***
После того как Юй Цзыюань забрала их группу под предлогом судебного разбирательства по нарушению общественного порядка и применения магии в целях нанесения тяжёлых увечий, она увела с собой Цзян Чэна и оставила остальных участников на попечение профессоров. Те грозно помахали палочками, но отпустили юношей. Всех, кроме Вэй Усяня. Его репутация оставляла желать лучшего. Четыре молодых волшебника вышли в коридор. Лань Сичэнь и Мэн Яо старались не пересекаться взглядами и спросили своих спутников: — Ванцзи, ты будешь ждать господина Вэй? — Второй молодой господин Не, вернёмся в общежитие. Они перебили друг друга. Это казалось чем-то неловким. Былое напряжение вернулось в их отношения. «…нужно быть эгоистичным!» Когда Мэн Яо и Не Хуайсан уже собирались уйти, на удивление всех присутствующих, Лань Сичэнь окликнул его: — Мэн Яо, мы можем поговорить? … но более всего был удивлён тот, к кому обращались. — Конечно, господин Лань. В библиотеке. «Зачем я выбрал это место?» Библиотека напоминала ему, как всего день назад он был беззаботен и весел. Он был так сосредоточен на новом знакомом и наблюдением за его магией, совсем позабыв о том, что его тяготило. Мэн Яо решил начать первым: — Господин Лань, есть какая-то причина, зачем мы пришли сюда? — Как я и сказал до этого — я хочу поговорить. Но несмотря на сказанное, он не спешил. Это желание, которое он окрестил «секундным эгоизмом» заставило его прийти сюда и сесть за стол переговоров с его прошлым и самим собой. Увидев, что Лань Сичэнь по-прежнему не знал как оформить своё желание в слова, Мэн Яо улыбнулся: — Господин Лань, — позвал он без волнения. — Давайте забудем о былом. — Что?.. — Я теперь личный помощник Главы ордена Не. Я получаю жалование и после того как закончу учёбу — смогу метить выше, благодаря поддержке ордена Не. Он говорил о министерстве магии. — Поэтому, — он встал из-за стола, зная, что Лань Сичэню нечего сказать, — я счастлив, и Вы будьте. Если ты улыбаешься, то тебе поверят. Всё сказанное было ложью. «В каком-то смысле наши отношения не поменялись» Мэн Яо продолжал врать и манипулировать, пока Лань Сичэнь добровольно кидался в его сети, чтобы получить толику понимания уже для него. Мэн Яо был слишком хорош в этом. Но на удивление ему, Лань Сичэню было что сказать: — Я решил быть чуточку эгоистичнее. Мэн Яо остановился. Он не видел выражения лица говорившего, но явственно представлял… — Кажется, мы официально так и не расстались. Что ж… … он улыбался с горечью. — … с этого момента мы больше не встречаемся. Мэн Яо вспомнил. Они и правда, не расстались. В тот день Лань Сичэнь промолчал, а Мэн Яо оправдывался. Это было забавно. «Похоже, я ошибся» Мэн Яо думал, что Лань Сичэнь был единственным, кто цеплялся за эти отношения, но Мэн Яо также погряз в них с головой. «И почему я сразу не понял?» Переведя дыхание для продолжения игры, Мэн Яо бросил перед тем как уйти: — Наследник Цзян хороший выбор. Полная моя противоположность. Лань Сичэнь удивился, распахнув глаза. Он понял, о чём говорил Мэн Яо. — Да. Да, открытый, прямолинейный, показывающий ярко каждую свою эмоцию, презирающий ложь, обман и предательство. Таким человеком он был. Когда Мэн Яо ушёл, Лань Сичэнь почувствовал как огромный камень, который давил на него весь прошлый год исчез. «Всё было так просто?» Он не мог поверить, что простое «мы расстаёмся», которое он давно хотел произнести, но не мог, вспоминая отчаянное лицо оправдывающегося Мэн Яо и то время, что они вместе провели, действительно сработало. Это было так… — … освежающе?.. Лань Сичэнь не находил слов. Его дядя всегда осуждал эгоизм и говорил Лань Сичэню придерживаться морали их ордена, но… он никогда не говорил, что это решает проблемы. Лань Сичэнь был так воодушевлён свободой и новым открытием, которое он совершил только к восемнадцати годам, что чуть не пересмотрел все взгляды на жизнь, решив стать полным эгоистом. Это, правда может стать очаровывающими его чарами слова, если увлечься. Но всё, что было важно сейчас — он расстался с Мэн Яо. Он расстался со своим отягощающим прошлым. Стоило об этом подумать как перед глазами возникла знакомая спина и раскаты молний. Есть то, что он должен был сделать.***
Цзян Чэн валялся на кровати в своей комнате и не знал, что ему думать. Через три… вернее уже два дня он поедет в Юньмэн. Последние дни были такими сумбурными и насыщенными, что он не мог упорядочить их. Грозовые тучи, указывающие на его смятение, собирались вокруг и грозили снова намочить кровать. В этот момент прибежала Мармеладка. — Мя~а Она довольно вылизывала шубку и в целом была недурном расположении духа. Цзян Чэн не знал, где она была всё это время. Как он не звал свою любимицу, она не откликалась. Это было с ним впервые. — Мармеладка, где ты была? — он протянул руки, и кошка запрыгнула на его колени, желая внимания. — Мы… скоро поедем в Юньмэн, ты знала? Это был глупый вопрос. Мармеладка не могла осознавать хорошо или плохо их возвращение домой. Её ответ был как всегда энергичен: — Ма~ — Хорошо, хорошо, — увидев любимицу, Цзян Чэн вспомнил о тех лакомствах, что купил. — Мармеладка, подожди немного. Цзян Чэн взял пакетик и достал вкусняшку в форме рыбки, но Мармеладка повела головой. Упав на спину, она указала на свой животик. — Неужели тебя кормила сестра? Казалось, кошка поняла его или Цзян Чэн себе это надумал, но она недовольно возмутилась. Неужели Мармеладка была с кем-то другим? Если это действительно так, то по приезде в Юньмэн нужно показать Мармеладку специалистам его семьи. Вдруг этот человек накормил его любимицу чем-то опасным. Но внимательно осмотрев её ещё раз, Цзян Чэн кое-что заметил. К задней лапке был привязан листок: — Мармеладка, повернись-ка. Это был очень маленький листок, что Цзян Чэн даже и не заметил поначалу. Но стоило забрать его у кошки, как он превратился в конверт. Обыкновенно чтение подобных подозрительных писем ни к чему хорошему не приводило, но… — Хуже, чем сейчас, не станет. Это было ошибочным суждением во все времена. На следующий день с самого утра Цзян Чэн был, как на иголках. Сидя на лекции, он думал не о ядовитых цветках, то, как их отличить от обычных и прочем, а о содержании письма. Оно было… слишком шокирующим. И это мягко сказано. «Подобного не может быть. Не могло произойти» Цзян Чэн пытался отрицать, но не мог. У него было слишком мало информации, чтобы утверждать, что Лань Сичэнь никогда не встречался с мужчиной переодетым под женщину. Это… «Почему это вообще меня волнует?» Да, Лань Сичэнь успел стать ему собеседником и натолкнуть на некоторые мысли по поводу его магии, но срок их общения слишком мал. Вполне возможно, что ситуация, описанная в письме, слишком напоминает нынешнюю… Он вспоминал такие провокационные слова как «...он безжалостно обманул...» или «...сердце наследника ордена Лань было разбито вдребезги без шанса на восстановление...» и чувствовал себя абсолютно отвратительно. По сути, он тоже его обманывал?.. «Нет, каждому идиоту понятно, что никакая я не «ученица пятого курса по фамилии Цзян» Любой здравомыслящий человек за проведённое вместе время разоблачил бы его. Но вспоминая то, как Лань Сичэнь разрешил себя обокрасть… «Может ли он действительно просто поверить мне на слово и считать моё поведение за своеобразную странность?..» Зная Лань Сичэня и его здравый ум, он не мог себе подобное представить. Но и то, что он подыгрывал его спектаклю, а не пристыдил за неподобающее поведение, тоже не вписывалось в поведение будущего наследника самого консервативного клана. Он был сбит с толку. — Кхм… ученик за последней партой. Прошу, перестаньте поливать цветы. — А?.. Цзян Чэн так привык к присутствию грозовых туч, что совсем позабыл, что это ненормально. Пристыженный, он поспешил покинуть аудиторию, потому что не знал, как это контролировать. «Думаю, матушка была права» Юй Цзыюань говорила об обучении ещё во время каникул, но он сбежал, не желая оставаться в Юньмэне. Он любил свой дом и особенно пристань, где с детства играл в воде… но он не мог выносить напряжения между родителями. О чём бы он не думал — письме или своей магии — грозовые тучи не собирались покидать его. Ему не нравилось, что по ним можно отследить его мысли. Каждый удар грома символизировал, что сейчас он напряжён. Цзян Чэн не дождался конца лекции и ушёл подальше, бредя по лабиринту из высоких стен Хогвартса. Раньше его нервировали эти путанные коридоры, но сейчас они были, казалось, как раз кстати.***
В этот же день Вэй Усянь был пойман Цзян Яньли и сопровождающим её Цзинь Цзысюанем. Девушка была строга и отчитывала Вэй Усяня: — А-Сянь, ты не должен наблюдать за ссорой твоего брата и друга. - … я понял, шицзэ. Цзян Яньли имела пусть и стойкий к суровым условиям, но мягкий к другим характер. Она не могла действительно отчитать Вэй Усяня, как его шицзэ, поэтому тут же поспешила успокоить приунывшего парня: — А-Сянь, ты в последнее время сильно переутомился. Отец считает, что тебе нужно отдохнуть. — Д-дядя Цзян? — Вэй Усянь тут же перевозбудился и испуганно посмотрел на Цзян Яньли. — О-он… едет сюда?.. Нет-нет-нет-нет. Его же заберут, и он не сможет всё исправить! — Да, отец хочет забрать тебя на лечение в Юньмэн и поговорить с матушкой о безопасности этого места. — Я не хочу! Стоило Вэй Усяню закатить истерику, как вмешался Цзинь Цзысюань: — Вэй Усянь, немедленно успокойся! Он больше не мог наблюдать как эти двое с каждый днём всё больше и больше погрязли в своих подростковых драмах, забывая, что у них есть обеспокоенная старшая сестра, которая тратит все силы не на учёбу, а на беготню за ними и подтирание их соплей. За время учёбы в Хогвартсе он сильно изменил мнение об этой девушке и теперь жалел о былых резких словах и обвинениях. Вэй Усянь же, который забил себе голову идеей фикс вернуть всё на круги своя и сделать то, чего другие не могли, не утихал: — Я… я что-нибудь придумаю! Вот увидите! Цзян Яньли беспокойно смотрела на своего младшего братишку. Он всегда был неунывающим и находящим самые разнообразные способы выйти из ситуации, по дороге наведя суматоху, но сейчас… …она не узнавала его. «А-Сянь, А-Чэн, что же произошло в моё отсутствие?» Она не знала ответ на этот вопрос, но ей хотелось бы вновь видеть их улыбки и поддразнивания друг над другом.