В теле человека

Я помню тот миг, когда ненависть доходила до предела. Когда ты кричал, готов был убить человека. Когда слова бурным грязным потоком текли из твоего рта, а ты не останавливался ни на минуту. Когда злость поднималась до определенной планки недосягаемости. Когда ты не контролировал себя, забывался, тонул в пучине страстей. Я прекрасно помню этот миг. Я понимаю Беллатрису. Она проснулась рано. Специально лежала, закрыв глаза и вдыхая утреннюю свежесть. Ей хотелось проснуться. Очень сильно хотелось проснуться. Чтобы записать этот сон в список самых ужасных кошмаров, а потом забыть. Женщина открыла глаза, а затем села. Комната опять была слишком светла и проста. Та же узкая старая кровать. Те же бледные стены. Тот же непонятный жужжащий прибор на деревянном столе. Беллатриса тяжело вздохнула и встала. Это был ее второй день во сне. Странный факт, однако… Женщина подошла к окну и с грохотом его захлопнула. Закрыла шторы. Стиснула зубы и выскочили из ненавистной комнаты. Чарли, как всегда был внизу, стоял у плиты в замасленном грязном фартуке и жарил что-то на чугунной сковороде. В гостиной кричал, надрывался телевизор. Там, внутри него, каким-то чудесным образом бегали магглы, гоняли ногами мяч, падали, поднимались и снова бежали вперед. Чарли, при виде не выспавшейся, разъяренной Беллатрисы только усмехнулся в усы, достал два стакана и две белых тарелки с красным узором. - Доброе утро, детка! – весело поприветствовал он ее, улыбаясь во все свои тридцать два вставных зуба, - Как спалось? - Epouvantable! - Прости, Белла, я не совсем понимаю, что ты сейчас сказала. Прекрасно? Чудесно? – Чарли перевернул немного подгоревший блин на сковородке и разлил по кружкам дымящийся чай. - Ужасно! Отвратительно! Омерзительно! Я все еще здесь! – Беллатриса стукнула кулаком по столу, сверкнув глазами. Чарли не обратил на это особого внимания. Он переложил блины на тарелку, полив их каким-то ярко-алым кровавым джемом, и поставил на стол. - Успокойся, детка! – он хлопнул в ладоши и поставил на стол чашку, - Лучше поешь. Это единственное блюдо, которое у меня получается на пять с плюсом! На удивление, Беллатриса послушалась его и села на шаткий деревянный стул. Он был жесткий, и совсем не напоминал ее любимого бархатного кресла, который обычно стоял у всегда горящего камина… - Кушай! – Чарли уселся на против женщины, подпер щеку рукой и широко улыбнулся. Глаза его блестели в ожидании чего-то необычного и интересного. Беллатриса хотела есть. Она и вправду жутко хотела есть. Еда на тарелке пахла заманчиво. Тем более джем напоминал ей красную тягучую кровь, и от такого угощения грех было отказаться. Женщина неуверенно схватила вилку и оторвала кусочек блина. Тесто оказалось сухим и безвкусным. Джем приторным и липким. - Ну как? Вкусно? – Чарли с маниакальной внимательностью следил за каждым жестом и движением Беллы. А когда та поморщилась, подумал, что ей понравилось, и подложил еще. - Это. – Беллатриса криво улыбнулась, - Самый. – она взяла тарелку в руки, - Ужасный завтрак! Тарелка полетела и со звоном стукнулась о стенку. Разбилась на сотни мелких белоснежных осколков. Джем липкой лужицей растекся по деревянному полу. Чарли пожал плечами, но улыбка слетела с его лица. - Рене предупреждала меня о том, что ты изменилась. Но что бы на столько… - Чарли сокрушенно покачал головой, а потом дернулся и обнял женщину за плечи, - Ох, детка, я так скучал! Беллатриса застыла, а потом с диким рыком оттолкнула мужчину к стене, а сама ринулась к двери. - Ты сошел с ума, грязный маггл! – она схватила со стола резной ножик и метнула его в Чарли. Тот успел увернуться, но нож, пролетев в сантиметре от его головы, ударился о хрустальный графин. Стекло разбилось с приятным еле-слышным звоном. Морс рекой хлынул на пол. - Изаббела Свон, я, конечно, понимаю, подростковый возраст и все такое, но веди себя приличней! – Чарли вынырнул из-под стола, куда минуту назад удачно скользнул, и сложил руки на груди, - Я собрал для тебя рюкзак, сделал домашнюю работу и положил туда школьную форму. Ты вчера пришла такая уставшая… Белла скрипнула зубами, прожигая мужчину взглядом. Но он опять не обратил на это ровным счетом никакого внимания. Это вселенское спокойствие раздражало Лестрейндж. - Успокойся, Белла, - Чарли достал рюкзак и бросил его женщине, - Отправляйся в школу. Опаздываешь. И с этими словами Чарли преспокойно отвернулся от Беллатрисы. Наложил себе на тарелку подгорелых блинов, весело насвистывая, уселся за стол и принялся с аппетитом жевать, причмокивая и нахваливая свою стряпню. Беллатриса закричала. Подхватила рюкзак и вылетела из дома, матерясь как последний сапожник. Ее ждал еще один дурацкий день. Еще один дурацкий сон.