Erased/Стёртая

2 дня прошло. Приходи. Драко отправил это два часа назад. Прочитав вчера утром «Пророк», он надеялся, что Гермиона сама догадается к нему прийти, раз уж её ожидания не оправдались. «Придёт вечером». Эта мысль доставляла ему удовольствие. Малфой уже представлял, как его губы раздвигаются в усмешке, произнося банальное «говорил же». Днём он встречался с Блейзом в домике на окраине Дингла, и тот сразу заметил его самодовольное лицо. – У тебя вид короля мира. Я что-то пропустил? – Забини развалился в кресле, вальяжно закинув ногу на ногу. Он и сам выглядел подобным образом. Появилась какая-то стать, спокойная, царственная. Тёплые тёмные глаза изучали лицо друга бережно, но внимательно. – Ничего особенного. Но Блейз не поверил. Он всегда хорошо чувствовал настроения близких. «Ты напоминаешь мне радио, созданное улавливать колебания тончайших эмоциональных струнок и способное успокаивать их именно так, как нужно», – так Флёр сказала ему, ещё в начале их совместной жизни несколько месяцев назад, и эта мысль тёплой патокой пронеслась по всему телу. Тогда они лежали в кровати, и она выводила своим тонким пальцем невидимые узоры на его груди, а её волосы, рассыпанные, сверкающие серебром, казалось, отбрасывали блики света на его тёмную кожу. Блейз снова всмотрелся в серые глаза друга. Малфой был на взводе. Внешне, разумеется, этого не видно: что-что, а скрывать эмоции он умел. Если бы не этот навык, скорее всего, он бы притопывал ногой или щёлкал пальцами. Хотя выражение лица при этом было самодовольным. – Прекрати меня сканировать. – Тогда расскажи, в чём дело. Это как-то связано с Грейнджер? – увидев удивление на лице Малфоя, парень рассмеялся. – Я умею читать, забыл? – Перепутал с Крэббом, – усмехнулся тот и помолчал. Забини спокойно ждал, зная, как тяжело даются Драко какие-то признания. А тут, похоже, что-то серьёзное. – У Грейнджер проблемы. – Да, я догадался, как ни странно, но при чём тут ты? – Я ей помогаю. Блейз вопросительно поднял брови, мол «продолжи, пожалуйста, а то мне нихрена не понятно». – Я не знаю, как это объяснить, но мне есть до неё дело, – тон Малфоя стал агрессивным, будто Забини нападал на него, обвинял в чём-то. – То, что было в «Пророке» утром, правда? Она подала на Уизли из-за домашнего насилия? Малфой кивнул. – Там много всего было, я не уверен, что имею право рассказывать это без неё. Уизли просто подонок, такое же животное, как тот магл, убивший Дафну. Там…, – он сжал кулаки. Блейз поражённо смотрел на Драко: зная его столько лет, невозможно было представить, что он будет в такой ярости из-за Грейнджер, грязнокровки, подруги Поттера и первой ученицы Хогвартса, успехами которой тыкал ему в лицо Люциус. Их ничего и никогда не связывало. – Она появилась неожиданно, в конце марта. Потом мой суд. Её дурацкий план. И я…, - он прошёлся вдоль стены и сел в кресло. Довольно долго молчал, прежде чем произнёс:  – Я не хочу её терять. – Так между вами… – Нет, пока ничего. То есть, на мой взгляд, что-то есть, конечно, и был секс, но… – Что?! – Я думал, Тео тебе разболтает, прости. – Когда?! – Выпускной и тюрьма, – Драко вдруг понял, как смешно это звучит, и хмыкнул. Блейз переваривал информацию. Это было странно: Драко и Грейнджер. С другой стороны, их союз с Флёр, скорее всего, так же выглядел в глазах окружающих. – И что ты будешь делать? В смысле, она хочет засадить Уизли, это я понял. А что дальше? – Если бы я знал, – Драко вздохнул и поднялся. – Она не даёт мне ничего делать. Всё сама, всё сама… – Типичная Грейнджер, – Блейз усмехнулся. – Ну да… Пошли прогуляемся. Я так давно тут не был… Они вышли и пошли вдоль края мира, как его называл Малфой. Отвесная скала, протяжённостью в километры, порывистый ветер, солёный воздух. Даже летом здесь всегда чувствовался север. Медленно шагая вдоль линии горизонта, они какое-то время молчали. Наконец Драко спросил: – Как Флёр? – Она хочет уехать. От чужих глаз. Уволилась с работы. Хочет встретиться с Биллом, объяснить, но боится. К тому же сейчас и так шумиха вокруг Рона, семья Уизли явно занята другим. Никто не знает, к кому она ушла, только вы. Сейчас мы живём уединённо, на старой ферме моих родителей, восстанавливаем территорию и дом, – он помолчал. – Вина съедает её изнутри, а я не могу помочь. Она иногда будто уходит в себя… – Может, ей поговорить пока с кем-то другим? Со своими? Блейз вдруг посмотрел на него. Ему в голову пришла мысль. – Грейнджер была частью той семьи. Может, она встретится с Флёр? Драко неопределённо мотнул головой: – Я спрошу, хорошо? И сообщу через монету. *** До вечера он жил в ожидании, но она не пришла. А наутро вышла следующая статья, которая взбесила его ужасно. Только тупой бы не понял, что они обвиняют Грейнджер. Какого грёбаного хрена? Подлила масла в огонь и Нарцисса за завтраком. – Драко, я не хочу, чтобы наша фамилия мелькала в подобных делах, и настоятельно прошу тебя пока держаться от этой девушки подальше. Он сжал вилку сильнее: – Я могу сам решить, что мне делать, мама. Она внимательно посмотрела на сжавшего губы сына. «Ну, почему именно Грейнджер?» Их семья только выпуталась из одного скандала, и тут опять… Нарцисса вновь пожалела о том, что знает правду об Астории. Насколько было бы легче в неведении. Жила бы себе в иллюзиях, а теперь что? Не сводить же Драко с той, кто не даст ему семейного тепла, детей… Она вздохнула. – Кстати, папа передавал привет, – осторожно добавила Нарцисса, зная, что ступает на минное поле, но не в силах не говорить об этом. Встреча с Люциусом прошла напряжённо. Надо было признать, что Азкабан делал своё дело: старший Малфой сходил с ума. Она любила его, но сейчас всё чаще в голову ей приходила мысль о том, что мужу уже не помочь. Он не выйдет, никогда. И ей было обидно, что страдает по Люциусу только она, что Драко будто всё равно, а ей так хотелось обсудить это с ним. Малфой резко встал, опрокинув стул, и вышел. После обеда он трансгрессировал в Косую аллею. Ему ничего не было нужно, он хотел убедиться, что прав: собрать сплетни, так сказать. И не прогадал. В кафешке Фортескью была целая толпа: какой-то молодой человек с едва пробившейся бородкой, которая неуверенными пятнами выступала у него на подбородке, размахивая руками, что-то рассказывал. Публика вокруг ахала и возмущённо цокала. Драко подошёл ближе. – …она вышла вся в слезах, Мерлином клянусь. Даже заплатила больше, чем нужно. Мне кажется, даже не осознавала, где находится… – Бедная…, – начало раздаваться со всех сторон. – Какая же чёрствая эта маглорождённая… А ведь подруга Гарри… И в войне помогла… А вот теперь как… – Да она всегда считала себя умнее всех, – голос девушки из толпы. «Кто-то знакомый». – Просто с этим связалась… Известная порода, эти аристократы, да ещё и Пожиратели… «Блять». Драко сделал шаг назад, стараясь уйти незамеченным. – Сначала с Сами-знаете-кем якшались, а теперь продолжают его дело, но втихую… Как змеи. Соблазнил эту дурёху, а она и рада ножки раздвинуть… – Хочет развалить семью изнутри. Хитро! – Да бросьте! – подала голос высокая девушка в серой мантии. – Может, он и правда бил её, так что, молчать об этом? Вдруг Рон заслужил… Толпа зашумела. – Доводить-то парней все горазды, а за последствия отвечать… так сразу в суд? – Ну, может, и ударил разок, чего шум поднимать? – Молодой ещё, горячий просто. Долго же встречались, так что ж раньше-то всё устраивало? Сразу надо было бучу поднимать, а сейчас что… – Да сказала что-то или сделала, не просто же так… Может, за Малфоя и получила… Он вышел незамеченным – настолько все были заняты спором – и завернул за угол. «Отчасти ведь правы. Из-за меня и получила…» Он резко выдохнул. «На таких тупиц и рассчитано. Кингсли умеет подавать информацию правильно… Надо найти её. Только как?» Адреса не было. Она всегда приходила первой, и теперь он жалел об этом. Как она сейчас? Кто может знать, где её найти? Совы. Ну да, они всегда находят получателя. Главное, чтобы тот был настроен общаться. *** Гермиона сдерживала себя. На часах было уже около 18. Она сжимала в руке записку от Драко, но не могла решиться. «Надо подождать, пока все в поместье уснут. Ещё слишком рано». На кровати были раскиданы вещи. Девушка вновь окинула их взглядом. Джинсы? Слишком обыденно. Юбка? Очевидно, что готовилась. Платье? Празднично. Шорты? Уже были. Она наткнулась взглядом на зелёную сорочку – подарок Кендры – и усмехнулась. «Ну да, хороший выбор: уместно и беспалевно». Почему-то эта вещь не ассоциировалась у неё с Роном, хоть он и швырнул сорочку ей в лицо. Вспоминался Малфой Мэнор, её беспамятство и поцелуи с Драко в библиотеке. «Слизеринец, разумеется, повлиял на твои вкусы…», – всплыл в голове голос Рона. «Да, ты абсолютно прав». Взгляд наткнулся на стопку нераспечатанных писем. За несколько часов поток сообщений от желающих ей «всего хорошего» поредел, но штук 5 новеньких появилось. Она не открывала их, почти стопроцентно зная, что поддержки там нет. Она вспомнила, как тяжело было Гарри на пятом курсе. Совы, совы, совы… Письма с обвинениями… Амбридж… Холодность Дамблдора… «У него были мы: я, Рон и ОД. А у меня?» Ответ напрашивался один: Драко. Почему так? Как-то легче всё было в школе: вы в одном месте, у вас один враг – будь то Амбридж или Волан-де-Морт. А сейчас у Гарри друг, который считает другого друга врагом. А ещё жена, сестра друга, которого другой друг считает врагом. Всё стало сложнее, не так однозначно. Похоже, слова Дамблдора будут актуальны всю жизнь, и Гарри снова придётся выбирать между тем, что правильно, и тем, что легко. Что он сейчас думает? Считает ли всё ещё, что её история может быть неправдой? Пробило 19. «Может, уже можно, если тихо? Там недалеко…» Гермиона нервно заходила вдоль кровати, перебирая руками распущенные волосы и кусая губы. Но вдруг остановилась. «Почему я так рвусь к нему? Наверно, это смешно со стороны. Зазнайка-Грейнджер хочет красавчика-слизеринца и бежит к нему сломя голову. И где моё самоуважение?» Она кинула взгляд в зеркало, осмотрела себя снизу доверху. Распрямила плечи. Но в глазах плескалось сомнение. «А, может, это какие-то мои установки? Мол, не будет уважать, раз я сама бегу, или надо делать незаинтересованный вид, чтобы привлечь внимание парня. Ведь я хочу к нему…» «А бросаться в объятья – это типа нормально? Девушки не должны так себя вести. Я личность, а не девка на побегушках. Да ещё и Малфой! Мало он мне крови выпил в школе...» «… и не рассказал о сексе на выпускном…» «И теперь к нему побежишь? С чего ты вообще решила, что между вами что-то происходит? Только ты тут навязываешься. Смотреть противно!» Гермиона сжала голову руками. «Как понять, что хочу именно я? Как правильно поступить?» И вдруг поняла, как сильно ей не хватает сеансов с мистером Скоттом. Ещё около часа она донимала себя мыслями, так и не придя к какому-то выводу. В итоге, устав от внутренних дискуссий, сильно разозлившись на себя и на ситуацию, намереваясь уже решиться хоть на что-то, она трансгрессировала в Малфой Мэнор. В гостиной никого не оказалось, и девушка выдохнула. Выглянув в коридор и никого не заметив, она тихо открыла дверь и, крадучись, пошла в сторону спальни Драко. Единственное, куда Гермиона не посмотрела, – это выход на лестницу, где в полнейшем шоке стояла Нарцисса, наблюдая, как девушка, которую Драко так рьяно защищает, в абсолютно развратной, с её точки зрения, розовой пижаме пробирается в комнату её сына. Когда дверь открылась, Драко подскочил с кровати. Почему-то сегодня ему не удавалось сохранять равнодушно-саркастичный вид. Он так переживал за неё и отчасти злился, что она не пришла сразу. Коротенькая записка («буду позже»), которую принёс Гот, вызвала приступ ярости и надежды. И вот она здесь. Гермиона нерешительно улыбнулась. В голове ещё раздавались отдалённые раскаты прошлых споров с собой, и она не знала, как себя вести. Было ощущение, что её дёргают за ниточки два кукловода, которые никак не могут договориться между собой. – Привет! – Драко быстро подошёл к ней, пристально глядя в глаза.  – Как ты?  – Всё нормально, – она натянуто улыбнулась. Малфой напрягся. Она выглядела восковой куклой. Он осторожно взял её за плечи, Гермиона подняла глаза. В них царил какой-то нездоровый хаос. – Я сегодня был в Косой аллее. Надо сказать, вторая статья наделала шума больше, чем первая. «Подстилка Пожирателя». Гермиона вывернулась из-под его рук и пошла к камину, протягивая руки, будто хочет погреться. – Да, похоже на то. Я собираюсь завтра к Кендре, а потом в Министерство. Или наоборот. Она хотела, чтобы это прозвучало весомо, уверенно, но не вышло. Голос звучал слишком тонко, будто был готов сорваться в любое мгновение. «Ну, и что ты припёрлась к нему? Чтобы скулить? Какое убожество!» – Я хотела поблагодарить тебя за всё. Спасибо, – быстро проговорила она, не оборачиваясь. «Быстро скажи и уйди. Мерлин, какой позор!» – Я забыла плащ, но обязательно… Его руки обняли её сзади. Малфой прижался щекой к её волосам. Спиной она ощутила его голый торс, и только сейчас осознала, что не переоделась ни во что. Шёлковая розовая пижама, состоящая из майки на бретельках и коротких шорт, которая ей так нравилась и которую она ни за что бы не надела при других людях, всё ещё была на ней. Гермиона дёрнулась. Он сильнее сжал руки, заключая девушку в кольцо тепла, и опустил голову. Она ощутила его дыхание возле шеи. – Что за ерунду ты несёшь? – прошептал Драко. Буря в голове мгновенно утихла. В памяти всплыл поцелуй в тюрьме и та мысль, появившаяся внезапно: «Добро пожаловать домой». Как будто в продолжение воспоминания, Гермиона ощутила поцелуй на шее и вдохнула. Драко провёл губами по изгибу до уха. Это было плохим решением, и он знал это с самого начала. Сейчас не то время. Впереди суд, нужно было обсудить извлечение воспоминаний из Кендры, но она вела себя так странно. Будто двоилась в глазах. «Что-то было не так, и это внутри неё. Смогу ли я добраться?» Вдруг вспомнился рассказ Блейза про Флёр, и захотелось вернуть Гермиону в реальность. Как она там говорила после душевных разговоров? Заземлить? Объятья – и точка. Он так решил. И ошибся. От неё пахло мятой, чистотой и цитрусами. Волосы щекотали лицо. Руками он ощущал гладкую ткань пижамы, так соблазнительно открывающей ноги и плечи. Если это план по его совращению, то успешный. Драко провёл ладонями по её талии вверх. Гермиона резко повернулась и поцеловала его. Её руки обхватили его за талию и притянули к себе, гладя по спине. Драко зарылся руками в каштановые волосы, чуть приподнимая их. Они погружались в поцелуй, как в водоворот. Постепенно ускоряясь от совместного желания, не желая упустить ни мгновения удовольствия. Гермиона чувствовала нарастающий жар и биение не своего сердца. От Малфоя пахло холодом и лимонами, как и всегда, но тело, которое она сжимала в руках, было горячим. И краем сознания она подумала: «Как так?» Драко опустил одну руку и прижал её сильнее. Ткань майки задралась, и он коснулся обнажённой кожи. Наощупь Гермиона была прохладной, но её губы горели, буквально обжигая его. «Так странно».  Внезапно раздался стук в дверь. Они разорвали поцелуй, всё ещё держа друг друга в объятьях. – Драко, открой, есть разговор. «Нарцисса», – в панике подумала Гермиона и трансгрессировала. Не одна. *** – Это похищение, ты в курсе? Она рассмеялась: – Так подай на меня в суд. – Что-то дохрена судов за последние полгода, – Малфой прошёл на кухню. – Уютненько, – он окинул взглядом старенькую скатерть на столе и вязаную салфетку на полочке с чаем. – Иди к чёрту! Губы всё ещё горели, но ни он, ни она не хотели обсуждать то, что было несколько минут назад. Малфой уселся на стул. Гермиона поставила чайник и повернулась к нему, опираясь на столешницу. Он, не удержавшись, окинул её взглядом. Она переступила ногами, а потом усмехнулась ему в лицо. «Ну, смотри, раз хочется». В серых глазах что-то мелькнуло. – Проведи экскурсию, что ли? – Квартира маленькая, сам справишься, – она весело сверкнула глазами. Малфой вышел. Несколько секунд она довольно улыбалась, радуясь, что так лихо дерзит ему в лицо, а потом до неё дошло. Гермиона быстро вышла из кухни, завернула в соседнюю дверь и чуть не врезалась в его голую спину, застывшую сразу за порогом. «Да что за день!» Вещи, вытащенные из шкафа, дабы выбрать, в чём идти к Драко, лежали на кровати, на стульях, на столе… Он повернул голову. – У тебя переезд или ты так усиленно готовилась к нашей встрече? У Гермионы вспыхнули щеки, она открыла рот, чтобы что-то сказать, но Драко опередил. Развернувшись и снова окинув взглядом её наряд, он произнёс: – Выбор отличный, Грейнджер. – Я подумала, что будет ненавязчиво, да и смотрится вполне обыденно. Ничего особенного, – Гермиона, не отрываясь, смотрела ему в лицо. «Откуда такая наглость взялась? Час назад мозг разрывало от неопределённости». – Тут я с тобой не согласен… Воздух вокруг снова начал накаляться, готовый взорваться при малейшем движении. Гермиона вновь почувствовала, как горят губы, будто он уже целует её. Ожидание убивало, но он не двигался. Несколько секунд они просто стояли, глядя друг на друга, чувствуя, что вот-вот грянет гром, а следом за ним молния, остановить которую будет уже невозможно. Драко сделал едва уловимое движение навстречу, но тут случились два события. Во-первых, на кухне засвистел чайник. Во-вторых, раздался звонок в дверь. Гермиона пошла к двери, Драко – на кухню. Он выключил чайник, пытаясь заглушить в себе вспыхнувшее желание. Второй раз за час. «Да твою ж!» Мерлин, как бы он хотел просто закрыть грёбаную дверь перед незваным гостем, зашвырнуть чайник в окно и утащить Гермиону в спальню. Завалить на все эти вещи, разложенные ради него – это он понял с первого взгляда, и… – Привет, – раздался сзади знакомый голос. – Надо признать, я не ожидал тебя здесь увидеть. Он обернулся. Маска равнодушия автоматически легла на его лицо, глаза сверкнули сталью. Шрамоголовый собственной персоной. *** Гарри стоял на пороге кухни и не верил своим глазам. Он так спешил к ней, думая, что она одна после всего говна, что вылил на неё «Пророк». Прочитав первую статью вчера утром, Гарри направился к Кингсли, где убедил министра показать ему те воспоминания, которые Гермиона предоставила в качестве улик. Он не собирался никому рассказывать, но надо было убедиться, потому что Рон не мог сделать то, о чём она рассказала. Не мог, и всё тут! Или… И это короткое слово съедало его изнутри. В семье Уизли царил хаос. Молли ходила заплаканная, Артур пропадал на работе. Джинни яростно взялась доказывать, что Рон не виновен, оставив Джеймса на няню. Гарри сначала вызвался помочь ей. После встречи с Роном, который спокойно и разумно объяснил другу, что это проделки Малфоя, что она спровоцировала его на, как он выразился, «действия, которыми я не горжусь», всё казалось понятным. Джинни проезжалась нелестными словами по Гермионе и мерзкому слизеринцу. Потом Гарри встретился с подругой, и её яростная речь, в которой звучала неподдельная обида, сбила его с толку. А затем статья, в которой неприкрыто обвиняли Гермиону, напомнила ему свой пятый курс. И Гарри пошёл в Министерство. Увиденное потрясло его. Это было омерзительно. Его слова, его поведение… Гарри около минуты неподвижно стоял возле Омута памяти в кабинете Кингсли, пытаясь прийти в себя, стараясь найти какое-то оправдание… – Хочешь увидеть его снова, Гарри? Он повернул голову, посмотрел на министра и медленно кивнул. И первым, что сделал Гарри, увидев лучшего друга, стал удар в лицо. А потом ещё один. И ещё. Ночью Гарри не сомкнул глаз, как и Джинни, впрочем. Она не поверила ему, разозлилась. Несколько часов Гарри убеждал её, сам не веря в произошедшее. Сдвинулось ли что-то в её голове? Она не сказала. А наутро вышла ещё одна статья, которая порадовала Молли, но в Гарри вызвала ужасное ощущение дежавю. Надо было найти Гермиону. Такое невозможно вынести в одиночку. Они всегда были друг у друга, и он не собирался бросать её сейчас. Гарри пришёл по старому адресу и долго выспрашивал у соседей-маглов номера их риелторов. Потом обзванивал их, спрашивая о клиентке по имени Гермиона Грейнджер. Повезло ему нескоро. Предпоследний номер вывел его на немолодую, но бойкую женщину, подтвердившую, что недавно она переселяла красивую девушку с этого адреса. Так что добрался Гарри до подруги довольно поздно, спешил, переживал… И вот стоит на кухне Гермионы, где полуголый Малфой снимает чайник с плиты. «Что, блять, происходит?!» – Присаживайся, Поттер, будешь чай? – Драко сделал театральный жест хозяина, зовущего гостей к столу. Ему было смешно. Ситуация, после которой и умереть не жалко. Шутка, конечно. Он бросил весёлый взгляд на Гермиону, она возмущённо округлила глаза, но было видно, что и её происходящее слегка забавляет. – Гермиона, могу я поговорить с тобой наедине? «А вот Поттеру будто палку в задний проход вставили. Меньше пафоса, блять…» Гермиона кивнула и посмотрела на Драко. Тот нехотя поставил чайник обратно и пошёл в её сторону. Приблизившись, наклонился: – Приду завтра, Грейнджер. Не скучай. Хлопок. – Что он здесь делает? – Гарри возмущённо уставился на подругу. Гермиона вздохнула, но промолчала, глядя на удивлённого парня. «А ты-то что тут делаешь?» – таким был молчаливый вопрос. Гарри прокашлялся. «С чего тут начать?» Наверно, с главного… – Я видел твои воспоминания… Она встрепенулась. Взгляд стал требовательным: «Расскажи!» – Я был вчера у Кингсли. Он показал. Я…, – она впилась в него колючими карими глазами, ожидая приговора. Гарри сделал шаг к ней. – Это ужасно, Герми. Боже! Прости… Я бы никогда не подумал… Волна невероятного чувства прокатилась по всему телу девушки. Она никогда не узнает, но это было похоже на то ощущение, что испытал Гарри, когда Полумна впервые сказала, что верит ему. Больше, чем облегчение. Чувство, которому нет названия. «Ты не один». В её случае: «не только Драко».   Они проговорили всю ночь. Много слёз, много эмоций, много поддержки. Снова близки. Снова друзья. Малфой был прав: Гарри потребовалось время, чтобы уложить в голове то, что невозможно представить. Гермиона до этих пор не осознавала, насколько это было важно для неё: мнение лучшего друга. Теперь единственного. Утро подкралось незаметно. – Я ещё приду, Герми, - Гарри поцеловал её в щёку. Она крепко обняла его. – И поговорю с ними. Мы всё решим. Вместе. Гермиона улыбнулась и кивнула. Гарри трансгрессировал.  *** Малфой появился на её пороге  – с внутренней стороны, разумеется –  около 8 утра. Гермиона в это время пила кофе на кухне, слишком возбуждённая разговором с Гарри, чтобы даже попытаться уснуть. – Доброе утро! Знаешь, невежливо так вышвыривать меня… – Прости. Кофе? Она выглядела уставшей, но счастливой. Драко почувствовал укол ревности. – До чего договорились? – Он мне верит. («Какой молодчинка, блять!») Даже ударил Рона в лицо, представляешь? («Я, к слову, тоже костяшки об эту падаль стирал!») Мы поговорили, и мне стало так легко…, – она посмотрела на него.  – Наверно, что-то подобное ты испытывал, когда Астория давала показания против тебя на суде. Вы ведь помирились потом. Думаю, это такое же облегчение… «Астория? Ах, да». – Мы расстались. – Что? – Конечно, мы всё ещё друзья, но больше не помолвлены. Если ты об этом, конечно. – Почему? – Гермиона встала, чтобы достать чашку и скрыть улыбку, невольно появившуюся на лице. «Что за день? Побольше бы таких!» – Она лесбиянка. Гермиона удивлённо развернулась. – Но… вы ведь были… Или это случилось внезапно?.. Малфой рассмеялся. – Внезапно такое не случается, Грейнджер. Она такая… давно. Помолвка была фикцией с самого начала. Просто так было удобнее. – Если удобнее, почему расстались? Он усмехнулся, но промолчал. «Рано тебе ещё знать, Грейнджер». Она не поняла, но расспрашивать не стала. Налила растворимый кофе, поставила перед ним чашку. Драко сморщился. – Молотого нет, так что не строй из себя принца Уэльского. – Ты собиралась сегодня в Министерство? – Да. А ты чем займёшься? Это прозвучало так естественно, будто они постоянно пьют кофе на кухне, обсуждая предстоящие дела. Драко задержал на ней взгляд. Каково это – жить с кем-то, делить пространство и не только? Как это было бы с ней? – Что? – она улыбнулась. – Знаю, что считаешь себя выше растворимого, но, может, дашь ему шанс? Он моргнул. – А Кендра? – Сначала я попытаюсь добиться принятия её показаний, а потом к ней. Гарри поговорит с семьёй Уизли, может, они поймут меня, и тогда суд не будет представляться таким паршивым, – Гермиона обняла кружку пальцами и посмотрела на Драко. Вид у неё был совершенно счастливый. Пожалуй, впервые за всё это время. «Из-за Поттера!» – А я пойду заниматься своими аристократичными вещами. Например, валяться в ванной с бокалом шампанского. Кстати, найдется время пообщаться в ближайшее время с одним человеком? – С кем? – Великая тайна, – он отпил кофе и скривился. Гермиона закатила глаза. – С Делакур, которая бывшая Уизли. – Молли сказала, что никто не знает, где Флёр. – А я знаю. Гермиона удивилась. Выглядел он как детсадовец, который решил задачку раньше остальных пятилеток. Ей стало смешно, но к этому примешивалась и доля умиления. – Так встретишься? – Я постараюсь. Сегодня? – Сама решай. Я в этом вопросе лишь курьер. – А зачем я ей? – Ну, на самом деле, это будет сюрприз для неё… – Если она не в курсе, а ты лишь курьер, кто инициатор? – Тот, к кому она ушла. – И ты его знаешь? А я? – Много вопросов, Грейнджер. Я гарантирую безопасность, с тебя душевные разговоры. Узнаешь всё на месте. Сойдёт? – Так дела не решаются, Малфой, - Гермиона насупилась. Выглядела она как пятилетний ребёнок, которому отказали в покупке игрушки. Возможно, ещё и потому, что во время обиженной фразы так не прекратила жевать печенье. «Милота какая». – Доверься мне, ладно? Если бы мог, сказал. Какое-то время они сидели молча. Гермиона хрустела печеньем, Драко грел пальцы о кружку, из которой выпил полтора глотка. Солнце лениво светило в окно, освещая небольшую кухню. Неожиданно раздался стук в стекло. Оба вздрогнули. На окне сидела сова, к её лапе была привязана газета. Гермиона вздохнула. «Может, пора отменить подписку?» Она заплатила птице и передала свёрток Драко. – Давай ты. Я сегодня не в настроении читать про себя гадости. Она села на стул и подтянула к себе ноги, накрыв их пОлами светло-зелёного халата, в котором сидела. Малфой развернул «Пророк» и пробежал глазами по первой полосе. Гермиона Грейнджер: жертва, наивная девушка или расчётливая волшебница? Бла-бла-бла… Мог ли Рональд… бла-бла-бла… все мы помним, каким было его отношение к девушке… преданные друзья Гарри Поттера… Пока в её жизни не появился богатый аристократ. Всё, как в магловских романах, когда наивная девушка попадает в лапы опытного искусителя. Драко поднял взгляд. – В магловских романах неопытные девушки любят богатых аристократов? Гермиона натянуто улыбнулась: – Тебе там дифирамбы поют, как я понимаю? «Кто бы сомневался. Всё ещё гнут линию с заговором против Рона. Снова я мерзкая тварь, которая ради потрахушек предаёт лучшего друга и парня». – Никто не может устоять перед…, – он глянул в первоисточник, – …опытным искусителем. Драко высокомерно поднял бровь и закусил нижнюю губу, томно смотря ей в глаза. Секунда, потом оба расхохотались. – А у тебя прекрасно выходит. – Естественно, – шутливо оскорбился он. – Что ещё пишут? – Эм…, – он пробежал глазами ещё раз. – Ничего нового и совершенно ничего правдивого.  – Драко посмотрел на Гермиону. – Тебе не нужно волноваться ещё и об этом. Это просто пасквиль, и всё. – Знаю, просто…, – она грустно усмехнулась. – Вспомни, что было сразу после войны. Как все восхваляли нас – Золотое трио. Я никогда в жизни не получала столько приятных слов от незнакомых людей. Они превозносили мой ум, честность, верность и силу духа. Помню, как Парвати Патил обнимала меня минут пять, не меньше, бормоча слова благодарности, восхищения и заверения в вечной дружбе. Гермиона помолчала. – Я встретила её недавно, после первой статьи. И всё, что ей было интересно: правду ли написали о нас с тобой. Кажется, все эти люди – прозвучит высокомерно, конечно – забыли, кто я. Не то, что я сделала для победы, а именно кто я. Теперь я словно придаток к Рону, аппендицит, который затаился, выжидал, не вызывал боли, не подавал признаков жизни, а теперь пошёл против хозяина. И тот неожиданно оказался при смерти. Я чувствую себя каким-то собирательным образом, лишенным индивидуальных черт. «Ахахах, это же баба, что с неё взять», понимаешь? Он кивнул. – Может, это связано с тем, кем я была в те три года, которые сейчас плохо помню? Они все привыкли, что я… никакая, наверно. Придаток мужчины, – она скривилась. – Меня это бесит. Будь всё наоборот, встали ли бы они на мою сторону? Сотри я Рону память и всё прочее… Сомневаюсь. Грёбаные двойные стандарты. Тогда бы все сразу вспомнили и про ум, и про таланты. Знаешь, что обиднее всего? Меня обвиняют даже женщины, в основном, женщины, хотя казалось бы… – Откуда… Она поднялась и взяла с холодильника увесистую пачку писем. – Тут говорят, что я сама виновата, а Рон заслужил кого-то получше. Радуются, что он найдёт ту, кто будет его действительно ценить и любить, – она рассмеялась. – Идиотки! Любовь не гарантия здоровых отношений. Малфой раскрывал письма, и глаза лезли на лоб. Столько ненависти, столько злорадства. Она была права. Те, кто восхищался ей раньше, теперь вменяли это в вину. А как бы отреагировал на статью он, не зная всей ситуации? Хотелось верить, что не так, но сейчас это было недоказуемо. – Когда это всё пришло? – Вчера, позавчера… Сегодня рано утром одно. Я уже не открываю. Может, позже, когда всё это закончится… – Сожги их. Пусть люди и пишут гадости, это характеризует их, а не тебя. Скорее всего, они просто выплескивают на бумагу недовольство собственной жизнью. Так что нахуй их. – У тебя большой опыт посылания людей, – она улыбнулась. – А то! Храни я все письма с гадостями, проклятьями и различными зельями внутри, которые получил после суда над отцом, в моей комнате ходить было бы негде, – Гермиона удивлённо подняла глаза. – Забей. Просто сожги всё это и забудь, – он поднялся. – Мне пора. Ванна с шампанским сама себя не примет. Они зачем-то прошли в коридор, будто он действительно уходил через дверь, а она его провожала. – Не утони, – шутливо произнесла она, стоя рядом с ним и смотря снизу вверх. – Как ты мне сообщишь о результатах похода? – Эм… сова? – Приходи, как закончишь. – Я вчера и так чуть не столкнулась с твоей матерью… Кстати! – Гермиона достала из шкафа пакет. – Передашь? – Придёшь? – Лучше ты. Давай в 18. Возникла неловкая пауза. Они стояли близко друг к другу, и было непонятно, что делать. Какая-то грань была пройдена, и казалось, что сказать просто «пока» недостаточно. Гермиона переступила ногами, продолжая смотреть ему в лицо. Одновременно они сделали рваное движение друг к другу. Ещё одно. Взгляды обоих перемещались с глаз на губы и обратно. Наконец – последнее движение навстречу – они поцеловались. Сдержанно, просто чмок в губы. Потом, отодвинувшись немного, одновременно улыбнулись. Гермиона поднялась на цыпочках выше, Драко за талию притянул её к себе. Осознанный поцелуй, ставящий точку в неловкой дилемме, закрепляющий право прощаться именно так. Всего мгновение. Хлопок. *** В Министерстве её долго мурыжили, не пуская к Кингсли. Прокурор был занят и уделил ей буквально десять минут, сообщив, что всё под контролем и он общался с адвокатом Рона. – Пытаемся договориться, прийти к компромиссу, чтобы избежать полноценной огласки, – он серьёзно посмотрел на девушку. – Знаю, вы о таком не просили. Это требование министра. Надеюсь, вы не против? – Моё мнение что-то решит? Мужчина замялся, потом решительно произнёс: – Если таково ваше желание, я отменю переговоры, мисс Грейнджер. Не уверен, что это выгорит, но… – Спасибо, – Гермиона улыбнулась. – За правду. Не надо отменять переговоры, в конце концов, я буду решать, соглашаться на условия или нет. Он кивнул. Мистер Хо был в отъезде. Кингсли, очевидно, игнорировал её, но Гермиона упорно сидела в приёмной, привлекая взгляды всех мимо проходящих. От безделья мысли скатывались к Малфою. Как ни пыталась она собраться, подумать о словах, что скажет, о тоне, который стоит выбрать, об оскорблённо-яростном виде, с которым нужно войти, периодически память откидывала её к утреннему прощанию. Что оно значило? Да, поцелуй висел в воздухе, но можно было обойтись и обнимашками. Они как-то перепрыгнули эту стадию. И кто они теперь друг другу? Всегда ли теперь будет такое при встрече и прощании? И что дальше? Ничего непонятно. Гермиона откинула голову, чуть ударившись о стену сзади, и ойкнула. «Правильно, разбивай голову, выбивай эти мысли, по-другому от них, видимо, не избавиться». – Гермиона? Она подняла взгляд. – Гарри! Они обнялись. – Почему не сказала, что собираешься сюда? – Решила после твоего ухода. А ты чего здесь? – Нужно поговорить с Кингсли. О деле. Так даже лучше. Обсудим сразу вместе. – Ты говорил с семьёй? Он кивнул. В этот момент из кабинета вышел министр. Кингсли, широко улыбаясь и радушно раскинув руки, направился сразу к ним. – Мне передали, что в моей приёмной сразу два героя войны, а я совсем зарылся в бумажки. Здравствуй, Гарри, Гермиона, – мужчины пожали руки.  – Пройдёмте! Люси, чай, пожалуйста, и десерты какие-нибудь. Они вошли в кабинет. Ничего здесь не изменилось с её последнего появления. Она почувствовала злость. То, что они здесь сделали с ней – он и Рон… Виноваты оба, а наказан будет один. Да и будет ли? Гарри уселся напротив министра, Гермиона опустилась на стул рядом с ним. Тёмные глаза Кингсли таили немой вопрос, она это точно знала. «Он боится, не рассказала ли я Гарри и об его участии». Почти незаметно Гермиона качнула головой, с вызовом глядя министру в глаза: «пока что». Он сглотнул. – Кингсли, простите, что отвлекаем, но дело не требует отлагательств, сами знаете. – Ничего, Гарри, конечно. Я всё понимаю. – Я вчера говорил с Артуром и Молли, с адвокатом Рона. Гермиона пока тоже не в курсе разговора. Мы пришли к решению, что стоит организовать встречу до суда, для своих, так сказать. Попытаться решить вопрос без огласки. Кингсли выпрямился, как-то воодушевился. «Ну да, всем на руку. Ты только этого и ждёшь – мирного урегулирования». Гарри обернулся к ней: – Я прошу тебя подумать над этим. И предлагаю показать семье те улики, что есть. Твои воспоминания. Они имеют право знать, чтобы адекватно оценивать произошедшее. А после этого, возможно, вам проще будет прийти к общему решению. – Показать воспоминание? – Кингсли опешил. – Но адвокат видел его и, скорее всего, передал на словах. Гарри сжал холодную ладонь подруги: – Иногда видеть самому – это другое. – И семья согласна? Там ведь буду я…, – Гермиона повернула к нему голову. - Они не ненавидят тебя, Герми. Всё это шок, и только. Да, они согласны. И мне кажется, это хорошая идея, – Гарри развернулся к ней лицом и взял обе её ладони в свои руки. – Им будет сложно принять, но они хорошие люди, и всё поймут правильно. – Я согласен с мистером Поттером, – она кинула на министра яростный взгляд. – Мисс Грейнджер? В воспоминаниях есть и про Малфоя. Не станет ли это очередным камнем в неё от семьи Уизли? Она перевела взгляд на лучшего друга, в чьих зелёных глазах, как и всегда, плескалась вера в лучшее, доброе, вечное. «Это никогда не изменится». Гермиона улыбнулась. И кивнула.