Маски

…Панталоне проснулся уже засветла. Протерев заспанные глаза и сладенько зевнув, он со стоном снова рухнул на подушки. Солнце уже вступило в свои права на небо Мондштата и щедро согревало остывшую за ночь землю своим теплом. Но вставать с постели не хотелось, хоть умри. Кое-как выбравшись из-под покрывала, он прямо так, голышом, побрёл к умывальнику и зачерпнул руками прохладной воды. Брызнул себе в лицо и фыркнул. В дверь постучались. Делец не стал размениваться на поиски одежды, и открыл как был. За дверью стоял управляющий отеля, в руках он держал стопку писем. Судя по его выражению, нагота Предвестника ничуть его не смутила. — Заказные письма на ваше имя, господин Панталоне, — флегматично произнёс управляющий и протянул ему аккуратно сложенные один к одному конверты. — Ага… Давайте сюда, — сонно пробубнил Делец, забирая письма. — Спасибо. Закрыв дверь, Панталоне поспешил усесться за стол и разобрать почту. Дела Банка Северного Королевства могли бы и подождать, пока он приведёт себя в порядок, но Делец привык решать вопросы по мере их возникновения. В письмах была документация: отчётность из Банка, от его ручных финансовых воротил в Ли Юэ и Инадзуме и дебиторов; о доходах, расходах, сметы и черновики бюджета на следующий месяц, и так далее и тому подобное. Пришлось провозиться над бумагами битый час, сверяя цифры и делая перерасчёты. Кое-где то и дело проскакивали недочёты, мелкие неучтённые суммы, над которыми пришлось конкретно поломать голову, сверить их с уже имеющимися документациями и сочинить длиннющее письмо в архив и центральное управление Банка, со словесной выволочкой, обвинениями в халатности и угрозами финансовых взысканий. В итоге — раннее утро, а Панталоне уже трижды упомянул Моракса в не самых лестных эпитетах. Чёртов Архонт денег. Панталоне заскрипел зубами. В памяти всплывали те дни, когда он ещё не был известен как «тот самый Делец». Когда он бродяжничал по улицам Ли Юэ, попрошайничал и крал продукты из кухонь тамошних забегаловок. Когда его и звали по-другому. Панталоне потянулся к бутылке одуванчикового вина и налил себе бокал. Выпил. Решил, что пить — не выход, заткнул бутылку пробкой и отставил подальше. Запивать воспоминания алкоголем — дурной тон. А лучи солнца, пробиваясь сквозь прозрачные тюли, весело плясали по его болезненно белой коже, словно пытаясь ненавязчивыми ласками отвлечь его от раздумий. На столе, в открытой шкатулке с его любимыми украшениями, таким же солнечным янтарём блестел Гео Глаз Бога — подарок Моракса и его, Панталоне, наказание. Сила, доставшаяся ему непомерной, несправедливой ценой. За неё он заплатил утратой, которую не восполнит даже вся мора этого мира. Будь ты проклят, Моракс.