Сомнения.

Постель быстро была расстелена, а подушка, ещё утром прилетевшая первым рейсом из комнаты Пероны, заняла своё место между двумя обычными квадратными и отнюдь не розовыми. Если выключить прикроватный торшер, мягко освещающий пространство и оставляющий на пушистом ковре мерцающие блики, будет совсем темно – на улице сгустились тучи: ни звёзд, ни луны не видно, а фонари почему-то как-то слабо горели сегодня. Лампочка в торшере подмигивает. Напряжение слабое – вот и причина, видимо. Я подошёл к окну, а Зоро спустился вниз, чтобы включить свет на улице и в прихожей, а то мало ли сестра сломает себе что-нибудь, пробираясь в такой темноте. Сам бы только не потерялся среди своих сородичей-кустов где-нибудь во дворе. Тем временем, прикрою форточку, которую я же и открыл перед сном, чтобы комнате был свежий воздух, и, не дожидаясь мечника, занял правую половину кровати. У стенки. Как-то не задумываясь… Лёг, устроился поудобнее, прикрыв ноги одеялом и с удовольствием закрыл глаза, расслабляясь на мягкой подушке и приобняв круглую розовую. Так удобно… но почему-то сразу заснуть не получилось. Просто замер, наслаждаясь холодком простыни и приятной тяжестью уставшего за день тела. Вроде бы и не делал ничего, а куда-то силы делись – поэтому вдвойне приятно их постепенно восстанавливать. А маримо всё ходил где-то. Минут десять-двадцать его не было ни видно, ни слышно. Неужели и правда заблудился в собственном дворе? На это, представив крайне занимательную картину, я только усмехнулся. Вот если ещё через столько же не вернётся, пойду на поиски. Или не пойду – ведь так лень сейчас даже пальцем шевельнуть, не то, чтобы ещё и вставать и идти спасать дезориентированного качка. А ему до больницы было не лень меня тащить! Больница… скорее бы отец поправился… Ох, совесть… И всё-таки зеленоголовый где-то застрял! Но, как только я собрался с силами подняться, послышались знакомые шаги из открытой двери. Вернулся… А и рад, стыдобище… Лучше закрою глаза и прикинусь, что уже заснул… Слышу, как скинул домашние тапочки. Теперь его шаги по ворсистому ковру будут совершенно незаметны. Закрылась дверь, скрипнули занавески на окне, которые я забыл задёрнуть, когда форточку прикрывал. Теперь, наверное, непроглядно темно вокруг меня. Ну, тем приятнее спать… Мягкий матрас передал очень тихое колебание – Зоро аккуратно присел на кровать и поправлял подушку, чтобы лишний раз не ёрзать потом, а затем и прилёг с глухим шуршанием простыни и одеяла. Я безмолвно слушал его спокойное дыхание и ощущал свежесть, которую он принёс с собой с улицы. Видимо, похолодало… Я даже мысленно съёжился от холода и подтянул одеяло с ног ближе к себе, случайно задев внешней стороной ладони чужую чуть прохладную кожу то ли руки, то ли ноги мечника. - Прости, - прошептал я, извиняясь за беспокойство. - Не спишь? – не знаю, кто как, но этот вопрос всегда смешил меня, хоть сейчас он был задан серьёзно и полностью спокойно, даже, можно сказать, тепло как-то. - А ты как думаешь? – как можно более по-доброму спросил я в ответ, негромко усмехнувшись. - Думаю, что ты можешь не только пинаться, но и болтать во сне, - хмыкнул, а он, чёрт побери, в точку попал – ведь есть за мной такой грешок. – Может быть, ты уже не помнишь, но на сончасе в детском саду ты порой так крутился в кроватке, что у тебя сползал матрас, а при этом ты ещё бурчал что-то про море, пиратов и какое-то там… - Олл Блю… - продолжил я за него, действительно припоминая былое. Не предполагал, что он помнит об этом. Если бы мне вот так не напомнили, я бы и не подумал… Не вижу, но чувствую и слышу, как он одобрительно кивнул. Даже не по себе стало, но необычно доброжелательный тон без пылинки упрёка успокоил меня, призывая ничего не скрывать. - Тебя что-то беспокоит?.. Наверное, это очевидно, что я никогда не бываю абсолютно спокоен, такой уж я – эмоционально нестабильный немного истеричный эгоист. Незадолго до экзаменов я уже знал об этом, а сейчас и подавно – все доказательства на лицо… Я тихо вздохнул, вспомнив, что своими метаниями довёл старика до больничной койки, а зеленоволосый как будто слышал мои самокритичные мысли, но не стал, как ожидалось, добавлять мне пунктов в список моих недостатков, а, словно невзначай, сказал тихо и задумчиво: - Переживаешь, что причинил боль, - да, это не вопрос – он точно уверен в этом, и прав, как назло. – Это, конечно так, но тому, кто тебя любит таким, какой ты есть, это не сложно понять и простить. Разумеется, услышать подобное очень приятно, отчего я облегчённо улыбнулся уголками рта, но осознавать, что это было сказано этим каменным человеком… ой как нелегко. Каменный человек… опять я мыслю предвзято. А ведь то, что он с детства помнит меня, а я даже не знаю его, по-настоящему угнетает… А иначе говоря, булыжником являюсь именно я. Необходимо узнать о нём побольше, пока могу. Хотя бы доказать себе, что я всё-таки ценю друзей, а не удивляюсь каждый раз простым вещам и стыжусь своего невежества. Тяжёлый вздох, кажется, принёс больше облегчения, чем хотелось бы – даже не пожелав спокойной ночи, я вырубился, как по указке. Стало так спокойно на душе, что я подумал краем сознания о том, как хорошо же сложилась судьба. Столько серьёзных неприятностей уже давно могли бы сломать меня, но в самый нужный момент крепкая смуглая рука вытаскивала меня за шиворот из болота тоски не лучшей участи и ужасных мыслей. Следует признать, что я благодарен ему. Искренне. Спасибо, Зоро… Я заснул быстро, как-то плавно провалившись в свои затуманенные сном думы, но… кажется, я сказал что-то лишнее вслух, а в ответ получил так и не удостоенную моего внимания заботливую улыбку.