Erased/Стёртая

– А что на этот счёт говорит твой душевный врач? – Малфой встал и подошёл к ней. Гермиона помолчала. – Он против. – Так почему бы тебе его не послушать? – Малфой, мне не нужны лекции! Помоги или отвали, ясно? – Гермиона горящим взглядом уставилась на него снизу вверх. – Ты не передумаешь. – Нет. Я посажу его, а потом плюну в лицо через клетку. – Там двери. – Где? – В Азкабане, мститель. Драко вздохнул. Ну почему он должен её отговаривать? Пусть набивает шишки, раз считает себя самой умной. Всё равно ничего не выйдет, если Рон, разумеется, не растерял в порывах ярости малюсенькие зачатки интеллекта. Но что-то внутри похолодело. А вдруг она опять попадёт в рабство? Снова будет проходить через то, о чём рассказывал Уизли? Почему он об этом вообще думает? «Ладно, просто выполни её просьбу, и пусть валит. Сними с себя ответственность, и всё». Может, в процессе сама поймёт, что идея мести обречена на провал. По крайней мере, за последствия он отвечать уже не будет. – Уговорила. С чего хочешь начать? Какой вообще план? Гермиона застыла, а потом улыбнулась. Она подозревала, что Малфой не откажет, но уж очень яро он тут сперва отстаивал идиотизм её идеи. Гермиона была уверена в правильности своего возмездия. Это стало целью: полностью освободиться от присутствия Рона, запереть его навсегда там, откуда он не выберется, буквально уничтожить его жизнь и хорошее мнение о нём в памяти других людей. «Это справедливо, я это заслужила». А потом она сможет наконец перевернуть эту страницу и начать с чистого листа. Будет свободна от кошмаров, в которых он что-то делает с ней – Гермиона никогда не видит, что именно, но просыпается в диком страхе и потом до утра дёргается при каждом шорохе. Невыносимо. – Он смог применить Легилименцию, пока я была под воздействием Сыворотки правды. Давай начнём с неё. Я взяла у Макгонагалл 10 капель. А завтра, если ты можешь, возьмёмся за Окклюменцию. Рон у родителей до пятницы. У меня есть 2 дня. Маловато, да, но для начала… – Сколько по времени ты собираешься встречаться с Уизли? – По моим подсчётам, я смогу втереться в доверие и выбесить его пару раз за 3 месяца. – 3 месяца с этим маньяком? Ты серьёзно? – Лучше так, чем всю жизнь мучиться. – Грейнджер…, – он осёкся. «Да в жопу! Прекрати переживать. Её жизнь, её решение». – Делай, как хочешь. – Спасибо, – отрезала Гермиона. Она достала из кармана бутылочку с прозрачной жидкостью и передала Драко. Они уселись в два кресла напротив, как будто сейчас будет интервью. «Так оно и есть. Гермиона Грейнджер раскрывает душу перед Драко Малфоем. Сенсация!» Он капнул в её чашку с чаем. – Ладно, одна капля для начала. Обычно добавляют 5. Я буду спрашивать всякое, а ты ври, поняла? Глоток. – Ты применяла Империус на Викторе Краме, чтобы пойти с ним на бал? Нет! Язык зудел, губы уже начали складывать в это слово, но она сделала усилие. – Да. – К слову, и это могло быть правдой, но я прям видел, что ты хотела сказать «нет», – он усмехнулся. – Ну надо же. Прям сам польстился на тебя, я в шоке. – Ты вообще-то спал со мной. Дважды, – она оскорблённо подняла два пальца. – Алкоголь и тюрьма, Грейнджер, ничего личного. Враньё. Они оба это знали, поэтому всё и воспринималось как флирт. «Странно, – подумала Гермиона. – Мы не виделись больше месяца, я уже всё про него помню, но слишком быстро наше общение скатывается в перекидывание двусмысленными и не очень шпильками». Он первый и единственный, к кому она бы обратилась. Лучший в окклюменции? Знает о её ситуации? Да, но…  Гермиона хотела его увидеть. Он раззадоривал в ней что-то, нарушал порядок внутри, создавая хаос в мыслях и чувствах, одновременно даря чувство безопасности. И опять это дурацкое слово пытается всплыть на поверхность. «В пекло!» – Как скажешь, – она улыбнулась. – Ты ломала мне нос на 3 курсе? – Нет. – Поттер выиграл Кубок трёх волшебников? – Нет. Или да. Формально он разделил победу с Седриком. - Мерлин, какая ты душная. Снейп говорил тебе что-то подобное: «Вы не можете сдерживать себя или гордитесь тем, что вы невыносимая всезнайка?» – Нет, – Гермиона улыбнулась. По факту Снейп был прав: оба варианта прям в точку. – Похоже, с одной каплей справляешься уже лучше. Удвоим? Глоток. – Расскажи о том, как Клювокрыл ударил меня. – Ты его спровоци…, – она замолчала. – Соберись. Гермиона сглотнула. Казалось, слова – правдивые – рвались из неё и стоит открыть рот, как они посыпятся вне зависимости от её желания. Вдох-выдох. – Не спеши. Представь в голове новую картинку и описывай мне именно её. «Ладно». – Мы были на уроке Хагрида, пошёл дождь, Клювокрыл испугался и, убегая, задел твою руку. – Такой истории никто не поверит. Никаких подробностей, нереалистичный сюжет, да и вообще притянуто за уши. Но уже что-то. Толика лжи есть. Давай ещё раз. Расскажи о том, как погиб Дамблдор. «Давай же. Новая история. Представь…» Прошло несколько минут, пока Гермиона собиралась с силами. – Они со Снейпом вернулись из Министерства. Северус ушёл к себе, а Альбус поднялся в совятню, чтобы послать письмо брату. Он остановился около окна и начал привязывать послание к ноге филина. К сожалению, неожиданно разразился гром, птицы испугались и начали метаться по помещению, случайно сбив директора с ног. Он оступился и выпал… в окно. – Лучше. Хотя, кажется, слово «выпал» вырвалось случайно. Давай добавим сразу две капли. Глоток. Ещё. – Расскажи о своих отношениях с Роном. – Нет. – Почему? Вполне неплохая проверка на твою лояльность. Думаешь, он не воспользуется? Гермиона исподлобья смотрела на него, прикусив губу. «Соберись». – Представим, что он спросит тебя, что ты сейчас думаешь о тех отношениях? – Всё было сложно. - Подробнее. Вряд ли его устроит такой ответ, ведь ты хочешь вернуться. Подумай, какая версия не вызовет его подозрений и выскажи её. «Какой бы ответ устроил Рона?» – Я… вела себя неподобающе и хочу всё исправить. – Хрень! Кто вообще на такое купится? – Я… не хочу так заканчивать наши долгие взаимоотношения. – Чёрт, Грейнджер! И этим неубедительным нытьём ты хочешь кого-то обмануть? – Я не хочу тебя возвращать, но, возможно, для всех будет лучше, если мы наладим нормальное общение. Ведь мы были друзьями, и все считают, что я рушу Золотое трио. Давай мы просто попытаемся нейтрально общаться, не нападая и не пугая друг друга. Я не хочу испытывать чужую неприязнь. Я готова попытаться тебя простить. Малфой замолчал. «Это правда?» Звучало убедительно. Он недоумённо смотрел на девушку. – Сойдёт? – Это… – Ложь. Я хочу уничтожить его и плевать хотела на общественное мнение. Так что? – Но тут ни слова про отношения… – А, по-твоему, я сразу об этом стану говорить? Да, конечно, я ж для тебя идиотка, – Гермиона встала. – Давай завтра продолжим, пожалуйста. У меня сил больше нет. На следующий день они практиковали Окклюменцию. Это было ещё сложнее. Наконец Гермиона в полной мере осознала, почему Гарри так ненавидел эти уроки с профессором Снейпом. Уже час Драко проникал в её мысли и шарился там, а она ничего не могла скрыть. Голова болела. – Соберись. Очисти свой разум. Перерыв 10 минут. Он убрал палочку и подошёл к ней. Гермиона, опустив голову, сидела на диване. – Как только я вхожу, твои мысли начинают метаться. Ты пытаешься избежать моего вторжения, а надо наоборот: принять меня как гостя, скрыв нужное под покровом доброжелательности. Она кивнула. Драко подошёл к столу и налил ей чай. Они занимались в его кабинете. Так как времени было в обрез – завтра Рон возвращается и начинается реализация плана, сегодня всю вторую половину дня он отвёл на тренировку. – Готова? – Подожди. Невозможно было подготовиться к этому ощущению. Малфой не врывался болезненно, нет. Но неприятно осознавать, что твоей памятью управляет кто-то другой, а ты только сторонний наблюдатель. Перед глазами Гермионы возникали картинки, которые не она сама вызывала. Как будто лишний элемент в голове – это ты. Но Драко того и ждёт. «Стань хозяйкой своей головы». Решай сама, что показывать, а что скрывать. Гермиона попыталась очистить голову. «Пустота. Внутри просто пустота». Кивок. Малфой входит. Мысли мечутся, но она не останавливает их. Гермиона выталкивает вперёд воспоминание о том, как ударила его. И вот оно разворачивается перед её глазами, слегка мутное: мысли всё ещё мечутся. Но девушка чётко видит, как заносит кулак и с силой тыкает Малфоя в нос. Он уходит. – Лучше, Грейнджер. Я даже охренел на мгновение от того, как восхитительно выгляжу в твоих глазах. Гермиона откинулась на спинку, закрыла глаза и улыбнулась. «Это тяжело, но уже что-то». Драко сел рядом. – Довольна собой? Она повернула к нему голову и посмотрела в глаза: – Спасибо. – Это только начало. Но, похоже, логику действий ты поняла. Давай ещё немного это потренируем и перейдём к изменению воспоминаний. Уже начало темнеть, когда выжатая как лимон Гермиона научилась – немного и с огромным трудом – защищать память, слегка видоизменять воспоминания и противиться Империусу. С последним оказалось даже весело, потому что сперва она знатно шокировала Дейзи криками «Свободу домовикам!» (20 минут, прежде чем смогла себя остановить), а затем какое-то время наизусть цитировала «Историю Хогвартса», которую – неожиданно даже для себя – до сих пор помнила. Зато Малфой получил удовольствие. Сейчас был перерыв, Гермиона пила чай, глядя в окно. Поместье погружалось в темноту, солнце недавно село. Какая-то торжественная величественная тишина стояла вокруг. «Так красиво». Что-то мистическое было в этом пейзаже, заставляющее содрогаться и восхищаться одновременно, радуясь, что ты не там, а тут, в безопасности. – Отдохнула? – Мне кажется, меня через мясорубку пропустили. – Сладкое – напоследок. Как договаривались. Гермиона кивнула. Да, осталось последнее – и она пойдёт домой. 6 капель. Сразу. Она протянула свою чашку Драко. Он опустошил туда вчерашнюю бутылочку. – Готова? Глоток. Ещё. Ещё. – Что ты чувствуешь к Рону? Гермиона сделала паузу – язык невыносимо зудел, но мысленно она сделала вдох-выдох, дисциплинируя ум, собираясь с силами, веря в новую правду, а потом выпалила: – Пытаюсь его простить. Возможно, когда-то смогу полюбить его. Но сейчас я просто хочу избежать общественной ненависти. – Что ты сейчас думаешь о ваших прошлых отношениях? – Они были сложными. Думаю, мы оба ошибались. Сможем ли мы их исправить? Время покажет. Пока не думаю об этом. Я осознаю, что мы прошли через многое и чувства были настоящими. Но также понимаю, что Рон допустил по отношению ко мне непозволительные поступки. Я тоже вела себя не всегда правильно. Я хочу простить его и забыть об этом. – А если он предложит снова встречаться, что ты скажешь? – Пока не знаю. Я скучаю по тем временам иногда, но страх всё ещё сидит внутри меня. Время лечит, конечно. Хорошие вещи я тоже помню. Как он смешил меня, как умолял сделать за него домашку, как злился, что я такая всезнайка, – это мило. Драко помолчал, напряжённо вглядываясь в её лицо. – И ты уверена, что месть – единственный выход? – Нет. Можно понять и простить. Пока не знаю, что я выберу. Конечно, второй вариант правильнее, – она посмотрела на него. В её глазах была яростная решимость. Драко медленно начал идти к ней, не отводя взгляд. «Что?» Он подошёл вплотную. Гермиона почувствовала, как всю её обволакивает этот чёртов лимонный запах. «Лимоны, холод и сосна». Она потянула носом, продолжая вглядываться в сталь его глаз. – Что ты чувствуешь ко мне? – Что? – Что ты чувствуешь ко мне, Грейнджер? – низкий шёпот. – Я… Он обнял девушку за талию и притянул к себе. Зрительный контакт сменился телесным, и неизвестно, что было хуже. Его руки прошли по её спине, гладя через новый худи, который она с таким удовольствием выбирала. Гермиона осторожно обняла его в ответ, потёрлась носом о рукав рубашки. Всё внутри кричало: «Скажи ему! Ну же! Давай!» Слова рвались наружу, пока она вдыхала аромат и сжимала губы. Малфой хотел слегка спровоцировать её, ввести в состояние стресса, как стопроцентно будет в реальности с Уизли, но всё вышло из-под контроля. Его руки невольно притянули девушку к себе. Почему так хотелось обнимать её? Драко почувствовал руки на своей талии. «Что же в ней такого?» Он наклонился к её шее и потёрся щекой. Гермиона резко вдохнула. Рот открылся и невероятным усилием воли она остановила поток слов. «Я сама себе хозяйка. Я сама решаю». Она взяла руками его лицо и смело посмотрела в горящие расплавленным серебром глаза. – Ничего. Он кивнул и отошёл. Гермиона тяжело дышала. Драко прошёл к столу и взял бутылку воды. Резким движением открыл и выпил, наверно, половину. «Идиот». Он злился на себя. Одно дело – знать о том, что Грейнджер испытывает к нему симпатию и желание, другое – ощущать это самому. Он не хотел ничего чувствовать к ней. Уважение – максимум. Точка. Это уже переходит все мыслимые и немыслимые границы. Как будто тупой романтичный фильм. Откуда это вообще взялось? Почему она так действует на него? Разумного объяснения нет. Он просто выжил из ума. Малфой почувствовал движение сзади. – Ну как я? Драко развернулся и вполне равнодушно посмотрела на девушку. Гермиона улыбалась. – Справилась. Молодец. – Спасибо, тогда я пойду, – она улыбнулась и направилась к двери. – Стой. Гермиона развернулась, уверенная, что он сейчас прижмёт её к двери поцелуем – это действие буквально висело в воздухе. Но Драко стоял на месте. – Да? – Ignis intus. – Огонь внутри? – Поместье защищено от прямой трансгрессии посторонних. Но для своих есть пароли. Это мой. Если ты окажешься в опасности, используй. Гермиона кивнула и вышла. *** Рон собирался на свидание. Мог ли он подумать о таком 7 недель назад? С Гермионой. Они пытаются начать всё заново. Всё началось на том злосчастном балу, где Кингсли неожиданно назначил их парой, открывающей бал. Ничего такого, но Гермиону будто сковало. Он понял: это страх. Пока она находилась под его контролем, он не ощущал его так остро. Как-то быстро она тогда смирилась со своим положением. Виноваты ли в этом его жестокие действия, зелья, которые он забрал в кабинете Снейпа и смешивал как попало, периодически используемый Империус? Рон не знал. Возможно, так она боялась его в начале, но тогда он испытывал сильнейшую ярость, не покидавшую его много месяцев. При одном взгляде на неё он вспоминал их чёртов секс с Малфоем. Даже сейчас в нём бушуют отголоски той бури, которая в тот момент жила в нём постоянно. Потом он привык мучить её, а затем вышвырнул из своей жизни, казалось бы, навсегда. Сейчас Рон хотел нормальных с ней отношений. Хотел измениться и попробовать жить так, как будто не было того выпускного и трёх лет после. У Гарри и Джинни уже сын, мог ли быть и у него ребенок, поступи он тогда по-другому? Возможно. Рону представлялись отрывки их несуществующей жизни: вот они сидят на диване после работы и болтают, как раньше в гостиной Гриффиндора; он чем-то смешит её, а она поучительно что-то цитирует, но он видит, что ей приятно; они обнимаются перед сном, засыпая в объятьях друг друга; заводят собаку, чтобы выбираться из дома по вечерам; в выходные долго нежатся в постели… Было приятно думать об этом. Именно по этой причине Рон решил попробовать всё вернуть. Тем более Герми похорошела. Только её страх мешал ему. И он начал действовать медленно, по шажочку отвоёвывая её расположение. После того бала он уехал к родителям. В основном, чтобы продумать план и заручиться их поддержкой. Вернувшись, он позвал её на кофе. Не свидание, встреча. Гермиона пришла без опозданий и уселась напротив него, стараясь не встречаться с ним взглядом. Целью Рона было извинение. Первый маленький шаг. – Привет, Гермиона, – осторожный тон. – Привет. Зачем я здесь? – Я хочу поговорить. Может, заказать тебе капучино? – Я сама. «Мужчины должны угощать», – чуть не сорвалось у него с губ. «Неверно. Это вызовет конфликт». – Хорошо. Гермиона заказала воду в закрытой бутылке. «Непривычно для неё». Рон старался фиксировать все изменения. – Я хочу извиниться. Прости меня, если сможешь. Она наконец подняла на него глаза. – Это невозможно. – Я знаю, и всё же мне жаль. Я был не прав. Я поступал ужасно и теперь осознаю это. – Мне всё равно. Гермиона поправила воротник клетчатой рубашки и опустила руку вниз. Взгляд Рона автоматически проследовал за её движением и мимоходом зацепился за вырез: верхние 3 пуговицы были не застёгнуты. «Соблазнительно». Рон быстро поднял взгляд обратно. Лицо Гермионы было непроницаемым. «Не заметила». – Я бы хотел вернуть хотя бы нейтральные отношения. Кингсли запланировал ещё один светский выход на следующей неделе… – Я знаю. «Какого хрена она перебивает?!» «Стоп!» Рон сделал вдох. – Ну, так вот. Хорошо бы как-то перейти этот рубеж ненависти. Относиться друг к другу нейтрально. Было видно, что она задумалась. «Хорошо». Рон не торопил её. Конечно, ей тяжело, он всякое с ней делал. Нельзя сейчас давить. Как молодая кобылка, она сразу взбрыкнёт. Развалившись на стуле, Рон, смотря в окно, пил латте. Гермиона, сидя напротив, смотрела на него и внутренне удивлялась. «Поразительный мудак. Ни одного проявления осознания того, что он делал, стыда за это. Просто «извини», и всё. Но ей на руку было это. Гермиона планировала подать первые робкие знаки сближения на балу, но Рон начал действовать раньше. «Относиться нейтрально? Он всё-таки хочет её вернуть. Ну что ж…» – Я готова подумать над этим. Но есть условия. – Я слушаю. - Без моего разрешения меня не трогать. Не употреблять по отношению ко мне слова с уменьшительно-ласкательными суффиксами или с подтекстом. Не контролировать мои перемещения и действия. – Хорошо, Герми.   Бал прошёл великолепно. Гермиона выбрала дерзкое красное платье – размер М – с вырезом на ноге. Плечи всё ещё приходилось закрывать, там ещё было над чем работать в плане спорта, но вот соблазнительный вырез на груди приманивал взгляды. В этот раз вместо перьев были свисающие бусины, украшавшие рукава. Таким же провокационным стал и чокер на шее – чёрная полоска бархата, надетая, чтобы спровоцировать у Рона воспоминание об ошейниках, а значит – о контроле над кем-то. Тёмные тени на глазах вытянуты по углам. Пуссеты в ушах. Удобный каблук. «Роковая женщина», – так мысленно охарактеризовала себя Гермиона перед выходом, стоя у зеркала. Рон был очень любезен в тот вечер. Они даже танцевали пару раз. Гермиона готовилась к этому всю неделю, мысленно настраиваясь, и всё же, когда рука Рона легла на её талию, она дёрнулась. Но потом всё же смогла немного расслабиться. Каким-то невероятным образом её поддерживал выдуманный образ: Рон, окровавленный, избитый, лежит у её ног и выплёвывает последние зубы. Глядя на него и думая об этом, она улыбалась. Телесный барьер был пройден. Цель на вечер выполнена. Танцуя с ней, Рон отмечал её физические изменения. Тело Гермионы стало пластичнее, рукой он чувствовал соблазнительный изгиб. Декольте, разумеется, заметил не только он, что порядком выбесило его. МакКормак буквально не поднимал глаз при разговоре с ними. Рон сдержался и гордился собой. При разговоре с Кингсли он, чтобы проверить границы, положил руку ей на талию сзади, и Гермиона не дёрнулась. «Хороший знак». Плохим, а, точнее, неприятным для него в тот вечер оказался Малфой, который тоже пришёл на бал. Как обычно, в чёрном. Как обычно, со скучающе-презрительным выражением лица. И всё же Рон заметил его взгляды в их сторону. Когда Гермиона отошла в дамскую комнату, он даже запаниковал: Малфоя тоже нигде не было видно. Но она вернулась в спокойном состоянии, не подавая никаких признаков волнения, которое, скорее всего, было бы после их встречи. «И одежда была не помята». На самом деле, Рон был не прав. В дверях уборной Гермиона столкнулась с Драко, и он буквально втащил её туда и защёлкнул замок. – Что ты делаешь? – Надо поговорить. – О чём? Драко пристально смотрел ей в глаза, не в силах сказать, как сильно он переживал за неё и в какой ярости сейчас от того, что она танцует с этим маньяком и даже улыбается ему. Каждый день Драко напоминал себе, что это решение Гермиона приняла сама, поэтому нет смысла вмешиваться. «Ты должен позволить другим людям самим решать, как им жить». Почему она так волнует его? Не было никаких рациональных причин ни защищать её, ни беспокоиться о ней. Всего лишь Грейнджер. Что его так впечатлило? Секс с ней? Приятно было, да, не более. Жалость? Россказни Уизли до сих пор стояли перед глазами, а, как Драко подозревал, это лишь малая часть того, что он с ней делал. Эффект неожиданности? Грейнджер появилась на его пороге внезапно, это правда. Рутина уже в тот момент достала его, и жизнь, как казалось, не должна была принести ничего нового. Возможно, тут есть доля истины. С её появлением события стремительно сменяют друг друга. В тот момент он был один: Тео в Австралии, Блейз выбирался редко (теперь понятно, почему), мать во Франции, Астория с Еленой. Работа, не требующая много времени, и то – ради отца. Закрыть его дела. Ничего своего. Только дом, в котором он прятался от людей, их осуждающих и презрительных взглядов. Грейнджер стала сожителем, решением проблем с Уизли и приятной компанией. «Вот бы так продолжалось до сих пор». И всё равно: эти факторы не должны приводить к какому-то помешательству на её персоне. А так оно и было. Каждый вечер он боролся с желанием выкрасть её и запереть в Малфой Мэноре, пока в себя не придёт. Отпаивать чаем. Обсуждать магловскую литературу. Молча гулять. Хотя всё это было в момент беспамятства, а сейчас она, наверно, вела бы себя по-другому. Ну, тогда хотя бы просто запереть до возвращения адекватности. Драко пытался заглушать мысли спортом, прогулками и разработкой бизнес-плана свой идеи – не вышло. Приглашение на бал стало возможностью поговорить с Гермионой, убедить оставить эту тупую месть. И вот она, невыносимо красивая, стоит перед ним, а ему хочется только схватить её и трансгрессировать как можно дальше отсюда. – Малфой, он не должен нас видеть вместе. Это выбесит его, да, но ещё рано. – Как ты? Гермиона опустила глаза. Он шагнул к ней, взял за плечи – бусины приятно зазвенели. – Он… Он что-то…, – его голос прозвучал хрипло. Гермиона подняла голову и улыбнулась. – Нет, всё по плану. Я в порядке. Драко продолжал вглядываться в её лицо, напряженно, подозрительно. Она положила руки ему на грудь, чувствуя, даже сквозь рубашку и пиджак, жар его тела – или так казалось? – Всё в порядке. Правда. Малфой усилием воли разомкнул пальцы и сделал шаг назад. Гермиона опустила руки, всё ещё ощущая на кончиках пальцев его тепло. Ему нельзя к ней подходить: у неё тут же слетают все разумные настройки. Сердце стучало так громко, что казалось странным, что он его не слышит. Или делает вид? – Он использовал что-то на тебе? Гермиона покачала головой. – Нет. Я бы заметила. – Ты тренируешься? – Кивок. – Тебе надо оставить это, Грейнджер. Он опасен. Я…, – «защищу тебя» – чуть не сорвалось у него с губ. – Я не хочу снова видеть тебя на своём пороге без памяти. «Грубо. Зачем я сказал именно так? Идиот!» – Я не появлюсь, обещаю, – Гермиона кисло улыбнулась.  – Тебе пора. Не мог бы ты… – Да, – Драко пошёл к двери, но потом обернулся. – Ignis intus. В любой ситуации, Грейнджер. Мой дом для тебя безопасен. Он вышел.   Ещё через пару дней Рон пригласил её на прогулку. Она отказалась. Парень швырнул телефон в стену, вырвав провода напрочь. Позже они случайно встретились на Косой аллее, где он предложил выпить кофе. Гермиона согласилась. На них смотрели все проходящие мимо люди, но именно сучка Патил догадалась спросить, встречаются ли они. Конечно, Гермиону как ветром сдуло. Неделю спустя он пригласил её погулять и, к своему удивлению, получил согласие. Они мило прошлись по парку, иногда даже беседуя о чём-то. Для себя он обозначил эту 45-минутную прогулку прорывом: Рон взял девушку за руку. Гермиона же в это время изо всех сил сжимала губы, не давая себе вырваться и убежать. «Годрик, помоги!» Все события последних недель показывали, что её план удаётся, но это было только внешней видимостью. Внутри неё сидел страх. Каждый раз, приближаясь к Рону, она мысленно вопила и убегала, но, перебарывая себя, шла к нему и даже терпела прикосновения. «Какой-то мазохизм». Но Гермиона не хотела отказываться от своей идеи. Каждое утро она очищала свой разум, как и перед каждой встречей с Роном. Старалась пить только из закрытых бутылок, не соглашалась на его предложения угостить её. Но дело двигалось, и Гермиону это радовало. Постепенно Рон начал озвучивать мысли об отношениях. Она не соглашалась, но уже не так категорично. В какой-то момент его это напрягло. «Вдруг это какая-то хитрость?» На втором полноценном свидании, во время её похода в уборную, он заколдовал официанта и добавил в её коктейль Сыворотку правды. Гермиона вернулась за столик. Бар был шикарный, даже с караоке и танцполом. Рон старался выбирать солидные места. В своём белом платье она сюда вписывалась идеально. Махнув официанту, Гермиона повторила коктейль. – Может, мы и здесь потанцуем? – Нет, я пока не готова, – она рассмеялась. Всё-таки алкоголь расслаблял, как и обстановка. Здесь все посетители были молодыми, отовсюду доносился смех и звонкие радостные голоса. Очевидно, студенты. «Как хорошо просто жить: встречаться с друзьями, выпивать, веселиться, гулять, забивать на мелочи, просто наслаждаться всем, что вокруг тебя, не упуская возможностей, но и не думая о проблемах». Музыка, действительно, звала танцевать: плечи сами собой слегка подёргивались в такт. Находиться здесь – на празднике жизни и молодости – было приятно. – Коктейль, мисс. – Спасибо, – она сделала глоток. Рон улыбнулся. На всякий случай, он подождал, пока Гермиона выпьёт полбокала своего «Апероль шприца», прежде чем пошёл в атаку. – Так ты действительно не против проводить со мной время? Язык. Что-то с языком. Гермиона выдавила «Что?», сделав вид, что не расслышала из-за музыки, в то время как голова её быстро соображала. Что-то не так. «Что?» И тут её осенило. Ну да. Те же ощущения. «Ок, сыграем». Рон подсел поближе, вглядываясь в её глаза, и наклонился к уху. Гермиона нацепила внимательный и заинтересованный вид. – Ты действительно хочешь проводить со мной время? – К чему вопрос? Я же здесь. – Ответь! – Да, – Гермиона изобразила недоумение. – А почему… – Ты встречалась с Малфоем на балу? – Я видела его в зале, – механически произнесла Гермиона. – Что ты думаешь о наших прошлых отношениях? «Малфой был прав». – Это не очень приятный опыт для меня, если честно, но я искренне пытаюсь забыть прошлое. Мы оба совершали неправильные поступки. Рон, я не хочу поднимать эту тему сейчас. – Почему? – Тут весело. А там было не очень. Я лучше побуду в настоящем. – Ты бы хотела возобновить отношения со мной? «Отъебись уже!» – Я не думала об этом. Доверие, оно сложно мне даётся при встречах с тобой. Рон всмотрелся в её глаза, Гермиона усилием воли не отводила свои. Он чмокнул её в щёку. «Блять!» – секундная паника. «Спокойно!» – Не надо так больше делать. – Извини, – но взгляд его был довольным. «Он не изменится. Никогда». Щека горела, как будто её кислотой облили. Хотелось вытереть, но она не могла сделать это на его глазах. Картинка: Рон в Азкабане, а дементор тянется к нему для поцелуя… Гермиона выдохнула. Ещё две недели ей потребовалось, чтобы убедить себя начать с ним встречаться. Пока Рон был на удивление сдержанным, но, возможно, этот барьер рухнет, когда они снова сойдутся как пара. Ей не нужно его спокойствие, нет. Гермиона хотела быстрее закончить эту эпопею: пусть он снова врежет ей пару раз, лучше посильнее. И всё закончится. Но тут встала проблема: поцелуи. Пары целуются. Как? Гермиона тренировалась на помидорах, представляя, что это Рон, и всё получалось. В реальности вышло хуже. Ощутив прикосновение его пухлых губ к своим, она почувствовала тошноту. В прямом смысле. Её вырвало. Они попробовали на следующий день ещё раз. Он чмокнул её в губы и слегка отодвинулся. Гермиона с расширенными зрачками замерла посреди дорожки в парке, где всё это происходило. Потом медленно кивнула. Рон не понимал, что за херня творится и почему её рвёт от их поцелуев, но для него это был просто очередной шаг. Наверно, переволновалась или ещё чего. Чем дальше заходили их отношения, тем больше он жаждал обладать ею снова. Гермиона менялась внешне чуть ли не ежедневно. Или ему так казалось. И, вспоминая всё то, что они творили в постели раньше, ему не терпелось приступить. Поэтому его всё сильнее раздражали эти тупые девичьи ужимки в виде волнения от поцелуя. Они стали парой. Об этом даже выпустили статью в журнале «Девичьи чары». И после этого Гермиона спустила свой сволочизм с цепи.