Сомнения.

Дверь не заперта, и никогда не поймёшь, ждёт ли он меня или просто забыл захлопнуть до конца. Влетаю, не дожидаясь от разума ответа, сразу же скидываю промокшие насквозь туфли, бегу в ванную через тёмный зал. По пути замечаю только ровный свет лампочки, горящей на кухне, но сейчас важно одно – переодеться и привести себя хоть в какой-то порядок. Это ж не я буду, если явлюсь на какое-никакое свидание в таком жалком состоянии. Скинул пиджак, тут же неприятно чмякнувший о замученный кафельный пол, а только недавно освобождённые ноги в мокрых носках почувствовали холод ещё резче, чем на улице – сквознячок потянул из открывшейся двери. Не обращая на это внимания, я продолжил бороться с непокорными пуговицами на рубашке своими озябшими пальцами, удивляясь, что вообще получается – парочку всё-таки удалось расстегнуть. - Ты пришёл? – поверх моих ладоней ложатся смуглые, помогая горячими пальцами моим замёрзшим избавиться от леденящей одежды. В голосе уж слишком непривычная мягкость и удивление, как будто он в самом деле думал, что меня напугает какой-то дождик больше, чем его компания все эти дни? Хотя… Нет, всё ж страшновато даже сейчас спиной и боками ощущать его жар, трудно верить, что такое дерзкое нахождение рядом и дальше будет сходить мне с рук. Сам мужчина, кое-что понимаю. Рубашка отправляется туда же, куда только что приземлился пиджак. По спине с волос беспрепятственно поползли капельки, натыкаясь на чужую грудь, уже вплотную прижатую ко мне. Прошла лишь секунда, но я понимаю, что опаздываю с ответом. Действительно не знаю, что лучше ответить – что он болван или что я идиот? Да, правдиво, скорее, второе. Но чёрта с два я в этом признаюсь. - Нет, прилетел! Только от грозы меня это не спасло, - я немного раздражён, ясное дело. К тому же, его руки всё ещё замкнуты в кольцо. И как переодеваться?! Словно читая мои мысли, Зоро расцепляет руки и отходит от меня, почти незаметно вздыхая. Чувствую, что, если бы не что-то особенное, он бы не стал отрываться от меня. Моя теория помятой непривлекательности вылетела в трубу – по глазам его вижу, как бы ни скрывал, а просачиваются сквозь стальные ставни искорки недетских желаний. Он выходит из ванной, опустив голову, а я знаю, что виноват перед ним, что до сих пор не подпускаю к себе слишком близко… Есть над чем подумать. Быстро скинул оставшиеся вещи, надел первое, что попало на глаза – всё тот же пижамный наборчик, что когда-то носил ещё в доме Ророноа, и выскочил из комнаты, даже не повесив сырую одежду сушиться. В кухне свет уже погас, шлёпаю влажными ступнями в зал-спальню, где уже расположился маримо в широком кресле перед потёртым журнальным столиком. Кровать готова ко сну, свет приглушён, а зеленоволосый заметно клюёт носом. Складывается ощущение, что я был в ванной не минуты, а часы. И тут на ум пришло нечто сумасбродное, опасное и как-то уж слишком безумное для того, кем я себя считал. Мечник поднимает на меня взгляд, ожидающий упрёка или чего-то в этом роде, я подхожу ближе, стараясь не выдавать истинных намерений. В зелёных глазах появляется оттенок подозрения, но он точно не ждёт этого… Сажусь к нему в кресло - а, если закинуть ногу на ногу, я туда вместе с ним хорошо вмещаюсь – и обнимаю за шею, притягивая к себе. Сразу не поддаётся мне, непонимание разливается по только что спокойному лицу. - Что-то я не заметил, когда ты успел напиться, - негромко говорит, обвивая мою талию своей рукой. Вижу улыбку. Играю с огнём, но, раз начал, на полпути не остановлюсь. Пока страх не возьмёт верх, но это потом… - Тебе обязательно нужен повод? – заглядываю в глаза, не убирая рук с его затылка. Опасная близость, тепло дыхания, мурашки на всё ещё не согревшемся теле. - Кто бы говорил, недотрога, - иронизирует, но прав. Открыто я не запрещал ему прикасаться ко мне, но недовольство не скрывал, если травоголовый переходил какие-то подсознательные рамки. Пора перетянуть их подальше… Риск оправдан, а осознанно вредить мне не станут, уже доказано. - Ладно. Какой сегодня день? – кажется, я слишком резко вернул своему лицу серьёзность – Зоро нахмурился, соображая, и чуть не отстранился от меня. - Восьмое июля, воскресенье, - всё же ответил. - Считай, что это праздник. Так уж и быть, наш день. - С чего бы это? Азарт к нему возвращался очень медленно, а все слова подбирались осторожно, надо бы подтолкнуть. Мои пальцы поглаживают зелёный загривок, а рот растягивается в улыбке, сбивая с толку тормозящего парня. Сегодня я позволяю ему чуть больше, должен был бы уже понять, а приходится всё делать самому. Большой палец проскальзывает от затылка к подбородку маримо, задевая три серьги, тихо звякнувшие в ответ на беспокойство. Его губы слегка вздрагивают, но вопрос так и не произносится в слух – он всё понял, наконец-то, и теперь терпеливо ждёт, как всё это время ждал. А я не тяну – с удовольствием дотрагиваюсь к его губам своими, замечая, как он расслаблен и податлив в этот момент. Не торопясь, провожу языком по верхней губе, затем по зубам, и, не находя никакого сопротивления, проникаю вглубь, где уже чужой язык начинает брать лидерство в любовном бою, после снова отступая. Отдаляясь, я легонько кусаю его за нижнюю губу и припадаю щекой к щеке. - Понял? – шепчу на ухо. - Понял.