Разорвано

Заклинательница уже запуталась не то, что в днях недели — она в сутках потерялась, беря на себя больше, чем могла бы вынести ее бренная оболочка. Вернувшись с задания, Вэй Ин только присела на кровать и тотчас провалилась в беспамятство не раздеваясь, таким образом пропадая на этот и следующий день для всего мира, а проснулась под звук наполняемых чаш и тонкого аромата сладко-терпкого жасмина, заполнившего комнату густым пробуждающим маревом. — Доброе утро. Девушка завозилась на постели, лицом притираясь к подушке и невнятно замычала не то в согласии, не в то в отрицании того, что утро бывает добрым. — Инь Юй? — со сна ее голос был хриплым. Вэй Ин оторвала голову от подушки и приподнялась на локте, потирая согнутыми пальцами налитые свинцом веки. — Человеческое утро или призрачное? — с долей сомнения уточнив, Усянь села и свесила ноги с кровати, покачиваясь на месте. Желание завалиться в объятия теплой постели было столь велико, что удерживаться от него помогало только чудо. — Человеческое, — снисходительно ответил ей управляющий, сидя за столиком близ кровати. Взгляд у Инь Юя был изучающим и непривычно мягким, а на губах застыла сдержанная улыбка, как если бы увиденное вызвало в нем волну трепета. Продрав глаза со страдальческим выражением на лице, заклинательница коротко вздохнула, жмурясь, и поднялась. На то, чтобы умыться ушло не много времени. Призрачные служанки к ее пробуждению принесли теплой воды и полотенце, а в процессе Усянь обнаружила, что была ими же переодета, пока мирно пускала слюни на подушку от переутомления. — Стихийные демоны зимней стужи наипротивнейший вид нежити, — Усянь сняла с ширмы среднее и верхнее одеяние. Облачаясь в них, сокрытая от глаз мужчины тонкой расписной бумагой, не упустила случая пожаловаться. — Неуловимые и гадкие, а ветер такой нагоняют, что руки вмиг зябнут и деревенеют. Никак не могла сложить печати, — тонкие пальцы, — наконец отогретые и послушные, — ловко расправились с завязками и тугим поясом. Мгновение, и Вэй Ин вышла из-за ширмы, имея вид куда приличнее прежнего. — А талисманы и вовсе разлетались и не туда, куда нужно, сколько бы духовным сил в бросок я не вкладывала. Во всем пришлось полагаться на меч. — Я бы пришел на помощь, стоило только попросить. — Ахах, Инь Юй, не бери в голову, я и так много на тебя сваливаю, — Вэй Ин отмахнулась, присаживаясь напротив собеседника. Пальцами девушка пыталась прочесать спутанные волосы, заплетенные прежде в не тугую косу, что не была скреплена даже лентой и удивительным образом расплелась не вся, а заторможенным взглядом Усянь бродила по комнате в поисках гребня. — Много ты сваливаешь на себя, — не согласился с ней мужчина, опуская взгляд. Замолкнув в мгновении, мужчина поставил пред ней чашу с чаем и указал на блюдце с печеньем и пирожными. — Ты собираешься реагировать на каждое обращение крестьян? Близ их деревень и в деревнях самих есть храмы божествам, неподалеку расположены ордена заклинателей. Ты выполняешь чужую работу. — Наша песня хороша, начинай сначала, — Усянь отняла руки от головы, чуть хмурясь. — Многие пишут, что Небеса глухи, что заклинатели не спешат на помощь тоже, если платить нечем. Что прикажешь бедным людям делать? Гибнуть? Инь Юй коротко вздохнул, сдерживая порыв закатить глаза. — Ты не можешь помочь всем. — А я всем и не пытаюсь. Только тем, кто обращается ко мне за помощью, — легкомысленного самодовольства в ее голосе было хоть отбавляй. На эту браваду экс-небожитель укоризненно качнул головой. — Ко всему прочему, у тебя обязанности здесь, в городе. Не боишься конфликта интересов? Что, если однажды ты направишь клинок на того, кто под защитой Чэнчжу? — Я об этом не подумала, — после непродолжительной паузы пробормотала Вэй Ин, берясь за чашку, а Посланник Убывающей Луны поднялся на ноги. В его руке материализовался гребень словно сам собой; моргнув, дева и не поняла, откуда он его достал, а затем тихо фыркнула. — Что ты собираешься делать? — Привести в порядок твои волосы. Без спешки и провожаемый ее взглядом, Инь Юй зашел за спину заклинательницы. — Я не давала разрешения. — А я его не спрашивал. Против воли с губ девичьих сорвался вздох громче обычного, когда мужчина зарылся пальцами в ее волосы у корней на затылке, бегло касаясь кожи головы. Дева Вэй обернулась и встретилась с внимательными к ее реакции глазами управляющего, тотчас сбиваясь с дыхания. В горле застряло возмущение по поводу того, насколько бесстыдны действия мужчины, а жар опалил щеки. Когда-то она слышала в свою сторону много комментариев о распущенности и падении нравов, но в этот миг все, на что ее хватило, это закрыть лицо обеими руками. — Что такое? — мужчина подхватил часть густых волос в ладонь, а затем погрузил зубья деревянного гребня у самых кончиков. Так делают только спутники на тропе совершенствования или супруги, хотелось сказать возмущенным тоном и не выходило. Даже звука издать против. Какая-то часть мятежной натуры желала ласки и признания и потому Вэй Ин покачала головой. Аккуратно, чтобы не мешать управляющему распутывать узелки пальцами. — Инь Юй? — Да? Но Вэй Усянь промолчала, сама не зная, зачем позвала того по имени и что хотела этим сказать. Покусывая изнутри губы, она неумело скрывала волнение и дрожь, все еще надеясь, что они не будут замечены. Как наивно. Это не первый раз, когда управляющий вторгался в личное пространство с упорством могуая, но впервые это было настолько беспардонно и в обстановке, располагающей к уединению. Взгляд Вэй Ин против воли зацепился за впереди стоящую кровать и покраснела девушка, по ощущениям, до самой шеи. — Откинь голову, — тихий шепот вернул к действительности и повинуясь ему, заклинательница медленно исполнила просьбу. Теперь некуда деть взгляд, до этого тревожно мечущийся по знакомому интерьеру. Посланник Убывающий Луны был до безобразия спокоен. Поставив гребень у лба, он невесомо прочесывал передние пряди и протягивал по длине к затылку, то и дело приходилось натыкаться на его прямой взгляд. — Меня бесят твои умиротворенность и уверенность. — Отчего же? — казалось, услышанное позабавило мужчину и он приостановился с исполнением основной задачи. Пальцы низверженного божества войны щекоткой обожгли тонкую девичью шею, на ней замирая. Заклинательница вскочила с места и обошла столик, прожигая делано недовольным взглядом коллегу. Несколько раз пришлось тряхнуть головой в попытке избавления от фантомных прикосновений к коже и волосам, бессильно злясь, что действия Инь Юя имеют над ней толику власти. Разум говорил, что это нормальная реакция, но сердце противилось чужим рукам. Тело звало того, кого любило и желало, оно, в отличие от заклинательницы, не хотело предавать чувств к определенному человеку и наказывало внутренней болью и смутным ощущением тошноты от самой себя. И все же… ей это нравилось. Его незримое присутствие во всех аспектах новой жизни, ей нравилось, как твердой рукой Инь Юй направлял ее, неразумную, наставлял в минуты сомнений. Разумеется, не в стиле Вэй Ин слушаться безукоснительно, хотя бы из чувства противоречия можно сделать ровно так, как он сказал, но наоборот. Так ведь гораздо веселее! — Вэй Ин, — тихий шепот совсем близко. Усянь подняла взгляд на человека, бывшего божеством, что сократил расстояние до шага. В его мимике и напряженности в теле заклинательница четко уловила желание мужчины коснуться ее, притянуть ближе, а глаза смотрели с такой непривычной жаждой, и где-то на дне этих зрачков плескалось демоническое искушение. Словно говорили ей эти омуты: ну же, поддайся, тебе понравится. Впервые девушка увидела, что все маски сброшены и перед ней не молчаливый управляющий, коего еще называют безликим, потому что аура у него блеклая и не запоминающаяся, а уверенный в себе и своих желаниях пусть и не молодой, но благородного происхождения господин. К такому Инь Юю хотелось тянуться всем своим существом в стремлении отогреться и избавиться от той шелухи, что множилась в ее мыслях. Забыть о страхах и сомнениях. Хотя бы на мгновение… Пред взором заклинательницы вновь встало лицо другого человека. Нахмуренное, с капризным изгибом губ, которые целовать и целовать без остановки хочется, но он ей больше не принадлежал. Звонкий смех ее дрожал, когда девушка запрокинула голову, поддавшись напряженности сдавших нервов. — Это то, чего ты хочешь? — Усянь порывисто дернула пояс на себе и все три слоя одежд разошлись. Дева Вэй повела плечами назад и ткань с шелестом опала к ее ногам, обнажая плечи, руки, живот и спину: высокую грудь, что полукружьями мягкими выглядывала в вырезе, скрывал плотный нагрудник из темно-синей парчи, почти черной, с серебристо-голубоватой вышивкой, в тон и тип нательные штаны скрывали женственные бедра и длинные ноги, и были тоньше и легче верхней части комплекта. Если бы Инь Юй пригляделся бы, то заметил бы, что шелк полупрозрачен. Стройная по природе своей Усянь вмиг преобразилась и стала выглядеть порочно в обманчиво мягком свечении ламп, у Демонического Посланника вмиг пересохло в горле от дерзости девчонки и он подхватил руками талию подавшейся к нему заклинательницы, сжимая крепко. Не бережно: жадно и поступательно покрыли ладони спину, очертили бока, вызывая мурашки на обнаженной коже. — Гэгэ так жаждет взять эту несчастную заклинательницу прямо здесь, в ее комнате? — она прильнула к дрогнувшему от пылкости телу напротив и пальцы девичьи, словно трепетные крылья бабочки, коснулись косых мышц на шее Инь Юя, чтобы сомкнуться за ней. Шептала бесстыдности и не давала ни слова вставить склонившемуся к ней мужчине, опаляя дыханием губы. Почти касалась их обольстительница, но ушла в последний момент к острому подбородку. Она прижимала губы к нему и вела по четкой линии челюсти в перерывах меж словами, руками вплетаясь в прическу бывшего бога войны, получая в ответ неконтролируемую дрожь. — Вы, мужчины, называете это личной победой? Не можете успокоиться, пока не завалите, не присвоите себе? Хорошо, давай покончим с этим, — Дева Вэй опалила жаром мочку уха управляющего, приникая вслед за этим жгучим поцелуем под ним, непроизвольно сжимая пальцы у корней волос. — Как разошлась, — томная хрипотца в голосе Инь Юя отозвалась сладкой истомой в теле. — Не думай, что я стану благородно отказываться от такого предложения, но, — отмерев, наконец, мужчина сделал серию шагов на нее и заставил отступить назад, к кровати. Мгновение — и Вэй Усянь, разгоряченная собственными речами, с румянцем на щеках и влажным блеском в глазах опрокинута на постель. Инь Юй навис сверху, втиснул колено меж чуть было не сомкнувшихся ног и прижал к промежности, вырывая глухой стон. — Ах! Инь Юй… — облизав губы, она непроизвольно грудью подалась к пышущему жаром телу. — Тш-ш, моя очередь говорить, — он вновь усилил давление коленом и раздался задушенный всхлип. Одна ладонь сжала упругое девичье бедро, скользящим движением приподнимая по касательной по своему собственному, а другая вжалась в постель рядом с головой распутницы. Носом мужчина зарылся в плечевой скат, вдыхая цветочный дурман, что смешан с запахом кожи, и самым кончиком повел ниже, останавливаясь меж грудей, пока девичьи руки беспокойно метались по его плечам, сжимая в непреодолимом желании касаться в ответ. — Конечная цель любого личного интереса одна, да, вполне… — он сбился с дыхания, стоило услышать разнузданный стон и легкое встречное движение бедрами. — Че-ерт. Инь Юй с силой зажмурился, утихомиривая желание плюнуть на разговоры, стянуть с нее штаны и брать то, что так настойчиво предлагают. Разомкнув губы, он припал ими к грудной клетке девчонки, слегка прикусывая в попытке вернуть себе контроль. — Дай договорить, — возмущенное рычание потонуло в искреннем смехе откинувшей руки за голову заклинательницы. — Ах, Инь-гэгэ, я дам тебе все, что ты попросишь, я сделаю так, как ты захочешь. Как тебе нравится? Ах-ха, ты хочешь взять меня в этой скучной позе? Или мне стоит оседлать тебя? А может, желаешь мой растянутый рот вокруг твоего янского корня? Девочки рассказывали мне многое о том, как мужчинам нравится больше всего, кое-что я уже знаю и на своем опыте. А-Чэну нравилось, когда я втягивала щеки и прижимала язык к его члену, пока он насаживал мою голову на себя, тебе нравится такое, Инь Юй? Хочешь, чтобы я проглотила твое семя, как делала это прежде с ним? Инь Юй чудом нашел в себе силы, чтобы оттолкнуться локтем и привстать на вытянутой руке. Взгляд у Вэй Усянь был игривый и замутненный разными по природе своей желаниями, отчего он непроизвольно хмыкнул и медленно приблизившись к ее лицу, оставил краткий поцелуй у кромки нижней губы, вырывая возмущенный вздох. — Все сделаешь? Хм, — Посланник сделал задумчивое лицо, возвращаясь в диспозицию, прошелся оценивающим взглядом по телу под ним прежде, чем вернуть внимание цепким к его реакции глазам. — Поднимайся и снимай штаны, а потом… — Инь Юй отклонился назад, а затем встал на кровати с упором в колени. — Сядешь мне на лицо. Что?.. Вэй Усянь оторопела от услышанного и дернулась уже не от возбуждения: оно схлынуло частично, а жар изнывающего по ласке тела сменился удушливым стыдом. — Что-то не так? — тщательно скрывая смешок, мужчина добавил в голос чуть больше недоумения достоверности ради. Он медленно потянулся к поясу на собственном одеянии и потянул узелок с боку. Разоблачаясь, Инь Юй смотрел в широко распахнутые глаза, смотрящие с таким неверием, а сам старался не опускать взгляда на призывно приоткрытые губы. Шевелящиеся. Вэй Ин явно пыталась подобрать слова, но те в панике разбегались и лишали заклинательницу дара речи. — Ах, прости, я тебя не так понял. Широкий и простой на вид пояс мягко скользнул с кровати и шлепнулся о пол. — Ты назвала классику скучной, бахвалилась опытом, вот я и подумал, что ты под оседлать ты имела ввиду именно это, — светлые глаза сверкнули непривычной для неподготовленного зрителя хитрецой. Узелки на внутренних одеяниях поддались просто и без спешки управляющий развел ворот. — Гэгэ имеет больший опыт, — пересохшие губы шепнули с жаром. Реальность происходящего под сомнение. Заклинательница внимательно наблюдала за тем, как тот, кто просил ее дозволения прежде, не посоветовавшись с ней сменил тактику и… нет. Ход мыслей неверный. Вэй Усянь обреченно стонет и перекатывается на бок, утыкаясь в постель лицом. Как же безумно стыдно. И жарко. Жар выламывает кости и иссушивает кожу. — Хорошо, это еще слишком для тебя, но… — мужчина приложил к губам палец и дважды постучал по ним будто в задумчивости. — Мне теперь и самому хочется знать, придется ли по душе второй вариант в твоем исполнении. Говоришь, наследнику Цзян нравился твой рот? — Гэгэ хочет моей смерти? — едва придя в себя, Вэй Ин перекатилась на спину и села напротив управляющего. Рельефность его тела отвлекала внимание и притягивала против воли. Захочешь, а глаз не оторвешь. Хотелось протянуть руку и проследовать за линиями тугих мышц, припасть к ним губами, изучить языком… ох. Голова кругом! И не к месту разрастающаяся стыдливость призывала одуматься, одеться и выставить нахала из личных покоев. — Ах, эту несчастную почти везде уже истрогали и толику дали взамен, ах-хах, как же так вышло, господин? Вы опалили меня своим жаром и ни разу не поцеловали, но требуете мои губы там, — Усянь красноречиво выделяет последнее слово и капризно дуется, словно обижена небрежностью. — Вот, как? — он будто в удивлении вскинул брови и она ему почти поверила. — Ты нарочно! — Инициатива была твоей, — и тут уже прорезалась открытая насмешка в снисходительном взгляде. — Но не думала же ты, что я поддамся на эту провокацию? Думала, я разозлюсь? Его расслабленная рука покрыла ее напряженную, сжавшуюся на колене, и потянула к себе, встречая полуобъятием и раздраженной мыслью, что на них все еще слишком много одежды. Инь Юй продолжал вести эту игру, ведь в нее могут играть двое. Не отдавая себе отчета, он ласкал пальцами все открытые участки кожи, начиная от шеи, и опытными легкими нажатиями отмечал акупунктурные точки, заставляя чужое тело расслабляться и постепенно отпускать контроль. У него не было цели взять, как она говорила, сейчас. Он не хотел присвоить разом и забыть, какие там еще грубости шептала заклинательница? И как бы ни был велик соблазн, нежность преобладала в каждом шаге в этих неопределенных отношениях. — Я надеялась, — не к месту хихикнув, девушка уткнулась лбом в крепкую грудь и обмякла, удерживаемая хваткой бывшего бога. Это было глупо. Осознание того, насколько очевидны и прозрачны ее действия и слова для управляющего ставило Вэй Усянь в неловкое положение. Заклинательница часто забывалась, обманываясь молодым лицом, и пренебрегая тем, что в глазах его обладателя застыл многовековой жизненный опыт. Она в самом деле глупая, раз понадеялась вызвать отторжение тем, что вспоминала в постели с мужчиной другого. — Глупышка, — мягко фыркнул он ей в макушку и запечатлел поцелуй в густых волосах, перебирая свободные пряди, разбросанные по бледной спине. Усянь звонко рассмеялась и завозилась в объятиях, отказываясь признавать их до чертиков уютными и желанными, но с реакциями своего предателя тела ничего поделать не могла. Млела и плавилась от каждого точечного нажатия или беглого прикосновения. Льнула и прогибалась в спине, точно мартовская кошка. — Инь Юй, а ты правда хотел, чтобы я села тебе на лицо? — с озорной улыбкой ей удалось приподнять голову. Мужчина, справившись с недоумением, рассмеялся. — А ты хочешь попробовать? — Ах! Нечестно, господин Инь! Эта несчастная первая задала вопрос! — Как быстро из гэгэ я стал господином. В том, как он касался ее теперь, не было страсти. Инь Юй с сожалением отмел мысль завершить все сейчас, здраво полагая, что лишь подтвердит опасения девушки, обжегшейся однажды. — Прости, мне правда стыдно. Не понимаю, что на меня нашло. — Все в порядке, мне понравилась эта вспышка, буду провоцировать тебя почаще. Я могу задать вопрос? — Конечно. Вэй Усянь отстранилась и запоздало прикрылась тонким одеялом, охваченная смущением. Она не хотела, чтобы жест выглядел демонстративно или попыткой побега, потому движения ее рук были нарочито медленными и управляющий усмехнулся мелькнувшей в сознании мысли, что перед ним сейчас закрыли все двери. Ненадолго. В этом он был уверен. С секунду смолчав, управляющий запахнул свои одежды, чтобы не смущать заклинательницу еще больше. — Ты боишься этого? Того, что я использую тебя для своего удовольствия и брошу. Инь Юй, к ее досаде, задавал всегда слишком сложные вопросы, чем раздражал неимоверно. Всегда тыкал ее в то, чего она еще не понимала или на чем не желала фиксироваться намерено и потому вопрос был встречен хорошей миной при плохой игре. Крепко сжав одеяло у горла, она вздохнула. — А ты так не поступишь? — Кто знает, что нас ждет за порогом, — он призадумался и бегло погладил все еще розовую девичью щеку. Бледность лица из-за частого контакта с темной ци постепенно возвращалась. — Я хочу, чтобы ты поверила в мою искренность: я действительно хочу узнать тебя и быть ближе, хочу, чтобы ты позволила нашим отношениям быть без оглядки на прошлое. Это будет не просто, — последнее он добавил будто бы даже для себя. Сил выдержать его взгляд не было и она трусливо опустила голову, кивая. Да, боится. Это очевидно всем, кто имел бы трудность задаться этим вопросом и проанализировать реакции Усянь; это совсем не сложно, когда эмоции управляют тобой, а не ты ими. Вэй Ин хотела бы иметь железный контроль над собой и тихо восхищалась тем, как умело держали себя в руках окружающие ее демон и низвергнутый небожитель. — Что же, — тихий вздох и шорох тканей. Инь Юй встал с чужой постели. — Я подожду, не страшно. Отдыхай. Мне пора. Усянь не поднимала головы, пока он приводил себя в порядок, только украдкой смотрела и нервно покусывала губы, но у самых дверей вскинулась. Она знала, что Инь Юй знал цену каждому своему слову и не бросался ими на ветер. Понимала, что ничего страшного нет в том, что он сейчас уйдет, она не боялась, что он станет припоминать ей произошедшее ранее или пытаться ставить в вину… и это было ценно. Заклинательница уже дала себе ответ на его вопрос, у нее были долгие недели на тщательный разбор и болезненную рефлексию, и ей нужен был толчок к тому, чтобы озвучить его вслух. В конце-концов, Инь Юй прав. Цзян Чэн был ее прошлым, а этот человек мог стать будущим. Она устала страдать в одиночестве. Дева Вэй быстро засеменила к обернувшему с вопросительным выражением на лице мужчине. Придерживая одеяло, Усянь привстала на носочки и шепнула ему близ уха: — Мой ответ тебе: да, я хочу попробовать. А вслед за этим отступила на шаг, наблюдая за тем, как первоначальный шок сменялся плохо скрываемым весельем. — Инь Юй! Возмущенный возглас потонул в теплом перезвоне его негромкого смеха. Завороженная, Вэй Ин смотрела на то, как напряжение покидало мужчину, наполняя неясной легкостью. — Прости, просто это довольно забавно. Знал бы, раньше попытался тебя причесать. Напоследок он поцеловал бедовую макушку готовой взорваться грубой тирадой заклинательницы. — Спасибо, я рад твоему решению. Отдыхай, пока есть время до вечера.