Pearly tears of my love

      Смех девушки заставляет агента невольно вздрогнуть, от чего он косится на блондинку. Впервые за долгое время Камелия искренне смеется, да так заливисто, что даже Панталоне, получивший отвратительную весть, удивляется. Поднимаясь со своего места, банкир жестом приказывает агенту скрыться подальше от его глаз, что тот поспешно делает.       Присаживаясь рядом с блондинкой, уголки губ Панталоне приподнимаются. Камелия, прикрыв губы ладонью, продолжает смеяться, от чего её плечи подрагивают. Банкир притягивает её к себе в объятия, перебирая золотистые пряди. — Настолько меня ненавидишь, что так рада моей ошибке? — усмехаясь, интересуется Панталоне.       Камелия прикрывает глаза, слегка забываясь, когда банкир так нежно поглаживает её по голове. Правда, довольно быстро опомнившись, она убирается от себя руки предвестника и уходит от его объятий. — Хотела бы я знать, кто эта прекрасная девушка, которая заставила ваш глаз дёргаться. Мне очень хочется пожать ей руку. — улыбаясь лишь уголками губ, отвечает Камелии. — Знаешь, я тоже благодарен ей, но лишь в одном, что услышал твой прекрасный смех, цветик.       Приподнимая голову блондинки за подбородок, банкир наклоняется и, поддаваясь только ему известному желанию, накрывает чужие губы своими. Камелия хмурится, не в силах сопротивляться, ведь Панталоне сильно, но не слишком, чтобы не осталось синяков от его хватки, держит чужие руки за запястья. — Настолько я тебе противен, да? — толи с наигранной, толи и правда, с грустью вытирая скатившуюся слезу со щеки возлюбленной, усмехается Панталоне. — Вы ведь знаете ответ, к чему вопросы. — прикрывая хризолитовые глаза, отвечает Камелия. — Я хочу вернуться домой, мне надоело сидеть здесь без дела. — Прости цветик, но я ещё не разобрался с документами, так что, к сожалению, сейчас уйти у нас не получится. Если желаешь, я могу приказать принести тебе чай с десертом, ты ведь любишь сладости. — Ничего я не желаю. — поднимаясь с дивана, который стоял в кабинете дельца, Камелия подходит к окну, смотря на оживленную улицу и редкие пролетающие снежинки. — Как скажешь, моя любовь. — решаясь вернутся к делам, кивает банкир.       Из-за плеча смотря на Панталоне, что с обычной улыбкой разбирался с документами, которые буквально осыпали письменный стол, девушка с тоской вспоминает то время, когда учила Фила письму, помогая аккуратно выводить буквы на листе. Полный грусти и тоски взгляд хризолитовых глаз возвращается к окну, смотря на пасмурное небо, сквозь стекло девушка подмечает, что видимо к вечеру опять разыграется метель.

***

      Возлюбленная банкира останавливается, как только слышит, обращение в свой адрес. Панталоне находит в нескольких метрах от неё, давая напоследок, поручение для секретаря, но так же отвлекается на полуслове, смотря на наглеца, подошедшего к его жене. — Лини и Линетт, давно не виделись. — приподнимая губы в подобие улыбке, приветствует знакомых ребятишек Камелия.       Благодаря Коломбине, что обожала блондинку всем сердцем и душой, и всегда приглашала на чаепития, да и сама редко, но приходила в гости домой к девятому предвестнику под предлогом поболтать и обсудить последние новости, Камелия узнала о тройке сирот из дома очага, которым управляет Арлекино. Во время очередного чаепития с Коломбиной, которая не только её, но и четвертого предвестника уговорила посплетничать, Камелия познакомилась с Лини, Линетт и Фремине. — И правда, давно, миледи. Отец, просил вам кое-что передать. — протягивая небольшую коробочку девушке, улыбается Лини. — Большое спасибо, и простите, что вам пришлось меня искать. — Это наши обязанности. — как всегда, хладно, отвечает Линетт. — Да, и ещё Отец, и госпожа Коломбина просили передать вам, что хотят видеть вас в это воскресенье. — Даже не знаю получиться ли, у меня с ними увидится. — искоса смотря на приближающеюся фигуру к ним, отвечает Камелия. — Рады вас видеть, лорд Панталоне. — кланяются близнецы. — Что-то случилось? — обнявши возлюбленную за плечи, заинтересованно спрашивает банкир. — Арлекино и Коломбина хотят в воскресенье устроить очередное чаепитие. — отвечает Камелия, все время смотря на коробку в руках. — Я ведь смогу пойти? — Конечно, почему бы тебе, не расслабится. — оставляя мимолетный поцелуй на блондинистой макушке, говорит Панталоне. — Правда? — не поверив собственным ушам, блондинка поднимает удивленный взгляд на банкира.       На вопрос банкир мило улыбается и кивает, в то время как близнецы переглядываются между собой, оповещают, что будут ждать гостью в поместье Отца, а время встречи указано в записке внутри коробки, после чего поспешно удаляются, кивая напоследок банкиру. — Вы, правда, не шутите, и я смогу пойти?       Вспоминая прошедший месяц, за который блондинка больше, нежели на пару метров не отходила от банкира, Камелия вздыхает. Лишь уборная, в которой она задерживалась чуть дольше обычного, лишь бы не видеть его улыбающееся лицо, была её спасением. — Цветик тебе стоит запомнить, что я не привык бросать слова на ветер. Пойдем, скорее, домой, тебе ведь уже не терпится попробовать, что на этот раз подарила тебе Слуга, ведь так? — поправляя чужую шубку на плечах, продолжает улыбаться, смотря на загоревшиеся некой искрой надежды глаза, спрашивает Панталоне. — Да.

***

      С интересом разглядывая популярный десерт в Фонтейне, как было сказано в записке, Камелия тянет губы в полуулыбке. Отпивая вино, Панталоне сам тянет губы в довольной не вынужденной улыбке, наблюдая за девушкой. — Что-то не так? — спустя пару минут, разглядыванья десерта, спрашивает банкир. — Оно такое красивое, мне даже жаль его есть. — поднимая взгляд на Панталоне, при этом перекладывая из руки в руку десертную ложку, объясняет девушка. — Тогда позволь мне тебе помочь.       Панталоне поднимается со своего места, обходит столик и присаживается рядом с девушкой. Он забирает ложку из чужих ладоней, отламывает не большой кусок от десерта, поднося к губам девушки. Хмурясь от того, как банкир вот так вот запросто смог испортить красивый кусочек пирожного, Камелия, вздыхает, и размыкает сжатые губы, позволяя себя накормить. Наслаждаясь вкусом сладкого десерта, с едва различимой кислинкой, блондинка удовлетворенно мычит, прикрывая от наслаждения глаза. — Понравился? — голос вырывает из её мыслей, заставляя посмотреть на банкира. — Угу. — кивает на вопрос девушка.       Отламывая опять небольшой кусочек десерта ложкой, Панталоне снова подносит его к чужим губам. Принимая угощение, Камелия решает забыться на несколько минут и насладится десертом. Правда, губы банкира, которые накрыли её собственные, заставляют вернуться в реальность. Чужой язык в наглую врывается в её рот, от чего Камелия схватывает Панталоне за плечи, прикрывая глаза, ощущая, как чужие руки обхватывают её талию.       Камелии, кажется, что сладкого слишком много до того, что голова идёт кругом. Крем десерта таял на языке, оставляя после себя лишь сладость. Язык банкира, как будто пытался стереть остатки сладости, переплетался с её собственным языком. Вздрагивая от неожиданности, когда ладони банкира подхватывают её под бедра, а после чего усаживают к нему на колени, блондинка ощущает, как щёки горят.       Прерывая поцелуй, Панталоне рассматривает возлюбленную. Прикрытые ресницы дрожали, щёки окрасились в ярко-красный цвет, а губы слегка опухли от поцелуя и блестели на свету свечей. — Слуга и правда обладает хорошим вкусом. — облизывая собственные губы, хрипло шепчет банкир. — У вас нет ни стыда, ни совести. — Что постыдного в том, чтобы насладится тобой, мой цветик? Ты столь прекрасна, хочу овладеть тобой полностью. — смазанный поцелуй в шею, вырывает из девичьих губ тихий вздох. — Я не хочу, этого делать. — ладони сжатые на мужских плечах банкира, начинают дрожать, как и сама Камелия, а из глаз скатываются несколько солёных капель. — Тебе ничего и не нужно делать, цветик. — заботливо вытирая мокрые дорожки от слёз, улыбается Панталоне. — Ненавижу, ненавижу, чтоб ты в бездне сгнил.