро. Что привело вас ко мне? – Хочу отменить дело, которое вы завели против меня. Кингсли снисходительно улыбнулся. «Типичный представитель семьи Малфоев: самоуверенный высокомерный говнюк». – К сожалению, отменить его может Визенгамот. – Или вы. – Или я. Драко выразительно поднял бровь, глядя министру в глаза. – Мистер Малфой… – У меня есть доказательства подделки улик, найденных на теле Дафны, и показания мисс Астории Гринграсс, аннулирующие её заявление против меня. «Что?!» – Сфабрикованные улики? Как это понимать? – А так, министр, что вы, не без помощи Билла Уизли и Оборотного зелья, добавили к делу мою ДНК и отпечаток пальца. Это нарушение закона, и я могу с невероятной лёгкостью лишить вас не только поста, но и свободы. Правда, мне это не нужно. Я всего лишь хочу снятия всех обвинений и неприкосновенность в дальнейшем. В моём доступе есть воспоминание об этих событиях, и, пока вы держите Министерство подальше от меня, оно так и будет храниться в каких-нибудь пыльных закромах. – Кто? – Кингсли перестал ломаться. Его голос стал жёстче. – Вычислите предателя сами. – Отдайте воспоминание, и вы свободны. Драко расхохотался. – Я вам не напуганная Грейнджер. У меня нет проблем с памятью и ментальным здоровьем. «Будь я там вместе с ней, хрен бы вы ушли с компроматом на Рона!» Кингсли в упор смотрел на парня и судорожно соображал. На кухне их было пятеро. Билл участвовал в этом, был его страховкой, пошёл бы он к Малфою? Вряд ли, хотя Кингсли давненько его не видел. Родители? Флёр? – Так что, министр? – Почему я должен вам верить? – А как Грейнджер поверила вам? Какую мотивацию вы нашли тогда? Подозреваю, вы напели ей сказочку о доверии и ещё что-нибудь о самопожертвовании во имя всего магического сообщества. – Мне нужны гарантии! Драко облокотился на стол локтями, приблизившись к Кингсли. Сейчас он выглядел как хищный зверь во время охоты. – Это не переговоры, министр. Это угроза. *** На слушании Астория аннулировала заявление, не упоминая ни Бриеллу, ни Империус. Кингсли вялым голосом произнёс речь о том, что улики не доказывают вину. Всё длилось минут 20. Ему отдали палочку и проводили до лифта. «Свобода!» Малфою не терпелось просто выйти на свежий воздух, погулять, побегать, полетать на метле. Впитывать телом все ощущения жизни. В Малфой Мэнор они вернулись втроём, и Драко тут же пошёл в душ. После Дейзи сообщила, что дамы ожидают его в гостиной. Он переоделся в привычное чёрное - спортивные штаны и футболку – и направился туда. Дамы («Мерлин, что за слово?») пили чай у окна и одновременно повернули головы на звук двери. Вид у них был заговорщицкий. Драко почесал ухо и ухмыльнулся. – Что затеяли? – Отпуск. Приглашаю вас к себе, во Францию, в Довиль. Надо отдохнуть от этого… – Нарцисса помедлила, подбирая слово. – Говна. – Безобразия. Драко, приличия! Он задумался. «Пожалуй, мама права. Мне нужен отдых. Забыть обо всём том кошмаре, который начался с появления Грейнджер в моей жизни. Да и о ней тоже!»