Год второй — год третий. 31 декабря — 1 января.
С празднованием Нового Года последние лет пять у Вениамина категорически не ладилось. Из тех самых пяти лет нормально он встретил его лишь однажды — два года назад. Правда, тогда он встречал его в компании Станислава, и встреча та не сильно отличалась от их обычных посиделок, несмотря даже на еловую веточку, заботливо поставленную в какую-то банку с водой. Хотя нельзя сказать, что он по этому поводу так уж сильно расстраивался — в волшебство Нового Года доктор давно уже не верил. Так что искусственная елка так и пылилась на антресолях, всеми забытая и покинутая. А сейчас захотелось устроить пусть и небольшой, но праздник. Не для себя. Для Дэна. А то у парня даже дня рождения нет, не считать же за него дату выпуска… Может, наконец, окончательно поверит, что никто и никуда его сдавать не собирается. Правда, не приглашать Станислава было тоже как-то некрасиво — у друга с празднованием Нового Года дела обычно обстояли еще более кисло, чем у самого Веньки. Оставалось только надеяться, что отставной космодесантник и бывший армейский киборг не сцепятся — обстановка в квартире была дорога Вениамину хотя бы как память. Дэна-то из себя трудно вывести, а вот Стасик в запале вполне может сказануть что-нибудь про бездушные машины для убийства. Хотя им наверняка одно присутствие друг друга не особо в радость будет… Когда-то давно — лет, наверное, пятнадцать назад, даже подумать страшно! — когда он еще был женат, к Новому Году они с Ленкой тоже готовились. Вроде бы все банально — убрать квартиру, приготовить друг другу подарки, накрыть праздничный стол, дождаться прихода друзей… А вспоминалось все равно с теплотой. Как оказалось, самым сложным в подготовке к Новому Году была задача найти и достать елку. То есть найти-то ее было просто — как валялась на антресолях, так и валяется, а вот подкопаться к ней и ее оттуда достать… Гениальное в своей простоте изобретение человечества под названием «стремянка» пришло было на помощь, но вот только помощь оказалась сомнительной. Дэн выглянул из комнаты на шум как раз вовремя — чтобы успеть подхватить пошатнувшуюся лесенку и поддержать потерявшего равновесие человека. — Вениамин Игнатьевич, а что вы делаете? — рыжий с интересом покосился на распахнутые створки антресолей, за которыми виднелись горы вещей, как в сказочной драконьей берлоге. Или как на самом обычном армейском вещевом складе после попадания в него самой обычной ракеты класса «земля-земля». — Спасибо, Дэн, — Венька выровнялся, кинул быстрый взгляд на «склад», но все же слез обратно на пол. — Елку достаю. Искусственную. Она, кажется, где-то там валялась. Поможешь? — Да, конечно, — киборг с готовностью поднялся на стремянку и, уже закопавшись в завалы по пояс, глухо поинтересовался: — А зачем вам елка? — Елка нам, — Вениамин особо выделил второе слово, — для Нового Года. Кстати, там же где-то лежит коробка с игрушками, найди и ее тоже. Рыжий дернул корпусом, показывая, что понял и услышал, и продолжил раскопки. Оставалось только порадоваться выносливости «шестерок», спокойно обходящихся без воздуха семнадцать с половиной минут. Сам Дэн, правда, протягивал максимум двенадцать, но и этого было достаточно. В конце концов, достать елку с пыльных антресолей — это не ликвидировать поломку системы подачи кислорода под огнем численно превосходящего противника. — Вот, — из-под правого локтя Дэна скользнула большая коробка и рухнула вниз — не по оплошности, а явно целенаправленно, а затем и сам киборг спрыгнул с предпоследней ступеньки стремянки, держа в руках ящик с игрушками. — Но зачем?.. — Затем, что в Новый Год принято украшать елку. Хотя бы искусственную. И дарить друг другу подарки. Конечно, во многом это просто дань традиции, но, по-моему, эта традиция не такая уж плохая. Как думаешь? Рыжий пожал плечами, подхватывая коробки и утаскивая их в комнату. Сам он с традицией празднования Нового Года не особо сталкивался. На седьмом году жизни он, безусловно, мог похвастаться разнообразием встреч того самого нового года, но никак не радостью от них. И четко уяснил одно — уж лучше тащиться через болото в полной боевой выкладке, чем оказаться в какой-нибудь праздник в казарме. Целее в итоге окажешься. Хотя хватало и забавностей. Потому как эта встреча года грядущего была для него не седьмой, как должно было быть, а аж десятой. А все оттого, что однажды их подразделение почти на полгода — стандартных, человеческих — забросили на планету Вий-Ир, которая вокруг своей звезды оборачивалась всего за пятьдесят семь дней. Разобранная и сложенная в коробку елка выглядела на удивление мирно. Правда, вид этот, как Вениамин убедился минут через пятнадцать, был на редкость обманчивым. Или это он сам попросту утратил сноровку? Нижняя часть синтетического хвойного никак не желала закрепляться в подставке, ветки коварно норовили заехать в лицо или хотя бы по шее огреть, а об иголки, наощупь никак не отличимые от натуральных, врач успел себе все руки исколоть. — Вениамин Игнатьевич, давайте лучше я попробую, — Дэн, которому вообще-то было поручено протирать пыль, одним движением перехватил шатающееся основание елки. — Ладно, давай, — Венька все же сначала затянул крепления, а потом поднялся на ноги, в очередной раз впечатавшись макушкой в ветки. Дэн же ловко собрал елку, словно всю жизнь этим занимался. К подставке и нижней части прилагались еще середина ствола и верхушка, дополнительно подтянул крепления и начал отгибать прижатые к стволу ветки. — Так сильно их растопыривать не надо, — подсказал присоединившийся к процессу Вениамин, показывая на наглядном примере, как правильно. — Понял? Вместе процесс шел быстро и даже весело, за всякими пустяковыми разговорами. Пока доктор не заметил, что его ассистент игрушки только подает, а сам елку украшать не торопится. А судя по взгляду, очень хочет принять участие. — Дэн, а чего ты сам не наряжаешь? Попробуй, — Вениамин протянул ему один из блестящих шариков. — А… Можно? — парень заметно смутился и отвел взгляд. — Вы же, наверное, лучше знаете, как надо… — Нужно, — врач только рассмеялся. — А как надо, ты сам решай. Посмотри и сделай так, чтобы было красиво. — Красиво? — Дэн растерялся еще больше и Венька понял, что ему предстоит очередной серьезный разговор, а точнее — серьезное объяснение. — Красиво, — подтвердил он, опускаясь в кресло. — С твоей точки зрения. Не правильно с точки зрения твоего процессора, а именно красиво. Твои системы, конечно, наверняка могут вычислить, куда лучше повесить эту игрушку, но лучше ты определи это сам. Так, чтобы тебе самому это нравилось. Так, чтобы этот шарик гармонично смотрелся и с соседними игрушками, и со всей елкой в целом. Киборг медленно кивнул и, подойдя к елке, неуверенно повесил серебристый шарик на одну из верхних ветвей. Отошел на полшага назад, чуть склонив голову набок, оценил результат и перевесил игрушку чуть правее. Выудил из мешка следующую игрушку. Ею оказалась серебристая же звезда. Только, в отличие от шарика, непрозрачная. — Вениамин Игнатьевич, а можно я до конца елку доукрашаю? — Можно, Дэн, можно, — улыбнулся врач. Вениамин задумчиво наблюдал за парнем, удивляясь сам себе. Вот уж он не мог предположить, что с такой теплотой будет наблюдать, как боевой киборг украшает елку. Да что там — еще полтора года назад он вообще рассматривал покупку того самого киборга исключительно с практической точки зрения. И сваливал на него столько работы, сколько только мог. А теперь, кажется, даже иногда забывает, что Дэн не человек. Впрочем — те же инопланетяне тоже не люди, что никому не мешает относиться к ним как к разумным существам. А что у парня его кибернетические особенности… Так на наличие разума они не влияют. Вот и воспринимаешь совершенную биомашину просто как человека с уникальными способностями. — Скажите, — «дождик» путался под пальцами, норовя порваться, но рыжий упорно разбирал мелкие узелки, — а вообще — что такое красота? Как ее оценивать? Венька достаточно долго молчал, подбирая слова. За последние полгода он худо-бедно научился отвечать на каверзные в своей простоте вопросы, которые ему время от времени задавал Рыжий. Правда, объяснять с первого раза получалось далеко не всегда — все же подобной практики у него оказалось маловато. Своих детей у него не было, а племянник жены, в пару их встреч, предпочитал более простые вопросы в духе «А это страшно — людей резать?». Поэтому правильно и понятно рассказывать Дэну обо всех особенностях человеческой жизни и людей в целом иногда было сложновато. Как, например, когда тот спросил «А почему вы дружите со Станиславом Федотовичем? Вы же такие разные…» — Красота… Понимаешь, красота — это очень субъективное понятие, — начал Венька. — И каких-то однозначных градаций в красоте нет. Бывают общепризнанные нормы красоты, мнение большинства. Но это мнение не является стопроцентно правильным. То есть, если тебе нравится нечто, не нравящееся кому-то еще, то это не значит, что это некрасиво. И наоборот — то, что для тебя некрасиво, кому-то может показаться верхом совершенства. Один мой друг, к примеру, обожает сочетание ярко-синего, бордового и черного, всю квартиру себе в таких тонах сделал. Я же подобное сочетание нахожу несколько странным. Но для него оно очень красиво. — Понимаю, — медленно кивнул Дэн. — Но если я что-то делаю не только для себя, то это что-то должно нравиться не только мне, так? — Так. Если ты делаешь что-то для кого-то, то надо стараться, чтобы это понравилось тому, для кого ты это делаешь. Если ты делаешь что-то для кого-то и для себя, то надо, чтобы это и тебе нравилось. Киборг медленно кивнул, а потом тихо поинтересовался: — Скажите, а вам нравится, как украшена елка? — Нравится. Может быть, я бы ее немного по-другому украсил, — не стал кривить душой Вениамин, — но в целом нравится. А теперь пойдем дальше к празднику готовиться. Я напишу тебе список продуктов, сходишь за ними?* * *
— Дэн… — Вениамин присел на диван рядом с уткнувшимся в планшет киборгом. — Можешь на минуту прерваться? — Да, а что-то?.. — Нет, ничего не случилось, — Венька поспешно махнул рукой. — Ну то есть… В общем, вот. Рыжий неуверенно взял протянутую ему папку, вытащил бумаги, быстро пробежался по ним взглядом… А потом замер, переводя ошарашенный взгляд с плотных меловых листов с водными знаками и печатями на врача. Слишком уж невероятным было содержание врученных ему документов. Невероятным и непонятным. — Вениамин Игнатьевич, но это же… Это же такие деньги… А вы… — Дэн, — объяснять, почему он не мог поступить иначе, не хотелось, но вновь оказалось неизбежным. — Это не «такие деньги». Это правильное и верное решение. Потому что только так я могу быть уверен, что тебе в мое отсутствие в клинике не прикажут делать ничего… неприятного. И только так ты сам, я надеюсь, можешь быть хоть как-то уверен в завтрашнем дне. — Но… Выкупать меня… Чтобы мне никто не навредил… — Дэн часто заморгал, словно пытаясь проснуться, удостовериться, что это все ему не кажется. — Вениамин Игнатьевич, я найду, как отплатить, правда! — За такое не отплачивают. И не благодарят, — врач положил руку на плечо киборгу. — Не спрашивай, почему. Просто прими, что иначе я поступить не мог. Если хочешь, можешь считать это моим подарком на Новый Год, — добродушно усмехнулся Венька. А вот Дэн как-то судорожно кивнул и прошептал внезапно севшим голосом: — Спасибо, Вениамин Игнатьевич…* * *
Как ни странно, но встреча Нового Года прошла успешно и без происшествий. Правда, в третьем часу ночи Дэн тихонько выскользнул на кухню, неизменно прихватив с собой планшет, но Станислав и так, пусть и косился иногда на киборга, неприязнь никак не проявлял. А после второй бутылки коньяка на троих, хотя скорее на двоих — Дэн пил больше из вежливости и не с такой скоростью, как люди, вообще перестал обращать внимание на сидящую рядом биомашину. Впрочем, и сам Венька выпил меньше, чем мог, но больше, чем было необходимо для сохранения трезвой памяти. Хотя трезвая память на утро первого января вообще была редким и малораспространенным явлением. Кое-как продрав глаза, хирург, врач высшей категории Вениамин Бобков с сожалением обнаружил полное отсутствие на столе хоть каких-то безалкогольных жидкостей (и алкогольных тоже) и поплелся на кухню — там и попить, и умыться можно. А еще до кухни на несколько шагов ближе, чем до ванной. А еще там есть окно, а, значит, не придется искать выключатель. Кухня встретила его неожиданной чистотой и спящим на диванчике Дэном. Диванчик был киборгу явно маловат, поэтому, даже свернувшись клубочком, одна нога, обе руки и часть волос все равно свешивались с оббитого тканью сиденья. Врач даже помотал головой, но глюк никуда не исчез. Венька растерянно поскреб затылок, ероша и без того встрепанные волосы. Задавать мирозданию вопрос, когда же ассистент перестанет преподносить ему сюрпризы, было бесполезно. Оставалось только расслабиться и получать удовольствие, как гласил один старый неприличный анекдот. Вениамину очень хотелось высказать парню все, что он думает по поводу столь оригинального поведения, но не будить же его ради этого… Совесть подсказывала, что надо было бы утопать в ванну и привести себя в порядок там, все равно вода из-под крана везде одинаковая, но сил куда-то плестись не было. К тому же, дежурную аптечку он, кажется, переложил в один из кухонных шкафов, а антипохмелин лежал именно в ней. Увы, совсем без шума обойтись не удалось. В отличие от Станислава, по пьяни сохранявшего абсолютную точность движений, но не ясность сознания, Венька наоборот прекрасно помнил и контролировал себя, но двигался как взбесившаяся кардиограмма. Поэтому случайно задетую локтем банку с кофе он подхватить не успел. Разбиться та не разбилась, но гулко прокатилась по полу под стол и там врезалась в стену. — Вениамин Игнатьевич?.. — Дэн сонно поднял голову и протер глаза. — Все в порядке, Дэн, — виновато обернулся к нему Венька. — Спи дальше. Но киборг уже спустил ноги на пол и обвел кухню мутноватым — но явно не от алкоголя — взглядом. Спать скрючившись на узком и коротком диванчике оказалось плохой идеей. Теперь все тело ныло как после хорошей тренировки, в голове словно перекатывались стальные шарики, а руки, на которой та самая голова лежала, рыжий вообще почти не чувствовал. — Я… сейчас…. Только пойду умоюсь, ладно?.. — Что — сейчас? Спи дальше, если хочешь. А вообще — чего ты тут-то лег, пошел бы ко мне в комнату… — Но… Это же ваша комната, — недоуменно посмотрел на врача Дэн. — А мне и тут нормально… — Ага, а такая бледность, плавно переходящая в зелень — это чтобы рыжина была лучше видна? — беззлобно хмыкнул Вениамин. — Дэн, вот честное слово, не думаю, что с моей кроватью что-нибудь сделается, если ты там поспишь одну ночь. Да и потом — мы же твою комнату заняли, поэтому логично будет, если ты займешь мою. — А как же вы и Станислав? — киборг сцапал здоровое яблоко из корзины с фруктами, так и не добравшейся до праздничного стола, и с аппетитом в него вгрызся. — Ты предлагаешь мне перетащить его в кровать и самому лечь рядом? — хохотнул врач. — Сомневаюсь, что он оценит подобную заботу. И не спрашивай, почему. Рыжик действительно не стал задавать пугающих в своей непосредственности вопросов, но судя по промелькнувшей улыбке, подумал в том самом не очень приличном направлении. — В общем, иди спать, — Венька решил не дожидаться провокационных догадок. Дэн кивнул, уже направляясь было к выходу, но внезапно замер и как-то неуверенно и даже смущенно посмотрел на человека. — Вениамин Игнатьевич… Вы говорили, что на Новый Год дарят друг другу подарки… Я… Вот, это вам… — киборг вздохнул, вытащил из кармана джинс какую-то небольшую коробочку и смущенно протянул ее человеку. Венька удивленно глянул на рыжего, откинул крышку… На дне лежал скальпель. Только из толстого стекла. Врач удивленно взял «хирургический инструмент» в руки, присмотрелся прищурившись — по лезвию змеилась надпись, явно сделанная подручными средствами «С Новым Годом!». — Дэн… — растерянно пробормотал Венька, не зная, как и реагировать на подобный подарок. — Вам не нравится? — понурился киборг. Осознавать, что первый в жизни подарок, который он кому-то вручает, пришелся вручаемому не по душе, было обидно. — Нет, нравится, — поспешно поправился врач. — Спасибо! Просто… Я не ожидал. Из чего ты его сделал хоть? — Там, на антресолях валялось стекло ударопрочное… Ну, которые на стол кладут, — Дэн только сейчас подумал, что без спроса даже ненужную вещь брать все же не стоило, а уж тем более портить. — Я подумал, что оно не нужно, раз вы о нем даже не вспоминали… В общем, я из него… Простите, пожалуйста… — Дэнька… — Вениамину в жизни дарили много разных подарков, но этот однозначно оказался самым запоминающимся и самым трогательным. Наверное, потому, что и подобного подарка, и уж тем более подобного исполнения он меньше всего ждал. — Спасибо. Правда, спасибо. — Вы не сердитесь? — рыжий с надеждой посмотрел в глаза человеку и потер кончик носа: как уже успел подметить врач — жест смущения и растерянности. — Не сержусь, — улыбнулся Венька, и только сейчас заметил, в каком состоянии у Дэна руки. — Что это? — Ну… Оно пройдет, — парень попытался было вырвать кисть из цепкой хватки, не желая демонстрировать мелкие и не очень порезы и ожоги. — Я даже мазью дезинфицирующей и заживляющей помазался, правда! Вениамину оставалось только обреченно покачать головой. Переубедить рыжика, что, даже если он киборг, то о себе заботиться все равно стоит, а повреждения — без разницы, мелкие или нет — все равно нуждаются в лечении, казалось невозможным.