***
Первая встреча Лань Сичэня и Цзян Чэна не продвинулась за пределы библиотеки из-за неожиданного обострения фанатов Пурпурной Паучихи, поэтому на второй день они решили выбраться за пределы Хогвартса. Из-за того что они до вечера только занимались, чтобы восполнить пробелы Цзян Чэна в знаниях, он теперь чувствовал себя обманщиком и эксплуататором добродушной натуры Лань Сичэня. Уткнувшись в свой рожок с черничным мороженым, он пробормотал: — Это, вчерашнее… — Я всё понимаю, — но Лань Сичэнь остановил его. — Госпожа Цзян не контролирует толпу и её действия. Цзян Чэн уставился на этого «мистера я слишком хорош, чтобы злиться». Под определённым углом он действительно напоминал Цзян Яньли, которая не давала себе унывать и падать духом. — Нельзя быть таким. — Каким? Хорошим? Добрым? Милым? Возьми любой положительный эпитет, и он точно опишет этого человека. Поэтому Цзян Чэну и не нравился Лань Сичэнь. Он имел ту жизнь, часть которой хотел бы иметь Цзян Чэн. Вместо родителей, у которых были свои более важные дела, чем дети, Лань Цижэнь, который пусть и был строг, но являлся примером надёжного взрослого. Младший брат, который с почтением отзывался о старшем, а каждая редкая фраза сочилась исключительным восхищением. Любовь толпы только от одной этой улыбки, которая одним своим видом унимала копящийся внутри гнев и заставляла улыбнуться в ответ! Но всё же Цзян Чэн не мог ненавидеть его по одной простой причине. «Несмотря на свою удачно сложившуюся судьбу, он не стал таким высокомерным как Цзинь Цзысюань» Для Цзян Чэна всё ещё было загадкой почему все кричали «Пурпурная Паучиха», а не «Первый Нефрит»? Даже Лань Ванцзи, казалось, обзавёлся большей известностью… Пока мысли не завели Цзян Чэна в другую стезю, он решил спросить первое, что пришло в голову: -… неважно. Лучше расскажите, зачем вчера позвали меня в мастерскую? — если честно, то его не особо волновал ответ и пока Лань Сичэнь задумался, вспоминая, он отвлёкся на ларьки со сладостями. — Вспомнил, — Лань Сичэнь сказал то, что ему пришло тогда в голову. — Я хотел, чтобы госпожа Цзян ударила своей молнией по серьгам. А-сь?.. Молнией… по серьгам?.. Цзян Чэн выронил из рук мороженое от… допустим, глупости данного поступка. Схватив Лань Сичэня за воротник, он принялся причитать: — Эй-эй-эй, это же опасно! — его речь была сбитой. — Да ладно серьги расплавятся, хотя нет. Нет. Нельзя же такую драгоценность… Агх!.. Это просто очень-очень идиотский поступок! Это же молния! Но ответ Лань Сичэнь на удивление был спокойным: — Да, это молния, но ведь искусственная. — Что?.. — К примеру, моя магия, — Лань Сичэнь пустился в объяснения, вытянув руку и собрав влагу из небольшого диапазона. — Я не могу создавать воду в прямом смысле из воздуха. Но вот семья Цзинь вполне может с рядом условий сделать слитки золота без подручных средств. — Это я и так знаю… — Ох, прошу прощения. Просто я думал, что Вы обучались в Хогвартсе и знания из Поднебесной были бы необходимы сейчас, — красноречивый взгляд Цзян Чэна заставил его продолжить свою мысль. — Как я заметил, магия госпожи Цзян относится к тому же типу, что и главы ордена Цзинь. Ваши молнии следствие магии и Вы способны их контролировать. Мощность, форму… Сгусток воды на кончике пальца Лань Сичэня из шара принял форму плывущего аксолотля, а затем бегущей кошки, которая села на плечо Цзян Чэна и исчезла. Это было очень эффектно. — Почему бы не попробовать? Молнии… и контролировать? Это звучало как нечто абсолютно невозможное. Но более этого Цзян Чэн был смущён мыслью, что незнакомец, который только вчера увидел чары его семьи знал многим больше, чем он сам. Он правда ненавидел эту способность, которая досталась ему от матери. Сгустки чёрных туч начали скапливаться вокруг Цзян Чэна. Они не пришли, как и говорил Лань Сичэнь, на зов мага, а появились из воздуха. Чёрная струйка исходила из Цзян Чэна, скапливаясь над головой. — Это… невозможно. Когда Цзян Чэн смог взять себя в руки и отложить в сторону размышления о его способностях, чёрный туман перестал выходить из его макушки, а уже скопившиеся грозовые тучи развеялись. Лань Сичэнь впервые наблюдал нечто подобное. «Похоже, он и правда это не контролирует. Всё зависит от перепадов настроения» Но Лань Сичэнь не успел как следует обдумать это. Цзян Чэн потащил его, вперёд по-прежнему держа за воротник. Лань Сичэнь прохрипел: — Г-госпожа Цзян… — А! — он отпустил его. — Совсем забыла. — Так куда Вы хотели пойти? — Лань Сичэнь потёр шею с немного болезненным лицом, хватка и правда была сильной. Цзян Чэн почувствовал себя неловко из-за произошедшего. Покрутив головой, он решил сосредоточиться на том, куда хотел только что пойти. — Там, — он указал пальцем на магазин с лакомствами для фамильяров. — Господин Лань говорил о том, что у него есть аксолотль… Раз мы в городе, то хотелось бы купить что-то Мармеладке. Звучит как неплохая идея. Если не учитывать тот факт, что Лань Сичэнь, похоже, был магнитом для странных подозрительных личностей (считая и Цзян Чэна). Стоило Цзян Чэну отвлечься на поистине колоссальных размеров отдел с вкусняшками для его любимицы, что последние несколько дней страдала от его перепадов настроения и грозовых туч, как его спутника окружили. — Господин Лань, верно? — Можно с Вами поговорить? — Не хотите сходить с нами в кафе? ~ Цзян Чэн, стоило ему вернуться к Лань Сичэню, застал вот такую картину: бедную «ланьскую травоядную коровку» окружили три фурии, прилипнув, точно мёдом намазано. Он задавался вопросом, почему Лань Сичэнь не стал популярен наравне с братом, но теперь он хочет, чтобы Лань Сичэнь надел плащ невидимку. Вы видели этого бедного доброго паренька? Его же загрызут заживо! Но Цзян Чэн ошибся насчёт мягкого характера Лань Сичэня. Это был племянник Лань Цижэня, одного из именитых волшебников, а не настоящей травоядной коровки. — Прошу прощения, — Лань Сичэнь убрал чужую женскую наглую ручку. — Но я здесь со своим спутником, поэтому не могу вам помочь. Цзян Чэн готов был присвистнуть. Нет, ну вы поглядите. Он-то хотел шандарахнуть кого-то молнией, а всё оказалось так легко. И дамочки действительно отстали, не выглядя особенно расстроенными. Лань Сичэнь, заметив его, махнул рукой: — Госпожа Цзян, я совсем потерял Вас. — Мне казалось, что ты мягкий хлебушек, но оказалось, что господин Лань вполне может дать отпор. Лань Сичэнь был смущён его словами. И, почесав щёку, выпалил то, от чего у Цзян Чэна отлетела челюсть на пол: — Ох, но им был интересен не я, а мой кошелёк. Погодите, чего?.. -… и ты, конечно же, не отдал его так просто? — Цзян Чэн не знал почему спрашивает нечто подобное очевидное, но молчание заставило его поднять свою челюсть с пола и отчитать старшекурсника перед ним. — Зачем?! Агх!.. Я просто догоню и верну его! Но Лань Сичэнь поспешил остановить уже приготовившегося догонять и выдирать волосы этим фуриям: — Госпожа Цзян, подождите! Я был не против. Ну что за невозможный человек?! Он-то уже начал верить в его адекватность! — Понимаете, я случайно услышал их разговор. Я правда не хотел подслушивать… но им нужны были деньги, чтобы купить замену испорченной палочке. Я не настолько беден, чтобы драться за кошелёк. Цзян Чэн был возмущён. Всё его негодование читалось по выражению лица и когда Лань Сичэнь хотел его заверить, что всё действительно хорошо и вообще он имел запас средств на непредвиденные обстоятельства, Цзян Чэн остановил его: — Просто смотри! — Цзян Чэн достал палочку и подошёл к зеркальной поверхности. — Ты когда-нибудь следил за людьми? — спросил Цзян Чэн, взмахивая палочкой. — Это не только противозаконно, но и аморально, — настаивал Лань Сичэнь. — Мне было бы неприятно, если бы кто-то подсматривал за мной. — Ой-ой. Конечно. Но сейчас мы имеем полное право, потому что ловим преступников, — на лице Цзян Чэна появилась улыбка, когда он нашёл в толпе три знакомые макушки. — Ага, как и думал, господин Лань, Ваша аура праведности Вас и подвела. Они просто обманщицы. Лань Сичэнь не хотел подсматривать, как делал это Цзян Чэн, но любопытство переселило, и он тоже заглянул в зеркальную поверхность. Три дамочки растранжиривали его деньги, похоже, решив сразу потратить украденное, чтобы не было доказательств их проступка. Лань Сичэнь, несмотря на скребущее чувство, всё же сказал: — Это было моей ошибкой. В следующий раз я буду внимательнее. Это был простой ответ человека, которого развели, и он ничего не мог с этим поделать. Но Цзян Чэн был категорически не согласен. Жизнь с Вэй Усянем научила его брать всё. — Смотрите внимательнее, господин Лань, — Цзян Чэн попытался взмахнуть палочкой, но его остановили. — Не делайте этого. — Они будут живы, — пообещал Цзян Чэн. — Просто небольшой розыгрыш. Лань Сичэнь нахмурился, но всё же отпустил чужую руку. Возможно, в глубине души он верил, что за проступок девушки должны были нести ответственность. Просто… не таким образом. На зеркальной поверхности тем же временем отразились шокированные лица девушек. Стоило им открыть кошелёк, чтобы расплатиться за покупки, как там оказалось кошачье лакомство. Они переглянулись и посмотрели на торговца, который заметил их заминку. Цзян Чэн не без удовольствия наблюдал за этим, а потом протянул Лань Сичэню его деньги назад. — Не теряйте, господин Лань. Меценатом можно побыть и для более нуждающихся. Какого же было удивление Цзян Чэна, когда он застал отвернувшегося Лань Сичэня, чьи плечи слегка подрагивали. — Кхм… это было не так уж и плохо, — сказал он, стараясь сдержать смех. — Но больше так не делайте. О, похоже его внутренний ребёнок дал о себе знать. Все в некоторой степени любили розыгрыши, особенно, когда в них наказывается «зло». Цзян Чэн же со всей серьёзностью заявил, когда Лань Сичэнь перестал смеяться: — Запомните, господин Лань, неважно какие причины у других — но Вы должны быть у себя на первом месте! Но несмотря на поднятое настроение, Лань Сичэнь всё же возразил также с улыбкой, будто общался с ребёнком, который нёс нелепицу: — Нельзя же вечно ставить себя на первое место? Есть и другие люди, чьё мнение нужно учитывать. Цзян Чэн фыркнул. Звучало, конечно же, неплохо, но вот до чего доводит чрезмерное «понимание других». Он решил зайти с другой стороны, вспоминая рассказы Юй Цзыюань об ордене Лань: — Предположим, у Вас есть деньги. И они Вам нужны, чтобы купить лакомство своему любимцу. Но, — Цзян Чэн вскинул палец вверх, привлекая особенное внимание к своим словам. — Есть человек, который тоже нуждается в деньгах. Вы отдадите их ему, я правильно поняла? Лань Сичэнь кивнул и Цзян Чэн, раздражённый его покорностью и утративший веру в воспитание Лань Цижэня, перевернул ситуацию: — Тогда другая ситуация: В ордене Гусу Лань есть деньги, которые нужны для развития. Они вам очень нужны. Но другому ордену они тоже нужны. Как вы поступите? Отдадите? Цзян Чэн был горд подобным сравнением, в отличие от Лань Сичэня, который выдал: — Но это же неравнозначно. Первый пример — личное. Второй же связан с судьбой ордена. Ох, это было слишком сложно. Цзян Чэн был в отчаянии, не зная как ещё вбить в эту голову, что нельзя вечно учитывать интересы другой стороны и пренебрегать своими. Ну почему он такой упёртый! — Агх!.. ладно. Просто знайте, что нужно быть эгоистичным! Если не будете отстаивать свои собственные интересы, то просто разочаруетесь. К примеру, весь вчерашний день надо было потратить не на мою подготовку, а на помощь с изделием, которую я обещала оказать! … но даже этот пример, казалось, не дошёл до него. Цзян Чэн сдался. «Чувствую себя матерью-уткой» Вздохнув, Цзян Чэн пошёл расплатиться с покупками, Лань Сичэнь смотрел ему вслед, застыв на месте. «Вы слишком понимающий. Прямо как моя сестра» «Нельзя быть таким!» «Нужно быть эгоистичным!» «***
В это же время Лань Ванцзи и Вэй Усянь выбрались в город по просьбе последнего. — Ну Лань Чжань! Пожалуйста, пожалуйста?.. Лань Ванцзи молчал, не глядя на умоляющего его юношу. Это продолжалось с ночи в больничной палате. Вэй Усянь таскался сегодня за ним весь день, упрашивая помочь с проникновением в запретный отсек библиотеки, но Лань-я-стена-Ванцзи был непреклонен. Вэй Усянь уткнулся в витрины, ища то, зачем они пришли, бубня об упрямстве Лань Ванцзи. Сам же Вторый Нефрит крепко сжимал кулаки и хмурил брови. Ему не нравилось, что на эти умоляющие глаза приходилось отвечать отказом, но проникновение в запретный отсек одной из именитых школ — это не самая безопасная затея. И ради чего? Было бы преувеличением сказать, что Лань Ванцзи питал ненависть к Цзян Чэну. Он считал это слишком сильным чувством, чтобы испытывать его к кому-то. Но наследник Цзян ему определённо не нравился. Он был высокомерен с окружением, постоянно бранил Вэй Усяня, который только улыбался ему в ответ. Как можно так пренебрегать подобным человеком?.. Сердце Лань Ванцзи на мгновение дрогнуло, когда он подумал о юноше рядом с собой. Борясь с чувствами, бушующими внутри, как весеннее цветение, он решил сосредоточить своё внимание на витринах. Вэй Усянь уже убежал вперёд, когда заметил, что человек позади отстал. Обернувшись, он спросил: — Лань Чжань? Но юноша даже не обернулся и Вэй Усянь посмотрел туда же, куда и Лань Ванцзи, чтобы понять что же так удивило обычно спокойного ко всему Второго Нефрита. Вэй Усянь застыл на месте. Открыв рот, он беззвучно пробормотал: — Цзян Чэн?..***
Мэн Яо был человеком ума и не особо любил много двигаться, что уж говорить о Не Хуайсане. Юноша опёрся на ближайшую стену, драматично бормоча: — Иди без меня… — Второй молодой господин Не, пожалуйста, не мешайте движению. Мэн Яо отошёл с дороги в переулке и оттащил болезненно выглядящего Не Хуйсана, который «искал сокровища». Они уже битый час ходят кругами и Мэн Яо наконец спросил: — Откуда у Вас эта карта? Это точно не так называемая карта-розыгрыш? Не Хуайсан тут же оживился и возник перед лицом Мэн Яо, распинаясь: — Этого не может быть… А-Сянь никогда бы не соврал мне! Так к этому причастен самый известный шутник, да?.. — Господин Вэй? Голос Мэн Яо был спокоен, как и лицо, но Не Хуайсан научился чувствовать исходящую слабую угрозу от этого силуэта и тут же сжался, прячась за веером. — Я-я ничего не говорил… — он ещё раз всмотрелся в карту и воскликнул. — Ай! Кажется, я перепутал! Это находится в Хогвартсе?.. Если бы Мэн Яо не был мастером по контролю тела, то он бы прописал хорошую затрещину по голове Не Хуайсану, точно как его старший брат. Они несколько часов ходили кругами из-за непонятных сокровищ, про которые рассказал не самый надёжный в мире человек… «Это определённо моё наказание за все грехи» Эти два брата были даны ему как кара с Небес, если они вообще существовали. И пока Мэн Яо действительно задумался о существовании кармы и перерождения, Не Хуайсан уже увильнул из переулка, утягивая за собой своего сопровождающего. Его глаза наткнулись на интересную на его взгляд картину. Он воскликнул: — Э-э? Разве это не Цзян Чэн и Первый Нефрит? Что они делают? Мэн Яо ощутимо вздрогнул после слов Не Хуайсана. Он поднял глаза и посмотрел в том же направлении, куда и Не Хуайсан, чтобы встретиться с парой таких же ошарашенных глаз. И совсем рядом пронеслись белые одежды с выкриком: — Эй, Лань Чжань, ты куда?! На улице стояли три пары: Цзян Чэн и Лань Сичэнь с покупками питомцам, Вэй Усянь и Лань Ванцзи, забывшие зачем сюда пришли, и Мэн Яо с Не Хуайсаном, искавшие сокровища. Первым голос подал Лань Ванцзи: — Не смей приближаться к брату, — Лань Ванцзи встал между Лань Сичэнем и Мэн Яо. Не успел Мэн Яо вставить и слова, как в стороне ударил первый раскат грома, а волосы намагнитились. Рычащий голос произнёс: — Вы следили за нами? Цзян Чэн был зол. Вэй Усянь был для него, как красная тряпка для быка. Стоило его увидеть как любое хорошее настроение, которое у Цзян Чэна было последние два дня, тут же улетучилось с поднявшимся ветром. Стоило ударить первой молнии, как застывшие Вэй Усянь и Лань Сичэнь пришли в себя. Первый подбежал к Лань Ванцзи, чтобы утащить его, а второй успокоить источник опасности: — Лань Чжань, нам нужно немедленно уйти! — Прошу, успокойтесь! Сейчас не место для Ваших способностей. Но оба были абсолютно непреклонны. Наконец Лань Ванцзи перевёл взгляд, полный неприязни, на Цзян Чэна и тот принял всё на свой счёт, достав палочку. Его губы скривились в усмешке, а голос был язвителен. Наконец он вновь стал походить на ту «Пурпурную Паучиху», за которой гонялись толпы фанатов и ненавистников. — Мне никогда не нравился этот взгляд, — Цзян Чэн вытянул палочку вперёд. — И сегодня я его исправлю! — Такой высокомерный человек не достоин внимания брата. Лань Ванцзи вытащил свою палочку, высасывая из атмосферы всю влагу и собирая её на кончике палочки. Ситуация вышла из-под контроля. — Ч-что происходит?! — Не Хуайсан запаниковал, пятясь. — Немедленно отойдите! — Мэн Яо пришёл в себя и перестал пялиться в пустоту, призывая золотые нити. — Уйдите за здание и не приближайтесь! Не Хуайсан послушался и тут же спрятался, лишь временами выглядывая из-за стены. Он вздрогнул, когда очередной раскат грома раздался рядом с ним. Мэн Яо закусил губу, понимая, что нужно немедленно убираться отсюда. Маги вокруг отошли подальше. Те, кто также был учениками Хогвартса, немедленно вернулись, чтобы позвать профессоров, а остальные связались с министерством магии. Был вопрос времени, когда буря уляжется. Лань Сичэнь всё это понимал и не мог допустить, чтобы его брата или Цзян Чэна забрали профессора или, тем более, министерство магии. Достав палочку, он переглянулся с Мэн Яо. Они оба встретились взглядами, но вместо былого испуга и отчаяния, в глазах горело желание спасти своих близких. — Jīnxiànn! — Shuǐ Jiānyù! Палочки взмахнули одновременно, пленяя разбушевавшихся волшебников. Лань Ванцзи сковали тонкие нити из золота, не дающие сделать и взмаху, а Цзян Чэн был в ловушке из окружившего его водяного шара. Когда он попытался взмахнуть палочкой вновь, чтобы выбраться, струя воды сковала руку. Но пленённые Лань Ванцзи и Цзян Чэн не сдавались. У них больше не было возможности использовать свои палочки, но это не значит, что они не могли применять чары без них. — Аква Эрукто! — крикнул Лань Ванцзи, что есть мочи. — Асцендио! — выкрикнул Цзян Чэн, надеясь покинуть водяную тюрьму. Но в этот момент раздался раскат грома. — Tiān Shàng Shěnpàn Ge Shíjiān!!! Небо осветил белый свет и в воздухе появилась фигура женщины. В радиусе пятидесяти метров все почувствовали напряжение во всём теле, а некоторые вещи взлетели в воздух. Мадам Юй опустилась на землю, вперив в участников холодный взгляд. Её грозный голос, усиленный магией, произнёс: — Комиссия министерства магии прибыла на вызов! Все участники арестованы и подлежат после расследования наказанию! Её палочка приняла форму кнута, по которому скользили молнии, как змеи. Когда Юй Цзыюань взмахнула им вверх, белый свет исчез вместе с грохотом, который оглушил всех в радиусе километра. Левитирующие вещи упали, а чары, которые до этого применили Лань Сичэнь и Мэн Яо развеялись. Это была сила представляющей всех магов Китая в международном министерстве магии Юй Цзыюань, настоящей Пурпурной Паучихи, которая несколько лет назад поставила на уши весь Хогвартс.***
Поезд, идущий от Китая до Англии, загудел, давая сигнал о своём отбытии. Цзян Фэнмянь, удручённый тем, что его жена, Юй Цзыюань, забрала с собой его машину, на которой можно было добраться в разы быстрее, сел в свой вагон. Но его там уже ждали. — Глава ордена Цзян, направляетесь в Хогвартс? — Глава ордена Не, рад встрече, — он вежливо кивнул и сел на своё место. — Глава ордена Не хочет повидаться со своим младшим братом? Не Минцзюэ рассмеялся на эту прямоту. — Да, Хуайсан опять что-то натворил и мне прислали письмо. А Вы? Слышал от своего помощника, что Пурпурная Паучиха рвала и метала, заявляя, что заберёт молодого наследника из этой шараги. Несмотря на то, что Не Минцзюэ считал ситуацию забавной, Цзян Фэнмяню было не до смеху и, заметив это, мужчина прокашлялся и попытался вновь: — Кхм… Прошу прощения. Так глава ордена Цзян едет не к своему сыну, а по делам? Было странно какие дела могли быть у Цзян Фэнмяня за границей. Да и за Цзян Чэном отправился самый радикальный человек, поэтому и это был вопрос решённый. Не Минцзюэ не понимал зачем тот едет. — Понимаете, — мужчина не знал как об этом сказать. — Я обещал своему почившему другу позаботиться о его сыне. Недавно мне пришло письмо, что он потерял сознание. Администрация Хогвартса рекомендует забрать его для лечения. — А, — Не Минцзюэ наконец понял о ком он. — Вы об этом… О Вэй Усяне. — Да. Не Минцзюэ хотелось бы назвать его «бесстыдником», но взволнованное лицо Цзян Фэнмяня не дало ему возможности. Да, он бывал грубоват в выражениях, но его целью не было причинять людям боль посредством фраз. Поезд отправился, и Цзян Фэнмянь бросил в воздух, наблюдая виды из окна. — Два дня, да?.. Он надеялся, что его госпожа не повторит свой былой подвиг и не поставит всю школу вверх дном…